CC BY
46
УДК 215
ДИСТИНКЦИЯ РЕЛИГИОЗНОЙ ФИЛОСОФИИ И ТЕОЛОГИИ КАК ПРЕДПОСЫЛКА АНАЛИЗА РУССКОЙ РЕЛИГИОЗНОЙ ФИЛОСОФИИ
© 2008 г. С.Н. Астапов
Южный федеральный университет, Southern Federal University,
344006, г. Ростов-на-Дону, пр. М. Нагибина, 13, 344006, Rostov-on-Don, M. Nagibin St., 13,
philosculture@mail. ru philosculture@mail. ru
Русская религиозная философия, позиционируя себя в качестве религиозной, выступает философской рефлексией религиозного опыта. Однако в результате этого она не становится теологией. Чтобы понять специфику русской религиозной философии, её рецепцию и одновременно критику западноевропейской философии и теологии, её противоречивое взаимоотношение с православной догматикой, необходимо провести дистинкцию религиозной философии и теологии.
Ключевые слова: религиозная философия, теология, русская религиозная философия.
Russian religious philosophy, defining itself as a religious one, is the philosophical reflection of the religious experience. However, in spite of the fact it fails to become theology. In order to understand the specific character of Russian religious philosophy, its reception and, at the same time, critics of European philosophy and theology, its contradictory unity with Orthodox dogmatics one should distinguish religious philosophy and theology.
Keywords: religious philosophy, theology, Russian religious philosophy.
Русская религиозная философия - явление, удивительное не только в содержательном плане, охватывающем темы и проблемы, понятийный аппарат и способы рассуждения, но даже и в плане дефиниции. В самом деле среди историков философии не принято выделять или французскую, или немецкую, или индийскую религиозную философию - словом, любую кроме русской. Тем не менее большинство философов - от Пар-менида до Хайдеггера - так или иначе обращались к теме Бога, сверхъестественного, отношений человека со сверхъестественным.
Существует мнение, что следует отличать бога философов от Бога религии как абстракт от конкретной, переживаемой данности. Если для философов бог -это первоначало, перводвигатель, причина всего сущего, абсолют, то для религии Бог - это тот, от которого зависит жизнь каждого человека и каждого существа вообще, причём человек эту зависимость переживает, чувствует, верит в неё как высшее содержание своей жизни. Различение бога философов и Бога религии позволяет понять, почему философия Аристотеля, Декарта и Гегеля, много рассуждавших о Боге, не может считаться религиозной. По всей видимости, религиозной можно назвать только ту философию, которая является рефлексией по поводу религиозного опыта. Именно религиозный опыт, взятый совокупно и как тема философствования, и как личный опыт философа, делает философию религиозной. Однако такое различение не до конца решает проблему дефиниции. Блез Паскаль, Пьер Тейяр де Шарден, Этьен Жильсон - виднейшие французские философы, обладавшие личным религиозным опытом и сделавшие его либо предметом, либо отправной точкой, либо тем и другим для своих размышлений. Каждый из них в истории философии - признанный религиозный философ. Но среди историков философии нет речи о французской религиозной философии в том смысле, в каком говорят о русской религиозной философии -
как специфическом течении в истории философской мысли.
Целью данной статьи является демонстрация специфики русской религиозной философии в контексте философского знания, что предполагает дистинкцию богословия и философии. Omnis determinatio est nega-tio - этот подход представляется наиболее продуктивным в определении особого характера русской религиозной философии начала ХХ в. в её коллизиях с философским рационализмом и богословским апофа-тизмом. Следует признать, что демаркация религиозной философии и теологии как форм знания весьма условна. Так, Аврелий Августин в истории философии считается средневековым философом, а в христианской теологии - одним из Отцов Церкви, т.е. одним из тех богословов, трудами которых было сформировано христианское вероучение. Другой пример являет учение Д. Бонхёффера, получившее название «теология безрелигиозного христианства». Заявив, что мир стал совершеннолетним и больше не нуждается в идее трансцендентного Бога, он стал на позицию, более близкую к антропологизму Фейербаха, чем к какой-либо теологии и даже к религиозной философии. И всё же Бонхёффера считают теологом. Впрочем, он никогда не говорил о ложности христианской религии, был лютеранским пастором и погиб за свои убеждения и пастырскую деятельность в фашистском концлагере в 1945 г.
Тем не менее представляется, что спецификой русской религиозной философии является именно философское осмысление религиозного сознания носителями этого сознания - ничто иное не объединяет русских мыслителей конца XIX - начала ХХ в. в направление, названное религиозной философией. Даже христианской эту философию в целом невозможно назвать, поскольку отправной точкой в учениях многих из русских религиозных философов была не христианская догматика, а ситуация кризиса традицион-
ного христианства (в лице Русской православной церкви) и вырождения традиционной религиозности в различные извращённые формы: от изуверского фанатизма скопцов и оргиазмических культов хлыстовства до наукообразной теософии Е. Блаватской. Нельзя назвать христианскими мыслителями, например, В. Иванова или В. Розанова и тем более Л. Шестова.
Русская религиозная философия религиозная постольку, поскольку религиозный опыт в его коллизиях с конфессиональной традицией и процессами секуляризации был почвой и отличительной чертой философствования представителей этого течения. Как подчёркивал В.В. Зеньковский, «русская мысль всегда (и навсегда) осталась связанной со своей религиозной стихией, со своей религиозной почвой; здесь был и остаётся главный корень своеобразия, но и разных осложнений в развитии русской философской мысли» [1, с. 380].
Русская религиозная философия русская в силу позиционирования себя в качестве антизападной. Французские, немецкие, английские и прочие западно-европейские мыслители ощущали себя прежде всего европейскими мыслителями, чувствовали себя в русле европейской философии, представленной разными течениями, но имеющей единые истоки, историю, интеллектуальные традиции. Русским мыслителям XIX в. - века возникновения русской философии - западно-европейская философия представлялась порочным заблуждением, средоточием рационализма - гордыни разума, извращённого мировоззрения и ложной методологии. Из этого следует, что, позиционируя себя в качестве антизападной, русская философия заявляла о себе как о русской не столько в национально-локативном аспекте, сколько в методологическом - в качестве новой исследовательской парадигмы. «Русская религиозная философия особенно настаивает на том, что философское познание есть познание целостным духом, в котором разум соединяется с волей и чувством и в котором нет рационалистической рассечённости. Поэтому критика рационализма есть первая задача. Рационализм признавали первородным грехом западной мысли, и она неверно окрашивалась почти целиком в рациональный цвет. На Западе всегда существовали течения, противоположные рационализму. Но русская религиозная философия находила себя и выбирала себя по противоположению западной мысли», -утверждал Н.А. Бердяев [2, с. 183]. В последнем аспекте она была рецепцией и одновременно критикой немецкой классической философии: вначале Шеллинга, затем Гегеля и Канта.
Западная философия XIX в. - воплощение светской мысли. Рефлексия религиозного опыта была делом теологии. Так на Западе сложилось исторически: философия в Новое время ограничила себя сферой естественного, оставив теологии размышления об отношениях человека с Богом, сферой сверхъестественного. Такая дивергенция не пошла на пользу ни философии, ни теологии. К середине XIX в. первая в некоторых своих течениях стала избегать даже метафизических рассуждений и таким образом начала изживать самоё себя. Вторая, закостенев в наборе схоластических положений, превратилась в скучную дисциплину
духовных учебных заведений и воспринималась как бесполезное в век науки наследие средних веков. Только после энциклики римского папы Льва XIII «Aeterni patris» (1879), провозгласившей философию Фомы Ак-винского вечной, возникло понятие христианской философии. Впрочем, протестантская теология избежала такой печальной участи, поскольку была выражением живого религиозного опыта, не скованного цепью догматических определений. Протестантизм, руководствующийся принципом sola Scriptura и потому не признающий догматические границы Предания, давал намного большую свободу теологических суждений, чем традиционное христианство. Протестантскую теологию можно было бы рассматривать как западную религиозную философию, если бы Западная Европа была только протестантской.
В этом пункте мы подошли к необходимости дис-тинкции по отношению к религиозной философии и теологии. Как познавательная операция дистинкция подобного рода неоднократно проводилась и философами, и теологами для того, чтобы либо определить специфику богословского знания, либо утвердить автономность философской мысли по отношению к богословской. Примером очень удачного представления результатов такой дистинкции служит статья С.С. Аве-ринцева «Теология» во 2-м издании «Философского энциклопедического словаря». В этой статье определяются специфические черты теологии (авторитарность, гетерономность, неисторичность, институциональность), отрицанием которых, по мысли автора, выступают специфические черты философии [3, с. 647-648].
Общими для религиозной философии и теологии являются цель (апологетика вероисповедальных принципов) и универсальность проблематики. Теология поднимает те же проблемы, что и философия, с тем лишь различием (но всё же различием), что объектом теологии выступает Бог. Теология принципиально догматична, т.е. исходит из конечной, ограниченной совокупности положений, истинность которых не может быть поставлена под сомнение. Философия принципиально критична. Иначе говоря, теология возможна как мысль в границах, определяемых догматами, в отличие от философии, для которой нет запретных тем и поворотов мысли.
Кроме того, богословие менее рационалистично, чем религиозная философия. В любом, даже самом «катафа-тическом» богословии (например, theologia naturalis) содержится «апофатический», невыразимый понятийно или вообще невыразимый момент. Философия есть вид знания, предполагающий (в идеале) адекватное и логически непротиворечивое отражение исследуемой реальности в системе понятий и категорий. Несмотря на то, что некоторые течения философии декларируют отказ от рационально-понятийного познания и даже пытаются «деконструировать» понятийно-категориальный аппарат философии, философская теория несостоятельна без этого аппарата ни как теория, ни как философствование. Теология возможна и вне понятийно-категориальной сетки как знание, передающееся через символы (вербальные и невербальные) или непосредственно как некий интуитивный (мистический) акт.
Теология неизбежно носит конфессиональный (другими словами, институциональный) характер. Однако и религиозная философия не обладает безграничной свободой. Положения и выводы религиозной философии так или иначе согласуются с определённым вероучением, поэтому не существует «религиозной философии вообще» - религиозная философия также имеет признак конфессиональности. В отличие от теологии, для которой конфессиональные границы нерушимы, религиозная философия постоянно и неизбежно их преодолевает, хотя и не выходит далеко за них. Первый акт вызывает в адрес религиозных философов упрёки и обличения со стороны богословов за «ере-тичность», второй - критику со стороны светских философов по поводу конфессиональной узости.
Во второй половине ХХ в. в Западной Европе получил распространение термин «философская теология». Он, по мнению Ю.А. Кимелева, используется для обозначения двух типов религиозно-философского теоретизирования, по-разному позиционирующих себя в отношении института конфессии. Первый тип - «конфессиональная философская теология» -философия, выполняющая апологетическую функцию по отношению к христианству; «задача данного типа использования философии заключается в философской экспликации учения о Боге позитивной исторической религии» [4, с. 180]. Второй тип - «внеконфес-сиональная философская теология» - «полностью автономное философско-теологическое конструирование, в результате которого создаётся какое-то новаторское философское учение о божестве» [4, с. 188]. Как нам представляется, «философская теология» и в том, и в другом варианте - это религиозная философия, в разной степени связанная (но тем не менее связанная) с христианским богословием и называющая себя теологией в дань традиции именовать теологией (богословием) знание, «объектом» которого является Бог. «Внеконфессиональная философская теология» чем больше утрачивает связь с вероучительными принципами христианства, чем активнее занимается конструированием с помощью философского аппарата новых религиозных представлений, тем больше приобретает характеристики некоего маргинального философского дискурса, поскольку вступает в противоречие с главной функцией теологии - закреплением конкретной (конфессиональной) религиозной веры.
Для древних греков theologos (калька с которого русское «богослов») - человек, говорящий или учащий о боге, сведущий в божественных делах. Кроме того, в античной философии термин «теология» выступал эквивалентом метафизики, и это его значение было известно даже в средние века, например Фоме Аквинскому. Таким человеком мог быть и философ, и поэт - теологами называли Гомера и Гесиода. В раннем христианстве богослов - свидетель воплотившегося Бога (Иоанн Богослов). В более позднюю эпоху христианской эры богослов - это тот, кто словесно формулирует принципы вероучения (Григорий Богослов); словесно выражает опыт богообщения (Симеон Новый Богослов); является специалистом в области вероучения.
По мнению игумена Андроника (Трубачёва), базовым значением термина «теология» является «слово о Боге, исходящее от апостолов, свидетелей, мучеников». Над этим значением надстраивается другое - «занятие учёных, специально подготовленных людей, система знаний, основанная на опыте, добытом богословами в первом значении». Такое учёное богословие состоит в систематизации, классификации, а также в дальнейшем развитии опытного знания. Третье значение, представляющее надстройку над вторым - «школьное, катехизическое богословие, передача общеизвестных богословских истин». «По мере отхода от уровня богословство-вания в первом значении всё больше и больше накапливаются отрицательные черты школьного богословия, а именно: сухость, рационализм, отрыв от жизни, бездуховность (они характерны для схоластического преподавания, но могут присутствовать и в научном богословии)», - отмечает игумен Андроник [5, с. 127].
Таким образом, с точки зрения самих богословов теология как теоретическое знание является производной от теологии как непосредственного (мистического) знания о Боге. Одним из главных своих методов теология считает божественное откровение. Именно путём откровения, по мнению самих богословов, постигается содержание догматов о триединстве Бога, Боговоплощении, воскресении и вечной жизни. Но в отличие от религиозного опыта как исходного момента теологии она сама есть (на втором своём уровне) логически выстроенное вербальное выражение (по меньшей мере - описание, в большинстве же случаев -интерпретация и объяснение) религиозного опыта. И религиозная философия, и теология имеют дело с религиозным опытом не столько индивидуальным, мистическим (хотя и он непременно имеет место как личный опыт мыслителя), сколько коллективным - конфессиональным, обобщённым и даже в какой-то степени проинтерпретированным. Но если одной из основных задач теологии выступает интерпретация, классификация и систематизация религиозного опыта (соотнесение индивидуального опыта с опытом традиции, соотнесение интерпретации религиозного опыта, осуществлённой самим субъектом опыта, с вероучением), то религиозная философия чаще всего использует результаты работы, уже проделанной богословами. Поэтому религиозная философия теоретичнее и систематичнее, чем богословие.
Последнее заявление не универсально, оно относится к тем религиозным традициям, в которых имеется и религиозная философия, и теология. В противном случае пришлось бы считать либо философское знание производным от теологического (что неверно, поскольку философское знание в истории мысли возникает раньше теологического, если под теологией понимать специализированное знание о Боге, а не собрание рассказов о богах), либо богословское знание - разновидностью (спецификацией) философского (что также неверно). Но философия, которая манифестирует себя в качестве религиозной, является вторичным интеллектуальным продуктом по сравнению с теологией.
Теология возникает как оппозиция существующим философским традициям, как знание, способное противостоять тотальному критицизму философии. Начинаясь как критика философии (апостол Павел: «Смотрите, братия, чтобы кто не увлёк вас философиею и пустым обольщением...» (Колос. 2, 8)), как развёртывание антитезы веры и знания (псевдотертуллиановского «credo, quia absurdum est»), теология пришла к необходимости обратиться к аппарату философии, чтобы быть убедительной для тех людей, которые желали видеть вероучи-тельные положения аргументированными. Раньше всего появляется христианская теология, поскольку она выросла в греко-римскую культуру, насквозь пропитанную риторикой.
Провозглашение безусловного авторитета веры при негативном отношении к доводам разума было характерно для мыслителей раннего христианства по двум причинам. Во-первых, своеобразным концентратом рационального знания являлась античная философия, враждебная христианству языческим отношением к миру. Во-вторых, христианство, как и любая религия, основывается на логически недоказуемых положениях, поэтому если кто-то будет искать логические, фактические и иных доказательства спасительности христианства, он не скоро станет христианином, потеряет время для спасения. Однако вскоре христиане увидели разрушительность позиции крайнего антиинтеллектуализма. Во-первых, не всякий мистический акт следует считать откровением Бога (Иоанн Богослов: «Не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире» (1 Ин. 4, 1)); во-вторых, мистическое знание не всегда вступает в противоречие с «естественным» знанием (обыденным или философским) и само оно впоследствии может быть подвергнуто рационализации. Рациональное знание не вредит душе христианина, если разум осознаёт свои пределы. Невозможно разумом постичь Бога, но можно познавать мир, а так как мир сотворён Богом, то, познавая творение, можно, идя от следствия к причине, путём аналогий познать Творца. На этом основано катафатиче-ское («утвердительное») богословие, и особенно «естественная теология» (theologia naturalis) Фомы Аквинсюго.
По одному из определений П. Тиллиха, богословие есть «рациональная интерпретация религиозной сущности ритуалов, символов и мифов» [6, с. 23]. Главная задача богословия - утверждение истинности религии и объяснение этой истины каждому новому поколению. Тиллих обозначает три точки расхождения между теологией и философией: «Первая точка расхождения начинает с различия в методе познания философа и богослова. <...> Богослов ... взирает на свой объект (который превосходит характер объекта) со страстью, страхом и любовью. Это не эрос философа или его страсть к объективной истине; это любовь, которая принимает спасительную, а стало быть, личную истину. <...> Второй пункт расхождения между богословом и философом состоит в различии их истоков <.> Источник его [богослова. - С.А.] знания - это не универсальный логос, но Логос, "который стал плотью", то есть логос, проявивший себя в определённый исто-
рический момент. И тем средством, через которое воспринимается манифестация логоса, является не общая рациональность, но ЦЕРКОВЬ, её традиции и её сегодняшняя действительность. <...> Третий пункт расхождения между философией и богословием состоит в различии содержания. Философ имеет дело с категориями бытия в связи с тем материалом, который структурирован ими. <...> Богослов, с другой стороны, связывает те же самые категории и концепции с поиском "нового бытия". Его суждения имеют соте-риологический характер» [6, с. 29-31]. Собственный же дискурс Тиллиха выглядит дискурсом философа-экзистенциалиста - дискурсом, в котором христианская религия предстаёт как «ультимативная забота», а не свидетельство «Иисуса Христа, и притом распятого» (1 Кор. 2, 2).
Пример Тиллиха - это пример европейской религиозной философии, христианской философии (если словосочетание «христианская философия» не вызывает возражений). Тиллих подходит к решению богословских вопросов с философским «инструментарием» (понятиями, положениями, правилами организации дискурса, сформировавшимися в феноменологии и экзистенциализме). В своё время аналогичным образом поступили и те, кого христианская Церковь чтит как своих Отцов. Но при формулировании основоположений христианской веры на языке самой «популярной» (сродни экзистенциализму в ХХ в.) философии неоплатонизма они переиначили «грамматику» философского дискурса в «грамматику» теологии. Философия стала служанкой теологии.
Схожая, на первый взгляд, ситуация сложилась и на мусульманском Востоке. Однако если христианская богословская мысль формировалась в то время, когда разные философские школы поздней античности были живыми оппонентами христианству, то мусульмане встретились с философскими библиотеками (главным образом, в христианских монастырях Ближнего Востока). Аппарат неоплатонической диалектики был гибок, а христианским мыслителям не было чуждо философское образование; христианский богословский дискурс формировался в полемике: внешней (в апологиях) и внутренней (в догматических спорах). Арабы не имели собственных философских традиций, а заимствовали аппарат самой лучшей «книжной» философии - философии Аристотеля. Произвести «деконструкцию» последней именно в силу этих двух обстоятельств они не смогли. Богословие и религиозная философия выразились в исламской культуре в качестве автономных форм знания. От арабов идея о двух путях к истине (философском и богословском) перешла в западно-европейскую культуру и воплотилась в учении Фомы Аквинского. Религиозная философия обрела законное место в европейской мысли. Нельзя сказать, что до Фомы или до Сигера Брабантского религиозной философии в Европе не было. Она была, но идентифицировалась как ересь, т.е. ложная теология.
Русская религиозная философия второй половины XIX - начала XX в. возникла как ответ на неспособность академического богословия Русской православ-
ной церкви, с одной стороны, и ведущих школ западной философии - с другой, осмыслить кризис духовности в XIX в. и всплеск мистицизма на рубеже веков. Религиозность людей эпохи промышленного переворота и стремительного развития научного знания не получила адекватного выражения ни в теологии, «предметом» которой является вечный Бог, а не стремительно меняющийся мир, ни в науке, которая не нашла в мире места встречи с Богом, ни в философии, которая стремилась к научности.
Русская религиозная философия была конструктивна в критике рационализма Нового времени и демонстрации тех тупиков, в которые заводил чистый разум. Вместе с тем в отличие от западноевропейского иррационализма она обладала доверием к разуму и языку в деле познания и выражения знания. Разум, по мнению русских философов, должен быть правильно настроен, должен отбросить «гордыню» самодостаточности, знать свои границы и истоки.
Выступая с программой цельности знания, в котором разум был бы союзником религиозной веры, русские мыслители предлагали эту программу европейской философии, а не богословию. Однако, использовав в качестве теоретических религиозных источников не только восточнохристианское богословие, но и западно-европейскую спекулятивную мистику (Бёме, Парацельса, Сведенборга, Экхарта), русская религиозная философия волей-неволей бросила вызов православной аскетике - традиции обретения и интерпретации религиозного опыта. Это послужило одной (но не единственной) причиной неприятия богословской мыслью построений православных по вероисповеданию философов, двое из которых (Булгаков и Флоренский) были клириками Церкви. Русская религиозная философия серебряного века и современное ей бого-
словие Русской православной церкви - системы взаимодействующие, тем не менее такое взаимодействие неизбежно предполагало и конфликты.
Русская религиозно-философская мысль выстраивала доказательную базу значимости религиозного опыта и необходимости сознанию быть религиозным в предельно широком культурном контексте: от последних достижений и проблем науки, шедевров изобразительного и музыкального искусства до фактов российской истории и собственного жизненного опыта. В этом отношении она была более «живой» (и в определённом смысле даже менее теоретичной), чем академическое богословие. Представленная плеядой ярких мыслителей, она, несомненно, явилась констелляцией оригинальных учений, в различной степени близости (или отдалённости) находящихся по отношению к догматической доктрине Церкви.
Статья выполнена в рамках проекта ЮФУ К-07-Е-102/12-2.
Литература
1. Зеньковский В.В. История русской философии. Введение // О России и русской философской культуре: Философы русского послеоктябрьского зарубежья. М., 1990.
2. Бердяев Н.А. Русская идея. Основные проблемы русской мысли XIX в. и начала ХХ в. // Там же.
3. Философский энциклопедический словарь. М., 1989.
4. Кимелев Ю.А. Современная западная философия религии. М., 1989.
5. Флоренский сегодня: три точки зрения // Вопросы философии. 1997. № 5. С. 125-156.
6. Тиллих П. Систематическое богословие. СПб., 1998.
Поступила в редакцию 20 декабря 2007 г.
