CC BY
445
ОВЧИННИКОВА О.В., кандидат юридических наук, ovchinnikova-ov@yandex.ru Кафедра уголовного процесса и экспертной деятельности; Челябинский государственный университет, 454136, г. Челябинск, ул. Братьев Кашириных, 129
OVCHINNIKOVA O.V., Gandidate of Legal Sciences, ovchinnikova-ov@yandex.ru Chair of criminal procedure and expert activities; Chelyabinsk State University, Kashirin Brothers St. 129, Chelyabinsk, 454136, Russian Federation
ДИСТАНЦИОННЫЕ СЛЕДСТВЕННЫЕ ДЕЙСТВИЯ: СОВРЕМЕННОЕ СОСТОЯНИЕ И ПЕРСПЕКТИВЫ
Аннотация. В статье представлен обзор применения информационно-коммуникационных технологий при осуществлении правосудия, по результатам которого сделан вывод о целесообразности использования систем видеоконференцсвязи в ходе предварительного расследования. Приводятся результаты анкетного опроса и мониторинга уголовных дел, свидетельствующие о формировании у правоприменителя настоятельной потребности в производстве следственных действий дистанционно, а также об отдельных попытках их проведения. На основе анализа гносеологических и процессуальных аспектов применения систем видеоконференцсвязи в досудебном производстве автор приходит к выводу, что основным проблемным моментом является невозможность подписания протокола лицом, участвующим в следственном действии удаленно от места расследования. Изложены основные подходы ученых-процессуалистов к решению данного вопроса. Обосновывается необходимость внедрения цифровых технологий, предоставляющих возможность составления протокола дистанционного следственного действия и его удостоверения участниками в электронной среде. Рассмотрен алгоритм применения видеоконференцсвязи в досудебном производстве, обеспечивающий формирование доказательств, соответствующих требованиям допустимости и достоверности. Проверяемость результатов дистанционных следственных действий предлагается достичь путем их видеофиксации стороной-инициатором и приобщения видеозаписи к протоколу. Сформулированы дополнения в уголовно-процессуальное законодательство, определяющие порядок применения видеоконференцсвязи.
Ключевые слова: уголовный процесс; досудебное производство; видеоконференцсвязь; дистанционные следственные действия; электронные доказательства; электронное судопроизводство.
REMOTE INVESTIGATIVE ACTIONS: CURRENT STATE AND PROSPECTS
Annotation. The article presents a review of the use of information and communication technologies while administering justice, the results of which allowed the author come to the conclusion that the use of videoconferencing systems in the course of a preliminary investigation is expedient. The results of a questionnaire survey and monitoring of criminal cases, which indicate that law enforcer has an urgent need for conducting investigative actions remotely, as well as individual attempts to carry out such actions, are presented in the article. Basing on the analysis of epistemological and procedural aspects of the use of video conferencing systems in pre-trial proceedings, the author concludes that the main problem is the impossibility of signing the report by the person participating in the investigative action remotely from the place of investigation. The main approaches of the scientists in the field of criminal procedure to resolve this issue are described. The need to introduce digital technologies that provide the possibility of drawing up the report of remote investigative action and its confirming by the participants in the electronic environment is substantiated. The algorithm for the use of video conferencing in pre-trial proceedings, ensuring the collection of evidence that meets the requirements of admissibility and reliability, is considered. It is proposed to achieve the verification of the results of remote investigative actions by their video recording by the initiating party and attaching the video to the report. Amendments to the criminal procedure legislation determining the procedure for the use of videoconferencing are formulated.
Keywords: criminal procedure; pre-trial proceedings; videoconferencing; remote investigative actions; electronic evidence; electronic legal proceedings.
Стратегией развития информационного общества в Российской Федерации на 2017-2030 годы предусмотрено развитие информационной и коммуникационной инфраструктуры Российской Федерации, обеспечение поэтапного перехода государственных органов к использованию инфраструктуры электронного правительства*. Принимаемые правительством меры вызывают активный отклик у граждан Российской Федерации, которые проявляют максимальную готовность взаимодействовать с государством с использованием дистанционных технологий. Так, в 2017 г. государственные услуги в электронном виде оказаны 1,3 млрд раз, что в три раза больше, чем в предшествовавшем году**.
Информационно-коммуникационные технологии активно применяются при осуществлении правосудия. С 1999 г. рассмотрение судами уголовных, гражданских и арбитражных дел осуществляется с использованием систем видеоконфе-ренцсвязи. А с 23 ноября прошлого года вступил в силу Федеральный закон от 12 ноября 2018 г. N 410-ФЗ, закрепивший использование видеконференцсвязи при рассмотрении дел об административных правонарушениях***.
Указанная тенденция является характерной и для развития правоохранительных органов, однако средства электронной коммуникации используются в основном для решения управленческих задач. В органах внутренних дел введена единая Информационно-аналитическая система обеспечения деятельности МВД России (далее - ИСОД), позво-
* О Стратегии развития информационного общества в Российской Федерации на 20172030 годы: указ Президента Российской Федерации от 9 мая 2017 г. N 203 // Гарант.ру: информационно-правовой портал. URL: http:// www.garant.ru
** Итоги работы Единого портала госуслуг в 2017 году // Министерство цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации: официальный сайт. URL: https://minsvyaz.ru
*** О внесении изменений в Кодекс Россий-
ской Федерации об административных правонарушениях: федер. закон от 12 нояб. 2018 г. N 410-ФЗ // Рос. газ. 2018. 14 нояб.
лившая внедрить электронный документооборот и осуществлять передачу всех данных, необходимых для служебной деятельности, с помощью аппаратно-программных комплексов. Системы виде-оконференцсвязи установлены во всех территориальных органах внутренних дел на уровне субъектов Российской Федерации, однако используются только для проведения телемостов и аппаратных совещаний между органами управления и подчиненными организациями.
При этом применительно к уголовно-процессуальной деятельности использование возможностей информационно-телекоммуникационной сети «Интернет» ограничилось введением государственной услуги «Прием заявлений, сообщений о преступлениях и других происшествиях». Результатом оказания услуги является регистрация заявления в учетах МВД России. В то же время дистанционное участие в проверочных, а тем более следственных действиях в уголовно-процессуальном законодательстве не предусмотрено.
8 апреля 2015 г. на обсуждение в Государственную Думу Федерального Собрания Российской Федерации был представлен проект федерального закона N 764131-6 «О внесении дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (в части производства предварительного расследования с применением систем видеоконфе-ренц-связи)», однако впоследствии был отклонен в первом чтении****. В ходе рассмотрения был сделан вывод, что принятие предлагаемого закона повлечет существенное увеличение нагрузки на следователей и дознавателей и потребует дополнительных средств из бюджета на обеспечение видеоконференцсвязи. Кроме того, ряд предложений проекта признан несогласованным с действую-
**** Справка о результатах голосования по вопросу: (первое чтение) «О проекте федерального закона N 764131-6 "О внесении дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (в части производства предварительного расследования с применением систем видеоконференц-связи)"» // Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации: официальный сайт. URL: http://vote.duma.gov.ru
щим уголовно-процессуальным законодательством*.
Данная аргументация представляется недостаточно обоснованной, поскольку по результатам внедрения дистанционных технологий в судебную стадию уголовного процесса Верховный Суд Российской Федерации отметил существенный экономический эффект: снижение затрат на этапирование осужденных, уменьшение процессуальных издержек на проезд свидетелей и родственников осужденных для участия в судебном заседании [1].
При этом потребности следственной практики настоятельно требуют безотлагательного решения данной проблемы. По результатам проведенного опроса установлено, что 60 % дознавателей использовали бытовые технологии видеосвязи («Скайп» и др.) для получения информации, подлежащей доказыванию по уголовному делу**. В числе достоинств видеосвязи отмечена возможность более точной идентификации допрашиваемого лица, чем посредством аудиосвязи, - 76 %; возможность предъявления предметов (документов) как дознавателем, так и участвующим лицом - 58 %, возможность установления психологического контакта - 35 %.
Однако информацию, полученную дистанционно, в настоящее время необходимо подтверждать иными средствами доказывания. Она не соответствует критериям допустимости доказательств, поскольку получена в непроцессуальном порядке. При этом все чаще совершаются преступления, имеющие трансграничный характер. Нередко за границей Российской Федерации находятся свидетели, обладающие важной информацией, но не имеющие времени и средств на проезд к месту производства предварительного рассле-
дования. И если их допрос возможно поручить компетентным органам иностранного государства в порядке правовой помощи, то для производства очной ставки необходимо личное присутствие. В ходе мониторинга уголовных дел*** выявлено два случая дистанционного производства очной ставки с использованием бытовых технологий видеосвязи (Следственный комитет по Свердловской области; Главное следственное управление ГУ МВД России по Челябинской области). Решение суда по данным уголовным делам еще не вынесено, однако ни прокурор, ни сторона защиты не заявили о недопустимости этого доказательства.
Очевидно, что потребности следственной практики в производстве дистанционных следственных действий значительно шире, чем сложившаяся судебная практика. И если на судебной стадии уголовного процесса видеоконференцсвязь используется только для производства допросов, то в указанном выше законопроекте предлагалось значительно более широкое внедрение информационных и коммуникационных технологий на стадии предварительного расследования:
1) при производстве допроса свидетеля, потерпевшего, эксперта, специалиста, подозреваемого, обвиняемого, гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей;
2) при производстве очной ставки, предъявления для опознания, освидетельствования, следственного эксперимента, проверки показаний на месте, получения образцов для сравнительного исследования.
3) при ознакомлении участников уголовного судопроизводства с процессуальными документами, заключениями экспертиз****.
* Стенограммы обсуждения законопроекта N 764131-6 «О внесении дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (в части производства предварительного расследования с применением систем видеокон-ференц-связи)» // Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации: официальный сайт. 11К1_: http://api.duma.gov.ru
** В течение 2018 г. автором статьи произведен опрос 55 дознавателей и 30 работников следственных подразделений органов внутренних дел Челябинской области.
*** В период с 2017 по 2019 г. автором статьи изучено 96 уголовных дел по преступлениям, совершенным с применением компьютерных технологий, находящихся в производстве следователей органов внутренних дел Челябинской области.
**** о внесении дополнений в Уголовно-процессуальный кодекс Российской Федерации (в части производства предварительного расследования с применением систем видеокон-ференц-связи): проект федерального закона N 764131-6 // Государственная Дума Федерального Собрания Российской Федерации: официальный сайт. URL: http://api.duma.gov.ru
В ходе проведения вышеуказанного опроса сотрудники следственных подразделений и дознаватели органов внутренних дел оценили возможность дистанционного проведения отдельных следственных действий следующим образом:
- допрос свидетеля, потерпевшего, эксперта, специалиста, подозреваемого, гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей, производство очной ставки - 100 %;
- предъявление для опознания, освидетельствование - 70 %;
- следственный эксперимент, проверка показаний на месте - 40 %;
- допрос подозреваемого - 35 %;
- получение образцов для сравнительного исследования - 0 %.
Применительно к допросу обвиняемого респонденты отметили возможность применения видеоконференцсвязи только в том случае, если допрашиваемый находится в следственном изоляторе либо в местах лишения свободы, в отдалении от места производства расследования.
Среди ученых-процессуалистов отсутствует единство мнений относительно перечня следственных действий, проведение которых возможно дистанционно. Например, С.П. Желтобрюхов придерживается тенденций формирующейся следственной практики и считает целесообразным использование видеоконференцсвязи в ходе расследования для производства допроса свидетеля (потерпевшего) и очной ставки [2, с. 64].
Однако указанными следственными действиями средства доказывания на стадии досудебного производства не исчерпываются. Соответственно, возникает вопрос о возможности расширения потенциала применения информационно-телекоммуникационной сети «Интернет».
А.Н. Мартынов, Е.Г. Кравец, Н.В. Шувалов проводят исследования, направленные на получение процессуальных и экономических обоснований возможности производства большинства следственных действий в электронной среде. Они считают возможным дистанционное производство не только допросов, но и предъявления для опознания и освидетельствования [3, с. 128].
Соглашаясь с вышеуказанным мнением, считаем возможным отметить, что
при производстве опознания с использованием видеоконференцсвязи следует руководствоваться положениями ч. 5 ст. 193 УПК РФ, регламентирующей опознание по фотографии. Иными словами, опознание посредством видеоконференцсвязи должно производиться «при невозможности предъявления лица». Кроме того, должны быть исключены случаи повторного проведения опознания «вживую» тем же лицом по тем же признакам.
С.П. Щерба и Е.А. Архипова максимально увеличивают возможности видеоконференцсвязи, придерживаясь точки зрения разработчиков законопроекта [4, с. 56].
Однако подобная позиция представляется неоправданной, поскольку перечисленные следственные действия имеют разную гносеологическую природу. Производство следственных действий посредством видеоконференцсвязи возможно лишь в том случае, когда источником уголовно-процессуального познания является вербальная и визуальная информация, носителем которой является конкретное лицо (участник уголовного процесса). При производстве допросов, очных ставок, освидетельствования, предъявления для опознания возможности видеоконфе-ренцсвязи позволяют объективно и достоверно зафиксировать доказательственную информацию и обеспечить гарантии ее достоверности. Но проведение следственного эксперимента и проверки показаний на месте предполагает восприятие субъектом доказывания не только участвующего лица, но и окружающей его обстановки. Кроме того, в ходе производства указанных следственных действий может возникнуть необходимость исследования и изъятия следов преступления, что при дистанционном производстве следственного действия невозможно. Думается, что дистанционные следственные действия целесообразно проводить только в отношении вербальной информации, получаемой от участников уголовного процесса.
Вызывает вопросы и положение о дистанционном допросе подозреваемого, обвиняемого. Полагаем, что это нецелесообразно. Процессуальный статус подозреваемого, обвиняемого предполагает определенное ограничение его прав, в том числе
обязанность явки в органы расследования и суд, применение к нему мер уголовно-процессуального принуждения. Соответственно, его нахождение вне места производства предварительного расследования исключено и основания для применения видеоконференцсвязи отсутствуют. Исключением является местонахождение подозреваемого, обвиняемого в следственном изоляторе либо местах лишения свободы в отдалении от места производства предварительного расследования.
В связи с этим в научных исследованиях неоднократно обсуждался вопрос о местонахождении защитника при применении видеоконференцсвязи. Полагаем, что основой для решения данного вопроса является возможность обеспечения права подозреваемого, обвиняемого на свидания с защитником наедине и конфиденциально, без ограничения их числа и продолжительности (п. 3 ч. 4 ст. 46, п. 9 ч. 4 ст. 47 УПК РФ). Указанное право можно реализовать путем применения технических средств. Так, в Верховном Суде Российской Федерации оборудованы средствами видеоконференцсвязи 2 адвокатские комнаты для общения адвоката с осужденным или лицом, содержащимся под стражей, с конфиденциальной линией связи «адвокат - осужденный» [1]. При отсутствии такой возможности защитник должен находиться там же, где его подзащитный.
Учитывая вышеизложенное, процессуальную регламентацию перечня следственных действий, производство которых возможно посредством видеоконферен-цсвязи, считаем допустимым осуществить по аналогии со ст. 240 УПК РФ, дополнив ст. 164 «Общие правила производства следственных действий» частью 6.1 следующего содержания:
«6.1. Допрос свидетеля, потерпевшего, эксперта, специалиста, подозреваемого, гражданского истца, гражданского ответчика и их представителей; а также следственные действия, предусмотренные статьями 179, 192, 193 настоящего Кодекса, при необходимости могут производиться путем использования систем видеоконференцсвязи. Следователь вправе привлечь к участию в следственном действии должностное лицо органа по месту нахождения участника следственного действия» [5, с. 24].
Необходимо отметить, что способ участия в следственном действии - лично или дистанционно - должен выбираться в соответствии с волеизъявлением участвующего лица. Конституция Российской Федерации гарантирует гражданину возможность защищать свои права и свободы всеми способами, не запрещенными законом. Соответственно, следователь (дознаватель), являясь представителем государства, не может определять способ участия лица в уголовном процессе.
На должностное лицо, осуществляющее предварительное расследование, следует возложить обязанность разъяснять участникам уголовного процесса право на участие в следственном действии как лично, так и посредством видеоконферен-цсвязи, с указанием территориального органа внутренних дел, через который возможно ее осуществление.
При поступлении ходатайства о производстве следственного действия посредством видеоконференцсвязи следователь (дознаватель) выносит соответствующее постановление. Копия постановления посредством ИСОД направляется в территориальный орган, через который осуществляется видеоконференцсвязь. Должностное лицо данного органа вручает участнику уголовного процесса копию постановления под роспись, устанавливает личные данные лица, явившегося для производства следственного действия, приобщает к постановлению заверенную им копию документа, удостоверяющего личность, и направляет цифровой образ в сервисе электронного документооборота в орган -инициатор следственного действия.
Кроме того, применение видеоконференцсвязи может существенно повысить эффективность выполнения поручений о производстве отдельных следственных действий, направляемых следователями в другой территориальный орган внутренних дел. В этом случае на орган-исполнитель будет возлагаться лишь доставка участника уголовного процесса к месту проведения видеоконференцсвя-зи и удостоверение его личности, а само следственное действие будет выполняться дознавателем, осуществляющим производство по делу и хорошо знающим все материалы.
Полагаем, что нельзя исключать возможность дистанционного производства не только следственных, но и проверочных действий. Тем более, что на стадии возбуждения уголовного дела особенно важно сократить временные и материальные затраты, связанные с получением оснований для возбуждения уголовного дела. Качественно проведенная проверка по поступившему сообщению о преступлении исключит случаи необоснованного возбуждения уголовных дел, что приведет к реализации принципа процессуальной экономии и обеспечит своевременный доступ потерпевших к правосудию.
Рассматривая вопрос дистанционного производства следственных действий с гносеологической точки зрения, можно утверждать, что такой способ получения доказательств не противоречит принципам уголовно-процессуального познания. Основной аргумент противников применения видеоконференцсвязи - невозможность производства следственного действия в отсутствие его участников - неоднократно отклонялся Конституционным Судом Российской Федерации. При этом указывалось, что участие в судебном заседании посредством применения виде-оконференцсвязи не может рассматриваться как ограничение права на личное участие. Конституционный Суд Российской Федерации отметил, что при использовании видеоконференцсвязи в полной мере реализуется предусмотренное ч. 1 ст. 46 Конституции Российской Федерации право на судебную защиту, поскольку имеется реальная возможность изложить перед судом свою позицию относительно всех обстоятельств дела*.
Несомненно, требование личного присутствия сторон действует строже в уголовном процессе, чем в гражданском, так
* По жалобе гражданина Давыдова А.С. на нарушение его конституционных прав частью третьей статьи 376 УПК РФ и др.: определение Конституционного Суда Российской Федерации от 16 нояб. 2006 г. N 538-О; По жалобе Худоерова Д.Т. на нарушение его конституционных прав ст. 335 УПК РСФСР: определение Конституционного Суда Российской Федерации от 10 дек. 2002 г. N 315-О // Гарант.ру: информационно-правовой портал. URL: http:// www.garant.ru
как в первом процедура имеет более личный характер. Но и в этом случае, как верно отмечает К.Б. Калиновский, конституционно значимым является требование обеспечить осужденному, оправданному, их защитникам реальную возможность изложить свою позицию относительно всех аспектов дела и довести ее до сведения суда [6, с. 24].
Тем не менее отсутствие одного из участников в месте производства следственного действия лишает следователя возможности сформировать протокол следственного действия в соответствии с требованиями УПК РФ. Этот вопрос является предметом оживленной дискуссии между учеными-процессуалистами.
Основными проблемными вопросами являются:
- порядок взаимодействия с сотрудниками органа внутренних дел по месту нахождения допрашиваемого;
- место производства дистанционного следственного действия;
- должностное лицо, уполномоченное на оформление протокола;
- способ удостоверения протокола подписями участников.
A.М. Мартынов, Е.Г. Кравец и Н.В. Шувалов полагают, что при производстве дистанционного следственного действия местом его проведения должны быть признаны оба пункта: тот, в котором осуществляется предварительное расследование, и тот, куда прибыл участник для использования системы видеоконференцсвязи. Соответственно, в каждом из пунктов организацией и производством следственного действия должны заниматься следователи, из которых создается следственная группа [3, с. 127]. Данная конструкция является неоправданно громоздкой и организационно сложной, поскольку создание такой группы возможно только на уровне начальника Следственного департамента МВД России.
B.А. Родивилина считает, что для производства дистанционного следственного действия достаточно направить поручение в территориальный орган МВД России по месту нахождения допрашиваемого, поручение должно быть оформлено в письменном виде, с указанием анкетных данных допрашиваемого, времени и места проведения допроса. Составление протокола допроса и удостоверение его подписями
участников, по ее мнению, должно быть возложено на следователя, выполняющего поручение. После чего протокол по факсимильной связи направляется в орган, осуществляющий расследование [7, с. 278].
По нашему мнению, указанная позиция противоречит сложившейся судебной практике, в соответствии с которой при проведении допроса с использованием видеоконференцсвязи субъектом доказывания является только суд, рассматривающий уголовное дело. В то же время на судью по месту нахождения участника возлагается лишь обязанность удостоверения его личности, разъяснения прав и получения копий документов.
Применяя аналогию права, полагаем целесообразным формирование протокола следственного действия возложить на следователя, осуществляющего расследование. В этом случае в орган, осуществляющий видеоконференцсвязь, будет достаточно направить поручение, выполнить которое может как следователь, так и сотрудник органа дознания.
Не достигнуто единство мнений и по наиболее важному вопросу - выполнению требований ч. 7 ст. 162 УПК РФ об удостоверении правильности составленного протокола подписью допрашиваемого лица.
Например, С.П. Желтобрюхов предлагает возложить обязанность подтверждения правильности составленного протокола на защитника по назначению, который вызывается в орган по месту нахождения допрашиваемого [2, с. 62]. Однако Федеральным законом от 31 мая 2002 г. N 63-Ф3 «Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации»* не предусмотрена указанная форма участия адвоката в следственном действии. Кроме того, дополнительные основания для обязательного участия защитника по назначению потребуют выделения денежных средств из федерального бюджета.
Считаем, что попытки регламентировать применение технологии видеокон-
* Об адвокатской деятельности и адвокатуре в Российской Федерации: федер. закон от 31 мая 2002 г. N 63-Ф3: ред. от 29 июля 2017 г. // Собр. законодательства Рос. Федерации. 2002. N 23. Ст. 2102; Официальный интернет-портал правовой информации. URL: http:// www.pravo.gov.ru
ференцсвязи в соответствии с правилами документооборота на бумажных носителях не могут быть адекватным решением возникшей проблемы. Поскольку производство дистанционных следственных действий осуществляется в электронной среде, то при процессуальном оформлении их результатов следует применять соответствующие методы фиксации.
По мнению С.А. Сумина, видеозапись произведенного следственного действия в обязательном порядке должна производиться стороной-инициатором (запрашивающей стороной), причем такой «видеопротокол» может содержать достоверные данные СРБ-позиционирования о месте (дате, времени) нахождения любого участвующего в дистанционном следственном действии лица и, кроме того, может быть подписан электронно-цифровой подписью или идентифицирован с использованием биометрических данных участников [8].
В этом случае текст протокола может быть сформирован и удостоверен в электронной среде, после чего распечатан следователем - инициатором следственного действия и приобщен к материалам уголовного дела, приложением к протоколу допроса будет являться СЭ-диск с видеозаписью следственного действия. Указанный способ фиксации обеспечивает допустимость полученного доказательства, поскольку требования ч. 7 ст. 162 УПК РФ выполняются буквально. Что касается его достоверности, то здесь основным требованием к электронному доказательству является его «контролепригодность», которая определяется как возможность проведения контроля достоверности электронного документа [9, с. 12]. В данном случае видеозапись следственного действия может быть сопоставлена с протоколом. При этом в протоколе в обязательном порядке должно быть указано, в каком формате сделана видеозапись и какие технические средства необходимы для ее воспроизведения.
Подобная технология уже активно используется государственными органами. Например, в личном кабинете налогоплательщика на сайте налоговой службы доступна подача документов, заверенных электронной подписью. Аналогичный опыт имеется и в зарубежных странах. В част-
ности, в США судебные действия, проводимые дистанционно, фиксируются на электронных носителях, которые заменяют обычные письменные документы [10, с. 84].
Таким образом, в уголовно-процессуальное законодательство необходимо внести дополнения, определяющие порядок применения видеоконференцсвязи и обеспечивающие возможность использования полученных результатов в доказывании:
1) часть 7 ст. 162 изложить в следующей редакции:
«7. Протокол подписывается следователем и лицами, участвовавшими в следственном действии. При производстве следственного действия с использованием видеоконференцсвязи протокол может быть подписан электронной подписью»;
2) часть 6 ст. 164 УПК РФ дополнить положением:
«6. ...При производстве следственных действий с применением видеоконференцсвязи осуществляется их фиксация с использованием видеозаписи».
Необходимо отметить, что предлагаемые автором положения определяют процессуальную регламентацию производства дистанционных следственных действий,
которая позволит использовать их результаты в качестве доказательств по уголовному делу.
Однако перспективы применения ви-деоконференцсвязи на стадии предварительного расследования определяются не только процессуальными, но и организационными аспектами деятельности следственных органов.
Представляется целесообразным организовать внедрение видеоконферен-цсвязи на базе территориальных органов внутренних дел по субъекту Российской Федерации. Реализация указанных предложений требует согласованных действий не только МВД России, но и других министерств и ведомств. Соответственно, на уровне Правительства Российской Федерации необходимо принятие федеральной целевой программы «Цифровизиция органов внутренних дел», обеспечивающей информационную и технологическую поддержку внедрения компьютерных технологий в деятельность органов дознания и предварительного расследования на принципах поддержания требуемого баланса между потребностями граждан, общества и государства в свободном обмене информацией и необходимыми ограничениями на распространение информации.
Список литературы
1. Дистанционное судопроизводство // Верховный Суд Российской Федерации: официальный сайт. URL: http://www.vsrf.ru (дата обращения: 28 нояб. 2018 г.)
2. Желтобрюхов С.П. О необходимости предоставления органу предварительного расследования возможности применения видеоконференц-связи на стадии досудебного производства // Рос. юстиция. 2016. N 1. С. 62-64.
3. Мартынов А.Н., Кравец Е.Г., Шувалов Н.В. Организационно-тактический модуль дистанционных следственных действий // Криминологические проблемы правоохранительной деятельности: труды Академии управления МВД России. 2017. N 4 (44). С. 126-129.
4. Щерба С.П., Архипова Е.А. Применение видеоконференцсвязи в уголовном судопроизводстве России и зарубежных стран: опыт, проблемы, перспективы: монография. М.: Юрлитинформ, 2016. 216 с.
5. Овчинникова О.В. Перспективы использования видеоконференцсвязи в электронном судопроизводстве // Правопорядок: история, теория, практика. 2018. N 4 (19). С. 21-25.
6. Калиновский К.Б. Принцип очности в российском конституционном судопроизводстве // Развитие идей правового государства и гражданского общества: материалы междунар. науч.-практ. конф. / под ред. С.Е. Еркенова. Караганда: КЮИ МВД РК им. Б. Бейсенова, 2009. С. 22-26.
7. Родивилина В.А. Некоторые вопросы применения видеоконференцсвязи в досудебном производстве // Вестник Иркутского государственного технического университета. 2015. N 2 (97). С. 278-280.
8. Сумин В.А. Применение систем видеоконференц-связи при допросе защищаемых территориально удаленных лиц, участвующих в уголовном судопроизводстве на стадиях предварительного и судебного следствия: проблемы реализации и повышение эффективности // Вестник Воронежского института МВД России. 2011. N 3. С. 66-74.
9. Горелов М.В. Электронные доказательства в гражданском судопроизводстве России: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2005. 21 с.
10. Лебедева Н.Н. Влияние Интернета на взаимоотношения государства и общества // Государство и право. 2004. N 10. С. 84-91.
References
1. Distantsionnoe sudoproizvodstvo [Remote legal proceedings]. Verhovniy Sud Rossiyskoy Federatsii: ofitsial'niy sayt [Supreme Court of the Russian Federation: official site]. Available at: http://www.vsrf.ru (Accessed November 28, 2018).
2. Zheltobryuhov S.P. O neobhodimosti predostavleniya organu predvaritel'nogo rassledovaniya vozmozhnosti primeneniya videokonferents-svyazi na stadii dosudebnogo proizvodstva [On the need to provide the preliminary investigation body with the possibility of using videoconferencing at the pre-trial stage]. Ros. yustitsiya - Russian Justice, 2016, no. 1, pp. 62-64.
3. Martynov A.N., Kravets E.G., Shuvalov N.V. Organizatsionno-takticheskiy modul' distantsionnyh sledstvennyh deystviy [Organizational-tactical module of remote investigative actions]. Kriminologicheskie problemy pravoohranitel'noy deyatel'nosti: trudy Akademii upravleniya MVD Rossii - Criminological problems of law enforcement: the works of the Academy of Management of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2017, no. 4 (44), pp. 126-129.
4. Shcherba S.P., Arhipova E.A. Primenenie videokonferentssvyazi v ugolovnom sudoproizvodstve Rossii i zarubezhnyh stran: opyt, problemy, perspektivy [The use of videoconferencing in criminal proceedings in Russia and foreign countries: experience, problems and prospects]. Moscow, Yurlitinform Publ., 2016. 216 p.
5. Ovchinnikova O.V. Perspektivy ispol'zovaniya videokonferentssvyazi v elektronnom sudoproizvodstve [Prospects for the use of videoconferencing in electronic court proceedings]. Pravoporyadok: istoriya, teoriya, praktika - Law and order: history, theory, practice, 2018, no. 4 (19), pp. 21-25.
6. Kalinovskiy K.B. Printsip ochnosti v rossiyskom konstitutsionnom sudoproizvodstve [The principle of fullness in the Russian constitutional legal proceedings]. Razvitie idey pravovogo gosudarstva i grazhdanskogo obshchestva [Development of the ideas of the rule of law and civil society]. Karaganda, 2009. Pp. 22-26.
7. Rodivilina V.A. Nekotorye voprosy primeneniya videokonferentssvyazi v dosudebnom proizvodstve [Some issues of the use of video conferencing in pre-trial proceedings]. Vestnik Irkutskogo gosudarstvennogo tehnicheskogo universiteta - Bulletin of the Irkutsk State Technical University, 2015, no. 2 (97), pp. 278-280.
8. Sumin V.A. Primenenie sistem videokonferents-svyazi pri doprose zashchishchaemyh territorial'no udalennyh lits, uchastvuyushchih v ugolovnom sudoproizvodstve na stadiyah predvaritel'nogo i sudebnogo sledstviya: problemy realizatsii i povyshenie effektivnosti [The use of videoconferencing systems during the interrogation of protected geographically remote persons involved in criminal proceedings at the stages of preliminary and judicial investigation: problems of implementation and efficiency increase]. Vestnik Voronezhskogo instituta MVD Rossii - Bulletin of Voronezh Institute of the Ministry of Internal Affairs of Russia, 2011, no. 3, pp. 66-74.
9. Gorelov M.V. Elektronnye dokazatel'stva v grazhdanskom sudoproizvodstve Rossii. Avtoref. Kand. Diss. [Electronic evidence in civil proceedings in Russia. Autoabstract Cand. Diss.]. Ekaterinburg, 2005. 21 p.
10. Lebedeva N.N. Vliyanie Interneta na vzaimootnosheniya gosudarstva i obshchestva [The impact of the Internet on the relationship between the state and society]. Gosudarstvo i pravo - State and law, 2004, no. 10, pp. 84-91.
