CC BY
70[Electronic resource]. Access mode:
http://fordham.bepress.com/mcgannon_working_papers/12
Roberge J., Nantel L., Rousseau A. (2017). Who Needs a Plan Anyway? Digital Cultural Policymaking as the Art of Navigating through Uncertainties. In: The Journal of Arts Management, Law, and Society. Vol. 47. No. 5: Comparative Digital Cultural Policy Studies. [Electronic resource]. Access mode: https://www.tandfonline.com/doi/abs/10.1080/10632921.2017.1366381?.
Stursberg R. Cultural Policy for the Digital Age. [Electronic resource]. Access mode: http://techlaw.uottawa.ca/sites/techlaw.uottawa.ca/files/culturalpolicyforthedigitalage .pdf.
Wong A. (2012). Digital Futures in Policy and the Cultural Sector in the UK. In: ENCATC Journal of Cultural Management and Policy. Vol. 2. No. 2. [Electronic resource]. Access mode: https://www.encatc.org/media/2694-
j ournal_vol_2_issue_2_20126173.pdf
ДИСКУРСИВНО-ВИЗУАЛЬНЫЕ ТЕХНОЛОГИИ В УПРАВЛЕНИИ МЕГАПОЛИСОМ
Для цитирования: Гостенина В.И. Дискурсивно-визуальные технологии в управлении. // Коммуникология: электронный научный журнал. Том 3. № 3, 2018. С. 73-85.
Автор: ГОСТЕНИНА В.И.
ГОСТЕНИНА Валентина Ивановна - доктор социологических наук, профессор, заведующая кафедрой социологии и социальной работы, Брянский государственный университет имени академика И.Г. Петровского. Адрес: 241036, г.Брянск, ул.Бежицкая, д.14 E-mail: kafedraRandPR@yandex.ru.
Аннотация. Представлены теоретические подходы, позиции, взгляды мыслителей и социологов современности на роль дискурсивные технологии в коммуникативно - визуальном пространстве, которое исследуется адекватно социальной - конструктивной структуре мегаполиса.
Социально - ассиметричная модель коммуникационного взаимодействия в мегаполисе представлена в рамках критического дискурса. Теоретико - методологическая основа критического дискурса открывает возможности конструктивного изменения социально - коммуникативного пространства в мегаполисе без насилия и манипуляции в контексте социальной культуры и позволяет раскрыть спонтанные самоорганизующиеся процессы идентификации горожан и сущность различных технологий дискурса в управлении мегаполисом.
В качестве методологии дискурсивных технологий в управлении мегаполисом представлен понятийно - категориальный аппарат и теоретические концепции
зарубежной и отечественной практики коммуникативного управления: Ю. Хабермас, Н. Луман, Г.Лассуэл, Н. Виннер, Н. Фэрклоу, Дж. Остин, М. Фуко, Ж-П. Лиотар, К.Е. Шеннон, Т. М. Шарков Ф.И., Дридзе, В.П. Конецкой, Л.Н. Федотовой, Н.П. Попова, С.А. Кравченко, Гостениной В.И. Историко - сравнительный анализ, одномерная и многомерная группировка (типологизация) эмпирических данных концепции социальных технологий управления В.И. Патрушева, В.Н. Иванова, методологии эмпирической социологии и технологизации социальных процессов Н.С. Данакина открывают подходы к институциональному анализу и учету дискурсивных технологий в коммуникативном управлении мегаполисом.
Обосновывается практическое значение критического дискурса. Критический дискурс рассматривается как технология формирования коммуникативных кодов социальных практик населения.
На примере конкретных социологических исследований производится оценка социальной реальности мегаполиса характерного для повседневной жизни, со свойственной ему типизацией и обосновывается переход к концепту, при котором происходит ориентация критического дискурса на деятельность людей. Анализируется специфика критического дискурса в мегаполисе.
Ключевые слова: управленческий дискурс, статус, медийное пространство, управленческие технологии, визуально - коммуникативное пространство.
Разработка дискурсивных технологий управления в социологии
Социальные технологии управления в условиях нарастания социального риска и напряженности характеризуются усложнением коммуникативных технологий управления, в частности, взаимодействие управленческих структур и населения мегаполиса все чаще принимает форму критического дискурса.
Эффективность такого дискурса обеспечивается обратной связью горожан с муниципальными, региональными и федеральными структурами управления. В связи с этим исследование природы коммуникативных технологий управления приобретает особое значение в современных условиях.
Теоретическое исследование как коммуникативных технологий, так и целостное научное видение коммуникативного дискурса как функции управления в отечественной социологии в организованных системах различной природы можем найти в исследованиях С.А. Кравченко, А.К. Мамедова, Ф.И. Шаркова, Гостениной В.И. и др. авторов.
Основы коммуникативных технологий управления в западной феменологической социологии складывались в работах Ф.Шюца, П.Бергера, Т. Лукмана [Луман; Шюц; Бергер, Лукман], в теории символического интеракционизма Дж. Мида, Г. Блумера [Мид; Блумер], где основополагающий медиум коммуникации задает логику мыслительно - коммуникационной деятельности как продолжающейся аутопойезис в социальном пространстве. Анализ сенсорных смыслов управленческих актов происходит из коммуникативной теории Дж. Остина основателя социолингвистики, Э. Сепира
[Остин; Сепир]. Языковая природа критического коммуникативного дискурса рассматривалась Е.Д. Поливановым, Е.И. Дибровой [Поливанов; Диброва]. Такой подход коррелирован с положениями перцептивного аспекта слышимой речи и обозначен апперцепционной деятельностной интерпретацией слышимой речи К. Поппера.
Разработка дискурс - анализа как метода социальных наук представлена в работах Т. Ван Дейка, М. Фуко, Н. Ферклоу. Попытки реализации дискурс -анализа в исследовании управленческих аспектов социальной жизни предприняты в отечественной социологии Борисневым С.В., Кравченко С.А., Поповым В.Д., Шарковым Ф.И., Гостениной В.И.
Практическое значение технологий критического дискурса в предметном поле временных смысловых коммуникативных событий осуществляется с помощью механизма обратной связи и обретает универсальность, которая ограничена пространственно - временными рамками, функционирующими в конкретном социальном пространстве мегаполиса.
Городское коммуникативное пространство определяется кроме коммуникационного визуальным рядом, отражающим эпоху и доминирующий социальный миф.
Так советские времена представляли миф доминирования общественного над индивидуальными интересами, отсюда и масштабные решения, подтверждающие пространство города в качестве общественного достояния. Это храмы, ратуши, залы собраний.
Изменение современной доминанты привело к новому коммуникативно -визуальному ряду приоритетов личного над общим. Так как общественные ценности оказались вытеснены из градостроительных задач, то основные связи города, также оказались вне внимания и основной акцент сместился на выразительность отдельных элементов. Можно выделить некоторые архитектурные явления и тенденции, возникшие в Москве с 1990 по 2010 г., которые по-своему оказали влияние на формирование архитектурного облика столицы.
«Одновременно с этим следующей идеей постсоветского периода становится стремление сделать из Москвы финансовый центр. При этом в свободном постсоветском обществе нарастает коммерциализация всех сфер жизни, что и находит свое последовательное воплощение в городском пространстве» [Мамедов].
Москва преображается под влиянием идеи «вечного праздника». Поэтому строительство крупных архитектурных комплексов в центре города полностью соответствует праздничному образу Москвы. При этом на смену пустым пространствам советского города приходит городское пространство нового типа - «торгово-развлекательное».
Доминанта постройки жилых массивов безусловна возникла под напором критического дискурса, результат которого оформлен запросами различных групп общества, требующих дифференцированного подхода к внешнему и планировочному решению жилых домов. В связи с этим начинает развиваться
жилье по специальному проекту в противовес типовому, серийному строительству массивов.
Стремясь разнообразить визуальное пространство таких районов и противопоставить серой советской среде, новые кварталы создаются в новых живописных цветах, большое число киосков, появление рекламы в различных вариантах и других архитектурных надстроек радикально изменило внешние характеристики городского пространства и, соответственно, коммуникативно -поведенческие модели населения.
Краткий анализ изменений в визуальном коммуникативном пространстве мегаполиса позволяет охарактеризовать особенности восприятия и последующей идентификации жителей столицы.
Идентификация жителей мегаполиса в визуально-коммуникативном
пространстве города
Идентификация в социологическом понимании характеризуется соотнесением отдельного человека определенной группе или категории населения. Проведенный с этой целью социологический опрос жителей Москвы (Руководитель научного проекта, проф. Мамедов А.К.) зафиксировал следующие характеристики идентификации москвичей.
Таблица 1. Какой административный округ Вы считаете наиболее _привлекательным?__
Варианты ответа Ответы
Юго-Западный административный округ 35,48%
Центральный административный округ 30,65%
Западный административный округ 16,13%
Северо-Западный административный округ 6,45%
Северо- Восточный административный округ 4,84%
Северный административный округ 3,23%
Восточный административный округ 1,61%
Южный административный округ 1,61%
Таблица 2. Какой административный округ Вы считаете наиболее престижным?
Варианты ответа Ответы
Центральный административный округ 61,02%
Юго-Западный административный округ 16,95%
Западный административный округ 8,47%
Северный административный округ 3,39%
Севера-Западный административный округ 3,39%
Северо- Восточный административный округ 1,69%
Восточный административный округ 1,69%
Юго- Восточный административный округ 1,69%
Зеленоградский административный округ 1,69%
Представление горожан о привлекательности округов расширяется, и горожане чаще всего называли Хамовники, Замоскворечье и другие районы Центрального округа. Респонденты указывали, что данные районы в большей степени сохранили свой исторический облик, обладают самобытным характером и позволяют ощутить дух старой Москвы. По их мнению «Здесь есть все, что нужно для локального городского счастья - пруд с утками у Новодевичьего монастыря, садик Мандельштама, красный кирпич «Луча», чудесная усадьба Льва Толстого, Плющиха, Девичье поле, стадион «Буревестник» и прочие места, которые дороги».
Район университета на Юго-Западе привлекает экологией и инфраструктурой, красотой, «концентрацией академической элиты».
Также район Тропарево-Никулино был отмечен как «тихое место, лес, хорошо спланированный район».
Таким образом, по результатам исследования, положительные эмоции у москвичей, особенно старшего поколения, преимущественно вызывают территории старой Москвы, т.е. районы с исторической застройкой, сохранившиеся старые улочки в центре, спокойные улицы, уютные дворы, старинные здания, а также лесопарковые зоны.
Респонденты поясняли, что «улочки напоминают о былой «атмосферной» Москве, а в лесопарках можно отдохнуть от сумасшедшего ритма Москвы современной».
Среди объектов городской среды, с которыми в первую очередь идентифицируется город, чаще всего горожане указывали Красную площадь, Кремль, комплекс зданий МГУ имени М.В. Ломоносова и сталинские высотки: «В отличие от стандартной застройки - высотки эти очень хороши, они формируют облик Москвы. Очень позитивно. Они устремлены вверх, они летят. Простор, ничего не напирает, не давит». Тем не менее, более молодое поколение москвичей, а также приезжие отметили, что все более привычными с точки зрения образной выразительности города становятся объекты вроде Москва-Сити.
При этом одной из самых больших проблем современных крупных городов стала безопасность. Так как поддержание безопасности, что логично, основывается на представлениях о том, как город должен выглядеть и функционировать, то в связи с этим возникают определенные обратные эффекты, в большей степени деструктивного характера.
Так, например, опасения по поводу того, что красивое и комфортное место может привлечь и нежелательных людей, приводят к появлению непривлекательных пространств: скамейки делают короткими, чтобы на них нельзя было спать, выступы делают острыми, чтобы нельзя было сидеть. Но
непривлекательное пространство рискует остаться невостребованным и тем самым лишиться дополнительного надзора и присутствия людей в нем. В то время как единственный способ создать безопасное место и оградить его от нежелательных людей - это сделать его привлекательным для всех остальных.
Анализ ответов горожан на вопрос о возможных причинах перемены места жительства позволил выделить ценности, которые определяют желание оставаться жить в Москве, и оценить привязанность к столице через актуализацию факта нежелания переезжать в другой город.
Горожанин, который склонен идентифицировать себя с московским сообществом, позитивно оценивает коммуникативно - временное пространство города. Такие люди испытывают и транслируют различные положительные эмоции и впечатления от окружающей их среды в городе, такие как ощущение «своего города», чувство безопасности и уюта, гордость, восхищение и интерес.
Таким образом статусно-ролевая идентификация - сложное социальное явление, однако доминантой в нем, является пространство, позволяющее индивиду социальное движение внутри пространства мегаполиса.
Представленное определение статуса в широком социальном значении, а также научно - теоретические подходы и эмпирические данные российских социологов, в первую очередь в рамках научного проекта «Проблемы социокультурной эволюции России и ее регионов» (Научные руководители проекта - член-корр. РАН, проф. Н.И. Лапин, проф. Л.А. Беляева), расширили возможности теоретической интерпретации понятия идентификация. Отойдя от однозначности толкования дефиниции, определим его значение коррелированным со статусом региона как категории социологии, которая отражает позицию не только субъекта федерации в метафизическом и физическом пространстве, но и достигнутую и достижительную стратегию в результате активной деятельности населения в социально - экономическую, политической, культурной среде. Для социального статуса региона характерно наличие предписанного, то есть легитимно закрепленного законодательными актами характеристик и достижительного, т.е. статуса, формируемого в результате деятельности местного сообщества.
Формирование статуса региона охватывает социокультурное пространство или множество субъектов культуры и социальности, которые устойчиво связаны территорией, символическими ценностями в форме материальной и духовной культуры, объективированной в языке и дискурсе, институциональных связях и идентичности.
Источником динамики статуса региона служит заложенное в обществе двойное противоречие: наличие как способности к достижению определенного положения совокупностью индивидов данной территории, так и рассогласования интересов личности социализированного актора с территориальными характеристиками социального пространства, подтверждающими статус. В стратегическом измерении это означает создание территориальной идентичности населения путем соотнесения личности с социумом через реализацию потребности участия граждан в территориальном взаимодействии,
связывающих свое настоящее и будущее с развитием данной местности. При таком подходе к анализу социум - логически мыслимая структура, своего рода среда, в которой осуществляются социальные отношения, а уже затем действуют реальные социальные, экономические, политические институты.
Регион, как и человек, обладает множеством статусов, престиж которых в обществе неодинаков: финансовые результаты ценятся выше и обладают большим социальным «весом», чем численность населения региона, принадлежность к титульному этносу в государстве не одно и то же, что принадлежность к национальному меньшинству и так далее.
Отличие одного региона от другого определяют индикаторы позиций региона в экономическом, политическом, социокультурном и других пространствах.
Все это диктует необходимость разработки критериев идентификации населения со статусом региона и исследованием социальных факторов их формирования в рамках России как большого социального сообщества.
В России для этого пространства характерны «территориальная многовариантность и региональная автократия, которая лишь отчасти может компенсироваться проникновением административной управленческой вертикали».
В связи с этим каждый регион обладает специфическими характеристиками, территориальными особенностями. Статус региона определяется культурой и социальностью индивидов, формируется объектно -историческими и субъектно - деятельностными факторами.
Первый ряд факторов (объектно-исторический) предполагает отражение многообразия кросскультурного контекста, организационных и социальных условий, включая управленческие связи, сложившиеся в определенных территориальных пределах. С позиций представленной концепции субъект муниципального управления - социальный статус региона - происходит из идеи, основным содержанием которой является согласование самостоятельности местных сообществ. В стратегическом измерении это означает реализацию управленческих решений внутри территориальных (городских и сельских) общностей, создание территориальной идентичности населения путем соотнесения личности с муниципальным социумом через реализацию потребности участия граждан в территориальном взаимодействии, связывающих свое настоящее и будущее с развитием данной местности.
Дискурсивно - политические практики населения в управлении
мегаполисом
В реальной муниципальной практике формирование дискурса обозначено различными формами участия населения в управлении. Это формы как прямой, так и опосредованной демократии. Однако чаще всего эти формы оказываются либо не востребованными, существующими в некоем виртуальном значении, либо используются формально, в малом объеме, почти всегда по инициативе сверху. Стереотипы массового сознания, согласно которым органы
муниципального управления в незначительной степени влияют на положение дел, подтверждаются статистическими данными об обращениях граждан Брянской области в органы муниципального управления и исполнительной власти за последние годы.
Для формирования статуса региона немаловажное значение приобретает вопрос управленческого дискурса как технологии взаимодействия власти и общества.
Сложнейшие когнитивные репрезентации и процессы приводят к формированию или воспроизводству предубеждений и стереотипов, поэтому изучение медиа-влияния в терминах «управления сознанием» должно протекать в рамках более широкого социокогнитивного подхода, который связывает сложные структуры территориального медийного ландшафта с использованием медиа и, в конечном итоге, с множеством способов влияния на сознание людей, которое оно оказывает.
В основе мотивов электорального выбора находятся групповые социальные нормы, которые отличаются от индивидуальных мотивов поведения. Исследованием групповых мотивов установлены следующие закономерности.
Во-первых, трансформация индивидуальных норм к групповым - в электоральном процессе приводит к самотрансформации, которая происходит спонтанно и характеризует нормы слабоструктурированностью по ценностным и мотивационным параметрам.
Спонтанные трансформации норм могут принимать форму социальной структуры и существовать в любых конфигурациях, развиваться в разных пространственных и временных координатах, иметь отрицательное воздействие на социальных субъектов, способствовать социальной стратификации и служат поддержанию программ и кандидатов, соответствующих ценностным ориентирам электората.
Специально формируемые трансформации происходят под воздействием механизма регуляции дискурса на базе традиционных ценностей.
Подтверждением наличия данных тенденций является мнение респондентов (около 70%), что ценности в традиционных социальных структурах (здравоохранение, образование, семья) выдержат только при условии регулирования и поддержки со стороны государства и гражданского общества.
Во-вторых, в условиях электорального процесса мотивации электората следует охарактеризовать как с позиций групповой динамики, так и точки зрения субъектно-деятельностной составляющей каждого субъекта с собственной психологической переменной, которая может выступать в виде осознанной мотивации на основе личных причин и поводов к действию. В такой ситуации электоральные потребности субъекта принимают форму побудительных причин, целей и установок. Субъект привлекает в качестве доводов будущей активности мировоззренческие ориентиры, спонтанные рациональные доводы.
Потребности, интересы, ценности, нормы, установки определяют динамику изменения социальных мотивов участия населения региона в крупных электоральных акциях; анализ на примере вторичного анализа социологических
данных показывает, что за период с 1995 по 2014 гг. произошла трансформация ценностей.
По оценке большинства избирателей, участие в выборах, начиная с 1998 г., не дает возможности гражданам влиять на власть и судьбу страны.
Ценностная мотивация участия в выборах последних лет (2003, 2007 г.) выглядит следующим образом: 28% респондентов свой интерес участия в электоральных акциях относят к политическим мотивам - отдать голос своей партии, своему кандидату; 25% - определяют мотивом участия социальную надежду на изменение к лучшему, у 20% респондентов - мотив участия связан с желанием участвовать в формировании органов власти, 13% электората безразлично, кто придет к власти, и кто будет руководить страной.
Неучастие в выборах характеризуется следующими мотивами. Избирателям не нравятся представленные политические партии, они не знают, за кого голосовать - 72%. По личным и семейным обстоятельствам не голосуют 19%. 15% не доверяют результатам выборов, считая, что они будут сфальсифицированы. 13% респондентов считают, что их голос не будет влиять на результаты голосования.
Динамика социальных мотивов участия в электоральных акциях на протяжении более чем 20 лет позволяет фиксировать изменение социальных
" 35
ценностей населения35.
Таким образом, в мотивационном процессе принятия электорального решения большую роль играет социальная система ценностей. Нет оснований, по которым установлены связи между социальными ценностями и выборным механизмом реализации данных интересов населения. Системообразующим признаком электорального процесса выступают политические, поведенческие, демографические критерии, непосредственно связанные с целью функционирования избирательной системы - достижения политического результата партией, движением, кандидатом. В этой связи электоральный процесс сводится к более узкому значению - «избирательный процесс».
Источники
Кравченко С.А. (2010). Динамика социологического воображения. Всемирная культура инновационного мышления. Москва. Анкил. 392 с.
Кравченко С.А. (2007). Социологическая теория: дискурс будущего // Социологические исследования. №3. С. 3-13.
Мамедов А.К. (2014). Scientific problem as a factor of science development // Science and Education: materials of the V international research and practice conference. Publishing office Vela Verlag. Waldkraiburg. Т.2. С. 257-261.
Мамедов А.К. Информационное общество: новая онтология социально неравенства. // VIII Международная научная конференция «Сорокинские чтения -2013». Социологический факультет МГУ им. Ломоносова. Москва.
35 Информационно-аналитическое резюме по итогам общенационального исследования «Российская повседневность в условиях кризиса: как живем и что чувствуем?». / Институт Социологии РАН. Проект 14 -2800218. Резюме обнародовано 20.05.2015, г. Москва.
Шарков Ф.И. (2015). Коммуникология: Энциклопедический словарь-справочник. Москва. ИТК «Дашков и К». 766 с.
Гостенина В.И. (2016). Критический дискурс: коммуникативный код управления качеством жизни россиян // Коммуникология. Т. 4. № 1. С. 96-105.
Гостенина В.И., Киселев А.Г., Шилина С.А. (2011). Управленческие факторы формирования статуса региона (на примере Брянской области) // Социологические исследования. №5. С. 23-35.
Луман Н. (2005). Медиа коммуникации. Москва. 280 с.
Щюц А. (2003). Смысловая структура повседневного мира. Москва. Институт фонда «Общественное мнение». 336с.
Бергер П., Лукман Т. (1995). Социальное конструирование реальности. Трактат по социологии знания. / Пер. Руткевич Е.Д. Москва. Медиум.
Мид Дж. Г. (2009). Избранное. Москва. ИНИОН РАН. Центр социал. науч.-информ. исслед. Отд. социологии и социал. психологии; Блумер Г. (1984). Общество как символическая интеракция // Современная зарубежная социальная психология. Москва. Издательство Московского университета. С. 173-179.
Остин Дж. (2004). Перформативы-констативы. // Философия языка. Ред-составитель Дж. Серл. Эдиториал УРСС. 208с.; Сепир Э. (1993). Язык и среда. Избранные труды по языкознанию и культурологии. Москва. Прогресс-Универс.
Поливанов Е.Д. (1968). Статьи по общему языкознанию. Москва. Главная редакция восточной литературы.; Диброва Е.И. (1996). Коммуникативно-когнитивная модель текстопорождения // Семантика языковых единиц. Доклады V Международной конференции. Т. 2. Москва. С. 133-139.
Мамедов А.К. (2012). Социокоммуникативный дискурс научной проблемы // IV Всероссийский социологический конгресс «Социология в системе научного управления обществом». Москва.
Кашкабаш Т.В. (2014). Городское визуальное коммуникативное пространство как фактор социальной интеграции (на примере г. Москвы): Дис. канд. социол.наук. Москва. МГУ. 157 с.
Лупенкова Е.Ю. (2011). Управление мотивацией электорального выбора в системе социального взаимодействия субъектов // Среднерусский вестник общественных наук. № 4. С. 37-43.
Мельников С.Л. (2016). Коммуникативные технологии управления ориентирами личности российского студента в условиях социального риска // Коммуникология. Т. 4. № 3. С. 121-130.
Alexader J. C. (1985). The «Individualist Dilemma» in Phenomenology and Interactionism / ed. S.M. Eisenstadt and H.J. Hell. In: Macro-Sociological Theory. Vol.1. P. 25-51.
Shils T., Parsons T. (1953). Working Papers in the Theory of Action. N.Y. Free Press. Р. 9-20.
Therbom G. (1991). Cultural belonging, structural location and human action. Explanation of sociology and social science. In: Act Sociological Journal of the Scandinavian Sociological Association. Vol.34. No. 3. P.177-192.
DISCURSIVE-VISUAL TECHNOLOGIES IN MEGAPOLIS MANAGEMENT
For citation: Gostenina V.I. Discurse-Visual Technologies in Megapolis Management. In: Communicology: The Online Scientific Journal. Vol. 3. No.3. 2018. P. 73-85.
Author: GOSTENINA V.I.
GOSTENINA Valentina I., Doctor of Social Sciences, professor, Head of the Department of Sociology and Social Work, I.G. Petrovsky Bryansk State University. Address: 241036, Bryansk, Bezhitskaya st. 14. E-mail: kafedraRandPR@yandex.ru.
Abstract. Theoretical approaches, positions, views of modern thinkers and sociologists on the role of discursive technologies in the communicative and visual space are presented, which is adequately studied in the social structure of the megalopolis.
The socially asymmetric model of communication interaction in the metropolis is presented within the framework of critical discourse.
The theoretical and methodological basis of the critical discourse opens the possibility of a constructive change in the social and communicative space in the megapolis without violence and manipulation in the context of social culture and allows us to disclose the spontaneous self-organizing processes of citizens' identification and the essence of various discourse technologies in the management of a megacity. As a methodology for discursive technologies in the management of a megapolis, the conceptual and categorical apparatus and theoretical concepts of foreign and domestic practice of communicative management are presented: J. Habermas, N. Luman, G. Lassuel, N. Winner, N. Fairclaw, J. Austin, M. Foucault, M-P. Lyotard, K.E. Shannon, TM Sharkov F.I., Dridze, V.P. Konetskaya, L.N. Fedotova, N.P. Popov, S.A. Kravchenko, VI Gostenina
Historical-comparative analysis, one - dimensional and multidimensional grouping (typology) of empirical data of the concept of social management technologies. Patrusheva, V.N. Ivanova, the methodology of empirical sociology and technological development of social processes. Danakin open approaches to institutional analysis and accounting of discursive technologies in the communicative management of a metropolis.
The growth of critical discourse is substantiated. Critical discourse is considered as a technology for the formation of communicative codes of social practices of the population.
Based on concrete sociological research, the social reality of a megapolis characteristic of everyday life is evaluated, with its typical typification, and the transition to the concept under which the critical discourse is oriented to the activities of people is justified. The specifics of the critical discourse in the metropolis are analyzed.
Keywords: administrative discourse, status, media space, management technologies, visual-communicative space.
References
Kravchenko S.A. (2010). Dynamics of Sociological Imagination. World Culture of Innovative Thinking. Moscow. Ankil. (In Rus.).
Kravchenko S.A. (2007). Sociological Theory: Discourse of the Future. In: Sociological Research. No. 3. P. 3-13. (In Rus.).
Mamedov A.K. (2014). Scientific Problem as a Factor of Science Development. In: Science and Education: Materials of the V International Research and Practice Conference. No. 2. Publishing office Vela Verlag. Waldkraiburg. P. 257-261.
Mamedov A.K. (2013). Information Society: New Ontology of Social Inequality. In: VIII International Scientific Conference «Sorokin Readings - 2013». Sociological Faculty, MSU. Moscow. (In Russ.).
Sharkov F.I. (2015). Communicology: Encyclopaedic Dictionary-Reference Book. Moscow. "Dashkov and Ko". 766 P. (In Russ.).
Gostenina V.I. Critical Discourse: Communicative Quality Management Code of Russians' Life. In: Communicology. Vol. 4. No. 1. P. 96-105. (In Russ.).
Gostenina V.I., Kiselev A.G., Shilina S.A. (2011). Administrative Factors of Region Status Formation (on the Example of Bryansk Region). In: Sociological research. No. 5. P. 23-35. (In Russ.).
Luman N. (2005). Media Communication. Moscow. 280 P. (In Russ.). Schyuts A. (2003). The Semantic Structure of the Everyday World. Moscow: Institute of the Public Opinion Foundation. 336p. (In Russ.).
Berger P., Lukman T. (1995). Social Construction of Reality. Treatise on the Sociology of Knowledge. / transl. E.D. Rutkevich. Moscow. Medium. (In Russ.).
Mead J.G. (2009). Selected works. Moscow: RAS INION. Center of Social. Scientific Information, Sociology and Social Psychology Dep.; Blumer G. (1984). Society as a Symbolic Interaction. In: Modern Foreign Social Psychology. Moscow: MSU Publishing. P. 173-179. (In Russ.).
Austin J. (2004). Performatives - Constables. In: Philosophy of language. / ed. J. Searle. URSS. 208 P.; Sepir E. (1993). Language and Environment. Selected Works on Linguistics and Culturology. Moscow. Progress-Univers. (In Russ.).
Polivanov E.D (1968). Articles on General Linguistics. Moscow; Dibrova E.I. (1996). Communicative-Cognitive Model of Text Generation. In: Semantics of Language Units. Reports of the V International Conference. Vol. 2. Moscow. P. 133139. (In Russ.).
Mamedov A.K. (2012). Socio-communicative Discourse of the Scientific Problem. In: IV All-Russian Sociological Congress "Sociology in the System of Scientific Society Management". Moscow. (In Russ.).
Kashkabash T.V. (2014). Urban Visual Communicative Space as a Factor of Social Integration (on the Example of Moscow). Dis. Cand. Soc. Sc. Moscow. MSU. 157 P. (In Russ.).
Lupenkova E.Yu. (2011). Managing the Motivation for Electoral Choice in the System of Social Interaction of Subjects. In: Central Russian Herald os Social Sciences. No. 4. P. 37-43. (In Russ.).
Melnikov S.L. (2016). Communicative Technologies of Managing the Orientations of a Russian Student Personality in Conditions of Social Risk. In: Communicology. Vol. 4. No. 3. P. 121-130. (In Russ.).
Alexader J. C. (1985). The «Individualist Dilemma» in Phenomenology and Interactionism / ed. S.M. Eisenstadt and H.J. Hell. In: Macro-Sociological Theory. Vol.1. P. 25-51.
Shils T., Parsons T. (1953). Working Papers in the Theory of Action. N.Y. Free Press. P. 9-20.
Therbom G. (1991). Cultural belonging, structural location and human action. Explanation of sociology and social science. In: Act Sociological Journal of the Scandinavian Sociological Association. Vol.34. No. 3. P.177-192.
ИНТЕРНЕТ-КОММУНИКАЦИИ КАК СОВРЕМЕННЫЕ МЕТОДЫ ДИАЛОГА ВЛАСТИ И ОБЩЕСТВА
Для цитирования: Чугаева Е.О. Интернет-коммуникации как современные методы диалога власти и общества. // Коммуникология: электронный научный журнал. Том 3. № 3, 2018. С. 85-92.
Автор: ЧУГАЕВА Е.О.
ЧУГАЕВА Елизавета Олеговна - магистрант кафедры общественных связей и медиаполитики Института государственной службы и управления Российской академии народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ. Адрес: 119571, г. Москва, Проспект Вернадского, д. 84. Email: elizabeta94@list.ru
Аннотация. Статья раскрывает особенности актуального этапа построения диалога государственных управленческих структур с населением Российской Федерации с использованием современных технологий и сети Интернет. В рамках статьи рассмотрены ключевые черты использования механизма Интернет-коммуникаций как инструмента реализации политики открытости деятельности органов государственной и муниципальной власти, приоритетность которой подчеркивается рядом действующих нормативных правовых актов.
Автор выделяет существенные характеристики коммуникации с использованием ресурсов сети Интернет, а также наиболее популярные форматы интерактивного и коммуникативного взаимодействия органов государственной власти и органов местного самоуправления с населением, включая обращение граждан через официальные порталы органов государственной власти Российской Федерации;
