ДИСКРЕЦИОННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ И ПРОТИВОРЕЧИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ ПРАКТИКИ: ОТДЕЛЬНЫЕ ПРОЯВЛЕНИЯ И ТЕХНОЛОГИИ ОПТИМИЗАЦИИ Текст научной статьи по специальности «Право»

УДК 34.03

со a cj z

|_Q ^

О _I

^ CD

ВАЛИЕВ РАФАИЛЬ ГАЗИЗУЛЛОВИЧ

кандидат политических наук, доцент кафедры теории и истории государства и права юридического факультета Казанского (Приволжского) федерального университета e-mail: raf.val.111@vandex.ru ORCID ID 0000-0003-3268-4526

55K 67.0

RAFAIL G. VALIEV

Candidate of Political Sciences, Associate Professor of the Department of Theory and History of State and Law, Faculty of Law, Kazan (Volga Region) Federal University, Associate Professor e-mail: raf.val.111@yandex.ru ORCID ID 0000-0003-3268-4526

ДИСКРЕЦИОННЫЕ ТЕНДЕНЦИИ И ПРОТИВОРЕЧИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ ПРАКТИКИ ОТДЕЛЬНЫЕ ПРОЯВЛЕНИЯ

И ТЕХНОЛОГИИ ОПТИМИЗАЦИИ

DISCRETIONARY TRENDS AND CONTRADICTIONS

OF LEGAL PRACTICE: INDIVIDUAL MANIFESTATIONS AND OPTIMIZATION TECHNOLOGIES

Аннотация. Статья посвящена анализу негативных проявлений усмотрения субъектов судебной, правоохранительной и адвокатской практики как функционально значимом потенциале, детерминирующем ее системные и функциональные тенденции и противоречия.

Целью исследования является формирование общетеоретического представления об отдельных тенденциях и противоречиях практики реализации усмотрения субъектами судебной, правоохранительной и адвокатской деятельности, порождающей актуальность разработки технологий ее оптимизации.

В рамках междисциплинарного подхода и теоретической реконструкции как метода воспроизведения и критического анализа эмпирических фактов выявлены и проанализированы отдельные дискреционные тенденции и противоречия правового регулирования юрис-

Abstract. The article is devoted to the analysis of the negative manifestations of the discretion of subjects of judicial, law enforcement and advocacy as a functionally significant potential determining its systemic and functional trends and contradictions.

The aim of the study is to form a general theoretical idea of certain trends and contradictions of the practice of implementing the discretion by subjects of judicial, law enforcement and advocacy, which gives rise to the relevance of the development of technologies for its optimization.

In the framework of the interdisciplinary approach and theoretical reconstruction as a method of reproduction and critical analysis of empirical facts, individual discretionary trends and contradictions of legal regulation of

дикционноого правоприменения и адвокатской деятельности.

Исходя из общности проявлений деструктивных дискреционных тенденций и противоречий развития юридической практики дана их классификационная характеристика в контексте общеправового и индивидуального правового регулирования судебной, правоохранительной и адвокатской деятельности.

В целях преодоления деструктивных дискреционных тенденций и совершенствования судебной, правоохранительной и адвокатской практики актуализированы технологические модели ее оптимизации.

Ключевые слова: правовое регулирование; дискреционные тенденции; усмотрение; оптимизация; технологии.

jurisdictional law enforcement and advocacy were identified and analyzed.

Based on the commonality of the manifestations of destructive discretion and contradictions in the development of legal practice, their classification characteristic is given in the context of general legal and individual legal regulation of judicial, law enforcement and advocacy.

In order to overcome destructive discretions and improve judicial, law enforcement and advocacy, technological models of its optimization have been updated.

Keywords: legal regulation practice; discretionary tendencies; discretion; optimization; technologies.

ПОСТАНОВКА ПРОБЛЕМЫ

Телеологический анализ отечественной и зарубежной практики правового регулирования показывает, что в ее развитии широко используется усмотрение субъектов правового регулирования. Будучи органично включенным в содержание правосубъектности частных и публичных субъектов, оно олицетворяет собой тот потенциал, который позволяет самоопределяться в вопросе формирования, интерпретации и реализации нормативных средств правового регулирования. Эта возможность — существенное юридически значимое свойство усмотрения. Очевидно, именно поэтому В. В. Лазарев называет усмотрение одной из правовых ценностей [1, С. 144]. Как отмечает Ю. А. Тихомиров, «именно оно подчас в решающей степени определяет содержание законов и актов управления, позиции и действия государственных органов, отношение госслужащих к людям» [2, С.70].

Усмотрение находит свое проблемно-практическое выражение на уровне правотворческой, судебной, правоохранительной

и правозащитной практики. Такая включенность усмотрения в различные виды юридической практики обусловливает его научно-практический статус как существенного функционально значимого потенциала правового регулирования. В этом потенциале заключена природа не только позитивных, но и негативных, в том числе деструктивных, издержек, образующих предмет их анализа с целью выявления скрытых угроз механизма реализации усмотрения его субъектами, которые находят свое выражение в усмотренческих (далее — дискреционных) тенденциях и противоречиях.

Дискреционные тенденции юридической практики — это те тенденции, которые обусловлены значительным влиянием усмотрения ее субъектов. Позитивные тенденции выражают закономерные и необходимые связи правового регулирования и усмотрения. Деструктивные дискреционные тенденции и противоречия рассматриваются как угрозы и риски развития практики правового регулирования, выступающие основаниями актуализации технологий ее оптимизации. Актуальность их изучения состоит

в том, что они «высвечивают» определенные (идеологические, технико-юридические, логические, формально-юридические и пр.) противоречия юридической практики, выявление и познание которых — одно из необходимых условий решения задачи ее оптимизации. Именно их выявление и анализ позволяет сориентироваться в решении задач формирования системы технологически выдержанных новаций, рассчитанных на нейтрализацию, оптимизацию и преодоление этих угроз и рисков. Однако их исследованию не уделено должное внимание.

Обзор научной литературы. Дискреционные тенденции практики в разное время, так или иначе, рассматривалась представителями различных отраслей юридической науки [3; 4; 5; 6; 7; 8; 9]. Однако среди научных трудов, посвященных изучению проблематики усмотрения, отсутствуют комплексные работы, посвященные общетеоретическому представлению усмотрения как фактора практики правового регулирования судебной, правоохранительной и правозащитной деятельности. Между тем усмотрение неотделимо от практики правового регулирования как опыта юридически значимой активности по созданию, изменению, дополнению, прекращению, систематизации, интерпретации и реализации правовых норм, выраженного в системе актуальных для социального развития нормативных правовых, правоинтерпретаци-онных и индивидуальных правовых актах (Более подробно о практике правового регулирования, см.: [10]).

МАТЕРИАЛЫ И МЕТОДЫ ИССЛЕДОВАНИЯ

Основной замысел исследования подчинен выявлению основных тенденций и противоречий, в которых находят выражение иррациональные проявления усмотрения как фактора правового регулирования судебной, правоохранительной и правозащитной деятельности, а также разработке

соответствующих технологий ее оптимизации. Решение этой задачи осуществляется в рамках междисциплинарного подхода и подчинено методу ретроспективного восприятия и теоретической реконструкции объекта исследования. При анализе дискреционных тенденций и противоречий используется кросс-метод, выражающийся в выборке эмпирического материала, касающегося дискреционных тенденций правового регулирования судебной, правоохранительной и правозащитной деятельности, относящегося к периоду современного развития.

РЕЗУЛЬТАТЫ ИССЛЕДОВАНИЯ И ИХ ОБСУЖДЕНИЕ

Проявления дискреционных тенденций имеют всеобщий характер, так как находят выражение практически во всех областях правоорганизованной практики, включая в себя «процессы по оптимизации права, стратегическое планирование правотворчества и правового развития общества целом, разработку концептуальных основ правового регулирования в разных сферах» [11. С. 5].

Весьма характерны дискреционные тенденции судебной политике в области правового регулирования судебного правоприменения. Усмотрение, как дискреционное начало (О сущности дискреционного начала см.: [12]) судебной политики, выступая органичным ресурсом совершенствования судебной практики, значительно влияет на динамику и характер правоприменительной деятельности. Вместе с тем, судебная политика, будучи зависима от дискреционных полномочий Верховного Суда России, может быть ангажирована обстоятельствами, порождающими дискреционные тенденции и противоречия. Так, например, можно утверждать, что тенденция допущения Верховным судом РФ судейской ошибки и «презумпция ее правомерности» — это результат его усмотрения. Вероятно, поэто-

му в постановлении Конституционного Суда РФ от 25 января 2001 года N 1-П отмечалось, что «при столь большой зависимости результата осуществления правосудия от судейской дискреции разграничение незаконных решений, принятых в результате не связанной с виной ошибки судьи и его неосторожной вины, представляет собой трудновыполнимую задачу»1.

Деструктивные дискреционные тенденции судебной практики, будучи обусловлены ее разнообразием, предполагают механизмы оптимизации. Одним из таких механизмов, как известно, призвано выступать единство судебной практики, которое должно обеспечиваться руководящими разъяснениями Верховного Суда РФ. Деятельность Верховного Суда РФ позволяет «скорректировать букву закона там, где воля законодателя породила противоречия собственных правоустановлений» [13, С. 37], устранить правовую неопределенность в судебном правоприменении. Однако вопрос в том, что они не имеют императивного статуса. Решение вопроса видится в конституционализации единства судебной практики как принципа осуществления судопроизводства и придании руководящим разъяснениям Верховного суда РФ императивного статуса.

Широко распространена в судебной практике тенденция безответственного отношения судьи и должностных лиц правоохранительной системы к общепризнанным конституционным принципам права. Одна из причин — незащищенность мерами ответственности за их игнорирование. Парадоксальность ситуации заключается в том, что если нарушение норм права всегда сопряжено с юридической ответственностью, то игнорирование общепризнанных и конституционных принципов не имеет юридических последствий для субъектов судебной

1 Постановление Конституционного Суда РФ от 25.01.2001 N 1-П «По делу о проверке конституционности положения пункта 2 статьи 1070 Гражданского кодекса Российской Федерации в связи с жалобами граждан И.В. Богданова, А.Б. Зернова, С.И. Калья-нова и Н.В. Труханова» // СЗ РФ. 2001. №7. Ст.700.

и правоохранительной практики. Ситуация с игнорированием конституционных принципов в правоохранительной и судебной практике приводит к пониманию того, что актуальной становится обеспечение незыблемости Конституции РФ.

Вместе с тем, нельзя не отметить, что некоторые из самих правовых принципов можно относить к факторам дискреционных тенденций, поскольку их смысловое содержание в отличие от принципов права не отражено в законодательстве и формулируется на основе правосознания и внутреннего убеждения субъектов правоприменения. Это такие принципы, как добросовестность, разумность, целесообразность, справедливость и др. Их интерпретация вследствие их смысловой неопределенности зависит от усмотрения субъектов правового регулирования. В силу зависимости от обстоятельств праворегулирующей (собственно правовой, политической или экономической) ситуации усмотрение субъектов правового регулирования и соответственно политическая целесообразность могут иметь и деструктивный характер. Это в равной мере относится к субъектам правоприменения как субъектам толкования права. Один из механизмов преодоления деструктивной тенденции, связанной с неопределенностью правовых принципов видится в их системном толковании, предполагающем кумулятивный эффект взаимодействия, при котором реализация каждого из них зависит от их взаимной реализации. Так, не будет реализован принцип справедливости без реализации принципа презумпции невиновности или равенства, как не будет реализована презумпция невиновности без равенства и справедливости.

Одна из деструктивных тенденций, связанная с игнорированием конституционного принципа презумпции невиновности, находит выражение в широко распространенной практике заключения под стражу на основе подозрения, основанного на усмо-

трении дознавателя, следователя и судьи, рассматривающих дело. Такая практика, на наш взгляд, фактически противоречит презумпции невиновности, если подозреваемый не застигнут на месте преступления. Противоречие в том, что заключение под стражу сопровождается лишением свободы. В силу формулы конституционного принципа презумпции невиновности, заключение под стражу не может быть применимо в отношении лиц, вина которых не установлена вступившим в законную силу приговором суда. Это один из примеров системной безответственности субъектов судебной и правоохранительной деятельности. На практике, как правило, никто не задумывается о том, что ходатайство об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу подозреваемого и обвиняемого до суда противоречит презумпции невиновности в его конституционно-правовом смысле. Полагаем, что несоблюдение данного конституционного принципа происходит вследствие того, что в законодательстве отсутствует юридическая ответственность, равно как и за несоблюдение любых других принципов права.

Как дискреционная тенденция и пресловутое противоречие назначению уголовного судопроизводства, сопряженное с явным нарушением принципа презумпции невиновности характеризуется обвинительный уклон в практике поддержания государственного обвинения в суде. И это при том, что назначением уголовного судопроизводства является не только защита прав и законных интересов потерпевших от преступлений, но и защита личности от незаконного и необоснованного обвинения, осуждения, ограничения ее прав и свобод.

С обвинительным уклоном тесно связана проблема судейской ошибки, которая часто является воспроизводством следственной ошибки, если судья, исходя из принципа состязательности судебного процесса, доверяет, но не проверяет все доводы и дока-

зательства следствия. В судебной системе отмененные вышестоящим судом решения нижестоящих судов выдаются за судебные ошибки, ответственность за которые, в силу «презумпции правомерности судейской ошибки», исключается. Полагаем, не порицаема должна быть судейская ошибка, которая является результатом творческого правосудия. Именно на такую ошибку, как представляется, должна распространяться презумпция ее правомерности. Другое дело, что под этой презумпцией прячутся ошибки, связанные с низкой квалификацией судей. Поэтому тот факт, что судью нельзя привлечь к ответственности за судейскую ошибку не может не вызывать тревогу, поскольку это только расхолаживает неквалифицированных судей.

Одно из системных противоречий развития судебной системы, детерминируемых деструктивными дискреционными тенденциями судебной практики заключается в том, что суд — это публичный институт, деятельность судей носит публичный характер и обусловливает ответственность государства. Возможность же привлечения судей к гражданско-правовой ответственности за неправосудные судебные акты при отсутствии в их действиях признаков состава преступления не нашла своего законодательного оформления. Данный вопрос касается не только судейского корпуса, но и органов дознания, предварительного следствия и прокуратуры. В судебной и правоохранительной практике правового регулирования существует устойчивая тенденция ограничиваться вынесением судом частного постановления в адрес прокурора о нарушении закона сотрудниками прокуратуры. Между тем даже прокурорско-след-ственные обвинительные ошибки нередко сопровождаются незаконным осуждением невиновных. При этом ответственность за это несет государство, а реабилитация осуществляется за счет государственной казны

С учетом изложенного представляется справедливой актуализация персонификации гражданско-правовой ответственности должностных лиц органов дознания, предварительного следствия и прокуратуры, перед пострадавшими от неправосудных судебных актов в порядке создания негосударственного фонда обязательного страхования судей. Это значительно уменьшило бы нагрузку на государственный бюджет, связанной с реабилитацией потерпевших от последствий деструктивных правоприменительных ошибок. Это в определенной мере корреспондирует с рекомендацией, содержащейся в п.13 Декларации основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотрeбления властью, согласно которой следует содействовать созданию, укреплению и расширению национальных фондов для предоставления компенсации жертвам преступлений и злоупотребления властью, в том числе в тех случаях, когда государство, гражданином которого жертва является, не в состоянии возместить жертве причиненный ей ущерб2.

Одной из дискреционных тенденций судебной практики выступает обусловленный дискреционной властью судьи неформальное «договорное правосудие», основанное на консенсусе между председательствующим и стороной гособвинения, а в делах, в которых доказательственная база достаточно слаба либо очевидна судебная ошибка — и с защитником подсудимого. Такое возможно, если в отношении подсудимого была избрана мера пресечения в виде заключения под стражу, что не позволяет суду принимать решение об оправдании подсудимого. Это со всей очевидностью подрывало бы законность действий лиц, производивших предварительное расследо-

2 Декларация основных принципов правосудия для жертв преступлений и злоупотребления властью (резолюция 40 /34 Генеральной Ассамблеи ООН от 29 ноября 1985 года) // Официальный сайт ООН: Декларации. — URL: www.un.org, свободный.

вание по такому делу, а также прокурора, курировавшего ход этого расследования. В таких сложных противоречивых ситуациях договорное правосудие может оцениваться весьма неоднозначно. С одной стороны оно, разумеется, противоречит закону. С другой стороны, рассматриваемое «договорное правосудие» выступает инструментом преодоления цейтнота, в котором оказывается суд: корпоративный дух правоохранительной системы не позволяет ему признать факт незаконного содержания обвиняемого гражданина в следственном изоляторе, к которому к тому же имеет отношение судья, рассматривавший ходатайство следователя о применении меры пресечения в виде заключения под стражу. Такое «договорное правосудие» позволяет добиться компромисса между стороной обвинения и стороной защиты, который предполагает значительное послабление применяемой меры уголовного наказания. «Договорное правосудие» по своему характеру является близким по характеру с таким институтом как особый порядок судебного разбирательства (особый порядок принятия судебного решения при согласии обвиняемого с предъявленным обвинением, особый порядок принятия судебного решения при заключении досудебного соглашения о сотрудничестве). Как и в случае с особым порядком судебного разбирательства подсудимому предполагается смягчение меры наказания. Поэтому договорной процесс не возможен по уголовному делу, в котором имеется потерпевший, который может быть недоволен мягким приговором. Для судьи же и гособвинителя по такому делу важно, чтобы адвокат — защитник и подсудимый не обжаловали приговор.

Деструктивной представляется и складывающаяся в последние годы при поддержке Верховного суда РФ дискреционная тенденция упрощения процедуры изготовления окончательного судебного акта, при которой судьям разрешили огра-

ничиваться описательной и резолютивной частью судебного акта, а мотивационную часть составлять по запросу участника судебного производства. Между тем, в моти-вационной части излагаются доводы судьи относительно причин принятия им такого решения, без изложения которых решение может олицетворять собой произвол судейского усмотрения. Мотивировочная часть позволяет оценивать состоятельность доводов судебных решений и квалифицировать адекватность судейского усмотрения принципам и нормам материального и процессуального права.

В контексте изложенного прав В. В. Лазарев, который отмечал, что «правоприменительный акт вступает в законную силу в целом, а не одной лишь резолютивной частью» [14, С. 61]. Представляется, что обозначенный аспект проблемы упрощения процедуры изготовления судебного решения актуализирует востребованность в обеспечении единства судебного акта на основе конституционализации его мотивированности как принципа судопроизводства.

Дискреционные тенденции характерны и адвокатской практике. Одна из наиболее устойчивых тенденций находит выражение в недобросовестном отношении адвокатов к исполнению обязанностей по оказанию квалифицированной юридической помощи гражданам, которая гарантируется Конституцией РФ. Как проявление деструктив-ности усмотрения адвокатов выступает заключение адвокатских договоров при таком их количестве, при котором на качественное, квалифицированное оказание услуги доверителю объективно невозможно в силу временных ограничений. Ничем иным не объяснить неадекватное силам и времени адвокатов количество заключаемых договоров с доверителями, число которых в среднем по России доходит до 60-70 единиц! Как можно качественно осваивать и перерабатывать информацию материалов дела при сорока томах только одного уго-

ловного дела с количеством 10000 страниц, если этих дел, единовременно в производстве адвоката несколько десятков? Использование системных недостатков института адвокатуры позволяет подчинять оказание адвокатских услуг исключительно эгоистическим, своекорыстным целям. В результате адвокатская деятельность превращается в имитацию оказания адвокатских услуг.

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Приведенные эмпирические данные юридической практики отражают суть проблемной ситуации, источником которой выступает противоречие между социально значимыми целями правового регулирования и неадекватностью используемой в качестве средства их достижения усмотрения ее субъектов.

Деструктивные дискреционные тенденции юридической практики дифференцируются в трех группах:

— на уровне общеправового регулирования — в дефектах предписаний нормативных правовых актов, а также дискреционных действиях, противоречащих конституционным и иным правовым принципам;

— на уровне индивидуального правового регулирования судебной и правоохранительной деятельности — в необоснованных актах правоприменения, отсутствии в них юридической аргументации, правоприменительных ошибках и различных формах злоупотреблениях профессиональным статусом, противоречащих правовым принципам;

— на уровне индивидуального правового регулирования — в различных формах злоупотребления профессиональным статусом и соответствующими субъективными правами.

В целях преодоления рассмотренных деструктивных дискреционных тенденций и совершенствования практики правово-

го регулирования представляются актуальными следующие технологические модели и пути ее оптимизации:

— обеспечение действенности и незыблемости Конституции Российской Федерации и ее принципов в порядке конституционализации юридической ответственности за документально подтвержденный факт несоблюдения органами государства и их должностными лицами конституционных принципов;

— конституционализация принципа единства судебной практики как механизма оптимизации реализации усмотрения в механизме судебного правоприменения;

— обеспечение практической реализации правовых принципов в порядке их системного толкования во взаимосвязи с однородными принципами материального и процессуального права, предполагающего их смысловую зависимость от соблюдения каждого из них;

— конституционализация принципа мотивированности акта судебного правоприменения как фактора обеспечения его единства;

— обеспечение реализации принципа презумпции невиновности в судебной и пра-

воохранительной практике посредством оптимизации его нормативно-правовой дефиниции и легализации ответственности за его нарушение;

— конституционализация принципа солидарного правосудия по делам частно-публичного и публичного обвинения как основы развития договорных начал уголовного судопроизводства;

— персонификация юридической ответственности за установленный судом факт причинения имущественного ущерба и морального вреда личности гражданина неправомерным актом судебного правоприменения;

— создание негосударственного фонда обязательного страхования судей в целях уменьшения нагрузки на государственный бюджет, связанной с реабилитацией потерпевших от последствий деструктивных судейских ошибок;

— оптимизация дискреционной практики заключения адвокатского договора в части максимально допустимого количества дел в ежемесячной нагрузке адвокатов с учетом адвокатского стажа и результатов мониторинга качества оказываемых адвокатских услуг.

БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК

1. Лазарев В. В. Философия прагматизма и реализма как методология судебного правотворчества и усмотрения // Судебные доктрины в российском праве: теория и практика: монография / П. П. Серков, В. В. Лазарев, Х. И. Гаджиев и др. ; отв. ред. В. В. Лазарев, Х. И. Гаджиев. — Москва : ИЗиСП : Норма : ИНФРА-М, 2020. — 344 с.

2. Тихомиров Ю. А. Административное усмотрение и право // Журнал российского права. — 2000. — №4. — С.70-79.

3. Люблинский П. И. Основания судейского усмотрения в уголовных делах. СПб.: Сенатская тип., 1904. — 34 с.

4. Davis K. C. Discretionary Justice in Europe and America. Urbana, Chicago, and London: University of Illinois Press, 1976. — 203 р.

5. Galligan DJ.Discretionary powers: a legal study of official discretion. Clarendon Press, 1990. — 432 p.

6. Ford, Ch. A. Judicial discretion in international jurisprudence: article 38(1)(c) and "general principles of law" // Duke j. of comparative & intern. law. — Durham, 1995. — Vol. 5, — N 1. — P.35-86.

7.

8.

9.

Капицын В. М. Государственная дискреция как проблема конституционного права // Конституционное и муниципальное право. — 2006. — № 3. — С. 2-7.

Судебное усмотрение в частном праве: (общетеоретический анализ)/ И. Н. Сенякин, А. Б. Степин, В. Д. Подмосковный. - Саратов: Изд-во ГОУ ВПО «Саратовская государственная академия права», 2005. — 239 с.

Берг Л. Н. Судебное усмотрение и его пределы (общетеоретический аспект): дис. ...канд. юрид. наук. Екатеринбург, 2008. — 202 с.

10. Валиев Р. Г. Практика правового регулирования: актуализация и категоризация общетеоретического знания // Теория государства и права. — 2021. — № 4 (25). — С. 54-66. DOI: 10.47905/ MATGIP.2021.25.4.005

Малько А. В. Гайворонская Я.В. Доктринальные акты как основной инструмент правовой политики // Право. Журнал Высшей школы экономики. — 2018.- №1. — С. 4-23.

Валиев Р. Г. О статусе диспозитивного начала в механизме публично-правового регулирования / Уч. зап. Казан. ун-та. Сер. Гуманит. науки. — 2011. — Т. 153, — кн. 4. — С.22-29.

13. Волков К. А. Преступления против личной свободы человека в судебной практике Верховного Суда РФ // Российский судья. — 2009. — N 7. — С. 34-37.

14. Лазарев В. В. Применение советского права. — Казань : Изд-во Казан. ун-та, 1972. — 200 с.

11

12

REFERENCES

1.

Serkov P. P. Lazarev V. V. Gadzhiev H. I. Sudebnye doktriny v rossijskom prave: teoriya i praktika: monografiya (Judicial doctrines in Russian law: theory and practice: monograph). Moscow: IZiSP: Norma: INFRA-M, 2020. - 344 p.

Tihomirov YU.A. ZHurnal rossijskogo prava, 2000, No.4, pp.70-79.

Lyublinskij P. I., Osnovaniya sudejskogo usmotreniya v ugolovnyh delah (Grounds for judicial discretion in criminal case) Saint-Petersburg: Senatskaya tip, 1904. — 34 p.

Davis K. C. Discretionary Justice in Europe and America. Urbana, Chicago, and London: University of Illinois Press, 1976. — 203 p.

Galligan D.J. Discretionary powers: a legal study of official discretion. Clarendon Press, 1990. — 432 p.

Ford, Ch. A. Judicial discretion in international jurisprudence: article 38(1)(c) and "general principles of law" // Duke j. of comparative & intern. law. Durham, 1995, Vol. 5, No 1, Pp. 35-86. Kapicyn V.M. Konstitucionnoe i municipal'noe pravo, 2006, No 3, pp. 2-7.

Senyakin I. N. Stepin A. B. Podmoskovnyj V. D. Sudebnoe usmotrenie v chastnom prave: (obshcheteoreticheskij analiz) (Judicial discretion in private law: (general theoretical analysis). Saratov: Izd-vo GOU VPO "Saratovskaya gosudarstvennaya akademiya prava", 2005. — 239 p. Berg L. N. Sudebnoe usmotrenie i ego predely (obshcheteoreticheskij aspect) (Judicial discretion and its limits (general theoretical aspect). Yekaterinburg, 2008. — 202 p. Valiev R. G. Teoriya gosudarstva i prava, 2021, № 4 (25), pp. 54-66.

Mal'ko A. V. Gajvoronskaya YA.V. Pravo. ZHurnal Vysshej shkoly ekonomiki 2018, №1, pp. 4-23. Valiev R. G. Uch. zap. Kazan. un-ta. Ser. Gumanit. Nauki, 2011, T. 153, kn. 4, pp. 22-29.

13. Volkov K. A. Rossijskij sud'ya, 2009, No 7, pp. 34-37.

14. Lazarev V. V. Primenenie sovetskogo prava (Application of Soviet law)/ Kazan : Izd-vo Kazan. un-ta, 1972. — 200 p.

2.

3.

4.

5.

6.

7.

8.

9.

10. 11. 12.

Статья поступила в редакцию 12.08.22; одобрена после рецензирования 02.09.22; принята к публикации 06.09.22. Авторы прочитали и одобрили окончательный вариант рукописи.

The article was submitted 12.08.22; approved after reviewing 02.09.22; accepted for publication 06.09.22.

The authors read and approved the final version of the manuscript.