CC BY
126А. А. ЗАХАРОВА, П. А. ТИХОНОВ
династия хранителей-реставраторов КОНОНОВЫХ (1890-1950-е) и ее вклад в развитие музейного дела
Биография семьи Кононовых на протяжение более полувека (1890-1950-е гг.) была тесно связана с историей музейных сообществ Санкт-Петербурга-Петрограда-Ленинграда. Каждый из ее представителей работал в одном из крупнейших музеев города и внес свой вклад в сохранение их коллекций. Кроме того, два представителя этой династии имеют непосредственное отношение к истории фотографии и отдельных ее направлений — фотоархивного дела и фотографической технологии.
Имя Василия Николаевича Кононова (1882-1958) сегодня хорошо известно специалистам в области реставрации и исторической технологии. В начале своей карьеры альго-лог и биолог, а впоследствии химик-реставратор, в научной и музейной среде первой половины xx в. он был известен как уникальный специалист в области исследования, реставрации и консервации вещественных памятников. Его деятельность в начальный период также оказалась связана с историей фотографии. Научно-исследовательской деятельности и жизненному пути В. Н. Кононова посвящен ряд исследований [2; 4; 14].
В семейном архиве потомков Кононовых сохранилась рукопись воспоминаний дочери Василия Николаевича, Вероники Васильевны Кононовой, посвященная начальному этапу истории семьи и биографии отца 1910-1920-х гг.1. В этой статье мы впервые публикуем ее фрагменты.
К сожалению, о деятельности отца В. Н. Кононова, Николая Николаевича, и его сестры, Александры Николаевны Бок, известно гораздо меньше.
Николай Николаевич Кононов (1847-1916), служивший в Русском музее императора Александра iii со дня его основания и до своих последних дней, принимал активное участие в подготовке к открытию и дальнейшей работе музея.
Его дочери, Александре Николаевне Кононовой, в замужестве Бок (1883-1959 (?)), принадлежит заслуга в деле сохранения фотографических коллекций, находившихся сначала в структуре Этнографического отдела Русского музея, а затем Государственного музея этнографии (с 1948 г.— Государственный музей этнографии народов ссср). Один из старейших сотрудников музея, она организовала и долгие годы заведовала его фотоархивом2.
До сих пор биографии Н. Н. Кононова и А. Н. Бок не были предметом самостоятельного изучения, и сегодня мы располагаем лишь скупыми данными из личных дел, хранящихся в музейных архивах, поэтому в их случае нам пришлось ограничиться краткими биографическими справками.
Кроме того, в фондах Государственного музейно-выставоч-ного центра росфото отложилась коллекция, представляющая собой часть семейного фотоархива Кононовых и включающая около 100 снимков, выполненных разными авторами и в разных техниках, в период с 1870-х по 1940-е гг. Прежде всего это портреты членов семьи, портреты и снимки, запечатлевшие Василия Николаевича в рабочей обстановке, групповые снимки с участием его учеников и коллег, а также пейзажные снимки,
выполненные предположительно Василием Николаевичем и Вероникой Васильевной Кононовыми. Некоторые из представленных в коллекции фоторабот принадлежат авторству известных фотографов: М. С. Наппельбаума, Г. А. Фишера, И. Мантейфеля3.
Сегодня мы впервые представляем историю этой семьи как музейной династии.
Николай Николаевич Кононов родился 24 мая 1847 г. в Вятке и происходил из обер-офицерских детей4. Как указывал позже В. Н. Кононов, родители его отца умерли еще в 1880-х гг., и другие родственники по этой линии ему не известны5.
Окончив в 1865 г. курс наук в Московском училище Военного ведомства, он поступает на военную службу писарем 2-го разряда — сначала туда же, потом — во 2-е Константиновское военное училище, а спустя два года переводится в Николаевскую академию Генерального Штаба. Там, прослужив несколько лет писарем (сначала 2-го, затем 1-го разряда), в 1870 г. подает прошение об увольнении от военной службы и еще несколько лет работает в Академии по найму писцом и чертежником6.
В этот период Николай Николаевич женится на Раисе Васильевой, до замужества работавшей по найму, «считаясь временно-обязанной крестьянкой»7. В дальнейшем в семье Кононовых родятся трое детей: Василий (1882), Александра (1883) и Мария (1886)8.
В 1878 г. Николай Николаевич находится на придворной службе. Он поступает в Придворную контору вел. кн. Екатерины Михайловны «для занятий письмоводством» по кастелянской части Михайловского дворца. С 1887 г. он занимал должность старшего писца9. После смерти великой княгини в 1894 г. некоторое время остается за штатом с сохранением содержания и зачетом этого срока в действительную службу10. С февраля 1896 г. был причислен к Министерству императорского двора11 и, одновременно с этим, за выслугу лет произведен из коллежских секретарей в титулярные советники12.
С середины 1895 г. в биографии Н. Н. Кононова начинается новый период, который вплоть до кончины Николая Николаевича будет тесно связан с работой при Русском музее императора Александра iii. Н. Н. Кононов был назначен делопроизводителем высочайше учрежденной Комиссии по переустройству Михайловского дворца для Русского музея, а с 1897 г. он уже числится в музее старшим канцелярским чиновником. В 1899 г. Н. Н. Кононов был произведен в чин коллежского асессора (в дальнейшем службу он закончит в чине надворного советника и за выслугу лет будет пожалован личным дворянством)13 (илл. 1).
Русский музей императора Александра iii был открыт в 1898 г. Созданию музея придавалось большое значение. В Положении о музее отмечалось: «Музей основан в память незабвенного покровителя русского искусства, императора Александра iii, имея целью соединить все, относящееся к его личности и истории его царствования, и представить ясное
Илл. 1. Неизвестный автор. Николай Николаевич Кононов. 1897 -начало 1900-х гг. © росфото, кп 015/024/2583
понятие о художественном и культурном состоянии России» [11, с. 3]. Управляющий музеем назначался указом императора и обязательно должен был быть членом императорской фамилии. Кроме того, оговаривалось, что все служащие музея по национальности должны быть русскими [11, с. 4-5].
Организация Русского музея происходила в условиях активного обсуждения в среде столичных интеллектуалов, деятелей науки и культуры, концепции комплексного национального музея, которая оказалась близка русской национальной идее. Русский музей становится одним из первых публичных учреждений подобного типа; с одной стороны,— своеобразным символом суверенного государства, «хранящим и демонстрирующим историческое и культурное наследие», с другой — инструментом государственной власти, участвующим в национально-консервативном воспитании. На начальном этапе организации музея обозначилось два направления — художественное и этнографическое, оформившиеся впоследствии в два самостоятельных отдела [3, с. 12-15].
С самого начала организации музея Николай Николаевич принимает в его работе самое деятельное участие. На это указывает и то, что в течение нескольких лет, пока образовывался музей, он исполнял обязанности казначея «по суммам собственно музейским и по крупным суммам, находившимся в распоряжении названной Строительной Комиссии», причем руководством музея особо отмечались его «безукоризненная честность и преданность делу»14.
Помимо службы в канцелярии, после открытия музейной церкви Кононов безвозмездно в течение трех лет (с 1899 по 1902 г.) исполнял обязанности ктитора. В записке на имя августейшего управляющего музеем вел. кн. Георгия Александровича
священник церкви Архистратига Михаила при Русском музее отец Иаков Арсеньев отмечает эту работу как «отлично-усердную и полезную для церкви» и указывает на то, что Кононовым были приложены «усиленные труды по приведению в порядок церковного хозяйства при открытии Богослужения»15. В благодарность за труды Николай Николаевич был пожалован в 1903 г. орденом св. Анны iii степени16. Поскольку церковь, не имевшая штатного причта, была все же открыта для посещения, Н. Н. Кононов в дальнейшем был утвержден в должности церковного старосты17.
В документах из личного дела Н. Н. Кононова, хранящегося в ведомственном архиве Государственного Русского музея, неоднократно говорится об «отличном усердии», с которым он исполняет свои служебные обязанности18. Безупречная служба Кононова была отмечена орденами св. Станислава ii степени (1910) и св. Анны ii степени (1913), а также медалями в память императора Александра iii и в память зоо-летнего юбилея царствования дома Романовых19. В 1915 г., когда исполнилось 50 лет пребывания Николая Николаевича на государственной службе, приказом императора Николая ii он был пожалован подарком по чину, однако, ввиду скромного материального положения семьи, пожелал получить его денежный эквивалент20.
В том же году Н. Н. Кононов подает прошение об увольнении, ввиду проблем со здоровьем21. При увольнении Николаю Николаевичу была назначена «полная пенсия» (960 руб. годовых), а также «пожизненно» оставлена за ним и его семьей небольшая квартира в одном из флигелей музея. В то же время отмечалось, что «по мере сил» Николай Николаевич будет и далее, по договоренности с администрацией музея, выполнять «некоторые
Илл. 2. Ателье Denar. Александра Николаевна Кононова. Начало 1900-х гг.© росфото, кп 015/022/2581
работы» «по вольному найму», ввиду чего из специальных средств музея ему было назначено небольшое содержание (40 р. в месяц)22.
Николай Николаевич скончался 24 ноября 1916 г. в возрасте 69 лет после продолжительной болезни. Отпевание прошло в церкви петроградского Клинического военного госпиталя, похоронен Кононов был на Митрофаньевском кладбище23.
Несмотря на многолетнюю безупречную службу и деятельное участие в работе музея, жалованье Николая Николаевича оставалось довольно скромным, поэтому в ходатайстве вел. кн. Георгия Александровича на имя министра императорского двора гр. В. Б. Фредерикса отмечается, что покойный «не оставил семье никаких средств», ввиду чего его 70-летней вдове Р. В. Кононовой от Главного казначейства была назначена пенсия «в усиленном размере», составившая половину от годового жалованья покойного супруга24. В последующие годы вдова Николая Николаевича будет получать пенсию, а квартира при Русском музее будет оставлена за семьей Кононовых.
Александра родилась в Санкт-Петербурге 17 мая (ст. ст.) 1883 г. и была крещена в церкви Михайловского дворца25.
Окончив в 1902 г. Александровскую женскую гимназию с серебряной медалью26, в конце 1903 г., по приглашению хранителя Русского музея императора Александра iii Е. А. Ляцкого, она поступает на работу в библиотеку Этнографического отдела музея, где под его руководством занималась разборкой печатных и письменных этнографических материалов акад. А. Н. Пыпина27 (илл. 2).
Этот период был отмечен рядом оживленных дискуссий о роли и функциях Этнографического отдела в составе Русского музея, развернувшихся в начале 1901 г. Стоит отметить, что и само включение в структуру национального музея подобного отдела не было очевидным. По мнению В. М. Грусмана и В. А. Дмитриева, это можно трактовать как «проявление толерантности т.н. "имперского типа", когда властями оказывается патриотический патронаж всем представителям этнических групп, кто идет с ними на административное сотрудничество». С 1902 г. первым заведующим отдела становится Д. И. Клеменц, исповедовавший приоритет этнологического подхода над политико-антропологическим. Его позицию поддержал вел. кн. Георгий Михайлович, также выступавший за реализацию просветительских функций отдела [3, с. 15, 17-18].
Через некоторое время по болезни (Александра Николаевна страдала малокровием), Кононова была вынуждена оставить работу в музее28. Вскоре она поступает на службу в Управление петербургских городских телеграфов. Пройдя обучение в телеграфной школе при центральной станции, она сначала работала на станции практиканткой, а в середине 1905 г. была зачислена в штат почтово-телеграфным чиновником 5-го разряда. Спустя два года, 25 сентября 1907 г., вновь из-за болезни, она оставляет службу29.
В последующие годы (до 1910) Александра Николаевна не имела постоянного места работы: давала частные уроки русского языка, занималась русской и иностранной перепиской и изготовлением микроскопических препаратов по анатомии растений «для некоторых торговых фирм в Петрограде (так!)», а также выполняла сдельные работы для канцелярии и Художественного отдела Русского музея (в качестве машинистки, по перепечатке документов для канцелярии)30.
В течение нескольких месяцев 1909 г. А. Н. Кононова занималась инвентаризацией художественных коллекций кн. Г. Г. Гагарина, М. Башкирцевой и др. в Художественном отделе Русского музея (под руководством хранителя П. И. Нерадовского), а также «производила измерение картин, хранящихся в залах Художественного Отдела, для занесения их в уменьшенном масштабе ... на картоны с планами зал этого отдела»31.
В конце 1910 г. Александра Николаевна была принята на постоянную работу в канцелярию Русского музея в качестве машинистки и помощницы делопроизводителя, где, помимо письменных работ, заведовала также складом изданий Художественного отдела музея32.
В 1912 г. А. Н. Кононову перевели в библиотеку Этнографического отдела музея, куда к этому времени были переданы фотографические коллекции, и с этого времени она занималась организацией их хранения33.
Поскольку с момента создания Русского музея фотография получила в нем статус этнографического памятника, система организации фотографических коллекций строилась аналогично коллекциям вещественных памятников. Как отмечает заведующая Отделом фотографии Российского этнографического музея К. Ю. Соловьева, на этом этапе и в дальнейшем фотографические материалы использовались в основном как вспомогательные источники, в качестве иллюстрации, «для усиления визуальной репрезентации определенных сторон традиционной культуры» [12, с. 145].
На тот момент общая численность переданных коллекций составляла около 10 000 единиц, включая негативы и фотоотпечатки. А. Н. Кононовой были проведены работы по их инвентаризации, размещению в хранилище, составлены указатели к коллекциям, разработаны систематический каталог и руководство для инвентаризации и каталогизации фотографических коллекций с указанием способов их хранения34.
Помимо этого, в круг обязанностей Александры Николаевны входили: 1) пополнение фотографических коллекций копиями недостающих негативов и отпечатков (путем заказа их в фотолаборатории), 2) периодическая проверка наличия и физико-химического состояния фотодокументов с целью проведения профилактических и реставрационных работ в фотолаборатории; 3) выдача фотодокументов по заказам исследователей и сотрудников музея; 4) составление ежегодного отчета о состоянии фотографического архива35.
Кроме того, во время службы в библиотеке Александра Николаевна также выполняла работы «чисто библиотечного характера»36.
Усердие, аккуратность и точность А. Н. Кононовой при выполнении порученных ей работ не остались незамеченными — в 1916 г. она получает в награду от руководства музея серебряную медаль37.
Осенью 1917 г., когда в Русском музее были организованы работы по эвакуации церковных предметов Художественного отдела в Москву, для участия в них была привлечена и Александра Николаевна, которой было поручено «ведение краткой регистрации отправляемых ценностей и составление упаковочных ведомостей»38.
По окончании этих работ заведующий Художественным отделом музея П. И. Нерадовский попросил А. Н. Кононову составить «Указатель рисунков и акварелей» по 1917 г. включительно. В результате Александрой Николаевной были пронумерованы не только всё собрание рисунков и акварелей, пожертвованное Русскому музею кн. М. К. Тенишевой, но и единичные рисунки различных художников39.
Осенью 1918 г. А. Н. Кононова по поручению заведующего Объединенной библиотекой Русского музея П. Н. Шеффера в течение двух недель выполняла работу по разборке и переписи книг из коллекции Гартвига40 (распродававшихся Н. К. Синицыной)41.
В этот период А. Н. Кононова регулярно повышала свою квалификацию: в 1913-1914 гг. она прослушала серию лекций на «Курсах эстетических знаний» при Тенишевском училище, а в 1918 г. в качестве вольнослушательницы посещала цикл лекций на краткосрочных Архивных курсах при Петроградском археологическом институте42.
Илл. 4. неизвестный автор. А. н. Бок (во втором ряду, крайняя слева) с сотрудниками Государственного музея этнографии. 1946-1948 гг. © РЭМ, им 9-11
Илл. 5. Ателье А. Лежонова. Василий Николаевич Кононов. 1915 г. © росфото, кп 015 / 001 / 2559
В 1923 г. Александра Николаевна вышла замуж за Эрнеста Ульриховича Бока (род. в 1882 г.), корпусника Петрогубтранса, с 1924 г. — рабочего, а затем контрольного мастера кузовных мастерских Ленавтотранса43.
Начало 1920-х гг. было отмечено новой волной дискуссий о месте музеев в культурном и научном пространстве, одним из основных становится спор об их роли в воспитании общества. В июне 1923 г. Этнографический отдел Русского музея был открыт для посетителей. К этому времени в экспозициях музея начинает преобладать наглядный материал (карты, схемы и пр.). Фотография, наряду с прочими экспонатами, служила целям демонстрации модели этнической культуры через призму типического, в культурном и вещеведческом понимании. Прежде всего это относилось к изображениям национальных костюмов и типологически сходных групп предметов. В 1926 г. сотрудником отдела, этнографом-славистом Б. Г. Крыжановским, была подготовлена записка «Принципы экспозиции этнографического музея». В ней он, среди прочего, определяет роль фотографии, позволяющей не только демонстрировать предметы, отсутствующие в музейных фондах, но и «жизненную обстановку, ... элементы жизни, ... антропологические типы тех народов, чей быт выставлен в музее». Это позволяло видеть в фотографическом изображении не только иллюстрацию, но и документальный источник [3, с. 21-22].
Несмотря на то, что в течение 1910-1920-х гг. А. Н. Кононовой была проделана большая работа по организации фототеки, а к 1929 г. в ее ведении находилось до 45 000 единиц хранения, и к ней нередко обращались за консультацией сотрудники городских музеев для создания собственных фототек, ей было отказано в регистрации в качестве научного
Илл. 6. Неизвестный автор. В. Н. Кононов (сидит, второй слева) с группой преподавателей и студентов Учительских курсов. г. Кашира, 1909 г. © росфото, кп 015/062/2622
работника, на основании отсутствия у нее печатных публикаций. За Кононову ходатайствовал директор Русского музея П. И. Воробьев, отмечая: «совершенно очевидно, что в музейной, библиотечной и т.п. работе ее научный характер может проявляться и в других формах»44.
В 1934 г., когда Этнографический отдел Русского музея был преобразован в Государственный музей этнографии, Александра Николаевна получает в нем должность научного сотрудника, а через год становится заведующей фототекой музея45 (илл. 3).
В этот период, с конца 1920-х гг., происходит резкий поворот от сложной концепции комплексного национального музея к музеям узко-исторического типа, что выразилось в создании Центральных музеев Революции в Москве и Ленинграде [3, с. 24-25]. В последующий период концепция национального музея будет сохраняться, но в измененном и упрощенном виде. Как отмечает В. А. Дмитриев, с созданием в 1933 г., на базе Музея антропологии и этнографии им. Петра Великого, Института антропологии и этнографии Академии наук ссср (с 1935 г.— Институт этнографии ан ссср), происходит «неизбежное... смещение музейной этнографической науки во второстепенное положение» [1, с. 7-8].
С началом войны начинается новый этап в жизни Александры Николаевны. В сентябре 1941 г. ее муж, Эрнест Бок, был арестован органами нквд46. С этого времени она проживала одна, детей не имела.
В годы войны Александра Николаевна продолжала работать в музее, не покидая Ленинграда в дни блокады47.
В условиях военного времени Александра Николаевна, помимо основной работы, также несла ряд общественных обязанностей. Так, она была назначена управделами канцелярии, ответственным лицом по получению и выдаче продовольственных карточек музейным сотрудникам, а также состояла связистом в унитарной команде музея48. В декабре 1942 г., Александра Николаевна была награждена медалью «За оборону Ленинграда»49.
В конце 1944 г. Александра Николаевна вернулась к прежней работе, и в дальнейшем, оставаясь единственным работником фототеки, «много трудов положила» на ее восстановление50. К этому времени две трети от общего числа негативного фонда было сильно повреждено в результате прямого попадания в здание музея бомбы большой мощности. Негативы и пленки, перемещенные в бомбоубежище, были засыпаны при разрушении вестибюля здания. После их извлечения из-под обломков обнаружилось, что сохранилось лишь около 12 000 единиц хранения, и именно Александра Николаевна начала их инвентаризацию. В архиве Центрального государственного архива кинофотофонодокументов Санкт-Петербурга (цгакффд спб) хранится акт от 9 декабря 1944 г. об обследовании условий хранения и состояния документов фототеки, составленный начальником Фотоотдела Государственного архива Октябрьской революции и социалистического строительства Ленинградской области (с 1966 г.— Ленинградский государственный архив кинофотофонодокументов (лгакффд)) А. И. Бизюковой. В нем особо отмечается, что «тов. Бок А. Н. относится к делу с любовью и вниманием и очень строго и точно наблюдает за сохранностью и учетом фотодокументов»51.
Уже с 1945 г. фототека вновь начала обслуживание научных работников музея и других научных учреждений. Было продолжено восстановление пострадавших коллекций (пополнение их копиями, изготовленными в фотолаборатории музея), составление указателей фотоколлекций, хранящихся в фототеке музея. Кроме того, в этот период фототека пополняется новыми поступлениями52.
В 1944 г. А. Н. Бок была утверждена в звании ученого реставратора Музея этнографии, и в этом же году «за самоотверженную работу и проявленную инициативу по спасению и сохранению государственных музейных ценностей» она была занесена в Республиканскую книгу почета политпросветработников53.
В конце войны и в послевоенные годы Александра Николаевна помогала научным отделам музея по устройству экспозиций и учету музейных фондов, принимала участие
в работах по подготовке музейного здания к капитальному ремонту и уборке территории. 6 июня 1945 г. Указом Президиума Верховного Совета ссср она была награждена медалью «За доблестный труд в Великой Отечественной войне 1941-1945 гг.»54. Кроме того, ее самоотверженная работа была отмечена рядом благодарностей от руководства музея55.
Продолжала участвовать Александра Николаевна и в общественной работе. Так, с 1946 по 1948 гг. она была председателем Ревизионной комиссии при месткоме музея56 (илл. 4).
В послевоенный период в музейной среде Ленинграда обозначились признаки кризиса. Научная работа во многом была сильно политизирована и сведена к подготовке экспозиций. Во второй половине 1940-х гг. в Музее этнографии был проведен ряд выставок, посвященных народному искусству славян, что указывает на следование музея определенным идеологическим установкам, характерным для этого периода. В 1948 г. в восстановленных залах музея открылась крупная выставка «Народное искусство и национальная одежда славянских народов», которая, как отмечает В. А. Дмитриев, стала «пробным камнем» для формирования постоянной экспозиции «Этнография славянских народов», созданию которой придавалось большое значение [1, с. 12-13]. Приняла участие в подготовке этой выставки и Александра Николаевна, за что приказом Комитета по делам культпросветучреждений ей была объявлена благодарность и вручена почетная грамота57.
Оставаясь беспартийной, дочь личного дворянина, Александра Николаевна в 1951 г. указывала в своей автобиографии: «повышая свой идейно-патриотический уровень я изучила "Краткий курс истории партии вкп (б)", занимаясь в кружке при Государственном музее этнографии и самостоятельно (советуясь с консультантами) изучила "Биографию В. И. Ленина" и "Биографию И. В. Сталина". В настоящее время подробно изучаю "Краткий курс истории партии вкп (б)", с привлечением произведений классиков марксизма-ленинизма (по первоисточникам)»58.
В 1953 г., в связи с 70-летним юбилеем Александры Николаевны, «за многолетнюю добросовестную производственную работу, выразившуюся в организации и ведении фототеки, а также отмечая участие в общественной жизни Музея», ей была объявлена благодарность с занесением в личное дело. После этого Александра Николаевна проработала в Музее этнографии еще несколько лет, и ее работа в эти годы также неоднократно получала высокую оценку. Так, в 1954 г., «за инициативу, энергию, квалифицированный подбор и учет экспонатов по выставке, посвященной 300-летию воссоединения Украины с Россией», приказом директора Государственного музея этнографии народов ссср И. М. Суслова ей была объявлена благодарность, а в 1956 г. руководство Института этнографии ан ссср просило отметить ее «четкую и оперативную работу по подбору иллюстративного материала» для составления русского историко-этнографи-ческого атласа59.
К этому времени Александра Николаевна находилась уже в преклонном возрасте, но продолжала работать в музее практически до последних дней. В 1959 г. Александра Николаевна оставила работу60, точная дата ее смерти нам неизвестна.
Заслуги Александры Николаевны сложно переоценить. Как полагает заведующая Отделом фотографии Российского этнографического музея К. Ю. Соловьева, Александра Николаевна внесла огромный вклад в становление, формирование и развитие фотоархива музея. В течение более полувека она практически в одиночку занималась учетом и обработкой музейных фотоколлекций.
Единственный сын в семье Кононовых, Василий, родился 28 марта (ст. ст.) 1882 г. в Санкт-Петербурге. Окончив Санкт-Петербургскую 6-ю гимназию в 1901 г., он поступил на физико-математический факультет Императорского Санкт-Петербургского университета на отделение естественных наук [2, с. 60]61.
С самого начала в деятельности Василия Николаевича рано обозначились два основных направления — научно-исследовательское и методико-педагогическое.
Еще во время учебы в университете, летом 1902 г., он принимает участие в экспедиции в восточную часть Каркинитского залива на побережье Черного моря (село Хорлы на полуострове Горький Кут, устричный завод в имении С. Б. Фальц-Фейн), где под руководством приват-доцента Петербургского университета, выдающегося биолога А. Г. Генкеля, в течение нескольких недель проводит альгологические наблюдения над йодосодержащей водорослью [6, с. 95]. После этого, с 1903 по 1905 гг., В. Н. Кононов участвовал в работе гидробиологической экспедиции под руководством ученого-зоолога Н. М. Книповича для исследования Каспийского моря, в ходе которой Кононов «работал по планктону и химическому исследованию воды»62. Произведенные в ходе экспедиции сборы диатомовых водорослей были обработаны А. Г. Генкелем, одним из ее участников, а результаты исследований вошли в его докторскую диссертацию63. Вклад В. Н. Кононова в работу экспедиции также не остался незамеченным, а добытые им на Черном море планктонные организмы были названы его именем64. Впоследствии, в 1911 г., Василий Николаевич опубликует учебное пособие «Краткий очерк анатомии растений в микроскопических препаратах с руководством для изготовления простейших препаратов»65.
Педагогическую деятельность Василий Николаевич с самого начала и на протяжении многих лет сочетал с активной общественной и просветительской работой. Начиная со времени учебы в старших классах гимназии и затем в университете, он работает в Подвижном музее учебных пособий Русского технического общества (с начала 1900-х гг. располагался при Лиговском народном доме гр. С. В. Паниной), «обслуживавшем своими коллекциями» курсы для рабочих в селе Смоленском и вечерние курсы для взрослых. Кононов ведет вечерние курсы для рабочих и проводит для них экскурсии по музеям, «под руководством товарищей Стасовой и Коллонтай»66. В это время, по всей видимости, завязываются связи Василия Николаевича со средой социалистов-революционеров.
В университете Кононов также был в числе студентов-организаторов научных кружков, занимая в некоторых из них должность председателя. Во время учебы на старших курсах, по предложению физико-математического факультета, в течение двух лет он исполнял обязанности ассистента, проводя групповые занятия со студентами, а с 1906 г. и в течение последующих десяти лет (по 1915 г.) он преподает в качестве ассистента по кафедре ботаники Санкт-Петербургских сельскохозяйственных курсов [2, с. 60]67 (илл. 5). Во время преподавания в Тенишевском училище (1910 или 1912-1916 гг.), Кононов опубликовал еще одно учебное пособие — «Практические занятия по естествознанию» (1913). В своей автобиографии, хранящейся в архиве иимк ран, Кононов отмечал, что «педагогами-методистами эта работа была своевременно отмечена, как работа впервые в русской и западноевропейской педагогической практике оформившая в жизнь эвристический метод, и послужившая для многих подобных работ образцом» [2, с. 60]68. В дальнейшем, начиная с 1923 г., эта работа выдержала не менее пяти изданий. Одновременно, во время учебных каникул 1912-1914 гг., Кононов продолжает преподавать на общеобразовательных (учительских) курсах других городов — Луги, Каширы, Череповца, Стародуба, Новгорода69 (илл. 6).
В 1907 г. Василий Николаевич женился. Его супруга, Гертруда (род. 1884 или 1885 г.), происходила из семьи уроженца Риги Оттона Оттоновича Гиндеберга (1827-1893), врача, занимавшегося также литературной деятельностью. Мать Гертруды и двух ее сестер, Елена Густафовна (1847-1941), дочь гравера, после смерти мужа была вынуждена устроиться на работу по найму массажисткой и дошкольным работником. Впоследствии ее дочь, Гертруда Оттовна, тоже освоила специальность дошкольного
работника. Пик ее профессиональной активности придется на 1917-1925 гг., но из-за проблем со здоровьем она будет вынуждена оставить работу.
В 1912 г. у Кононовых родилась дочь Вероника (илл. 7). В дальнейшем Вероника станет художницей, преподавателем Ленинградского техникума печати и вместе с отцом будет принимать участие в подготовке материалов археологических экспедиций70. В 1936 г. она выйдет замуж за сына одного из ближайших коллег Василия Николаевича, Николая Петровича Тихонова (основателя Лаборатории консервации и реставрации документов ан ссср), Алексея Николаевича Тихонова, талантливого оптика, инженера Лаборатории шкал и сеток Государственного оптико-механического завода (гомз) им. огпу. Так произойдет объединение двух династий — фотографов-фототехников Тихоновых и хранителей-реставраторов Кононовых. В 1939 г. у них родится сын Петр.
В период Первой мировой войны Василий Николаевич продолжает преподавать — в качестве ассистента на кафедре методики естествознания в Женском педагогическом институте (с 1918 г.— 1-й Петроградский государственный педагогический институт) (1914 или 1915-1918 гг.) и помощника профессора (С. В. Лебедева) по кафедре химии в Военно-медицинской академии (1916 или 1917-1918 или 1920 гг.) [2, с. 60] 71 (илл. 8).
После революции 1917 г. перед В. Н. Кононовым открываются новые профессиональные возможности, и он, как уже сформировавшийся специалист в области реставрации и химико-биологических исследований, активно сотрудничает с новой властью. С октября 1918 г. и до перевода его в Москву Кононов состоит в Народном комиссариате просвещения рсфср, где в качестве эксперта участвует в работе комиссии по реформе школы. Кроме того, он является членом коллегии экспертов при комиссии по просвещению Союза коммун Северной области (сксо) и, в качестве эмиссара, исполняет ряд поручений Комиссариата, а также, как представитель Секции научных работников профсоюза работников просвещения рсфср, участвует в обследовании местных бюро и консультирует работников петроградских заводов72.
В пореволюционный период Василий Николаевич также принимает активное участие в просветительской деятельности. По предложению «товарищей большевиков» он проводит ряд научно-популярных курсов по химии в Доме ркка (1918-1919 гг.), читает лекции на Северных областных педагогических курсах, состоит постоянным лектором и руководителем научного и сельскохозяйственного кружков клуба «Красная Звезда» при 1-м Петроградском пункте по приему и распределению интернированных (1921-1922 гг.)73.
Когда в Петрограде декретом Совнаркома рсфср от 9 сентября 1918 г., подписанным наркомом просвещения А. В. Луначарским и управляющим делами снк В. Д. Бонч-Бруевичем, был учрежден Высший институт фотографии и фототехники, первое высшее фотографическое заведение в России, на работу туда был приглашен и Василий Николаевич, «где был одним из основных деятелей по организации по оборудованию лаборатории» [10, с. 4] (илл. 9).
В структуру института входило два факультета: художественно-фотографический и научно-фотографический, включавший фотохимическое и фотофизическое отделения. В 1921 г. был открыт еще один факультет — оптический. Задачей института являлась подготовка специалистов по фотохимии, фотографической оптике, фотохудожников и инженеров-полиграфистов. Вместе с этим, со временем институт становится также одним из важнейших в стране центров судебной экспертизы документов. В организации и дальнейшей работе института приняли участие крупные специалисты того времени в области фотографии, судебной фотографии, общей физики, оптики, истории искусств и живописи: А. А. Поповицкий (химик, специалист по фототехнике и судебной экспертизе) — первый
/
/
4P
Илл. 7. Ателье М. С. Наппельбаума. Гертруда Оттовна Кононова с дочерью Вероникой. 1919 г. © росфото, кп 015/035/2595
ректор института; В. Я. Курбатов (химик, историк искусства) и Н. Е. Ермилов (фотограф, фототехник, историк фотографии) — проректоры; Д. И. Лещенко (химик, секретарь Наркомпроса) — один из создателей института; А. Е. Порай-Кошиц (химик-органик, специалист в области технологии красителей) — преподаватель курса органической химии; Вяч. И. Срезневский (филолог, палеограф, специалист в области фототехники) — декан научно-фотографического факультета; В. С. Игнатовский (математик, физик, специалист в области оптической техники и теоретической оптики) — декан оптического факультета и др. [14, с. 173; 10, с. 4, 9].
Вот как рассказывает Вероника Васильевна о создании института: «Вскоре после Октябрьского переворота папа сообщил, что Ленин, Луначарский и Дмитрий Ильич [Лещенко — А. З, П. Т.], который одно время был его [А. В. Луначарского — А. З, П. Т.] секретарем, хотят организовать новое учебное заведение — Высший институт фотографии и фототехники. Они считали, необходимо создать такое учебное заведение, которое готовило бы фотографов, фототехников, кинооператоров. Поскольку дело это было новое, необходимо было много энергии, организаторские способности, материальная база, а, главное, люди. <...> Дмитрий Ильич привлек и папу к этому начинанию. <...> Папа тоже любил фотографировать и снимал сам неплохо. Кроме того, доверие к папе было, конечно, полное. Стали привлекать к этому делу различных специалистов. Фотограф Жуков, который имел свою фотографию, профессор Поповицкий, который работал в судебной фотографии, был экспертом. Вишневский (отец писателя Вишневского), [нрзб.] Штюрмер, знающий фотографию и одновременно снимал (sic!). Мелькали такие фамилии специалистов, как Шарлов, Эвальт и многие другие, имеющие отношение к фотографии»74.
Организация лабораторий Института происходила в непростых условиях, во многом за счет пожертвований специалистов. Известный фотограф, профессор С. М. Прокудин-Горский передал Институту свою лабораторию по изготовлению диапозитивных
пластинок, фотограф и фототехник А. А. Штюрмер — собственную фототеку, книги по фотоделу и набор фотообъективов. По инициативе профессора Вяч. И. Срезневского специальной комиссии Совета Института была передана мастерская по производству фотобумаги и пластинок, входящая ранее в структуру фотохимического предприятия, основанного Вячеславом Измайловичем еще в 1881 г. и просуществовавшего вплоть до революции 1917 г. [10, с. 5-6].
Одним из наиболее деятельных организаторов Института был секретарь Государственной комиссии по просвещению, первый председатель Петроградского кинокомитета Д. И. Лещенко. В своих воспоминаниях Вероника Васильевна рассказывает о дружбе отца с Дмитрием Ильичом, сотрудничество с которым продолжалось долгие годы: «Они были всегда очень дружны и за многие лета их общения, я не помню, чтоб папа сказал хоть какое-нибудь слово против Д. И. или хоть в чем-нибудь с ним не согласился. Они были очень разные, как внешне, так и по характеру, но во взглядах на науку и общественную жизнь они, очевидно, разногласий не имели»75. В 1918 г. они вместе снялись в одном из первых советских игровых фильмов «Уплотнение», поставленном по сценарию А. В. Луначарского, причем играли в нем самих себя: «... Дмитрий Ильич играл главную роль профессора, а папа играл не то лаборанта, не то служителя»76. Вероника Васильевна упоминает также о встрече отца с В. И. Лениным в гостях у Д. И. Лещенко, и, со слов отца, пересказывает эпизод, произошедший во время обыска на квартире у Дмитрия Ильича летом 1917 г.: «В это время часто ходили с обыском солдаты, приходили и к нам. <...> Пришли и к Дмитрию Ильичу. У него никогда ничего не было, что могло бы его скомпрометировать. Но в этот день он достал парик для Владимира Ильича, который он должен был свезти в Разлив и снять его для документа, с которым он должен был, кажется, переправиться в Финляндию, так как ему было небезопасно находиться дальше в Разливе»77. Чтобы скрыть парик во время обыска, Дмитрий Ильич «быстро сел на диван и сказал, что он не сойдет с этого
места.»78. Со слов Дмитрия Ильича она рассказывает и о том, как было сделано знаменитое фото В. И. Ленина в Разливе, где тот скрывался от преследований Временного Правительства: «... он попросил [В. И. Ленина — А. З, П. Т.] встать на колени, чтоб фоном фотографии было озеро, а не зелень»79.
В это время семья Кононовых переезжает на новую квартиру, выделенную Василию Николаевичу, в числе прочих специалистов, руководством Института. «Институт занял помещение бывшего Синода. Там было несколько флигелей и внутри двор и скверик. Это помещение было по бывшей Кабинетской улице, № 13. После она стала называться улицей Правды80. Отдельно стояла высокая колокольня, так как в здании была домовая церковь81, которую приспособили для нужд Института. Был организован Музей произведений искусства. Был привлечен к работе и преподаванию истории искусств профессор Курбатов, который был одновременно и физиком. <...> Было привлечено несколько художников и архитекторов. Художники Измайлович, Берингер, <...> художник Остроумова-Лебедева»82.
С семьей известного художника, первого декана художественно-фотографического факультета Института А. П. Остроумовой-Лебедевой Василия Николаевича также связывали теплые дружеские отношения: «Папа был хорошо знаком и бывал дома у Лебедевых»83.
Принимала участие в работе Института и Гертруда Оттовна. Вероника Васильевна вспоминала: «Мама моя была привлечена к работе в музее [10, с. 8]84. <...> Маме поручили найти в пригороде Ленинграда помещение, где могли бы студенты останавливаться и [жить — А. З., П. Т.], летнюю экскурсионную станцию. Маме нашли 2-х этажную дачу около города Павловска в деревне Глазово. Недалеко от Павловского парка. Мы там жили несколько лет на даче, а студенты и педагоги приезжали, и тоже останавливались на несколько дней. Приезжали туда и Остроумова-Лебедева, и профессор Курбатов. Студенты фотографировали Павловский парк, его мосты, павильоны, скульптуры. <...> Черновы, муж и жена, тоже часто приезжали, а их племянник, сирота, жил у нас на этой даче и играл со мной и соседскими детьми, а игры наши снимала Чернова, это была ее дипломная работа»85.
Вплоть до 1923 г., помимо преподавания в институте (с 1921 г.— Фототехнический институт), В. Н. Кононов будет также исполнять обязанности ученого секретаря и — в 19221923 гг.— проректора по учебной части. После небольшого перерыва, с 1927 г., он продолжит преподавание в институте, на тот момент уже преобразованном в Ленинградский фотоки-нотехникум (с 1923 г.). Стоит отметить, что заслуга сохранения учебной структуры института ценой его реорганизации принадлежала Д. И. Лещенко, занимавшему должность заведующего техникумом в 1924-1929 гг. [10, с. 15]86.
В 1918-1930-х гг. Кононов продолжает вести активную преподавательскую и научную деятельность во многих ленинградских вузах: Петроградском агрономическом институте (с 1922 г.— Петроградский сельскохозяйственный институт, после 1924 г.— Ленинградский сельскохозяйственный институт), на кафедре неорганической химии (старший ассистент, организатор фотолаборатории, 1918 или 1919-1922 или 1923 гг.), Коммунистическом университете им. Я. М. Свердлова (19211926), Ленинградском институте прядильных культур (с 1930 г.), Ленинградском институте инженеров гражданского воздушного флота (с 1932 г.), Ленинградской академии легкой промышленности (с 1935 г.— имени С. М. Кирова) (с 1932 г.) и др. Как приглашенный лектор В. Н. Кононов читал курс лекций для Осоавиахима г. Солигалича (июль 1927 г.) и проводил занятия по химии на курсах по подаче первой помощи животным при Ленинградском областном обществе защиты животных (1930). В 1927-1928 гг. некоторое время Кононов числился сотрудником отдела силикатных искусств Академии художеств87.
На протяжении первых двух советских десятилетий научная деятельность В. Н. Кононова была тесно связана с работой в Российской академии истории материальной культуры (с 1926 г.— Государственная академия истории материальной культуры; с 1937 г.— Институт истории материальной культуры в составе Академии наук ссср). В 1919 г. в составе Академии создается Институт археологической технологии, задача которого ставилась довольно широко — технологическое изучение археологических объектов и экспериментальное исследование методов консервации и реставрации. С 1919 г. В. Н. Кононов состоит научным сотрудником Разряда техники живописи и технологии красок Института археологической (с 1932 г.— исторической) технологии раимк, где, наряду с А. А. Поповицким и заведующим Разряда красок, химиком-технологом, историком технологии живописи В. А. Щавинским, занимается разработкой физических способов анализа красителей, позволяющих исследовать живописные материалы памятника, не нарушая его целостности. Стоит отметить, что лабораторная база для исследований на этом начальном этапе была предоставлена Высшим институтом фотографии и фототехники. Однако в дальнейшем, из-за недостатка технической оснащенности лаборатории и последовавшего в 1922 г. сокращения штатов, пришлось свернуть начатые работы. С 1926 г. Кононов снова в штате Института. Спустя год здесь была организована лаборатория фотоанализа, заведовать которой был приглашен коллега В. Н. Кононова по Ленинградскому фотокинотехникуму Н. П. Тихонов. В последующие годы ими был проведен ряд совместных исследований древних тканей с применением микрохимического и фотоаналитического методов [14, с. 89, 93, 95-97]88.
Изучение древних тканей, их реставрация, консервация и восстановление методов окраски становится основным направлением научной работы Кононова с конца 1920-х гг. Как отмечает историк Н. В. Ермакова, автор монографии «Реставрация шитья и тканей в московских музеях: становление и развитие», к этому времени, в результате экспедиционной деятельности, в составе ряда московских музейных фондов сформировались обширные коллекции археологического текстиля. При этом методы консервации и реставрации древних тканей оставались еще слабо разработанными. Именно благодаря специалистам Института археологической технологии, сочетавшим «поверхностные и "глубокие" методы очистки текстиля с использованием органических растворителей», удалось внести значительный вклад в развитие консервационно-реставрационного направления этой группы исторических памятников и «расширить сведения об исторических технологиях ткачества и вышивки» [4, с. 104, 110].
Одна из ведущих ролей в этом принадлежит В. Н. Кононову. В конце 1920-х — начале 1930-х гг. он принимает участие в исследовании текстильных материалов из курганных погребений Ноин-Ула, доставленных Монголо-Тибетской экспедицией П. К. Козлова (1924-1925). Для участия в этой работе, предпринятой по предложению Академии наук, были привлечены все разряды Института и ряд сторонних специалистов [2, с. 61; 14, с. 136].
Примечательно, что первоначально предполагалось провести реставрацию находок в Этнографическом отделе Русского музея, однако «памятники, возраст которых около двух тысяч лет, требовали иных методов очистки, чем применяемые при реставрации этнографических коллекций» [4, с. 105]. Для этого требовалось изучить технологии изготовления и обработки древних тканей. Когда проведенные опыты с применением спектрального анализа, фотометодов и приемов анализа красителей тканей, принятые в 1930-х гг., не дали необходимых результатов, Кононовым была разработана оригинальная методика. Согласно Н. В. Ермаковой, «предложенный им план исследования включал несколько этапов. Первым шагом было изучение древних литературных источников, которое позволило
Илл. 8. неизвестный автор. В. н. Кононов. 1915-1917 гг. © росфото, кп 015/059/2619
установить сырье, применявшееся в качестве красителеи, а также древние технологические приемы крашения. Затем современные ткани были окрашены с использованием древних приемов. Следующим шагом было изучение загрязнений. Ими оказались соединения железа. Современные окрашенные ткани были искусственно загрязнены природными соединениями железа. На полученных образцах стала отрабатываться методика извлечения красителя из ткани и его определения. Когда методика была апробирована, приступили к исследованию раскопочных образцов» [4, с. 106-107]. Опыты, проведенные В. Н. Кононовым, показали, что в ряде случаев часть красителей может переходить в почву, а в случае исчезновения тканей, может быть обнаружена только в ней, поэтому было настоятельно рекомендовано в дальнейшем собирать почву под фрагментами находок [13, с. 93]. Как отмечал позже профессор В. Я. Курбатов в своем отзыве о научно-исследовательской работе В. Н. Кононова в представлении последнего к ученой степени кандидата исторических наук, «в этой работе В. Н. Кононов имел в распоряжении всего несколько кусочков тканей, по которым удалось установить их окраску, найдя метод извлечения красящих веществ, и даже установить метод, пригодный для изучения красителей при самых раскопках»89.
Все это позволяло выполнить графическую реконструкцию археологических находок, осуществленную В. Н. Кононовым. Результаты проведенных работ по очистке и реконструкции рисунка и окраски тканей были представлены в 1929 г. на Берлинской археологической выставке, а впоследствии (реконструкция акварелью В. В. Кононовой) — на Международной парижской выставке 1937 г. в разделе науки. В дальнейшем Кононовым был проведен сравнительный анализ технологических особенностей образцов тканей из Ноин-Ула и гуннского могильника Ильмовой пади (экспедиция Г. П. Сосновского, 1928-1929 гг.), показавший сходство состава и технологии их исполнения, и, в то же время, «впечатление сильного упадка культуры производства». По просьбе Калифорнийского университета восстановление исчезнувшей окраски было повторно проведено В. Н. Кононовым на новых объектах [4, с. 107-108; 2, с. 61]90.
Широкая специализация В. Н. Кононова как химика и биолога позволила ему во время работы в гаимк провести также ряд исследований археологических остатков растительного
происхождения (из раскопок согдийского замка на горе Муг в Таджикистане, в сотрудничестве с В. В. Данилевским и А. А. Никитиным) и возможности проращивания археологических семян. Результаты этих исследований были опубликованы [2, с. 61, 63; 8; 9]. Позже Кононовым был разработан способ фиксации органических остатков, полученных с мест археологических раскопок, с использованием спиртовых растворов глицерина. В 1939 г. эта методика была успешно применена в ходе экспедиции А. Н. Бернштама в Среднюю Азию, во время изъятия двойного захоронения вместе с подстилкой и деревянной утварью. Дальнейшее исследование сохранившихся органических остатков было проведено уже во время его работы в Государственном Эрмитаже [2, с. 61].
С 1929 г. Василий Николаевич переводится на должность научного сотрудника иат. В 1932-1934 гг. он работает под началом Н. П. Тихонова, занимавшего в это время должность директора иит, однако в 1934 г., «под давлением реакционных кругов», они вынуждены были оставить работу в Институте, на некоторое время прекратившем свое существование. Для сохранения накопленного опыта при участии Василия Николаевича Тихонов организует (1934) в составе Академии наук ссср Лабораторию консервации и реставрации документов (лкрд), которую будет возглавлять вплоть до своей гибели во время блокады в 1942 г. В дальнейшем Кононов восстанавливается на работе в Институте и с 1934 по 1937 гг. состоит действительным членом иит гаимк. В 1937 г., во время командировки и.о. директора иит гаимк М. В. Фармаковского, временно исполняет обязанности последнего, а последние два года работы в иимк (1937-1939) Василий Николаевич исполнял обязанности старшего научного сотрудника. Одновременно с этим, помимо исследовательской работы, Василий Николаевич ведет работу с аспирантами Института исторической технологии. Несмотря на занятость, Кононов также принимает участие в общественной работе (председатель товарищеского суда в Ленинградском институте прядильных культур (1932-1933), страхделегат, член месткома гаимк (1935), профорг иит (1937)) [14, с. 171]91.
Илл. 9. Неизвестный автор. В. Н. Кононов за работой в Фототехническом институте. 1921 г. © росфото, кп 015/006/2564
В период работы Василия Николаевича в гаимк им был выполнен ряд исследований и разработок по заказам различных учреждений (Государственная Публичная библиотека им. М. Е. Салтыкова-Щедрина, Ленинградский государственный университет и др.) и промышленных предприятий (Балтийский завод (изобретены специальные краски для работ на плазе при разбивке судов, 1932 г.); Ленинградский фарфоровый завод им. М. В. Ломоносова (исследование степени проницаемости плавленых кварцев ультрафиолетовыми лучами, по оригинальному методу В. Н. Кононова, 1934 г.); завод санитарно-технического оборудования «Гидравлика» треста «Ленпромстрой» (исследование и синтез американских гидравлических цементов для водопроводных и паропроводных сетей, 1934 г.)92.
В декабре 1933 г. Василий Николаевич был приглашен на работу ученым консультантом в Кристалло-рентгеновскую лабораторию Ленинградского химико-технологического института, где выполнял оптические исследования по заданию Машиностроительного завода № 7 («Арсенал»). Им были разработаны методика исследования флюоресцирующих экранов, а также оригинальная рецептура стандартных проявителей для рентгенограмм из отечественных материалов, «не уступающая лучшим заграничным проявителям»93. Кроме того, для мастерских института им была разработана методика изготовления светофильтров для осциллографов (5-ти цветов). В 1935 г. отзыв об этих работах будет учтен в ходе представления В. Н. Кононова к ученой степени кандидата исторических наук94.
В 1936 г. Василием Николаевичем было создано изобретение, «имеющее большое значение в народном хозяйстве» — фотоколориметр (оптический прибор для измерения концентрации веществ в растворах), что особо было отмечено премией руководства гаимк95.
Илл. 10. Неизвестный автор. В. Н. Кононов. 1950-е гг. © Архив П. А. Тихонова
С начала 1930-х гг. Василию Николаевичу, из-за проблем со здоровьем (ухудшение зрения), становится все сложнее вести лабораторные занятия со студентами, в результате чего с середины 1930-х гг. он прекращает свою преподавательскую деятельность. В результате этого во второй половине 1930-х гг. сложилась ситуация, заставляющая вспомнить обстоятельства жизни семьи Кононовых в дореволюционную эпоху, невольно проводя определенные параллели: если в 1916 г., после смерти Николая Николаевича Кононова, за его семьей была оставлена квартира при Русском музее, то к 1937 г., когда Василий Николаевич уже несколько лет не преподавал в Фотокинотехникуме (с 1932 г.— Ленинградский институт киноинженеров (лики)), его семью по суду пытаются выселить из квартиры на улице Правды, что, как отмечал Кононов в заявлении к руководству гаимк, «сильно мешает нормальному выполнению ... основной работы»96.
С 1939 г. в научной деятельности Василия Николаевича начинается новый период: он поступает в Государственный Эрмитаж на должность старшего научного сотрудника в рестав-рационно-технический отдел, где работает с предметами прикладного искусства и археологическими материалами. К этому времени он уже широко известен в научной среде Ленинграда как уникальный специалист, сочетающий опыт исследователя материальной природы вещественных памятников и химика-реставратора97.
В начале июня 1941 г. Василий Николаевич по вызову цк и снк Узбекской сср прибывает в Самарканд, в распоряжение Юбилейного комитета Навои при Совете народных комиссаров Узсср, для участия в работе Правительственной экспедиции по вскрытию погребений Тимуридов — Тимура, Улугбека и др. После проведения вскрытия экспедицию перевели в Ташкент, где Василию Николаевичу была поручена камеральная обработка полученных находок. Работа заняла много времени и завершилась лишь к концу декабря 1941 г. К этому времени возвращение в Ленинград было уже невозможно. В. Н. Кононов спешно выезжает из Ташкента в Казань, куда была эвакуирована его семья. Последующие три года (с 25 февраля 1942 г. по 5 сентября 1944 г.) он работал на Казанском оптико-механическом заводе № 237 Наркомата вооружения ссср в должности инженера-исследователя клинической лаборатории. Как отмечалось в выданной в 1944 г. Василию Николаевичу характеристике за подписью главного технолога завода М. А. Минкова, в период своей работы на предприятии Кононовым был проведен «ряд исследовательских работ в области гипса, керамики и абразивов. Благодаря большому опыту и технических знаний т. Кононов внес много ценных моментов в эти работы и, обладая личной инициативой, является нужным работником и консультантом по самым разнообразным вопросам химии»98.
Приказом по Государственному Эрмитажу от 30 апреля 1945 г. Василий Николаевич «за отличные показатели производственной работы» был занесен на Доску почета. С осени 1944 г., после возвращения в Ленинград, Василий Николаевич снова на работе в Эрмитаже, уже в должности профессора-реставратора, а с осени 1945 г.— старшего научного сотрудника. После окончания войны он принимает участие в восстановлении экспозиций музея, обследовании дворцов-музеев Пушкина, Павловска, Ломоносова [2, с. 61]99.
В 1947 г. по заказу Центрального музея В. И. Ленина (Москва) Кононов был командирован Президиумом ан ссср для обследования личных вещей В. И. Ленина (одежды, документов и рукописей, предметов из металла) и условий их хранения в фондах Центрального музея и Дома-музея В. И. Ленина в Горках «с целью выяснения их состава и разработки методов их консервации» [2, с. 62]100. В следующем году он снова был направлен Президиумом ан ссср, уже в Ашхабад, для реставрации и консервации памятников прикладного искусства (в том числе ритонов из слоновой кости)
периода Парфянского царства, найденных при раскопках городища Старая Ниса (резиденции парфянских царей) экспедицией М. Е. Масона [2, с. 62].
В 1949 г. по просьбе Исторического научно-исследовательского института Ленинградского государственного университета им. А. А. Жданова В. Н. Кононовым были проведены исследования по определению техники керченских росписей. Результаты исследований были использованы при подготовке докторской диссертации доцента университета А. П. Ивановой. Работа В. Н. Кононова была отмечена в письме директора Института В. В. Мавродина на имя директора Государственного Эрмитажа академика И. А. Орбели: «В результате этой работы ему удалось установить ряд важных новых данных, имеющих большое значение для истории античной живописи, как например доказательство фрескового характера росписи склепа Деметры и наличия энкаустики во внутреннем убранстве зданий эллинистического времени, а также определение состава красок на гипсовых прилепах деревянных саркофагов 1-й вв. н.э.»101.
Среди объектов, реставрированных Кононовым за годы работы в Эрмитаже — предметы из аптеки и одежда Петра I, стеклярусные панно, слюдяные оконницы из Отдела истории русской культуры, витражи, керамика из Отдела Античного мира. Он также исследует предметы из слоновой кости, металлов, определяет природу волокон, красителей тканей, состав красок и лаков картин. В 1948-1950 гг. Василий Николаевич заведует экспериментально-регистрационной лабораторией музея [2, с. 62] (илл. 10).
Особое место в его исследованиях занимала мозаика. В 1930-х гг. он участвует в реставрации панно «Полтавская баталия» М. В. Ломоносова, а в 1939 г., по договору с Академией художеств, исследует золотые смальты Софийского собора в Киеве. В послевоенный период (1951-1953) проводит качественный анализ образцов смальт и других изделий, найденных при раскопках фабрики и лаборатории М. В. Ломоносова
в Усть-Рудице экспедицией Политехнического института и ан ссср под руководством В. В. Данилевского, с которым В. Н. Кононова связывали долгие годы сотрудничества [2, с. 62]. Реконструкция акварелью обнаруженных находок также была выполнена В. В. Кононовой.
Когда с осени 1950 г. в Эрмитаже начал действовать Реставрационный совет, возглавляемый В. Ф. Левинсоном-Лессингом (заведующим Отделом западноевропейского искусства), Кононов, наряду с другими ведущими реставраторами, в течение первых пяти лет принимал в его работе активное участие. В компетенцию Совета входило обсуждение и утверждение новых методов реставрации, а кроме того, ему отводилась важная роль в процессе формирования Отдела реставрации на базе мастерских и других подразделений, в создании новых реставрационных комиссий и разработке Положения об Отделе. Спустя некоторое время в составе Отдела, наряду с реставрационными мастерскими и рентгеновским кабинетом, организуется аналитическая лаборатория, в задачу которой входило проведение реставрации музейных предметов и исследование материалов вещественных памятников по заданиям научных отделов. В 1953 г. В. Н. Кононов назначается по лаборатории материально ответственным лицом, однако, ввиду отсутствия помещения и нехватки специалистов, лаборатория в этот период так и не была создана. В эти годы он также работает в составе трех реставрационных комиссий — по тканям и коже, по керамике, фарфору и стеклу и по хранению [2, с. 62] (илл. 11).
Одновременно с этим, с 1949 по 1954 гг., в свободное от работы в музее время, Кононов также работает по совместительству старшим научным сотрудником в живописно-реставрационной мастерской Академии художеств, где подготовил учебное пособие «Применение химико-технологического анализа в области реставрации: определение красящих веществ, грунтов, основ». В последние годы Василий Николаевич вел курс консервации и реставрации памятников на историческом факультете лгу [2, с. 62-63]102.
В 1954 г. Василий Николаевич оставляет работу в Эрмитаже и переходит на работу в Институт востоковедения ан ссср, где, до выхода на пенсию в 1957 г., занимается исследованием, реставрацией и фотокопированием рукописей (в частности, рукописей на пергамене, по заданию Государственного музея Грузии) [2, с. 62]103.
В последние годы, уже выйдя на пенсию, в сотрудничестве с химиком и искусствоведом И. Л. Ногид Кононов принимает активное участие в работе организовывающейся в Эрмитаже при Отделе реставрации химической лаборатории. Именно Василия Николаевича можно считать ее основателем. С 1997 г. находящаяся в структуре Отдела научно-технической экспертизы и получившая новое название — Лаборатория физико-химических исследований материалов — она успешно продолжает работу в тех же направлениях: совершенствование методов реставрации и консервации вещественных памятников и исследование их материальной основы [2, с. 63].
Василий Николаевич скончался в 1958 г. в возрасте 76 лет [2, с. 63].
Семья Кононовых представляет собой уникальный пример династии, два поколения которой оказались не только включены в процесс зарождения и формирования музейных сообществ, но и внесли заметный вклад в их развитие, и работа каждого из них в свое время получала высокую оценку. Продолжателем этой династии и, прежде всего, направлений, заложенных В. Н. Кононовым, можно считать его внука — химика-реставратора, доктора химических наук, профессора кафедры реставрации факультета искусств Санкт-Петербургского государственного университета, заслуженного деятеля науки Российской Федерации Петра Алексеевича Тихонова.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Кононова В. В. Рукопись. [б/д] // Личный архив П. А. Тихонова.
2 За помощь в подготовке материала, посвященного биографии А. Н. Бок, авторы благодарят сотрудников Российского этнографического музея — заведующую отделом фотографии К. Ю. Соловьеву и научного сотрудника высшей категории отдела фотографии Е. Ф. Кононову, а также заместителя директора Российского этнографического музея по учету и хранению Н. Н. Прокопьеву — за предоставленные фотографии.
3 Авторы выражают признательность за возможность знакомства с данной коллекцией сотрудникам Государственного музейно-выставочного центра росфото — главному хранителю Я. В. Романовой и специалисту по изучению и популяризации предметов музейного фонда Л. И. Стариловой. Особую признательность за возможность публикации некоторых из этих снимков в статье авторы выражают Генеральному директору росфото З. М. Коловскому.
4 Обер-офицерскими детьми называли детей офицеров, рожденных до получения их отцами чинов, дающих потомственное дворянство.
5 Архив Государственного Эрмитажа. Ф. 1. Оп. 13 (л/с). Д. 389. Л. 21; Ведомственный архив Государственного Русского музея (ва грм). Ф. грм (I). Оп. 10. Д. 213. Л. 6зоб.; Рукописный архив Института истории материальной культуры ран. Ф. 35. Оп. 5. Д. 151. Л. 37. Любопытно, что из г. Вятки происходит и другая династия — фотографов-фототехников Тихоновых, породнившихся с Кононовыми в 1930-х гг.
6 ВА ГРМ. Ф. ГРМ (I). Оп. 10. Д. 213. Л. б3об.-б5.
7 Рукописный архив Института истории материальной культуры ран (ра иимк ран). Ф. 35. Оп. 5. Д. 151. Л. 18.
8 ва грм. Ф. грм (I). Оп. 10. Д. 213. Л. б3об.
9 Там же. Л. б4об.-б5.
10 Там же. Л. 66об.
11 Там же. Л. 15об.
12 Там же. Л. 16.
13 Там же. Л. 46об., 55, 67об.-70; Архив гэ. Ф. 1. Оп. 13 (л/с). Д. 389. Л. 1.
14 ва грм. Ф. грм (I). Оп. 10. Д. 213. Л. 93.
15 Там же. Л. 49.
16 Там же. Л. 54.
17 Там же. Л. 51.
18 Там же. Л. 49, 50, 58, 93.
19 Там же. Л. 56-57, 63об.
20 Там же. Л. 58, 62, 72.
21 Там же. Л. 71.
22 Там же. Л. 75, 77, 99, 107.
23 Там же. Л. 96 об.-97.
24 Там же. Л. 93, 95.
25 Научный архив Российского этнографического музея (на рэм). Ф. 2. Оп. 3. Д. 12. Л. 3; ва грм. Ф. грм (I). Оп. 10. Д. 214. Л. 25.
26 РА иимк ран. Ф. 2. Оп. 3. Д. 305. Л. 1.
27 Там же.
28 НА РЭМ. Ф. 2. Оп. 3. Д. 12. Л. 3; ВА ГРМ. Ф. ГРМ (I). Оп. 10. Д. 214. Л. 11.
29 НА РЭМ. Ф. 2. Оп. 3. Д. 12. Л. 1, 3.
30 Там же. Л. 3; ра иимк ран. Ф. 2. Оп. 3. Д. 305. Л. 1.
31 ва грм. Ф. грм (I). Оп. 10. Д. 214. Л. 19; ра иимк ран. Ф. 2. Оп. 3. Д. 305. Л. 1-1об.
32 НА РЭМ. Ф. 2. Оп. 3. Д. 12. Л. 3; РА ИИМК РАН. Ф. 2. Оп. 3. Д. 305. Л. 1об.
33 Там же.
34 ВА ГРМ. Ф. ГРМ (I). Оп. 10. Д. 214, Л. 78об.
35 РА ИИМК РАН. Ф. 2. Оп. 3. Д. 305. Л. 1об.
36 Там же. Л. 2.
37 Там же.
38 Там же.
39 Там же.
40 Возможно, имеется в виду российский дипломат, посланник в Персии (1906-1908) и Сербии (1909-1914) Н. Г. Гартвиг
(1857-1914).
41 РА ИИМК РАН. Ф. 2. Оп. 3. Д. 305. Л. 2.
42 Там же. Л. 2-2об.; на рэм. Ф. 2. Оп. 3. Д. 12. Л. 3.
43 НА РЭМ. Ф. 2. Оп. 3. Д. 12. Л. 3; ВА ГРМ. Ф. ГРМ (I). Оп. 10. Д. 214. Л. 68.
44 ВА ГРМ. Ф. ГРМ (I). Оп. 10. Д. 214. Л. 76.
45 НА РЭМ. Ф. 2. Оп. 3. Д. 12. Л. 1об.
46 Там же. Л. 3.
47 Там же.
48 Там же.
49 Там же. Л. 3об.
50 Там же. Л. 3об., 7.
51 Архив Центрального государственного архива кинофото-фонодокументов Санкт-Петербурга (Архив цгакффд СПб). Наблюдательное дело Государственного музея этнографии народов ссср. Л. 4.
52 на рэм. Ф. 2. Оп. 3. Д. 12. Л. 3об., 7.
53 Там же.
54 Там же. Л. 3об.
55 Там же. Л. 3об., 8, 10.
56 Там же. Л. 3об.
57 Там же. Л. 8.
58 Там же. Л. 3об.
59 Там же. Л. 9-11. Имеется в виду следующее издание: Русские. Историко-этнографический атлас / под ред. П. И. Кушнера (отв. ред.), В. А. Александрова, В. И. Козлова, М. Г. Рабиновича.— М.: Наука, 1967.
60 Со слов научного сотрудника отдела фотографии рэм Е. Ф. Кононовой, в январе 1959 г. состоялась передача фототеки новой заведующей — В. К. Таут.
61 РА иимк ран. Ф. 35. Оп. 5. Д. 151. Л. 1.
62 Там же. Л. 16, 18об.; Архив гэ. Ф. 1. Оп. 13 (л/с). Д. 389. Л. 29.
63 Архив гэ. Ф. 1. Оп. 13 (л/с). Д. 389. Л. 29.
64 ра иимк ран. Ф. 35. Оп. 5. Д. 151. Л. 18об. Результаты исследований были обобщены В. Н. Кононовым в статьях [5, 6].
65 ра иимк ран. Ф. 35. Оп. 5. Д. 151. Л. 19; Архив гэ. Ф. 1. Оп. 13 (л/с). Д. 389. Л. 29. Имеется в виду издание [7].
66 ра иимк ран. Ф. 35. Оп. 5. Д. 151. Л. 19об.
67 Там же. Л. 18, 19об.
68 Там же. Л. 18, 19-19об. Данные формулярных списков и анкет В. Н. Кононова, находящихся в архивах разных учреждений, не всегда совпадают.
69 Там же. Л. 19об.
70 Там же. Л. 38.
71 ра иимк ран. Ф. 35. Оп. 5. Д. 151. Л. 18; Архив гэ. Ф. 1. Оп. 13 (л/с). Д. 389. Л. 1об.
72 ра иимк ран. Ф. 35. Оп. 5. Д. 151. Л. 19об.-20.
73 Там же.
74 Кононова В. В. Рукопись. Л. 7-8. Здесь и далее цитаты из рукописи приводятся без сохранения авторских орфографии и пунктуации, за исключением имен и названий. Имеются в виду: П. С. Жуков — главный фотограф Политуправления Петроградского военного округа; А. А. Штюрмер — фотограф, фототехник; Л. М. Шарлов — один из создателей первой отечественной кинопленки; Б. В. Эвальд. К сожалению, не обо всех упомянутых В. В. Кононовой специалистах удалось найти сведения.
75 Кононова В. В. Рукопись. Л. 1об.
76 Там же. Л. 9об. Имеется в виду персонаж фильма — ассистент профессора, который появляется в сцене демонстрации опытов перед студентами.
77 Кононова В. В. Рукопись. Л. 4об.-5.
78 Там же. Л. 5об.
79 Там же.
80 Имеется в виду здание Синодального училищного совета, ул. Кабинетская (с начала 1920-х гг.— ул. Правды), д. 13.
81 Имеется в виду церковь св. Александра Невского.
82 Кононова В. В. Рукопись. Л. 8-8об. Имеются в виду художники В. М. Измайлович и В. Я. Берингер.
83 Кононова В. В. Рукопись. Л. 8об.
84 В состав музейных фондов Института вошли фотографические коллекции, фотокамеры и объективы.
85 Кононова В. В. Рукопись. Л. 8об.-9об. По всей видимости, имеются в виду Яков Моисеевич и Августина Давыдовна Черновы, студенты Высшего института фотографии и фототехники.
86 ра иимк ран. Ф. 35. Оп. 5. Д. 151. Л. 1об., 18.
87 Там же. Л. 1об., 18-18об., 20, 37; Архив гэ. Ф. 1. Оп. 13 (л/с). Д. 389. Л. 1об.
88 ра иимк ран. Ф. 35. Оп. 5. Д. 151. Л. 1об., 18об.
89 Там же. Л. 16.
90 Там же.
91 Архив гэ. Ф. 1. Оп. 13 (л/с). Д. 389. Л. 1об., 10; ра иимк ран. Ф. 35. Оп. 5. Д. 151. Л. 14, 30, 38.
92 ра иимк ран. Ф. 35. Оп. 5. Д. 151. Л. 5, 1боб.-17.
93 Там же.
94 Там же. Л. 16.
95 Там же. Л. 27.
96 Там же. Л. 28об., 38.
97 Архив гэ. Ф. 1. Оп. 13 (л/с). Д. 389. Л. 2боб.
98 Там же. Л. 4об., 7, 8.
99 Там же. Л. 27-27об.
100 Там же. Л. 28об.
101 Там же. Л. 15.
102 Там же. Л. 24.
103 Там же. Л. 27об.
ЛИТЕРАТУРА
1. Дмитриев В.А. Государственный музей этнографии — свой путь между идеологией и наукой // Музей. Традиции. Этничность.— 2012.— № 2.— С. 6-20.
2. Герасимова Н.Г., Тихонов П. А. Исследователь и реставратор памятников культуры В. Н. Кононов (1882-1958) // Реликвия.— 2003.— № з (3).— С. 60-63.
3. Грусман В. М, Дмитриев В. А. Этнографический отдел Русского музея и концепция национального музея // Музей. Традиции. Этничность.— 2012.— № 1.— С. 10-27.
4. Ермакова Н. В. Реставрация шитья и тканей в московских музеях: становление и развитие: дис. ... канд. ист. наук.— М., 2005.— 334 с.
5. Кононов В.Н. К анатомии Phyllophora nervosa Grev // Труды Императорского Санкт-Петербургского общества естествоиспытателей.— 1903.— Т. 34.— Вып. 1.— С. 83-85.
6. Кононов В. Н. К анатомии Phyllophora nervosa Grev // Ботанические записки, издаваемые при Ботаническом саде Императорского С.- Петербургского университета.— 1905-1906.— Вып. 23.— С. 95-105.
7. Кононов В.Н. Краткий очерк анатомии растений в микроскопических препаратах // Труды Ботанического сада Юрьевского университета.— 1911.— Т. 12.— Вып. 1.— С. 74-76.
8. Кононов В.Н. К вопросу о проращивании семян из археологических раскопок // Проблемы докапиталистических обществ.— 1935.— № 7-8.— С. 194-196.
9. Кононов В. Н, Данилевский В. В., Никитин А. А. Исследование растительных остатков из раскопок согдийского замка на горе Муг // Труды Таджикистанской базы / ан ссср.— М.-Л.: Изд-во ан ссср, 1938.— Т. 8.— С. 479-505.
10. Санкт-Петербургский государственный университет кино и телевидения — 90 лет. Страницы истории (1918-2008) / под общ. ред. А. А. Белоусова.— СПб.: спбгукиТ, 2008.— 380 с.
11. Сборник узаконений, касающихся Русского музея императора Александра iii (Извлечение из «Собрания узаконений и распоряжений правительства, издаваемого при Правительствующем сенате»).— Пг.: типо-лит. «Энергия», 1915.— 12 с.
12. Соловьева К. Ю. «В поисках Беловодья»: опыт фоторепрезентации двух эпох // Музей. Традиции. Этничность.— 2012.— № 2.— С. 144-149.
13. Тихонов Н. П. Реставрация и консервация тканей // Проблемы истории докапиталистических обществ.— 1934.— № 4.— С. 90-101.
14. Цыпкин Д. О. Формирование историко-документной экспертизы в России: 1898-1963 гг. (концепции, учреждения, ученые): дис. ... канд. ист. наук.— СПб., 2009.— 237 с.
