CC BY
63
УДК 130.2 (470.53)
Зиновьева Лилия Евгеньевна
Пермский государственный гуманитарно-педагогический университет
Zinovieva L. ДИНАМИКА КУЛЬТУРНОГО ПРОСТРАНСТВА ПЕРМИ И ОСОБЕННОСТИ ИЗМЕНЕНИЙ В ПЕРМСКОЙ КУЛЬТУРНОЙ
ИДЕНТИЧНОСТИ
THE DYNAMICS OF PERM CULTURAL ENVIRONMENT AND THE SPECIFICS OF CHANGES IN PERM CULTURAL IDENTITY
Аннотация: Статья рассматривает идентификационные возможности территории на примере изменений, происходящих в культурном пространстве Перми и Пермского края, и анализирует некоторые противоречия региональной идентичности, порожденные особенностями динамики регионального культурного пространства.
Ключевые слова: культурное пространство, идентификация,
идентичность.
Abstract: The paper examines identification potential of an area, evidenced from changes in Perm and Perm Krai cultural environment. Certain inconsistencies in the regional identity, originating from the specific dynamics of the regional cultural environment, are analyzed.
Keywords: cultural environment, identification, identity.
В природе человека заложен основной способ его взаимодействия с окружающей средой - освоение. Осваивая окружающий мир, люди не только обеспечивают свое физическое существование, но и формируют саму окружающую среду. Таким образом, их среда - пространство человеческой жизни - постепенно обретает человеческие черты и наполняется человеческими смыслами, становится культурным пространством. В свою очередь это преобразованное в ходе человеческой истории культурное пространство начинает выполнять новую функцию: оно в некотором роде возвращает
© Зиновьева Л.Е., 2013
человеку созданные им смыслы, становится одним из важнейших идентификационных оснований для людей, его населяющих.
Принадлежность к территории складывается и осознается людьми через их повседневное взаимодействие с ее смысловыми точками, через привычность и узнаваемость своего пространства. Возникает ощущение понятности, знакомости территории. В то же время своя территория оказывается незнакомой и даже опасной для чужаков. Принадлежность к определенному региону делается признаком, разделяющим своих (людей этой территории) и чужих (людей других территорий).
Таким образом, освоенное пространство превращается в одно из важнейших средств социокультурной идентификации людей. Осознание себя в качестве человека этой территории - пермяка, сибиряка, уральца и т.д. - может быть связано не только с фактом рождения или длительного проживания на ней. Принадлежность к региону предполагает не только физическое нахождение в этом пространстве; люди могут осознавать себя частью данной территориальной общности, находясь даже длительное время за ее пределами, если чувствуют себя носителями культурных смыслов, связанных с данной территорией.
Однако культурные смыслы любой территории, освоенной человеком в прошлом, не остаются неизменными. История регионов представляет собой постоянное переосвоение уже освоенных человеком пространств. Они приобретают новые черты, новые характеристики и смыслы, трансформируясь в соответствии с новыми обстоятельствами жизни и целями людей, населяющих эту территорию. Соответственно, происходит и изменение идентификационных параметров территории. Это обстоятельство проявляется и в количественном, и в качественном плане. В зависимости от того, каковы эти параметры, территория приобретает большую или меньшую идентификационную привлекательность для людей, они могут гордиться своей принадлежностью к ней либо стыдиться ее. В качественном плане идентификационные смыслы территории могут быть изменены, и она начинает пониматься иначе, а для людей, осознающих свою идентичность на основе региональных смыслов, происходит качественное переосмысление собственной территориальной идентичности. Даже если новые смыслы территории выглядят для них положительно, такой процесс может оказаться очень непростым.
Дело в том, что наполненная новыми смыслами территория как основание идентификации общности может потребовать от принадлежащих к этой общности людей не только простого принятия этих новых смыслов, хотя уже само по себе принятие требует от людей определенных ценностных усилий. В то же время оно может повлечь за собой иные поведенческие модели, иные информационные стратегии, усвоить которые может оказаться не так легко, даже если они воспринимаются как привлекательные.
Рассмотрим с этой точки зрения те культурные процессы, которые происходят в последнее время на территории города Перми и Пермского края.
Проводимая в последние годы краевым правительством модернизация региона на основе культуры как ресурса экономического и социального развития была направлена как раз на кардинальное переосмысление территории города и края. Впервые, стремясь придать региону привлекательность, власть использовала новые для региона ресурсы - культурные. В социокультурном пространстве города и края появилось много совершенно новых арт-объектов, возникло большое количество разнообразных арт-событий. При этом создателями и участниками большинства реализуемых в городе и крае проектов стали внешние по отношению к краю арт-менеджеры и художники.
Все это постепенно сформировало совершенно иное по смыслу и значимости пространство города. Если в прошлом Пермь позиционировалась как крупный промышленный центр с неплохим образовательным и культурным потенциалом, включающим такие «вечные» бренды, как «пермский балет» и «пермские боги», с краевой достопримечательностью - Кунгурской пещерой, то за пять лет реализации новой культурной политики все кардинально изменилось.
Пермь стала пониматься как международного значения культурная столица, представляющая самые новые художественные веяния, привлекательные не только для местного, но и для международного туризма. Однако в первую очередь поменялось само городское и краевое пространство собственно для пермяков. Пермская «культурная революция» вызвала серьезные социальные, а главное, идентификационные сдвиги.
Крайне неоднозначная реакция жителей города на эти перемены была вызвана не только непривычностью объектов современного искусства или ревнивым отношением к московским «пришельцам» со стороны пермской
художественной элиты. Более важными моментами, определившими двойственность восприятия перемен, оказались некоторая их навязанность извне, лишившая пермяков, как казалось многим местным жителям, свободы выбора, а также определенная требовательность нового городского ландшафта к ценностным установкам, поведенческим привычкам и жизненным стереотипам местных жителей. Культурные новшества все больше и больше заставляли пермяков интересоваться ими, искать информацию о них, определять свое отношение к ним. Они втягивали людей в по-новому организованные городские пространства, где приходилось вести себя непривычно, причем не только более сдержанно (не бросать мусор мимо урн), но и более раскованно (трогать руками интерактивные музейные композиции).
Развертывание программ городских и краевых фестивалей, в том числе грандиозных по длительности и разнообразию культурных событий, вроде «Белых ночей в Перми», в течение трех лет сделало практически все население края причастным к этим культурным новшествам. Посетителями «Белых ночей» стало более миллиона человек (цифра, соотносимая с количеством населения краевого центра). Среди более чем тридцати различных культурных объектов и событий, в которых молодые жители города и края приняли участие за последний год, безусловное лидерство принадлежит «Белым ночам в Перми» и «Чудному карнавалу» (Кудымкар).
Именно фестивали сняли для пермяков чувство навязанности происходящих культурных перемен. С одной стороны, высокий (часто мировой) уровень предложенных проектов и событий, а с другой - их огромный выбор представили для них ситуацию как самостоятельную возможность этот выбор совершать. Для молодежи Перми и края основным источником информации о происходящих культурных событиях является Интернет. Использование социальных сетей в качестве такого источника позволило им высказать собственное отношение к этим событиям публично. Таким образом, интернет-активность молодых пермяков стала важным адаптивным средством, позволившим принять новые события в городе и крае в качестве позитивных идентификационных моментов.
Что касается изменений поведенческих стратегий пермяков, ситуация выглядит более сложной. Безусловно, фестивальное пространство так же, как
и постоянное присутствие многих, уже ставших привычными арт-объектов, на относительно благополучном фоне культурного пейзажа в центре города воспринимается пермяками достаточно позитивно. Люди, вольно или невольно, принимают предложенные правила игры. А вот культурное пространство отдаленных от центра города районов и выглядит, и воспринимается совсем не так позитивно. Культурные инновации, развернутые на фоне в целом необустроенной и неухоженной городской среды «спальных» районов скорее вызывают раздражение и разрушительные реакции жителей. Во многих случаях эти арт-вставки быстро ветшают и сливаются с окружающим необустроенным пространством либо подвергаются варварскому обращению, также «сливающему» их со средой.
Все это порождает парадоксальную в какой-то степени идентификационную ситуацию, связанную с особенностями регионального культурного пространства. Во многих отношениях перемены в этом пространстве не только воспринимаются пермяками положительно, но и меняют к лучшему их местную идентичность. Так, например, в молодежной пермской среде, как представляется, не только преобладает положительное отношение к культурным переменам, но и реально происходит формирование позитивного образа города и края, появляется желание идентифицироваться с этим новым образом, вырабатываются соответствующие ему ценностные установки, информационные и поведенческие стратегии.
Вместе с тем неравномерность культурных перемен применительно к городскому и региональному пространству в целом провоцирует и обратные реакции, разрушающие или нейтрализующие их преобразовательное воздействие. Часть пермяков явно ощущает чуждость для себя новой культурной среды. А так как, в отличие от прежней, сконцентрированной в специальных закрытых локациях (театр, музей), эта среда активно меняет городское пространство, вмешиваясь в жизнь практически всех пермяков, то часть горожан активно сопротивляется преобразующему воздействию.
Противоречивость идентификационной ситуации осознается самими пермяками. Они оценивают в целом и край, и его столицу в позитивном ключе, но город Пермь все-таки чаще воспринимается ими как город с ярким, но не всегда умытым лицом.
