CC BY
3
DOI 10.24412/2227-7315-2024-2-23-34 УДК 340.13; 34.03
А. Г. Репьев
ДИФФЕРЕНЦИАЦИЯ КАК ФОРМА СПЕЦИАЛИЗАЦИИ В ПРАВЕ (В ПАМЯТЬ О ПРОФЕССОРЕ И. Н. СЕНЯКИНЕ)
Введение: в свете 75-й годовщины со дня рождения одного из виднейших представителей саратовской школы права профессора Ивана Николаевича Сенякина его учеником предпринята попытка современного осмысления фундаментальных работ учителя, посвященных проблемам специализации и дифференциации в праве. Исследованию подвергается влияние взглядов И. Н. Сенякина на юридическую доктрину построения системы законодательства, отвечающего потребностям упрочения основ правового государства. Цель — осмыслить научный вклад И. Н. Сенякина в исследование закономерностей права и государства, обоснование процессов унификации и дифференциации законодательства, аргументацию значения системного построения правовой основы государственности. Методологическая основа: общенаучные и частные методы исследования, совокупность диалектического и системного методов познания, формально-юридический подход, метод интерпретации. Результаты: выдвигается тезис, что И. Н. Сенякин в числе первых привлек внимание научной юридической общественности к проблематике специализации законодательства, конкуренции общих и специальных норм права, аргументировал такие взаимодополняющие друг друга формы специализации, как унификация и дифференциация. Выводы: констатируется необходимость активизации исследования проблем дифференциации как формы специализации законодательства в рамках проводимых государственно-правовых преобразований. С опорой на концепцию «специализация права» И. Н. Сенякина автором выдвигается идея о превалировании в настоящее время такого средства дифференциации, как приоритет.
Ключевые слова: И. Н. Сенякин, специализация в праве, дифференциация, субъективные права, юридические обязанности, приоритет, преимущество, ограничение, запрет.
A. G. Repyev
DIFFERENTIATION AS A FORM OF SPECIALIZATION IN LAW (IN MEMORY OF PROFESSOR I. N. SENYAKIN)
Background: in the light of the 75th anniversary of the birth of one of the most prominent representatives of the Saratov School of Law, Professor Ivan Nikolaevich Senyakin, his student attempted a modern understanding of the fundamental works of the teacher devoted to the problems of specialization and differentiation in law. The influence of I. N. Sinyakin's views on the legal doctrine ofbuilding a system of legislation that meets the needs of strengthening the foundations of the rule of law is being investigated. Objective — to comprehend the scientific contribution of I. N. Senya-kin's contribution to the study of the laws of law and the state, the justification of the processes of unification and differentiation of legislation, the argumentation of the importance of the systematic construction of the legal basis of statehood. Methodology: general scientific and private
© Репьев Артем Григорьевич, 2024
Доктор юридических наук, профессор кафедры государственно-правовых дисциплин (Академия управления МВД России); e-mail: [email protected] © Repyev Artem Grigoryevich, 2024
Doctor of Law, Professor of the Department of State and Legal Disciplines (Academy of Management of the Ministry of Internal Affairs of Russia) 23
research methods, a set of dialectical and systemic methods of cognition, a formal legal approach, a method of interpretation. Results: the thesis is putforward that I. N. Senyakin was among the first to draw attention of the scientific legal community to the problems of specialization of legislation, competition of general and special rules of law, argued for such mutually complementary forms of specialization as unification and differentiation. Conclusions: it is stated that it is necessary to intensify research on the problems of differentiation as a form of specialization of legislation within the framework of ongoing state-legal transformations. Based on the concept of "specialization of law" by I. N. Senyakin, the idea of the prevalence of such a means of differentiation as priority is putforward today.
Keywords: specialization in law, differentiation, subjective rights, legal obligations, priority, advantage, restriction, prohibition, I. N. Senyakin.
Одному из выдающихся представителей отечественной теоретико-правовой науки Ивану Николаевичу Сенякину 11 сентября 2024 г. могло бы исполниться 75 лет. Уроженец с. Михайловка Волгоградской области всю свою жизнь посвятил служению юридической науке в стенах Саратовской государственной юридической академии, пройдя путь от аспиранта до профессора, главного редактора одного из авторитетнейших и цитируемых научно-практических изданий и председателя диссертационного совета.
В числе наиболее значимых, как научных, так и организационных достижений Ивана Николаевича, по нашему мнению, должно позиционироваться основание школы «Система российского законодательства» [1]. Результатом ее успешного функционирования стала подготовка под чутким и трепетным руководством ° И. Н. Сенякина более 60 кандидатов юридических наук и шести докторов юрий дических наук при непосредственном научном консультировании: А. А. Фомин ™ «Юридическая безопасность субъектов российского права (вопросы теории ? и практики)», 2008 г.; Д. Е. Петров «Дифференциация и интеграция структурных | образований системы российского права», 2015 г.; С. А. Белоусов «Законодатель-| ный дисбаланс (доктрина, теория, практика)», 2016 г.; С. Н. Туманов «Механизм
0 реализации внешних функций Российского государства (вопросы теории и прак-| тики)», 2017 г.; А. Г. Репьев «Преимущества в российском праве: теория, методо-
1 логия, техника», 2020 г.; А. А. Никитин «Правовое усмотрение: теория, практика, >1 техника», 2021 г. Сегодня дело Ивана Николаевича не только живет, но и крепнет | во многом благодаря заложенным учителем традициям.
I Преемственность школы профессора И.Н. Сенякина обусловлена как твор-
| ческой атмосферой, умело создаваемой мастером при жизни, так и теми фун->§ даментальными, новаторскими для своего времени открытиями, сделанными | им в рамках собственных научных изысканий. Весьма неординарным, высоко Л перспективным исследованием своего времени была попытка Ивана Никола! евича осмыслить постсоветские тенденции нормативного понимания права, § основывающиеся на классическом учении о юридической норме, но преломля-
со
емые временем перестройки. Итогом многолетнего кропотливого труда стало формирование современной концепции построения нового российского законодательства на принципах специализации и унификации [2].
Профессор И. Н. Сенякин не только впервые обратил внимание на общесоциальные, исторические, экономические, политические и иные закономерности 24 специализации законодательства, но и аргументировал три ее формы: диффе-
ренциацию, конкретизацию и детализацию. Если конкретизация и детализация как общеправовые феномены впоследствии получили относительно подробное развитие в трудах соратников [3-6] Ивана Николаевича и его учеников [7-10], то вопросам дифференциации и по сей день уделяется несправедливо, неоправданно мало внимания.
Казалось бы, дифференциация сегодня нередко фигурирует в наименованиях научных исследований [11], однако содержательные работы монографического уровня практически не встречаются. Одной из редких фундаментальных, комплексных общетеоретических работ, посвященных вопросам дифференциации, можно считать исследование ученика И. Н. Сенякина профессора Д. Е. Петрова [12]. Многие авторы, включая в заголовок своей публикации термин «дифференциация», далее по тексту на нем фактически не останавливаются или делают это единожды, а в лучшем случае — фрагментарными мазками [13; 14].
Между тем ответом законодательства на вызовы времени стало постулирование дифференцированности в качестве основы для многих отраслевых правоотношений. Необходимость нахождения различия в ценностях построения правового и социального государства, правовых статусах, в правах и обязанностях субъектов, в мерах государственного принуждения доказала свою состоятельность в рамках конституционного права [15], административного [16], уголовного [17], гражданского [18], налогового [19], трудового [20] и иных отраслей.
Попробуем в свете сказанного, чтя светлую память об учителе, развить идею дифференциации в праве (в рамках публикации — тезисно, а впоследствии на страницах научной монографии — более обстоятельно).
Итак, дифференциация (от франц. differentiation, от лат. differentia — разность, н различие) с общенаучной точки зрения представляет собой расчленение, раз- С деление целого на составные части (ступени) [21, с. 588; 22, с. 184]. Интересную т трактовку данному феномену дает толковый словарь под редакцией В. И. Даля: К «Дифференцировать значить искать разность величин» [23, с. 450]. г
Проецируя общенаучное понимание на юридическую плоскость, соотнося зна- д чение слова «дифференцировать» с возникновением и последующей динамикой т правоотношений, можем заключить, что оно приобретает смысловое понимание н в качестве деятельности по установлению различий, нахождению и последующе- | му выделению единичного и особенного из общего. Такая интерпретация имеет д место и с точки зрения философии, в рамках которой с точечным различием, С но все же присутствует выделение наряду с дифференциаций еще и феномена I
а
«дифференцированность». Это явление представляет собой факт наличия в це- д лом совокупности специализированных частей, уровней, подсистем [24]. I
Принимая во внимание юридическую аксиому, что содержанием отношений № в праве выступают субъективные возможности (права) и юридические должен- 1 ствования (обязанности), логичным будет предположить, что юридическая диф- 5 ференциация осуществляется преимущественно в этой плоскости. Основанием 4 выделения конкретных элементов из общей массы и, как следствие, формированием специальных субъективных прав и юридических обязанностей является, на наш взгляд, установление приоритетов в праве.
Приоритет — это универсальный правовой феномен, позволяющий выделить главное из несущественного, обратить внимание на корень проблемы, не углубляясь в факультативные аспекты. Так, путем обособления, законодательного за- 25
крепления главенствующих, наиболее значимых направлений правотворчества, правореализации и правоинтерпретации формируются приоритетные права и обязанности субъектов правоотношений.
Дедуцируя сказанное, можно выделить первый (он же основной) срез дифференциации в современном праве — это выделение приоритетных прав и обязанностей.
На возможность разумной и обоснованной дифференциации субъективных прав индивидов, не образующей признаков дискриминации, неоднократно указывали Конституционный Суд РФ и Верховный Суд РФ1. Так, приоритет «предоставления дополнительных мер защиты работникам, имеющим более высокие результаты труда и лучшие профессиональные качества»2 позволяет осуществлять объективную, разумную и справедливую дифференциацию специалистов, предусматривая для тех из них, кто имеет «более высокую производительность», приоритетное право сохранения трудоустройства при сокращении штата работников3.
Если приоритетные права — устоявшаяся доктринальная конструкция и легальная законодательная лексема (помимо показанного примера, думается, специалистам хорошо известны приоритетные права приобретения доли имущества, приоритетные права арендатора и пр.), то феномен приоритетных обязанностей лишь с недавнего времени разрабатывается ученым сообществом [25]. Вместе с тем, опираясь на нормы законодательства, ориентируясь на приоритеты государственного развития, органы правоприменения весьма плодотворно осуществляют предметную дифференциацию обязанностей субъектов общественных отношений. Так, в одном из последних решений Верховного Суда РФ орган правосудия сформировал важную правовую позицию относительно дифференциации обязанностей супругов, поскольку они до последнего позиционировались как общие, совместные.
Аргументацию выдвинутого тезиса начнем с того, что имущество супругов презюмируется как совместное в силу системного толкования ст. 33, 34 и 37 Семейного кодекса РФ (далее — СК РФ). Соответственно, юридические обязательства, возникшие, например, в рамках кредитного договора, при бракоразводном процессе делятся поровну. Такой позиции, как правило, придерживались суды первой инстанции. Вместе с тем Верховный Суд РФ в недавнем решении разъяснил, что относительно распределения юридических обязанностей, в том числе кредитных обязательств, по смыслу применима ст. 45 СК РФ. Данная норма ориентирует правоприменителя на дифференцированный подход, исходя из наличия либо отсутствия приоритета общих семейных целей. Иными словами, если финансовые средства были потрачены на общие нужды — применим паритет
¿3 1 См., например: Постановление Конституционного Суда РФ от 7 апреля 2020 г. № 15-П «По делу
| о проверке конституционности частей 3.2 и 3.3 статьи 4.1 Кодекса Российской Федерации об адми-£ нистративных правонарушениях в связи с жалобой акционерного общества "РСК"» // СЗ РФ. 2020. № 15, ч. 4, ст. 2434; Обзор судебной практики Верховного Суда Российской Федерации № 1 (2022): утв. Президиумом Верховного Суда РФ 1 июня 2022 г. // Бюллетень Верховного Суда РФ. 2022. № 8.
2 См.: Определение Конституционного Суда РФ от 28 сентября 2023 г. № 2545-О «Об отказе в принятии к рассмотрению жалобы гражданина Зиля Дениса Станиславовича на нарушение его конституционных прав положениями статей 179 и 195.1 Трудового кодекса Российской Федерации» // СПС «КонсультантПлюс».
3 См. ст. 179 Трудового кодекса Российской Федерации от 30 декабря 2001 г. № 197-ФЗ (в ред. 26 от 14 февраля 2024 г.) (СЗ РФ. 2002. № 1, ч. 1, ст. 3; 2024. № 8, ст. 1039).
обязательств, в противном случае — долговое бремя должно быть строго дифференцировано1.
Показанные примеры дифференциации в правах и обязанностях как основополагающих элементах правового положения личности подталкивают к расширению данной конструкции. Если конкретнее, полагаем, что вторым срезом дифференциации в праве будет выступать переход от приоритетных прав и обязанностей к полноценной специализации юридических статусов. Как следствие, в структуре специального правового статуса на основе дифференциации появляются такие элементы, как правовые преимущества, запреты, ограничения, а также юридическая ответственность (нередко повышенная в силу имеющихся различий в степени общественной вредности). Основанием для обособления данных элементов и позиционирования их в качестве обязательных для конструкции специального правового статуса, мы также видим наличие приоритетов в праве. Остановимся на каждом из выделенных элементов отдельно.
Приоритет поддержки малого и среднего предпринимательства, позволяющий обеспечивать конкурентоспособность уязвимых отраслей экономики, создавать условия развития региональных производств, нацеливает органы власти на установление соответствующих правовых преимуществ отдельным субъектам, например за счет дифференцированной системы налогообложения. Таковой, в частности, выступает патентная модель, позволяющая не уплачивать налог на доходы физических лиц, налог на имущество физических лиц, а также данные субъекты «не признаются налогоплательщиками налога на добавленную стоимость»2.
Вместе с тем дифференциация, как известно, базируется не на одном критерии, тем более та, которая обеспечивает специализацию законодательства на основе различий в правовых статусах. Исходя из этого, отметим, что за правовыми преимуществами почти всегда следуют такие элементы правового положения, как ограничения и запреты.
Так, в отношении указанных субъектов, получающих льготы в рамках патентной системы налогообложения, региональные органы власти устанавливают ограничения. Последние, в свою очередь, также основываются на имеющихся приоритетах в области дифференциации видов предпринимательской деятельности и, если объемы и коммерческие мощности возрастают, послабления в уплате налогов нивелируются. Для этого предусмотрен такой количественный критерий дифференциации, как «общее количество объектов стационарной и нестационарной торговой сети»3.
Близко к ограничениям примыкают и запреты, которые также формируют многоуровневую систему дифференциации на основе установленного приоритета. Так, нацеленность на государственную поддержку и мотивацию малого предпринимательства побудила правотворческие органы к установлению запрета для патентной системы налогообложения в отношении тех лиц, которые
1 См.: Верховный Суд объяснил, кто должен доказывать семейные траты при дележе долгов // Российская газета. 2024. 9 апреля.
2 См. ст. 346.43 Налогового кодекса Российской Федерации (часть вторая) от 5 августа 2000 г. № 117-ФЗ (в ред. от 23 марта 2024 г.) (СЗ РФ. 2000. № 32, ст. 3340; 2024. № 10, ст. 1313).
3 См. подп. 2.1 п. 2 ч. 8 ст. 346.43. Налогового кодекса Российской Федерации (часть вторая) от 5 августа 2000 г. № 117-ФЗ (в ред. от 23 марта 2024 г.) (СЗ РФ. 2000. № 32, ст. 3340; 2024. № 10,
ст. 1313). 27
осуществляют розничную торговлю посредством «стационарной торговой сети с площадью торгового зала более 150 квадратных метров»1.
Наконец, последним из обозначенных ранее элементов специального правового статуса выступает юридическая ответственность. Следует напомнить аксиому правоведения, что претерпевание неблагоприятных последствий в результате совершения правонарушения для позиционирования в качестве справедливого априори должно быть дифференцированным. Устоявшимися критериями нахождения различий в данном случае будет являться степень вины правонарушителя, общественная вредность деяния, размер причиненного ущерба и т.д.2
Однако в силу усложняющихся общественных отношений в той ситуации, когда указанных критериев может оказаться недостаточно для защиты определенных общественных и государственных ценностей, законодатель обязан, «исходя из конституционного принципа приоритета прав и свобод, их непосредственного действия <...> привести уголовно-правовые предписания в соответствие со сложившимися отношениями, в том числе посредством <...> дифференциации мер ответственности»3. В исторической ретроспективе следует признать и констатировать, что дифференциация на основе выделения каких-либо приоритетных ценностей нередко приводила к тому, что иные, где-то более объективные критерии (степень нанесенного ущерба, общественно-вредные последствия и пр.) не принимались во внимание [26]. В этом ракурсе оголяется политический контекст специализации законодательства, влияние на этот процесс государственной идеологии, а чаще всего конъюнктурных интересов.
Между тем политический контекст приоритетов дифференциации юридической ответственности вполне обоснован как с социальной точки зрения, так и юридической. Внесем некоторую ясность. Правильным ли было органам государственной власти не реагировать на осложнение ситуации с использованием средств индивидуальной мобильности (самокатов, гироскутеров и пр.)? Вряд ли, поскольку за последние годы ситуация существенно осложнилась (рост количества происшествий с участием средств индивидуальной мобильности в 2023 г. составил более 215 %)4. Следствием этого стало внесение в парламент проекта поправок в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях с введением мер наказания за управление в состоянии опьянения, оставление места происшествия, передачу права управления лицу, находящемуся в состоянии опьянения, и пр.5
Л 1 См. п. 3 ч. 6 ст. 346.43 Налогового кодекса Российской Федерации (часть вторая).
° 2 См. подробнее: Постановление Конституционного Суда РФ от 22 июля 2020 г. № 38-П «По делу
о о проверке конституционности части третьей статьи 159 Уголовного кодекса Российской Феде-« рации в связи с жалобой гражданина М.А. Литвинова» // СЗ РФ. 2020. № 31, ч. 2, ст. 5252; Поста-| новление Конституционного Суда РФ от 25 апреля 2018 г. № 17-П «По делу о проверке конститу-¿3 ционности пункта 2 примечаний к статье 264Уголовного кодекса Российской Федерации в связи | с запросом Ивановского областного суда» // СЗ РФ. 2018. № 19, ст. 2812.
£ 3 См.: Постановление Конституционного Суда РФ от 13 ноября 2023 г. № 52-П «По делу о проверке
конституционности пункта 2 примечаний к статье 222.1 Уголовного кодекса Российской Федерации в связи с запросом Вичугского городского суда Ивановской области» // СЗ РФ. 2023. № 48, ст. 8655.
4 См.: Номера, реестр, ограничения по возрасту: какие меры могут грозить самокатчикам // Российская газета. 2024. 5 апреля.
5 См.: Проект федерального закона № 560503-8 «О внесении изменений в Кодекс Российской Федерации об административных правонарушениях» // Система обеспечения законодательной деятельности. Официальный сайт. URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/560503-8 (дата обращения:
28 10.04.2024).
Или другой пример. В условиях проведения специальной военной операции, недружественных, а порой явно диверсионных действий ряда государств и их граждан, возросла актуальность повышения мер по деидентификации личности. Риски, вызванные использованием информационных технологий в противоправной деятельности (начиная от мошенничества и заканчивая дистанционной вербовкой террористическими и экстремистскими организациями), определяют приоритеты политической деятельности. В рамках этого нижняя палата парламента Российский Федерации одобрила в первом чтении (на момент подготовки материала) предлагаемую глубокую дифференциацию мер административной1 и уголовной2 ответственности за распространение персональных данных. Влияет в данном случае политика на приоритеты дифференциации юридической ответственности? Конечно, да. Уместно ли это, оправданно с социальной и иных точек зрения? Вне всяких сомнений.
Показанную ранее дифференциацию в правоотношениях допустимо считать субъектной, поскольку в основе градации заложена разность правового и социального положения участников правоотношений. Между тем исследуемый нами феномен крайне многогранен и, опираясь на положения современного законодательства и практики его применения, можно отметить наличие еще и предметной дифференциации, реализуемой, например, на федеральном или региональном уровне. По нашему убеждению, ключевым основанием, ориентиром и одновременно средством дифференциации в данном случае выступает наличие приоритетов.
В частности, по итогам 2023 г. на территории Ямало-Ненецкого автономного округа зарегистрирован один из самых высоких по стране темпов роста количества совершаемых преступлений (+ 14,9 % по сравнению с аналогичным периодом прошлого года)3. Приоритет обеспечения охраны общественного порядка и безопасности, особенно в местах публичного скопления граждан, побудил органы власти в указанном субъекте пойти на стимулирование добровольной сдачи огнестрельного оружия, взрывчатых веществ и взрывных устройств путем более глубокой дифференциации. В результате изменений, внесенных в постановление Правительства Ямало-Ненецкого автономного округа4, денежное вознаграждение за добровольно сданное боевое оружие возросло с 8 до 30 тысяч рублей. Для населения данного региона Российской Федерации одновременное владение несколькими единицами оружия является исторически сложившимся,
1 См.: Проект федерального закона № 502104-8 «О внесении изменений в Кодекс Российской а Федерации об административных правонарушениях (в части усиления ответственности за на- М рушение порядка обработки персональных данных)» // Там же. URL: https://sozd.duma.gov.ru/ | bill/502104-8 (дата обращения: 10.04.2024). №
2 См.: О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации (в части установления ( ответственности за незаконные использование и передачу, сбор и хранение компьютерной инфор- 7 мации, содержащей персональные данные) // Там же. URL: https://sozd.duma.gov.ru/bill/502113-8 ) (дата обращения: 10.04.2024). 2
3 См.: Состояние преступности в Российской Федерации за январь-декабрь 2023 года. URL: https://мвд.рф/reports/item/47055751/ (дата обращения: 09.04.2024).
4 См.: Постановление Правительства Ямало-Ненецкого автономного округа от 14 декабря 2021 г. № 1122-П «О финансировании мероприятий по добровольной сдаче населением Ямало-Ненецкого автономного округа огнестрельного оружия, основных частей огнестрельного оружия, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств» // Официальное опубликование правовых актов. URL: http://publication.pravo.gov.ru/Document/View/8900202112200006?ysclid=lusc7 cp7k3433444067 (дата обращения: 09.04.2024). 29
традиционным, устоявшимся для быта состоянием. Произведенная на региональном уровне специализация в форме дифференциации должна поспособствовать не только упрочению мотивации граждан на отказ от преступной деятельности с использованием оружия, но и изъятием невостребованных единиц вооружения для исключения возможности завладения ими в противоправных целях. Это, несомненно, должно положительным образом сказаться на общем состоянии криминогенной обстановки.
Характерно, что излишняя либо неразумная региональная дифференциация может выступать и в качестве рискогенного фактора для стабилизации общественных отношений на общефедеральном уровне. Такой сценарий прописан в Стратегии развития строительной отрасли и жилищно-коммунального хозяйства Российской Федерации на период до 2030 года, постулирующей, что «проблема региональной дифференциации доходов населения будет сохраняться», а нивелировать ее, сбалансировать меры правового и иного воздействия предлагается за счет сохранения «приоритета по социальной защите и государственной поддержке отдельных групп населения»1. Следовательно, упущения, перекосы региональной дифференциации правоотношений сглаживаются воздействием со стороны федерального центра.
Кратко подытоживая показанную проблему дифференциации, вновь подчеркнем актуальность тезиса профессора И.Н. Сенякина, утверждавшего, что специализация пронизывает все сферы общественной, политико-правовой деятельности [2, с. 6]. Дифференциация как форма специализации предопределена неоднородностью отношений в социуме, опирается на эксклюзивность и неординарность каждого жизненного обстоятельства. Помимо этого, показанные примеры предметной дифференциации на федеральном и региональном уровнях демонстрируют особенности сложного административно-территориального устройства нашего государства, широту его географических границ, специфичность этнического состава населения, имеющего самобытные обычаи и традиции.
Отмеченные ситуации дифференциации в правоотношениях на основе существующих приоритетов дают основание позиционировать последние в качестве одного из ключевых средств выделения особенного из общего. Между тем практика показывает, что сами приоритеты общественной и государственной жизни можно дифференцировать. Такое разделение, отделение главного от несущественного, воплощается на легитимной, юридической основах, в том числе в тех сферах, в которых преимущественно превалирует ценностно-аксиологический аспект, духовно-нравственный ракурс. Например, в соответствии с указаниями Минтруда России «дифференциация уровня доступности отдельных приоритетных сфер жизнедеятельности инвалидов должна быть подтверждена соответствующими значениями целевых показателей (индикаторов) <...> во взаимоувязке со значениями аналогичных целевых показателей (индикаторов) в Государственной программе»2.
1 См.: Распоряжение Правительства РФ от 31 октября 2022 г. № 3268-р «Об утверждении Стратегии развития строительной отрасли и жилищно-коммунального хозяйства Российской Федерации на период до 2030 года с прогнозом до 2035 года» (в ред. от 29 ноября 2023 г.) // СЗ РФ. 2022. № 45, ст. 7815; 2023. № 49, ч. 4, ст. 8774.
2 См.: Приказ Минтруда России от 6 декабря 2012 г. № 575 «Об утверждении примерной программы субъекта Российской Федерации по обеспечению доступности приоритетных объектов и услуг в приоритетных сферах жизнедеятельности инвалидов и других маломобильных групп
30 населения» (в ред. от 25 мая 2017 г.) // СПС «КонсультантПлюс».
Сказанное позволяет утверждать, что дифференциацию нельзя считать следствием проявления дискриминационных начал законодательства либо отсутствия его стабильности. Напротив, постулирование необходимости долгосрочной, продуманной дифференциации в правоотношениях на основе приоритетов общества и государства — часто встречающийся элемент стратегического планирования. Так, злободневность осуществления «дифференциации территории лесного фонда на основе гармонизации зон проведения лесоустройства» подчеркивается в соответствующей государственной стратегии и должна быть реализуема «приоритетно на территориях интенсивного освоения лесов»1.
Современное законодательство показывает многоуровневый подход к критериям дифференциации, демонстрируя наличие сочетания качественных и количественных показателей, формально-юридических критериев и духовно-нравственных, исторически-сформировавшихся оценок и политических интересов. Прав был И. Н. Сенякин, говоря о том, что «специализация охватывает весь правовой массив» [2, с. 14]. В совокупности это обеспечивает разумный, справедливый и недискриминационный подход в разделении прав и свобод субъектов правоотношений.
Сочетая в своей юридической природе гибкость праворегулятивного подхода и стабильность нормативных предписаний, дифференциация обеспечивает «донастройку» системы законодательства, шлифует его структурные и функциональные связи. Выступая первичным этапом специализации, дифференциация в обязательном порядке предполагает последующую конкретизацию нормативных установлений.
Безусловно, следует отметить тенденциозность дифференциации на основе государственных приоритетов в политике, экономике, существенное влияние на этот процесс геополитического аспекта (глобализации и приходящей сегодня ей на смену деглобализации), а также внутригосударственного идеологического, ментального компонентов.
Многое из обозначенного можно обнаружить на страницах работ профессора И.Н. Сенякина: что-то более явно, что-то — посредством чтения между строк. Потенциал его научных изысканий до сих пор всецело не реализован, имея для этого все предпосылки и основания. Однако 8 октября 2021 г. жизнь Ивана Николаевича оборвалась. Это событие оставило тяжелый след для всех, кто его знал, без исключения, в числе которых его друзья, ученики, научные соратники [27]. Перечислять научные успехи и достижения мэтра отечественной юриспруденции неуместно, отразить же в тексте скромной публикации всю многогранность цельной человеческой натуры Ивана Николаевича невозможно.
Низкий Вам поклон, дорогой учитель, безмерная благодарность и светлая память!
Библиографический список
1. ПетровД. Е. Научная школа «Система российского законодательства: состояние и перспективы развития» профессора кафедры теории государства и права Ивана Николаевича Сенякина // Вестник Саратовской государственной юридической академии. 2016. № 4(111). С. 22-24.
1 См.: Распоряжение Правительства РФ от 11 февраля 2021 г. № 312-р «Об утверждении Стратегии развития лесного комплекса Российской Федерации до 2030 года» // СЗ РФ. 2021. № 8,
ч. 2, ст. 1398.
2. СенякинИ. Н. Специализация и унификация российского законодательства (проблемы теории и практики): автореф. дис. ... д-ра юрид. наук. Саратов, 1993. 34 с.
3. Баранов В. М. Технико-юридическая форма правовой неопределенности: сущность, основные виды, ценность функционирования // Государственно-правовые исследования. 2021. № 4. С. 15-41.
4. Баранов В. М., Лазарев В. В. Конкретизация права: понятие и пределы // Технико-юридический анализ правотворческой реальности современной России: вступительные эссе и доклады на международных форумах «Юртехнетика» в формате круглого стола и в жанре дискуссионного клуба (1999-2019): в 2 т. М.: Проспект, 2020. Т. 1. С. 280-294.
5. Власенко Н. А. Конкретизация в праве: методологические основы исследования // Журнал российского права. 2014. № 7(211). С. 60-75.
6. Исаков В. Б. Язык права // Юрислингвистика. 2000. № 2. С. 64-79.
7. Белоусов С. А. Система российского законодательства: трехуровневая вертикальная субординация // Известия Саратовского университета. Новая серия. Серия: Экономика. Управление. Право. 2015. Т. 15, № 4. С. 425-431.
8. Фомин А. А. Проблемы определенности позитивного правового регулирования в сфере безопасности // Государственно-правовые исследования. 2021. № 4. С. 97-101.
9. Репьев А. Г. Конкретизация правовой нормы посредством технико-юридической оговорки (на примере словосочетания «в случае») // Журнал российского права. 2021. Т. 25, № 10. С. 20-34.
10. Переплетчикова А. И. Конкретизационные нормы российского права: автореф. дис. ... канд. юрид. наук. Саратов, 2020. 28 с.
11. Заславская Н. М. Дифференциация и интеграция в правовом регулировании государственного экологического управления // Экологическое право. 2023. № 2. С. 5-12.
12. Петров Д. Е. Дифференциация и интеграция структурных образований системы
0 российского права: монография. Саратов: Изд-во Сарат. гос. юрид. акад., 2015. 472 с.
~ 13. Митрофанова А. А. Значение дифференциации следственных и судебных действий
~ в контексте определения границ криминалистической деятельности // Российский 2 следователь. 2023. № 1. С. 2-6.
1 14. Сайфуллин Э. К. Дифференциация международно-правовых статусов наемника, & иностранного добровольца и сотрудника частной военной и охранной компании // » Журнал российского права. 2022. № 10. С. 127-142.
§ 15. Сайбулаева С. А. Сущность и дифференциация преемственности в отечественном
| конституционном праве // Юрист. 2024. № 2. С. 52-56.
| 16. Нестеров В. М. Направления совершенствования подсудности и дифференциации
>5 процессуальной формы при рассмотрении судами дел об административных правона-| рушениях // Административное право и процесс. 2022. № 6. С. 39-42. | 17. Ткачев С. В. Дифференциация уголовной ответственности за мошенничество,
Л предусмотренное ч. 4 ст. 159 УК РФ // Российский следователь. 2023. № 11. С. 30-34. | 18. Коцарь Ю.А. Обязательство с обусловленным исполнением: основные аспекты
| дифференциации со смежными гражданско-правовыми институтами // Хозяйство | и право. 2023. № 9. С. 3-16.
<3 19. Ефремова Т. А. Влияние налоговой политики на уровень дифференциации насе-
Ц ления по доходам // Налоги. 2023. № 3. С. 15-20.
т 20. Тимошенко Р. И. Дифференциация правового регулирования трудовых отношений
в зависимости от особенностей работодателя: некоторые аспекты // Трудовое право в России и за рубежом. 2021. № 3. С. 49-52.
21. Ефремова Т. Ф. Современный толковый словарь русского языка: в 3 т.: ок. 160 000 слов. Т. 1: Ф-Л. М.: АСТ; Астрель, 2006.
22. УшаковД. Н. Большой толковый словарь современного русского языка. М.: Альта-32 Принт, 2008.
23. Толковый словарь живого великорусского языка Владимира Даля. 2-е изд., испр. и знач. умнож. по рукописи автора. Т. 1: А-З. М.: Изд-е книгопродавца-типографа М.О.Вольфа, 1880.
24. Философский энциклопедический словарь / гл. ред. Л. Ф. Ильичев, П. Н. Федосеев, С. М. Ковалев, В. Г. Панов. М.: Совет. энцикл., 1983. С. 170.
25. Хрони Н. Н. Приоритетная обязанность в структуре специального правового статуса: дис. ... канд. юрид. наук. М., 2023. 220 с.
26. Карабанова Е. Н. Аксиологические основы уголовно-правовых запретов // Журнал российского права. 2023. № 4. С. 72-83.
27. Баранов В. М. Памяти И. Н. Сенякина // Юридическая техника. 2022. № 16. С. 683-685.
References
1. Petrov D. E. Scientific School "The System of Russian Legislation: the State and Prospects of Development" by Professor of the Department of Theory of State and Law Ivan Nikolaevich Senyakin // Bulletin of the Saratov State Law Academy. 2016. No. 4(111). Р. 22-24.
2. Senyakin I. N. Specialization and Unification of Russian Legislation (Problems of Theory and Practice): extended abstract of diss. ... Doct. of Law. Saratov, 1993. 34 p.
3. Baranov V. M. Technical and Legal Form of Legal Uncertainty: Essence, Main Types, Value of Functioning // State-Legal Research. 2021. No. 4. Р. 15-41.
4. Baranov V. M., Lazarev V. V. Concretization of Law: Concept and Limits // Technical and Legal Analysis of the Law-Making Reality of Modern Russia: Introductory Essays and Reports at the International Forums "Yurtechnetics" in the Format of a Round Table and in the Genre of a Discussion Club (1999-2019): in 2 vol. M.: Prospect LLC, 2020. Vol. 1. Р. 280-294.
5. Vlasenko N. A. Concretization in Law: Methodological Foundations of Research // Journal
of Russian Law. 2014. No. 7(211). Р. 60-75. е
6. IsakovV.B. Language of Law // Jurislinguistics. 2000. No 2. Р. 64-79. |
7. Belousov S. A. The System of Russian Legislation: Three-Level Vertical Subordination // n Proceedings of the Saratov University. New Series. Series: Economics. Management. Law. 2015. 0 Vol. 15, no. 4. Р. 425-431. К
о
8. Fomin A. A. Problems of Certainty of Positive Legal Regulation in the Field of Security // 0
State-Legal Research. 2021. No. 4. Р. 97-101. |
n
9. Repyev A. G. Concretization of a Legal Norm by Means of a Technical and Legal Clause IT
в
(on the example of the phrase "in case") // Journal of Russian Law. 2021. Vol. 25, no. 10. Р. 20-34. H
10. Perepletchikova A. I. Concretization Norms of Russian Law: extended abstract dis. ... Ю
cand. of Law. Saratov, 2020. 28 p. 1
г i
11. Zaslavskaya N. M. Differentiation and Integration in the Legal Regulation of State Envi- е ronmental Management // Environmental Law. 2023. No. 2. Р. 5-12. 0,
12. Petrov D.E. Differentiation and Integration of Structural Formations of the Russian law а System: Monograph. Saratov: Saratov State Law Academy, 2015. 472 p. ¡
13. Mitrofanova A. A. The Importance of Differentiation of Investigative and Judicial Actions * in the Context of Defining the Boundaries of Criminalistic Activity // A Russian Investigator. 2
2023. No. 1. Р. 2-6. 5
)
14. Sayfullin E. K. Differentiation of the International Legal Statuses of a Mercenary, a Foreign ¿ Volunteer and an Employee of a Private Military and Security Company // Journal of Russian 4 Law. 2022. No. 10. Р. 127-142.
15. Saibulaeva S. A. The Essence and Differentiation of Succession in the Domestic Constitutional Law // Jurist. 2024. No. 2. Р. 52-56.
16. Nesterov V. M. Directions for Improving the Jurisdiction and Differentiation of the Procedural Form when Considering Cases of Administrative Offenses by Courts // Administrative
Law and Process. 2022. No. 6. Р. 39-42. 33
17. Tkachev S. V. Differentiation of Criminal Liability for Fraud under Part 4 of Article 159 of the Criminal Code of the Russian Federation // Russian Investigator. 2023. No. 11. P. 30-34.
18. Kotsar Yu. A. Obligation with Conditional Fulfillment: the Main Aspects of Differentiation with Related Civil Law Institutions // Economy and Law. 2023. No. 9. P. 3-16.
19. Efremova T. A. The Influence of Tax Policy on the Level of Differentiation of the Population by Income // Taxes. 2023. No. 3. P. 15-20.
20. Timoshenko R. I. Differentiation of Legal Regulation of Labor Relations Depending on the Characteristics of the Employer: Certain Aspects // Labor law in Russia and Abroad. 2021. No. 3. P. 49-52.
21. Efremova T. F. Russian Russian Dictionary: in 3 vol.: approx. 160 000 words. Vol. 1: F-L. M.: AST; Astrel, 2006.
22. Ushakova D. N. Large Explanatory Dictionary of the Modern Russian Language. M.: Alta-Print, 2008.
23. Explanatory Dictionary of the Living Great Russian Language by Vladimir Dahl. 2nd ed., corr. and greatly multiplied from the author's manuscript. Vol. 1: A-Z. M.: Publishing house of the bookseller-typographer M. O. Wolf, 1880.
24. Philosophical Encyclopedic Dictionary / ch. ed. L. F. Ilyichev, P. N. Fedoseev, S. M. Kovalev, V. G. Panov. M.: Soviet Encyclopedia, 1983.
25. Khroni N. N. Priority Duty in the Structure of a Special Legal Status: diss. ... cand. of Law. M., 2023. 220 p.
26. Karabanova E. N. Axiological Foundations of Criminal Law Prohibitions // Journal of Russian Law. 2023. No. 4. P. 72-83.
27. Baranov V. M. In Memory of I. N. Senyakin // Legal Technique. 2022. No. 16. P. 683-685.
