CC BY
19
стей, признаков и т.д. Например: дуги-хари «ночь-день» (сутки); ваил-ах!ялил «зло-добро», «плохое-хорошее»; удилехъубарес «вниз-наверх сделать», «перевернуть» и др.» [8, с. 55].
Таким образом, в процессе исторического развития языка новое значение приобретается им, как правило, в результате его употребления в переносном значении. Например, бек!: 1) голова, анатомический орган; 2) кочан, головка; 3) исток, начало; 4) руководитель. Предпосылкой для такого употребления слова прежде всего является сходство или смежность явлений. Среди омонимов ка-дарского диалекта необходимо отметить такие ряды, которые состоят из разных
Библиографический список
частей речи. Характерными для кадарского диалекта являются двухкомпонент-ные, трёхкомпонентные ряды омонимов. Например: дуги «ночь», дуги «рис» и др. Подавляющее большинство синонимических рядов являются двучленными, реже четырех-, пятичленными: товарищ - гьалмагъ, юлдаш, тянищ, вархкья, гъурдаш. Значительное количество неполных синонимов представлено в системе глагола. Встречаются антонимы с разными основами и разными словообразовательными компонентами при одной общей основе. Так, в кадарском диалекте встречаются и такие пары антонимов, оба члена которых представляют собой заимствованные слова: кум. - гъурдащ «товарищ», перс. - душман «враг» и др.
1. Мельничук А.С. Понятие системы и структуры языка в свете диалектического материализма. Вопросыязыкознанания. 1970; № 1: 19 - 32.
2. Солнцев В.М. Язык как системно-структурное образование. АН СССР Институт востоковедения. Москва: Наука, 1977.
3. Архипов И.К. Когнитивный и логический анализ в лексикографической практике. Человеческий фактор в языке: учебно-методическое пособие (материалы к спецкурсу). Санкт-Петербург: Невский институт языка и культуры, 2001.
4. Касарес Х. Введение в современную лексикографию. Москва: Издательство иностранной литературы, 1958.
5. Абдуллаев З.Г, Абдусаламов А.А., Мусаев М.-С.М., Темирбулатова С.М. Современный даргинский язык. Махачкала, 2014.
6. Абдуллаев З.Г, Абдусаламов А.А., Мусаев М.-С.М., Темирбулатова С.М. Современный даргинский язык. Махачкала, 2014.
7. Мусаев М.-С.М. Очерки по лексике литературных языков Дагестана. Махачкала: Aleph: ИЯЛИ ДНЦ РАН, 2014.
8. Вагизиева Н.А. Лексико-фразеологические особенности кадарского диалекта даргинского языка. Диссертация ... кандидата филологических наук. Махачкала, 2018. References
1. Mel'nichuk A.S. Ponyatie sistemy i struktury yazyka v svete dialekticheskogo materializma. Voprosy yazykoznananiya. 1970; № 1: 19 - 32.
2. Solncev V.M. Yazykkaksistemno-strukturnoe obrazovanie. AN SSSR, Institut vostokovedeniya. Moskva: Nauka, 1977.
3. Arhipov I.K. Kognitivnyj i logicheskij analiz v leksikograficheskoj praktike. Chelovecheskij faktor v yazyke: uchebno-metodicheskoe posobie (materialy k speckursu). Sankt-Peterburg: Nevskij institut yazyka i kul'tury, 2001.
4. Kasares H. Vvedenie v sovremennuyu leksikografiyu. Moskva: Izdatel'stvo inostrannoj literatury, 1958.
5. Abdullaev Z.G., Abdusalamov A.A., Musaev M.-S.M., Temirbulatova S.M. Sovremennyjdarginskijyazyk. Mahachkala, 2014.
6. Abdullaev Z.G., Abdusalamov A.A., Musaev M.-S.M., Temirbulatova S.M. Sovremennyj darginskij yazyk. Mahachkala, 2014.
7. Musaev M.-S.M. Ocherkipo leksikeliteraturnyh yazykovDagestana. Mahachkala: Aleph: lYaLI DNC RAN, 2014.
8. Vagizieva N.A. Leksiko-frazeologicheskie osobennosti kadarskogo dialekta darginskogo yazyka. Dissertaciya ... kandidata filologicheskih nauk. Mahachkala, 2018.
Статья поступила в редакцию 23.09.21
УДК 811.161.1
Kuzminova Е.А., Doctor of Sciences (Philology), Professor, Faculty of Philology, Lomonosov Moscow State University (Moscow, Russia), Shenzhen MSU-BIT University (Shenzhen, China), E-mail: [email protected]
Chang Yukai, postgraduate, Faculty of Philology, Lomonosov Moscow State University (Moscow, Russia), E-mail: [email protected]
DIACRITICS AS AN OBJECT OF BOOK CORRECTION (BASED ON THE MATERIAL OF THE PSALTER AS PART OF THE MOSCOW BIBLE OF 1663). For
the first time in the history of book correction study, the article examines trends and principles of correcting superscript characters - "auxiliary graphemes". Among the multiple corrections of diacritics made at the Moscow Printing Yard in preparation for publication of the Moscow Bible in 1663, as a result of a continuous sample of material, a set of imperative corrections was revealed that affect the areas of functioning of the signs of camora, breath, "two dots" over the letter izhitsa and titla. A comparison of normative representations of the editors of the Moscow Bible, implemented in these corrections, with the prescriptive instructions of the Moscow edition of Meletius Smotritsky's grammar of 1648 allowed us to establish that the work carried out was grammatically motivated. The editors of the Moscow Printing Yard demonstrate an unambiguous commitment to the system of superscripts and the rules for their formulation, codified in the grammar of 1648. Key words: Slavic biblical tradition, Slavic grammatical tradition, church Slavonic language, orthographic norm, grammatical norm.
Е.А. Кузьминова, докт. филол. наук, проф. Московского государственного университета имени М.В. Ломоносова, г. Москва, МГУ-ППИ в Шэньчжэне, г. Шэньчжэнь, Китай, E-mail: [email protected]
Чан Юйкай, аспирант, Московский государственный университет имени М.В. Ломоносова, г. Москва, E-mail: [email protected]
ДИАКРИТИКА КАК ОБЪЕКТ КНИЖНОЙ СПРАВЫ
(НА МАТЕРИАЛЕ ПСАЛТЫРИ В СОСТАВЕ МОСКОВСКОЙ БИБЛИИ 1663 Г.)
В статье впервые в истории изучения книжной справы рассматриваются тенденции и принципы исправлений надстрочных знаков - «вспомогательных графем». Среди множественных исправлений диакритики, внесенных на Московском Печатном дворе при подготовке к изданию Московской Библии 1663 г, в результате сплошной выборки материала выявлен набор исправлений императивного характера, которые затрагивают сферы функционирования знаков камора, придыхания, «двоточия» над буквой ижица и титла. Сопоставление нормативных представлений редакторов Московской Библии, реализованных в указанных исправлениях, с прескриптивными указаниями московского издания грамматики Мелетия Смотрицкого 1648 г позволило установить, что проведенная справа имела грамматически мотивированный характер. Справщики Московского Печатного двора демонстрируют однозначную приверженность системе надстрочных знаков и правилам их постановки, кодифицированным в грамматике 1648 г
Ключевые слова: славянская библейская традиция, славянская грамматическая традиция, церковнославянский язык, орфографическая норма, грамматическая норма.
Исследование выполнено при финансовой поддержке РФФИ в рамках научного проекта № 20-012-00224
1. При подготовке издания Московской («Первопечатной») Библии 1663 г. (далее МБ) на основе текста Острожской Библии 1581 г (далее ОБ) на Московском Печатном дворе была осуществлена целенаправленная и систематическая книжная справа, регулятором которой служило московское издание грамматики Мелетия Смотрицкого 1648 г. (далее ГМ). Филологическая работа никоновских справщиков во главе с Епифанием Славинецким была направлена на приведение основных лингвистических параметров библейского текста в соответствие с системой норм, кодифицированных в ГМ [1; 2; 3; 4].
Цель настоящей работы - верифицировать данные, полученные нами в результате анализа исправлений, внесенных московскими редакторами МБ на орфографическом и грамматическом уровнях, на основе изучения правки надстрочных знаков - вспомогательных графем (по терминологии А.А. Зализняка [5, с. 96]). Необходимо отметить, что до настоящего времени исследование направлений и принципов справы диакритических знаков ни на материале богослужебных, ни на материале четьих библейских книг не проводилось.
Сплошная выборка материала на всем пространстве текста-источника (Псалтыри в составе ОБ) и текста-преемника (Псалтыри в составе МБ) позволила выявить весь объем исправлений на уровне диакритики и выделить среди них исправления императивного характера. К таким регулярным, последовательным исправлениям, не имеющим исключений, относятся правка, связанная с акцентным знаком камора, знаком придыхания, «двоточия» над буквой ижица и титла.
2. Исправления, направление на введение знака камора (оксия ^ камора или отсутствие знака ^ камора), охватывают формы Рп. мн.ч. существительных мужского, женского и среднего рода (57 примеров правки): врагы твои*ы ^ врагы [7:6], Врагы мои* ^ врагы [68:18], равг твои* ^ равы [79:4], равы твои* ^ равы [78:2], пр'| Ис*одищи*г воды ^ вйды [1:3], Ъ глУвокы* воды ^ вйды [68:14], гы силы ^ силы [45:11], ги ве силы ^ силы [79:7], шУмУ волны ^ вйлны [64:7], ногы мои*ы ^ нйгы [65:8], не прТимУты раны ^ раны [72:5], по средЭ горы ^ гйры [103:10], дЭлы члчыски*ы ^ дЭлы [16:4], исполнись ^олы дша моа ^ эйлы [87:3]. Аналогичным образом камора используется и при раскрытии под-титленных написанийформ Рп. мн.ч. существительных несакральной семантики: Оумножишяся паче вла главы моеа ^ власы [68:4], помяни ги поношенТе ра твои* ^ равы [88:50], да выспомян'тся ве^аконТе Юцы его пред гмы ^ отецы [108:14].
Использование каморы в формах Рп. мн.ч. в точности соответствуют правилам ГМ. Мелетий Смотрицкий в первом издании своей грамматики 1619 г. (далее ГС), а вслед за ним и московские редакторы ГМ регламентировали употребление каморы в целях реализации принципа антистиха: в формах ЪсЭч'на™ родителнагэ множестве'на™, Яш, человЭкы/ оученикы/ люводЭй (ГС л. 16, ГМ л. 62), т.е. в формах Рп. мн.ч. существительных мужского рода, омонимичных формам И.п. ед.ч., в которых ставилась оксия, ср. человЭкы. Тем самым посредством оппозиции акцентных знаков оксия // камора на орфографическом уровне достигалось разграничение грамматических омонимов И.п. ед.ч. // Рп. мн.ч. существительных, относящихся в ГС и ГМ ко второму склонению: дрУгы // дрУгы, пророкы // прорйкы, грЭ*ы // грЭ*ы, Домы // дймы (л. 46-47 об., 109-110 об.; 57 об.-58, 118-118 об.), а также «усеченных» прилагательных мужского рода: нищы // нищы (л. 78, 137-137 об.) и т. п. В ГМ написание каморы в позиции Р.п. мн.ч. было распространено также на имена женского и среднего рода, где этот знак использовался уже не в дифференцирующей, а в маркирующей функции, т.е. не для снятия грамматической омонимии, а для маркирования форм множественного числа: ДЭвы ^ дЭвы, ВоевЭды ^ воевйды, рУкы ^ роукы, сердецы ^ сердецы (л. 33, 94 об.; 33 об., 95; 35 об., 97; 49, 112 об.) [6, с. 232-233].
Существенные изменения в МБ претерпела сфера функционирования каморы над односложными словами. Московские редакторы последовательно отказываются от этого знака над союзами, частицами и формами местоимений (вы, во, ли, ми, ти, тя, мя, ны) в позиции после акцентно самостоятельной словоформы, оставляя энклитики и «полуэнклитики» без акцентовки (295 примеров правки " ^ ®): аще не гы помоглы ВЫ1 ми вмалЭ вселилася вы вы ады дша моа ^ помоглы вы, вселилася вы [93:17], вода потопила вЫ| насы ^ потопила вы [123:3], Рече во вы срдци своемы ^ Рече во [9:31], не на лУкы во мой оуповаю ^ на лУкы во [43:6], нЭсты во и" и^мЭненТа ^ нЭсты во [54:19], тамо во рУка твоа наставиты мя ^ тамэ во [138:10], извиты ли члкы ^ извавит ли [48:7], Ые вУ ли повинется дша моа; ^ Ые вгУ ли [61:1], Ыасаждеи оу*о, не слыъшиты ли; или сы^давыи око, не сматряеты ли ^ не слыъшиты ли, не сматрЯеты ли [93:9], и выздасты ми гы по правдЭ моей ^ воздасты ми [17:24], вы помогаеты ми ^ помосты ми [53:4], и выъсты ми вы спсенТе ^ выъсты ми [117:14], повЭдиши внегда сУдити ти ^ сУдити ти [50:5], Ж'^лы силы послеты ти гы Ъ сТона ^ послеты ти [109:2], Ёы^ва*ы ти ^ Ёозва*ы ти [118:146], спси мЯ Ъ всЭ*ы гонЯщи*ы мя, 1 извави мя ^ спаси мя, гонЯщи* мя, извави мя [7:1], ПомилУй мя вЖе, Яко попра мя члкы ^ ПомилУй ма, попра мя [51:1], поноЫша тЯ ги ^ поносиша тя [78:12], овилТе лювящымы тЯ ^ лювящымы тя [121:6], совери ньъ Ъ Язык ^ совери ны [105:47], И Тзвак|ды ньъ есть Ъ врагы нашы*ы ^ извавилы ны [135:24] и др.
Устранение каморы в данной позиции полностью согласуется с предписанием ГС и ГМ оставлять все «реченТя единосложна» после полноударного слова «везпросодТйными», т.е. без акцентного знака: «везпросодТина полагаема вывати; Яш <...> мы во дажды ми мир ти, высты ми спаси мЯ- и про. или дад' ми тевЭ во прТЯ* тя, внимай ми, прочти се. и про; или сыне мой, оуслыши мя, дадите ми <...> кшш е^ аще ли и про:» (ГС л. 16-16 об., ГМ л. 62 об.). Реализацию этого предписания в грамматиках демонстрируют не только приведенные в нем примеры, но и иллюстративный материал правил синтаксического раздела, в частности, об использовании форм Д.п. личных и возвратного местоимений вместо соответствующих притяжательных местоимений мой, твой, свой: «Первоэвразны*ы мЭстоим'нТи дателнТи, ми, ти, си. в мЭстэ производны*ы, мой, твой, свой. во всЯкомы родЭ, числЭ, и пад'жи сУществит'лнымы сочинЯются. Яш, отецы ми есть, в мЭстэ, от'цы мой. отца ти, в мЭстэ, отца твое™. отцУ си. в мЭстш, отцУ своемоу» (л. 203, 290 об.). Показательно, что если автономные формы «Первоэвразны*ы мЭстоим'нТи дателнТи, ми, ти, си» акцентованы варией, то при их контекстном употребления отецы ми, отца ти, отцУ си акцентный знак отсутствует.
С устранения в МБ знака ударения над «везпросйдТйными» односложными словами закономерно связаны исправления акцентных знаков над последним слогом предшествующего полноударного слова. Заданная в исходном тексте ОБ вариативность оксия // вария // отсутствие знака, ср. вызнесе мЯ [117:16] // наоучи мя [118:12] // Сы*рани мя [140:9]; оунызе ми [31:4] // сУди ми [53:1] //
помози ми [118:86], преодолевается московским редакторы посредством правки вария ^ оксия и отсутствие знака ^ оксия: (51 пример правки 1 ^ ') всели мя ^ всели мя [22:2], помяни мя ^ помяни мя [24:7], СУди ми ^ СУди ми [25:1; 53:1], спси мя ^ Спси мя [21:21], наоучи мя ^ наУчи мя [24:4], покры мя ^ покрь! мя [54:5], помоги ми ^ помози ми [69:5], Изми мя ^ Изми мя [58:1], живи мя ^ живи мя [118:17], №ти мя ^ спасти мя [118:173], Сызрани мя ^ Сохрани мя [139:4]; (42 примера правки ® ^ '): СУди ми ^ сУди ми [7:8], Рече во ^ Рече во [9:31], высхотЭ мя ^ восхотЭ мя [17:19], наоучи мя ^ наУчи мя [24:5], высхвалю тя ^ восхвалю тя [34:18], скажи ми ^ Скажи ми [38:4], призовУ тя ^ призовУ тя [55:19], живи мя ^ живи мя [118:50], помози ми ^ помози ми [118:86], спсе мя ^ спасе мя [137:7], ИскУси мя ^ ИскУси мя [138:23], Сыхрани мя ^ Сохрани мя [140:9]. Тем самым в МБ в качестве единственно допустимого в рассматриваемой позиции утверждается знак оксия, или острая, т.е. реализуется прескриптивное указание Мелетия Смотрицкого о замене в полноударном слове перед энклитикой варии («тяжкой») и каморы («Эвлеченой») ок-сией («острой»): «речеж'б" двосложны" и многослойны" на кончаемо" и,остряемы" или ^^жаемы^ ливо Эвлачимы" прилагаемая единосложная речен'я везпросЭд'йна полагаема вывати, тяжкой и Эвлеченой в || острУю претворяемы18: Якш, даде_ми/ тевЭ во/ прияхы тя/ внимай ми/ прочти се, и про.» (л.16-16 об.).
Указания ГМ соблюдены в МБ и в другой зоне правки камора - при ее замене знаком вария над односложными полноударными формами местоимений ты, вы, мнЭ, вси, вся (во всех грамматических позициях: И.п. ед.ч. ж.р., И-В.п. мн.ч. ж.р., И-В.п. мн.ч. с.р., В.п. мн.ч. м.р.), кто, что (230 примеров правки " ^ 1 ): сны мои еси ты ^ ты [2:7], ты^ вже застУпникы мой еси ^ ты [58:9], ТЫъ страшены еси ^ Тл [75:7], ты! еси вы мой ^ ты [142:10],приложиты гь на^вы ^ вы [113:22], влвихом вы из домУ гня ^ вы [117:26], влвен|'е гне на в^, влвихомы в^ вы имя гне ^ вы [128:8], рЭшя врази мои мнЭ ^ мнЭ [70:10], ПЭта вЭхУ мнЭ оправдан'|я твоя ^ мнЭ [118:54], сыкрьъшя грыд'и сЭть мнЭ ^ мнЭ [139:5], ни ли разУмЭюты в^ дЭлающей везаконУе ^ вси [13:3], мои сУть в^ звЭр|'е дУвравн|'и ^ вси [49:10], в^ дн|'е наши оскУдЭша ^ вси [89:8], да вызвЭщУ вся хвалы твоя ^ вся [9:14], оуничижиши в^ Языкы ^ вся [58:8], Вся земля да поклонит ти ся ^ вся [65:3], Вся елика высхотЭ, сытвори ^ вся [113:11], Храниты гь в^ лювящая его ^ вся [144:20], грЭхопаден'а кто разУмЭеты; ^ кто [18:12], Кто вы вел'и, Яко вы нашы ^ кто [76:13], противУ лицУ мраза его кто постоиты ^ кто [147:6], что сытворит мнЭ плоть ^ что [55:4], ч^ сытвориты мнЭ члк ^ что [117:6], ги, ^то есть члкы ^ что [143:3].
Во всех без исключения случаях, в которых редакторы МБ отказались от каморы, этот знак не был предусмотрен и в ГМ, где указанные формы местоимений были кодифицированы с варией: мнЭ, ты, вы, вси, вся, кто, что (л. 152-152 об., 161 об., 162, 167). В отличие от ГМ, в ГС вария были нормирована только для мнЭ, ты, вы, вси, вся (л. 91 об., 99-100), тогда как над вопросительными местоимениями ставилась оксия кто, что (л. 104-104 об.). Выбор оксии в ГС был продиктован общим правилом «слога Кончаема™», предписывающим острое ударение в позиции конца слова над «кратким» гласным, каким в соответствие с систематикой Мелетия Смотрицким и являлся гласный о (ср. Долгая сУть, и Э ш: Краткая, е о: л. 6 об.): «Слогы кончаемый крапай, и речен'я 9диносложна краткая или положенемы долгая изостряются: Яш, лице мое во се <...> Ыа краткимы во тяжкая или Эвлеченая не полагается» (л. 14 об.). Это правило ГС противоречило сложившейся еще в конце XIV - начале XV вв. церковнославянской орфографической традиции использовать в абсолютном конце слова не острое ударение, оксию, которая ставилась в начале и середине слова, а тяжелое ударение, варию [7, с. 355]. В закреплявших и утверждавших эту традицию авторитетных орфографических руководствах XVI-XVII вв. «Ыаписаже Языко" словенским о грамотЭ i о ея стро'ент», «О 9же како просодя достоит писати 1 глати», «Книга мемая про-стослов^^» старца Евдокима и др. вария определялась как знак, который «точ'ю на концы рЭчи полагается», тогда как оксия - «в средина рЭченеи» [8, с 744, ср. с. 671, 925-926].
Традиционный позиционный принцип распределения оксии и варии отстаивают и московские редакторы ГМ. Воспроизведя процитированное выше правило Мелетия Смотрицкого, они указывают, что постановка акцентных знаков по греческой языковой модели не согласуется с их «Эвыклымы» употреблением в церковнославянском языке, и регламентируют варию над гласным вне зависимости от его количества в абсолютном конце слова: «но Увш аще по грекшхы доврораз соуд'я ихы и по грамматик'ш оуставшхы, над краткими тяжкая полагаема выти не можеты; оу насы же вы словенска Языка речен'яхы, ноужда по ЭвыкломУ сице належиты, вар!ю нады сими писати» (л. 60 об.). Эта норма была реализована издателями ГМ в исправлениях оксия ^ вария ( ' ^ 1 ), внесенных в исходный текст ГС, ср. спасе ^ спасе (л. 12 об., 57 об.), влече ^ влече (л. 179, 258 об.), твое ^ твое (л. 196, 281), его ^ его (л. 248, 342 об.) и др. Правка охватывала и формы вопросительных местоимений кто и что, ср., в частности, примеры, иллюстрирующие правила раздела «Э сочинени мЭстоиметя»: Что мнЭ и тевЭ жено; ^ что [Ин 2:4], Что намы и тевЭ !се Сне ВжТй; (Ма=: гл: к,:) ^ что [Мф 8:29] (л. 204, 291 об.), кто человЭкы; ^ кто, Кто Вгы велУй Якш Бгы наш; ^ кто [Пс 76:4] (л. 209, 297 об.).
Рассмотренные исправления каморы (ее устранение ® и замена на варию 1 ^ 1 ) могут быть интерпретированы и как унифицирующие, поскольку все «речен'я единосложна» имеют в ОБ двоякое оформление: с каморой и без акцентного знака, ср. мя (185 примеров) // мя (173 примера), ми (53) // ми (39),
бо (14) // ко (9) и т.п.; с каморой и варией, ср. вси (45) // вси (11), вся (63) // всЯ (13), что (7) // что (4) и т.п. Вместе с тем первоочередное значение имеет то обстоятельство, что никоновские справщики избирают в качестве единственно допустимого для МБ именно тот вариант, который соответствует указаниям ГМ.
3. Нормативным для ОБ является использование знака придыхания, обозначаемого терминами тонкая (ГС и ГМ), кроткая, тихая, звательце (ГМ), над гласными в двух позициях: 1) в абсолютном начале слова: Още [12:5], иже [15:7], едъно [26:4], Озы [38:12], озлоки [43:2], его [65:7], югг [77:26], юношя [77:63], имя [99:4], Ярость [105:23], осквернись [105:39], адовы [114:3], Истина [116:2], есмь [118:19], и^ми [143:7]; 2) в середине слова после гласной: посмЭется [2:4], оукоюсл [3:6], моея моемы [4:7], клгодЭЯвшемУ [12:6], излася [21:14], взыскающеи [21:26], оутаися [37:9], заоутра [54:17], наоучилы [70:17], своего [93:14], пооучеже [118:92], вмЭнЯешн [143:3], твоихы [144:6].
Редакторы МБ последовательно избавляются от придыхания во второй позиции, которая не была предусмотрена для этого знака в ГС и ГМ, предписывающих употребление тонкой / кроткой / тихой исключительно в начале слова, ср. «Тонкая в началЭ речений всЭх № гласнагэ начинаемы( Славенских, и нЭко-ихы Гречески*ы и ЛатЪнскихы: Яш, ¿зноух/ агнец/ Адвена: и про.» (ГС л. 17), «Кроткая, или ти*ая, вы началЭ пишется нады гласными писмены. Яш, аминь, андрей, антожи, л^мпт» (ГМ л. 63). Нельзя исключать, что систематическое использование в ОБ придыхания в середине слова могло мотивировать Мелетия Смотрицкого включить в свою грамматику специальное «увещение», в котором он особо оговаривает недопустимость таких написаний: «вЭстно кУди/ Речени № гласнагш начинающая в сложени лишатися ду*а: Яш, сои,воляю/ а не соизволяю: наУчОю, а не наоучОю/ возалках, а не возадка"» (л. 17).
Следуя указаниям ГС и ГМ, редакторы МБ тонкую в середине слова либо (а) устраняют (108 примеров правки " — ®) либо (б) заменяют знаком ударения оксиейнад буквой, обозначающей ударный звук (101 пример правки * —'): (а) ЕлгодЭявшемУ — клгодЭявшемУ [12:6], пооучится — поУчится [1:2], пооучен|'е
— поУчен'|'е [118:92, 118:97], наоучилы — наУчилы [70:17], наоучиши — наУчи-'ши [118:171], ааронею — Оаршнею [76:20], взыскающеи — взыскающт [21:26], лУкОвнУющь^ы — лУкОвнУющихы [63:2], моемУ — моемУ [9:3, 17:6, 50:9, 87:2, 88:3, 103:33, 136:6], своего — своегш [3:1, 4:7, 9:24 saepissime], своемУ — своемУ [11:2, 14:3, 14:4, 17:50, 23:4], твоего — твоегш [4:6, 9:3, 16:2 saepissime], твоемУ
— твоемУ [9:2, 17:49, 44:12 saepissime]; (б) оукоюся — оукоюся [3:6], посмЭется
— посмЭется [2:4], оутаися — оутаися [37:9],заоутра — заУтра [48:14, 54:17], саоулови — саУлови [53:1], вмЭняешн — вмЭняешн [143:3], мои*ы — мои*ы [5:8, 9:13, 15:2, saepissime], моимы — моимы [3:4, 6:6, 38:1, 38:1], моими — моими [6:6], своею — своею [2:5], своимы — своимы [2:5, 24:9, 105:43], своими — своими [5:9], свои*ы — свои*ы [5:10, 13:8, 27:3, saepissime], своима — своима [105:33], твоею — твоею [5:8, 30:16], твоемы — твоемы [5:7], твои*ы — твои*ы [8:2, 16:5, 16:14, saepissime], твоимы — твоимы [6:1, 20:5, 20:6, 20:8, 24:4, 39:5], твоими
— твоими [51:9].
В этой же позиции тонкая подвергается устранению и в составе знака иссо, представляющего собой комбинацию придыхания и оксии (6 примеров правки "
— ' ): коящая — коящыя [14:4], коящи"ся — коящыЧя [24:14], Заемлеты — Заемлеты [36:21], заоутра — заУтра [45:5], мои*ы — мои*ы [33:1], моимы — моимы [34:26]. Отказ от иссо в середине слова отвечает требованию ГМ ставить этот знак над гласным только в позиции абсолютного начала: «А исо пишется в началЭ всегда над гласными писмены. а шлУ имать Якоже и о^ъя; Яш, аще, алчеты, идеты, Оны, оукш, Яже, Эдеты» (л. 62 об.).
4. Над буквой з «ижица» в звуком значении [и] в ОБ с достаточной регулярностью ставится надстрочный знак, который в Гс=ГМ обозначается термином двоточие (л. 11 об., 55 об.) (всего 33 примера): лзваныскт [28:6], сзр'а [59:1], егзпта [79:8, 135:10], в тзрЭ [82:7], фзни^ы [91:12], мозст [98:6, 105:32], здУмеа [107:10], кздарскьъми [119:5], кзвоты [131:8], мзро [132:2], вавзлонстЭй [136:1], в тзмпанЭ [149:3, 150:4], в кзмвалЭх [150:5].
В двух засвидетельствованных в ОБ примерах, где этот знак отсутствует, редакторы МБ его восстанавливают: мозст — мшзсей [105:23], вавзлоня — вавзлшня [136:8]. В то же время они отказываются от двоточия, заменяя его
ГС ГМ
з: Гречески" точЬ речеж'е" кты приклано, иногда глОснагш/ и, шлУ имУще, двото^'е® свьъше шЗнаменовОно кивше: Якш, закт=ы: иногда же соглОснагш/ в, кромЭ двоточ!д: Якш, бзар['сты (л.11 об.). Правило, 1е, Э № з. Греческимг точ|'ю речежемг 9сть прикладнш. Иногда гласнагш, и, сИлУ Имоуще, двоточУемг свыше Эзнаменовано вывше. пИшет же ся вг сицевыхг. Якш, кзр!лг, кзр1акг, кИрзкг, вавзлшнг, вавЗла, презвЗтерг, сзмешнг.
И прочая. И паки за и. Зак!н=г Зпакой, Зпатг, Зсс°пг, Змны Зпосгась. Иногда
же согласнагш, в^ кромЭ двоточУя. Якш, 9ЗАгр|'и, 9ЗАЛ|'е, рЗалИстг, рЗтзх'ъй, 9з фЗм|'и, 9Зфим|'а, 9Зник!а, 9здок!я. И Ина многа Имена греческая пИшУтгся з ю (л. 55 об.).
оксией, в тех случаях, когда ижица обозначает ударный звук (7 примеров правки ' — '): егзпта — ¿гзпта [79:8; 135:10], вы егзптЭ — во ¿гзптЭ [77:43], егзпескьъя — ¿гзпетскУя [80:10], егзпетскьъя — егзпетсия [134:8], тзрЭ — тзрЭ [82:7], мзро — мзро [132:2]. В данных исправлениях реализуются в указания ГМ, где исходное правило «Э № з» Мелетия Смотрицкого о написании з в значении [и] с «двоточ'емы», а в значении [в] «кромЭ двоточ^^» [то есть без него] были дополнены иллюстративным материалом [6, с. 168-169], ср. (см. табл.).
Новые примеры, включенные московскими издателями ГМ, демонстрируют приоритетный порядок надстрочных знаков над ижицей в значении [и], в соответствии с которым первенствуют знаки ударения (вавзла, презвзтер) и придыхания (закш=ы зпакой, зпаты, зссшпы, змны, зпосшь), а двоточие ставится по остаточному принципу в безударной позиции в середине слова (кзриы, к№р1акы, кирзкы, вавзлшны, сзмешны). Этот закрепленный в ГМ приоритет оксии над двото-чием и отражает правка знаков * ^ ' в МБ.
6. Специфической особенностью графико-орфографической системы ОБ являются многочисленные написания под титлом слов, не относящихся к сакральной сфере, ср. гла плачя моего [6:8], сны члчьск'а [10:4], вы днь озлоЕления [17:18], поношене члкомы [21:6], ЫнЭ [43:9], глы потопныа [51:4], глашя лжУ [57:3], № малодш'а [54:8], кнзи "юудови, кнзи завУлони [67:27], Цр'|е =арс'|ист'|и, Цр'|е аравстъи [71:10], снь^ оумрщвены* [78:11], кЭса полУдньнаго [90:6], слнце позна запад свой [103:19], Ые мртв|'и высхвалят тя [113:25], юношя, и двы [148:12] и др.
Между тем именно сакральность семантики после второго южнославянского влияния утверждается в качестве основного критерия, определяющего подтитленное написание слова [9, с. 147; 10, с. 315], который получает статус нормативного принципа церковнославянской орфографии и кодифицируется в большинстве известных рукописных орфографических руководств: «О мнЭже-ствЭ 1 о едънствЭ», «Сила соуществУ книжнаго писма», «О ¿же како просод'я достоит писати 1 тати», «Сила сУществУ книжнаго писания», «Еще соуть 1 ины коуквы», «Книга глемаЯ кУквы», «Грамматичество», «йн-мма ар"имарита стьъЯ голго=ы о силе книжтй», «Ска^онТе о книжной премрости», «Кн1га глмаЯ гр"ма т!ка по ЯзыкУ словенскУ» [8, с. 693, 707-718, 721-722, 724-728, 742, 747, 786, 995, 1012-1013; 11, с. 41-42]. ГС=ГМ также допускает использование титла исключительно для имен «Ежтхы, и вжИей чести слУжащи"ы: Якш, Гдь, Бгы, оцы, сны, д"ы, сты, 1с, "с, спсы, два, чтая, кца, мр!а, и прочая» (л. 19 об., 74 об.).
Этому прескриптивному указанию ГС=ГМ следуют в своей работе никоновские справщики, которые раскрывают подтитленные написания слов несакральной семантики: Азы же есмь червь, а не члкы. поношен'е члкомы ^ человЭкы, человЭкшвы [21:5], испытает^ сны члчьск'а ^ сыны человЭчедая [10:4], СыгрЭши"омы со Юцы нОшими ^ отцы [105:6], вся Ючьств'а Язьъкы ^ отечествУя [21:27], цре земстУи ^ цОрУе [2:2, 101:15, 137:4], Црьства земная ^ Царства [67:32], кнзи "юудови, кнзи завУлони ^ князи [67:27], Помоги ми и спсУся ^ спясУся [118:117], оумртвити его ^ оумертвити [36:32], пр!идет же смрть на ня ^ смерть [54:15], Ые мртв'и высхвОлят тя ги ^ мбртв['и [113:25], колЭзни смртныа смертныя [114:3], оуслыши гла мой ^ глОсы [129:1], глю азы дЭла моя — глаголю [44:1], оуста глющы"ы непрОвдУ — глаголющи"ы [62:11], Оуслышатся гли мои — глаголи [140:6], на всякы днь — день [41:3], кЭса полУдньнаго — полУденнагш [90:6], не видЭша слнца — солнца [57:8], выс"валяты его нЁса и земля — некеса [68:34], № мадодшl'а — малодУши [54:8], юношя, и двы — дЭвьъ [148:12], ннЭ — ньънЭ [43:9; 70:17; 76:10; 130:3] и др.
Особую группу составляют исправления, связанные с изменением подтит-ленного написания: московские редакторы, сохраняя написание слова под титлом, меняют вид титла (например, простое титло на слово-титло 8 — с и т.п.), а также количество и состав букв в сокращении. Большинство исправлений такого рода свидетельствуют о безусловной ориентации редакторов МБ на ту систему подтитленных написаний, которая утвердилась в изданиях Московского Печатного двора в предшествующий, иосифовский, период книжной справы и была зафиксирована в ГМ.
В соответствии с ГМ правятся сокращенные написания слов Бог, Господь, Христос и производных от них: кы — кгы [24:5, 67:1, 83:7, 105:48, 139:7], ке — кже [7:1, 39:8, 56:7, 68:1, 107:1, 138:17], кУ — кРУ [29:8, 41:2, 76:1, 122:2, 145:2], ка — к?а [41:5, 65:15, 105:14, 118:115, 145:5], ?ь — гдь [1:6, 21:31, 65:17, 102:6, 139:3], га — гда [2:2, 36:3, 89:16, 120:2, 145:2], ?У — гдУ [3:4, 54:16, 106:6, 106:13, 141:1], гви — гдви [9:11, 31:5, 88:6, 90:2, 131:2], ™ — гди [3:7, 9:19, 43:23, 70:1, 118:169], о гЭ — ш гдЭ [32:1, 55:10, 63:10, 63:10], ™ы — гдемы [55:13], гнь — гднь [18:7, 28:9, 33:7, 34:5], гЙя — гдня [11:6, 23:1, 67:20, 95:13, 116:2], гЙи — гдни [1:2, 32:18, 91:13, 118:1, 134:2], гЙе — гдне [2:7, 33:16, 88:18, 104:19, 148:5], гню — гдню [23:3, 33:11, 121:4, 136:4, 144:21], гнимы — гднимы [32:6, 117:10, 117:11], "а — "рта [2:2, 19:6, 27:8, 83:9, 88:51], "У — хртУ [17:50].
Написания этих слов как кгы, гдь, хртосы были заданы в Гм а) в правиле об употреблении титла: «Титла пишетыся сице, " . Словотатла же сице, . ОупотрекляемЭ окЭ № кадд'[гра=ы ЁыBают, в самь^ы точ'ю имене"ы, Ежтхы, и ЕЖТей чести слУжОщихы: Якш, Гдь, Бгы...» (л. 74 об.), б) в парадигмах склонения гдь (л. 132) и хртосы (л. 117 об.-118). Если написания кгы и гдь в ГМ и ГС были тождественны (л. 19 обЛ, 73), то слово Христос у Мелетия Смотрицкого имело иное оформление - ха и т.п. (л. 56 об.), которое было заменено в ГМ на хртосы, хрта и т. п.
Сопоставление нормативных представлений никоновских справщиков, реализованных в императивных исправлениях диакритики при подготовке к печати МБ, с прескриптивными указаниями ГМ со всей очевидностью свидетельствует о том, что проведенная справа имела грамматически мотивированный характер - ее основным ориентиром выступала ГМ. Редакторы МБ демонстрируют
Библиографический список
однозначную приверженность системе надстрочных знаков и правилам их постановки, кодифицированным в ГМ. Таким образом, результаты анализа исправлений вспомогательных графем полностью подтверждают справедливость наших выводов о направлениях и принципах справы на орфографическом и грамматическом уровнях.
1. Кузьминова Е.А. Грамматика 1648 г как регулятор библейской книжной справы второй половины XVII в. Вестник Московского университета. Серия 9: Филология. 2017; № 5: 21 - 46.
2. Кузьминова Е.А. Острожская Библия 1581 г и Московская Библия 1663 г: лингвистические аспекты книжной справы. Мир науки, культуры, образования. 2020; № 4 (83): 411 - 417.
3. Кузьминова Е.А. Спорные вопросы библейской книжной справы XVI - XVII вв. Вестник Московского университета. Серия 9: Филология. 2021; № 1: 30 - 43.
4. Чан Ю. Лингвистические аспекты книжной справы Псалтыри в составе Московской Библии 1663 г. Филология и культура. 2021; № 3.
5. Зализняк А.А. Новгородские грамоты на бересте (Из раскопок 1977 - 1983 гг.). Москва: Наука, 1986.
6. Кузьминова Е.А. Развитие грамматической мысли России XVI - XVIII вв. Москва: МАКС Пресс, 2012.
7. Галыенко М.Г. Второе южнославянское влияние в древнерусской книжности. Книжная культура. Книгописание. Надписи на иконах Древней Руси. Труды Центрального музея древнерусской культуры и искусства имени Андрея Рублева. Москва: УНИК, АЛЕТЕЙЯ, 2001; Т. I: 325 - 382.
8. Ягич И.В. Рассуждения южнославянской и русской старины о церковнославянском языке. Исследования по русскому языку. Санкт-Петербург: Типография Императорской АН, 1885 - 1895; Т. I: 289 - 1023.
9. Щепкин В.Н. Русская палеография. Москва: Аспект Пресс, 1999.
10. Успенский Б.А. История русского литературного языка (XI - XVII вв.). Москва: Аспект Пресс, 2002.
11. Кузьминова Е.А. Грамматический сборник 1620-х гг. Издание и исследование. Неаполь: AION-SLAVISTICA, 2002.
References
1. Kuz'minova E.A. Grammatika 1648 g. kak regulyator biblejskoj knizhnoj spravy vtoroj poloviny XVII v. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 9: Filologiya. 2017; № 5: 21 - 46.
2. Kuz'minova E.A. Ostrozhskaya Bibliya 1581 g. i Moskovskaya Bibliya 1663 g.: lingvisticheskie aspekty knizhnoj spravy. Mir nauki, kultury, obrazovaniya. 2020; № 4 (83): 411 - 417.
3. Kuz'minova E.A. Spornye voprosy biblejskoj knizhnoj spravy XVI - XVII vv. Vestnik Moskovskogo universiteta. Seriya 9: Filologiya. 2021; № 1: 30 - 43.
4. Chan Yu. Lingvisticheskie aspekty knizhnoj spravy Psaltyri v sostave Moskovskoj Biblii 1663 g. Filologiya i kul'tura. 2021; № 3.
5. Zaliznyak A.A. Novgorodskie gramoty na bereste (Iz raskopok 1977 - 1983 gg.). Moskva: Nauka, 1986.
6. Kuz'minova E.A. Razvitie grammaticheskoj mysli RossiiXVI - XVIII vv. Moskva: MAKS Press, 2012.
7. Gal'chenko M.G. Vtoroe yuzhnoslavyanskoe vliyanie v drevnerusskoj knizhnosti. Knizhnaya kul'tura. Knigopisanie. Nadpisi na ikonah Drevnej Rusi. Trudy Central'nogo muzeya drevnerusskoj kul'tury i iskusstva imeniAndreya Rubleva. Moskva: UNIK, ALETEJYa, 2001; T. I: 325 - 382.
8. Yagich I.V. Rassuzhdeniya yuzhnoslavyanskoj i russkoj stariny o cerkovnoslavyanskom yazyke. Issledovaniya porusskomuyazyku. Sankt-Peterburg: Tipografiya Imperatorskoj AN, 1885 - 1895; T. I: 289 - 1023.
9. Schepkin V.N. Russkaya paleografiya. Moskva: Aspekt Press, 1999.
10. Uspenskij B.A. Istoriya russkogo literaturnogo yazyka (XI - XVII vv.). Moskva: Aspekt Press, 2002.
11. Kuz'minova E.A. Grammaticheskij sbornik 1620-h gg. Izdanie i issledovanie. Neapol': AION-SLAVISTICA, 2002.
Статья поступила в редакцию 04.09.21
УДК 812
Astashchenko E.V., Cand. of Sciences (Philology), senior teacher, National Research Moscow State University of Civil Engineering (Moscow, Russia),
E-mail: [email protected]
MARKERS OF THE AUTHOR'S POSITION IN WOMEN'S DOCUMENTARY PROSE OF THE RUSSIAN MODERN. Shifters, presuppositions, logical definitions, diminutives, exoticism, archaism, unusual grammatical constructions and other elements that are quite acceptable for non-fiction prose, implicitly or purposefully give out the author's position in women's documentary prose of the Russian modern. The components indicated the narrator's point of view more precisely than the artistic visual and expressive means that the language of the modern is overwhelmed (epithets, metaphors, double focusing, inversion / polyphonic / other refined composition, exploitation of speech defects, etc.). There often is a compassion, even to the enemy, despite а pride fueled by their nobility, a social status, a financial position or brilliant education, though if it belongs to different women — writers (V. Zhukovskaya, A. Damanskaya), and nurses (V. Shelepina), officers' wives and daughters (M. Slivinskaya, N. Shcherbacheva, A. Linden), a twenty-year-old pianist, the daughter of an actress.
Key words: women's documentary prose, revolution, shifter, point of view, presupposition, historicism, archaism, exoticism.
Е.В. Астащенко, канд. филол. наук, ст. преп., Национальный исследовательский Московский государственный строительный университет,
г. Москва, E-mail: [email protected]
СПОСОБЫ ВЫРАЖЕНИЯ АВТОРСКОЙ ПОЗИЦИИ В ДОКУМЕНТАЛЬНОЙ ЖЕНСКОЙ ПРОЗЕ РУССКОГО МОДЕРНА
Шифтеры, пресуппозиции, логические определения, диминутивы, экзотизмы, архаизмы, непривычные грамматические конструкции и другие элементы, вполне приемлемые для прозы non-fiction, подспудно или целенаправленно выдают авторскую позицию в документальной женской прозе русского модерна. Именно эти компоненты маркируют точку зрения повествователя едва ли не ярче, нежели сугубо художественные изобразительно-выразительные средства, которыми был перенасыщен язык эпохи модерна (эпитеты, метафоры, двойная фокализация, инверсионная/полифоническая/иная изысканная композиция, эксплуатация речевых дефектов и др.). В женской прозе модерна, особенно документальной, «дельной», принадлежащей писательницам (В. Жуковской, А. Даманской), медицинским сестрам (В. Шелепиной), офицерским женам и дочерям (М. Сливинской, Н. Щербачевой, А. Линден), двадцатилетней пианистке, дочери актрисы, по взглядам, вероятно, унаследованным от матери, эсерке Е. Лакиер, ценно именно то, что выражено исподволь - милосердие, даже к врагу, несмотря на гордость, подпитываемую знатностью рода, социальным статусом, материальным положением или блестящим образованием.
Ключевые слова: документальная женская проза, революция, точка зрения, пресуппозиция, шифтер, историзм, архаизм, экзотизм
Исследование суггестивных возможностей нехудожественной прозы сегодня актуально потому, что в начале XXI в русской словесности почти исчезает граница между «изящной» и документальной прозой. Проза XXI в., которая в начале предыдущего века считалась бы non-fiction, сегодня преподносится как модная художественная литература, потому только, что в ней отсутствует оригинальный стиль, сложные композиционные и декоративные системы и эстетический вкус. Однако уже в прозе начала XX в., как и в более ранней, очевидна тенденция,
ставшая основной сегодня: объективная модальность текста, отсутствие индивидуальной манеры и экспрессии отнюдь не исключает в нём ирреальности, которая за счёт неизбежных шифтеров и пресуппозиций демонстрирует или внушает авторскую идею или эмоцию. Задача данной статьи - обзор способов, которые не манифестируют, а формируют в документальной женской прозе русского модерна на глубинном уровне авторскую позицию, исполненную подлинного благородства. Цель статьи - выявление основной авторской «тональности», объеди-
