CC BY
158
• ВЕСТНИК КАЛМЫЦКОГО УНИВЕРСИТЕТА •
УДК 94(470.47):343.264 ББК Т3(2Рос.Калм)622-38Ю11
ДЕПОРТАЦИЯ КАЛМЫКОВ В ТРУДАХ КАЛМЫЦКИХ ИССЛЕДОВАТЕЛЕЙ (1991 - 2007 гг.)
В.Н. Авлиев, В.Б. Убушаев
В статье рассматриваются историографические вопросы по депортации калмыцкого народа. Стоит отметить, что научная работа акцентирует внимание на труды исследователей из Калмыкии.
THE DEPORTATION OF THE KALMYKS IN THE KALMYK RESEARCHERS’ WORKS (1991 - 2007)
V.N. Avliev, V.B. Ubushaev
The article studies historical questions on the deportation of the Kalmyk people. It should be noted that this scientific work focuses on the writings of researchers from Kalmykia.
Ключевые слова: депортация, операция «Улусы», НКВД, спецпоселения, калмыки.
Keywords: the deportation, operation «Ulus», PCIA, special settlements, the Kalmyks.
Первой работой по депортации калмыцкого народа была книга одного из авторов нашего исследования, калмыцкого исследователя В.Б. Убушаева, вышедшая в 1991 г. [32] Как замечает автор в начале книги «написать правдивую историю насильственного выселения калмыков «вольных сынов степей» с родных мест - мой гражданский долг (курсив наш - В.У., В.А.) перед памятью тысяч безвинных жертв неслыханного сталинского геноцида» [32, С.4]. Опубликованная почти одновременно с книгой Н.Ф. Бугая, она во многом дополняет и по хронологии описываемых событий как бы завершает исследование московского коллеги. Книга написана в научно-публицистическом стиле, что является, на наш взгляд, достоинством, так как интересна как научной общественности, так и широкому кругу читателей. К плюсам работы также хотелось бы отметить то, что исследователь в отличие от Бугая Н.Ф. видел ситуацию «изнутри», был свидетелем тех трудных для калмыков времен. Автор подчеркивает, что идея представить всех калмыков как предателей, а Калмыцкую автономную республику ликвидировать созрела у Л. Берии еще задолго до Указа Президиума Верховного Совета СССР от 27 декабря 1943 года. «Лучший чекист» советской державы Л. Берия неоднократно докладывал в Государственный Комитет Обороны на имя И.В. Сталина о неблагонадежности калмыков и ставил вопрос о необходимости насильственного их выселения из Калмыкии в сибирские районы. К концу февраля 1943 года было принято И.В. Сталиным решение ГКО о ликвидации Калмыцкой АССР и выселении калмыков в Красноярский и Алтайский края, Омскую и Новосибирскую области. Несмотря на то, что автору не удалось использовать источники, хранящиеся в центральных архивах, он в большей мере воспользовался документами местных органов власти, воспоминаниями и рассказами очевидцев событий. В.Б. Убушаевым выделены проблемы изучения сложного комплекса причин приведших к депортации, а также организации и проведение самой операции «Улусы». Стоит отметить, что автор, сравнивая инструкцию по переселению
4
2015 г. №2 (26)
калмыков с инструкцией по переселению немцев, пришел к следующим выводам: «что касается выселяемого калмыцкого населения, то оно было уже лишено каких-то поблажек и эти «демократические» пункты совершенно отсутствовали в Инструкции по переселению калмыков. Очевидно, руководство НКВД-НКГБ посчитало по мере возрастания размеров депортации народов излишним давать какие-то льготы «наказанным» спецпереселенцам, а может быть, там, вверху, было приказано ужесточить процесс предпринимаемых акций. А потом с течением времени, когда счет спецпереселенцам пошел на миллионы, было не до разных поблажек, да и зачем, так все происходило гладко, без экцессов. Зато значительно было увеличено количество войск НКВД-НКГБ для организации операции по выселению» [32, С.13].
Автор предпринял попытку написать о проблемах коллаборационизма, бандитизма, старясь тем самым обосновать огульность, нелепость в обвинении о «массовом сотрудничестве с немцами». Справедливо, как нам кажется, подвергнув критике данные
А.И. Некрича по потерям калмыков от депортации (14,8 %), В.Б. Убушаев приводит свои подсчеты. Согласно его данным было выселено около 120 тысяч человек в конце 1943 - начале 1944 гг. А по данным НКВД в 1950 г. находилось на спецпоселении почти 78 тыс. человек. Отсюда автор приходит к выводу, что смертность калмыцкого народа в дороге и в первые полтора года составляла не менее 55-60 %.
Исследователем были поставлены ранее замалчиваемые административнотерриториальные проблемы о ходе осуществления в жизнь автономии калмыцкого народа в 1957-1958 гг., в частности, произвольный подход к переделу территории проживания калмыцкого населения. В результате административная территория восстановленной Калмыцкой автономной области не соответствовала упраздненной в 1943 году Калмыцкой АССР (два района - Приволжский и Лиманский, экономически наиболее развитые и географически выгодно расположенные, где до депортации проживало около 20000 человек калмыцкого населения, остались в Астраханской области). Не был рассмотрен и вопрос о Калмыцком районе, находившемся до 1944 года в составе Ростовской области, затем упраздненном и разделенном между ее четырьмя районами.
Помимо всего вышесказанного автор рассмотрел вопросы, связанные с пребыванием калмыцкого народа на положении спецпереселенцев, проблемы реабилитации депортированных калмыков и возвращения их на родину; результаты последствий демографического, историко-географического, хозяйственного, социального, историко-культурного характера.
В целом в работе был сделан вывод о незавершенности процесса восстановления калмыцкой автономии в 1950-1960-е годы и значительной неясности в вопросе о полной политической, юридической, культурной и территориальной реабилитации калмыцкого народа.
К сожалению, опираясь на многочисленные источники, приводя высказывания различных исследователей, автор не уделил внимания научно-справочному аппарату работы.
Стоит отметить и работу П.Д. Бакаева [3]. Депортацию калмыцкого населения в 40-е гг. прошлого столетия он назвал «четвертым потрясением», постигшим многострадальный народ (первое - уход калмыков в 1771 г.; второе - гражданская война и 20-е гг.; третье - голод, коллективизация и политические репрессии 30-х гг. ХХ в.) [3, С.5-6]. По подсчетам автора было депортировано калмыков 109,3 тыс. чел. (98,6 тыс. человек мирных жителей, 10 тыс. солдат и офицеров и 750 чел. уголовников) [3, С.48]. По мнению П. Д. Бакаева, Сталин «раскидал республику с
5
• ВЕСТНИК КАЛМЫЦКОГО УНИВЕРСИТЕТА •
древней национальной культурой и уникальным этносом на территории Сибири, Сахалина, Средней Азии» и обрек на вымирание.
В многочисленных работах исследователя Ю.О. Оглаева [25; 26]. анализируются различные аспекты депортации и процессы реабилитации калмыцкого народа. Например, в статье в газете «Хальмг Yнн», появившейся еще в начале 1992 года справедливо отмечается, что в условиях «ползучей» реабилитации сталинизма вопросы полной реабилитации калмыцкого народа, так и других народов, все более замалчивались, и на них было положено угрожающее «табу» [24]. Следует также отметить, что Ю.О. Оглаев ввел в научный оборот важнейшие источники по истории депортации калмыцкого народа - докладные отчеты отдела спецпоселения УНКД-УМВД по Омской области.
Ряд проблем по депортации и реабилитации репрессированных народов России, главным образом, калмыцкого народа исследовал М.П. Иванов [15; 16]. Особое внимание он уделил теме Широклага (Широкстроя). Будучи сам бывшим широклаговцем и председателем республиканской комиссии по изучению истории Широклага М.П. Иванов хорошо знал жизнь, быт, адский труд и лишения калмыцких фронтовиков, согнанных на Урал для строительства Широковской ГЭС [14; 17].
В начале 90-х годов ХХ в. по инициативе историков Калмыкии состоялись Российские и Международные научно-практические конференции по проблемам репрессированных народов (Элиста - 1992 г., 1993 г., 2003 г.), Карачаевск - 1993 г., Нальчик - 1994 г.) [23; 28; 29; 30; 31]. В научных докладах и сообщениях участников конференций была предпринята попытка показать участие репрессированных народов в Великой Отечественной войне, ликвидации их национальной государственности, расселение в новых местах спецпоселения, их трудовое и бытовое устройство, социально-философское осмысление причин геноцида и проблемы развития репрессированных народов России на современном этапе.
Материалы конференций (доклады, сообщения, тезисы статей Н.Ф. Бугая, А.И. Наберухина, Ю.О. Оглаева, М.П. Иванова, К.Н. Максимова, П.Д. Бакаева, М.Н. Гиляшаевой, Б.Б. Оконова, П.О. Годаева и других авторов) способствовали, несомненно, активному изучению вопросов депортации, реабилитации и восстановления национальной автономии калмыцкого народа.
В частности, в исследованиях многих авторов показаны различные аспекты этой темы.
Например, К.О. Эрдниева, изучив тему депортации репрессированных народов в курсе отечественной истории, приходит к выводу, что эта тема не получила должного освещения в центральной прессе, ни тем более в учебнике отечественной истории 11 класса, она осталась без развернутого изложения, критического анализа и исторической оценки проблемы депортации некоторых народов.
В статье М.Н. Гиляшаевой дается характеристика некоторых историографических вопросов истории депортации народов России, при этом автор считает необходимым помнить, что политический интерес к этой теме историчен.
Кроме того, эта проблема рассматривалась и на международном симпозиуме в Элисте (в 1999 году), посвященном 400-летию со дня рождения основателя ойратской письменности «Тодо бичиг» («Ясное письмо») Зая-Пандиты и 390-летию добровольного вхождения калмыцкого народа в состав России. Так, в работе В.Б. Убушаева рассматривается тема источников и историографии по депортации калмыцкого народа. Автор справедливо указывает, что многие вопросы этой темы пока еще не изучены.
6
2015 г. №2 (26)
Таким образом, вышеназванные исследования, несмотря на то, что они не равнозначны по содержанию, а также по объему, внесли определенный вклад в развитие историографии проблемы.
Своеобразным памятником трагедии депортации стала книга П.Э. Алексеевой, посвященная калмыцкой станице Граббевской [1], навсегда прекратившей существование в декабре 1943 г. Это была одна из 13 калмыцких станиц Дона, истоки которой восходили к XVII в. и которая была поставлена во второй половине XIX в. по берегам рек Сал, Маныч, Джурак. В советское время здесь был Цевднякинский аймак, также ликвидированный в 1943 г. Прослеживая с XVII в. историю людей, ее населявших, П.Э. Алексеева приводит списки семей (и количество их членов), высланных в 19431944 гг оттуда, где застала их депортация. Так, с. Колесово Заветнинского района Ростовской области - 21 семья, из конных заводов Ростовской области - 69 семей, из г. Элисты - 21, из западных районов КАССР - 10, из села Шуста Западного района КАССР
- 109, из Приютненского района - 49, Яшалтинского - 33, из других районов КАССР
- 8 семей. В книге помещены фотографии, список уроженцев станицы - участников войны и приравненных к ним лиц, указаны места проживания до и во время ссылки.
Полностью исчез и поселок Эндыр Кануковского сельсовета Лаганского улуса. На основании ранее неопубликованных материалов и воспоминаний Г.Ш. Дорджиева и М.В. Дорджиев [13] рассматривают генеалогию жителей этого хотона, освещают демографические и гуманитарные последствия их депортации.
Кстати Г.Ш. Дорджиева обратила внимание не только на отдельный хотон, но и осветила проблему депортацию в Лаганском улусе Калмыцкой АССР [12]. Она верно подметила, что детальное изучение истории депортации на примере более мелких регионов - улуса, сельского совета, хотона позволит восстановить более полную картину подготовки и самого процесса выселения. Опираясь на архивные источники, автор приводит цифры числа депортированных из улуса - 7033 чел [12, С.134].
В книге «Дело всей жизни» и других публикациях В.П. Дорджиев [10; 11] считает, что одной из главных задач государственных органов России является восстановление исторической справедливости по отношению к депортированным народам, незаслуженно пострадавшим в годы сталинских репрессий. Автор подробно рассматривает подготовку и принятие Закона РСФСР о реабилитации репрессированных народов, принятый 26 апреля 1991 года, автором которого
B. П. Дорджиев являлся будучи депутатом Верховного Совета РФ.
В 2003 г. в связи с трагической годовщиной депортации калмыцкого народа Калмыцким институтом гуманитарных исследований РАН был подготовлен сборник научных статей «Политические репрессии в Калмыкии в 20-40-е годы ХХ века» [27]. Ряд авторов (Джамбинова РА., Чурюмова В.Д., Менкенова Л.М., Батырева
C. Г.) [5; 9; 22; 34] обратили внимание на изучение ранее практически нетронутой темы ссылки калмыцкого народа в литературе и искусстве. Известный в Калмыкии искусствовед Батырева С.Г. в своей работе пишет, что «драматизм исторического периода обуславливает особое внимание остро сопереживающей творческой личности» [5, С.176]. Действительно рассматривая картины калмыцких художников (например, Кима Ольдаева «Указ о выселении», Н. Эледжиевой «Безмолвие») нельзя не согласиться со словами Батыревой С.Г.: «воспроизведение исторической драмы в изобразительном искусстве по сей день не теряет остроты авторского чувствования. Всегда глубоко личностное отношение передано в том или ином созданном художественном образе» [5, С.176].
Менкенова Л.М. проанализировала произведения о Сибири калмыцких писателей. Следует отметить, что они были написаны писателями в детском возрасте. Она отмечает,
7
• ВЕСТНИК КАЛМЫЦКОГО УНИВЕРСИТЕТА •
что в них (в произведениях) есть общее: показ жизни детей в тех нечеловеческих условиях, ранее взросление, осознание своей несхожести с другими детьми.
Заслуживает внимание работа правового характера Лиджиевой И.В. [19, С.198-206]. В конце статьи она замечает: «в многочисленных документах ООН постоянно акцентируется внимание на том, что права человека следует рассматривать не как следствие провозглашения в конституциях или иных законах той или иной страны, а как неотъемлемые, не зависящие от типа общества права индивидуумов, приобретаемые с момента рождения» [19, С.205].
В статье «О демографии трагедии» Бакаев П.Д. [2, С.105-113] пришел к выводу, что потери калмыцкого народа в первые пять лет ссылки составили 39,5 тыс. человек или 33,7 % населения. Конечно же, данные о потерях весьма трудноразрешимая проблема и нуждается в дальнейшей разработке учеными.
В статье К.Н. Максимова «Репрессивная политика Советского государства и депортация калмыцкого народа в 1943 году» [20, С.3-23] приводятся документальные источники, свидетельствующие о том, что активная и планомерная подготовка к депортации началась в октябре 1943 года. Автор считает, что подготовительная работа (в том числе подготовка, согласование проектов постановлений, распоряжений, инструкций и т.д.) по депортации начались в октябре, а «политическое» решение о выселении калмыков из родных мест руководством Советского государства было принято значительно раньше - в начале лета 1943 года.
Среди работ последних лет особо следует выделить монографию К.Н. Максимова [21]. Эта работа содержит большой фактический материал, тема исследуется автором на фоне общей картины карательной деятельности диктаторского режима. Автор достаточно подробно осветил процесс выселения, согласно которому было депортировано к середине 1944 г. около 110 тыс. человек [21, С.267]. К.Н. Максимов на основе различных источников приводит множество примеров, которые разбивают обвинения, предъявленные калмыцкому народу в годы войны. Уделил внимание он и экономическим последствиям высылки калмыков.
Как известно, одной из самых распространенных форм протеста был побег. За пять лет (1944 - 1948 гг.) калмыков бежало 801 чел. (0,86 % от выселенных, или 1,05 % от спецпоселенцев). В результате анализа документов автор пришел к выводу, что число умерших калмыков к середине 1949 г. достигло 30786 чел. (29,2 % от всех выселенных и прибывших из армии, то есть из 105363 чел.) [21, С.283]. Таким образом, калмыки в первые пять с небольшим лет потеряли каждого третьего своего соплеменника.
Затрагивая вопросы реабилитации калмыцкого населения среди вышедших в начале 90-х гг. ХХ в. государственных актов К.Н. Максимов утверждал, что «особое место занимает указ Президента Российской Федерации «О мерах по реабилитации калмыцкого народа и государственной поддержке его возрождения» от 25 декабря 1993 г. Глава Российского государства спустя 50 лет (выделено нами - В.У, В.А.), восстанавливая историческую справедливость, намечая меры по устранению последствий незаконной депортации и допущенных нарушений прав калмыцкого народа, официально признал (выделено нами - В.У, В.А.), что по отношению к нему было допущено чудовищное преступление, он подвергся насильственному переселению и политической репрессии по национальному признаку» [21, С.291].
В честь 60-летия Победы в Великой Отечественной войне КИГИ РАН подготовил сборник [18]. Депортации посвящена глава IV, над которой поработали К.Н. Максимов, С.А. Гладкова, Лиджиева И.В. По мнению исследователя К.Н. Максимова сталинская депортация многих народов из исторически родных мест сравнима лишь с этническим,
8
2015 г. №2 (26)
национальным геноцидом, осуществленным хладнокровно и преднамеренно. Автор отмечает, что суть причины геноцида заключалась не только в стремлении провести этническую чистку, «переделать» веками складывавшуюся этническую карту страны, но и в том, что советское руководство в какой-то степени хотело переложить свои серьезные промахи, обернувшимися крупными поражениями в первые годы войны, потерями людских и материальных ресурсов, на некоторые малочисленные народы.
С.А. Гладкова и Лиджиева И.В. в разделе «Калмыки на спецпоселении», используя данные ГАРФа (Государственный архив Российской Федерации), приводят данные о смертности за 3 месячный период 1945 г., согласно которым родилось 57 чел., а умерло - 1465 чел. [18, С.218], то есть в 25,5 раз больше. Достаточно разносторонне описывая жизнь калмыков на спецпоселении, ученые приходят к следующему выводу: «тоталитарная власть, совершив насилие над калмыцким народов по заранее разработанному плану и установив жесткий административный надзор, в то же время не создала необходимые условия для жизнедеятельности депортированного народа, подтверждением чему явилась высокая смертность среди калмыков» [18, С.236].
Сравнительно недавно Убушаев В.Б. совместно с Убушаевым К.В. опубликовали фундаментальное исследование, посвященное выселению и возвращению калмыцкого народа, его реабилитации [33]. При написании работы были использованы различные виды архивных сведений, начиная с законов и указов и заканчивая воспоминаниями (авторы опирались на источники ГАРФ и НАРК). Также было уделено внимание опубликованным источникам и материалам, при этом некоторые из них были переосмыслены. В книге строгий академизм и научный аппарат сочетаются с живым языком и хорошей публицистичностью, а сам материал книги, на наш взгляд, не может оставить равнодушным никого, кто возьмет ее в руки и кому небезразлична судьба калмыцкого народа, и судьба всей нашей страны. Авторы разделили структуру своей книги на пять частей: первая посвящена литературе и источникам по истории депортации калмыков, вторая - вкладу Калмыкии и калмыков, в частности в Великой Отечественной войне, третья - переселению калмыцкого народа, четвертая - о восстановлении автономии и, наконец, пятая - возрождению экономики и культуры Калмыкии. Особо стоит отметить первый раздел, так как складывается впечатление, что авторы проанализировали практически всю имеющуюся литературу по депортации калмыцкого народа. Нам были интересны с точки зрения преследуемых задач третий и четвертый разделы. Нельзя не согласиться с авторами, что «высший орган власти не выполнил нравственного долга, да и правовой обязанности, не принес официального извинения народам за нанесенное верховной властью моральное и гражданское унижение» [33, С.6]. Также можно согласиться с тем, что неверным будет объяснять репрессии против целых народов лишь злоупотреблениями Сталина и Берии. Основным фактором, определявшим механизм репрессий, их направленность, методы, масштабы, являлся тоталитарный режим.
При анализе историографии рассматриваемой темы нельзя обойти молчанием такую важную и острую проблему как проблема коллаборационизма некоторой части калмыцкого населения в годы фашистской оккупации, которая послужила обвинением для депортации целого народа и ликвидации его национальной государственности. Эта проблема рассматривается многими калмыцкими исследователями, особенно в последнее время, хотя в их распоряжении в открытом доступе материалов немного, в первую очередь, о так называемом Калмыцком кавалерийском корпусе (ККК), сформированном гитлеровским военным командованием во второй половине 1942 - начале 1943 гг. Важно заметить, что основные материалы по вопросам
9
• ВЕСТНИК КАЛМЫЦКОГО УНИВЕРСИТЕТА •
коллаборационизма, главным образом, по истории т.н. ККК находятся в архивах центрального и местных ФСБ РФ.
Безусловно, пришло время рассказать честно и объективно всю правду об истории корпуса и снять главное обвинение в адрес целого народа в его якобы сотрудничестве с немецкими оккупантами. Иначе никто не застрахован от субъективного подхода в рассмотрении проблемы коллаборационизма небольшой группы лиц в Калмыкии, бросившей грязное пятно на весь калмыцкий народ. Наглядным подтверждением такого субъективного подхода является книга Эльзы Гучиновой «Улица «Kalmuk Road»» [8], основанной в основном на материалах Й. Хоффмана и свидетельства небезызвестного бывшего начальника штаба, затем командира корпуса Арбакова.
В 2001 году Калмыцким институтом гуманитарных исследований РАН был подготовлен сборник научных статей «Великая Отечественная война: события, люди, история» [6]. Авторами данного сборника впервые вводятся в научный оборот новые архивные документы, подтверждающие, что сотрудничество некоторой части калмыцкого населения с немецкими оккупантами в годы Великой Отечественной войны не было массовым, как и повсеместно на всей территории Советского Союза. В работе «Германская оккупация части территории Калмыкии в августе 1942 - январе 1943 гг.» Басхаев А.Н. [4] приводит ряд фактов об отказе от сотрудничества с немецкими властями многих священнослужителей и приходит к выводу, что сотрудничество не носило массового характера, как утверждали органы НКВД. К этому выводу приходит также К.Н. Максимов, С.С. Белоусов и другие авторы сборника.
В своих работах многие авторы доказывают, что в Калмыкии, как и в ряде других регионов, имело место террористическое движение, не отличавшееся какими бы то ни было особенностями. Оно, как и по всей стране, стало порождением проводимой органами советской власти в центре и на метах репрессивной политики со стороны государства, а в период Великой Отечественной войны было спровоцировано трудностями военного времени.
Серьезным обвинением являлось то, что до оккупации фашистами территории Калмыкии вовремя не была проведена партийными, советскими и хозяйственными органами республики эвакуация скота. Эту проблему в своей работе «Эвакуация скота из Калмыкии в Казахскую ССР (август - ноябрь 1942 г.)» затрагивает М.С. Горяев [7]. Основываясь на архивных материалах, он приходит к выводу, что при эвакуации скота были допущены серьезные недостатки при подборе ответственных людей за перегон скота, их бесконтрольность и беспечность, дезертирство лиц, ответственных за сохранение скота, что привело к разбазариванию государственного имущества и в конечном итоге к большому падежу и потере скота. Во многом здесь вина ложится на руководство Калмыкии, хотя ни в ЦК ВКП (б), ни в Совнаркоме СССР так и не дали разрешения на эвакуацию населения и перегон скота с территории Калмыкии.
Калмыцким институтом гуманитарных исследований РАН в 2003 году был подготовлен сборник научных статей «Политические репрессии в Калмыкии в 20-40е годы XX века» [27]. В сборнике, посвященном 60-летию депортации калмыцкого народа, представлен широкий спектр проблем, связанных с одной из трагических страниц истории Калмыкии.
В 2005 году КИГИ РАН был подготовлен сборник, посвященный 60-летию Победы в Великой Отечественной войне. В книге показываются огромный патриотизм и энтузиазм калмыцкого народа, который не жалея сил и здоровья, трудился и отдавал все во имя победы. Однако, вопреки здравой логике по отношению к калмыкам в декабре 1943 года была допущена огромная несправедливость. Народ был лишен национальной государственности и депортирован в восточные районы СССР.
10
2015 г. №2 (26)
В статье «О территориальной реабилитации репрессированных народов (на примере Калмыкии)» П.О. Годаев отмечает, что одновременно с ликвидацией Калмыцкой АССР и депортацией калмыцкого народа в Сибирь и другие регионы страны, подверглась переделу и ее территория. Новыми ее хозяевами стали Ставропольский край, Ростовская, Сталинградская, Астраханская области, Дагестанская АССР, Грузинская ССР, несколько союзных министерств, управлений и другие структуры. В последующие 13 лет, вплоть до восстановления в 1957 году национальной автономии, территория республики многократно перекраивалась между этими землепользователями.
В Указе Президиума ВС РСФСР от 9 января 1957 года была допущена, как надо понимать, преднамеренная правовая подмена: вместо образования Калмыцкой автономной области в составе тринадцати прежних районов, там перечислялось, какие районы или части каких районов Ставропольского края, Астраханской, Ростовской, Сталинградской областей включаются в состав Калмыцкой автономной области. Таким образом, не вошедшие в этот перечень прежние районы или части районов Калмыцкой АССР, аннексировались.
Два экономически наиболее крепких, в отличие от степных, с достаточно развитой инфраструктурой района (Долбанский и Приволжский), имевшие на большом протяжении прямой выход к Каспийскому морю и Волге, оказались в составе Астраханской области. В довоенные годы их территория составляла более 11 тыс. кв. км, население насчитывало около 36 тыс. человек. Около 15 тыс. кв. км территории, в пределах новой, урезанной административно-территориальной границы Калмыкии, тоже были отторгнуты от их истинных хозяев. На наш взгляд, это была преднамеренная акция руководства страны, чтобы лишить наш народ не только экономически развитую территорию, но и главное - водные источники, очень важные с точки зрения стратегического вопроса.
Список литературы
1. Алексеева П.Э. Станица Граббевская (XVII в. - декабрь 1943 г.). Исторический очерк. Элиста, 1997.
2. Бакаев П.Д. О демографии трагедии // Политические репрессии в Калмыкии в 20-40-е годы ХХ в. Сборник научных трудов. Элиста, 2003. С. 105 - 113.
3. Бакаев П.Д. Размышление о геноциде. Элиста, 1992.
4. Басхаев А.Н. Германская оккупация части территории Калмыкии в августе 1942-январе 1943 гг. // Великая Отечественная война: события, люди, история. Элиста, 2001.
5. Батырева С.Г. Тема депортации в изобразительном искусстве Калмыкии (6090-е года ХХ века) // Политические репрессии в Калмыкии в 20-40-е годы ХХ в. Сборник научных трудов. Элиста, 2003. С.176 - 185.
6. Великая Отечественная война: события, люди, история. Элиста, 2001.
7. Горяев М.С. Эвакуация скота из Калмыкии в Казахскую ССР (август-ноябрь 1942 г.) // Великая Отечественная война: события, люди, история. Элиста, 2001.
8. Гучинова Э.Б. Улица «Kalmuk Road». СПб., 2004.
9. Джамбинова Р.А. Литература свидетельства (опыт калмыцкой литературы) // Политические репрессии в Калмыкии в 20-40-е годы ХХ в. Сборник научных трудов. Элиста, 2003. С.131 - 150.
10. Дорджиев В.П. Дело всей жизни. Элиста, 2000.
11
• ВЕСТНИК КАЛМЫЦКОГО УНИВЕРСИТЕТА •
11. Дорджиев В.П. И родился закон // Теегин герл. 1992. №4 и др.
12. Дорджиева Г.Ш. История депортации калмыков Лаганского улуса Калмыцкой АССР // Проблемы отечественной и всеобщей истории. Элиста, 1998. С.126 - 134.
13. Дорджиева Г.Ш., Дорджиев М.В. Хотон Эндыр: Прошлое. Настоящее. Будущее? Элиста, 1997.
14. Иванов М.П. К вопросу о депортации фронтовиков Калмыкии // Репрессированные народы: история и современность. Карачаевск, 1994 и др.
15. Иванов М.П. Проблемы восстановления национальной автономии репрессированных народов // Репрессированные народы: упразднение их государственности и проблема их реабилитации. Элиста, 1993.
16. Иванов М.П. Проблемы изучения истории восстановления национальных автономий репрессированных народов // Репрессированные народы: история и современность. Нальчик, 1994 и др.
17. Иванов М.П. Широкстрой-Широклаг // Элиста, 1994.
18. Калмыкия в годы Великой Отечественной войне. Элиста, 2005.
19. Лиджиева И.В. Калмыки в условиях спецпереселения: правовой и социальный статус // Политические репрессии в Калмыкии в 20-40-е годы ХХ в. Сборник научных трудов. Элиста, 2003. С. 198 - 206.
20. Максимов К.Н. Репрессивная политика Советского государства и депортация калмыцкого народа в 1943 году // Политические репрессии в Калмыкии в 20-40-е годы ХХ в. Сборник научных трудов. Элиста, 2003. С. 3 - 23.
21. Максимов К.Н. Трагедия народа: Репрессии в Калмыкии. 1918 - 1940-е годы. М., 2004.
22. Менкенова Л.М. Тема депортации в калмыцкой детской литературе // Политические репрессии в Калмыкии в 20-40-е годы ХХ в. Сборник научных трудов. Элиста, 2003. С.157 - 167.
23. Национальная политика советского государства: репрессии против народов и проблемы их возрождения. Элиста, 2003.
24. Оглаев Ю.О. В начале было слово... // Хальмг Унн. 1992. 8 февраля.
25. Оглаев Ю.О. Докладные записки ОСП УНКВД как источник по истории депортации калмыцкого народа (по материалам архива Омского областного УМВД РФ) // Репрессированные народа: упразднение их государственности и проблемы реабилитации. Элиста, 1993 и др.
26. Оглаев Ю.О. Проблемы депортации калмыцкого народа в советской историографии // Репрессированные народы: история и современность. Элиста, 1992.
27. Политические репрессии в Калмыкии в 20-40-е годы ХХ в. Сборник научных трудов. Элиста, 2003.
28. Репрессированные народы: история и современность. Карачаевск, 1994.
29. Репрессированные народы: история и современность. Нальчик, 1994.
30. Репрессированные народы: история и современность. Элиста, 1992.
31. Репрессированные народы: упразднение их национальной государственности и проблемы реабилитации. Элиста, 1993.
32. Убушаев В.Б. Калмыки: выселение и возвращение 1943 - 1957 гг. Элиста, 1991.
33. Убушаев В.Б., Убушаев К.В. Калмыки: выселение, возвращение, возрождение. 1943 - 1959 гг. Элиста, 2007.
34. Чурюмова В.Д. Тема ссылки калмыцкого народа в национальной драматургии // Политические репрессии в Калмыкии в 20-40-е годы ХХ в. Сборник научных трудов. Элиста, 2003. С. 151 - 157.
12
