CC BY
42В. В. Миронов1
ДЕФОРМАЦИЯ ОБРАЗОВАНИЯ В УСЛОВИЯХ ТРАНСФОРМАЦИИ
СОВРЕМЕННОЙ КУЛЬТУРЫ
Ставится вопрос об особенностях изменения системы образования в контексте глобализацион-ных процессов. Показано, что за наукометрической модой стоят глубинные процессы трансформации современной культуры и ее составляющих (науки и образования). Система локальных культур, доминировавшая до начала ХХ в., трансформируется из относительно замкнутой семиотической системы в глобальное коммуникационное пространство. Сделаны выводы о возможных последствиях процесса цифровизации, об изменении характера образовательного процесса, роли преподавателя и появлении зависимости от электронных средств коммуникации.
Ключевые слова: образование, дигитальная культура, глобализация, наукометрия.
УДК 330.354
Начиная с последней трети XX в. взрывной характер технологических открытий, возникновение масштабных коммуникационных систем порождают изменения, требующие серьезного анализа. Необходимо уточнить само понимание культуры, способы ее функционирования и влияние происходящих изменений на все формы общественного сознания, на систему ценностей, прежде всего на образование как системообразующую часть культуры. На процессы трансформации влияют два фактора: глобализация и новейшие технологические открытия, которые буквально врываются на все уровни культуры.
Природа глобализации весьма противоречива. С одной стороны, есть международное сотрудничество, а в ряде случаев - сотворчество, результаты которого воплощаются в товарах, услугах или культурных ценностях. С другой стороны, это единое пространство производства, экономического сотрудничества и т. п. направлено в конечном итоге на увеличение прибыли транснациональных акторов и, кроме того, далеко не однородно. Более того, как показывают новейшие тенденции, глобализация разнонаправленна, обременена импульсами дифференциации, локализации и т. п. Страны менее развитые в области науки и технологий занимают второстепенное место, которое очень трудно изменить. К тому же наиболее развитые в технологическом отношении страны не заинтересованы в таком изменении.
Соответственно, и образование, ориентированное на науку, становится важной сферой борьбы за лидерство, которое впоследствии может обеспечить стратегические преимущества. И сохранение стабильности в мире связывается с устойчивостью гло-
1 Владимир Васильевич Миронов, декан философского факультета МГУ им. М. В. Ломоносова, зав. кафедрой онтологии и теории познания, д-р филос. наук, профессор, чл.-корр. РАН, e-mail: vlamironov@yandex.ru
бальной системы, в рамках которой происходят дифференциация и закрепление места страны в системе образования.
Возникают образовательные зоны, где «политически» нецелесообразно развивать образование, ибо это самый естественный и удобный путь блокирования развития научных технологий, а значит самостоятельности государства в целом. Модные ныне многочисленные рейтинги, схемы учета наукометрических показателей выступают дополнительными барьерами, создающими эффект объективности оценки.
За наукометрической модой стоят глубинные процессы трансформации современной культуры и ее составляющих - науки и образования. Медицина, наука и образование начинают повсеместно трактоваться как сферы услуг. На них распространяются критерии эффективности, соответствующие прежде всего рынку, и главным из этих критериев выступает прибыль. В науке это приводит к диспропорции между фундаментальной ее частью и необходимостью получить быстрые технологические результаты. Следствием становится уменьшение финансирования именно фундаментальной науки. За этим лежит непонимание того, что истинные прорывы в технологической сфере связаны с открытиями в области фундаментальных наук. Наука переводится на грантовую систему финансирования, часто это проявляется в принципе «утром деньги, вечером стулья», т. е. быстрый результат и отказ от серьезного государственного финансирования фундаментальной науки, в котором гранты выступают как сопровождающая и вспомогательная компонента.
Эти тенденции еще сильнее проявляются в образовании. С расширением сферы платного образования оно превращается в сферу услуг, с навязыванием критериев рыночной системы купли-продажи, где условия диктует потребитель. Таким образом удар наносится прежде всего по университетской системе образования [1]. Возникает необходимость ранжирования источников дохода, чтобы дифференцировать выделяемые государственные или частные средства. И здесь удобнее всего именно количественные показатели. В результате умственный труд, который всегда рассматривался как наиболее свободный, начинает подчиняться академическому капиталу. Это требует жесткого вертикального управления, для чего лучше всего подходят упрощенные показатели, результаты, индикаторы и пр. Ученые и преподаватели превращаются в наемных работников, которым можно установить любые параметры трудовой деятельности, заставив их работать более интенсивно, что было предсказано еще К. Марксом.
Такая система удобна для управленческого менеджмента. Простые критерии оценки упрощают принятие решений (в том числе о вкладе ученого или преподавателя в работу) и жестких кадровых резолюций. Например, талантливый преподаватель, который пишет мало научных работ (что не связано напрямую с его преподавательским статусом и умением преподавать), может не пройти конкурс и быть уволенным. Схожим образом начинают ранжировать научные и учебные учреждения в целом.
В результате мы просто механически подгоняем сущность нашего образования под различные рейтинги и сравнительные таблицы, занимаясь имитацией. Реформа образования длится уже почти четверть века и, по сути, превращается в контрреформу, не улучшая, а ухудшая и даже разрушая систему образования. Вместо выработки и реализации собственной стратегической парадигмы мы часто выбираем в качестве ориентира устаревшие модели, от которых в мире отказываются или вообще не вводили. Например, ЕГЭ как единственный критерий для поступления в вузы существует в очень малом количестве стран и даже в этом случае дополняется собственными критериями отбора.
Результатом становится деформация, может быть, самого главного в высшем образовании - мотивированности поступающего при выборе будущей профессии. К сожалению, это лежит в русле модели проведения реформ в России начиная с Петра Первого. Мы все время наблюдаем «устойчивое чередование реформаторских и контрреформаторских волн», и реформы «всякий раз фатально не столько лечат, сколько калечат российское общество» [2].
В основу идеологии процесса модернизации была положена задача либерализации системы управления образованием и приведения ее механизмов в соответствие с новыми социальными и экономическими условиями. Главным регулятором объявили рынок образовательных услуг, что усилило деформацию системы образования, во многом привело к отказу от нацеленности на фундаментальную науку, а значит, к отставанию в технологиях и безудержному росту числа студентов, получающих высшее образование. Это непосредственно связано с трендами, порождаемыми господствующей системой общественных отношений. Такая система генерирует коммерциализацию образования, все большую его ориентацию на получение финансовых результатов, а в ряде стран (США и др.) - тренд на финансиализацию образования [3, 4]. Но присутствуют и иные тенденции. Технологический прогресс обусловливает необходимость продвижения в сторону «знаниеемкого» производства [5, 6], предполагающего интеграцию высокотехнологичного производства, науки и образования.
В последние годы говорят о необходимости государственной поддержки высшего образования, что связано с увеличением государственного финансирования. Однако, опять же несколько странным образом, когда критерием выступает не качество работы и соответствующий рост зарплаты, а рост зарплаты сам по себе, часто от качества оторванный или сводящий его к количественным параметрам. «По отношению к объему ВВП доля расходов раздела «Образование» составит в 2017-2018 годах 0,7 %, в 20192020 годах - 0,6 %. Доля в общем объеме расходов федерального бюджета по разделу «Образование» в 2018-2020 годах по сравнению с 2017 годом (3,7 %) увеличится и составит 4,0 % ежегодно» [7].
Однако, это важно оценивать и по структуре статей расхода, которая деформирована, так как средства уходят во многом на зарплату. Кроме того, мы значительно отстаем от других стран по расходам на высшее образование, которые, по расчетам специалистов, должны составлять «от 15 до 20 процентов всех расходов на государственное образование» [8, с. 23].
Тенденции последних лет также весьма неутешительны: наблюдается сокращение расходов на все виды образования - и дошкольное, и общее, и среднее профессиональное, и высшее.
Кроме указанных процессов в обществе происходит трансформация самой сущности коммуникации, на наших глазах возникли и играют все большую роль технологии, изменяющие не только формы, но и содержание межличностных коммуникаций, человеческих отношений. Формируются взаимодействия, опосредованные отчужденными от индивида информационными системами, подчиняющими человека внешним условиям бытия и вытесняющими непосредственный межличностный диалог, замещаемый генерированием стандартных схем (вместо индивидуализированного творчества), потреблением унифицированных продуктов (подчеркнем - потреблением, а не распредмечиванием), обозначением (но не сопереживанием) стандартных (а не индивидуальных) эмоций и т. д. Мир переходит от бытия в культуре, причем культуре всякий раз особенной - национальной, исторически определенной, к глобализированным, обез-
личенно-стандартным коммуникациям, порождающим псевдокультурное поле. Возникает общение ради общения, без смысла и вне смыслов [9].
В дигитальной культуре изменяются роль экспертизы, а также место и роль экспертов; идет экспансия процесса, суть которого - потребление, использование накопленных знаний, поиск путей подтверждения полученной информации, нахождения аналогов и т. п., к чему зачастую сводится роль исследователя, качество работы которого оценивается по объему процитированных и упомянутых источников [10]. Это также сильно влияет на образование и ту роль, которую в нем играют преподаватель и обучающийся.
Система образования базировалась на том (и это ее сущностная черта), что преподавателем был человек более опытный, обладающий информацией, которой не обладает большинство обучающихся. Соответственно, одна из целей процесса образования заключалась в выполнении преподавателем функции ретранслятора информации.
Сегодня молодые люди имеют доступ к информации без посредника. Более того, как правило, они быстрее осваивают новые технологии, а поэтому лучше пользуются новыми возможностями. Изменяется характер образовательного процесса. Мир информации становится полностью доступным, и функция преподавателя не может сводиться к роли ретранслятора информации.
Главными проблемами становятся отбор нужной информации, ее интеллектуальное просеивание, умение отличать ложную от истинной, а также сравнивать и выбирать. И здесь налицо разрыв поколений: старшие не включены во все многообразие коммуникационных технологий, которыми овладели младшие, а младшие склонны отождествлять процесс образования с использованием имеющихся в информационном пространстве готовых результатов и отчуждены от процесса сотворчества, который составляет суть деятельности старших [10]. Информация в огромных объемах становится одинаково доступной, значит, главное заключается в методах ее выбора. Не понимающий этого преподаватель выглядит слабо продвинутым подростком, тогда как процесс образования объективно все в большей степени должен становиться диалогом, беседой, ибо информационный фон приблизительно одинаков и доступен.
Именно здесь происходят существенные трансформации в понимании образования, одним из проявлений которых является нарастание разрыва между преподавателем и обучающимся. И тут работает целый спектр пересекающихся проблем - от зарплаты и условий пенсионного обеспечения, возможности использования труда пожилых преподавателей до работающего механизма притока в образовательную систему молодых и талантливых людей с достойной зарплатой.
Электронная культура возвращает нас к визуальным образам, создаваемым на новейшей технологической основе. Ее особенность в том, что смыслы возникают в результате прямого восприятия, которое может достаточно далеко отстоять от сознательной рациональной деятельности. Написанный или напечатанный текст всегда связан с внутренней интерпретацией понятий и слов. Визуальный образ воздействует непосредственно, как бы отключая рациональное осмысление. Например, раньше, чтобы научиться читать, человек должен был потратить много времени на освоение алфавита, научиться складывать слова из букв. Сегодня человек приобщается к электронным средствам информации очень рано, задолго до освоения алфавита. И это реализуется на уровне оперирования с визуальными объектами. Возникают ситуации, когда современные средства передачи информации оказывают на потребителя воздействие, которое можно сравнить с гипнотическим [11], что создает предпосылки для манипуляции.
Электронная культура делает жизнь человека более комфортной (пластиковые карты, чипы и пр.). А человек никогда не отказывается от комфорта, даже если комфорт превращается в свою противоположность.
Три года назад в Германии выбрали название, которое наиболее точно описывает нынешнее поколение - «Generation Kopfunten» (буквально - «поколение с опущенной головой») [12]. В результате - и это главное - свободное время заполняется бесконечным информационным потоком, который тоже формируется не нами, а поисковыми системами и геолокационными данными. «Отфильтрованный на основе нашего цифрового следа и истории интернет превращается в так называемый тоннель реальности -это тот узкий спектр явлений и мнений, которые мы видим, находясь внутри сформированной алгоритмами реальности. Мы перестаем воспринимать сложность и взаимосвязанность в мире и видим только то, что находится на цифровом «блюдце» перед нашим носом» [13].
Сегодня необходима «цифровая гигиена» - сознательное обучение людей умению отказываться от избыточной траты времени на социальные сети в ущерб реальному общению.
Вряд ли Платон, описывая знаменитую пещеру, мог догадываться о современных технологиях, которые превратят его метафору в своеобразную реальность. Перед нами - тоже пещера, современная дигитальная пещера. А ведь Платон показывал, что это не безобидно, это трансформирует восприятие человеком мира: его имитацию (тени) он принимает за реальность, становясь удобной мишенью для манипуляционных технологий.
Список литературы
1. Чепуренко, А. Ю. Маркс в университете 3.0? / А. Ю. Чепуренко // Социологические исследования. - 2018. - № 5. - С. 26-34.
2. Пантин, В. И. Волны политической модернизации в истории России / В. И. Пантин, В. В. Лапкин. - Режим доступа: http://ss.xsp.ru/st/003 (28.12.2019).
3. Яковлева, Н. Г. Противоречия образования ХХ1 века: взгляд сквозь призму марксистской методологии / Н. Г. Яковлева // Вестник Московского университета. - Серия 7: Философия. - 2018. - № 6. - С. 45-62.
4. Яковлева, Н. Г. Социальные последствия финансиализации образования / Н. Г. Яковлева // Социологические исследования. - 2019. - № 12. - С. 104-114. DOI: 10.31857/ S013216250007744-1
5. Бодрунов, С. Д. Грядущее. Новое индустриальное общество: перезагрузка / С. Д. Бод-рунов. - Изд. 2-е, испр. и доп. - СПб.: ИНИР им. С. Ю. Витте, 2016.
6. Бодрунов, С. Д. Ноономика / С. Д. Бодрунов. - М.: Культурная революция, 2018.
7. Расходы бюджета РФ на образование в 2018 году составят 663 млрд рублей // RNS, 2017.- Режим доступа: https://rns.online/economy/Rashodi-byudzheta-RF-na-obrazovanie-v-2018-godu-sostavyat-663—mlrd-rublei-2017-09-29/ (28.12.2019)
8. Формирование общества, основанного на знаниях. Новые задачи высшей школы: докл. Всемирного банка / пер. с англ. - М.: Весь Мир, 2003.
9. Миронов, В. В. Трансформация экономики, политики и права в условиях глобализации / В. В. Миронов // Вестник Российской академии наук. - 2016. - Т. 86, № 2. - С. 99-107.
10. Миронов, В. В. Цифровая пещера как возможный вектор развития культуры / В. В. Миронов // Доклады участников XIX Международных Лихачевских научных чтений «Мировое
развитие: проблемы предсказуемости и управляемости». - 2019. - С. 183-186. - Режим доступа: https://www.lihachev.ru/pic/site/files/lihcht/2019/dokladi/MironovVV_plen_rus_izd.pdf
11. Миронов, В. В. Платон и современная пещера big-data / В. В. Миронов // Вестник Санкт-Петербургского университета. - Философия и конфликтология. - 2019. - Т. 35, № 1. -С.4-24.
12. «Generation Kopf unten» - Wie einsam macht das Smartphone? // Welt. - 2014. - Режим доступа: https://www.welt.de/newsticker/dpa_nt/infoline_nt/boulevard_nt/article127898591/Genera tion-Kopf-unten-Wie-einsam-macht-das-Smartphone.html (28.12.2019).
13. Жданов, С. Тоннель реальности: как соцсети вызывают «ожирение» мозга и продают нас корпорациям / С. Жданов // Нож. - 2018. - Режим доступа: https://knife.media/dark-social/
V. V. Mironov. Deformation of education in the transformation of modern culture. The article raises the question of the features of reforming the education system in the context of globalization processes. The system of local cultures that dominated until the beginning of the twentieth century, is transformed from a relatively closed semiotic system into a global communication space. The possible consequences of the cultural transformation are then reviewed in connection with digitalization process, changes in the nature of the educational process, the role of teachers and dependence on electronic tools.
Keywords: education, digital culture, globalization, scientometrics.
