CC BY
18
Сложность в выявлении и определении количества подтвержденных заражений в городах Бией и Айбецу».
(27.01.2020). - «Пневмония поражает зимние туристические места. Отмена бронирований одна за другой. На Снежном фестивале сгущаются тучи».
В обоих приведенных примерах парцелляция усиливает эмоциональность высказывания. Нагнетание атмосферы путем парцелляции, а именно: развитие заболевания, спад бизнеса, тревога населения - все это было отмечено автором в одном заголовке. Постепенная градация в отрицательную сторону и развитие
Библиографический список
проблемы в больших масштабах говорит читателю о неблагоприятной ситуации в целом.
Проанализировав японские заголовки, мы пришли к выводу, что японские журналисты в основном стремятся передать информацию без каких-либо искажений, избегая средств манипулирования, что объясняется недостатком средств воздействия. Кроме того, выявлено небольшое в количественном отношении употребление тропов и фигур речи, синтаксических конструкций, которые также они не отличаются особой экспрессивностью. Связано это со спецификой японских газет, которые строго придерживаются медиаграмотности.
1. Данилова А.А. Манипулирование словом в средствах массовой информации. Москва: Добросвет, Издательство «КДУ», 2011.
2. Сеферова М.В. Японская журналистика в XXстолетии. Москва: МгУ 2001.
3. Hokkaido Shimbun. Available at: https://www.hokkaido-np.co.jp/
4. Блакар РМ. Язык как инструмент социальной власти. Перевод с английского. Язык и моделирование социального взаимодействия. Прогресс, 1987: 88 - 125.
5. Быкова О.Н. К вопросу о языковой манипуляции в СМИ. Теоретические и прикладные аспекты речевого общения. Красноярск: Издательство Красноярского государственного университета, 1998; Выпуск 6: 18 - 22.
6. Гаврилов А.А. Средства воздействия СМИ на общественное сознание в условиях информационного общества. Молодой ученый. 2012; № 8: 152 - 155. Available at: https://moluch.ru/archive/43/5220/
7. Коробова Л.А. О семантике газетного заголовка. Иностранная филология. 1975; Выпуск 6А.
8. Фесюн А. Язык японских СМИ. Национальный исследовательский университет «Высшая школа экономики». Москва: Издательский дом Высшей школы экономики,
2013.
9. ЙР®?ГГйЖи®»£й» . 2022; № 38: 94 -References
1. Danilova A.A. Manipulirovanie slovom v sredstvah massovoj informacii. Moskva: Dobrosvet, Izdatel'stvo «KDU», 2011.
2. Seferova M.V. Yaponskaya zhurnalistika v XX stoletii. Moskva: MGU, 2001.
3. Hokkaido Shimbun. Available at: https://www.hokkaido-np.co.jp/
4. Blakar R.M. Yazyk kak instrument social'noj vlasti. Perevod s anglijskogo. Yazyk i modelirovanie social'nogo vzaimodejstviya. Progress, 1987: 88 - 125.
5. Bykova O.N. K voprosu o yazykovoj manipulyacii v SMI. Teoreticheskieiprikladnye aspektyrechevogoobscheniya. Krasnoyarsk: Izdatel'stvo Krasnoyarskogo gosudarstvennogo universiteta, 1998; Vypusk 6: 18 - 22.
6. Gavrilov A.A. Sredstva vozdejstviya SMI na obschestvennoe soznanie v usloviyah informacionnogo obschestva. Molodoj uchenyj. 2012; № 8: 152 - 155. Available at: https:// moluch.ru/archive/43/5220/
7. Korobova L.A. O semantike gazetnogo zagolovka. Inostrannaya filologiya. 1975; Vypusk 6A.
8. Fesyun A. Yazyk yaponskih SMI. Nacional'nyjissledovatel'skij universitet «Vysshaya shkola 'ekonomiki». Moskva: Izdatel'skij dom Vysshej shkoly 'ekonomiki, 2013.
9. ЙР®?ГГйЖи©"£;Г . 2022; № 38: 94 -
Статья поступила в редакцию 26.11.20
УДК 811.352.3
Bidanok M.M., Doctor of Sciences (Philology), Deputy Director for Science of the ARIHR (ARIGI) n.a. T.M. Kerashev (Maykop, Russia),
E-mail: marziyatbidanok@mail.ru
DAGESTANI AUTHOR OF THE SECOND HALF OF THE LAST CENTURY HABIB ALIYEV AND THE ORIGINALITY OF HIS LYRICAL TEXT. The article analyzes the work of Dagestani author Habib Aliyev, who is poorly studied in the Russian literary studies. The structure of the article's presentation corresponds to the stages of the writer's creative path: starting from the initial lyrics, the author analyzes his chronicle development, moving from stage to stage in the creative fate of Aliyev and referring his prose to the lyrical line. Drawing parallels with the opinions of other scientists who studied the writer, the author of the article builds a fairly objective analytical picture of the object under consideration, coming to the conclusion that it is necessary to study the work of a particular author in the future. This structure of the presentation makes it possible to draw a number of conclusions on the signs of parallels, and the final ones are at the end of the article.
Key words: Dagestani literature, poem, Khabib Aliyev, lyrical prose.
М.М. Биданок, д-р филол. наук, зам. директора по науке ГБУ РА «Адыгейский республиканский институт гуманитарных исследований
имени Т.М. Керашева», г. Майкоп, E-mail: marziyatbidanok@mail.ru
ДАГЕСТАНСКИЙ АВТОР ВТОРОЙ ПОЛОВИНЫ ПРОШЛОГО ВЕКА ХАБИБ АЛИЕВ И СВОЕОБРАЗИЕ ЕГО ЛИРИЧЕСКОГО ТЕКСТА
В статье анализируется творчество малоизученного в отечественном литературоведении дагестанского автора Хабиба Алиева. Структура изложения статьи соответствует этапам творческого пути писателя: начиная от стартовой лирики, автор статьи производит анализ в его хроникальном развитии, переходя от этапа к этапу в творческой судьбе Х. Алиева и относя его прозу к лирической линии. Проводя параллели с мнениями других ученых, изучавших творчество писателя, автор статьи выстраивает достаточно объективную аналитическую картину рассматриваемого вопроса, приходя к заключению о необходимости изучения творчества конкретного автора в будущем. Такая структура изложения дает возможность сделать ряд выводов по признакам проводимых параллелей и итоговых - в конце статьи.
Ключевые слова: дагестанская литература, стихотворение, Хабиб Алиев, лирическая проза.
Национальный дагестанский автор Хабиб Алиев, находясь в ранней молодости, лишь закончив школу и оказавшись в роли студента, уже сумел подать творческий голос (и поэтический, и прозаический). Несмотря на это, творчество автора мало рассмотрено в работах отечественных и, в частности, дагестанских исследователей. Единичные примеры обращения к теме можно привести лишь с опорой на статьи и диссертацию Н.К. Магомедшапиевой по отдельному роману автора, некоторые статьи У.У. Гасановой, Х. Магомедовой о его творчестве, интернет-страницы Г Нурмагомедова по биографии Х. Алиева и т.д. Однако в целом языковая расположенность, тематические и лексические приоритеты, стиль
художественных изложений Х. Алиева проанализированы мало, что позволяет вести речь о явной актуальности избранной нами проблематики.
Самая стартовая его лирика выходила в региональных средствах массовой информации, а после начала появляться самостоятельными публикациями. Так, к примеру, в поэтический сборник Х. Алиева «Добрый вестник» (1979 г) вошли разнообразные стиховые тексты, а также более крупные лирические изложения, принадлежащие уже к жанру поэмы, как то: «У старой мельницы», «Сожженные письма» и проч. Кроме того, поэт является автором таких сборников конца 70-х -начала 80-х гг ХХ в., как «Мой волшебный человек», «Красавица», «Страна «Лю-
бовь», «Голоса тишины», «Солнце в сердце» (стержень свой протягивающие в национальном сказе).
Кроме того, имели место быть и драматические изложения (в том числе комедия «Конец игры» и драма «Ровесник эпохи»), получившие театральное воспроизведение силами даргинских театральных коллективов. Плодом творческих размышлений поэта оказались также лирические сборники «Сын полей», «Четыре времени года», за первый из которых Х. Алиев был удостоен литературной награды имени Сулеймана Стальского. В целом в экспрессивной и психологически прозрачной поэзии автора изысканные, своеобразные обнаружения самого сло-вотворца плотно и основательно базируются на поэтике этнически отнесенного дагестанского фольклора.
Ведущий повествование рассказчик постоянно, словно издалека, присматривает за идущими на строках событиями и их участниками. Причем только итоговая сцена оказывается условной площадкой для обнаружения им собственных переживаний. К тому же очевидными оказываются не лицо и думы говорящего, а только то, как он относится к наблюдаемым картинам. Подобная особенность была характерна для целого ряда и поэтических, и прозаических текстов Х. Алиева, основываясь на которую вышеназванные нами исследователи сегодня относят его прозу к лирическому направлению.
Посредством своих текстов этот писатель распахивает действительность. Порой выступая ведущим персонажем сюжетной линии, он формирует собственную сферу, весьма своеобразно детализируя рисуемое изображение. Как говорит по этому поводу уже упоминавшийся выше современный исследователь У.У. Гасанова, «в прозе, где он не присутствует непосредственно, мир, природа, люди раскрываются через призму его мировидения и мироощущения» [1, с. 38]. Стремлением к этой высоте обусловлена имеющаяся конструкция повествования. Тем самым налицо явное влияние характерных для всей отечественной прозы тенденций лиризации, которое не могло не сказаться и на Х. Алиеве как активном представителе поколения шестидесятников. Стартовый симптом такого рода изложений - это «Я» на первом плане повествования. Лирический персонаж выступает в таком случае гораздо более распахнутым, писательское лицо более откровенно, и большая часть текста передает увлеченность говорящего своим рисуемым. Как считает по поводу обращающегося к земле в своей тематике поэта один из современных ученых Ф. Хуако, «постижение, покорение этнокультуры в окружении возможных природных условий есть жизненный прогресс, совместное производство добра для посторонних. Осуществление этнических законов общепринято считается субъективной экспрессией или реальным фактом, напрямую разработанным индивидом и воспринимаемым им как собственное судьбоносное явление, ощутимо окрашиваемым природными обстоятельствами и поддерживаемыми топонимикой» [2, с. 70]. Именно такой индивид, какой указан в приведенной цитате, присутствует во фрагментах произведений Х. Алиева, касающихся природного мира.
Таким образом, в художественном тексте рассматриваемого нами писателя преимущественно имеет место быть лик самого автора, не только входящий в происходящее участником, но и воспринимающий его по собственным духовно-нравственным канонам. Выразительные описания окружающего в таком ракурсе оказываются несколько субъективированы личностью поэта. Подобным путем словотворец словно по собственной воле, осмысленно вступает в образный мир произведения. Так, к примеру, для того, чтобы транслировать окружающую рассказчика природную ширь, автор не обращается к новаторским лексико-син-таксическим макетам. Ему остается лишь внимательно проследить за описываемым посредством своего внутреннего мира, обнаружить в нем нечто задевающее его самого (и потому нестандартное) и благодаря этому воспроизвести в описываемом воспеваемое.
Вообще, как можно судить по текстам Х. Алиева, он есть автор обширного и разностороннего интеллекта, поскольку весьма конкретно представлял и мог передать реальность, убеждения как собственного этноса, так и современного ему социума, учитывая и хроникальные сведения по национальной истории. Однако заложенная шестидесятниками личностная тенденция, ожидающая именно активных позывов, действий от центрального персонажа, красной нитью проходит через большинство его опубликованных в конце прошлого века текстов. Фактически в стороне от подобного подхода нереально было производить художественные произведения. Активный центральный персонаж начал гораздо более скептически и строго воспринимать происходящее. Причем логика его действий и размышлений способна учитывать именно этически выверенные посылы.
Кроме того, как единогласно признают немногочисленные аналитики, Х. Алиеву эффективно удаются воспроизведения природных пейзажей. На страницах автора сопровождающая человека природная краса варьируется, переживает и успешно меняет настроение самого рассказчика. Большинство его работ изысканным художественным штрихом сопровождаются природными натюрмортами, редкими своей выразительностью для младописьменных тогда (в 70 - 80-е гг. ХХ в.) литератур. В некоторой степени лексико-синтаксический инструментарий природных строф навевает тональность русской пейзажной классики. Более того, как говорит уже упоминавшийся нами Гапиз Нурмагомедов, «его справедливо можно назвать «даргинским Пришвиным»» [3].
Таким образом, именно в этой тенденции можно просматривать ключевые натуронаправления поэзии автора. Картины естественной окружающей среды являют собой плотный слой ярких и выразительных природных кадров. Вос-
принимая поэзию автора, читатель постигает способность поэта выражать свои чувства к родной матери-кормилице, окружающей его красотой горной зелени. Подобные описательные кадры, исполняя значимую миссию, помогают воспроизвести индивида на фоне родной природы в качестве цельного механизма.
Такого рода пейзажи в текстах Х. Алиева смешиваются с лирико-философ-скими излияниями, содержащими монологи, которые настраивают на сохранение природного мира. Аналогичная тональность проблематики периодически возникает у автора. В частности, в произведении большой прозы (роман «Стонущие тени») Х. Алиев также настаивает на том, чтобы представитель человечества раз и навсегда постиг собственную обязанность беречь окружающий мир. Одновременно, помимо трагической проблематики, имеет место и позитивная природная свежесть, новоприобретенная вместе со страдающими героями, приобретающими эмоциональный настрой и уходящими в здоровые светлые чувства.
Природная расположенность, варьирующаяся по временам года, неизменно сопровождает персонажей у Х. Алиева. Такая заметная природная экспрессия играет здесь роль защитника по отношению к мечущемуся от собственных поисков, переживаний человеку (и герою, и читателю). Тем самым усилиями Х. Алиева как активного поэта, обращающегося к личности, в дагестанской литературе второй половины прошлого века стало заметно слияние индивида с природой.
Заметно оно стало посредством целого арсенала языковых средств, насыщенно и сосредоточено представленных у автора. И потому необходимо далее обратиться к рассмотрению именно языкового инструментария, применяемого в художественных произведениях Х. Алиева. Стиль изложения словотворца здесь выразителен, насыщен экспрессией, что также позволяет исследователям уверенно относить его тексты (даже прозаические) к лирическому направлению. Такой своеобразный симптом лиризации, как эмоционально-насыщенный язык, иллюстрирует в этом случае и персональную своеобычность художественного слога поэта. Литературоведы считают его поэтом, исторгающим звонкие, мелодичные строки, которые искрятся своим светом и могут подвести получателя к эмоциональному океану. Языковеды считают, что лексико-синтаксический ресурс Х. Алиева обладает целой сетью нововведений. Так, по мнению вышецитируе-мой У. Гасановой и др., «поэтический язык этого известного писателя имеет новаторский характер, структура его текстов богата разнообразными выражениями, многочисленными повторами, диалектизмами, пословицами и поговорками, фразеологизмами и другими устойчивыми оборотами» [1, с. 37]. Своеобразие, обозначаемое цитируемым ученым как «новаторство», мы находим в таких языковых приемах, как несущая завершенный смысл синтаксическая единица, строго ориентирующаяся на целевую установку; семантически соотносимая с логикой построчная ритмика и т.д. Манера изложения поэта помимо отсутствия вычурности и напыщенности достойна своей краткостью и доступной, но яркой простотой. Именно такое качество обусловило в современной поэту сфере искусств спрос музыкантов на такие тексты, вошедшие в виде песен в артистические ре-пертуары. Как считает Г Нурмагомедов по этому поводу, «его язык отличается орнаментальной насыщенностью и чеканной сюжетной культурой - в даргинской литературе нет более яркого писателя» [3].
Не только поэзия, но и проза автора иллюстрирует тезис о его умении выстраивать словесный ряд и конструировать на языке своего народа философски насыщенную, но обтекаемую мысль. Именно к ней, к авторской прозе в ее языко-во-семантической насыщенности, обратимся в следующей части нашей статьи. Х. Алиев вступил в дагестанскую прозаическую среду в 70-х годах двадцатого века. Ведь именно по поводу этой авторской прозы один из цитируемых нами исследователей говорит так: «Но больше всего талант Хабиба Алиева блеснул в прозе» [3]. Или представим не менее насыщенное мнение других ученых: «Его проза - это настоящий прорыв в дагестанской литературе» [1, с. 37]. Конечно, не может подобный «блещущий» «прорыв» не заинтересовать, что, по нашему мнению, является прекрасным материалом для последующего, более фундаментального и более детализирования изучения, чем мы это делаем сейчас, всего лишь в пределах статьи. Прозаическое повествование даргинского поэта отличается обязательным для шестидесятников жизненным философским началом, способным воспроизвести и глубины реального бытия.
Такие художественные работы автора, относимые к разнообразному жанровому формату, как «Дни поздней осени», «Бороздиновец», «Через десять лет», «Бесконечные дороги», «Длинные дни и ночи», «Одна дочь двух отцов», «Червоточина», «Стонущие тени», «Пора листопада», «Конец», «Трещина», «Батырай», «Ветка горькой полыни», оказались опубликованы в московских издательствах, что по тем временам считалось несомненной творческой удачей писателя, производившего так называемые «младописьменные» (то есть не русскоязычные) тексты, насыщенные этническим узором, но не упускающие из поля своего освещения индивида, думающего, общающегося и творящего. Преимущественно «деревенская» проза автора, в которую включают «Бороздиновец» и «Дни поздней осени», повествует о реалиях горного аула в Дагестане; трудности бытия в сложный для страны период Великой Отечественной войны изображает такая крупная проза писателя, как роман «Длинные дни и ночи».
Единогласно признавая прозаические тексты Х. Алиева новаторскими, вышецитируемые нами У. Гасанова, Х. Магомедова согласны с исследователем Г Нурмагомедовым и в перечислении новаторских тенденций. Представим мнения указанных ученых: 1) «Новаторство заключается, прежде всего, в его оригинальном языке и стиле, выборе тем повествования, постановке проблем и в
романтико-философских размышлениях» [1, с. 37]; 2) «Его писательское новаторство проявилось в выборе тем, постановке проблем и идейных формулах» [3]. Таким образом, налицо созвучие мнений, к которому рискнем присоединиться и мы.
Фактически дагестанский поэт и писатель Х. Алиев оказался в литературе со своей необычностью, что позже преобразовалось в неповторимый творческий имидж автора, было приобретено индивидуальное авторское лицо, сформировалась узнаваемость. Многожанровая проза, содержавшая всевозможные, входящие в реальность события, наблюдаемые поэтом, искусно располагались на страницах его произведений, не пугая читателя своей приближенностью к жизни, а, напротив, изящно увлекая его вслед за автором.
Сильно характеризуют анализируемого нами автора заимствованные в исторических документах описания его подвига или заслуг. Приведем такую цитату из фронтовой записки, содержащейся в архивном источнике: «он (Ха-биб Алиев - М.Б.) 23 - 24 июня 1944 года в районе высоты 201.7-совхоз при
прорыве линии обороны противника под ураганным пулеметным и минометным огнем 22 раза выходил на исправлении линии связи, в результате связь командира батареи и пехотным командиром работала бесперебойно» [4]. (Орфография и пунктуация в вышеприведенной цитате принадлежат автору архивного документа).
Таким образом, налицо очевидная для воина советской эпохи мужественность и личная убежденность в правде своего дела, которая была присуща Хабибу Алиеву также на писательской ниве. И завершим наше исследование уже упоминавшейся выше мыслью о том, что словесный материал, созданный писателем на протяжении творческого пути (в том числе его повествовательные тексты как среднего, так и большого прозаического жанров), еще ожидает своих исследователей и является богатейшим ресурсом языка - художественным источником для любого человека, желающего познать прошедшую эпоху в выразительных лицах и живых эмоциях, которыми насыщена рассматриваемая авторская строка.
Библиографический список
1. Гасанова У У., Магомедова Х. Язык и стиль художественной прозы Хабиба Алиева. Мир науки, культуры, образования. 2020; № 1 (80): 37 - 39.
2. Хуако Ф.Н. Натуро-компонент как иллюстрация гуманитарного сведения (у адыгских поэтов сегодня). Аsпирант. 2018; № 5: 68 - 71.
3. Нурмагомедов Г Хабиб Алиев. Available at: http://dargo.ru/publ/31-1-0-858
4. Архивный источник: ЦАМО. Фонд 33. Опись 717037. Единица хранения 1518.
References
1. Gasanova U.U., Magomedova H. Yazyk i stil' hudozhestvennoj prozy Habiba Alieva. Mir nauki, kul'tury, obrazovaniya. 2020; № 1 (80): 37 - 39.
2. Huako F.N. Naturo-komponent kak illyustraciya gumanitarnogo svedeniya (u adygskih po'etov segodnya). Aspirant. 2018; № 5: 68 - 71.
3. Nurmagomedov G. Habib Aliev. Available at: http://dargo.ru/publ/31-1-0-858
4. Arhivnyj istochnik: CAMO. Fond 33. Opis' 717037. Edinica hraneniya 1518.
Статья поступила в редакцию 25.11.20
УДК 811
Wei Huimin, postgraduate, Far Eastern Federal University (Vladivostok, Russia), E-mail: natagatt@mall.ru
THE FUNCTIONING OF THE LEXICALIZED WORD FORM К ПРИМЕРУ 'FOR EXAMPLE' IN TEXTS. The article discusses the syntactic functions of a functional unit к примеру 'for example' in Russian and the types of contexts in which it functions. The article is the first to show that к примеру always indicates a plurality of situations. It has been established that the word form к примеру is characterized by two types of syntactic structures, with the help of which the named plurality is formed: structures with enumeration and structures with the conjunction или. It is suggested that the design of a textual connection with a service complex к примеру - или can be considered as one of the textual models. It is proved that к примеру, expressing the relationship between the general and the particular, acquires a text-forming function and, depending on the conditions of functioning, can be qualified either as a text clip or as a clip-phrase. The position к примеру between two statements and the specific intonation, which is transmitted in writing by a full point, a colon and a dash, are signs of the clip-phrase.
Key words: syntax, function words, text clip, insert word, explanation.
ВэйХуэйминь, аспирант, Дальневосточный федеральный университет, г. Владивосток, E-mail: natagatt@mail.ru
ФУНКЦИОНИРОВАНИЕ ЛЕКСИКАЛИЗОВАННОЙ СЛОВОФОРМЫ «К ПРИМЕРУ» В ТЕКСТЕ
В данной статье рассматриваются синтаксические функции служебной лексемы «к примеру» и типы контекстов, в которых она функционирует В статье впервые показано, что лексема «к примеру» всегда указывает на множественность ситуаций. Установлено, что для словоформы «к примеру» характерны два типа синтаксических структур, с помощью которых оформляется названная множественность: структуры с перечислением и структуры с союзом «или». Высказано предположение, что оформление текстовой связи служебным комплексом «к примеру - или» можно рассматривать как одну из текстовых моделей. Доказывается, что лексема «к примеру», выражая отношение общего и частного, приобретает текстообразующую функцию и в зависимости от условий функционирования может быть квалифицирована либо как текстовая скрепа, либо как скрепа-фраза. Признаками скрепы-фразы являются местоположение «к примеру» между двумя высказываниями и специфическая интонация, которая на письме передается точкой, двоеточием и тире.
Ключевые слова: синтаксис; служебные слова; текстовая скрепа; вводное слово; пояснение.
Косвенные формы имени существительного, развивающие служебные функции, остаются одним из важных источников пополнения класса служебных слов. Они функционируют в разных синтаксических структурах, участвуют в формировании самых разных типов отношений и требуют постоянного пристального внимания исследователей.
В настоящей статье объектом исследования является служебная единица «к примеру», возникшая на базе существительного «пример»: рассматривается специфика функционирования лексемы «к примеру» в синтаксическом аспекте.
Актуальность работы обусловлена активно протекающим в языке процессом формирования служебных единиц на базе знаменательной лексики, в частности, имени существительного. В результате организуются своеобразные гнезда служебных и полуслужебных лексем, объединенных общей базовой семантикой, но различающихся функционально. Такие гнезда могут включать в свой состав единицы, соотносимые с разными классами служебных слов, а также полифункциональные единицы. Квалификация таких единиц, определение места каждой единицы подобного типа в системе языка остается одной из актуальных задач современной лингвистики. Один из путей достижения этой цели - многоаспектное описание каждой единицы. Для того чтобы такое описание стало возможным, необходим «поаспектный» анализ подобных единиц.
Гнездо служебных единиц на базе существительного «пример» включает лексемы «к примеру», «по примеру», «не в пример». В настоящей статье рассматривается только одна единица и в одном аспекте: анализируются текстообразу-ющие возможности лексемы «к примеру».
Лексема «к примеру» в служебной функции является лексикализованной предложно-падежной словоформой, оторвавшейся от парадигмы существительного «пример». Существительное «пример» многозначное, его лексические значения в толковых словарях представлены следующим образом. В словаре Д.Н. Ушакова: «1. Выдающийся образец чего-н.; 2. Действие или явление, служащее образцом для кого-н. вызывающее подражание, образец; 3. Показательный частный случай, конкретное явление, приводимое для объяснения чего-н., в доказательство чего-н.» [1, с. 585]. В «Большом толковом словаре русского языка» С.А. Кузнецова: «1. Конкретное явление, случай, приводимые для объяснения или доказательства чего-либо. 2. Действие или явление, которому подражают, действие или явление как выдающийся образец чего-либо. 3. Математическое выражение, требующее преобразования, решения» [2, с. 982]. Из приведенных толкований видно, что различие заключается в решении вопроса о том, какое из значений можно считать первым, и в том, что два значения, данные в словаре Д.Н. Ушакова, объединены в одно в словаре под редакцией С.А. Кузнецова.
