CC BY
19
ЧИСЛИТЕЛЬНЫЕ И ИХ КАТЕГОРИАЛЬНЫЕ СВОЙСТВА В БАШКИРСКОМ ЯЗЫКЕ
Категория числа и все языковые явления, связанные с ней, представляют огромный интерес для лингвиста, поскольку предоставляют возможность количественной оценки тех или иных явлений, связанных с этническими особенностями картины мира, с одной стороны, и выявления общих для всех народов мира особенностей функционирования категории числа — с другой.
Число и, соответственно, числительные всегда играли заметную роль в мифопоэтических воззрениях народа. Закономерности окружающего мира, ритм, повторение событий с завидной регулярностью не могли не вызывать интереса и не отразиться в пословицах, поговорках и т.д.
Однако среди всего многообразия числовых закономерностей, которые мы можем наблюдать в окружающем нас мире, наибольшее значение придавалось числам первого десятка и лишь некоторым из первой сотни. Интерес представляет тот факт, что, несмотря на различия в языке, культуре, исторических условиях существования, базовыми практически для всех народов являются одни и те же числа. Это проявляется в структурно-типологическом единстве фольклорных текстов, анализ которых позволяет наиболее полно представить особенности функционирования категории числа в языке, выявить характерные черты культуры, быта, воззрений на окружающий мир.
Особый интерес в этом плане представляет функционирование категории числа в тюркских языках, исследование которых в этом направлении проводилось явно недостаточно. Это связано, с одной стороны, с тем, что данная проблема пока не выделялась в качестве самостоятельной лингвокультурологической проблемы, несмотря на отдельные изыскания в этой области, с другой — анализ понятия числа и его категорий в тюркских языках ныне ведется в общем плане.
Логически исходной категориальной оппозицией для тюркских языков выступает противопоставление определенности (или неопределенности), конкретизируемое, преимущественно в случаях конситуативной недостаточности, категорией числа. В то время как категории единственного и множественного числа используются лишь при необходимости конкретизации и уточнения некоторого определенного количества. И зависит это от той или иной конкретной ситуации и контекста. В этом плане особо следует отметить работы К.М. Любимова, А.М. Щербака, Н.К. Дмитриева, С.А. Соколова, Дж.Г. Киекбае-ва и др., которые указали, что грамматическая категория числа в тюркских языках не совпадает с категорией числа европейских языков [I; 2; 3; 4; 5]. Дж.Г. Киекбаев, в частности, попытался в свое время построить целостную теорию определенности (или неопределенности) и на ее основе описал морфологический строй алтайских (шире — урало-алтайских) языков [5]. Однако с сожалением приходится констатировать, что дальнейшие исследования в этом направлении не были продолжены его учениками и последователями.
Практически все языковые категории несут не только свое прямое, лексико-грамматическое, значение, но и вбирают в себя весь предшествующий опыт народа, являются в определенном смысле памятниками истории и культуры. А это предполагает необходимость не только чисто лингвистического, пусть даже и очень важного, но и культурологического, логико-философского и даже искусствоведческого подхода к исследованию всех без исключения явлений языка. Одно из важных мест при подобном подходе занимает изучение категории числа и вообще всех слов, имеющих значение количества и выявляющих количественные характеристики обозначаемых ими явлений окружающего мира.
Ибрагимов Гайнислам Давлетбаевич, кандидат филологических наук, доцент Башкирского государственного университета
© Ибрагимов Г.Д., 2010
Можно указать, например, на две характерные особенности употребления числительных и категории числа в литературных произведениях:
1) сохраняется сам принцип функционирования категории числа и, соответственно, числительных в том виде, как он исторически сложился в процессе становления и развития башкирского языка и литературы;
2) в употреблении числительных мы можем отметить особенности их функционирования именно на современном этапе развития языка и литературы.
В современных литературных текстах, а отчасти и в произведениях изустной словесности (преимущественно исторического характера — баиты, шежере, исторические песни и т.д.) можно видеть, что символическая функция числительных постепенно сменяется количественно-номинативной. В первую очередь, это касается письменных текстов, появившихся в последние полтора—два столетия, и, разумеется, произведений современных писателей. Так, в исторических песнях, легендах и преданиях можно наблюдать, как число выполняет символико-мифологическую и количественно-номинативную функции:
Эй... Ьакмар гына кыузыц буйзарында Тутый ялан кеуек тэ ер кайза?
Эй... Егермелэ йэштэ кантон булган Элмохэмэт кеуек ир кайза?
(«Альмухамет кантон»)
В произведениях современных писателей символическая функция числительных практически сведена к нулю, если не считать устойчивые речевые обороты, выполняющие именно символическую функцию в художественных произведениях. Причем степень фразеологичности числительных возрастает в том случае, если автор обращается к событиям давнего прошлого, что особенно хорошо заметно в исторических романах. В произведениях, отражающих реалии современности, число выполняет чисто количественную и номинативноколичественную функции:
Шулай за Нинел йортка килеп етте. Узе йэшэгэн подъезга ла инде, всвнсв катка кутэре-леп, етенсе фатирга якынлашты (Т. Сэгитов).
Без мэзэниэт хезмэткэрзэренэ ярзам йвзвнэн эшкэ юрист алдык. Уга 23-50-38 телефоны аша шылтыратып, кэрэкле консультация алып була («Башкортостан кы^ы». 1991 йыл, № I).
Числительные выполняют в языке целый ряд функций, ведущими из них являются, на наш взгляд, коммуникативная (семасиологическая) и номинативная. Коммуникативно-семасиологическая функция состоит в указании на количество: количество вообще (биш, кырк, йоз илле, мец) количество предметов (биш тауык, кырк дэфтэр, йоз илле бит, мец йыл); порядок следования предметов и явлений друг за другом (бишенсе кон, кыркынсы булмэ, йоз илленсе кат, меценсе агас).
Кроме этого, числительные дают наглядное представление о системе счета, принятой в данном языке и культуре, выполняя при этом двойную функцию: указывает на число, которое обозначает, и дает характеристику объекта, входящего в систему счета. Например, в словосочетании «eme кон» числительное указывает, с одной стороны, на количество некоторых объектов, а с другой — на саму систему счета: один, два, три, четыре...
В фольклоре тюркских народов среди наиболее употребительных числительных следует назвать один, три, пять, семь, тридцать, сорок, семьдесят, тысяча. Причем отличительной особенностью употребления именно этих числительных является то, что они, помимо своего количественного значения, несут и магически-симво-лическое. Например, борон-борон заманда булган, ти, бер бабай менэн бер эбей. Ясно, что в данном случае числительное «один» имеет не количественное значение, а символическое, служит для указания на некие неопределенные обстоятельства. Это же самое мы видим в поговорках eme тау арты, eme дингез артында (за семью горами, за семью морями), где числительное «семь» также не является количественным указанием расстояния, а служит знаком высокой степени неопределенности местоположения какого-либо объекта. Однако это же числительное выступает показателем высокой степени определенности в таком устойчивом выражении, как ете ырыу (семь родов). Большая степень определенности наблюдается в употреблении числительного «три»: ос батыр, ос кон, ос кынау, ос тон, где каждая единица несет строго определенную функцию, а все вместе они образуют целостность, части которой дополняют возможности друг друга.
Довольно значительное место в башкирской картине мира занимает числительное «сорок», которое очень широко употребляется почти во всех фольклорных произведениях: кызлы йортка жырк
ат бэйлэнэ, жырж кузгэ етеу, жырж ama балакы, жырж терло и т.п. Как видно из примеров, оно также не имеет строго количественного значения, а выступает показателем неопределенного множества. Также в произведениях устного народного творчества часто встречается числительное «тысяча», которое, как и в предыщущих примерах, имеет значение неопределенного и очень большого множества: Y$e бер карыш, Нахалы мец карыш; Бер рэхмэт мец бэлэнэн коткара и т.д.
Если по поводу исследования категории числа в тюркских языках с точки зрения общих с другими языками форм реализации и функционирования можно говорить как о факте свершившемся, то этого мы пока не можем говорить о специфике, особенностях проявления, что как раз и определяет своеобразие языковой картины мира тюркских народов. Особый интерес в этом плане представляют фразеологизмы.
В составе фразеологических оборотов в основном употребляются числительные первого десятка, реже — первой сотни.
Анализ пословиц и поговорок показытает, что число в них употребляется не в своем собственном численном значении, а функционирует в символико-мифологическом аспекте, т.е. отражает не количественные характеристики изображаемого, описываемого объекта, а его мистико-симво-лические свойства, как они сложились в процессе культурно-исторического развития народа. Причем в состав пословиц, поговорок, различного рода фразеологических оборотов входят отнюдь не все числа даже первого десятка.
Число «бер» (один). Ике тин — бер акса (ике тейен — бер акса) — букв. «две копейки — денежка». По предположениям тюркологов, слово тин происходит от тейен «белка». А беличьи шкурки использовались в качестве самой мелкой денежной единицы. Причем деньги имели самую разную форму своего существования: это могли быть шкуры, раковины, драгоценные и полудрагоценные камни, и лишь впоследствии всеобщим эквивалентом стоимости стали выступать медь, серебро и золото. Само происхождение слова «акса» (деньги) историки и лингвисты связывают с появлением серебряных денег. Вполне вероятно, что в данной поговорке отразилось соотношение между стоимостью двух беличьих шкур и мелкой серебряной монеты.
В настоящее время слово «тин» обозначает нечто, не имеющее никакой ценности. Ьукыр бер
тин — букв. «одна слепая денежка, копейка». Сопоставление с поговорками других тюркских народов дает возможность предположить, что первоначально, видимо, было «сокор бер тин», т.е. монета, не имеющая ценности, дырявая или даже фальшивая. В настоящее время эта поговорка используется по отношению к вещам, не имеющим никакой ценности.
Бер катлы — букв. «однослойный». Используется по отношению к человеку простому, бесхитростному, глуповатому.
Число «ике» (два). Башы ике тугел / башы икеме ни — букв. «(у него) не две головы / разве у него две головы». Используется по отношению к человеку достаточно осторожному, не вступающему в сомнительные мероприятия, или же говорится человеку в качестве предостережения.
Ике канат бер койрок — букв. «два крыла один хвост». Происхождение этого фразеологизма не вполне ясно, поскольку сопутствующие ему культурно-исторические реалии оказались утраченными. В настоящее время он употребляется по отношению к человеку, всегда готовому к чему-либо, выпячивающему себя перед другими.
Ике арала бер уртала — «попасть в переплет», «попасть в неприятную, безвыходную ситуацию». Буквально означает «меж двух, в середине». Соответствует русской пословице «Куда ни кинь — всюду клин».
Число «дурт» (четыре). Дурт ягыц кибла — букв. «все четыре стороны (указывают) на Каабу (Мекку)», т.е. «можешь делать все, что хочешь». Происхождение фразеологизма, надо полагать, связано с тем, что человек, обладающий высокими моральными качествами, обычно пользуется повышенным доверием со стороны окружающих, т.е. ему не надо постоянно доказывать окружающим свое право на что-либо. Позднее стало, видимо, употребляться по отношению к любому человеку, имеющему возможность выбора.
Число «биш» (пять). Биш былтыр — букв. «пять раз прошлый». Указывает на событие, явление, случай, который произошел очень давно и уже не представляет ни для кого никакого интереса.
У? бише биш — букв. «только его пять — пять» употребляется по отношению к человеку, думающему только о своей выгоде, блюдущему только свои интересы.
Число «пять», как и числа «один», «два», «четыре», часто встречается в составе пословиц и поговорок.
Число «ете» (семь), в отличие от предыдущих, по всей видимости, наиболее часто употребляется в составе различного рода фразеологических оборотов.
Егэрленец %улы ете — букв. «у работящего семь рук».
Бер я%шы КЫ1-3 ете улеа тора — букв. «хорошая девушка семерых сыновей стоит».
Етем хоркаеы ете %ат — букв. «у сироты живот семислойный». В определенной мере соответствует русской пословице «сколько волка не корми — все в лес смотрит».
Число «Иигез» (восемь). Ьиге? Иыйыр адыра-гансы, Ітиме? Ьыйыр адыра — букв. «вместо восьми коров лучше одну упитанную содержать».
Ьимеззец аяеы кигез — букв. «у жирного (барана) восемь ног».
Как видим, числа широко используются в составе пословиц, поговорок, различных фразеологических оборотов, хотя и не все. Например, число «три» довольно редко встречается в составе пословиц и поговорок. Числа «девять», «десять», «тридцать», «сорок», «пятьдесят», «шестьдесят», «семьдесят» также активно используются в составе пословиц и поговорок.
Таким образом, можно сделать вывод, что картина мира любого народа структурирована не только качественно, но и количественно, причем здесь имеет место не столько строго количественное определение границ объектов и их местоположения, сколько выявление степени их определенности / неопределенности, что, надо полагать, было в древности важнее для определения себя и своего места в мире.
ЛИТЕРАТУРА
1. Любимов K.M. О числовом значении нулевой формы тюркских существительных // Современная тюркология. — 1972. — № 5. — С. 78—83.
2. Щербак А.М. Очерки по сравнительной морфологии тюркских языков (Имя). — Л., 1977. — 191 с.
3. Дмитриев Н.К. Грамматика башкирского языка. — М.; Л., 1948. — 276 с.
4. Соколов С.А. Категория числа в турецком литературном языке и ее взаимосвязь со смежными лексико-грамматическими категориями // Современная тюркология. — 1970. — № 4. — С. 71—81.
5. Киекбаев Дж.Г. Введение в урало-алтайское языкознание. — Уфа, 1972. — 151 с.
Ключевые слова: категория числа, число, числительные, функционирование категории числа, символическая функция числительных, номинативно-количественная функция.
Key words: category of number, number, numerals, functioning of the category of number, symbolic function of numerals, nominative-quantitative function.
Gainislam D. Ibragimov
NUMERALS AND THEIR CATEGORIAL CHARACTERISTICS IN THE BASHKIR LANGUAGE
The article treats of the functions of the numerals in Turkic languages the research of which needs to be continued. The analysis of the notion of a number and its categories in Turkic languages is being carried out in a general way. In works by modern writers and partly in oral literature one can see that a symbolic function of the numerals is gradually replaced by a quantitative-nominative one.
