CC BY
162
DOI: 10.24411/2618-6888-2020-10006
Д.В. Ефременко
CHIMERICA В СТАДИИ ПОЛУРАСПАДА: ДЕГРАДАЦИЯ КИТАЙСКО-АМЕРИКАНСКИХ ОТНОШЕНИЙ ПРИ Д. ТРАМПЕ И ЕЕ ПОСЛЕДСТВИЯ ДЛЯ МИРОВОГО ПОРЯДКА
Аннотация. В статье рассматриваются особенности современного этапа китайско-американских отношений, который можно квалифицировать как время деградации двустороннего диалога. Формирование торгово-экономического «симбиоза» Китая и США (СЫтепеа) перестало быть преградой для глобального геополитического соперничества двух супердержав XXI века. Переход США к открытому сдерживанию Китая наиболее отчетливо проявился в экономической, коммерческой и технологической сферах. Также администрация Д. Трампа значительно усилила давление на Китай по наиболее болезненным для него политическим и гуманитарным вопросам.
Развязанная Вашингтоном торговая война была приостановлена в начале 2020 г. в результате подписания первой фазы торговой сделки между США и КНР. Очевидно, что данное соглашение дает основу для перемирия, но не окончательного урегулирования коммерческих и экономических противоречий. Обе стороны получили возможность провести перегруппировку сил в ожидании нового раунда противостояния.
В настоящий момент соперничество между США и Китаем распространяется на широкий спектр технологий. Высока вероятность, что на протяжении 2020-х годов Китай и США создадут две конкурирующие и все менее совместимые глобальные экосистемы интернета вещей, технологий обработки больших данных, мобильной связи 5G, аддитивных технологий1, робототехники и т. д. Выбор одной из них станет одновременно и геополитическим выбором, который, очевидно, на протяжении 2020-х годов придется сделать всем акторам системы международных отношений.
Новейший фактор продолжающегося осложнения отношений между КНР и США — это пандемия коронавируса COVID-19. Китай стал первым крупным государством, добившимся перелома в борьбе с коронавирусом. Этот успех явился глобальной демонстрацией мобилизационных возможностей и эффективности социально-политической системы КНР. В свою очередь, администрация США пошла на новую эскалацию антикитайской риторики. Последствия этих изменений для существующего мирового порядка рассматриваются в заключительной части статьи.
Ключевые слова: Chimerica, геополитическое соперничество, американо-китайские торгово-экономические отношения, технологическая конкуренция, Цифровой Шелковый путь, пандемия COVID-19.
Автор: Дмитрий Валерьевич Ефременко, доктор политических наук, заместитель директора Института научной информации по общественным наукам РАН. E-mail: [email protected]
D.V. Efremenko
Chimerica's half-life: degradation of Sino-US relations under D. Trump and its consequences for global order
Abstract. The article discusses the processes of degradation of the Si-no-US relations during the presidency of D. Trump. The existence of trade and economic symbiosis between China and the United States (Chimerica) has ceased to be an obstacle to global geopolitical rivalry between the two superpowers of the 21st century. The US move to China's overt containment is most pronounced in the economic, commercial and technological areas. D. Trump administration has also significantly increased
1 Аддитивные технологии (англ. Additive Manufacturing) — технологии послойного наращивания и синтеза объектов (например, ЗО-печать) (Прим.ред.).
pressure on China over the most sensitive political and humanitarian issues.
The trade war unleashed by Washington was suspended in early 2020 in result of the signing of the first phase of a trade deal between the United States and China. Obviously, this agreement represents a way to a truce, but not to final settlement of trade and economic contradictions. Both sides got the opportunity to regroup forces in anticipation of a new round ofconfrontation.
The rivalry between the two great powers covers a wide range of technologies. It is highly likely that during the 2020s, China and the United States will create two competing and increasingly incompatible global ecosystems of the development of the Internet of things, big data processing technologies, 5G mobile communications, additive technologies, robotics, etc. The choice of one of the ecosystems will at the same time become a geopolitical choice, which, obviously, during the next decade all states in the system of international relations will have to make.
The pandemic of coronavirus COVID-19 has become a new important factor in the further aggravation of the bilateral relations. China was the first major state to achieve a turning point in the fight against the disease. In turn, the US administration gave a new impetus to escalation of anti-Chinese rhetoric. The implications of these developments for the existing world order are discussed in the final part of the article.
Keywords: Chimerica, geopolitical rivalry, US-China trade and economic relations, technological competition, Digital Silk Road, CO-VID-19 pandemic.
Author: Dmitry V. EFREMENKO, Dr.Sc. (Political Science), deputy Director of the Institute of Scientific Information for Social Sciences of the Russian Academy of Sciences. E-mail: [email protected]
Немногим менее 15 лет назад Н. Фергюсон и М. Шуларик изобрели ироничный неологизм Chimerica [Ferguson N., Schularick M.], который описывал парадоксальный «симбиоз» единственной на тот момент сверхдержавы и ее наиболее вероятного соперника по борьбе за мировое лидерство. Этот «симбиоз» был обусловлен сверхпотреблением в США и экспортной экспансией Китая, причем доходы от последней, благодаря массированной скупке Пекином американских долговых обязательств, стимулировали дальнейший рост потребительских аппетитов в Соединенных Штатах. Эффект Chimerica
стал поистине глобальным: повсеместно увеличивалась доходность капитала, снижались процентные ставки и затраты на рабочую силу [Ferguson N., Xu X.]. В самих США многие отрасли становились неконкурентоспособными, а КНР, превратившись во «всемирную фабрику» XXI века, инвестировала средства не только в долг Соединенных Штатов, но, прежде всего — в новейшие технологии, инфраструктуру и человеческий капитал. Кризис 2008 г. не привел к разрушению «симбиоза» США—КНР, но сформировал новый «баланс» политико-экономических прибылей и убытков, на сей раз с очевидным перевесом в пользу Китая. В результате китайская тема стала одной их важнейших в американской внутриполитической дискуссии в канун президентских выборов 2016 г.
Еще на этапе предвыборной кампании Д. Трамп неоднократно высказывался о том, что именно с Китаем связаны и многие экономические проблемы США, и основная угроза их глобальному лидерству. Одновременно Д. Трамп и ряд членов его предвыборной команды весьма нелестно отзывались о китайской политике Б. Обамы, ориентированной на интеграцию Пекина в руководимый Вашингтоном либеральный мировой порядок. Даже «поворот к Азии» (pivot to Asia), ставший реакцией администрации 44-го президента США на быстрый рост экономической и военно-политической мощи Китая, виделся в этой «оптике» пагубным паллиативом, поскольку в конечном счете предполагал сочетание сдерживания Китая и его превращения в стратегического партнера США [National Security...,2010], не угрожающего американским структурам безопасности в Азиатско-Тихоокеанском регионе. В отличие от подхода Б. Обамы, Стратегия национальной безопасности Д. Трампа, опубликованная в 2017 г., вполне следует гоббсианскому взгляду на международный порядок как поле открытого соперничества государств за влияние: «Это соперничество требует переосмысления Соединёнными Штатами политики последних двух десятилетий — политики, основанной на предположении, что взаимодействие с соперниками и их включение в международные институты и мировую торговлю превратит их в благожелательных акторов и надежных партнеров. По большей части это предположение оказалось ложным» [National Security..., 2017].
В Стратегии национальной безопасности-2017 и Китай, и Россия характеризуются как «ревизионистские державы», ориентированные на пересмотр международного порядка во главе с США. Впрочем, парадокс состоит в том, что Д. Трамп и его соратники на этапе предвыборной кампании сами выступали как ярые ревизионисты в отношении таких характеристик либерального мирового порядка, как свобода торговли, глобализация и — в меньшей степени — защита прав человека. В сущности, применение по отношению к Китаю и России характеристики «ревизионистская держава» связано лишь с тем, что две страны оспаривают американскую глобальную гегемонию.
В первый день после инаугурации Д. Трамп, выполняя свои предвыборные обещания, объявил о выходе США из соглашения о создании Транстихоокеанского партнерства (ТТП) как «плохой сделки», наносящей ущерб американской экономике, ведущей к потере миллионов рабочих мест и ограничивающей национальный суверенитет. Следуя своему лозунгу America First, Д. Трамп начал демонтаж всей прежней архитектуры многосторонних торговых соглашений, созданной несколькими предыдущими администрациями. Фактически официальный Вашингтон согласился на отказ от доминирования в масштабе многосторонних систем межгосударственного взаимодействия, которые стремился реализовать Б. Обама в проектах ТТП и Трансатлантического торгового и инвестиционного партнерства (ТТИП). И если для администрации Обамы ТТП было одним из основных инструментов ограничения экономического и политического могущества Китая, то администрация Д. Трампа отдала предпочтение противостоянию «один на один» с использованием значительно более широкого спектра средств силового давления на КНР. Делая ставку на двусторонние соглашения, администрация Д. Трампа предполагала, что в такой конфигурации США сумеют упрочить свои преимущества, но явно упустила из виду, что именно многосторонние экономические соглашения позволяют обеспечить наибольший контроль над транснациональными цепочками добавленной стоимости [Gertz G.]. В этом плане США, безусловно, открыли существенно больший простор для продвижения таких многосторонних инициатив с решающим участием Китая, как Всестороннее регио-
нальное экономическое партнерство и — в особенности — «Один пояс, один путь».
Переход к открытому сдерживанию Китая наиболее отчетливо проявился в экономической, торговой и технологической сферах, составляющих фундамент могущества современного Китая. В январе 2018 г. администрация Трампа сделала первые «залпы» в торговой войне с Китаем, начав с довольно ограниченных по своим масштабам тарифных мер, объектом которых стали производимые в КНР солнечные панели и стиральные машины. Но уже в сентябре 2018 г. торговая война достигла эпических масштабов, распространившись на китайские товары и услуги общей стоимостью 250 млрд долл. Переговорные позиции участников конфликта были весьма жесткими, причем американская сторона постоянно наращивала давление, играя на повышение ставок и на других направлениях.
Так, значительно усилилось давление на Китай по наиболее болезненным для него политическим и гуманитарным вопросам. Причем здесь политическую инициативу у президентской администрации порой перехватывал Конгресс — как было, в частности, с принятием в 2019 г. «Акта о правах уйгуров». Этот акт подводит политико-юридические основания под американское вмешательство в ситуацию в Синьцзяне и предоставляет возможность налагать санкции на китайские официальные лица и компании, причастные к нарушению прав уйгуров. Принятый почти одновременно «Акт о правах человека и демократии в Гонконге» не только обусловливает формирование еще одного набора санкционных рычагов, но и позволяет вносить изменения в специальный режим торговли между США и Гонконгом. Серьезная моральная и информационная поддержка, оказанная США и рядом других стран Запада участникам протестов в Гонконге, имела не менее значимые политические последствия. Используя положение в Гонконге и Синьцзяне в качестве политического аргумента, Вашингтон пересек в отношениях с КНР еще одну «красную линию». Именно в Синьцзяне существует наиболее серьезная внутренняя угроза безопасности КНР. Но если уйгурская проблема относится к числу давних и постоянно находится в поле зрения китайского руководства, то события в Гонконге, как, видимо, рассчитывают антикитайски настроенные представи-
тели политического истэблишмента США, приведут к стремительному превращению Специального административного района Сянган из витрины исторического успеха модели «одна страна — две системы» в «ахиллесову пяту» Пекина. Таким образом могут быть созданы условия для трансформации Гонконга в долговременный источник политической турбулентности, которую Вашингтон не преминет использовать в своих интересах.
Знаковым событием стал арест по запросу властей США финансового директора корпорации Huawei Мэн Ваньчжоу в Канаде (в конце 2018 г.), совпавший по дате с загадочной смертью ведущего специалиста по квантовой физике, венчурного предпринимателя Чжан Шоучэна1, работавшего в Стэнфордском университете. По всей видимости, решимость Вашингтона отказать в неприкосновенности представителям китайской экономической элиты означала, что пройдена точка невозврата в американо-китайском противостоянии. Последующее наращивание Вашингтоном санкционного давления на Huawei, ZTE и другие китайские технологические компании под предлогом поставок ими в Иран оборудования, содержащего произведенные в США компоненты, показало, что подлинная цель этого конфликта — не сокращение отрицательного сальдо США в торговле с Китаем и блокировка манипуляций курсом юаня, а недопущение технологического превосходства КНР в глобальном масштабе.
В настоящее время становится очевидным, что именно сфера новейших технологий превращается в арену решающего геополитического противоборства США и Китая. Достижение системного геополитического перевеса в контексте развития новейших, в первую очередь цифровых, технологий становится возможным при условии грамотного стратегического целеполагания и наличия ресурсов, которые могли бы быть сконцентрированы на достижении технологического прорыва. Наиболее значимым из такого рода стратегических намерений в настоящее время можно назвать решение китайского
1 Согласно сообщениям членов семьи Чжан Шоучэна, он покончил с собой после продолжительной депрессии (приводится по [Castelvecchi]). Созданная им компания Digital Horizon Capital, финансировавшаяся из КНР, была важнейшим разработчиком технологий, используемых в смартфонах Huawei.
руководства создать свою собственную, не зависимую от Запада в плане стандартов, инфраструктурного обеспечения и цепочек поставщиков, технологическую платформу.
Принятый в 2015 г. десятилетний план «Сделано в Китае 2025» ориентирован на комплексное обновление технологической основы китайской экономики и выход на передовые позиции в ключевых областях науки и техники. Будучи рыночно ориентированным, этот план одновременно предполагает массированное участие китайского государства в выращивании национальных «технологических чемпионов». Вклад государства в импортозамещение и общий технологический прорыв должен обеспечиваться благодаря использованию различных инструментов — от прямого субсидирования и создания преференциальных режимов до требований к зарубежным компаниям, желающим вести бизнес в Китае, обеспечить трансфер технологий.
Изначально этот план был в большей степени сфокусирован на задачах ликвидации отставания путем увеличения доли китайских производителей на внутреннем рынке до 70 % к 2025 г., снижения вдвое эксплуатационных затрат, длительности производственных циклов и сокращения объема некачественной продукции [Chan E.]. Однако ключевые фигуры администрации Трампа транслируют гораздо более алармистские оценки. Так, например, генеральный прокурор США У. Барр заявил в начале 2020 г., что КПК «мобилизовала все элементы китайского общества — все правительство, все корпорации, все научные круги и всех своих трудолюбивых людей — для беспрепятственного выполнения амбициозного плана по доминированию в сфере основных технологий будущего» [Barr W.]. По оценке президента Eurasia Group И. Бреммера, план «Сделано в Китае 2025» — самое «судьбоносное геополитическое решение, принятое за последние три десятилетия. Это также мощнейшая угроза глобализации в том виде, в каком мы привыкли ее видеть с конца Второй мировой войны» [Bremmerl.]. Создание независимой китайской платформы приведет к фундаментальному технологическому расколу, который фактически уже начался в информационно-коммуникационной сфере.
К настоящему моменту Китай добился значительных успехов в достижении цифрового суверенитета: созданы и активно функцио-
нируют собственные мессенджеры, поисковые системы, корневые серверы для маршрутизации, центр цифровой сертификации; но при этом пока сохраняется высокая степень зависимости от американских операционных систем. Китайская компания Huawei является бесспорным мировым лидером по развитию технологий связи 5G, способных к середине 2020-х годов сформировать новые экономические возможности в размере 23 трлн долл. Как эмоционально предостерегает У. Барр, «впервые в истории США не лидируют в следующей технологической эре» [Barr W.].
По всей видимости, на протяжении 2020-х Китай и США создадут две конкурирующие и все менее совместимые глобальные экоси-стемы1 развития интернета вещей, технологий обработки больших данных, мобильной связи 5G, аддитивных технологий, робототехники и т. д. Выбор одной из них станет одновременно и геополитическим выбором, который, очевидно, на протяжении 2020-х годов придется сделать всем суверенным акторам системы международных отношений. Причем геополитические и внутриполитические резоны будут во многих случаях перевешивать соображения экономической и технологической целесообразности.
Логичен вывод о том, что в будущем и сама инициатива «Один пояс, один путь» обретет ярко выраженное технологическое измерение. Строго говоря, основа для этого уже создана в виде одной из подпрограмм ОПОП — «Цифровой шелковый путь», предусматривающей многомиллиардные инвестиции в развитие телекоммуникационных сетей, спутниковой навигации, оптических кабелей, электронной торговли, мобильных платежных систем, проектов в сфере «больших данных», искусственного интеллекта и квантовых вычислений. Часть западных экспертов, отмечая, что данная подпрограмма, способствуя при помощи цифровых технологий достижению большей степени связанности (connectivity) стран, присоединивших-
1 Цифровая экосистема — понятие, подразумевающее комплексную ГГ-платфор-му взаимодействия человека с цифровыми агентами и цифровых агентов между собой. Используя термин «экосистемы цифровых технологий», автор подчеркивает как взаимосвязанное развитие этих технологий в контексте стратегических задач научно-технологического прогресса КНР, так и их динамическое взаимодействие друг с другом, а также с системами социального управления и предпринимательства.
ся к ОПОП, одновременно усиливает геополитическое влияние Китая, трансконтинентальное распространение черт государственного капитализма и нелиберального политического порядка [Cheney C.]. В особенности это относится к заимствованию китайских технологий видеонаблюдения и систем цифровой идентификации в ряде стран Азии, Африки и Латинской Америки, которые, таким образом, интегрируются в синоцентричную технологическую инфраструктуру и одновременно перенимают у Китая социально-политические практики ее использования. Кроме того, в многостороннем формате ОПОП Пекин с большей эффективностью продвигает принципы цифрового суверенитета, активно поддерживаемые также и Россией.
15 января 2020 г. Д. Трамп и вице-премьер Госсовета КНР Лю Хэ подписали в Вашингтоне документы первой фазы торговой «сделки». Китай принял на себя обязательство воздерживаться от девальвации юаня в целях достижения коммерческих преимуществ; в ответ Минфин США исключил КНР из перечня торговых манипуляторов. Ключевой элемент первой фазы сделки — согласие Китая в течение двух лет закупить у США сельскохозяйственную продукцию и другие товары на 200 млрд долл. В свою очередь, Вашингтон отменил запланированное новое повышение пошлин на китайские товары, сохранив, однако, ранее установленные пошлины вплоть до вступления в действие второго этапа сделки. Дополнительные масштабные закупки американских товаров, которые станут результатом не экономически обоснованного выбора китайских компаний, а следствием прямых указаний политического руководства КНР, отчасти выправят торговый дисбаланс, но не приведут к изменению всей структуры торговых отношений США и КНР. Очевидно, с китайского рынка будут потеснены в первую очередь европейские производители. Тот факт, что суть соглашения весьма далека от либеральных принципов, документ отходит от правил ВТО и фактически внедряет регулирование торговли и дискриминацию поставщиков товаров из третьих стран, никакого дискомфорта у администрации Д. Трампа не вызвал.
Демонстрация серьезного успеха в переговорах с Китаем была чрезвычайно важна для команды Д. Трампа на фоне набирающей обороты президентской кампании. Для китайского руководства
большое значение имела временная передышка, которая позволила бы не только дождаться итогов президентских выборов в США, но и провести перегруппировку сил в ожидании нового раунда глобального соперничества. Степень реального выполнения основных пунктов сделки, очевидно, будет зависеть от общемировых экономических последствий пандемии коронавируса COVID-19, а также от развития внутриполитической ситуации в США. Chimerica пока сохраняется, но на менее благоприятных для Китая условиях. В самих США возрастает популярность призывов к «расшивке» (decoupling) американо-китайского симбиоза из-за критической зависимости от поставок из КНР жизненно важных товаров или их компонентов (в частности, фармацевтической продукции и медицинского оборудования) и стремления воссоздать производственные цепочки уже на базе американской промышленности. В любом случае часовой механизм распада модели Chimerica уже запущен в связи с переходом в открытую фазу американо-китайского противоборства за глобальное технологическое доминирование.
В начале 2020 г. почти ни у кого из наблюдателей не оставалось сомнений в том, что заключенная сделка — не более чем временная пауза в комплексном противостоянии, приобретшем принципиальный характер. Весьма показательным, в частности, было сделанное вскоре после заключения сделки заявление министра торговли США У. Росса о том, что благодаря распространению в Китае эпидемии коронавируса в США может увеличиться количество рабочих мест [Wilbur Ross...]. Американская сторона, по мере усугубления эпидемической обстановки и роста связанных с ней экономических потерь, все более настойчиво акцентировала тезис о китайском происхождении нового вируса, используя для его обозначения такие термины, как «уханьский вирус», или «китайский вирус». Несмотря на договоренность лидеров США и КНР уйти от взаимных обвинений, нарратив «китайской вины» за пандемию и экономический кризис стал важной составляющей предвыборной риторики Трампа. В начале мая 2020 г. госсекретарь США М. Помпео уже с полной уверенностью заявлял, что источником распространения коронави-руса явилась бактериологическая лаборатория в Ухане [Geimann S.]. Администрации Трампа, очевидно, удалось убедить значительную
часть американских избирателей, что ответственность за пандемию и экономический кризис ложится на Китай. По данным опроса Harris, более 70 % американцев считают, что китайское правительство сообщало ложную информацию о ходе эпидемии и ее последствиях, а более 75 % считают китайское правительство ответственным за распространение вируса, причем почти 60 % уверены, что правительство Китая виновно в большей степени, чем правительство США, в распространении Covid-19 в Америке [Pei M.]. Дальнейшая эскалация антикитайской кампании, в особенности — предъявление Китаю судебных исков о возмещении ущерба от пандемии, предполагаемым виновником которой называются власти КНР (20 апреля Миссури стал первым американским штатом, запустившим такую судебную процедуру), могут и вовсе нанести двусторонним отношениям катастрофический ущерб.
Китай, приняв на себя первый сильнейший удар эпидемии COVID-19 и допустив на самой ранней стадии распространения нового вируса ряд серьезных просчетов, ввел затем беспрецедентные по жесткости меры карантинной изоляции или ограничения свободы передвижения для более чем 700 млн человек. В результате уже в марте 2020 г. правительство КНР взяло эпидемическую ситуацию под контроль и даже начало оказывать серьезную помощь медицинским оборудованием и персоналом ряду других стран. Понеся серьезный экономический ущерб, Китай первым из крупных государств добился перелома в борьбе с коронавирусом, что попутно означало и глобальную демонстрацию мобилизационных возможностей, мощи и эффективности его социально-политической системы [Sheng A., Geng X.]. В считанные недели власти КНР перестроили свои производственные мощности таким образом, чтобы обеспечить максимально возможное удовлетворение потребностей в оборудовании, материалах и основных фармацевтических препаратах для лечения заразившихся COVID-19. На этом фоне действия Д. Трампа и его администрации выглядели сначала как стремление приуменьшить эпидемическую угрозу, а затем как серия импульсивных мер в попытке наверстать упущенные возможности по борьбе с распространением коронавируса на территории США.
Нет сомнений, что спровоцированный пандемией кризис резко ускорит перестройку мирового политико-экономического порядка. Но уже сейчас масштаб кризиса требует коллективных решений и действий, в деле определения и последовательности которых Китай пока находится в более благоприятной позиции, чем США. Вашингтон все еще располагает наибольшими возможностями влиять на динамику кризиса, но способность использовать этот потенциал именно в формате коллективных и согласованных международных усилий у администрации Трампа крайне лимитирована. Если же поиск выхода из кризиса (и, следовательно, трансформации глобального политико-экономического порядка) пойдет по пути односторонних усилий или дальнейшего обострения соперничества крупнейших держав, то тогда Китай получит шансы стать мощным «аттрактором» для значительной части мирового сообщества.
Библиографический список
Barr W.P. Attorney General William P. Barr delivers the keynote address at the Department of Justice's China Initiative Conference / The United States Department of Justice. 6 February, 2020. URL: https://www.justice.gov/opa/speech/attorney-general-william-p-barr-delivers-keynote-address-department-justices-chinw (accessed: 20.04.2020).
Bremmer I. The end of the American order: Ian Bremmer speech at 2019 GZERO Summit / Eurasia Group. 18 November, 2019. URL: https://www.eurasiagroup.net/ live-post/end-of-american-order-ian-bremmer-2019-gzero-summit-speech (accessed: 23.04.2010).
Castelvecchi D. Topological-physics pioneer Shoucheng Zhang dies // Nature. 8 December, 2018. URL: https://www.nature.com/articles/d41586-018-07709-y (accessed: 17.04.2020).
Chan E. 'Made in China 2025': is Beijing's plan for Hi-Tech dominance as big a threat as the West thinks it is? // South China Morning Post. 10 September, 2018. URL: https://www.scmp.com/business/china-business/article/2163601/made-china-2025-be ijings- plan-hi-tech-dominance-big-threat (accessed: 29.02.2020).
Cheney C. China's Digital Silk Road: strategic technological competition and exporting political illiberalism. Council on Foreign Relations. 26 September, 2019. URL: https://www.cfr.org/blog/chinas-digital-silk-road-strategic-technological-comp etition-and-exporting-political (accessed: 22.04.2020).
Ferguson N.; Schularick, M."Chimerica" and the Global Asset Market Boom // International Finance. 2007. Vol. 10. No. 3. P. 215—239.
Ferguson N.;Xu X.Making Chimerica Great Again // International Finance. 2018. Vol. 21. No. 3. P. 239—252.
Geimann S. Pompeo says 'enormous evidence' connects virus to Wuhan lab. Bloomberg. May 3, 2020. URL: https://www.bloomberg.com/news/articles/2020-05-03/po mpeo-says-enormous-evidence-links-virus-to-wuhan-laboratory (accessed: 03.05.2020).
Gertz G. What will Trump's embrace of bilateralism mean for America's trade partners? / The Brookings Institute. February 8, 2017. URL: https://www.brookings. edu/blog/futuredevelopment/2017/02/08/what-will-trumps-embrace-of-bilateralism-mean-for-americas-tradepartners/ (accessed: 04.05.2020).
National security strategy of the United States of America. May, 2010. URL: https://www.whitehouse.gov/wp-content/uploads/2017/12/NSS-Final-12-18-2017-09 05.pdf (accessed: 04.05.2020).
National security strategy of the United States of America. December, 2017. URL: https://www.whitehouse.gov/wp-content/uploads/2017/12/NSS-Final-12-18-2017-09 05.pdf (accessed: 04.05.2020).
Pei M.COVID-19 is finishing off the Sino-American relationship // Project Syndicate. 29 April, 2020. URL: https://www.project-syndicate.org/commentary/china-ame rica-relations-after-C0VID19-pandemic-by-minxin-pei-2020-04 (accessed: 03.05.2020).
Sheng A.; Geng X.What COVID-19 reveals about the US and China. Project Syndicate. 23 April, 2020. URL: https://www.project-syndicate.org/commentary/ chinese-growth-model-more-resilient-to-C0VID19-lockdowns-by-andrew-sheng-aow -xiao-gen g-2020-04 (accessed: 24.04.2020).
Wilbur Ross says coronavirus could boost US jobs // BBC. January 31, 2020. URL: https://www.bbc.com/news/business-51276323 (accessed: 20.04.2020).
References
Barr, W.P. (2020). Attorney General William P. Barr delivers the keynote address at the Department of Justice's China Initiative Conference, The United States Department of Justice, 6 February. URL: https://www.justice.gov/opa/speech/attorney-general-wi lliam-p-barr-delivers-keynote-address-department-justices-china (accessed: 20 April, 2020).
Bremmer, I. (2019). The end of the American order: Ian Bremmer speech at 2019 GZERO Summit, Eurasia Group, 18 November. URL: https://www.eurasiagroup.net/ live-post/end-of-american-order-ian-bremmer-2019-gzero-summit-speech (accessed: 23 April, 2010).
Castelvecchi, D. (2018). Topological-physics pioneer Shoucheng Zhang dies, Nature, 8 December. URL: https://www.nature.com/articles/d41586-018-07709-y (accessed: 17 April, 2020).
Chan, E. (2018). 'Made in China 2025': is Beijing's plan for Hi-Tech dominance as big a threat as the West thinks it is?, South China Morning Post, 10 September. URL: https://www.scmp.com/business/china-business/article/2163601/made-china-2025-b eijings-plan-hi -tech-dominance-big-threat (accessed: 29 February, 2020).
Cheney, C. (2019). China's Digital Silk Road: strategic technological competition and exporting political illiberalism, Council on Foreign Relations, 26 September. URL: https://www.cfr.org/blog/chinas-digital-silk-road-strategic-technological-competition -and-exporting-political (accessed: 22 April, 2020).
Ferguson, N.; Schularick, M. (2007). "Chimerica" and the global asset market boom, International Finance, Vol. 10 (3): 215—239.
Ferguson, N.; Xu, X.(2018). Making Chimerica great again, International Finance, Vol. 21 (3): 239—252.
Geimann, S. (2020). Pompeo says 'enormous evidence' connects virus to Wuhan lab, Bloomberg, May 3. URL: https://www.bloomberg.com/news/articles/2020-05-03/ pompeo-says-enormous-evidence-links-virus-to-wuhan-laboratory (accessed: 3 May, 2020).
Gertz,, G. (2017). What will Trump's embrace of bilateralism mean for America's trade partners?, The Brookings Institute, February 8. URL: https://www.brookings.edu/ blog/futuredevelopment/2017/02/08/what-will-trumps-embrace-of-bilateralism-mean -for-americas-tradepartners/ (accessed: 4 May, 2020).
National security strategy of the United States of America. May 2010. URL: https:// www.whitehouse.gov/wp-content/uploads/2017/12/NSS-Final-12-18-2017-0905.pdf (accessed: 4 May, 2020).
National security strategy of the United States of America. December 2017. URL: https://www.whitehouse.gov/wp-content/uploads/2017/12/NSS-Final-12-18-2017-09 05.pdf (accessed: 4 May, 2020).
Pei, M.(2020). COVID-19 is finishing off the Sino-American relationship. Project Syndicate. 29 April. URL: https://www.project-syndicate.org/commentary/china-amer ica-relations-after-C0VID19-pandemic-by-minxin-pei-2020-04 (accessed: 3 May, 2020).
Sheng, A.; Geng, X. (2020). What COVID-19 reveals about the US and China, Project Syndicate, 23 April. URL: https://www.project-syndicate.org/commentary/ chinese-growth-model-more-resilient-to-C0VID19-lockdowns-by-andrew-sheng-and -xiao-geng -2020-04 (accessed: 24 April, 2020).
Wilbur Ross says coronavirus could boost US jobs, BBC, 31 January, 2020. URL: https://www.bbc.com/news/business-51276323 (accessed: 20 April, 2020).
