CC BY
397
DOI: 10.24411/2618-6888-2020-10002
А.В. Ломаное
РОССИЯ И КИТАЙ В «НОВУЮ ЭПОХУ»: ВЫЗОВЫ И ПЕРСПЕКТИВЫ
Аннотация. На основании публикаций китайских ученых в статье проанализированы подходы экспертного сообщества к развитию отношений России и Китая. Провозглашение в июне 2019 г. «новой эпохи» в отношениях двух стран породило ожидания выхода сотрудничества на качественно новый уровень. Китайская дипломатия в трактовке «новой эпохи» ставит на первое место укрепление политического доверия и дружбы двух лидеров, далее следуют задачи развития экономического сотрудничества, продвижения общественного взаимопонимания, совместного решения международных проблем. Китайские ученые утверждают, что ныне отношения двух стран основаны на совпадении долгосрочных стратегических интересов. Вместе с тем «новая эпоха» наступила на фоне изменения баланса комплексной национальной мощи в пользу Китая. Акцент на ограниченности перспектив экономического сотрудничества с Россией и зависимости Китая от американского рынка приводит к выводу о нежелательности союзных отношений. Другая точка зрения подчеркивает, что близость интересов Китая и России обусловлена сходством стратегических проблем. Обе страны решают задачи экономического развития в условиях нарастающего давле-
ния со стороны Запада, они нуждаются во взаимной поддержке, чтобы обрести защищенный «стратегический тыл». При этом Китаю следует в первую очередь учитывать военные и ресурсные преимущества России. Признание неизбежности долгосрочного соперничества с США заставляет китайских экспертов признать необходимость сокращения чрезмерной зависимости от Америки и укрепления связей с Россией. Ожидание перемен в диалоге России и Китая вследствие смягчения политики США в отношении одной из сторон в обозримом будущем представляется нереалистичным. Первый год «новой эпохи» был наполнен непредвиденными вызовами. Среди них — пандемия коронавируса, опасное ухудшение китайско-американских отношений, замедление роста мировой экономики с перспективой глобальной депрессии. Для совместных действий по выходу из кризиса двум странам необходимы взаимное политическое доверие и поддержка, ставшие квинтэссенцией «новой эпохи» двусторонних отношений.
Ключевые слова: российско-китайские отношения, политическое доверие, стратегические интересы, комплексная мощь.
Автор: Ломанов Александр Владимирович, доктор исторических наук, профессор РАН, руководитель Центра Азиатско-тихоокеанских исследований Национального исследовательского института мировой экономики и международных отношений имени Е.М. Примакова РАН, главный научный сотрудник Центра изучения и прогнозирования российско-китайских отношений Института Дальнего Востока РАН. E-mail: a_lomanov@hotmail.com
A.V. Lomanov
Russia and China in the "new era": challenges and perspectives
Abstract. The article, basing on publications by Chinese scholars, analyzes the approaches of the expert community to the development of relations between Russia and China. The announcement in June 2019 of the "new era" in relations between the two countries gave rise to expectations that cooperation would reach a qualitatively new level. Chinese diplomacy in the interpretation of the "new era" puts in the first place the strengthening of political trust and friendship between two leaders, followed by the tasks of developing economic cooperation, promoting public understanding, and jointly solving international problems. Chinese experts argue that now the relations between the two countries are ba-
sing on the coincidence of long-term strategic interests. At the same time, the "new era" has come against the backdrop of change in the balance of comprehensive national strength in favor of China. The emphasis on the limited prospects for China's economic cooperation with Russia and China's dependence on the US market leads to the conclusion that alliance relations are undesirable. Another point of view emphasizes that the closeness of the interests of China and Russia is due to the similarity of their strategic problems. Both countries are focused on the problems of economic development under conditions of increasing pressure from the West, so they need mutual support to provide each other well-protected "strategic rear". In this situation China should primarily take into account Russia's military and resource advantages. The recognition of the inevitability of long-term rivalry with the United States forces Chinese experts to recognize the need to reduce excessive dependence on America and strengthen ties with Russia. However, the expectation of changes in the dialogue between Russia and China due to the easing of US policy towards one of the parties in the foreseeable future seems unrealistic. The first year of the "new era" has been filled with unforeseen challenges. Among them are the coronavirus pandemic, a dangerous deterioration in Sino-US relations, a slowdown in global economic growth with the prospect of global depression. For joint actions to overcome the crisis the two countries need mutual political trust and support, which have become the quintessence of the "new era" of bilateral relations.
Keywords: Russian-Chinese relations, political trust, strategic interests, comprehensive national power.
Author: Alexander V. LOMANOV, Dr. Sc. (History), Professor of the RAS, Head of the Center for Asia-Pacific Studies, Primakov National Research Institute of World Economy and International Relations of the Russian Academy of Sciences; Chief Research Fellow, Institute of Far Eastern Studies of the Russian Academy of Sciences. E-mail: a_lomanov@hotmail.com
Провозглашение лидерами России и Китая в июне 2019 г. «новой эпохи» в двусторонних отношениях стало важным символическим событием, породившим ожидания выхода партнерства на качественно новый уровень. Заместитель главы МИД России И.В. Моргулов отметил, что в связи с провозглашением «новой эпохи» стороны договорились «оказывать друг другу еще более решительную и энер-
гичную стратегическую поддержку по всем направлениям» [Моргу-лов, с. 4].
Заместитель главы МИД КНР Лэ Юйчэн при обсуждении «новой эпохи» поставил на первое место задачу укрепления политического доверия, пояснив, что «это, прежде всего, взаимное доверие и дружба между главами двух государств» [Лэ Юйчэн, с. 55]. «Стратегическое руководство» со стороны двух лидеров является важнейшим фактором успешного развития отношений. Дипломат призвал действовать в соответствии с разработанными двумя руководителями планами, еще больше продвинуть политическое доверие, усилить стратегическое общение, укрепить взаимную поддержку по коренным, ключевым интересам и заботящим другую сторону проблемам.
Следует пояснить, что понятие «новая эпоха» является неотъемлемым атрибутом современной китайской политической лексики. После провозглашения в 2017 г. вступления Китая в «новую эпоху» и официального присвоения статуса компонента нормативной идеологии КПК «идеям Си Цзиньпина о социализме с китайской спецификой новой эпохи» это сочетание указывает на особенности текущего периода развития страны и на стратегический курс нынешнего китайского лидера во внутренней и внешней политике.
Задача «интеграции взаимной выгоды во всестороннее сотрудничество» опирается на большую экономическую взаимную дополняемость двух стран, которые являются «естественными партнерами по сотрудничеству». Лэ Юйчэн рекомендовал повысить «независимую ценность» и «внутреннюю движущую силу» двустороннего сотрудничества, совместно наращивать комплексную национальную мощь и международную конкурентоспособность обеих стран. Следующая по значимости задача содействия общению между людьми, помогающему «через соединение людских сердец укреплять дружбу из поколения в поколение». И, наконец, задача стратегического взаимодействия для отражения внешних рисков. Дипломат призвал «стоять вместе плечом к плечу, поддерживать друг друга спиной к спине», в интересах всего человечества предлагать больше «китайско-российских планов», нацеленных на поддержание глобального мира и развития [Лэ Юйчэн, с. 55].
В 2019 г. в КНР вышло в свет много научных публикаций, приуроченных к юбилею двусторонних отношений. Ли Юнцюань (Университет КАОН) отметил, что главным достижением за 70 лет стало отыскание «правильного пути как поладить друг с другом». Нынешние отношения основаны на совпадении долгосрочных стратегических интересов, равенстве и взаимной выгоде, а также на огромной ответственности за свои народы, региональное развитие и мир во всем мире [Ли Юнцюань, с. 47].
Обращение в прошлое побудило Лю Сяньчжуна (Институт России, Восточной Европы и Центральной Азии КАОН) сделать вывод, что юридически оформленных союзных отношений недостаточно. Политическое взаимодоверие и единство стратегических интересов не менее важны. Нужно уважать законное право партнера на защиту своих интересов, недопустимо навязывать другой стороне свои ценностные стандарты и тем более — из национального эгоизма приносить в жертву чужие интересы. «В противном случае, подобно китайско-советскому альянсу, юридический альянс станет пустой бумажкой» [Лю Сяньчжун, с. 69].
По мнению ученого, двум странам следует воздержаться от создания союза, чтобы не порождать конфликт интересов, не ограничивать действия друг друга на мировой арене и не раздражать США. Память об исторических спорах все еще порождает проблемы в плане взаимного доверия, обе стороны с настороженностью следят за развитием связей партнера с Западом. В китайском обществе по-прежнему возникают полные националистического негодования негативные слухи о России, китайские неофициальные рассуждения о территориальной проблеме вызывают в РФ беспокойство и отрицательно влияют на имидж Китая.
Фэн Шаолэй (Восточно-китайский педагогический университет) отметил, что в отношениях Китая и России нерешенным остается теоретический вопрос о трактовке «современности». С 1960-х — 1970-х годов от развивающихся стран ожидали, что они будут равняться на Европу и США как на стандарт «современности» и продвигаться к нему в процессе модернизации. После холодной войны по инициативе Запада бывшие социалистические страны провели неолиберальную «шоковую терапию», что вызвало встречную реак-
цию, и в России и других традиционно больших государствах произошел полный поворот вспять. Это привело к отказу от линейной модели прогресса, когда «современность» западного образца идет на смену отсталости. На первое место вышла идея многообразия путей развития. Однако нельзя допустить полной утраты критериев «современности» как ориентира для развития. Совмещение всеобщего и особенного становится важной теоретической проблемой в изучении отношений между Китаем и Россией [Фэн Шаолэй, с. 8—9].
Ученый обратил внимание, что региональная холодная война в Азии закончилась вместе с китайско-американским примирением в 1971 г., то есть на два десятилетия раньше, чем в Европе. После всеобщего завершения холодной войны в Азии не было изменений геополитических границ масштаба, сопоставимого с расширением НАТО на Восток, вызвавшего острую встречную реакцию со стороны России. Это дало Азии шанс на стабильное развитие. Вместе с тем давние внутригосударственные расколы в Тайваньском проливе и на Корейском полуострове не были преодолены, хотя это произошло в Европе при воссоединении Германии. Это важное наблюдение исследователя помогает понять разницу в стратегиях России и Китая. За минувшие пять десятилетий Пекин утратил навыки борьбы за существование и развитие в условиях геополитических вызовов полномасштабной холодной войны.
Фэн Юйцзюнь (Институт международных проблем Фуданьского университета) отметил, что «новая эпоха» наступила на фоне растущего разрыва показателей комплексной национальной мощи двух стран в пользу Китая. Объем китайской экономики в 10 раз превышает российский, на военные нужды Китай тратит в 3 раза больше России, показатели ВВП на душу населения выровнялись. Этот разрыв воплощает «великое изменение», какого не было на протяжении четырех столетий истории двусторонних отношений [Фэн Юйцзюнь, с. 4].
Несмотря на разговоры об «упадке» США, комплексная национальная мощь Америки не снизилась, а международная стратегия Трампа стала более наступательной. Главный вопрос для Китая заключается в том, сможет ли он в будущем конкурировать и сотрудничать с США в рамках общей системы правил, либо возникнут
«параллельные рынки». Ученый полагает, что в этом вопросе выбор Китая и России может отличаться. Он призывает считать фундаментальной целью китайско-российских отношений защиту национальных интересов Китая и не ставить «важность отношений» выше «важности интересов» [Фэн Юйцзюнь, с. 6].
Китай должен получать максимальные выгоды при минимальных затратах. Исследователь подчеркивает, что хорошие отношения с Россией не станут для Китая решением всех проблем. Россия не заменит США ни как поставщик сельскохозяйственной продукции, ни как источник высокотехнологичной продукции. При этом за последние годы число солидарных голосований России и Китая в ООН составило 81 %, тогда как у США с Великобританией с их «особыми отношениями» — лишь 75 %. Поэтому нужно разобраться, какую цену заплатил Китай за сотрудничество с Россией, позволило ли это улучшить внешнюю среду его развития, снизить стратегическое давление со стороны США. Подспудно подразумевается, что Китай мог «переплатить» за стратегическое партнерство, тогда как Россия заплатила слишком мало. Ученый опасается втягивания Китая в политический менталитет «большого треугольника», когда антиамериканское партнерство с Россией по формуле «двое против одного» начнет наносить ущерб китайско-американским отношениям вопреки интересам Китая.
Однако нет оснований утверждать, что российско-китайское сотрудничество является первопричиной ухудшения отношений между КНР и США. Вопросы Фэн Юйцзюня могут быть зеркально обращены к Китаю. Способен ли он полностью заменить России страны Запада в качестве поставщика передовых технологий? Не вредит ли стратегическая близость к Китаю перспективам восстановления связей России с западным миром? Должна ли Россия дистанцироваться от Китая ради максимизации собственных международных выгод на фоне разрастающегося китайско-американского противостояния и подрывающего репутацию Пекина глобального коронавирусного кризиса? Эти вопросы зазвучат в том случае, если российская сторона вооружится изложенной выше внешнеполитической логикой.
Фэн Юйцзюнь признал, что в прошлом Китай получил ощутимые преимущества от хороших отношений с Россией. Избавившись
от военной напряженности на границе, Пекин смог сосредоточить усилия на экономическом строительстве. «Без потепления китайско-советских отношений и позитивного развития китайско-российских отношений в течение стольких лет мы не смогли бы осуществлять реформу и открытость, содействовать экономическому и социальному развитию». Вместе с тем дальнейшее сближение неосуществимо из-за недостаточной включенности России в мировую экономическую интеграцию. Двусторонняя торговля основана на традиционной модели, в ней не созданы цепочки производственного сотрудничества, какие есть у Китая с США, Европой, Японией и другими развитыми странами. «Это очень важный фактор, ограничивающий развитие китайско-российских торгово-экономических отношений» [Чжунго вайцзяо..., с. 18, 19].
Дипломат и политический деятель Чжан Дэгуан призывает обращать больше внимания на сильные стороны России. Есть точка зрения, согласно которой ВВП России эквивалентен ВВП китайской провинции Гуандун, и это сильно сдерживает двустороннее экономическое сотрудничество. Однако преимущества России невозможно оценивать лишь по размеру ВВП, забывая о пресной воде Байкала и лесных ресурсах, которые являются частью национальной мощи. По словам Си Цзиньпина, чистая природная среда подобна «горам золота и серебра», поэтому приравнивание России к Гуандуну лишено смысла. Помимо этого, Россия добилась заметного прогресса сельскохозяйственного производства в условиях западных санкций [Чжан Дэгуан, с. 11—12].
Военный эксперт Ван Хайюнь указывает, что близость стратегических интересов Китая и России обусловлена сходством стоящих перед ними стратегических проблем. Обе страны являются «поднимающимися державами», они переходят от плановой экономики к рыночной. Будучи «незападными державами», они заинтересованы в поддержании разнообразия мировых цивилизаций; они привержены соответствующим их национальной специфике ценностям и принципу независимости при выборе общественно-политической системы. Обе страны стали объектами стратегического сдерживания со стороны США, и это диктует необходимость совместного противодействия гегемонистскому давлению. Как постоянные члены СБ
ООН, они несут сходную ответственность в вопросах мира и развития, глобального управления [Ван Хайюнь, с. 15].
Стратегические преимущества двух стран дополняют друг друга. В геополитической стратегии Китай должен реагировать на угрозу с моря, ему необходимо обрести стратегическую опору и тыл на суше, что невозможно без дружбы с Россией. Та, в свою очередь, в ответ на угрозу со стороны НАТО будет рассматривать Китай в качестве опоры своей безопасности и стратегического тыла. Национальную мощь России нельзя недооценивать, ведь ее военная сила и стратегические возможности унаследованы от сверхдержавы. Взаимное дополнение позволит двум странам создать эффект «1 + 1 > 2» и парировать стратегическое давление со стороны любого гегемонист-ского альянса. «Русская нация обладает взрывной силой, а китайская нация обладает выносливостью. Русские делают дела открыто и любят поднимать флаг, китайцы при столкновении с проблемами действуют неброско, в делах проявляют осмотрительность. Русские хороши в боксе, а китайцы хороши в тайцзи. Китай и Россия объединяют в себе жесткость и мягкость, которые друг друга поддерживают, они могут стать отличными партнерами. Взявшись за руки, опираясь друг на друга, две страны смогут противостоять любой международной буре» [Ван Хайюнь, с. 15].
Ситуация меняется, противоположности сближаются. После провозглашения Си Цзиньпином в 2013 г. внешнеполитической стратегии «стремления к достижениям» китайская сторона все чаще пытается действовать жестко, открыто и с «поднятым флагом». Ван Хайюнь полагает, что в «новую эпоху» следует поскорее повысить уровень отношений двух стран до «квазисоюзных», понимаемых как «тесное стратегическое партнерство, не принимающее договорных обязательств». В понятиях внешнеполитической стратегии Си Цзиньпина их можно охарактеризовать как «сообщество судьбы» двух стран с общими интересами и ответственностью [Ван Хайюнь, с. 16].
«Ухудшение отношений с США стало серьезным вызовом для китайского экспертного сообщества, которому было нелегко осознать всю глубину произошедших после прихода к власти Трампа негативных изменений» [Ломанов]. Понимание необратимости этих тенденций влияет на китайские оценки сотрудничества с Россией.
Ли Син (Пекинский педагогический университет) полагает, что США приложат все усилия для того, чтобы не позволить Китаю стать полноценным военным соперником, а России — сильной экономической державой. При этом, для американской администрации Россия выступает как «краткосрочная боль кожного покрова», а Китай — как «долгосрочная внутренняя боль души» [Ли Син, с. 61].
Отечественные исследователи отметили, что китайско-американская экономическая напряженность создала условия для более тесного торгового сотрудничества России с Китаем [Виноградов, За-клепенко, Сафронова, с. 200—201]. Ли Син признал, что Китай уже встал на путь сокращения чрезмерной зависимости от США и укрепления связей с Россией. В рамках стратегического сотрудничества он стремится получить доступ к продукции российской военной промышленности, энергетическим и сырьевым ресурсам. Стратегическая конкуренция между Китаем и США неизбежна, и это — «тяжелый, жестокий, но близкий к реальности» вывод в области международной политики. Стратегическое сотрудничество с Россией позволит сбалансировать издержки от соперничества с США, планы «стыковки» с Россией дадут возможность уравновесить американскую «Индо-Тихоокеанскую стратегию». В рамках инициативы «Пояс и путь» решающее значение для Китая будут иметь степень поддержки со стороны России и уровень противодействия со стороны США [Ли Син, с. 62].
Чжао Минвэнь (Китайский институт международных проблем) считает, что структурные противоречия в отношениях Китая и России с США и прочими развитыми странами носят долгосрочный характер, и потому развитие отношений между Пекином и Москвой постоянно будет сталкиваться с «серьезными геополитическими вызовами». Но все же между тремя державами сложились «отношения симбиоза», и потому у Китая и России достаточно пространства для диалога и сотрудничества с Западом, включая США. Эксперт признает, что знания друг о друге народов Китая и России недостаточны, а экономическое и финансовое сотрудничество по глубине и широте не соответствует уровню политического сотрудничества и сотрудничества в области безопасности, но это не более чем «проблемы развития». Он уверен, что «ни одна из сторон не будет платить
огромную цену отказа от партнера в обмен на расположение Запада» [Чжао Минвэнь, с. 50].
Изучение подходов китайских ученых к перспективам отношений с Россией привело американского исследователя Элизабет Вишник к выводу, что эти отношения находятся под большим влиянием внешних факторов — например, возможного решения США снять санкции с России или улучшить экономические отношения с Китаем. «Наибольшие трудности будут возникать на периферии, особенно в Центральной Азии и Арктике» [^зЬшек]. Однако ожидание перемен в диалоге России и Китая вследствие смягчения политики США в отношении одной из сторон в обозримом будущем представляется нереалистичным.
Отечественные исследователи указывают на очевидный разрыв между тем, как трактуют свои двусторонние отношения Россия и Китай, и как их интерпретируют внешние акторы. В этом контексте так называемый прагматичный подход в российско-китайских отношениях предстает неэффективным, поскольку приоритет национальных интересов порождает неустойчивые конъюнктурные коалиции. Чрезмерная подверженность отношений России и Китая внешним воздействиям повышает непредсказуемость международной ситуации и грозит возникновением кризисов из-за неверных трактовок чужих намерений и действий [Песцов, с. 12].
Некоторые китайские ученые полагают, что в отношениях Китая с США «должен преобладать реализм», а в отношениях с Россией «должен учитываться идеализм» [Ли Син, с. 61]. Однако преждевременный отказ от прагматизма в пользу «идеалистического альянса» может стать источником настоящей глобальной конфронтации с Западом, на фоне которой нынешняя «непредсказуемость» выглядит более предпочтительной. Применительно к российско-китайским отношениям это означает, что «в будущем обе стороны будут на практике проявлять больше прагматизма, хотя это не обязательно выразится в лозунгах или официальных заявлениях» [Лукин, с. 233].
Пандемия коронавируса спровоцировала всплеск китайско-американского политического противостояния. Она также оказала негативное влияние на восприятие России в китайском общественном мнении. В феврале в китайском интернете возмущались «гонения-
ми» на соотечественников, которым в России предписали соблюдать карантин и наказывали за его нарушения. В начале апреля возвращающиеся из России китайцы завезли коронавирус на северо-восток Китая. После закрытия воздушного сообщения между двумя странами сухопутная граница на Дальнем Востоке осталась открытой. Тысячи граждан КНР устремились из Москвы во Владивосток, чтобы оттуда добраться домой наземным транспортом. По их прибытии в Китай среди них были выявлены сотни носителей вируса. Появление очагов эпидемии недалеко от границы с Россией спровоцировало в китайском интернете волну рассуждений о «российской ненадежности». Западные аналитики противопоставили «пораженчество» властей российского Приморья «решительности» правительства провинции Хэйлунцзян в борьбе с эпидемией, подчеркивая «асимметричность и неравенство сил» двух стран [Shah].
Китайская англоязычная газета Global Times назвала Россию «примером неспособности контролировать случаи завоза» корона-вируса своими гражданами из Европы, который должен послужить предупреждением для других государств. «Китайский народ наблюдал, как Россия превратилась в сильно пострадавшую страну из страны, которая проделала большую работу. Это должно прозвучать как сигнал тревоги. Китай должен строго пресекать приток заболевших и избегать повторной вспышки болезни» [Russian alarm...].
Перед эпидемией китайские эксперты призывали активно противодействовать негативному влиянию на общественное мнение рассуждений о «теории китайской угрозы» в России и «теории ненадежности России» в Китае, «совместно подавлять шум крайних националистических сил и прозападных сил» в обеих странах. «Здравомыслящие люди в Китае и России должны подняться, чтобы дать отповедь вмешательству внешних сил, которые ведут войну общественного мнения, войну дискредитации для разрушения отношений между Китаем и Россией» [Ван Хайюнь, с. 16].
Сигналом к снижению накала публичных выражений недовольства в адрес России стали официальные сообщения о телефонных беседах Си Цзиньпина с В.В. Путиным. 16 апреля 2020 г. китайский лидер заявил о своей уверенности в том, что под руководством президента РФ удастся в кратчайшие сроки взять эпидемию под кон-
троль, гарантировать безопасность жизни и здоровья людей, возобновить экономическое и социальное развитие. Он отметил, что в первом квартале 2020 г. объем двусторонней торговли увеличился на 3,4 %, это выглядит позитивно на фоне общего спада в мировой экономике [Си Цзиньпинтун... 17.04.2020].
В беседе с В.В. Путиным 8 мая 2020 г. Си Цзиньпин соединил тему празднования юбилея Победы во Второй мировой войне с борьбой с коронавирусом: «Китайская сторона абсолютно уверена в том, что российская сторона в итоге полностью победит эпидемию, она продолжит твердо оказывать российской стороне поддержку. Международное сообщество должно развивать дух Мировой антифашистской войны, работать вместе, действовать единодушно и сообща, объединяться и помогать друг другу, активно практиковать идею сообщества судьбы человечества, взяться за руки, чтобы победить в этой оборонительной битве, которая касается безопасности жизни и здоровья народов всех стран. Уверен, что совместными усилиями Китая, России и международного сообщества мы обязательно победим все вирусы и добьемся окончательной победы в этой войне» [Си Цзиньпин тун ... 09.05.2020].
С российской точки зрения, совмещение темы войны и эпидемии может показаться необычным. Однако в китайском контексте оно выглядит естественным. В начальный, самый трудный период борьбы с коронавирусом в Китае были провозглашены лозунги «народной войны» с эпидемией, проведения «оборонительной битвы» в сфере здравоохранения. Перенос Си Цзиньпином подобной лексики в сферу российско-китайских отношений подчеркнул для внутренней китайской аудитории общность проблем и стратегий двух стран.
Первый год «новой эпохи» отношений России и Китая был наполнен новыми непредвиденными вызовами. Среди них — пандемия коронавируса, опасное ухудшение китайско-американских отношений, замедление роста мировой экономики с перспективой глобальной депрессии. Для совместных действий по выходу из кризиса двум странам как никогда необходимы взаимное политическое доверие и поддержка, ставшие дипломатической квинтэссенцией «новой эпохи» двусторонних отношений.
Библиографический список
Виноградов А.О., Заклепенко А.Ю., Сафронова Е.И. США, Китай и ВТО: последствия американо-китайского торгового конфликта для мировой торговли // Китай в мировой и региональной политике. История и современность. Вып. XXIV. М.: ИДВ РАН, 2019. С. 187—206. DOI: 10.24411/2618-6888-2019-10011
Ломанов А.В. Китайские дискуссии об отношениях с США и торговой войне // Мировая экономика и международные отношения. 2019. Т. 63. № 10. С. 17—29. DOI: 10.20542/0131-2227-2019-63-10-17-29
Лукин А.В. Пик миновал? Российская стратегия в отношении Китая в новую эпоху // Россия в глобальной политике. 2020. Т. 18. № 3. С. 222—233.
Моргулов И.В. Российско-китайские отношения на новом историческом старте развития // Проблемы Дальнего Востока. 2019. № 5 (1). С. 3—11.
Песцов С.К. Российско-китайские отношения: внешние интерпретации и оценки // Проблемы Дальнего Востока. 2019. № 5 (2). С. 6—13. DOI: 10.31857/ 8013128120007499-9
Ван Хайюнь. Чжун Э гуаньси 70 нянь: хуэйгу юй чжаньван : [70 лет отношений Китая и России: взгляд в прошлое и перспективы] // Элосы сюэкань. 2019. № 4. С. 5—19. (На кит. яз.).
Ли Син. Чжун Мэй Э синь син саньцзяо гуаньси пинси : [Анализ отношений в треугольнике нового типа Китая, Америки и России] // Тунъи чжаньсяньсюэ яньцзю. 2019. № 5. С. 54—62. (На кит. яз.).
Ли Юнцюань. Чжун Э цзяньцзяо 70 нянь: таньсо даго сянчу чжи дао : [70 лет установления дипломатических отношений между Китаем и Россией: в поисках пути совместной жизни великих держав] //Дунбэйя луньтань. 2019. № 6. С. 34— 48. (На кит. яз.).
Лэ Юйчэн. Цзиван кайлай, цзешоу гунчуан Чжун Э гуаньси синь шидай — се цзай Чжун Э цзяньцзяо 70 чжоунянь чжи цзи : [Развивать прошлое и открывать будущее, рука об руку совместно создавать новую эпоху в китайско-российских отношениях — написано в преддверии 70-летия установления дипломатических отношений Китая и России]. Цюши. 2019 № 18. С. 50—55. (На кит. яз.).
Лю Сяньчжун. Чжун Э цзяньцзяо 70 нянь дэ лиши хуэйгу цзи цзинь хоу цзяо-ван чжун ин чжуи дэ вэньти : [Взгляд в прошлое на историю 70 лет дипломатических отношений Китая и России и несколько проблем на которые необходимо обратить внимание в дальнейшем взаимодействии] // Элосы сюэкань. 2019. № 4. С. 58—73. (На кит. яз.).
Си Цзиньпин тун Элосы цзунтун Пуцзин тун дяньхуа : [Си Цзиньпин провел телефонный разговор с Президентом России Путиным] // Жэньминь жибао. 17.04.2020. С. 1. (На кит. яз.)
Си Цзиньпин тун Элосы цзунтун Пуцзин тун дяньхуа : [Си Цзиньпин провел телефонный разговор с Президентом России Путиным] // Жэньминь жибао. 09.05.2020. С. 1. (На кит. яз.).
Фэн Шаолэй. Чжун Э гуаньси 70 нянь дэ дандай ии : [Современное значение 70 отношений Китая и России] //Дандай шицзе. 2019. № 8. С. 4—9. (На кит. яз.).
Фэн Юйцзюнь. Дуй синь шидай Чжун Э гуаньси дэ цзидянь сыкао : [Несколько размышлений о китайско-российских отношениях в новую эпоху] // Дунбэйя сюэкань. 2019. № 6. С. 3—7. (На кит. яз.).
Чжан Дэгуан. Чжун Э гуаньси: хуэйгу юй цяньчжань : [Отношения Китая и России: взгляд в прошлое и виды на будущее] // Элосы яньцзю. 2019. № 4. С. 3— 15. (На кит. яз.).
Чжао Минвэнь. «Байнянь бяньцзюй»ся дэ Чжун Э гуаньси : [Китайско-российские отношения в условиях «вековой перемены»] // Тунъи чжаньсяньсюэ яньцзю. 2019. № 5. С. 39—53. (На кит. яз.).
Чжунго вайцзяо 70 нянь чжуаньцзя тань (чжи и) — да чжаньлюэ да хуань-цзин даго гуаньси : [Эксперты обсуждают 70 лет дипломатии Китая (часть 1) — большая стратегия, большая среда, отношения больших держав] // Гоцзи чжань-ван. 2019. № 3. С. 1—20. (На кит. яз.).
Russian alarm on imported infection risk: Global Times editorial // Global Times. 13.04.2020. URL: https://www.globaltimes.cn/content/1185509.shtml (accessed: 17.04.2020).
Shah Ankur. COVID-19: Trouble on the China-Russia Border // The Diplomat. 05.05.2020. URL: https://thediplomat.com/2020/05/covid-19-trouble-on-the-china-r ussia-border/ (accessed: 10.05.2020).
Wishnick Elizabeth. Sino-Russian Consolidation at a Time of Geopolitical Rivalry // China Leadership Monitor. Spring 2020. Issue 63. 01.03.2020. URL: https://3c8314d6-0996-4a21-9f8a-a63a59b09269.filesusr.com/ugd/af1ede_195160ebb29340b4a1089e29d beb924b.pdf (accessed: 01.05.2020).
References
Feng Shaolei (2019). Zhong E guanxi 70 nian de dangdai yiyi [The Contemporary Significance of 70 Years of Sino-Russian Relations], Dangdai shijie [Contemporary World], No 8: 4-9 (In Chinese).
Feng Yujun (2019). Dui xinshidai Zhong E guanxi de ji dian sikao [Some Reflections on Sino-Russian Relations in the New Era], Dongbeiya xuekan [Journal of Northeast Asia Studies], No 6: 3-7 (In Chinese).
Le Yucheng (2019). Jiwang kailai, jieshou gongchuang Zhong E guanxixin shidai — xie zai Zhong E jianjiao 70 zhounian zhi ji [Carry on the Past and Join Hands to Create a New Era of Sino-Russian Relations — Written on the 70th Anniversary of the Establishment of Diplomatic Relations Between China and Russia], Quishi Journal, No 18: 50-55 (In Chinese).
Li Xing (2019). Zhong Mei E xinxing daguo sanjiao guanxi pingxi [An Analysis of the New Triangular Relationship Between China, the United States and Russia], Tongyi zhanxianxueyanjiu [Journal of United Front Science], No 5: 54-62 (In Chinese).
Li Yongquan (2019). Zhong E jianjiao 70 nian: tansuo daguo xiangchu zhi dao [70 Years of China-Russia Diplomatic Relations: Great Powers Exploring the Path of Living Together], Dongbeiya Luntan [Northeast Asia Forum], No 6: 34-48 (In Chinese).
Liu Xianzhong (2019). Zhong E jianjiao 70 nian de lishi huiagu ji jinhou jiaowang zhong ying zhuyi de wenti [Looking Back on the 70-year History of China-Russia Diplomatic Relations and Some Issues that Should Be Noted in Future Exchanges], Eluosixuekan [Academic Journal of Russian Studies], No 4: 58-73 (In Chinese).
Lomanov, A.V. (2019). Kitayskiye diskussii ob otnosheniyakh s SSHA i torgovoy voyne [Chinese Discussions about Relations with the U.S. and the Trade War], Mirovaya ekonomika i mezhdunarodnye otnosheniya [Word Economy and International Relations], No 10: 17-29. (In Russian). DOI: 10.20542/0131-2227-2019-63-10-17-29
Lukin, A.V. (2020) Pik minoval? Rossiyskaya strategiya v otnoshenii Kitaya v novuyu epokhu [Past the Peak? Russian Strategy Towards China in the New Era], Rossiya v global'noy politike [Russia in Global Affairs], No 3: 222-233. (In Russian).
Morgulov, I.V. (2019). Rossiysko-kitayskiye otnosheniya na novom istoricheskom starte razvitiya [Russian-Chinese Relations at a New Historical Start of Development], Problemy Dal'nego Vostoka [Far Eastern Affairs], No 5 (1): 3-11. (In Russian).
Pestsov, S.K. (2019). Rossiysko-kitayskiye otnosheniya: vneshniye interpretatsii i otsenki [Russian-Chinese Relations: External Interpretations and Assessments], Problemy Dal'nego Vostoka [Far Eastern Affairs], No 5 (2): 6-13 (In Russian). DOI: 10.31857/ S013128120007499-9
Russian alarm on imported infection risk: Global Times editorial (2020), Global Times, 13 April. URL: https://www.globaltimes.cn/content/1185509.shtml (accessed: 17 April, 2020).
Shah, Ankur (2020). COVID-19: Trouble on the China-Russia Border, The Diplomat, 5 May. URL: https://thediplomat.com/2020/05/covid-19-trouble-on-the-c hina-russia-border/ (accessed: 10 May, 2020).
Vinogradov, A.O.; Zaklepenko, A.Yu.; Safronova E.I. (2019). SSHA, Kitay i VTO: posledstviya amerikano-kitayskogo torgovogo konflikta dlya mirovoy torgovli [USA, China and WTO: Implications of the US — China Trade Conflict for the World Trade],
Kitay v mirovoy i regional'noy politike. Istoriya i sovremennost' [China in World and Regional Politics. History and Modernity], Iss. XXIV (24): 187-206. (In Russian). DOI: 10.24411/2618-6888-2019-10011
Wang Haiyun (2019). Zhong E guanxi 70 nian: huigu yu zhanwang [Sino-Russian Relations: Retrospect and Prospect], Eluosi xuekan [Academic Journal of Russian Studies], No 4: 5-19 (In Chinese).
Wishnick, Elizabeth (2020). Sino-Russian Consolidation at a Time of Geopolitical Rivalry. China Leadership Monitor, Issue 63. URL: https://3c8314d6-0996-4a21-9f8a-a63a59b09269.filesusr.com/ugd/af1ede_195160ebb29340b4a1089e29dbeb924b.pdf (accessed: 1 May, 2020).
Xi Jinping tong Eluosi zongtong Pujing tong dianua (2020a) [Xi Jinping Holds Telephone Conversation with Russian President Putin], Renmin Ribao [People's Daily], April 17: 1 (In Chinese).
Xi Jinping tong Eluosi zongtong Pujing tong dianua (2020b) [Xi Jinping Holds Telephone Conversation with Russian President Putin]. Renmin Ribao [People's Daily], May 9: 1 (In Chinese).
Zhang Deguang (2019). Zhong E guanxi: huigu yu qianzhan [Sino-Russian Relations: Retrospect and Outlook]. Eluosi yanjiu [Russian Studies], No 4: 3-15 (In Chinese).
Zhao Mingwen (2019). "Banian bianju" de Zhong E guanxi [Sino-Russian Relations under the "Centenary Change"]. Tongyi zhanxianxue yanjiu [Journal of United Front Science], No 5: 39-53 (In Chinese).
Zhongguo waijiao 70 nian zhuanjia tan (zhi yi) — da zhanlue da huanjing daguo guanxi (2019) [Experts Talk on 70 Years of China's Diplomacy (Part 1) — Grand Strategy, Great Environment, Great Power Relations], Guojizhanwang [GlobalReview], No 3: 1-20 (In Chinese).
