CC BY
30А.А. МИХАЙЛОВ A.A. MIKHAILOV
«ЧЕСТЬ ПЕРВОГО ОПЫТА ПРЕПОДАВАНИЯ СТОЛЬ ВАЖНОЙ НАУКИ, БЕЗ СОМНЕНИЯ, ПРИНАДЛЕЖИТ ИМПЕРАТОРСКОЙ ВОЕННОЙ АКАДЕМИИ»
Становление военной географии и военной статистики в России
в первой половине XIX века
«THE HONOR OF PIONEERING INSTRUCTION IN SO IMPORTANT A SCIENCE DOUBTLESSLY GOES TO THE IMPERIAL MILITARY ACADEMY»
The establishment of military geography and military statistics in Russia
in the first half of the 19th century
Сведения об авторе. Михайлов Андрей Александрович — научный сотрудник научно-исследовательского отдела (военной истории Северо-Западного региона РФ) Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба ВС РФ, доктор исторических наук, доцент (Санкт-Петербург. E-mail: dragun66@mail.ru).
Аннотация. В статье рассматриваются становление и развитие военной географии и военной статистики как самостоятельных наук в России в первой половине XIX века, вклад в их разработку преподавателей и профессоров Императорской военной академии — П.А. Языкова, Г.Ф. Стефана, Д.А. Милютина и др., роль указанных наук в подготовке офицеров Генерального штаба.
Ключевые слова: военная география; военная статистика; стратегия; военная история; топография; Императорская военная академия (Академия Гэнерального штаба).
Information about author. Andrei Mikhailov — Researcher at the Research Section of Military History of the RF Northwest Region, Research Institute of Military History, RF AF General Staff Military Academy, D. Sc. (Hist.), Assistant Professor (St. Petersburg. E-mail dragun66@mail.ru).
Summary. The paper examines the emergence and development of military geography and military statistics as sciences in their own right in Russia in the first half of the 19th century, the contribution of lecturers and professors at the Imperial Military Academy P.A. Yazykov, G.F. Stefan, D.A. Milyutin, and others in their development, and the role of the said sciences in training General Staff officers.
Keywords: military geography; military statistics; strategy; military history; topography; Imperial Military Academy (Academy of the General Staff).
Первая половина XIX века ознаменовалась в России и государствах Западной Европы быстрым развитием военных наук, в ходе которого совершенствовались существовавшие (стратегия, военная история, военная администрация) и формировались новые отрасли знания, в т.ч. военная география и военная статистика1.
ОЩНЫЙ импульс это- Широкое распространение
му процессу дали Наполеоновские войны, которые охватили обширные и разнообразные в географическом плане территории. Вполне закономерно, что уже в ходе военных действий и сразу после их завершения специалисты в различных странах стремились проанализировать и обобщить накопленный опыт.
среди них получила мысль о воздействии на ход войны географических факторов. Разумеется, уже в глубокой древности военачальники стремились собрать сведения о местности, на которой им предстояло вести военные действия. Упоминания о необходимости изучать территорию для верной прокладки маршрута войск или подготовки
плана сражения можно наити у античных и средневековых авторов, в русских летописях и европейскиххрониках. Данное обстоятельство дало основание видному российскому и советскому военному теоретику А.Е. Снесареву (1865—1937) в работе «Введение в военную географию» (1924) отметить: «Влияние географии на войну и военные действия является
• история военной науки
Л.И. Зедделер К.П. Ренненкампф И.О. Сухозанет
авторов, взгляды которых сформировались в наполеоновскую эпоху или испытали её воздействие. Среди них видное место занимали французский и российский военный деятель (швейцарец по национальности) Антуан-Анри (Генрих Вениаминович) Жомини (1779—1869), австрийский военачальник эрцгерцог Карл (1771—1847), российские авторы П.А. Языков (1800—1869), Г.Ф. Стефан (1796—1873), Д.А. Милютин (1816—1912).
Важнейшим центром формирования и развития военной географии и военной статистики в России в первой половине — середине XIX века стала Императорская военная академия (позже Николаевская академия Генерального штаба).
В феврале 1829 года к российскому императору Николаю I обратился с запиской генерал А-А. Жомини. Он предлагал план создания Генерального штаба как целостной организации и, обосновывая свои рекомендации, подчёркивал: «Хороший генеральный штаб для армии столь же важен, как хорошее правительство для народа. Без него можно иметь хорошие полки, но, тем не менее, не иметь хорошей армии»4. Для подготовки офицеров Генерального штаба Жомини рекомендовал учредить специальное учебное заведение, которому надлежало стать также центром распространения военно-научных знаний.
4 октября 1830 года Николай I утвердил Устав Военной акаде-
мии и её штаты5. В уставе чётко обозначались два взаимосвязанных направления в деятельности академии: «приготовлять Офицеров собственно для службы Генерального Штаба» и «распространять военные познания всеми способами, в сем Уставе изложенными»6.
Учебный курс был рассчитан на два года и состоял из двух отделений: младшего — «теоретического», старшего — «практического». Устав содержал подробный перечень предметов, включённых в программу академии. Среди них значились: «Военная География Европы, в особенности же Империи Российской и со-седственных с нею Государств» и «Военная Статистика, или познание о сухопутных и морских силах и военных средствах Европейских государств»7. Обе дисциплины должны были преподаваться в теоретическом отделении.
Восстание в Польше 1830— 1831 гг. и трудности с укомплектованием профессорского и преподавательского состава академии заставили отложить её официальное открытие, которое состоялось лишь 26 ноября (по старому стилю) 1832 года8.
В середине 1831 года, т.е. после утверждения императором Устава академии, но до её официального открытия, на страницах «Военного журнала» была опубликована статья «О потребности познаний в науках для Офицеров Генерального штаба»9. Её анонимный автор уделил особое внимание
вечным; оно было всегда, оно и всегда останется. Отсюда глубокая древность военной географии как науки. Она возникла ранее своей матери — общей географии, в семье военных наук она в числе первых, рядом с тактикой, обратила на себя внимание человека»2.
Многие авторы вслед за Сне-саревым начинали статьи о военной географии с рассказа о древнегреческих или даже древнекитайских стратегах3. Однако совершенно очевидно, что учёт при планировании похода, сражения или целой кампании географических факторов и разработка военной географии как целостной науки — далеко не одно и то же. На возникновение военной географии и тесно с ней связанной военной статистики повлияла не только «отвечавшая» за решение практических задач военная топография, но и в не меньшей степени военная история, особенно труды
Антуан-Анри (Генрих Вениаминович) Жомини
военной географии. Он чётко указал на связь и отличия между ней и топографией («наукой о местоположениях»). В статье говорится: «Так называемая Военная География, о коей мы ещё весьма мало имеем хороших сочинений, состоит в тесной связи с наукою о местоположениях; можно сказать, что она в отношении сей науки то же самое, что стратегия в отношении к тактике»10.
В задачу «науки о местоположениях», по мнению автора статьи, входил выбор мест для лагерей и сражений, маршрутов движения войск, тогда как познания в области военной географии позволяли «общим обзором судить о выгодности или невыгодности местоположения для военных действий»11.
В период подготовки к открытию академии её администрация вела напряжённую работу по отбору профессоров и преподавателей. Непосредственное руководство высшим учебным заведением осуществляли в то время директор и вице-директор12. На этих должностях находились генерал-лейтенанты И.О. Сухозанет и Л.И. Зедделер соответственно.
И.О. Сухозанет был известен не как педагог или учёный, а как очень строгий и взыскательный строевой командир13. Л.И. Зедделер, выходец из Австрии, выпускник Терезианской академии, напротив, имел репутацию высокообразованного офицера и знатока военной истории.
Поданным Н.П. Глиноецкого, Л.И. Зедделер был лично известен императору Николаю I, который и выбрал его из числа трёх кандидатов на должность вице-директора. Интересно, что двумя другими претендентами были генерал-майоры H.A. Окунев и А.И. Михайлов-ский-Данилевский14. Оба они являлись авторами работ по военной истории, которая в то время считалась важнейшим элементом военной науки.
На должность профессора военной географии и статистики И.О. Сухозанет и Л.И. Зедделер решили пригласить преподава-
теля Института Корпуса инженеров путей сообщения подполковника Петра Александровича Языкова15.
Выбор представляется вполне обоснованным. П.А. Языков давно служил в путейском ведомстве, участвовал в сооружении нескольких крупных дорог и, следовательно, хорошо разбирался в географии и топографии. Кроме того, в декабре 1827 года он был направлен к генералу Жомини для подготовки «извлечений» из его трактата «Traite des grandes operations militaries» («Наука о больших военных действиях»)16. Совместная работа с видным учёным обогатила Языкова познаниями в области военной истории и стратегии.
Администрация академии при её открытии приняла решение по причине отсутствия учебных пособий и опыта отложить преподавание военной статистики «до более благоприятного времени» и знакомить слушателей только с военной географией, на которую отвести не четыре лекции в неделю, как планировалось изначально, а две17.
Курс не носил обобщающего характера. После краткого освещения теоретических основ военной географии речь в нём шла об отдельных регионах и государствах. П.А. Языков решил сосредоточить внимание на «северо-западном пограничном пространстве» Российской империи, «внутреннем пространстве России», Польше и Кавказе18. Нетрудно заметить, что приоритет был отдан регионам, данные о которых с наибольшей вероятностью могли потребоваться офицерам Генерального штаба в их деятельности. В Польше совсем недавно отгремело восстание, на Кавказе полыхала война с приверженцами имама Шамиля. Натянутые отношения с государствами Западной Европы диктовали внимание к «северо-западному пограничному пространству», и, разумеется, нельзя было обойтись без данных о собственно российских территориях («внутреннем пространстве России»).
Д.А. Милютин
Впрочем, внедрение даже относительно краткого курса военной географии сопровождалось большими затруднениями19.
В сентябре 1834 года П.А. Языков составил для администрации Военной академии записку «Рассуждение о военной географии и новые предположения о преподавании сей науки»20. Во введении он подчеркнул: «Военная география, составляющая весьма важную отрасль наук военных, оставалась до сего времени не-исследованною. Честь первого опыта преподавания столь важной науки, без сомнения, принадлежит Императорской военной академии»21.
Характеризуя курс военной географии, Языков указывал, что при его изложении могут быть использованы два подхода: описательный и аналитический
Г.Ф. Стефан
(его автор записки именовал также «стратегическим»).
«Можно рассматривать предметы, находящиеся наземной поверхности и имеющие непосредственное влияние на военные действия, — писал П.А. Языков, — просто как данности, необходимые для соображений военных, ограничиваясь единственно обозначением сих предметов, не входя в стратегические исследования или заключения»22.
Другой подход требовал «рассматривать военную географию с высшей точки зрения и в смысле совершенно стратегическом»23. Именно такое изложение курса, считал Языков, более всего соответствовало задачам академии. Однако в силу недостаточной, по его мнению, подготовки слушателей сразу перейти к стратегическому уровню было невозможно. Поэтому Языков рекомендовал в младшем классе использовать описательный подход, а в старшем — стратегический.
При этом он считал ненужным стремиться к подробному описанию многих стран, но рекомендовал избрать в качестве примера самые значимые театры военных действий: «Не нужно обозревать всю Европу, но достаточно ограничиться разбором поучительнейших театров войн»24.
Ещё до подачи Языковым записки, в начале 1834 года, в помощь ему в академию был приглашён штабс-капитан Гренадерского
А.И. Макшеев
Императора Австрийского полка Ф.Ф. Мец. По решению администрации академии Ф.Ф. Мец и П.А. Языков должны были разделить обязанности по разработке новых разделов курса военной географии. Языкову надлежало составить «записки» по военной географии Южной России, Южной Германии и Северной Италии. Мецу поручалось помочь Языкову в решении его задачи, а также подготовить военно-географическое описание Норвегии и Швеции.
Указанная работа, однако, сопровождалась трудностями и даже конфликтами. К началу марта 1834 года Ф.Ф. Мец завершил составление записок по военной географии Швеции и Норвегии. Текстом заинтересовался сам директор академии И.О. Сухозанет, который затребовал записки и дал их на прочтение некоему «шведскому уроженцу». Швед сделал к описанию стран несколько замечаний.
10 марта 1834 года вице-директор Зедделер направил Мецу отношение Сухозанета с требованием исправить записки о Швеции, выдержанное в присущем директору резком и поучительном тоне. В отношении говорилось: «...Чтобы Вы впредь при составлении подобных описаний руководствовались, кроме материалов, находящихся в местных печатных сочинениях, советами тех, кои имели случай живать в странах, описание которых Вам поручается Вашим начальством, дабы обучающиеся офицеры не получали неправильных понятий и сведений»25.
Ф.Ф. Мец, однако, счёл возможным возразить и опроверг большую часть замечаний, сделанных «шведским уроженцем». Зедделер занял сторону Меца. 21 марта 1834 года он направил Сухозанету рапорт, в котором говорилось: «Ныне штабс-капитан Мец представил мне возражения на выше означенные замечания, я прочёл с величайшим вниманием и нашёл оные по большей части основательными...»26.
За этим, казалось бы, очень частным эпизодом стояла боль-
шая и важная проблема: определение круга источников по военной географии. Ф.Ф. Мец не без оснований полагал, что рассказ человека, который всего лишь «имел случай живать» в какой-либо стране, но не изучал её профессионально, далеко не самый надёжный и не самый нужный источник.
Поддержка со стороны вице-директора не избавила Меца от резких нападок Сухозанета. Вскоре опальный преподаватель покинул академию и в дальнейшем сделал вполне успешную карьеру в военно-учебном ведомстве.
В марте 1834 года, в разгар работы над новым курсом, на службу в Военную академию в качестве второго профессора военной географии был принят подполковник Генерального штаба Густав Федорович Стефан. Благодаря его назначению сложилась возможность преподавать военную географию в обоих (старшем и младшем) классах академии. Языков и Стефан разделили курс следующим образом: в младшем (теоретическом) отделении Языков преподавал военную географию России, Пруссии и Персии. В старшем классе Стефан знакомил слушателей с военной географией Австрии, Европейской Турции и Швеции.
Директор академии И.О. Сухозанет, несмотря на то, что многие современники считали его человеком ограниченным, стремился лично вникать в разработку учебных курсов и порой демонстрировал неплохое знание господствовавших в той или иной науке тенденций. В мае 1834 года он распорядился в сжатые сроки начать преподавать «Военную географию Средней и Южной Германии и Северной Италии, следуя описаниям эрцгерцога Карла и Наполеона»27.
Упоминание двух названных авторов было не случайным. Эрцгерцог Карл Габсбург получил широкую известность и как военачальник, противостоявший Наполеону I, и как автор военно-теоретических трактатов, в которых он иллюстрировал
положения стратегии примерами из собственного опыта. К середине 1830-х годов работы эрцгерцога в России знали очень хорошо, его имя часто ставилось специалистами рядом с именем Жомини28.
Воспоминания и рассуждения о военном искусстве низвергнутого императора Наполеона I были записаны во время его пребывания в ссылке на о. Св. Елены офицерами Ш.-Т. де Монтоло-ном и Ш. Гурго. Напечатали их в 1822—1825 гг. в Париже. Русские военные специалисты высоко оценили труды Наполеона, в т.ч. за аналитические описания театров военных действий.
В сентябре 1834 года Г.Ф. Стефан подал начальству академии свою записку «О военной географии»29. В основе рассуждений автора лежала идея о неизменности основных законов стратегии и их связи с географическими условиями театра военных действий. «Военная география (военное землеописание), — утверждал Стефан, — должна знакомить нас с свойствами тех предметов земной поверхности, которые, находясь в пространстве театра войны, всегда будут иметь влияние на стратегические соображения военного предприятия»30. В другой части своей записки он изъяснялся ещё точнее: «Так как природа неизменна, то и зависящие от оной военные действия непременно повторяются»31.
Исходя из приведённых выше положений, Стефан считал, что постижение принципов стратегии требует прежде всего изучения военно-исторических работ, содержащих подробный анализ географических реалий. «Важность и свойства некоторых пространств, путей и мест, — полагал Стефан, — делаются очевиднее, когда из событий прошедших времён показано будет, в какие времена и сколько раз такие-то предметы подлежали военным соображениям и входили в состав основания или линий действия»32.
Упоминал Г. Стефан и о военной статистике, но считал её вспомогательной отраслью знаний, частью военной географии33.
Вице-директор Л.И. Зедделер, по-видимому, придавал курсу военной географии особое значение. Во всяком случае, он лично просматривал программы и лекции, составленные П.А. Языковым и Г.Ф. Стефаном, посещал проводившиеся ими занятия. Дело не обходилось без конфликтов между требовательным вице-директором и профессурой. Так, в середине марта 1834 года Зедделер установил,что Языков в ходе занятий, посвящённых Южной России, отступил от планов и конспектов, представленных администрации, а именно: не уделил достаточного внимания казакам.
П.А. Языков в рапорте на имя вице-директора возразил: «Казаки и военные поселения должны быть рассматриваемы как способы военные; ибо в других отношениях не нужно было бы о них и говорить. По сей причине все рассуждения о казаках и военных поселениях принадлежат Военной Статистике, а не Военной Географии, следовательно, если же нужно говорить о сём предмете, то удобнее было бы поместить оный в общем статистическом обзоре, который составлен при начале военного описания России»34.
Ответ вице-директора сводился к безапелляционному заявлению: «...Военная статистика в России не будет преподаваться. Казаки должны быть описаны при описании края, в котором обитают»35.
За перепалкой скрывалась сложная проблема разграничения предметов изучения военной географии и военной статистики, вызывавшая немало споров и в дальнейшем.
В ноябре 1834 года Л.И. Зедделер покинул пост вице-директора академии из-за разногласий с директором И.О. Сухозанетом. Новым вице-директором стал генерал-майор К.П. Реннен-кампф, ранее занимавший должность директора Московского кадетского корпуса. По словам Н.П. Глиноецкого, в Ренненкамп-фе Сухозанет «нашёл вполне покорного исполнителя своих повелений»36.
Л .И. Зедделер после ухода из академии интереса к военной
военный журналъ,
по В М С О Ч А И III К М У
Е Г О IIМ п Е Р А Т О Г С К А Г О ВЕЛИЧЕСТВА
С О II 3 В О Л Е Н I Ю
издаваемый
ВОЕШЮ -УЧЕНЬШЪ КОМИТЕТСШЪ. ___________
n0. i.
Съ 1-МЪ ЧЕГТЕЖЕМЪ.
САНКТ ПЕТЕРБУРГ Ъ.
Печатано вч> Военной Типографии Главпаго Штаба ЕГО ИМПЕРАТОРСКАГО ВЕЛИЧЕСТВА.
1831.
«Военный журнал» (1831 г.)
географии не утратил. В 1837— 1839 гг. в Санкт-Петербурге была напечатана на русском языке работа австрийского офицера Франца Рудторфера «Военная география Европы в таблицах»37. Подготовку издания (перевод, дополнения) осуществили Л.И. Зедделер и видный учёный — географ и статистик И.Ф. Штукенберг (1788—1856).
Подробное изложение теоретических основ и задач военной географии содержалось в первой части книги П.А. Языкова «Опыт теории военной географии», вышедшей в свет в 1838 году38 (вторая часть носила скорее прикладной характер и была посвящена «избранию пунктов для сооружения крепостей»)39.
Рассматривая суть военной географии, П. Языков вновь отметил её связь со стратегией, равно как и связь топографии с тактикой40. Он охарактеризовал военную географию как «высшее аналитическое исследование элемента географического для соображений военных»41.
П. Языков также настойчиво проводил мысль, что сводить всё многообразие факторов, определивших ход той или иной войны, к объектам физической географии нельзя. Полемизируя по некоторым вопросам с Рудторфером, он отмечал:
«...БерегаТребии служили полем битвы для Аннибала (Ганнибала. — Прим. авт.) и Суворова. Но обстоятельства, в которых находились два великих полководца, были совершенно различные»42.
Языков указывал, что сами географические объекты в течение длительных периодов времени всё же изменяются (в т.ч. под влиянием человека). «Самый вид земной поверхности, — писал профессор академии, — может остаться постоянным только для одной исторической эпохи; но время непрерывно изменяет его. Новые проходы чрез хребты гор, и вообще новые дороги, другие города, новые крепости и порты; наконец, самые границы: все эти обстоятельства изменяют географический вид земной поверхности»43.
Исходя из вышесказанного, П. Языков писал, что вместе с собственно географическими факторами следует учитывать также факторы политические, этнические, экономические и др. При этом в отличие от более поздних авторов он считал военную статистику лишь частью военной географии, а не обобщающей наукой.
В 1842 году благодаря энергичной деятельности Языкова и Стефана удалось значительно расширить академический курс военной географии. В обозрение Австрии при этом был включён «краткий статистический очерк военных средств этого государства»44. Таким образом, шаг к преподаванию военной статистики был всё же сделан.
В феврале 1843 года Языков получил высокое назначение в «своём», путейском, ведомстве, в связи с чем оставил профессорскую должность в академии. И.О. Сухозанет, сообщая об уходе П.А. Языкова военному министру А.И. Чернышёву, очень высоко оценил заслуги бывшего профессора.
«Он (Языков. — Прим. авт.) <...> — писал директор, в целом не склонный к похвалам в адрес подчинённых, — был первый, который занялся у нас в России Военною Географиею, обработал этот предмет, ездил для сего на свой счёт за границу и неусып-
ными трудами своими упрочил преподавание этой науки в Академии и на будущее время»45.
После ухода П.А. Языкова преподавание военной географии в академии сосредоточилось в руках Г. Стефана, продолжившего усиленную работу по совершенствованию курса. Его стараниями в описания всех государств, соседних с Россией, были включены военно-статистические очерки46. Слушателей стали также знакомить с некоторыми театрами военных действий, «по преимуществу ближайшими к России»47.
В 1844 году Стефан «по расстроенному здоровью» отказался от ведения курса военной географии, сохранив, однако, должность штаб-офицера «для начальствования над обучающимися офицерами». Впоследствии в сентябре 1848 года Густав Стефан был назначен вице-директором Военной академии, а в 1854 году стал её начальником.
В январе 1845 года должность профессора по кафедре военной географии занял талантливый учёный Д.А. Милютин. Существовавший уровень преподавания курса будущего военного министра не устроил. В своих мемуарах Д.А. Милютин отмечал: «Преподавание военной географии в академии нисколько не продвинулось вперёд и не изменилось против того времени, когда я сам был учеником. Руководством служили прежние записки полковника Языкова и Стефана, не составлявшие ничего целого и редактированные без общего плана. Это был пёстрый набор статей о Пруссии, об Австрии, Швеции, Турции, Финляндии, о западном пограничном пространстве России»48.
Однако Д.А. Милютин считал необходимым не просто улучшить курс военной географии. Он полагал, что для принятия стратегических решений необходимо учитывать самый широкий спектр факторов, обусловливающих «военные силы и средства воюющих государств»49. Разбор различных факторов, по его мнению, должен был составить предмет особой науки и
учебной дисциплины — военной статистики.
В 1846 году в первом номере «Военного журнала» Д.А. Милютин опубликовал пространную статью «Критическое исследование значения военной географии и военной статистики»50. В 1847—1848 гг. вышла в свет монографическая работа Д. Милютина «Первые опыты военной статистики», состоявшая из двух томов. Первый том включал «Вступление», в которое почти без изменений вошёл текст статьи 1846 года51.
Данная работа, представляющая несомненную ценность как памятник отечественной научной мысли, в 2017 году была напечатана в сборнике «Д.А. Милютин: министр, военачальник, учёный» с обширными комментариями, составленными сотрудниками Научно-исследовательского института (военной истории) Военной академии Генерального штаба ВС РФ52.
Основной своей задачей Милютин считал чёткое разграничение предметов военной географии и военной статистики. В начале работы он указывал: «Специальное изучение в военном отношении стран и государств получило наименование военной географии и военной статистики (курсив Д.А. Милютина. — Прим. авт.): под первым названием вообще согласились разуметь преимущественно изучение в военном отношении стран или частей земной поверхности, под вторым — изучение военных сил и средств государств»53.
В военной статистике Милютин видел обобщающую науку, которая учитывает самый широкий круг факторов, определяющих военную мощь государства. Военной географии при таком подходе отводилась роль раздела военной статистики. «В военную статистику, — говорилось в работе Д.А. Милютина, — непременно должны входить и географические данные в той степени, сколько исследования этих данных необходимо для определения стратегического положения государства к соседним для соображения его
средства обороны и наступления. При подобном определении военной статистики отношение её к военной географии обозначается само собой, ибо последняя делается только, так сказать, материалом для первой; военная же статистика, почерпая данные из военной географии, занимается исследованием этих данных с определённой целью и в связи с различными другими данными. Точно таково же отношение между статистикой и географией вообще»54.
Д.А. Милютин развернул активную деятельность по внедрению военной статистики в курс академии. Однако начать преподавание новой дисциплины сразу, с «чистого листа», не представлялось возможным: это потребовало бы серьёзных перемен в организации учебного процесса и могло вызвать неприятие консервативного директора академии И.О. Су-хозанета. Позже Д.А. Милютин вспоминал: «Я не решился однако же с первого же шага прямо заявить о совершённом преобразовании возложенного на меня курса. Я задумал провести свою мысль под скромным видом исправления служивших учебным пособием литографированных записок <...> Этой работе и предполагал я посвятить предстоявшее лето (1845 г. — Прим. авт.), причём имел в виду, составляя новые записки по каждому государству, держаться единообразной программы, подходящей к моему идеалу военно-статистического исследования»55.
«Идеал», как указывал далее сам Милютин, состоял в том, чтобы военно-статистическое описание каждого государства включало три обязательных раздела. В первом разделе рассматривались с военной точки зрения «общие статистические данные, обусловливающие материальные средства государства: территория, народонаселение, государственное устройство и финансы». Второй раздел был посвящён вооружённым силам и военным учреждениям государства. В третьем анализировались «тер-
риториальные условия ведения войны оборонительной или наступательной»56.
Переработку учебных записок Д.А. Милютин провёл довольно быстро и одновременно фактически подготовил новый курс. Уже в отчёте за 1845/46 учебный год он заявил о необходимости официально присвоить преподаваемой дисциплине наименование «военная статистика», а не «военная география»57. Директор Сухозанет предложение принял.
В 1846—1850 гг. помощниками Д.А. Милютина в качестве адъюнкт-профессоров последовательно состояли офицеры Генерального штаба полковник П.С. Лебедев и капитан Е.К. Баумгартен, но оба они по различным причинам Дмитрия Алексеевича не устроили. Стоит, однако, заметить, что П.С. Лебедев в дальнейшем занимал важную должность главного редактора газеты «Русский Инвалид», а Е.К. Баумгартен с успехом служил в военно-учебном ведомстве58.
В 1850 году адъюнкт-профессором на кафедру военной статистики был определён подполковник Генерального шта-
ба И.М. Гедеонов. На этот раз Милютин остался помощником доволен. «Иван Михайлович Гедеонов, — писал он в мемуарах, — офицер добросовестный, образованный и человек весьма симпатичный»59. Впрочем, к тому времени курс военной статистики был уже в своей основе систематизирован. Д.А. Милютин в своих лекциях представлял слушателям сравнительное, аналитическое описание пяти ведущих государств Европы: Пруссии, Австрии, Франции, Англии и Швеции. Отдельный раздел курса был посвящён стратегическому разбору Западной Германии и «Альпийской полосы», которые, по мнению Милютина, представляли собой «самый поучительный, можно сказать, классический Европейский театр войны»60. Из российских территорий в курсе рассматривался преимущественно Кавказ.
И.М. Гедеонов активно способствовал расширению курса военной статистики России. Так, в 1852—1853 гг. в него было включено описание Оренбургского края.
Гедеонов прослужил на кафедре военной статистики до декабря 1854 года, когда
Трактат Жомини в переложении «Опыт теории военной п. Языкова «Наука о больших географии» (1838 г.) военных действиях» (1856 г.)
О II ы т ъ
с ъ и р и л о ж с и i с и ъ К'Ь НЯВРАШЮ ПУНКТОВ'!., ДЛИ СООРУЖЕНЫ! КМШОСТЕЙ
предназначаемых-!..
ЭХо^поА&о&н-и&л ЭХ. Sis>bdioka.
0
ЧАСТЬ И ИР В А Я. ИЗ ЛОЖ ГС IHR ТЕ О PI И.
САНКТПЕТЕРБУРГЪ.
В.ь типографш А. Воейкова ii комн.
18 3 8.
БОЛЬШИХ!»
¡©aiшаз& дайяшаж
¡¡Извлечено шъ сочинен!я Генерала Жомини:| ;| Traite »es ckastos Operations шытaires, £ i 2 подъ руководством самаго Автора, | Í2 ПОДПОЛКОВННКОМ-Ь языковыягь. 9
С А Н К ТПЕТЕРВУРГ ТЬ»
1856.
перешёл на службу в Межевой корпус. Его преемником в академии стал капитан Генерального штаба Алексей Иванович Макшеев. Д.А. Милютин писал о нём в мемуарах: «...Дельный офицер, уже немало поработавший по части географии и статистики, преимущественно на азиатских окраинах. Никто не мог лучше его восполнить пробелы в академическом курсе военной статистики именно по этой части»61. Действительно, А.И. Макшеев, окончив Военную академию (1846), долгое время прослужил в Оренбургском корпусе и участвовал во многих экспедициях в Центральную Азию.
А.И. Макшеев прослужил в академии долгие годы и внёс большой вклад в военно-статистическое и военно-географическое изучение Азиатского региона. В конце XIX— начале XX века значительную роль в развитии военной статистики и военной географии сыграли профессора Военной академии (Академии Генерального штаба) H.H. Обручев, A.M. Золотарёв, Г.Г. Христиани и др. Однако они возводили «здание» уже на надёжном фундаменте. В очень сжатые сроки (с начала 1830-х до середины 1850-х гг.) в академии были разработаны две новые для того времени науки и учебные дисциплины: военная география и военная статистика.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 См.: Иминов В.Т. Военные теоретики — известные и забытые: из истории становления теории военной стратегии // Воен.-истор. журнал. 2006. № 10. С. 3-9.
2 СнесаревАЕ. Введение в военную географию. М.: типо-литография Военной академии Р.К.К.А., 1924. С. 5.
3 См.: Кожевников Д. Военная география, её место и роль в военной науке // Военная мысль. 1952. № 5. С. 34, 35.
4 Тлиноецкий ЕЛ. Исторический очерк Николаевской академии Генерального штаба. СПб.: Типография Штаба войск гвардии и Петербургского военного округа, 1882. С. 4.
5 Полное собрание законов Российской империи (ПСЗРИ). Собр. 2. Т. V. СПб., 1831. № 3975. С. 91-107.
6 Там же. С. 92.
7 Там же. С. 94.
8 Академия Генерального штаба. 170 лет / Под ред. генерал-полковника
B.C. Чечеватова. М.: Защитники Отечества, 2002. С. 28-30.
9 О потребности познаний в науках для Офицеров Генерального штаба // Военный журнал. 1831. № IV. С. 28-69.
10 Там же. С. 54, 55.
11 Там же. С. 55.
12 ПСЗРИ. Собр. 2. T. VII. СПб, 1833. № 5069. С. 8.
13 Глиноецкий ЕЛ. Указ. соч. С. 24.
14 Там же. С. 25.
15 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 544. Оп. 1.Д. 13. Л. И, 12.
16 Данное издание вышло в свет уже после поступления П.А. Языкова на службу в академию, в 1836 г. См.: Жо-мини Г.В. Наука о больших военных действиях. Извлеч. из соч. ген. Жо-мини: «Traite des grandes operations militaries» под руководством самого автора подполковником Языковым в 2 ч. СПб.: Типография Департамента военных поселений, 1836. Ч. 1. 506 е.; Ч. 2. 354 с.
17 Глиноецкий ЕЛ. Указ. соч. С. 59.
18 РГВИА. Ф. 544. On. 1. Д. 40. Л. 5.
19 Там же. Д. 13. Л. 120.
20 Там же. Д. 40. Л. 45-55 об.
21 Там же. Л. 45.
22 Там же. Л. 46.
23 Там же. Л. 46 об.
24 Там же. Л. 55, 55 об.
25 Там же. Л. 11.
26 Там же.
27 Там же. Л. 23.
28 См.: Еикитенко А.В. Записки и дневник в 3 т. Т. 1. М.: Захаров, 2005.
C.138.
29 РГВИА. Ф. 544. On. 1. Д. 40. Л. 63-65.
30 Там же. Л. 63.
31 Там же. Л. 64 об.
32 Там же. Л. 65.
33 Там же.
34 Там же. Л. 14, 14 об.
35 Там же.
36 Глиноецкий ЕЛ. Указ. соч. С. 101.
37 Рудторфер Ф. Военная география Европы в таблицах. Соч. Франца Руд-торфера, подполк. имп. австрийск. службы. Тетр. 1. В пер. испр. и доп. ген.-майором Зедделером. СПб.: Типография К. Вингебера, 1837. 25 л.; Тетр. 2. В пер. испр. и доп. И.Ф. Штукенбергом. СПб.: Типография К. Вингебера, 1837. 27 л.; Тетр. 3. В пер. испр. и доп. И.Ф. Штукенбергом. СПб.: Типография К. Вингебера, 1838. 28 л.; Тетр. 4. 1839. 29 л.
38 Языков ЕЛ. Опыт теории военной географии с приложением к избранию пунктов, для сооружения крепостей предназначенных. Сочинения подполковника П. Языкова. Ч. 1. Изложение
теории. СПб.: Типография А. Воейкова и К°, 1838. 270 с.
39 Он же. Указ. соч. Ч. 2. Краткое руководство, служащее к избранию пунктов для сооружения крепостей. СПб.: Типография А. Воейкова и К°, 1838.200 с.
40 Он же. Указ. соч. Ч. 1. Изложение теории... С. V, VI.
41 Там же. С. VII.
42 Там же. С. 37.
43 Там же.
44 Глиноецкий ЕЛ. Указ. соч. С. 61.
45 РГВИА. Ф. 544. Оп. 1. Д. 252. Л. 3 об.
46 Глиноецкий ЕЛ. Указ. соч. С. 61.
47 Там же.
48 Милютин Д.А. Воспоминания генерал-фельдмаршала графа Дмитрия Алексеевича Милютина. 1843—1856. М.: Российский фонд культуры; студия «ТРИТЭ» Никиты Михалкова; Российский архив, 2000. С. 102.
49 Там же. С. 104.
50 Милютин Д.А. Критическое исследование значения военной географии и военной статистики // Военный журнал. 1846. № 1. С. 124-193.
51 Он же. Первые опыты военной статистики. Д.А. Милютина, Генерального штаба полковника, Императорской военной академии профессора. Кн. 1. Вступление (критическое исследование военной географии и военной статистики). Основания политической и военной системы Германского союза. СПб.: Типография военно-учебных заведений, 1847. 248 с.
52 Он же. Критическое исследование военной географии и военной статистики // Жерихина ЕЛ., Бринюк ЕЮ., Копытко В.К., Коршунов ЭЛ., Михайлов А.А. Д.А. Милютин: министр, военачальник, учёный. СПб.: Аврора, 2017. С. 105-155.
53 Там же. С. 113.
54 Там же. С. 147.
55 Он же. Воспоминания генерал-фельдмаршала графа Дмитрия Алексеевича Милютина. 1843—1856. С. 104.
56 Там же. С. 104, 105.
57 Отдел рукописей Российской государственной библиотеки. Ф. 169. Карт. 17. Ед. хр. 6. Л. 3—6.
58 См.: Михайлов А.А. Директора Первого кадетского корпуса (военной гимназии) во второй половине XIX — начале XX века // Труды Государственного Эрмитажа. Т. XXXVIII: Петровское время в лицах — 2007: материалы научной конференции. СПб.: Изд-во Гос. Эрмитажа, 2007. С. 174-176.
59 Милютин ДА. Воспоминания генерал-фельдмаршала графа Дмитрия Алексеевича Милютина. 1843—1856. С.172.
60 Там же.
61 Там же. С. 307. ■
