ЧЕЛОВЕК В СОЦИАЛЬНОМ КОНТЕКСТЕ: СВЯЗЬ СОЦИУМА С ПРЕСТУПНЫМ ПОВЕДЕНИЕМ

Щербаков Григорий Викторович; Лаврентьева Инна Валериевна

МЕТОДОЛОГИЯ И ТЕОРИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

Научная статья УДК 316.6

doi: 10.33463/2072-8336.2023.2(63).014-025

ЧЕЛОВЕК В СОЦИАЛЬНОМ КОНТЕКСТЕ: СВЯЗЬ СОЦИУМА С ПРЕСТУПНЫМ ПОВЕДЕНИЕМ

Григорий Викторович Щербаков1, Инна Валериевна Лаврентьева2

1 ФКУ НИИ ФСИн России, г Москва, Россия, gregoralt@yandex.ru, https://oгcid. огд/0000-0002-5969-8509

2 Рязанский филиал Московского университета МВД России имени В. Я. Кикотя, г. Рязань, Россия, innalavr@mail.ru, https://orcid.org/0000-0003-1543-9772

Аннотация. В статье, которая является шестой в цикле, посвященном изучению психологии преступного поведения, проводится анализ зарубежных исследований, касающихся связи между различными социальными институтами и преступным поведением. Рассматривается также степень вовлеченности человека в такие социальные контексты, как школа, работа, отдых. Анализируется влияние на формирование преступного поведения наличия (отсутствия) супруга, семьи, участие (неучастие) родителей в воспитании ребенка, а также роль места жительства. Эти аспекты рассмотрены с точки зрения исследований, проведенных зарубежными психологами, социологами и криминологами во второй половине ХХ столетия.

Ключевые слова: психология преступного поведения, делинквентное поведение, социальный контекст, семья и преступность, школа и преступность, работа и преступность, отдых и преступное поведение, брак и преступность, неблагополучное место жительства, статистический эффект, коррекционные программы

Для цитирования

Щербаков Г. В., Лаврентьева И. В. Человек в социальном контексте: связь социума с преступным поведением // Прикладная юридическая психология. 2023. № 2(63). С. 14-25. DOI: 10.33463/2072-8336.2023.2(63).014-025.

/й)®®@ Статья лицензируется в соответствии с лицензией Creative Commons by nc sa Attribution-NonCommercial-ShareAlike 4.0

МЕТОДОЛОГИЯ И ТЕОРИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

Original article

A PERSON IN A SOCIAL CONTEXT:

THE CONNECTION OF SOCIETY WITH CRIMINAL BEHAVIOR

Grigorij Viktorovich Shherbakov1, Inna Valerievna Lavrent'eva2

1 FKU Research Institute of the FPS of Russia, Moscow, Russia, gregoralt@yandex.ru, https://orcid.org/0000-0002-5969-8509

2 Ryazan branch of the Moscow University of the Ministry of Internal Affairs of Russia named after V. Ya. Kikot, Ryazan, Russia, innalavr@mail.ru, https://orcid.org/0000-0003-1543-9772

Abstract. This article, which is the sixth in the cycle devoted to the study of the psychology of criminal behavior, analyzes foreign studies concerning the relationship between various social institutions and criminal behavior. The authors consider the degree of human involvement in such social contexts as school, work, and recreation. The influence of the presence (absence) of a spouse, family, participation (non-participation) of parents in the upbringing of a child, as well as the role of the place of residence on the formation of criminal behavior is analyzed. These aspects are considered from the point of view of research conducted by foreign psychologists, sociologists and criminologists in the second half of the twentieth century.

Keywords: psychology of criminal behavior, delinquent behavior, social context, family and crime, school and crime, work and crime, recreation and criminal behavior, marriage and crime, dysfunctional place of residence, statistical effect, correctional programs

For citation

Shherbakov, G. V. & Lavrent'eva, I. V. 2023, 'A person in a social context: the connection of society with criminal behavior', Applied legal psychology, iss. 2(63), pp. 14-25, doi: 10.33463/2072-8336.2023.2(63).014-025.

В предыдущих статьях нами были рассмотрены основные факторы риска преступного поведения, а также исследовано их причинно-следственное значение с точки зрения психологии преступного поведения. В данной публикации анализируется причинно-следственная связь преступного поведения и социума.

Установки, ценности и убеждения являются теми нормами, которыми контролируется поведение индивида. При оценке собственного поведения эти нормы могут быть благоприятными, неблагоприятными или нейтральными по отношению к пре-

ступной деятельности. Антисоциальные когниции могут повлечь за собой возникновение негативных когнитивно-эмоциональных состояний, например обида и чувство угнетения. Это, в свою очередь, может привести к преступному поведению.

Изучение истории антиобщественного поведения показывает, что если человек уверен в себе, своих силах, то значительно чаще совершает преступление. Антисоциальные паттерны поведения, слабый самоконтроль, плохое обращение с ним со стороны других также увеличивают эти шансы. Все вышеназванные факторы мо-

МЕТОДОЛОГИЯ И ТЕОРИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

гут привести к проблемным обстоятельствам в различных условиях социальной среды, включая дом, школу, работу, места отдыха и др.

В статье, опираясь на исследования зарубежных коллег, мы попробуем ответить на вопросы: какова общая схема моделирования преступного или право-послушного поведения в социуме, как формируются установки, ассоциативные модели поведения, поддерживающие преступное поведение, поощряются, наказываются или игнорируются они в конкретной обстановке, моделируются ли, подкрепляются, наказываются или игнорируются реальные альтернативы антисоциальным стилям мышления, чувствам и действиям, находится ли потенциальный преступник в браке, и кто его супруг (супруга), способствуют ли эти отношения правопослуш-ному поведению, какая часть населения в любой социальной ситуации вовлечена в преступную деятельность.

Семья

Напомним, что в предыдущей статье говорилось о том, что наличие родителей с криминальным опытом является фактором риска при формировании преступного поведения у их детей. Семейные взаимоотношения вносят свой вклад в формирование личности, помимо наследственности, в плане опеки, заботы, осуществления контроля и присмотра. Это предполагает, что ненадлежащее воспитание способствует антисоциальному познанию ребенка, формированию моделей криминального поведения и раннему возникновению истории преступного поведения. Наследственность также способствует формированию асоциального типа личности.

Основные факторы риска в семейной сфере - плохие отношения родителей с детьми (например, недостаточное воспитание, отсутствие заботы) и слабый контроль, надзор за детьми. Это динамические факторы риска и, следовательно, они

станут промежуточными мишенями, на которые должно быть направлено исправление (изменение) личности делинквента, если конечной целью коррекционной программы, в которой он участвует, является сокращение числа рецидивов.

24 из 374 проведенных тестов касались семейных коррекционных программ, цель которых - изменение отношений между родителями и ребенком (имеется в виду тестирование, которое проводится за рубежом в отношении проверки эффективности разрабатываемых кор-рекционных программ. Каждая коррек-ционная программа направлена на достижение определенной цели, например, это образовательная программа, цель которой, получение образования определенного уровня, но в ней могут существовать и промежуточные цели, например, формирование какого-либо поведения или снижение рецидива). Средняя величина статистического эффекта в этих программах составила 0,32 (95 % С1 = 0,24-0,40). Если сравнить уровень рецидивизма в контрольной группе - 66 %, то в группах коррекции он был равен 34 % (32 % - это разница в пользу программ коррекции, направленных на регуляцию отношений между родителями и детьми). 17 из этих 24 программ были направленны на усиленный мониторинг и надзор за детьми. Средняя величина статистического эффекта в этих программах составила 0,33 (95 % С1 = 0,30-0,49). 11 программ, включающих в себя семейную терапию, направленную на формирование привязанности и умений присмотра за детьми, дали среднюю величину эффекта 0,42 (С1 = 0,30-0,53) [2].

Программы психокоррекции составляются на основе трех ключевых принципов. К ним относятся: принцип необходимости (М, который заключается в коррекции криминогенных потребностей; принцип риска И подразумевает коррекционную

МЕТОДОЛОГИЯ И ТЕОРИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

работу в тех случаях, когда риск совершения рецидива более высокий; принцип общей ответственности Р), означающий использование в коррекции социального обучения и когнитивных поведенческих стратегий (то есть бихевиористические техники подкрепления, ролевых игр, развития навыков и т. д.).

Общий показатель соблюдения всех принципов (RNR) колеблется от «0» до «3». Оценка «0» указывает на полное несоблюдение режима коррекции, оценка «1» - на то, что программа соответствует, по крайней мере, одному из принципов RNR, оценка «3» - на соблюдение каждого из принципов.

Таблица показывает, как средний размер статистического эффекта варьировался в зависимости от соблюдения принципов RNR для семейных коррекционных программ. Проверка свидетельствует о том, что программы, созданные без соблюдения принципов RNR, не работают, а те, которые учитывают принципы RNR, способствуют снижению повторных правонарушений.

Исследования, доказывающие, что эффективность коррекционных программ семейной терапии, разработанных в соответствии с принципами RNR, зависит от пола, расы, этнической принадлежности или социально-экономических обсто-

ятельств семьи, пока не проводились. И нет оснований полагать, что эти программы не подойдут для детей, которые живут, например, с приемными родителями или другими опекунами.

Школа

Относительно низкий уровень успеваемости в школе является фактором риска преступного поведения, их прогностическая точность сохраняется и во взрослом возрасте. Однако прогностическая точность индексов успеваемости в школе снижается по сравнению с прогностическими уровнями, достигаемыми при оценке проблем неправомерного поведения в школе. Последние отражают предрасположенность к противоправному поведению, обусловленную ранними антиобщественными проступками в подростковом возрасте, антисоциальным личностным паттерном и, скорее всего, противоправными установками. Относительно незначительным фактором риска преступного поведения является низкий вербальный интеллект, это - сильный предиктор плохой успеваемости в школе, но не антиобщественного поведения. Нет никаких сомнений, что основным предиктором плохих достижений в учебе и на работе в позднем подростковом и взрослом возрасте является ранняя история антиобщественного поведения. Таким образом, раннее антиобществен-

Таблица

Средний размер статистического эффекта по уровню соблюдения принципов РЮР для различных коррекционных программ (к - количество проведенных программ)

Тип программы Уровень соблюдения принципов RNR Значение статисти ческого эффекта (г)

0 (k) 1 (k) 2 (k) 3 (k)

Семейная терапия -0,2 (6) 0,6 (18) 0,22 (17) 0,40 (17) 0,63

Программа высшего образования 0,3 (6) 0,7 (20) 0,20 (31) 0,32 (15) 0,47

Программа среднего специального образования -0,5 (5) 0,5 (13) 0,20 (16) 0,38 (10) 0,68

МЕТОДОЛОГИЯ И ТЕОРИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

ное поведение предшествует плохой успеваемости в школе.

Исследование Ш. Глюка и Э. Глюка (1950), проведенное в 1940-х годах, остается одним из самых точных анализов школьных проблем и преступного поведения. Ученые изучали молодых правонарушителей мужского пола, которые получали плохие оценки в школе, постоянно прогуливали уроки и плохо себя вели с первого класса. Особенно интересными были причины, по которым мальчики-правонарушители не любили школу. Они выражали возмущение по поводу ограничений и контроля, установленных в школе, также у них отсутствовал интерес к учебе. Правопослушные мальчики не любили школу из-за трудностей в обучении или имеющегося у них чувства неполноценности [4].

Р. Агнью (2001) предоставил точный список характеристик школ, обусловливающих правонарушения учеников. Уровень правонарушений выше в школах с более высоким процентом учащихся из бедных слоев населения, мальчиков и групп национальных меньшинств. Р. Агнью называет школы с низким уровнем правонарушений «дружелюбными, но с твердыми позициями», и тем самым связывает их с успешными семьями: «Школы с самым низким уровнем правонарушений, с одной стороны, имеют твердые позиции: у них есть четкие правила, которые соблюдаются единообразно, и они предъявляют высокие академические требования. С другой стороны, они «дружелюбные», они справедливо относятся к ученикам, учителя заинтересованы в детях, предоставляют возможности для достижения успеха, хвалят достигнутые итоги учеников; и школьный персонал пытается создать приятную атмосферу для учащихся» [1].

Р. Агнью отмечает, что такие школы снижают нагрузку на учащихся (общая теория напряжения), укрепляют социаль-

ные связи (теория социального контроля), способствуют вознаграждению за правопослушное поведение и учитывают непредвиденные обстоятельства (теория социального обучения).

Могут ли изменения в школьной успеваемости (академических достижениях) и привязанности к школе (урокам, одноклассникам, учителям) повлиять на преступную деятельность? Теоретически да, если изменения в школе действительно вызывают изменения в цепочке подкреплений и последствий, связанной с преступным поведением. Например, участие в коррекционных программах дошкольников и их опекунов оказывало влияние на повышение успеваемости в школе и снижение количества правонарушений в будущем.

В исправительных учреждениях для несовершеннолетних и взрослых правонарушителей данные об эффективности образовательных программ с точки зрения воздействия на преступное поведение неоднозначны. Это, по крайней мере, так, когда промежуточной целью программы является повышение успеваемости. М. Липси и Д. Уилсон (1998) описывают влияние коррекционных образовательных программ на несовершеннолетних в целом как положительное, но противоречивое. При предполагаемых 50 % уровня рецидивизма в контрольной группе среди тех, кто участвовал в программе базового образования для взрослых, уровень рецидивизма составил 46 %, а в группе получивших диплом, эквивалентный диплому об окончании школы, - 40 % [7]. Эти различия были сочтены Д. Уилсоном и его коллегами неубедительными. Уровень рецидивизма у участников программы специального среднего образования был 36 % по сравнению с 50 % контрольной группы. В очередной раз исследователи сделали вывод о том, что положительный эффект может появиться в случаях пони-

МЕТОДОЛОГИЯ И ТЕОРИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

женного риска, то есть когда участники выбирали программы среднего специального образования [9].

Школьные программы, направленные на коррекцию проблемного (антисоциального) поведения в школах, снизили уровень антисоциального поведения среди учащихся, особенно в группах повышенного риска. Однако ученые не нашли убедительных доказательств преимущества когнитивно-поведенческих методов.

Сосредоточение внимания на вопросах, касающихся школы, было связано с уменьшением правонарушений, согласно базе данных Карлтонского университета. В 72 тестах коррекционных программ, направленных на обучение, средний размер статистического эффекта составил 0,l7 (CI = 0,13-0,22), что явно лучше, чем нулевой и общий средний эффект, равный 0,08, учитывая, что общее количество тестов было 374. Данные не позволяют исследовать фактическое влияние программ на школьную успеваемость и формирование социальных связей. Тем не менее можно изучить, как соблюдение принципов RNR повлияло на среднюю величину статистического эффекта программ, связанных со школой. Анализ таблицы показывает, что, как и в случае с семейными программами, единственными эффективными обучающими программами были те, которые соответствовали принципам RNR.

Ученым неизвестны какие-либо доказательства того, что связанные со школой программы в соответствии с принципами RNR выборочно эффективны в зависимости от возраста, пола, расы, этнической принадлежности или социального класса. Однако необходимо отметить некоторые факты. Имеется в виду чрезвычайно высокий уровень заключенных молодых темнокожих мужчин, не закончивших среднюю школу. Среди не испано-американских мужчин, родившихся между 1965 и 1969 годами, 3 % белых и 20 % темно-

кожих отбывали наказание в возрасте до тридцати лет. Среди бросивших школу к 1999 году почти 60 % темнокожих мужчин были заключены в тюрьму. Соответствующий показатель для белых мужчин, бросивших школу, составлял 11 %. Ясно, что в связи с возрастом, полом и образовательными достижениями лишение свободы стало частью жизненного пути молодых малообразованных темнокожих мужчин в Америке. Зарубежные коллеги сходятся во мнении, что можно объяснять влияние возраста, пола, расы и класса на преступность. Однако статистические данные, подобные приведенным выше, поднимают серьезные вопросы не только об источниках различий в правонарушениях, но и о влиянии различий в происхождении преступности и преступников.

Работа

Для многих взрослых людей она -часть их жизни. Ее поиск - также реальность для многих безработных. Тем не менее именно работа является проблемой для большого числа людей. Р. Агнью (2001), опираясь на статистику США, предполагает, что 90 % старшеклассников имеют работу, а 80 % иногда трудятся в течение учебного года. По его мнению, данные исследований свидетельствуют о небольшом криминогенном воздействии работы на молодых людей. Есть предположение, что наличие денег, так же как и время, проведенное вдали от дома или на школьном дворе, являются факторами, влияющими на употребление наркотиков и совершение мелких правонарушений. Это напоминает выводы Ф. Каллена и его коллег (1985) относительно положительной связи между наличием денег и правонарушениями, когда вероятность того, что человек будет заниматься антиобщественной деятельностью, зависит от суммы, к которой у него есть доступ [2].

В отличие от класса происхождения достигнутый социально-экономический

МЕТОДОЛОГИЯ И ТЕОРИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

уровень, определяемый образованием, работой и заработанными деньгами, является средним фактором риска преступного поведения. Тем не менее стабильность работы - более сильный фактор риска, чем безработица. В частности, преступное поведение увеличивается при частой безработице и длительных ее периодах.

Профессиональное обучение и исправительные работы являются классическими элементами коррекционных программ. В обзоре таких программ Д. Уилсон (2006) и его коллеги обнаружили, что уровень рецидивизма составляет 44 % после участия в исправительных работах и 39 % -после участия в программах профессионального обучения [9].

Банк данных Карлтон включает в себя 44 теста коррекционных программ профессионального обучения. Средняя величина эффекта этих 44 тестов составила 0,18 (CI = 0,12-0,24). Анализ таблицы еще раз показывает, что средний статистический эффект программ профессионального обучения напрямую увеличивается при соблюдении принципов RNR. Этот пример результатов был очевиден для выборок молодых и взрослых правонарушителей. Кроме того, исследователями отмечено, что использование программ среднепрофессионального образования, участники которых не смогли трудоустроиться, не привело и к значительному сокращению рецидива. 32 теста коррекци-онных программ профессионального обучения без последующего трудоустройства дали среднюю величину статистического эффекта 0,11 (0,04-0,19). Соответствующее значение для программ, после которых их участники были трудоустроены, составило 0,32 (k = 12, CI = 0,25-0,48). Были статистически проверены методологические риски достоверности выводов, выводы не изменились.

Исследователи Р. Сэмпсон и Дж. Лауб (1993) представили количественные и

качественные доказательства важности получения значимой долгосрочной работы (и наличия отношений с «хорошей женщиной») как «поворотных моментов» на жизненном пути рецидивистов и серьезных преступников. Они выступают против позиции, согласно которой раннее вступление в преступную деятельность определяет судьбу человека. Ученые предполагают, что, хотя серьезные преступники редко получают хорошую работу (или находят хорошую женщину), иногда это все же происходит. И такие маловероятные события (в результате случайности или преднамеренных действий) могут привести к прекращению преступной деятельности и быть важнее любого из стандартных стабильных предикторов преступности. Р. Сэмпсон и Дж. Лауб опираются на теорию социального контроля Т. Хирши, но и другие исследователи не сомневаются в том, что наличие работы (и брак с пра-вопослушным человеком) может в значительной степени повлиять на дальнейшую жизнь человека [8].

Дж. Райт и Ф. Каллен (2004) провели лонгитюдное исследование. Оно началось в штате Нью-Йорк в 1976 г. с опроса репрезентативной в национальном масштабе выборки молодых людей в возрасте от 11 до 17 лет. Эти молодые люди повторно опрашивались в установленные периоды с 1976 г. Анализируя данные, полученные через 5-6 лет, когда испытуемым было от 15 до 24 лет Дж. Райт и Ф. Каллен обнаружили, что количество часов, отработанных в неделю, и контакты с просоциальными коллегами способствовали уменьшению употребления наркотиков и совершения уголовных преступлений. Дополнительный анализ показал, что контакты с про-социальными коллегами уменьшали количество связей с правонарушителями [2].

Отдых и досуг

Далее рассмотрим такую сферу нашей жизни, как отдых и досуг. Многие ученые

МЕТОДОЛОГИЯ И ТЕОРИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

считают, что фактором риска является то, что человек нерационально использует свободное время. К сожалению, в базе данных Карлтона нет ни одного экспериментального исследования программ, направленных на повышение вовлеченности в антикриминальную деятельность в свободное время. 43 теста включали в себя программы, направленные на повышение физической активности и физической подготовки. Средняя величина статистического эффекта была незначительной 0,09 (CI = 0,02-0,15). Ученые не могут найти доказательств того, что досуг, развлечения рассматривались бы как подходящая промежуточная цель в коррекцион-ных программах.

М. Джоунс и Д. Оффорд (1989) разработали досуговую коррекционную программу и провели оценку ее эффективности. Они изучили количество арестов до того времени, как стала применяться эта программа в школах, и в период ее реализации. Результаты оказались следующими: за двухлетний предпрограммный период и в процессе реализации программы количество арестов в рамках сравнительного проекта увеличилось, а количество арестов после участия в программе сократилось на 75 %. Современные ученые приходят к выводу о том, что необходимо повторить подобное исследование [5].

Супружество

Существует несколько оценок эффективности коррекционных программ, направленных на работу с семьей в пенитенциарной практике, но все они сообщают только о непосредственных результатах, например «сохранение брака» (Б. Е. Карлсон и Н. Сервера, 1991), и положительные результаты коррекции по решению суда (М. П. Аккордино и Б. Дж. Гуэрни, 1998). Нет результатов оценки эффективности таких программ, если брать в качестве критерия рецидив, даже несмотря на то что исследования показателей семьи (бра-

ка) из различных источников дали среднюю оценку достоверности 0,18 (к = 8, С1 = 0,11-0,24).

В связи с этим отметим, что исследования Р. Сэмпсона и Дж. Лауба (1998) показали, что после вступления в брак количество времени, проведенного с криминальными сверстниками, значительно уменьшилось. Как и в случае с работой, брак также может оказывать влияние на развитие преступного поведения.

Интересным оказалось новозеландское исследование преступной деятельности молодых людей в возрасте 21 года, основанное на их самоотчетах. Было обнаружено, что по сравнению с одинокими сверстниками те, у кого были романтические отношения с девиантным партнером, подвергались более высокому риску совершения правонарушения (Л. Дж. Во-дворд, Д. М. Фергюссон и Дж. Л. Хорнвуд, 2002). Те, у кого были отношения с пра-вопослушным партнером, подвергались меньшему риску совершения правонарушений. Эти результаты были достоверны независимо от уровня причастности к преступлению 18-летних молодых людей и прошли статистический контроль. Романтические отношения в выборках как молодых, так и взрослых правонарушителей представляют собой интересную область для будущих исследований. Сравнение партнеров преступников и непреступников важно, потому что, как правило, существует тенденция к сближению людей с одинаковым прошлым [2].

Место жительства

Районы, в которых живут семьи, могут влиять на поведение родителей и детей. Неблагополучные районы с высоким уровнем преступности могут препятствовать надлежащей практике воспитания детей, подрывать связи между родителями и детьми, подвергать молодежь воздействию других преступников и создавать возможности для совершения пре-

МЕТОДОЛОГИЯ И ТЕОРИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

ступлений. Исследования, проведенные Ш. Глюк и Э. Глюк (1950), подтвердили, что социально неблагополучные районы могут быть криминогенными. В частности, они упомянули множество важных дополнительных неблагоприятных воздействий «со стороны улицы» в сочетании с отсутствием родительского контроля. Однако они предположили, что не все дети из неблагополучных районов обречены на преступную жизнь. Взаимозависимость между местом жительства и преступностью не только сложна, но и минимальна по сравнению с другими личными, межличностными и семейными факторами риска.

Некоторые исследования показывают, что те, кто подвержен риску совершения правонарушений, ведут себя хуже в крайне неблагополучных районах, то есть существует дополнительный эффект от семейной ситуации и основного места жительства. Изучение образа жизни афроамери-канских детей, которых не поддерживали их родители, жестоко с ними обращались, безответственно относились к выполнению родительских обязанностей и которые проживали в самых неблагополучных районах, показало худшие результаты (Г. Х. Броуди и др., 2003). В другом исследовании Д. Лайнама (2003) было обнаружено, что существует связь между такой особенностью характера, как импульсивность, и местом проживания. Анализ данных Питтсбургского исследования молодежи показал, что импульсивные дети из самых бедных районов чаще совершали правонарушения, чем импульсивные дети из более благополучных районов. Неимпульсивные молодые люди из бедных и благополучных районов имели одинаковый риск делинквентности.

Знание того, что семьям с высоким уровнем риска может быть хуже в бедных районах, привело к нескольким экспериментам, в которых семьи переселяли в районы среднего класса. Эти исследова-

ния показали снижение правонарушений, но эффект был невелик [6]. Очевидно, что нельзя выселить все неблагополучные семьи из их районов. Один из подходов к защите жителей от преступности основан на гипотезе «разбитых окон». Ее идея состоит в том, что беспорядок в районе (например, разрисованные стены, пьянство в общественных местах, мусор на улицах) сигнализирует о социальной среде, в которой никому нет ни до чего дела, следовательно, антиобщественная активность не контролируется. Типичные способы борьбы с преступностью в этих районах -это подавление полицией мелких преступлений и попытка сделать районы более привлекательными с визуальной точки зрения. Однако улучшения внешнего вида района и увеличения присутствия полиции недостаточно. Намного важнее усиление социального контроля (Р. Дж. Сэмпсон и С. В. Рауденбуш, 2001), что, с точки зрения зарубежных криминологов, означает обращение к основным личным и межличностным факторам, таким как факторы риска или преимущества.

Многие неблагополучные районы имеют характеристики (например, большое количество правонарушителей), которые повышают риск совершения преступлений (П. Л. Толан, Д. Горман-Смит и Д. Б. Генри, 2003), но в этих районах существуют некоторые защитные факторы. Есть жители, сильно привязанные к своему району, которые уважают полицию и закон (Э. Сильвер и Л. Л. Миллер, 2005), доверяют местным школам (М. К. Имон и К. Малдер, 2005) и демонстрируют позитивные методы воспитания (Т. Левенталь и Дж. Брукс-Ганн, 2000). Семья и социальная поддержка могут стать такими преимуществами, защитными факторами. Дети с низким уровнем родительской поддержки, живущие в районах с высоким уровнем насилия, демонстрируют ряд психологических проблем, в том числе трудно-

МЕТОДОЛОГИЯ И ТЕОРИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

сти в социальном познании (Дж. А. М. Фар-вер и др., 2005) и моральном мышлении (Т. Л. Кутер и С. А. Уоллас, 2003). Дети с высоким уровнем родительской поддержки, проживающие в одном и том же районе, имеют более высокую адаптируемость. Родители, которые осознают опасность района (говорят своим детям: «Будьте осторожны!») и внимательно следят за своим ребенком, также с меньшей вероятностью будут иметь детей-правонарушителей [3].

Ряд исследований показал, что некоторые дети из районов повышенного риска избегают преступной траектории. Дж.-И. Чунг и его коллеги (2002) наблюдали за 423 детьми из бедных районов в Сиэтле в возрасте от 10 до 18 лет. Они обнаружили, что почти 19 % из них не совершали правонарушения. Что делало этих правопослушных детей такими особенными, так это сильная привязанность к родителям и то, что последние демонстрировали хорошие методы управления семьей. Э. Вернер изучала детей из бедных семей; ее интересовали те, кто не стал правонарушителем (она назвала их «неуязвимые» дети). Для этой группы были важны два набора факторов.

Первый из них - темперамент. Матери «неуязвимых» детей говорили, что их легко любить и растить. Они не создавали особых трудностей в уходе, и родители только вносили разумные и небольшие коррективы в процесс воспитания.

Второй набор факторов касался особенностей ухода за детьми. Дети с устойчивым темпераментом происходили из больших семей, которые обеспечивали присмотр, дисциплину и эмоциональную поддержку. Так, факторы, отсутствующие в других исследованиях среди правонарушителей (теплое отношение родителей и надзор), также защищали детей от правонарушений в будущем, в то время как было очень много очевидных рисков.

Необходимо еще раз напомнить, что основными характеристиками любого

окружения (дом, школа, работа, место жительства) являются состав референтной группы или окружения (преступная в противовес правопослушной), качество межличностных отношений, характер моделируемых когнитивных и поведенческих паттернов (преступный или нет), подкрепляющихся или наказуемых какой-либо обстановкой. Актуальная работа, проведенная Р. Лебер, М. Стаутхамер-Лебер и их коллегами, позволила тщательно задокументировать жизнь в неблагополучных районах и совершение в них серьезных правонарушений. Основной вывод авторов заключался в том, что неблагоприятная среда не влияет на частые и серьезные правонарушения молодых людей из группы высокого риска. Скорее, молодые люди с низким уровнем риска находятся под влиянием неблагополучных районов. Эти исследования характеризуются тем, что ученые учитывали любые серьезные правонарушения и использовали гораздо более мощную оценку как риска, так и преимуществ, чем другие исследования, сообщающие о том, что неблагополучные районы особенно криминогенны для детей из групп повышенного риска. Зарубежные криминологи приходят к выводу о том, что криминальное поведение молодых людей из групп повышенного риска настолько сверхдетерминировано, что дополнительный сильный эффект влияния места жительства маловероятен.

iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.

Исследователи получили и другие результаты. Во-первых, одной из основных характеристик неблагополучных районов является наличие населения, состоящего из лиц и семей, характеризующихся высокими показателями риска совершения правонарушений и низкими показателями каких-либо преимуществ, то есть имеет место эффект композиции членства. Во-вторых, отмечается высокая корреляция между оценками риска, потребностями и преимуществами с правонарушени-

МЕТОДОЛОГИЯ И ТЕОРИЯ ЮРИДИЧЕСКОЙ ПСИХОЛОГИИ

ем, в то время как корреляция между социально определяемой неблагополучной средой и правонарушением реальна, но относительно мала по величине.

Таким образом, если проводить анализ социума, в котором живет человек, то можно получить представление о преступниках, чье преступное поведение связано с семьей, работой или школой. Как показали исследования, семья может быть предиктором преступного поведения. Можно снизить процент повторных правонарушений, если изменить отношения между родителями и детьми, и проводить коррекцию с помощью специ-

ально разработанных программ. Однако существует недостаточное количество исследований в области семейных отношений и проведения досуга и их связи с преступным поведением, а также не изучена эффективность коррекционных программ, ориентированных на работу с семьей и сферой досуга. Хотя область отдыха и досуга демонстрирует хорошую прогностическую достоверность. Что касается коррекционных программ общеобразовательной и профессиональной направленности, то они показали свою эффективность, если они разрабатываются с учетом принципов RNR.

Список источников

1. Agnew, R. 2001, 'Juvenile Delinquency: Causes and Control', Los Angeles: Roxbury.

2. Andrews, D. A., Bonta, J. 2006, 'The psychology of criminal conduct', 4th edn, Matthew Bender & Company, Inc., a member of the Lexis Group.

3. Chung, I.-J., Hill, K. G., Hawkins, J. D., Gilchrist, L. D., Nagin, D. S. 2002, 'Childhood Predictors of Offense Trajectories', Journal of Research in Crime and Delinquency, iss. 39, pp. 60-90.

4. Glueck, S., Glueck, E. T. 1950, 'Unraveling Juvenile Delinquency, Cambridge, MA : Harvard University Press.

5. Jones, M. B., Offord, D. R. 1989, 'Reduction of Antisocial Behavior in Poor Children by Nonschool Skill Development', Journal of Child Psychology and Psychiatry and Allied Disciplines, iss. 30, pp. 737-750.

6. Leventhal, T., Brooks-Gunn, J. 2000, 'The Neighborhoods They Live In: The Effects of Neighborhood Residence on Child and Adolescent Outcomes', Psychological Bulletin, iss. 126, pp. 309-337.

7. Lipsey, M. W., Wilson, D. B. 1998, 'Effective Intervention for Serious Juvenile Offenders: A Synthesis of Research', in R. Loeber & D. P. Farrington (eds.), Serious and Violent Juvenile Offenders: Risk Factors and Successful Interventions, Thousand Oaks, CA : Sage, pp. 313-345.

8. Sampson, R. J., Laub, J. H. 1993, 'Crime in the Making: Pathways and Turning Points through LifeV, Cambridge, MA : Harvard University Press.

9. Wilson, D. B., Mitchell O., MacKenzie D. L. 2006, 'A Systematic Review of Drug Court Effects on Recidivism', Journal of Experimental Criminology, iss. 4, pp. 459-487.

10. Wilson, S. J., Lipsey, M. W., Derzon, J. H. 2003, 'The Effects of School-based Intervention Programs on Aggressive Behavior: A Meta-analysis', Journal of Consulting and Clinical Psychology, iss. 71, pp. 136-149.

References