CC BY
52
№ 2 (17). С. 16—26.
7. Флиер А. Я. Некоторые закономерности исторического социокультурного развития // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2015. № 4 (66). С. 30—34.
8. Флиер А. Я. Культурологическое знание (опыт составления системного представления) // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2015. № 2 (64). С. 28—33.
References
1. Atributsiya [Attribution]. Bol'shaya sovetskaya entsiklopediya, tom 3 [The Great Soviet encyclopedia, vol. 3]. Moscow, Publishing house "Soviet encyclopedia", 1950.
2. Garfinkel G. Issledovaniya po etnometodologii [Studies in ethnomethodology]. St. Petersburg, Publishing house of "Piter", 2007.
3. Garfinkel G. Kontseptsiya i eksperimental'nye issledovaniya "doveriya" kak usloviya stabil'nykh soglaso-vannykh deistvii [The Concept and experimental investigations "trust" as a condition of stable concerted actions]. Russian Sociological Review. 2009, vol. 8, No. 1, pp. 10—15.
4. Rossiiskii Etnograficheskii muzei [The Russian Ethnographic Museum]. Available at: http://www.ethnomuseum.ru (accessed: 10.06.2011).
5. Savelova E. V. Mif i obrazovanie v strukture chelovecheskogo bytiya i kul'tury [Myth and education in the structure of human existence and culture]. Khabarovsk, 2010.
6. Flier A. Ya. Gibkost' i variativnost' kul'turnoi sotsiodinamiki [Flexibility and variability of a cultural sociodynam-ics]. Kul'tura iobrazovanie [Culture and Education]. 2015, No. 2 (17), pp. 16—26.
7. Flier A. Ya. Some regularities of historical sociocultural development. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, No. 4 (66), pp. 30—34. (In Russian)
8. Flier A. Ya. Cultural knowledge (Experience in system view). Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, No. 2 (64), pp. 28—33. (In Russian)
( человек культуры как ценностно-смысловая
и творческая явленность имени
УДК 101.9:130.2 М. М. Шибаева
Московский государственный институт культуры
Статья посвящена проблеме многогранной связи универсума культуры с «миром человека» как носителя и творца норм, ценностей и образцов. Традиция осмысления сущности культуры через призму индивидуально-личностного фактора сохраняет свою актуальность и в условиях глобализма и постмодернистского доминирования иронического подхода к различным явлениям и проблемам. При всем разнообразии оттенков переоценки ценностей невозможно вынести за скобки значение человека как субъекта ценностных отношений и культурной деятельности. До сих пор пространство культурно-исторической памяти включает наиболее ценные тексты и значимые имена их авторов. На примере ряда «знаковых» Имён отечественной культурологии раскрывается вопрос о феномене человека культуры в ракурсе таких направлений рефлексии, как «философия поступка» и «философия имени».
Ключевые слова: человек культуры, знаковая личность, жизненный мир, философия поступка, философия имени, универсум культуры, смысловой мир, культурная память, подвижничество, артистизм.
ШИБАЕВА МИХАЛИНА МИХАЙЛОВНА — доктор философских наук, профессор кафедры теории культуры, этики и эстетики социально-гуманитарного факультета Московского государственного института 30 культуры
SHIBAEVA MIKHALINA MIKHAILOVNA — Full Doctor of Philosophy, Professor of Department of the theory of culture, ethics and aesthetics, Faculty of Social Sciences and Humanities, Moscow State Institute of Culture
e-mail: skyday.vm@yandex.ru © Шибаева М. М., 2015
M. M. Shibaeva
Moscow State Institute of Culture, Ministry of Culture of the Russian Federation (Minkultury), Bibliotechnaya str., 7, 141406, Khimki city, Moscow region, Russian Federation
a man of culture as a value-semantic representation of the name
The article is devoted to the multi-faceted connection of the Universe of culture with a "human world" as the carrier and creator of norms, values and patterns. The tradition of understanding the essence of culture through the prism of individual personality factor remains relevant in terms of globalization and postmodern dominance of ironic approach to the various phenomena and problems. For all the variety of shades of revaluation of values it is impossible to ignore the value of a person as a subject of value relations and cultural activities. Till now, the space of the cultural and historical memory includes the most valuable texts and meaningful names of their authors. Using a number of "iconic" Names of the domestic Culturology as an example we revealed a question about the phenomenon of man of culture from the perspective of such directions of reflection as "the philosophy of the Act" and "the philosophy of the name".
Keywords: man of culture, iconic personality, life-world, philosophy of action, philosophy of the Name, the universe of culture, the meaningful world, cultural memory, asceticism. artistry.
Если мы найдём истинное добро, истинную задачу и смысл жизни и научимся их осуществлять, мы тем самым будем соучаствовать в творчестве истинной культуры
(С. Л. Франк)
Пафос моей маленькой жизни и бесконечного мира, пафос моего участного «не-алиби в бытии» есть ответственное расширение контекста действительно признанных ценностей с моего единственного места
(М. М. Бахтин)
Вынесенные в эпиграф данной статьи высказывания двух отечественных мыслителей ХХ века концентрируют в себе ряд важных смысловых нюансов, связанных с возможностью осмысления вопроса о субъектности культуры, об индивидуально-личностной сопричастности мира человека к ценностному фонду социума. Масштаб и качественные параметры такого рода сопричастности обнаруживают себя в разных проявлениях — от плодотворности профессиональной деятельности до уникального опыта и нравственного «самостояния человека» вопреки реалиям жизни. И в свете этого на все времена сохраняет свою актуальность и остроту вопрос о феномене «человека культуры», в деятельности которого, несмотря на драматическую заданность «предлагаемых обстоятельств», продуктивно актуализируется и его «жизненный мир» (Э. Гуссерль) и «философия поступка» (М. Бахтин).
Драматический характер социокультурной реальности испытали на себе не только эмигранты первой и второй волны, но и те, кому было суждено, говоря словами Б. Пастернака, «жить, думать, чувствовать, любить, свершать открытья» у себя на родине в советское и постсоветское время. Именно на этот период отечественной истории приходится пик тех мифологем и идеологических стереотипов, которые существенно сужали пространство самоопределения и творческой реализации личности в качестве «человека культуры». Гнёт цензуры, в явной и скрытой формах, трагические испытания сталинских лагерей и ссылок, систематические перепады отношения власти к интеллигенции, особенно к философам и деятелям искусства, профессиональная некомпетентность органов, «надзирающих» над субъектами культурной деятельности, — все эти моменты повседневности вряд ли можно оценить как благо-
творные для формирования и актуализации свободно мыслящей личности в формах культуры.
Тем не менее, вопреки тем объективным факторам, которые ограничивали возможности полноты проявления целостного потенциала «человека культуры», многие достижения научно-технического прогресса и искусства в нашей стране обусловлены в немалой степени индивидуально-личностным фактором. Вне этого фактора трудно представить себе качественные характеристики отечественной культуры во всём разнообразии её сфер и явлений сопряжённости символических форм.
Одним из ярких подтверждений уникальности плодотворного опыта индивидуального преодоления цензурных и психологических барьеров является, на мой взгляд, сфера гуманитарного знания в целом, и в частности такая её сфера, как культурология, генезис которой в последней трети ХХ века связан с рядом имён философов нашей страны. Трудно себе представить, каким бы было ценностно-смысловое пространство советской гуманитаристики вне таких Имён ушедших в иной мир мыслителей, как С. С. Аверинцев, М. А. Барт, Г. С. Батищев, М. М. Бахтин, А. Я. Гуревич, О. Г. Дробницкий, Э. В. Ильенков, А. Ф. Лосев, М. К. Мамардашвили, Г. С. Померанц... Каждый из них являл собой образец не только уникального мыслителя, но и того типа личности, которому присущи особый ценностный потенциал и стиль позиционирования, позволяющие определить их как человека культуры.
Заслуживает, несомненно, внимания и ряд тех Имён, с которыми мы соотносим опыт осмысления и интерпретации универсума культуры, неотделимого от коллизий «диалектики приобретений и утрат» в контексте многовековой истории и реальности. Многие из этих Имён уже не с нами, что, однако, не означает их обречённости на забвение. Так, утверждение в системе гуманитарного знания такого её нового направления, как отечественная культурология, и различные
аспекты опыта рефлексии над ключевыми проблемами назначения и динамики культуры неотделимы от ряда советских философов периода «оттепели» и последних десятилетий ХХ века.
И потому есть смысл — вслед за Ю. М. Лотманом, который осмыслял культуру не только в качестве знаково-символической системы, но и в ракурсе «пространства собственных имён», — соотнести с именным континуумом и сферу культурологического знания. Одно перечисление Имён ушедших в «иной мир» философов культуры и культурологов говорит само за себя: А. И. Арнольдов,
A. С. Ахиезер, Э. А. Баллер, В. М. Бахта,
B. С. Библер, Г. Д. Гачев, В. Е. Давидович, Н. С. Злобин, М. С. Каган, Л. Н. Коган, И. К. Кучмаева, Д. С. Лихачёв, Э. С. Маркарян, А. П. Огурцов, Э. В. Соколов, В. А. Рабинович, М. Б. Туровский, А. С. Фриш. Их жизненный путь и научные труды, посвящённые различным граням культурологической проблематики, подтверждают, что «живое бытие культуры зиждется не только на всеобщих формах освоения мира, но . и на таких уни-кальностях, каким является отдельный человек» [4, с. 78]. Особенно, когда это — человек культуры.
Известно, что посредством концепта «человек культуры» фиксируется и оценивается ряд тех личностных параметров, которые несводимы к эрудиции, образовательному цензу и этикетным навыкам. Важность и ценность этих компонентов не вызывают сомнений, но только их сочетание с глубиной мира человеческой субъективности, с высоким уровнем актуализации «сущностных сил» личности и её интеллигентности обусловливает онтологический статус человека культуры. Стоит подчеркнуть при этом, что сам концепт не постулирует критерии профессионального и образовательного характера, поскольку человеком культуры индивид не рождается и не получает признания автоматически, будучи специалистом в той или иной сфере деятельности. Статус человека культуры предполагает «самостояние и творческую
самоактуализацию личности как основу ее экзистенциальной и социокультурной идентификации» [9, с. 430].
Благодаря этим аспектам личностного бытия деятельность человека культуры носит инновативно-созидательный характер: здесь уместно вспомнить тезис М. Б. Туровского о том, что «большую часть истории развития знания его субъект понимался как творец-конструктор» [13, с. 115]. Этот тезис вполне проецируется и на сферу культурологии, а стало быть, и на те Имена, памяти которых и посвящена данная статья.
Однако прежде чем обратиться к таким ярким примерам человека культуры, как А. И. Арнольдов, Г. Д. Гачев и М. С. Каган, стоит подчеркнуть еще один момент. Акцентирование внимания на основных признаках человека культуры, преодолевающего издержки одностороннего «частичного» развития, а тем более, психологических «искусов» самодостаточности и стилистической небрежности межличностных контактов, не имеет ничего общего с апологией образа секуляризированного «ангела во плоти». Как правило, человек культуры не являет собой заложника специализированной деятельности, а тем более, аскета и послушника, отрешенного от ярких впечатлений и гедонистических моментов образа жизни; напротив, именно этот тип личности содержательно и стилистически подтверждает правоту фило-софско-антропологических и этических суждений Иммануила Канта. Согласно мыслителю, ценностно-смысловая основа существования человека «связана с тем, что он воспринимает и чем наслаждается; это ценность, которую он может дать себе только сам, и она зависит от того, что он делает и по каким принципам он действует ... в свободе своей способности желания» [7, с. 285—286]. Иными словами, профессионализм и подвижнические интенции человека культуры сопрягаются с разнообразием возможностей актуализации и «жизненного мира» (Э.Гуссерль) и способов удовлетворения широкого спектра потребностей в полноте бытия.
Именно так был прожит земной срок каждым из рассматриваемых в статье философов — достойно, плодотворно и полнокровно. По сути, биография и профессиональная деятельность А. И. Арнольдова, Г. Д. Гачева и М. С. Кагана подтверждает мысль Канта об особом значении — с точки зрения «категорического императива» — таких факторов личностного бытия, как «культура воспитания», «культура вкуса» и «культура умения». Эти факторы, составляющие в своей совокупности «культуру способностей души» (И. Кант), то есть мир человека культуры, в немалой степени способствовали реализации в пространстве рефлексии над широким кругом гуманитарных проблем.
К разряду Имен, ассоциирующихся с обликом и деятельностью человека культуры, относится Арнольд Исаевич Арнольдов, родоначальник отечественной теории культуры и основатель самой первой в СССР кафедры, специализирующейся на исторических и теоретико-методологических проблемах культурной динамики. Родившись меньше чем за два года до потрясений 1917 года в России и уйдя из жизни в начале второго десятилетия XXI века, А. И. Арнольдов оказался включенным в социально-культурный контекст почти целого столетия — не как «странник» или «наблюдатель», а как непосредственный участник многих событий и перемен.
А. И. Арнольдова отличала позиция верности своему призванию, неотделимому от веры в идеал гуманизма (разумеется, социалистического...) и в возможности культуры создавать и утверждать в своих формах и текстах гуманистические ценности. Возможно, особое, порой пафосное, отношение к самому понятию «гуманистические ценности» связано с тем, что в годы Великой Отечественной войны он был военным корреспондентом советского Информбюро, а в 1946 году работал корреспондентом на Нюрнбергском процессе и со всеми другими его участниками видел массу документальных и визуальных свидетельств бесчеловечности нацизма.
Не менее страстно он переживал те «парак-сизмы невежества» (Н. Рерих), которые способствовали девальвации ценностных критериев и усилению этического релятивизма. Эта реакция объективировалась в его статьях и монографиях не столько в философско-аналитическом дискурсе, сколько в формате эссеистики на тему противостояния двух типов актуальной культуры — «высокой» и «низкой». Всё, что написано Арнольдовым, выявляет его приверженность к просветительский концепции культуры, то есть веру в мощь человеческого разума, в непрерывность прогресса, в торжество идеала гуманизма. Причём просветительская традиция упования на человеческий разум и силу знания сочеталась у него с рядом романтических иллюзий, далёких от подлинных проблем культурной повседневности. А. И. Арнольдова больше увлекала рефлексия над тем, «как должно», нежели «как есть». Отсюда возникало ощущение эссеизма в большей степени, нежели научного характера его работ.
По моему ощущению, он, отдавая предпочтение более личностной форме выражения свой позиции, прекрасно осознавал важность научного подхода к такому многомерному и динамичному явлению, как культура. Именно поэтому А. И. Арнольдов привлекал к разработке основ теории культуры (марксистско-ленинской, а какой ещё иной контексте советской действительности?..) именно тех философов, которые были наделены не только глубокими познаниями, но и огромным исследовательским потенциалом. Так, в авторский коллектив монографии «Коммунизм и культура» (середина 1960-х годов) вошли такие признанные в последующие годы философы культуры, как Э. А. Баллер, Н. С. Зло-бин, В. А. Карпушин, Л. Н. Коган, И. А. Коников, О. К. Красулина, В. М. Межуев, Р. В. Садов и другие. Несмотря на явно выраженное идеологическое название, сама монография содержательно и методологически отвечала критериям философского исследования сущности и причинно-следственных аспектов развития культуры. При этом
ощущался смысловой подтекст монографии, неотделимый от упований и грёз о «социализме с человеческим лицом» (как и у шестидесятников в сфере искусства).
Спустя несколько лет А. И. Арнольдову удалось создать сектор философских проблем культуры в структуре Института философии Академии наук СССР. В этот сектор, первые годы существовавший в отделе научного коммунизма и лишь в начале 1980-х годов получивший статус самостоятельной единицы в Институте философии, им были приглашены В. А. Кругликов, И. К. Кучмаева, Э. А. Орлова, Е. В. Пушкина, позднее была проведена по конкурсу и я. У каждого из нас был свой круг проблем, и благодаря этому обстоятельству в сравнительно короткие сроки были созданы коллективные монографии «Культурный прогресс: философские проблемы», «Картина мира, культура и человек», ряд сборников научных трудов по образу и стилю жизни, а также о повседневных связях человека с миром культурных ценностей.
А. И. Арнольдов был не только верен установке на культуру как на фактор гуманизации жизни и нравственную основу человеческого бытия, но и принципу активного отношения к делу своей жизни. У него систематически возникали интересные проекты: один из них — создание в Московском государственном институте культуры кафедры истории и теории культуры (благодаря этому событию через сравнительно короткий срок такая же кафедра появилась и в Ленинграде). Эту кафедру А. И. Арнольдов возглавлял многие годы.
Творческая инициативность А. И. Арноль-дова и его незаурядные способности дипломата и организатора, его интеллигентность и обаяние способствовали и созданию Диссертационного совета по теории и истории культуры, а также по эстетике. Это было заметным и многообещающим событием не только в жизни МГИК, но и в пространстве работы всех вузов культуры: теория и история культуры перестали быть только учеб-
ными дисциплинами, а явились специфическим и перспективным направлением в сфере гуманитарных изысканий.
Иной характер носит вклад Г. Д. Гачева в философское постижение универсума культуры. Филолог по базовому образованию, полученному в МГУ, культуролог по широте и глубине охвата мировой культуры, артистическая индивидуальность в том смысле, какой придавал А. Ф. Лосев этому типу человеческой субъективности, Г. Д. Гачев являет собой образец ученого, у которого интеллект, образное мышление и безупречный вкус слились в неповторимую целостность яркой творческой натуры. Все эти грани индивидуального дарования в сочетании с огромной трудоспособностью и исследовательским энтузиазмом обнаруживают себя в его фило-софско-творческом наследии.
Содержательную основу этого наследия составляют работы двух типов: часть из них, написанных в первые годы его исследовательской деятельности, посвящена проблеме художественного образа, а основной фонд текстов отражает причинно-следственные аспекты феномена этнокультурного разнообразия. Сам он определял свой способ рефлексии над феноменом этнокультурного многообразия как «экзистенциальную культурологию».
Этот способ интеллектуально-образного постижения истоков самобытности этнокультурного опыта разрабатывался в течение нескольких лет. Так, в июне 1976 года он на «круглом столе» журналов «Вопросы литературы» и «Вопросы философии» выступил с манифестом-сообщением «О привлеченном мышлении и научно-лично-художественном жанре». Содержательно и стилистически он завершил свое выступление призывом «к братанию между жанрами научного и художественного мышления».
Присущий исследованиям Г. Д. Гачева космософический подход к национальным образам мира (а в последние годы и Бога) открывает новые, дополнительные возможности для постижения своеобразия этно-
культурных систем. Культурологический цикл работ Гачева отражает его приверженность выразительно-эмоциональному потенциалу романтической традиции рефлексии над фундаментальными категориями «время», «пространство» и «движение» применительно к национальным образам мира и Бога. По натуре он был импровизатором, обладавшим особым даром формулирования своих доводов не только в плане темпераментного посыла мысли, но и посредством введения и использования придуманных им словесных сопряженностей. И эти вербальные сопряженности обретали в его экзистенциальной культурологии статус концепта: например, «космо-психо-логос» или производная от слова «природа» При-родина.
Человеком культуры Г. Д. Гачева делает не только его энциклопедичность, самобытность его образа мысли и увлеченность игрой с парадоксами истории культуры и ментального опыта народа: он был свободен как в конструировании собственной объяснительной модели, так и в реалиях настороженного отношения к его идеям и аргументам со стороны приверженцев академической традиции гуманитарного знания.
Свойство быть самим собой и оставаться в этом же качестве позволяло ему осуществлять бесстрашное погружение в беспредельную сферу смыслотворчества.
Этим свойством профессионального и психологического самостояния Гачев в определенной мере обязан двум людям, каждый из которых являл для него, говоря словами Ю. М. Лотмана, «высший культурный авторитет». Прежде всего — это его отец, Дмитрий Гачев, арестованный в день принятия его в Союз советских писателей и погибший в ГУЛАГе на Дальнем Севере; но пока жизнь его длилась, он с любой оказией отсылал письма своему Гоше с советами, какие книги читать, и вопросами о театральных и музыкальных событиях. И Гоша, впоследствии Георгий Дмитриевич, не только в юности следовал советам своего незаурядного отца, но и до конца жизни соизмерял с его заве-
тами свои идеи и собственный опыт экзистенциальных переживаний. Второй «знаковой» личностью в его биографии и творческой судьбе стал М. М. Бахтин, которого он вместе с двумя аспирантами МГУ встречал в Москве после нескольких лет ссылки, а затем работы в Мордовии, без права жить в обеих столицах. Два разных по своим характерологическим чертам и научным интересам человека являлись для Г. Д. Гачева образцом верности нравственному «кредо» и таланта творческой самореализации вопреки всем превратностям судьбы.
Этими же свойствами человека культуры, восхищавшими Гачева, обладал и Моисей Самойлович Каган. Всё его философское наследие и стиль личностного бытия свидетельствуют о присущем ему таланте универсальности. Его книги, встречи с ним на конференциях, его эстетизм и художественные пристрастия — всё это, как и его этические принципы, выявляют в нём тот тип «человека культуры», который можно и в наши дни «неуютности культуры» (Л. М. Баткин) определить словами «ренессансная личность», а в терминологии А. Ф. Лосева — «артистическая индивидуальность».
И мир субъективности одного из самых ярких и плодотворных учёных-гуманитариев, и его научные интересы и достижения не вписываются в жёсткий реестр направлений профессиональной деятельности и проблемно-тематических границ индивидуального опыта философствования: иначе как бы могло не просто появиться, а стать событием интеллектуальной жизни это прекрасное семитомное издание работ учёного?..
По моему ощущению, каждая из книг этого издания, как и воспоминания о Моисее Самойловиче, дают основание рассматривать его философскую позицию, стиль аргументации и неизменную «меру вкуса» в соотнесении с такими сферами рефлексии отечественных мыслителей прошлого века, как «философия поступка» и «философия имени». Мужество и стиль сохранения верности тем научным, нравственным и эстетическим
нормам личностного бытия требовали того «ответственного поступления», о котором писал М. М. Бахтин.
М. С. Каган убеждает и своей жизнью, и высочайшим профессионализмом возможность полноты реализации таланта продуктивного бытия в пространственно-временном континууме мировой культуры. К нему, без сомнений, можно отнести такое лотманов-ское определение, как «высший культурный авторитет». Философское наследие учёного такого масштаба и такой уникальной личности, как М. С. Каган, вписывается в культурный Макрокосм и в неисчерпаемое пространство смыслов и значений, и, говоря словами Ю. М. Лотмана, в пространство собственных имён.
И тот «магический кристалл», через который рассмотрен и проявлен М. С. Каганом беспредельный мир культуры, воздействует таким образом на наше сознание, что многие из нас, продолжающие заниматься вопросами философского характера, не могут не ощущать, насколько живы и затребованы его идеи и уникальный опыт рефлексии.
В завершение размышлений о природе ценностно-смысловой явленности Имени человека культуры стоит выделить и подчеркнуть ещё один существенный момент.
А. И. Арнольдов, Г. Д. Гачев, М. С. Каган были, конечно же, не только разными индивидуальностями, но и в известном смысле не очень-то и близкими друг другу своими подходами к гуманитарным проблемам. Всё же все три Имени единят, на мой взгляд, два момента: их глубокая погружённость в сферу проблем культуры в её различных аспектах и проявлениях, с одной стороны, и присущий каждому из них артистизм самопрезентации — с другой. Элегантная манера одеваться, выражать свои суждения и общаться у Арнольдова, речевая экспрессия манифестации своего мировидения Гачева, эстетическое обаяние стиля выступлений Кагана перед студентами и коллегами — все эти уникальные особенности проявления ценностного и профессионального отношения к жизни были
исполнены того артистизма, который уси- с другими поколениями подвижников куль-
ливает восприятие каждого из философов туры как в прошлые, так и в грядущие времена.
как человека культуры. Их жизнь не демон- И потому всегда будут актуальными муд-
стративно, а деятельно была той неразрыв- рые строки Гейне:
ной цепью профессиональных и нравствен- Не говори с тоской: их нет,
ных поступков, которая соединяет их Имена Но с благодарностию: были!
Примечания
1. Ариарский М. А. Условия реализации созидательного потенциала культуры креативно-информационной эпохи // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2014. № 1 (57). С. 20—28.
2. Арнольдов А. И. Духовно-нравственное здоровье — веление времени // Культура и образование. 2015. № 1 (16). С. 27—32.
3. Аронов А. А. К вопросу о ментальности отечественной культуры: развитие рывками // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2015. № 1 (63). С. 38—45.
4. Ватин И. В. Человеческая субъективность / отв. ред. В. Е. Давидович. Ростов-на-Дону : Изд-во Ростовского государственного ун-та, 1984. 197 с.
5. Воеводина Л. Н. Философия культуры в эпоху постсовременности // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2014. № 3 (59). С. 29—35.
6. Дуликов В. З. Истина: Посвящение А. И. Арнольдову // Культура и образование. 2015. № 1 (16). С. 15.
7. Кант И. Критика способности суждения // Собрание сочинений : в 8 томах : [перевод с немецкого] / под общ. ред. А. В. Гулыги. Москва : ЧОРО, 1994. Т. 5. 414 с.
8. Неженец Н. И. Концепты русского национального характера // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2015. № 4 (66). С. 10—14.
9. Пелипенко А. А. Дуалистическая революция и смыслогенез в истории. Москва : Изд-во МГУКИ, 2007. 434 с.
10. Пелипенко А. А. Свобода в культуре // Культура и образование. 2014 № 1 (12) С. 35—42.
11. Садовская В. С. Арнольд Исаевич Арнольдов: учёный и человек // Культура и образование. 2015. № 1 (16). С. 16—17.
12. Садовская В. С., Ремизов В. А. Фундаментальные проблемы теории культуры в трудах А. И. Арнольдова // Культура и образование. 2015. № 1 (16). С. 18—21.
13. Туровский М. Б. Философские основания культурологии. Москва : РОССПЭН, 1997. 440 с.
14. Флиер А. Я. Некоторые закономерности исторического социокультурного развития // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2015. № 4 (66). С. 30—34.
15. Флоря В. И. Вклад А. И. Арнольдова в развитие идей гуманитарной экологизации // Культура и образование. 2015. № 1 (16). С. 22—26.
16. Шибаева М. М. Проблемы художественного образования в социокультурных реалиях // Вестник Московского государственного университета культуры и искусств. 2014. № 2 (58). С. 250—255.
Reference
1. Ariarsky M. A. Conditions of realisation of creative potential of culture of an is creative-information epoch. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts], 2014, No. 1 (57), pp. 20—28. (In Russian)
2. Arnoldov A. I. Dukhovno-nravstvennoe zdorov'e — velenie vremeni [Spiritual and moral health — command of time]. Kul'tura i obrazovanie [Culture and Education]. 2015, No. 1 (16), pp. 27—32.
3. Aronov A. A. About a problem of mentality of Russian culture: development by spurts. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, No. 1 (63), pp. 38—45. (In Russian)
4. Vatin I. V. Chelovecheskaia sub"ektivnost' [Human subjectivity]. Rostov on Don, 1984. 197 p.
5. Voevodina L. N. Philosophy of culture in post-modernity. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2014, No. 3 (59), pp. 29—35. (In Russian)
6. Dulikov V. Z. Istina: Posviashchenie A. I. Arnol'dovu [Truth: Dedication to A. I. Arnoldov]. Kul'tura iobrazo-vanie [Culture and Education]. 2015, No. 1 (16), pp. 15.
7. Kant I. Kritika sposobnosti suzhdeniya [Criticism of ability of judgment]. Sobranie sochinenii, v 8 tomakh, tom 5 [Collection works, in 8 vol., vol. 5]. Moscow, 1994. 414 p.
8. Nezhenets N. I. Concepts of Russian national character. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, No. 4 (66), pp. 10—14. (In Russian)
9. Pelipenko A. A. Dualisticheskaya revoliutsiya i smyslogenez v istorii [Dualistic revolution and the sense Genesis in history]. Moscow, Publishing house of Moscow State University of Culture and Arts, 2007. 434 p.
10. Pelipenko A. A. Svoboda v kul'ture [Freedom in culture]. Kul'tura iobrazovanie [Culture and Education]. 2014, No. 1 (12), pp. 35—42.
11. Sadovskaya V. S. Arnol'd Isaevich Arnol'dov: uchenyi i chelovek [Arnold Isayevich Arnoldov: scientist and person]. Kul'tura iobrazovanie [Culture and Education]. 2015, No. 1 (16), pp. 16—17.
12. Sadovskaya V. S., Remizov V. A. Fundamental'nye problemy teorii kul'tury v trudakh A. I. Arnol'dova [Fundamental problems of the theory of culture in A. I. Arnoldov's works]. Kul'tura iobrazovanie [Culture and Education]. 2015, No. 1 (16), pp. 18—21.
13. Turovsky M. B. Filosofskie osnovaniia kul'turologii [Philosophical foundations of cultural studies]. Moscow, ROSSPEN Publishers, 1997. 440 p.
14. Flier A. Ya. Some regularities of historical sociocultural development. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2015, No. 4 (66), pp. 30—34. (in Russian)
15. Florya V. I. Vklad A. I. Arnol'dova v razvitie idei gumanitarnoi ekologizatsii [A. I. Arnoldov's contribution to development of ideas of humanitarian greening]. Kul'tura iobrazovanie [Culture and Education]. 2015, No. 1 (16), pp. 22—26.
16. Shibaeva M. M. Problems of artistic education in the socio-cultural realities. Vestnik Moskovskogo gosudarstvennogo universiteta kul'tury i iskusstv [Bulletin of the Moscow State University of Culture and Arts]. 2014, No. 2 (58), pp. 250—255. (In Russian)
социокультурные
цивилизационные процессы в россии: генетико-антропологический анализ
УДК 009
В. А. Ремизов
Московский государственный институт культуры
В статье, на основе новейших данных генетики и антропологии, предпринята попытка с иных позиций взглянуть на существо культуры и социокультурный процесс. Автор в полемике с рядом персоналиев анализирует тезис о «внебиологичности» культуры, исследует феномен «медикализации» культуротворчества, её связь с физической и психической «болью». На данной основе предпринимается попытка осознания сути (или существенных сторон) цивилизационных типов, а также таких их динамических моделей, как «медиация», «инверсия». В статье выдвигается концепт, в котором по-новому оценивается цивилизационная модель России и Западной Европы. Автор исследует такой феномен Российской цивилизации как «псевдоморфоз», иллюстрирует антиполитичность социокультурных процессов в современной России. Особое внимание в статье уделяется характеристикам мировоззренческого содержания цивилизационного процесса России, его «культурных корней» и «скрепов». Автор подробно анализирует проблему соотнесённости идентичности и традиционности,
РЕМИЗОВ ВЯЧЕСЛАВ АЛЕКСАНДРОВИЧ — доктор культурологии, профессор кафедры культурологии и международного культурного сотрудничества социально-гуманитарного факультета Московского 38 государственного института культуры, заслуженный работник высшей школы Российской Федерации
REMIZOV VYACHESLAV ALEKSANDROVICH — Full Doctor of Cultural Studies, Professor of Department of cultural studies and international cultural cooperation, Faculty of Social Sciences and Humanities, Moscow State Institute of Culture, Honored worker of higher education of the Russian Federation
e-mail: idpo@mail.ru © Ремизов В. А., 2015
