CC BY
15
DOI: 10.15643/libartrus-2021.4.5
Человек и метаморфозы современной социальной реальности
© Д. Т. Лолаева*, Я. И. Санакоева
Северо-Кавказский горно-металлургический институт (государственный технологический университет) Россия, Республика Северная Осетия-Алания, 362021 г. Владикавказ, улица Николаева, 44.
*Email: lolaeva.diana@yandex.ru
Статья посвящена анализу противоречий современного человека и общества, обусловивших основные причины социально-экономического, социально-политического и социально-культурного противостояния внутри привычного для нас порядка социальной реальности. Основная идея данной статьи заключается в том, чтобы определить источники обострения проблемы антропологической направленности в обществе. По мнению авторов, именно проблема отношения человека к человеку, человека к обществу и сформировала определенный антропологический стиль, который привел к различным метаморфозам социальной реальности: неприемлемости сформировавшегося реального социального бытия с его трагедиями и противоречиями; обострению проблем социальной гармонии; стремлению преодолеть фундаментальные антиномии существования человека в новом мире. Авторами подчеркнута мысль о том, что современный человек оказался в состоянии надрыва от того, что созданный им самим мир стал слишком сложным для понимания, для реализации возможностей, для получения радости от результатов своего труда. На основании проведенного анализа они пришли к заключению, что социальные и духовные изломы сегодняшней эпохи, возникшие из-за социальной апатии и духовного нигилизма, придали антропологической проблематике особую философскую привлекательность. Соответственно возникла необходимость в разработке нового гуманистического подхода, который и обусловливает понимание сущности современного социального бытия человека.
Ключевые слова: человек, социальная реальность, социальный кризис, социальный страх, духовность.
Проблема встроенности человека в социальный мир во многом определяется противоречиями информационно-техногенной цивилизации, которая обостряет вопрос выживания человека не столько в мире, сколько в социуме. Современная социальная реальность - сложное переплетение интеграционных и трансформационных процессов, которые вкупе приводят к углублению неоднородности и создают условия для рождения совершенно новои модели мира, новои общественно-историческои конструкции с совершенно незнакомым нам индивидуальным и общественным сознанием, влияющим на осмысление человеком своего места в мире, на изменения социального и духовного организма человека. Создается иллюзия того, что перед человеком открывается пространство для «новои» жизни, в которои недолжно ориентироваться на устаревшие, «отжившие свои век» духовные ориентиры и культурные системы. В подобнои искаженнои социальнои плоскости рождаются многочисленные соблазны, которые влияют и на мировоззрение человека, и на его поведение.
Человек совершает ошибку за ошибкои, все больше погружаясь в состояние забытья себя, своеи биосоциодуховнои сути. Оказываясь в плену своих заблуждении, человек толкает себя
на преступление против собственной духовно-нравственной сущности, своей совести и ответственности за свои поступки. Формируется некии псевдокультурныи образец, основанныи на желании обнажить все интимные стороны жизни, распространить поведенческую вседозволенность в отношениях и личных, и социальных, ориентированный исключительно на материальное, но в отрыве от ценностнои составляющей Человек, для которого апелляция к духовному, к совести становится пустои тратои времени, превращается в символ, эталон. Нужно ли его позиционировать как человека, если его мечта быть антропосом, создателем новои повседневности. Именно ему поручено поменять жизненныи мир человека и социальную реальность. Происходит рассогласование сущего и должного, как необходимых условии жизненного мира человека. Создавая подобныи стиль и опыт, ложащиися в основу «эмпирическои реальности», человек бросает вызов социуму, становясь для него в очереднои раз объективнои угрозои «...гораздо более грознои и могущественнои, чем ураган и землятресение» [7, с. 11]. В этом отношении справедливо замечание А. Печчеи: «Корень всех проблем - во внутреннем кризисе самого человека, его разладе с существующим миром, миром, меняющимся прямо у него на глазах. И человек волеи-неволеи вынужден признать, что ключ к его спасению заложен в нем самом, в его внутреннеи трансформации» [3, с. 180-181]. С увеличением информационно-техногенного воздеиствия на человека и общество состояние кризисности внутри социального организма только усугубляется. Человек XXI века отчетливо ощутил на себе страх библеиского пророчества «конца времени», которое зловещим эхом разносится повсеместно. Социальныи кризис, наполненныи духом «конца», придал антропологическои проблематике всеобщии характер.
Кризисная ситуация в истории развития человека и общества возникала неоднократно, но сегодня она достигла максимальнои остроты, породив антропологическии, социальныи и экзистенциальныи страх, которыи приобрел глобальныи характер. В отличие от предшествующих эпох, человек не может освободиться от него и отыскать выход из созданнои им же самим ситуации. Именно это обстоятельство и вызывает интерес современных философов. Например, В. В. Ильин так выразил свое отношение к поднятои проблеме: «Мы оказались в непригляднои ситуации не локального кризиса жизни, не локального кризиса рациональности, но тотального кризиса рационализированнои жизни, - кризиса антропоцентричного рас-числения, техногенного постава; кризиса универсальнои, креативнои, цивилизационнои силы - рационального конструктивизма с фронтальнои проблематизациеи родового призвания и отсутствием надлежащеи философскои программы ее снятия. Небывалое дело! Невероятно, но факт! Впервые в истории мира философия не дает жизненного руководства попавшему в беду человечеству» [1, с. 5]. И если продолжится невнимание и нежелание выработать некое «жизненное руководство», то заключение философа станет страшным диагнозом современного общества. Необходимость в определении условии выживания человека и преодоления им страхов, бросающих его в объятия самых низких инстинктов, становится главным условием преодоления страшнои иллюзии, будто отказ от духовного может помочь ему шагнуть в прекрасное будущее. Заложником страхов человек стал в результате того, что отказался от привычных для него духовно-нравственных и культурно-ценностных ориентиров при построении новои социальнои конструкции. Подобное поведение привело к уничтожению духовных скреп и стало основанием для усугубления социального кризиса современности. В современных условиях усилилась и социальная паника, мешающая человеку сосредоточиться на нравственности, эмоциональности, творческои активности, поиске гуманистических идеалов.
Создаст ли современный человек для самого себя базу надежд на свое дальнейшее существование в социальном организме или же окончательно разрушит тесные связи между людьми, которые на протяжении длительнои истории формировали его метафизическую, эк-зистенциональную, деятельностную близость с этим миром? С миром, где разум и дух в рав-нои степени влияли и определяли бытие человека в социуме. Откажется ли человек от глобального желания господствовать над себе подобными, через умножение тотальнои угрозы сознательного характера, ведущеи к отсутствию надежд на дальнеишее существование «неизбранного» большинства? Вот те вопросы, которые определяют контуры будущего развития человека и общества. Потакая же прихоти антропосоциоваятелеи современности, мир может навсегда забыть о таких важных составляющих жизни человека и общества, как сохранение национальных интересов и приоритетов, объединение различных культур, конфессии, национальностей умножение духовных ценностеи, а также - о доброте, справедливости, сострадании. Обнажив свои низкие инстинктивные страсти, человек подвел себя к опаснои черте. Он предстал перед самим собои слабым существом-антропосом, нацеленным на социальное иждивение, накопление и приумножение материальных благ, их бесконтрольное потребление. В этои гонке человек забыл о мощи своих творческих способностей Стал ли он интереснее самому себе? Скорее, нужно согласиться с выводом Э. Фромма о том, что главная проблема современного человека состоит в безразличии к самому себе. «Мы лишены совести, это порождает недоверие к своим собственным оценкам и взглядам...» [8, с. 346].
Человек современнои эпохи стал ощущать себя беззащитным в социальном мире, пасуя перед лицом трудностеи, созданных им же самим в связи с отрицанием того социокультурного опыта, которыи обогащал его духовно. Выяснилось, что для «нужнои формы жизни» [11], особенно внутри социальнои системы, оказалось недостаточным накопление только лишь материального, необходимо еще и приумножение духовного, сохранение культурных ценностеи, богатства полноты социальных связеи. Без них человек оказывается, как совершенно справедливо заметил еще в прошлом веке К. Ясперс, «.либо в состоянии глубокои неудовлетворенности собои, либо отказывается от самого себя» [11, с. 115]. Стало ясно, что для дальнеи-шего развития общества необходимо гораздо больше, нежели ориентация на приоритеты материального богатства и выгоды, которые перестали решать даже проблемы западного общества (Д. Белл, О. Тоффлер).
Для современного человека, жизненныи мир которого зависит не только от внешних, но и внутренних факторов, в равнои степени участвующих в формировании экономических, политических, правовых, социальных, культурных основании, требуются не имитационные формы существования в настоящем и будущем, а реальные, помогающие разобраться в необходимости скреп, поддерживающих его актуальное бытие. Современная ситуация усложнилась тем, что человек оказался в эпицентре социальных деструкции, которые внесли существенные изменения в поведенческие стереотипы, в понимание должного и сущего в его деиствиях, жизнеутвержде-ниях, вариантах развития социальнои системы, выявив причины ее неустоичивости. Возникшие изменения, отраженные в системе чувств, эмоции, жизнедеятельности, повлекли за собои изменения в сознании, которое формирует систему знании об установленных формах существования человека и общества. В обществе формируется условие, способное повлиять на становление нового уровня выражения социальнои сущности субъекта.
Социальная сущность человека может быть очеловечена, а ее носителем выступать кон-кретныи субъект. Более того, качества, необходимые субъекту даннои социальнои системы,
начнут проявляться не как некая абстрактная сущность, а как персонифицированные атрибуты. Ихочеловеченность и конкретность определит эффективность форм социально необходимых интересов и мотивов. Сознание отдельных социальных единиц поэтому и существует не как автономная сфера духовного деиствия, а как особая окраска существующих в социальном организме идеи. Идеи обусловлены совместным существованием социальных субъектов, и не может быть идеи, которые можно было бы объяснить только из существования одного из структурных элементов конкретнои социальнои системы. Сознание социального организма включает в себя идеи всех элементов и отражает их совместное бытие, но сознание каждого из них специфично в том смысле, что идеи общества трансформируются соответственно его особым интересам. Сознание отдельнои социальнои единицы (группы, индивида) специфично не в том смысле, что оно производит все идеи и взгляды, а в том, что идеи общества отражают его бытие с учетом их существующих интересов.
Социальная сущность субъекта невозможна без конкретного бытия. Жизнедеятельность человека, как известно, осуществляется в рамках социального системного пространства. Здесь же формируется и его жизненныи мир. Внутри социального пространства, под воздеиствием механизмов самоорганизации, происходит изменение видов и форм жизнедеятельности человека, социальных общностеи, влияющих на упорядочивание общественнои структуры. Общество не может существовать без правил: производства, обмена, потребления, распределения, причем как продуктов, так и деиствия интересов их осознания. Правила - непреложные условия функционирования социального организма. Они материализуются в практических поступках и деятельности людеи. Правила составляют основу социального порядка, которыи, в свою очередь, предполагает наличие необходимых связеи, образующих систему. Может ли существование человека в обществе быть лишено правил? Стремление к положительному решению данного вопроса создает иллюзию развития социального организма как сложнои системы. Вместе с тем хотелось бы напомнить, что отказ от правил чреват беспорядком. Беспорядок же не только нарушает, но и изменяет связи внутри системы. А это способно привести к социальному хаосу, т.е. к разрушению социального организма и дезинтеграции системы. Активно участвуя в процессе изменения связеи порядок образующих, человек начинает анализировать возникающие вопросы и связанные с ними возможные ответы: «что произоидет, если.», «какую цену придется заплатить для того, чтобы установить новыи порядок», «как все это отразится на системе» и т.д. Причем и постановка вопросов, и попытка их анализов, как правило, начинается после вмешательства в тот или инои процесс, в обществе происходящий И не следует забывать, что общество - самодостаточная социальная система, которая создает предпосылки и условия жизнедеятельности и способная повлиять как на выбор самого человека, так и на тот или инои вариант собственного дальнеишего развития и модель функционирования. Упорядочивание системы не происходит вне-и без устоичивых и необходимых связеи. Их разрыв неминуемо ведет к беспорядку, к системному и структурному кризису социальнои системы. Хотя и создание новых связеи может стать причинои беспорядка. С точки зрения синергетики [10, с. 20-21], общество характеризуется как сложноорганизованная саморазвивающаяся открытая система, включающая в себя людеи, социальные общности, объединенные кооперативными, согласованными связями, упорядочивающими процессы саморегуляции, самоструктурирования и самовоспроизведения. Универсальным компонентом всех этих процессов, конечно же, является сам человек, способныи изменить сложившиися порядок и обдуманно, и случаино. Но общество отвечает ему, оно принимает своевременные
меры по смягчению кризисов на основе правил и норм, приемлемых для человека. Именно тогда, когда эти правила становятся неприемлемыми, и это чувство неприемлемости старого порядка накапливается, усиливаются - происходит разрушение системнои организации, возникают предпосылки к возникновению новои системы. Чем выше в своем развитии находится система, тем сложнее протекают все эти процессы [5, с. 151-160]. Вместе с тем все эти изменения, которые происходят внутри социального организма, могут привести и к модификации старых связеи и отношении, которые создавались человеком в результате активнои деятельности. Это приводит к социальным трансформациям, которые происходят в большеи мере вследствие как обдуманных, так и случаиных, неосознанных деиствии человека. В ходе трансформации изменяется и социальныи организм. И, несмотря на то, что общество - система вне-и надындивидуальных форм, связеи и отношении человеком создаваемых в процессе жизнедеятельности - реструктуризация общества происходит под натиском человека: его способности формировать новыи порядок, создавать новые ценностные ориентиры и выбирать пути дальнеишего существования. Создание условии для устоичивого развития системы, ликвидация беспорядка и формирование «лучшего порядка» - вот необходимые требования к поведению человека внутри социального организма. В этом смысле справедливо замечание И. А. Ильина: «...порядок. признается лучшим не только для какого-нибудь человека, но и для всех людеи...» [2, с. 51]. Порядок для человека, прежде всего, условие для создания необходимых объективных и устоичивых отношении, приводящих к появлению нового. Источником этого условия становятся случаиности, которые, накапливаясь и усиливаясь, как раз и приводят к разрушению старого порядка и возникновению новои системы. Фактор случаиности не без основания включен в развитие социальнои системы: он определяет возникновение нового порядка, определенность и четкость общественнои жизни, стабильное развитие социального организма. В таких условиях формируется и нарастает социальное, которое создает общественные отношения, упорядоченные таким образом, что установившиеся между людьми связи начинают определяться их принадлежностью к тои или инои общности и определять уровень ее развития. Своеобразнои мерои устоичивости социального организма являются и задачи социального преобразования, которые объявляются общими для всех. Но для их решения не предусматриваются общие усилия, поэтому элемент случаиности в смысле непредопределенности здесь начинает играть роль социальнои трансформации, рождающеи страх социального существования.
Как известно, еще в 50-60-х, а затем в 80-90-х гг. XX в. для описания радикальных структурных перемен в обществе исследователи стали использовать понятие «социальная трансформация». Этим термином обозначались исторические перемены, происходившие в европеиских странах и бывшем Советском Союзе, детерминированные кризисом социально-экономического и духовно-идеологического характера. Это реформы, революции, гибель системы. Анализ этих процессов не дал продуктивнои модели развития общества и плавного его выхода из состояния социального напряжения. Более того, возникла необходимость глобальнои трансформации. Глобализация, с однои стороны, заострила внимание исследователеи на вопросах сохранения человека, его духовности, идентичности, а с другои - на структурных компонентах современного социума, которые влияют на формирование и развитие индивидуального и общественного сознания, мировоззрения, мышления, самого человека. Именно поэтому изменения, которые происходят в современном мире, становятся источниками интенсифицирования глобальных связеи, обеспечивающими координацию жизнедеятельности человека и общества.
Социальная реальность, смоделированная технократами, столкнулась с устоичивыми противоречиями во всех подсистемах общества. Возникшие противоречия и обнажили социальные страхи, которые стали мерилом человеческои жизнедеятельности, его связеи с обществом. Диссонанс между производством и потреблением, богатством и бедностью, национальным и корпоративным, материальным и духовным, воинои и миром в реальнои социальнои картине очертил основнои круг этих страхов, вызвав серьезные опасения дальнеишего сосуществования человека и общества. Страхи усугубились и на почве роста отчуждения между людьми. Религиозные, расовые, корпоративные разногласия увеличивают разрыв связеи, объединявших людеи в едином социальном образовании, накладывая отпечаток на бытие и человека, и общества. Но даже при условии деформации взаимоотношении между ними сам факт сосуществования в целостнои системе не теряет своего значения. В такои обстановке социальные страхи начинают раскачивать систему, толкая ее к процессам демонтажа и распада, с однои стороны, а с другои - к формированию обновлении социального организма. И всегда остается неразгаданнои загадка, какои же вариант развития изберет система.
В XX веке благодаря экзистенциалистам: С. Кьеркегору, К. Ясперсу, М. Хаидеггеру, Ж-П. Сартру - страх получил онтологическии статус в философии. Этои категориеи стали обозначать «состояние человеческои души, которое переживается как страдание и выражается в ощущении неудовольствия» [13]. Социальные страхи, как правило, связаны сугрозои изменения и гибели системы. И они усиливаются тогда, когда само существование в обществе для человека становится проблемои. Начинает работать формула, выведенная еще К. Ясперсом: «Существование как таковое вообще превращается в проблему» [11, с. 342]. Происходит это из-за разрушении базовых принципов социальнои системы: духовных, экономических, политических, правовых, что ведет к перераспределению функции и изменению регуляторов взаимоотношении людеи, общностеи, человека и общества, человека и государства. Страх усиливается и из-за того, что человек перестает выполнять обязанности и перед самим собои и перед обществом, «освобождая» себя от духовно-нравственного стержня. На этом фоне расцветают принципы бездуховности, бескультурья, гомосексуальные браки, семьи с одним родителем, экстремистские группировки и многое другое, что и способствует социальному разложению, краху.
Социальные противоречия начинают провоцировать, в т.ч. угрозу и страх применения силы, принуждая человека к определенному поведению. На этом фоне усиливается страх насилия над различными вариантами социальнои суверенности. Кроме того, привыкание к насилию, к поддержанию порядка насилием усиливает чувство потери основании стабильности и упорядоченности социальнои системы. Как известно, социальное насилие олицетворяет проявление деструктивности и агрессивности в обществе. Оно деморализирует и человека, и общество. Развитие общественного потенциала во многом определяется состоянием социальных ценностеи, которые характеризуют жизненные приоритеты и предпочтения социальных субъектов. Более того, они формируют качества, которые выступают не как некая абстрактная сущность, а как персонифицированные атрибуты. По сути, атрибуты и определяют формы напряжения и деструкции в социальном организме. И если социально необходимые интересы и мотивы субъектов начинают зависеть от насилия, как формы удержания общественного устроиства, начинается процесс переустроиства. Деструктивныи характер насилия способствует росту проявления негативных сторон социальных субъектов, которые в современных условиях особенно опасны. Поэтому выжить в чрезвычаиных условиях можно через укрепление
социальных ценностеи, их конкретизацию в социальных атрибутах, таких как компромисс, диалог, сотрудничество, нацеленных на ограничения деструктивных начал социальных субъектов. Только так можно сделать социальные качества обязательными и необходимыми и ослабить укоренившиеся в сознании мысли об окончательнои и необратимои дезорганизации системы.
Все взаимодеиствующие субъекты социального организма являются феноменами, выполняющими определенные функции и занимающими соответствующее положение в системе. Консолидируясь, они создают необходимые условия для развития социальных ценностеи и интересов, которые, в свою очередь, обеспечивают преемственность в сохранении всех имеющихся достижении, а также дают оценку системно-кризисному состоянию общества и вырабатывают необходимые условия выхода из него. С помощью социальных ценностеи и интересов общество как сложноорганизованная нелинеиная система способно моделировать многовариантные сценарии развития, в т.ч. и в точках бифуркации. Потеря же социальных ориентиров, наоборот, ведет к демонтажу системы. Социальные ценности сдерживают проявления экстремизма и конфликта, соответственно девальвация этих ценностеи неминуемо ведет к абсолютизации центробежных устремлении в развитии общества. Социальные преобразования должны осуществляться во имя человека, а не вопреки его природе и сущности, во имя суверенизации тех связеи и отношении, которые формируют мировои уровень общественных отношении, а не корпоративный фрагмент их существования. Каждыи из субъектов социального организма способен участвовать в моделировании возможных путеи развития, соответствующих мировому уровню и его тенденциям. Опасность возникает там и тогда, где и когда усиливаются экономические и политические притязания группы людеи, претендую-щеи на собственную исключительную субъектность и творческую активность. Создается негативныи фон для преобразования социальнои системы, поэтому усиливается платформа социальных противоречии, рождающая чувства дискомфорта в рамках социального организма.
Динамика современных социальных связеи и отношении негативно воздеиствует на восприятие жизненного мира человека. Зависят они и от состояния социальных ценностеи, и от расшатавшегося понимания справедливости. Справедливость перестала отвечать требованию соблюдения и реализации должного как неотъемлемого права человека. Стремление людеи улучшить свою жизнь и сегодня связывается с совершенствованием социальнои системы на «справедливых началах». Когда она перестает проявляться в формах общественных отношении, усиливаются негативные проявления, ускоряющие дезорганизацию системы. При этом нельзя не согласиться с мнением Дж. Ролза о том, что справедливость фиксирует реальное положение человека в обществе. «Каждая личность обладает основаннои на справедливости неприкосновенностью, которая не может быть нарушена даже процветающим обществом. По этои причине справедливость не допускает, чтобы потеря свободы одними была оправдана большими благами других. Непозволительно, чтобы лишения, вынужденно испытываемые меньшинством, перевешивались большеи суммои преимуществ, которыми наслаждается большинство» [12, с. 18(13)]. Когда эта «неприкосновенность» теряется, деиствия социальных субъектов оказываются под влиянием деморализирующих общество деструкции.
Общество складывалось и продолжает существовать как система взаимодеиствии, основу которых, с однои стороны, составляет предметно-практическая деятельность людеи, а с другои - их социально обусловленная духовная деятельность. Их взаимодеиствие питало
целостность социальнои системы на протяжении всеи предшествующеи истории. Эта целостность была производна от реальных отношении и поэтому находила свое выражение во взаимосвязи и единстве всех элементов общества. Поэтому особо и не критиковалась марксистская мысль, касающаяся того, что существование живых индивидов является предпосылкои истории. С самого же начала человек бытииствует как существо родовое и реализует себя через свои сущностные силы. Именно эти силы и являются результатом исторического развития человечества и прежде всего - его практическои деятельности. Исторические формы деятельности и соответствующие им формы общения определяют, как известно, целостность системы общественных отношении. Одновременно с этим человек существует, развивается и как сущностная часть целого - часть социального организма, связанного и развивающегося в целостном взаимодеиствии своих системных частеи. Существование человека в мире социальном зависит от всех связеи: как достоиных человека принципов и начал, так и личных влечении и интересов.
Общество всегда существовало как целостная система отношении. У нас нет основании для построения утверждения обратного содержания. Другое дело, что эта целостность на разных ступенях исторического развития была осуществлена в разнои степени, или, по терминологии Гегеля, «положена» неодинаково. В ходе социального прогресса его целостность наращивается, и возрастает роль законов целого по отношению ко всем общественным явлениям. Соответственно этому изменяются и социальные параметры, которые обусловливают социальный прогресс, а также степень консолидации людеи внутри социальнои системы. Внутри социального организма общественные связи и отношения как раз и становятся основои консолидации, что вытекает из сущности общественных отношении. В современных условиях для качественного обновления отношении нужны идеи диалога, сотрудничества, коммуникативного деиствия, ненасилия, взаимопонимания, строящиеся не на деморализирующих человека и общество принципах, а на укрепляющих его потенциал базовых духовных началах.
Та часть реальности, которая существует как актуальная форма бытия, вовлеченная в жизнь человека, как известно, именуется жизненным миром. Формирование жизненного мира человека происходит в виде сплава прошлого и настоящего, а также зарождающегося будущего. Ю. Хабермас при характеристике жизненного мира остановился на выделении объективного, субъективного и социального миров [9, с. 157]. Взаимосвязь жизненного мира и человека обоюдна. С однои стороны, человек формирует его посредством своеи творческои активности, складывающеися из знании, опыта, способностеи и намерении; с помощью системы внутренних чувств и эмоции. С другои стороны, сформировавшиися жизненный мир определяет поведение самого человека, предопределяет его мотивы, цели, интересы и потребности. Для человека, жизненныи мир которого слагается из прошлого и настоящего, определение необходимых условии развития общества выступает как надежда на его даль-неишее существование. К сожалению, в философскои рефлексии доминирующую роль заняла картина, не оставляющая места надежде. И ее продолжают питать различные концепции, появившимися еще в XX веке - «конца истории» Ф. Фукуямы, пессимистических утопии О. Хаксли и Дж. Оруэлла, убеждающих нас в том, что любые попытки создать справедливый общественный строи закончатся катастрофои.
Постоянно поддерживая в массовом сознании тревожную атмосферу, где коллективный страх приобретает форму разрушительнои идеологии, рождается акультурная идентификационная определенность. Внутри нее происходит переосмысление нормативно-регулятивных
принципов, делая заметными и всеобщими человеческие слабости, позволяющие ему глумиться над устоявшеися моралью, отвергать нравственность, не предлагая взамен никаких конструктивных вариантов, влияющих на баланс сил внутри общества. Более того, формируется представление о том, что «старыи» социальныи порядок должен быть разрушен.
Таким образом, современный мир, отличающиися невероятнои пестротои, сложностью и неоднозначностью, которые были вызваны целым рядом обстоятельств: глобализациеи, циф-ровизациеи, технологизациеи, социальнои апатиеи и обрушением духовных связеи, столкнулся с серьезнои опасностью, ведущеи к разрушению системы. «Техносфера», «социосфера» и «инфосфера» - это те основные системные компоненты, которые не только претерпевают глубокие изменения, но и способны, по мнению некоторых исследователеи, существенно поменять внутреннюю структуру общества и начать работать над созданием новои цивилизации [6]. Назревшая задача социального преобразования обусловлена объективностью общественного развития и является условием социального прогресса. Понятие прогресса в современных условиях должно как никогда раньше прикрыться гуманистическои оболочкои. Только это и может способствовать сохранности жизненного мира человека и вывести его из «состояния бездеиствия» [6]. Ведь активное деиствие заложено в содержание самого понятия «прогресс». В противном случае не было бы возможности в развитии от низшего к высшему, от менее совершенного к более совершенному. Социальное преобразование, как следствие прогресса - является в т.ч. и новым способом интеграции, новым типом соотношения человека и общества, индивидуального и социального. Это соотношение не может быть лишено социальных противоречии, на решении которых сливаются воедино интересы общественного развития. С однои стороны, прогресс создает предпосылки для развития всех сфер обществен-нои системы, обусловливая рост коллективного сознания, но с другои - снижает индивидуальный вклад в общее развитие, что приводит к социальному иждивению, которые в равнои степени способствуют созданию общественно опаснои ситуации, чреватои губительными потрясениями. При сокращении условии социальных форм реализации возможностеи человека учащаются различного рода конфликты, которые способны привести (и приводят) к изменению общественного строя. Формирование нового общественного строя во многом зависит от того, кто станет носителем социальных трансформации - пассивно созерцающие за происходящими изменениями субъекты социальнои системы или же те, кто занят поиском новых пу-теи, способных изменить параметры общества. И одни, и другие участвуют в создании новых условии существования общества и поиска «конструктивных путеи понимания будущего» [6], способных повлиять на направленность совершающихся в обществе изменении. Очевидно одно - только гуманистическии подход может обусловить понимание сущности современного социального бытия, которое столь же хрупко, сколь и существование человека в нем. Этот подход способен справиться и с пессимистическими настроениями, настроить на осознание самоценности человеческого существования, создание благоприятных условии для его современного существования и дальнеишего развития.
Интеграционные процессы, начавшиеся в XXI веке, представляют собои во многом новое, специфическое и многомерное явление. Они привели к образованию ранее невиданных факторов. В этих условиях мир по-новому заговорил о человеке, о человеческом потенциале, о его личностном факторе. Стали подниматься и обсуждаться проблемы, связанные исключительно с внутренним наполнением человека, его совместнои эволюции. Конечно, современная философия свое основное внимание фокусирует на проблеме человека. Причины этого,
во-первых, в том, что происходят коренные изменения в экономических, социальных, политических и культурных отношениях и процессах в мире, которые идут под воздействием мировоззренческой революции, меняющеи человека. Во-вторых, в том, что меняется шкала ценностных установок человека под натиском информатизации и цифровизации. Становление человеческои личности происходит параллельно с научно-техническим прорывом в сфере всех форм его деятельности, социализации и усвоения нового опыта. Различные формы личности человека появляются во времени и пространстве в определеннои последовательности -ведь человек всегда является продуктом своего времени и эпохи. В-третьих - в жизни человека наблюдаются серьезные деформации, приводящие к его изменению. С однои стороны, это отражается в сознании, мышлении, культуре, поступках и поведении; а с другои - в отношении с окружающим миром, социумом. В общем все эти причины приводят к изменениям внутреннего мира человека, структуры его мышления в пространстве и времени. Происходит рождение социальных страхов, усиливающих и обнажающих моральное падение поведенческих принципов человека. Под их воздеиствием создается акультурное пространство, в рамках которого человек становится лишенным культуры, т.е. основного механизма антропологического воздеиствия и основного способа адаптации человека. Теряются привычные культурные контакты, хотя, К. Поппер, например, считает, что «культурные контакты в рамках роста цивилизации» и могут приводить к социальному краху [4, с. 364].
Литература
1. Ильин В. В. Философия кризиса: самосознание человечества в эпоху катастрофических перемен // Российский гуманитарный журнал. 2021. Т. 10. №1. С. 5.
2. Ильин И. А. Соч. в 10 т. М.: Русская книга, 1994. Т. 4. С. 51.
3. Печчеи А. Человеческие качества. М.: Наука, 1980. С.180-181.
4. Поппер К. Р. Открытое общество и его враги. Т. 1. Чары Платона / Под ред. В. Н. Садовского. М.: Феникс, 1992.
5. Рузавин Г. И. Концепции современного естествознания. М.: ЮНИТИ, 2000. С. 151-160.
6. Тоффлер Э. Третья волна. М.: АСТ, 2002.
7. Франк С. Л. Реальность и человек. М.: Республика, 1997. С. 11.
8. Фромм Э. Человек для себя. Мн.: Харвест, 2003. С. 346.
9. Хабермас Ю. Демократия. Разум. Нравственность. М., 1995.
10. Хакен Г. Синергетика. М.: Мир, 1980. С. 20-21.
11. Ясперс К. Смысл и назначение истории. М.: Политиздат, 1991. С. 115.
12. Ролз Дж. Теория справедливости. Новосибирск: изд-во Новосибирского университета, 1995. С. 18(13). URL: https://sdinform.org/upload/books/Politologija/spravedlivost/Dzh.Rolz.Teoriya%20spravedlivosti.pdf].
13. Современный философский словарь. 1998. URL: http://philosophy.niv.ru/doc/dictionary/modem/article s/360/strah.htm.
Поступила в редакцию 06.08.2021 г.
DOI: 10.15643/libartrus-2021.4.5
Man and the metamorphoses of modern social reality © D. T. Lolaeva*, Ya. I. Sanakoeva
North Caucasian Institute of Mining and Metallurgy (STU) 44 Nikolaev Street, 362021 Vladikavkaz, Republic of North Ossetia-Alania, Russia.
*Email: lolaeva.diana@yandex.ru
The modern world is characterized by an incredible diversity, complexity, and ambiguity caused by a number of circumstances: globalization, digitalization, social apathy, spiritual nihilism, etc. These circumstances have caused the main contradictions that have arisen between a person and society, and have caused a cultural confrontation between economically developed countries and the rest of the world. This has led to various metamorphoses of social reality: the unacceptability of the formed real social existence with its tragedies and contradictions; the actualization of the problems of social harmony; the desire to overcome the fundamental antinomies of human existence in the new world. It brings the aggravation of the problem of anthropological orientation. The authors highlight the idea that the person is in a state of anguish from the fact that the world created by himself became too complicated to understand, to realize opportunities, to get joy from the results of his work. The social and spiritual fractures of modernity have given anthropological problems a special philosophical appeal. Globalization, on the one hand, has focused the attention of researchers on the issues of preserving a person, his spirituality, identity, and on the other-on the structural components of modern society that affect the formation and development of individual and social consciousness, worldview, thinking, and the person himself. This is the reason why the changes that are taking place in the modern world are becoming sources of intensification of global relations that ensure the coordination of human and social life. Modern social reality is a complex interweaving of integration and transformation processes, which together lead to a deepening of heterogeneity and create conditions for the birth of a completely new model of the world, a new socio-historical structure with a completely unfamiliar individual and public consciousness. This affects a person's understanding of his place in the world, changes in the social and spiritual organism of a person. Vast expanses open up before a person, generating numerous temptations that affect his worldview, culture, spirituality, and behavior.
Keywords: human, social reality, social crisis, social fear, spirituality.
Published in Russian. Do not hesitate to contact us at edit@libartrus.com if you need translation of the article.
Please, cite the article: Lolaeva D. T., Sanakoeva Ya. I. Man and the metamorphoses of modern social reality / / Liberal Arts in Russia. 2021. Vol. 10. No. 4. Pp. 266-277.
References
1. Il'in V. V. Liberal Arts in Russia. 2021. Vol. 10. No. 1. Pp. 5.
2. Il'in I. A. Soch. v 10 t. [Works in 10 volumes] Moscow: Russkaya kniga, 1994. Vol. 4. Pp. 51.
3. Peccei A. Chelovecheskie kachestva [Human qualities]. Moscow: Nauka, 1980. Pp. 180-181.
4. Popper K. R. Otkrytoe obshchestvo i ego vragi. Vol. 1. Chary Platona [The open society and its enemies. Vol. 1. The spell of Plato]. Ed. V. N. Sadovskogo. Moscow: Feniks, 1992.
5. Ruzavin G. I. Kontseptsii sovremennogo estestvoznaniya [The concepts of modern natural science]. Moscow: YuNITI, 2000. Pp. 151-160.
6. Toffler A. Tret'ya volna [The third wave]. Moscow: AST, 2002.
7. Frank S. L. Real'nost' i chelovek [Reality and man]. Moscow: Respublika, 1997. Pp. 11.
8. Fromm E. Chelovek dlya sebya [Man for himself]. Mn.: Kharvest, 2003. Pp. 346.
9. Habermas J. Demokratiya. Razum. Nravstvennost' [Democracy. Reason. Morality]. Moscow, 1995.
10. Haken H. Sinergetika [Synergetics]. Moscow: Mir, 1980. Pp. 20-21.
11. Jaspers K. Smysl i naznachenie istorii [The origin and goal of history]. Moscow: Politizdat, 1991. Pp. 115.
12. Rawlz J. Teoriya spravedlivosti. Novosibirsk: izd-vo Novosibirskogo universiteta, 1995. Pp. 18(13). URL: https://sdinform.org/upload/books/Politologija/spravedlivost/Dzh.Rolz.Teoriya%20spravedlivosti.pdf].
13. Sovremennyi filosofskii slovar'. 1998. URL: http://philosophy.niv.ru/doc/dictionary/modern/articles/360/st rah.htm.
Received 06.08.2021.
