CC BY
26УДК 612.015.2:159.4
В.С. Рукавишников, М.П. Дьякович, Т.М. Гуськова, С.Ф. Шаяхметов ЧЕЛОВЕЧЕСКИЙ ФАКТОР В КОНТЕКСТЕ БЕЗОПАСНОСТИ
Ангарский филиал УРАМН ВСНЦ экологии человека СО РАМН — НИИ медицины труда и экологии человека,
г. Ангарск
Представлены результаты изучения проблем безопасности, связанной с человеческим фактором. Дана классификация рисков и их источников, приведены модели рискового поведения на примере актуальных и потенциальных работников.
Ключевые слова: безопасность, человеческий фактор, типы и источники риска, рисковое поведение.
V.S. Rukavishnikov, M.P. Dyakovitch, T.M. Gouskova, S.F. Shayakhmetov. Human factor in concern to occupational safety. The article deals with results of studies covering safety problems in connection with human factor. The authors presented risks and their sources classification, models of risky behavior exemplified by actual and potential workers.
Key words: safety, human factor, risk types and sources, risky behavior.
Современное развитие фундаментальной теории безопасности обосновывает необходимость изменения действующих традиционных подходов к обеспечению безопасности как состоянию защищенности жизненно важных интересов личности, общества и государства от внешних и внутренних угроз. По оценкам специалистов в России человеческий фактор инициирует возникновение до 80 — 90 % всех техногенных чрезвычайных ситуаций.
Высокая профессиональная квалификация, благоприятный уровень физического и психоэмоционального состояний, способность быстрой адаптации к меняющимся условиям, восприимчивость к инновациям в социальной и технической сферах, общая и профессиональная культура членов общества формируют его потенциал безопасности. Отсутствие баланса интересов субъектов социальных отношений (работников, работодателей, общества, государственных структур) и возможности цивилизованного разрешения социальных конфликтов, вызванных политической и экономической нестабильностью в стране приводят к неполному использованию потенциала безопасности.
Понятие человеческий фактор характеризуется чрезвычайной многогранностью и сложностью, в частности под человеческим фактором понимаются не только ошибки производственного персонала, но и любая человеческая активность.
Исходя из вышесказанного, к рискам, связанным с человеческим фактором, могут быть отнесены особенности профессиональной деятельности (вредные и опасные условия труда,
сверхнормативная работа, психоэмоциональный стресс), характер статусно-ролевых отношений, уровень и качество жизни, состояние здоровья, которые приводят к формированию социальной усталости и девиации, профессиональной деформации, нарушениям трудовой дисциплины и как следствие — к угрозе безопасности.
Интерес к изучению человеческого фактора в науках, связанных с производственной деятельностью человека — психологии и гигиене труда, промышленной безопасности, стресс- и риск-менеджменте за рубежом, начал активно проявляться уже в начале XX в. Большое теоретическое и методологическое значение имели труды классиков социологии Э. Мэйо, М. Вебе-ра, Э. Дюркгейма, способствовавших разработке в дальнейшем теорий мотивации эффективного и безопасного труда и управления им в работах Ф. Тейлора, Ф. Херцберга. В 60—80 гг. в СССР данная проблема освещалась наиболее полно в работах А. Здравомыслова, З. Файнбурга. Вопросы социальной трансформации российского общества и ее влияние на роль человеческого фактора раскрыты в трудах Т. Заславской, Г. Осипова, Ж. Тощенко.
Носителями риска являются не только люди, участвующие в процессе управления сложным объектом (операторы, менеджеры, лица, принимающие решения, аналитики, эксперты) но и разработчики систем управления, информационных технологий, и ученые, которые теоретически обосновывают методы управления.
Исследования, выполненные в нашем институте, позволили выделить характерные типы
рисков, к которым в первую очередь были отнесены риски, в основе которых лежат механизмы, относящиеся к когнитивной сфере (внимание, память, мышление) и обеспечивающие процессы структуризации, распознавания, концептуализации информационных потоков. Изучение психофизиологических особенностей учащейся и работающей молодёжи показало низкие уровни объёма и концентрации внимания, точности кратковременной зрительной памяти, способности к логическому мышлению и построению сложных аналогий у 55,7—96,1 % учащихся и 67,6—85,3 % работающих, что свидетельствует о затруднении формирования рабочего динамического стереотипа, являющегося основой индивидуального стиля деятельности [2, 6].
Были выделены также физиологические риски, объясняемые состоянием физиологических систем организма, обеспечивающих разные уровни здоровья (адаптация, напряжение адаптации, стресс, дизадаптация, предболезнь, болезнь).
Установлено, что начинающие работники демонстрируют дефицитарность медико-биологического потенциала, обусловленную низкими уровнями здоровья и функциональных возможностей сердечно-сосудистой системы, ставящую под угрозу безопасность и эффективность профессиональной деятельности (таблица).
В ходе исследования установлена зависимость распространенности рисков психосоматической патологии от стажа работы в профессии. При этом проявляется неоднозначность оценки состояния здоровья. По данным периодических медицинских осмотров уровни выявленной заболеваемости стажированных работников были низкими, в то время как уровни риска утраты здоровья — высокими, что связано с социальной напряженностью на предприятиях, боязнью потерять рабочее место (рис. 1).
Начинающим работникам свойственно переоценивать состояние своего здоровья. Так, уровни риска по результатам анонимного опроса были
низкими, а на углубленных медосмотрах практически здоровыми были признаны лишь 12 % [3].
Указанные факты позволили выделить третью группу рисков — поведенческие (социально-психологические) риски, связанные с различными типами социального взаимодействия и эмоциональным восприятием его участников, их ценностно-мотивационной сферой, формирующими модели поведения. У работающей и учащейся молодежи выявлена низкая степень социальной ответственности личности за происходящие с ней события в области достижений и неудач, семейных отношений и здоровья, способные привести к девиации [7].
Симптомами развивающихся патопсихологических изменений личности могут быть агрессивность и враждебность. Выявлено преобладание среди начинающих сотрудников учреждений системы исполнения наказаний (УИС) низкого уровня агрессивности (у 57 % лиц), способствующего возникновению психосоматических заболеваний и сложностям в принятии решений относительно действий со спецконтингентом в экстремальных ситуациях. Наличие у каждого шестого начинающего сотрудника высокого уровня враждебности может свидетельствовать о психологическом неблагополучии личности и трудностях профессиональной адаптации. В то же время, больше трети стажированных сотрудников (38 %) демонстрировали высокий уровень враждебности, что, возможно, связано с негативным опытом общения с осужденными или профессиональной деформацией [9, 10].
Примечательно, что профессиональная деформация может сопровождаться признаками синдрома эмоционального выгорания (СЭВ) различной степени выраженности, формирующегося под влиянием не только экстремальных условий труда, как у сотрудников УИС, но и напряженного высокоинтеллектуального труда в условиях дефицита времени и высокой ответственности за результаты работы как у конструкторов летательных аппаратов и инженеров-электроников [5, 8].
Распространенность неблагоприятных показателей функционального состояния сердечно-сосудистой системы среди начинающих работников, %
Категория работников Показатель функционального состояния
Состояние функционального напряжения Сниженная выносливость Низкий уровень тренированности
Сотрудники учреждений уголовно-исполнительной системы 96,0 79,0 86,0
Конструкторы летательных аппаратов 100,0 62,0 69,0
Слесари-клепальщики 78,0 38,0 70,0
работники работники
промышленных предприятий
□ Данные медосмотра □ Оценка рисков нарушений здоровья
Рис. 1. Доли практически здоровых лиц, установленных по результатам медосмотра и автоматизированной количественной оценки рисков основных общепатологических синдромов, %
Социальное поведение определяется цен-ностно-мотивационной сферой, изучение которой выявило характерные для потенциальных и актуальных работников органический и экзистенциальный характер ценностных установок и наличие внутриличностных конфликтов в ряде жизненных сфер, а также достоверное снижение доли лиц с социально значимой мотивацией к труду среди молодых работников по сравнению с учащимися (27,8 ± 7,5 и 86,3 ± 3,7 % соответственно, р < 0,05) (рис. 2).
Неопределенность жизненных планов и ценностно-мотивационных установок следует расценивать как низкую степень социально-психологической адаптации. Следствием этого для значительной части молодых людей может стать социальный пессимизм, то есть неверие в то, что они когда-нибудь смогут иметь интересную, содержательную работу, оплачиваемую в соответствии с мерой труда, и профессиональные знания и умения молодежи не будут эффективно реализованы в социально значимых целях [3].
Яркой иллюстрацией значимости поведенческих рисков являются результаты изучения травматизма на промышленных предприятиях Сибири и Дальнего Востока. За последние годы наблюдается двукратное увеличение частоты бытового травматизма, что характеризует отношение к своему здоровью и безопасности, свойственное населению страны в целом. Наиболее часто травмируются в быту молодые люди в возрасте до 30 лет.
Установлено, что производственный травматизм лиц, чья трудовая деятельность связана с риском для жизни и здоровья, подчиняется определенной закономерности. Наибольшую частоту травматизма на производстве демонстрируют работники со стажем до 5 лет, что объясняется склонностью молодых людей к ри-
ску, недостаточными знаниями промышленной безопасности и отсутствием профессионального опыта, и профессионалы, со стажем работы более 15 лет, что связано с чрезмерной уверенностью в своем профессиональном опыте [11, 12].
Если для молодых работников характерно рисковое поведение по «баллистическому типу», то для стажированных лиц — по типу «построения сверхобобщений» и «неправильного выбора модели при прогнозировании ситуации» по классификации Д. Дернера [4].
Психосоциальная напряженность, распространенность пассивно-иждивенческих настроений в сфере трудовых отношений и вытеснение социальной значимости труда из мотивационного ядра трудовой деятельности, эксплуатация здоровья как стратегия трудового поведения могут являться источниками риска безопасности, как личности, так и общества в целом.
Таким образом, источники риска можно разделить на поведенческие, которые проявляются вне зависимости от содержания профессиональной деятельности и связаны с индивидуально-психологическими особенностями и статусно-ролевыми конфликтами; производственные, обусловленные спецификой задачи, состоянием основных производственных фондов и технологической дисциплины; комплексные, объединяющие в единое целое системы «человек—предмет», «человек—машина», «человек—работа», «человек—человек».
Наиболее управляемыми являются производственные источники риска, снижение влияния которых возможно на уровне предприятия. В системе управления промышленной безопасностью в настоящее время существуют противоречия, связанные с человеческим фактором. С одной стороны, существуют позитивные явления: поощрение инновационной деятельности, усиление внимания к экологической и технологической безопасности, внедрение новейших технических средств контроля и слежения за промышленной безопасностью. С другой стороны — негативные: незначительность санкций за нарушение законодательства о труде и промышленной безопасности, отсутствие планирования мероприятий и сокращение служб охраны труда на предприятиях. Устранение этих противоречий будет способствовать оптимизации системы управления безопасностью на производстве. Работодателям нельзя не учитывать в качестве источников производственных рисков недостаточное стимулирование работников, низкий уровень здоровья, наличие конфликтных ситуаций в рабочих коллективах [1].
□ Материальная □ Социально значимая □ Смешанная
Рис. 2. Распределение типов мотиваций в сфере труда среди учащейся и работающей молодежи, %
В меньшей степени поддаются корректировке поведенческие риски. К непосредственным причинам поведенческих ошибок относят личностные качества: внимание, навыки и умения, способность к переработке информации, склонность к риску, актуальное психическое состояние. Снижение поведенческих рисков возможно лишь при устранении синдромокомплекса «социальной усталости» населения, выражающегося в формировании психосоматических заболеваний, конверсии жизненных ценностей и мотиваций, распространении синдрома эмоционального выгорания — состояния эмоционального, психического и физического истощения, развивающегося в результате хронического стресса среди интеллектуальной элиты промышленных предприятий.
Для оптимального управления комплексными рисками необходимо учитывать социальные факторы, важнейшими из которых являются баланс интересов субъектов сферы безопасности и возможность разрешения социальных конфликтов, вызванных неполным использованием потенциала безопасности. Без обеспечения социального партнерства, использования социальных механизмов управления безопасным трудом невозможно достижение эффективной адаптации человека к новым социально-экономическим условиям, инновациям в технике и технологии.
Оптимальное управление безопасностью, связанной с человеческим фактором, через минимизацию источников рисков требует вмешательства государства на законодательном и исполнительном уровнях. Несмотря на имеющуюся нормативно-законодательную базу, призванную защищать интересы личности, общества и государства, в настоящее время система управления безопасностью остается малоэффективной.
Одной из причин тому, на наш взгляд, является отсутствие должного внимания к человеческому фактору. Только создание благоприятных условий для развития гражданского общества, возрождение духовно-нравственных ценностей, общей и профессиональной культуры будут способствовать формированию самосохранительно-го поведения, устойчивому развитию личности и повышению качества жизни всех категорий граждан, являющихся основой национальной безопасности.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Величковский Б.Т. // Бюл. ВСНЦ СО РАМН. 2005. № 2.
2. Гуськова Т.М. // Физиология человека. 2008. Т. 34, № 6. С. 78—84.
3. Гуськова Т.М., Дьякович М.П., Шаяхметов С.Ф. // Мед. труда. 2007. № 6. С. 6—12.
4. Дернер Д. Логика неудач. М.: Смысл, 1997.
5. Дьякович М.П. // Мед. труда. 2009. № 1. С. 10—15.
6. Дьякович М.П., Гуськова Т.М. // Там же. 2005. № 12. С. 22—25.
7. Дьякович М.П., Гуськова Т.М. // Социально-экономические и демографические аспекты: Материалы Байкальского экономического форума. Иркутск, 2006.
С. 14—19.
8. Дьякович М.П., Куренкова Г.В. // Гиг. и сан.
2005. № 1. С. 28—30.
9. Дьякович М.П., Павлов А.В., Шевченко О.И. // Актуальные вопросы права и безопасности на современном этапе: Материалы научно-практической конференции Вост.-Сибирского института МВД России, 19—20 марта 2009 г. Иркутск: ФГОУ ВПО ВСИ МВД РФ, 2009. С. 7—11.
10. Павлов А.В., Дьякович М.П. // Актуальные вопросы совершенствования медико-психологической реабилитации военнослужащих ФСБ России, принимавших участие в контртеррористических операциях: Материалы межрегиональной научно-практической конференции.
Иркутск, 2006. С. 23—25.
11. Рукавишников В.С., Дьякович М.П. // Бюлл. Научного совета медико-экологические проблемы работающих. 2004. С. 42—46.
12. Рукавишников В.С., Дьякович М.П., Панков В.А. // Предупреждение риска (НТР). Материалы Международного симпозиума. М., 1992. С. 10—11.
Поступила 25.11.09
