CC BY
32
Ф О Л Ь К Л О Р И С Т И К А УДК 82-13(=821.511.131) М.Г. Атаманов-Эграпи
ЧАСТНЫЕ И ОБЩЕСТВЕННЫЕ МОЛЕНИЯ, МОЛИТВЫ-КУРИСЬКОНЫ
В ЭПОСЕ «ТАНГЫРА» Ф О Л Ь К Л О Р И С Т И К А УДК 82-13(=821.511.131)
В статье приводится ряд молитв-куриськонов, связанных с разными случаями в жизни удмуртского народа ушедших эпох. Они являются духовно-поэтическими шедеврами древней народной поэзии; в них отражается внутренний духовный и поэтический мир наших предков. Они являются мировоззренческими произведениями, имеющими глубокую национальную специфику.
Ключевые слова: молитва-куриськон, эпос, жертва, Великий Бог, ватка, калмез, тангыра.
До середины XVIII в. основная масса удмуртского народа оставалась в язычестве, хотя отдельные случаи перехода в православную христианскую веру известны уже с середины XVI века. С образованием в 1740 г. Новокрещенской конторы в Казани, началось массовое крещение народов Волго-Уральского региона, в том числе и удмуртов. В дело просвещения язычников светом Христовой веры много труда, силы, ума приложил митрополит Казанский и Свияжский Вениамин Пуцек-Григорович (1706-1785). При нем были написаны первые грамматики чувашского, удмуртского и марийского языков, строились первые храмы, открывались школы для новокрещеных детей.
В то же время, крещение среди удмуртов шло нелегко: было немало отказывающихся принять новую религию, особенно среди южных удмуртов, калмезов и бесермян. Упорствующие уходили на Урал, в глухие, таежные места, пока была возможность; немалая часть переходила в ислам, особенно удмурты-язычники Казанской, Уфимской, Пермской, Самарской губерний, бесермяне Вятской губернии. Они отатаривались или составляли особое сословие так называемых тептярей в составе башкирских команд. К началу XXI в. язычниками, то есть приверженцами дохристианских верований, оставалось около 35 тысяч, или 5% удмуртов. Это в основном удмурты Башкирии, юга Пермской области, отчасти Татарстана; до сего времени отдельные семьи удмуртов-язычников встречаются в Алнашском, Киясовском, Малопургинском, Граховском районах Удмуртии, в городах и поселках Приуралья и самой Удмуртии.
Не случайно, что среди удмуртов до недавнего времени устойчиво сохранялись языческие обычаи, совершались языческие обряды, проводились языческие моления с жертвоприношением уток, гусей и других животных, птиц, рыб. Так, в д. Нижние Юраши Граховского района в 2009 г. на общественном молении 5 деревень под названием Булда было принесено 5 баранов. Древнеудмуртские моления прошли в д. Кузебаево Алнашского района, в д. Круглово Слободского района Кировской области, в д. Варклет-Бодья Агрызского района Татарстана, во многих деревнях Башкирии; до этого года на общереспубликанском празднике Гербер жертвовали быка, а в этом году варили только кашу без мяса жертвенного животного.
В эпосе «Тангыра» описывается жизнь древнеудмуртских племенных объединений ватка, калмез и 70 воршудно-родовых групп в продолжении более чем двух тысяч лет - начиная примерно с Ш-ГУ вв. до нашей эры и заканчивая 1670 годом. Это была еще дохристианская эпоха, время расцвета языческих культов, обрядов и обычаев - время формирования единого удмуртского народа.
К концу той исторической эпохи среди удмуртов не стало уже общеплеменных центров со своим царем - эксэй, с общеплеменными молениями - дэмен вось, с предводителями родов и племен - торо; не стало уже людей богатырского духа, ведущих свой народ на борьбу с врагами за справедливость. В своих воспоминаниях удмурты с любовью называли их батыр, бакатыр. К тому времени опустели и кары-городки (городища), с мощными укреплениями, как Арское (Арчакар), Хлыновское (Ваткакар), Иднакар, а также все другие многочисленные городища по берегам крупных и мелких рек во всем Камско-Волжском регионе.
Несмотря на все негативные явления в жизни удмуртского этноса в средневековье (полная потеря независимости: в конце I тыс. н.э. подпали под власть хазар и булгар, с XIII в. - татаро-монгол, XV-XVI вв. - под власть Русского государства), удмуртский народ всеми силами боролся за достойную, справедливую жизнь на земле. Это мы особенно ярко видим в финальном действии эпоса «Тангыра», составленного на основе подлинного исторического документа (см.: Документы по истории Удмуртии XV-XVII веков; Ижевск, 1958. С. 95-99; составитель П.Н. Луппов): в 1670 году 25 июня на месте древнеуд-муртского городища Иднакар, на горе Солдырь (в нескольких километрах от г. Глазова), собрались выборные люди со всех удмуртских деревень, входящих ныне в состав северной Удмуртии и причепецких деревень Кировской области, доведенные до отчаяния бесконечными поборами царских властей и прямых их пособников - каринских татар - для составления Одинашной записи -письменного обязательства членов большого мирского совета (бадзым удмурт кенеш) быть одинаковыми, одинакового образа мыслей по решению важных для удмуртской общины вопросов. К удмуртам присоединились бесермяне. На большом мирском совете собравшиеся дали клятву: «.. .стоять истцом всем заодно безо всякой хитрости и поноровки и во всем друг друга слушатца; ... и после нас кто будет жив, ни детям нашим, ни внучатам, ни правнучатам, ни роду нашему, ни племяни ничем не лживить и не спорить, потому что мы мирские люди сию одинашную запись писать велели со всего мирского большого совету» (Документы. С. 98).
Совместными усилиями, под руководством выдающегося сына удмуртского народа того времени Буди (Буда) Аккузина (из слободских удмуртов) была одержана крупная победа: остановлен процесс колонизации удмуртских земель на Чепце, поборы уменьшены, татары выведены из захваченных удмуртских земель. Под «Одинашной записью удмуртов разных деревень Каринской волости Чепецкой доли от 1670 года о взаимной помощи против каринских татар» поставили свои бортевые знаки (подэм пус) 282 человека. Эта была мирная победа удмуртов и присоединившихся к ним бесермян.
Какие бы события ни проходили в жизни удмуртской общины, все важные дела начинались с молений жертвоприношениями. Как и у ветхозаветных евреев, судя по Библии, жертвы были кровные и бескровные. В жертву приносили животных из крупного и мелкого рогатого скота: волов, чаще молодых бычков, чаще красной масти (красную масть - указывал туно1), коров, баранов некастрированных, в отличие от евреев, приносили в жертву коней, чаще жеребят, зато коз не жертвовали, а также птиц: уток, гусей, рябчиков, тетеревов; из рыб - хариуса, форель (граховские удмурты их называют вось чорыг жертвенная рыба' или восян 'жертвенная; для жертв ') щуку, окуня. Евреи в жертву приносили из птиц только голубей и горлиц; рыба и дичь - не допускались.
Из бескровных жертв приносились каравай свежеиспеченного хлеба - бискы-ли, пресные хлебы - лемнянь, пресные лепешки - куарнянь и обязательно аракы (у южных удмуртов) ~ кумышка (у северных удмуртов) - хлебная водка с небольшим градусом (у евреев приносились виноградное вино, а также оливковое масло, соль, благоухающие курения). На молениях употреблялись музыкальные инструменты, чаще - гусли (крезь). Так же было и у евреев.
Удивительно, но обряд жертвоприношений у удмуртов был очень близок к жертвоприношениям ветхозаветных евреев. Обо всех параллелях говорить в данном случае у меня нет возможности. Но так и напрашивается еще одна параллель: торо у удмуртов и левит у евреев.
Всеми общественными молениями руководил торо - почетная, наследственная - переходящая от отца к сыну, из рода в род - должность главы молений; он восседал на самом почетном месте - торо пукон - внутри святилища - куала, на специальной подушке из лебяжьх перьев. Он наблюдал за ходом молений. Жрец и его помощники брали у него благословение на совершение моления.
По описаниям этнографов, миссионеров, путешественников, еще в конце XIX в. в семейных святилищах удмуртов - покчи куала - проходило до 70 молений в год; в общедеревенских ~ общеродовых святилищах - быдзым куала - до 3 раз в год; общеплеменные ~ общетерриториальные моления, такие как Дэмен-вось, Губер-вось, Мерен-вось, Элен-вось, проводились в 3 года один раз.
Самим ходом моления руководил жрец - восясь он выбирался усто туно знахарем-шаманом (это уже финно-угорское явление, такого не было у евреев) на несколько лет или пожизненно; в отсутствие усто туно, жреца назначала деревенская община по жребию. У жреца были помощники в подготовке моления:
1 Туно - знахарь-ворожея, в его действиях было много шаманского.
закалывающие и обрабатывающие жертвенное животное - партчась, поддерживающее священный огонь, варящие жертвенное мясо с кашей - тылась, а также готовящие жертвенную посуду и раздающие народу жертвенную еду.
Восясь - жрец, - взяв на чистое полотенце свежеиспечённый хлеб, вставал впереди молящихся перед костром, лицом к восходящему солнцу - на восток; позади него вставали его помощники, а позади них - их жены.
В самые важные моменты прошений и в конце моления все молящиеся, в том числе и дети, вставали на колени, кланялись до земли и единогласно произносили: «Омин!» (в других местах «Амин(ь)» или «Остэ!»).
Молитву-прошение-куриськон-восясь читал нараспев, продолжительность молитвы зависела от словесного мастерства и ума жреца. В отличие от христианских молитв, в языческих куриськонах-просьбахх - нет покаяния в грехах, а есть только прошение у Всевышнего Бога здоровья, достатка, мирной, благополучной жизни для детей, для всех членов общины, чтобы не было войн, чтобы вовремя платить подати-налоги и т.д. и т.п. Древний удмурт, как и христианин, с трепетом и страхом обращался к Всевышнему Богу, а также воршуду - хранителю семьи и рода.
Живя рядом, нередко в смешении, с мусульманами (в древности - булгары, потом - татары, башкиры) или с христианами (русские, кряшены, в древности - коми, особенно пермяки) в течение многих столетий, удмурты-язычники испытали немалое влияние мировых религий: на южных удмуртов и бесермян определенное влияние оказал ислам, а на северных - христианство.
Духовная, религиозная и общественная жизнь древнеудмуртского общества с его общеплеменными и частными молениями, с молитвами-куриськонами весьма широко представлена в эпосе «Тангыра». В данный момент так и напрашиваются строки, раскрывающие суть тех молений, из поэмы «Керемет» гениального удмурта - поэта, ученого - Кузебая Герда:
«... А в годы, /Давние, /Забытые года, /Сюда /Семья / Удмуртов /Из далеких /Гуртов / Собиралась прежде /В одежде /Белой, / Ослепительной, /Как первый снег... / И ночью /В тишине / О радостях своих /И горе /Говорили... За золото колосьев / На полях убогих, / За то, что дал / Убить им лосей, / Убить медведя / У берлоги - / Воршуда / Благодарили / И плакали / Тогда. / Языческих мольбищ / Огромные / Костры, /И порабощенного народа /Жгучие молитвы, / И тихих девушек /Журчащие напевы /И звоны /Голосов, /И крик зловещих сов, / И заклинанья битвы - /Разносились/Далёко за бугры /И слышались/До самого утра / Пока заря / Не зарумянит небо, / И вода / Багряная, как кровь, / В реке Вала /Проснется вновь... / И слышались / До самого утра /В давно ушедшие / Забытые года, /Пока / Сверкающее /Радостное / Солнце /Не брызнет золотом / В раскрытое / Оконце... » (Кузебай Герд. Лирика. - Ижевск, 1965. С. 43-45).
Удмуртские куриськоны, я бы сказал, это шедевры древнеудмуртской народной поэзии; в них отразился внутренний духовный и поэтический мир наших предков, нашего народа; они полны заботами, чаяниями, верой, надеждой на светлое будущее детей, внуков, правнуков, - всех членов своей семьи, рода, племени родного народа. Эти духовно-поэтические шедевры удмуртского народа должны были лечь в основу национального эпоса «Тангыра». Они являются мировоззренческими произведениями нашего народа, они имеют свою нацио-
нальную специфику в рифмовании строк, поэтому при составлении своего эпоса не следовало бы подражать ритмике «Калевалы» и других национальных эпосов. Мы не карелы и финны, не киргизы, калмыки, якуты, индейцы, мы - удмурты. У нас своя древняя культура, история, язык, поэтика народных произведений. Привожу тексты куриськонов в собственном переводе на русский язык.
* * *
1-й куриськон (прошение-молитва). Исходит из уст Югра бытыра - предводителя народа югра - предков обских угров, отправившего часть своего народа, в том числе родную дочь и нескольких сыновей, на землю удмуртов-ватка в скорбные дни, наступившие с началом великого переселения народов, когда орды кочевых племен Южной Сибири, Саяно-Алтайского нагорья, Монголии, Казахстана оттеснили почти все народы Сибири, Урала со своих древних территорий. Из потомков югры образовалась крупная воршудно-родовая группа Эгра(<*егра), а также Пурга (<* порга: пор - одна из двух фратрий обских угров + -ка ~ -га (аффикс, характерный для удмуртских воршудных имен) и Можга (<*моська: мось - одна из двух фратрий обских угров + -ка ~ -га - аффикс).
И вот о чем молится и что просит Югра батыр у Всевышнего Бога для своих детей, сородичей, отправившихся в дальний путь, к дальним родственникам:
О великий Светлый-Белый Боже,
Господь Вседержитель!
И небо, и землю Ты сотворил;
И солнце на небе, и голубое небо,
По ночам сияющая серебряная луна и
Тысяча-тысяча мерцающих звезд на небе,
Золотые крупинки, жемчужинки-крупинки, -
Твоими руками, Твоим умом сотворены,
Великий Светлый-Белый Боже, Жизнедатель!
По лесам, по полям, по ложбинам и овражкам
Бродящие-гулящие тысяча-тысяча зверей,
По воздуху тысячами парящие-летящие,
Поющие, трелью заливающиеся птицы, пташки, - всё
В Твоих реках и в морях живущее-дышащее,
Всё плавающее - и рыбы, и моллюски-улитки, -
Все созданы-сотворены Твоими руками.
О Светлый-Белый Боже мой!
Сильно веющий, ревущий ураганный ветер,
И свежий, мягкий летний ветерок и ливни -
Милый Боже все Тебе подчиняются;
Дикие звери, и дикие птицы, и рыбы,
И ползающие, пресмыкающиеся насекомые,
И все живущие на земле люди-народы
Обитают в страхе и трепете пред Тобою:
Как громом загремишь, молнией ударишь
Все негодное-злое Ты Сам уничтожаешь!
О великий Светлый-Белый Боже, Вседержитель! Выехавших в далекий путь-дорогу моих детей Сам сохрани, Боже, Сам их соблюди, береги! Пусть они попадут на доброе место, к добрым людям, Доброй жизнью да пусть они там поживут! До ста жилищ, до тысячи чумов да пусть размножатся! С множеством детей благодатно да пусть они поживут! В дружбе меж собою, любя, уважая друг друга Пусть бы они жили, творили на новом месте; Страданий-печалей, плачей не видать бы им; В счастии, с добрыми людьми в дружбе бы им пожить! Подобно рыбе, плавающей в воде, подобно летающим В вышине птицам, пусть они будут быстры в делах! Пред глазами доброго народа, добрых людей да, Чтоб они никогда не пали, да злых дел чтоб никогда не знали! Добрая их слава, добрые их дела из края в край, От конца вселенной, до другого её конца да распространилась бы! Счастья-блаженства, доброго здоровья, добрых намерений, Благодати, успехов, спорости в трудах дал бы Ты моим чадам, Великий Светлый-Белый Господь Вседержитель!
(Удмуртский вариант данного куриськона см.: Эграпи Гавир Микаль. Тан-гыра. Кузьмадёс. - Ижкар, 2008. С. 21-22).
2-й куриськон (прошение-молитва) в эпосе «Тангыра» приведен по случаю трагических событий в жизни древних удмуртов: захвачен врагом, сожжен дотла древний племенной центр на Вятке - Ваткакар; предводитель, вождь, глава племени ватка - Ватка батыр, взяв в руки каравай хлеба, с сокрушенным сердцем так обращается к Богу Вседержителю:
О Господь Вседержитель, Жизнедатель,
Великий Светлый-Белый Боже наш!
Умоляю, с рыданием прошу:
Посмотри на наши страдания, -
Сгорел, исчез, в пепел превратился
Древний Ваткакар - у племени ватка
Место молений, жертвоприношений, собраний;
Нет больше святилища в честь Инмы-Голубя воршуда
Место престола царя тоже в пепел превратилось.
Моих сыновей-орлов - наследников престола, -
Копье врага, стрелы лука свалили на землю.
Воинственный, разбойничий народ-грабитель
Захватил наш центр, место нашего обитания.
Осквернил, испоганил враг нашу родную землю -
Славную, древнюю землю - Ватка улос.
Содрогнул, поверг он на землю многие
Воршудные группы племени ватка.
О Господь Вседержитель, Жизнедатель, Великий Светлый-Белый Боже наш! Посреди могучих бесконечных лесов, Возле рыбой, дикими зверями богатых рек, Укрой от глаз злейших, черных душой врагов Мой родной народ ватка! По обычаю наших древних отцов Благослови проводить родной народ О Великий, Светлый-Белый Боже наш! Береги, сохрани мой народ! Остэ, остэ, остэ!
(Удмуртский вариант см.: Тангыра... С. 50-51).
3-й куриськон (прошение-молитва) связан с тем, что после сожжения ушкуйниками (в эпосе: руоч) религиозно-духовного центра племени ватка -Ваткакар - его оставшиеся в живых жители были изгнаны с родного пепелища. Уходящим в разные места воршудно-родовым группам - их главам-тдро - глава племени Ватка батыр дал красных быков-предводителей: куда они приведут, там и обосноваться на жилье.
Первый из четырех быков-предводителей малую часть жителей Ваткакар повел на запад, на реку Ветлугу (в эпосе: Вадюг). Красного быка, куда он упал, как бы указывая на место поселения, принесли в жертву: на добрую землю он привел - кругом такая красота, покой! Глава переселенцев - Удэга торо - так молился, так просил у Бога:
Великий Светлый-Белый Добрый Боже!
На житьё на новом месте послал бы Свою благодать!
Без войн и сражений, без ссор и грызни дни дал бы нам!
Жить бы нам на новом месте без столкновений,
Без унижений и оскорблений, без насмешек и обид.
Жертву нашу прими в Свои руки, а последующие наши дни
Сам поправь, Сам выправи, Всевышний Боже наш!
Мы, как маленькие дети, мало что соображаем:
То, что следовало сказать в начале, говорим в конце, наверное,
То, что следовало сказать в конце, говорим в начале, наверное.
Сам, Боже, все уладь, Сам, Боже, все исправь!
(Удмуртский вариант куриськона см.: Тангыра... С. 61).
4-й куриськон: обращение к общеплеменному покровителю - Инма-Дыдык воршуду. История такова: второй красный бык-предводитель был вручен уходящим за Вятку-реку, на север Ваткаулоса. Этот был самый смиренный предводитель: уйдя на несколько десятков верст от Ваткакара, вблизи современного г. Слободского, бык-предводитель пал на землю и тут же его принесли в жертву; эту округу они избрали себе для поселений. Но новопоселенцам показалось, что их племенной покровитель Инма, который имел вид голубя, остался в сгоревшем в Ваткаре, а без воршуда-покровителя может ли быть счастливой жизнь?
Тогда народ решил: надо послать ходоков на место пепелища и умолить своего покровителя переселиться к своим почитателям.
В полночь прибыли ходоки со жрецом в Ваткакар, а захватчики все еще отмечали свою победу: беспробудно пили и веселились. Когда эти пали в глубокий сон, ходоки со жрецом на месте сожженного племенного святилища - зок куала, в честь Инма-Дыдык воршуда, принесли утку в жертву и начали слезно молиться, умолять:
Покровитель святилища Инма у народа ватка, Золотистый-серебристый Дыдык (Голубь) воршуд, услышь нас! Мы пришли пригласить тебя к своему народу. Благосклонно прими нашу просьбу! Уважь нас! Чтобы твой народ смог безбедно пожить, От Бога спусти на нас благодать! Услышь нас, воршуд-покровитель Дыдык, С чистых, светлых небес спустись к нам!
(Удмуртский вариант см.: Тангыра..., С. 65.)
«... При восходе солнца, когда из-за горизонта Рассыпались первые блёстки-лучи, Сверху, с небес, золотоногий, золотоклювый, Серебрянокрылый светлый, белый голубь спустился И над головой умоляюще молящихся людей Три раза кругом, рассматривая, пролетел, А затем за Вятку-реку, к устью Чепцы, к Карину Не спеша, чинно-важно полетел... к своим»1.
5-й куриськон (прошение-молитва), он связан с жизнью и бытом племенного объединения калмез, история которых сложна и до конца не изучена.
До начала великого переселения народов калмезы жили в бассейнах рек Белой (центральные и северо-западные районы Башкирии) и среднего течения Камы (юго-западные районы Пермской области, юго-восточные района Удмуртии, восточные районы Татарии). В V-VП вв. н.э. они вынуждены были под натиском пришельцев-кочевников отступить на территорию южной и центральной части Удмуртии, на Вятку, среднюю Волгу, вплоть до Ветлуги. Вскоре под напором булгарской, славянской колонизации, впереди которых шли оттесненные со своей пратерритории марийские племена, в конце I - начале II тыс. н.э. основная масса калмезов отступила на восток и сосредоточилась в таёжных, малодоступных районах бассейна реки Кильмези и по ее протокам.
1 Во время этнографической экспедиции к удмуртам Слободского района Кировской области в 1971 г. многие информаторы об этих событиях рассказывали весьма подробно; они еще помнили и мелодию, посвященную жизни в Ваткакаре (как они называли, в Кылно); рассказы о красном быке-предводителе, о захвате городища, о сожжении святилища захватчиками, о призывании племенного покровителя Инма-Дыдык воршуда и многое другое я сам, услышал из уст слободских удмуртов.
По эпосу «Тангыра», несколько десятков семейств из захваченного Ватка-кара на землю калмезов привел красный бык-предводитель. О каких-то крупных смешениях калмезов с ваткой в то время говорить еще не приходится. Калмезы по происхождению едины с южными удмуртами: язык, культура у них близки друг другу, родственные, брачные связи не имели препятствий в отличие от ватки.
Во всем эпосе общеплеменное моление калмезов «Дэмен вдсь» (совместное, общественное моление) занимает самое большое место из всех приведенных молений. Это общенародный праздник с многочисленными ритуалами, с подготовкой, совершением самого моления с многочисленными жертвоприношениями, с детскими играми, молодежными увеселениями, состязанием гусляров в пении, сказывании ими древней истории родного народа. Именно из рассказа гусляра Дадик крезьчи узнаем о жизни южных, прикамских удмуртов, ибо он сам выходец из их среды; Мадей крезьчи рассказывает под гусельный наигрыш древнюю историю калмезов.
Такова была традиция: трением веревки о священное дерево добывали огонь, от этого огня зажигались многочисленные котлы с жертвенной едой -это было делом жреца и его помощников: к восходу солнца все должно быть уже готово. А народ, прибывший на моление в свободное время, встречался с родственниками, слушал рассказы старцев-мудрецов, гусляров-златоустов, молодежь веселилась, выбирала себе будущих женихов и невест, дети играли в свои веселые игры.
Это были мирные, торжественные, самые радостные дни в жизни удмуртского народа.
... Вот восходит уже солнце, а главный выборный жрец этого грандиозного общеплеменного моления, седой как лунь, старец - Шактыр восясь со своими четырьмя помощниками, с жертвенными хлебами на руках, стоят перед костром, смотря на восток, на восходящее солнце, а тысячи людей встали позади них, и вот гусляры на своих великих гуслях (быдзым крезь), заиграли мелодию «Инвуутчан гур» (Мелодию поиска Небесной воды); под тон гуслей особым певучим голосом заговорил, начал свое обращение к Великому Богу старец Шактыр восясь: О Боже! Светлый-Белый Великий Боже наш, Вседержитель, Жизнедатель! Неприкосновенным хлебом, неприкосновенной Жертвенной яствой, мы пред Тобою поклоняемся, Чтим, прославляем Тебя, Великий Боже! От вершины реки Калмез до её устья, От вершины реки Вало, до её устья Расселившегося калмезского народа молитвы Благосклонно прими, Великий Светлый-Белый Боже! Мы - как маленькие дети, несмышленые: Что полагается говорить в начале, говорим в конце, наверное, А что полагается говорить в конце, говорим в начале, наверное. Сам исправь Боже, Сам все выпрямь, Боже наш! Лучшая часть жертвы пусть Тебе будет угодна, Оставшаяся же часть от жертвы пусть нам будет ладно.
С добрыми намерениями посеянные наши хлеба, По доброму взошли бы по Твоей благости, добрый Боже! Как молодая липа, как молодая ива по Твоей благости Разрослись, кустились бы наши хлеба на нашей ниве, Боже! Подобно землянике и клубнике, если бы Ты дал созреть им, Подобно малине и костянике, если бы Ты зарумянил их. Камышеобразной соломой, серебянным колосом, золотистым зерном, Не сгибающимися, не ломающимися, если бы ты вырастил наши хлеба! Теплые, мягкие ночи, если бы Ты дал нашим посевам, Боже.
Теплыми дождевыми водами, если бы Ты оросил наши нивы; Теплые, южные ветра, если бы Ты вывел на наши поля, Теплые, солнечные деньки, если бы Ты дал нам, Боже наш! Серебристым колосом кустя, золотистым зерном наливая, Если бы Ты вырастил наши хлеба, Боже наш! Источающих, иссушающих наши хлеба червей, Букашек, жучков если бы Ты изгнал из наших полей! За дремучие леса, на другую сторону рек и оврагов, За огороженный из хвойных веток тын, если бы Ты изгнал их! От проливных дождей, от ураганных ветров, От инея, изморози Ты Сам уберёг бы наши посевы, Боже наш! Сноп к снопу, суслон к суслону да воздвигнется на нашей ниве, Скирд к скирду, кладь к клади да воздвигнется на нашем гумне! Гумно к гумну воздвигнуть, полное гумно снопов завести, Да в клади, скирды их сложить благоволи нам, Боже наш! Двенадцать лет стоящим в скирдах необмолоченным житом, Двенадцать лет хранящимся в житницах прошлым зерном Счастья дал бы Ты нам жить, Боже наш! Когда же начнем завозить в гумно снопы жита, На двенадцати подставках клади поднять благоволил бы нам! Клади наши, расходясь и распространяясь в основании, Да возгромоздятся ввысь и вширь, Боже наш! Когда на току ударим цепами по снопам, зерно их Золотом, серебром да пусть ссыплется, Боже наш! Когда вымолотим, провеем и в амбары завезем, Пусть наши закрома-сусеки будут полны зерном!
Сквозь хвойные леса, сквозь лиственные леса рябчиков Тетеревов принудил бы Ты прилететь ко мне, Боже мой! Зверей, в сторону убегающих, вновь завернув, Принудил бы бежать ко мне навстречу! Когда пойду к зверю и натравлю на него собаку, Царапнул бы он его своими ногами, когтями, Когда пойду в богатый зверьем дремучий лес, Да если под елью поставлю свою ловушку-слопец, Словно плывущую ладью, пушных зверей -Белок, куниц, соболей - привел бы Ты ко мне!
Boзле nam^ux дa pыcцoю бегaющиx нaшиx mней Бoйкие жеpебяmapядoм с ними пу^ъ бы cmoяли, Бoже! Boзле нaшиx дoйныx кopoв mеляma -
Бычoк с mелoчкoй -pядoм с ними пу^ъ бы cmoяли, Бoже! Boзле гomoвыx для cmpижки oвец, ягняma -Яpкa с бapaнчикoм -pядoм с ними пу^ъ бы cmoяли, Бoже! Haши двopы зanoлнил бы всятю живт^ъю, Haши pеки зanoлнил бы гусями, ymкaми; Haши телиные кoлoды зanoлнил бы медoм; Haши pеки и pечyшки зanoлнил бы pыбoй; Семъ дoбpыx видoв живomныx coздaвший, Бoже нaш, ^ coдеpжamъ дaл бы Ты нaм cчacmъе! Семъ дoбpыx видoв злaкoв-жиma coздaвший, Бoже нaш! Ha жamвy, мoлomъбy дaл бы Ты нaм c^pocm^.
О Бoже! Дoбpый, Милый, Bеликий Бoже нaш, Cвеmлый-Белый Бoже! Оcвеmи нaшy жизнъ! B дoбpoм здpaвии, в дoбpoм нaмеpении жиmъ noмoги нaм! Дaл бы нaм дoбpoе будущее - cnopocmъ, ycmx, дoбpый Бoже! С дoбpыми деmъми, с дoбpым cемейcmвoм из бpamъев С ux женaми: co cmapшими cнoxaми, с млaдшими cнoxaми, С дoбpыми poдcmвенникaми, с дoбpыми шседями, ^ cвoимpoдным нapoдoм швме^ш жиmъ Дaл бы Ты нaм cчacmъе, дoбpый Бoже нaш! С тяным xлевoм живomныx, с noлными зaкpoмaми xлебoв, С деcяmкaми, comнями улъев медoнocныx тел, С noлным двopoм кyp-цыnляm, ymoк, гусей, Безбедную, cчacmливyю жизнъ дт бы Ты нaм, Бoже нaш! Для утяжки имеmъ бы нaм кoня-инoxoдцa! Hamu кopoвы были бы мoлoчными, с гу^ым мoлoкoм, Овцы, деpжимые для cmpижки, были бы гycmoшеpcmными, Живomные, npеднaзнaченные нa yбoй, были бы ж^ными.
Избa нaшa пу^ъ бyдеm noлнa деmъмu, Toбoю дaнными Бoже нaш! Пoдoбнo беpегoвым cmpижaм, noдoбнo coлoвyшкaм Щебечa, беседуя меж coбoю, жиmъ дaл бы Ты им cчacmъе! Cчacmъе, блaгonoлyчие дaл бы mhi и нaм, Бoже нaш! Bocnиmывaемые нaми деmи в эmoм мще B paдocmи, блaгonoлyчии жили бы, Бoже нaш! Ha my cmopoну pеки въ^нным зaмyж нaшим девyшкaм, Кaждoй семъе деmъми жиmъ cчacmъе дaл бы Ты, Бoже нaш! С moй cmopo^i pеки npиведенным нaшим девяmи cнoxaм, Кaждoй с девяmъю деmъми noжиmъ cчacmъе дaл бы, Бoже нaш! Bnеpвые мшй увиденным и npиведенным в дoм cynpyгoй, Дo тнщ в coглacии дoжиmъ дaл бы нaм cчacmъе, Бoже мoй! Bocnиmaнным нaми деmям npед oчaми дoбpыx, Cлaвнъlx людей не дт бы Ты nacmъ, Бoже нaш!
От востока солнца и до запада добрую их славу Их доброе имя, их добрый вид славные люди земли Пусть бы увидели, узнали, пусть бы услышали, Боже, наш! С достойными, славными людьми земли пусть бы общались, Пусть бы роднились, виделись наши дети, Боже наш! С хорошими родственниками да односельчанами Пусть бы вместе угощались да вселились наши дети. Садясь в гостях за стол добрых людей для угощения, Пусть бы пели да добрые слова им высказывали, Пусть бы сумели поблагодарить их за добрый прием.
Сквозь хвою хвойных деревьев, сквозь листву лиственных деревьев Выводя, привел бы Ты нам все свои благости, Боже наш! От злых врагов, от завистников, от недоброжелателей Ты Сам нас убереги, сохрани, Боже наш! От поверху прилетавшего духа злой болезни, От понизу проникавшего поветрия, От говорящего «Изъем, уничтожу!» сатаны Золотой изгородью, серебряной изгородью нас огради! От ножных спотыканий, от злословных речений, От сглаза Сам нас убереги, Боже наш! Во время разъездов по разным местам От всякой роковой участи Ты сам нас убереги, Боже наш! Пред ногами сделал бы чисто, пред очами - светло, Великий Белый-Светлый Боже наш! Наши дни, нашу земную жизнь удлинил бы, Счастьем, благодатью наделил бы нашу жизнь, Боже наш!
Наше моление, наши жертвоприношения прими, Всевышний Великий Светлый-Белый Боже наш! Корявым языком говоренные мои слова Сам поправь, Сам исправь, прими их благосклонно, Боже наш! Со всеми нашими детьми, со всеми братьями, снохами, Со всеми членами из патронимий, со всем народом, Живущим от истоков реки Калмез, до устья этой реки, От истоков реки Вала, до ее устья, прибывшим на великое моление, С добрыми намерениями живущим народом, Совместно собравшись, на совместное моление - Дэмен вось, -Благоволил бы Ты нам и в будущие времена провести Великое моление; дал бы на то счастье, Боже наш! Показал бы Ты нам на то свою добрую волю, Великий Боже наш! Остэ! Остэ! Остэ! (Помилуй! Помилуй! Помилуй нас!)
(Удмуртский вариант куриськона см.: «Тангыра»... С. 190-194).
Грандиозное общеплеменное моление калмезов завершается тем, что, согласно древнему обычаю своих предков, пару лебедей - самку и самца, вы-
ловленных к торжествам в Вятке-реке, - привязав к ногам самки золотую монету, а самца - серебряную копейку с племенным знаком, выпускают на волю с наставлениями: «Когда долетите до Бога Небесного, передайте от нас поклон и слова благодарения; скажите: подобно золоту и серебру мы живем и в будущие времена так же бы благодатно пожить!».
...Пусть никогда не зачахнет земля калмезская,
Пусть никогда не исчезнет народ калмезский, Боже наш!
Словно воды Великой Камы, подобно золоту и серебру,
Волнуясь, колыхаясь в счастии и благополучии,
Радуясь, веселясь, с благодарениями к Богу, Его прославляя,
Пусть живут все удмуртские рода и племена, Боже наш!
(Удмуртский вариант см.: «Тангыра»... С. 196).
6-й куриськон (молитва-прошение) связан с жизнью удмуртов-ватка Средне- и Верхнечепецкого регионов. Их предки переселились из разоренного врагом Ваткакара; с места сожженного святилища, в честь племени божества -Инма воршуда, перенесли святыню - пепел и уголья и образовали новое моление. По воспоминаниям слободских удмуртов, самое большое количество людей из Кылнокара (Ваткакара) ушло вверх по Чепце за красным быком, благословенным племенным вождем из Ваткакара. По воспоминаниям же глазовских удмуртов, красный бык-предводитель привел их предков на руку Убыть (левый приток р. Чепцы), куда он лег, на том же месте его принесли в жертву и образовали новое моление под названием Губер вось1.
Еще в конце XIX в. на моление Губер вось собирались тысячи удмуртов из разных уездов Вятской губернии (Первухин Н. Эскизы преданий и быта инородцев Глазовского уезда. Эскиз IV. Вятка, 1889).
В эпосе «Тангыра» восстанавливаются эпоха, обычаи, обряды основания молитвенного места Губер вдсь, где жрецом - Кыег восясь произносится куриськон. ... Теперь жрец Кыег восясь повернулся лицом к солнцу, Пред горящим костром встал старый жрец с караваем хлеба; Рядом со жрецом встал почтенный Пужей торо; Позади них тремя рядами встали мужчины, И у этих мужей в руках был каравай хлеба. Позади мужчин встали женщины с детьми, В руках у них пресные сочни из пшеничной муки. Уже Тангыра замолкла и гусли утихли... Стало тихо-тихо: солнце сияет, играет еще. Жрец Кыег восясь, глядя вверх, на небо, Начал прошение-куриськон у невидимого Бога:
О Боже, великий Светлый-Белый Боже наш! Воршуд Инма!
1 Губер вось: губер - труднопереводимое слово + вось "моление .
Неприкосновенным хлебом, со всеми родственниками
Предстаем пред Тобою и
Со страхом, с трепетом говорим Тебе:
Наши молитвы и жертвы пошли бы впрок!
Красного быка в жертву приносим,
Нашу жертву взял бы Ты в свои руки, Боже наш!
В честь Инма воршуда, его прославляя,
Новое место моления мы устроили, -
Злой враг не проник бы туда!
О Боже! Воршуд Инма!
От всякого зла убереги, сохрани нас!
С добрым народом совместно жить
Дал бы Ты нам счастье!
Когда добрые люди войдут в наш дом,
На нашем золотом столе расставленными
Яствами - супом с хлебом - угостить, накормить,
С толком принять их суметь бы нам!
С добрым народом досыта поесть,
Попить1 дал бы Ты нам счастье!
Наши сыновья, дочери встав со своих постелей,
Когда они обратятся к своим супругам,
В добром настроении все бы встали со своих лож,
Тела их облегчились, озарились бы,
Да на гумно веселясь, радуясь пошли бы!
Жить-поживать счастья, благости дал бы,
Великий Боже! Воршуд Инма!
Когда выйдем на поле да три раза ее обойдем,
Три семени посеем да из них тысяча семян выросли бы!
Вширь кустилось бы, стебель с ивовый прут вырос бы,
Колос, подобно еловой шишке, длинный вырос бы!
Зерно, подобно серебряной пуговке, крупным выросло бы!
Червям, мышам, насекомым портить жито не дал бы!
Теплыми ночами, сполохами наши хлеба растил бы,
Великий Светлый-Белый Боже! Воршуд Инма!
От тяжких громов, молний и ударов,
От града и ливней убереги наши хлеба!
Когда на свою ниву с серпами пойдем,
Снопы к снопам да воздвигнутся на полосе,
Скирды к скирдам да воздвигнутся на току,
Клади со стожарами да воздвигнутся на гумне!
1 В древности у удмуртов крепких спиртных напитков не было: южн. арыкы "самогон" заимствован от тюрков; сев. кумышка, сред. вина заимствованы от русских. В древности удмурты своих гостей угощали пивом (сур), квасом (сюкась), медовухой (мусур). Из них только безалкогольный хлебный квас пили в любое время, особенно во время жатвы. 34
Когда снопы развяжем и расстелем на току, Да цепами по ним как ударим - золотистое зерно, Серебристые семена пусть да рассыплются! Накормить голодных да бедным раздать Пусть хватит нам и им намолоченного хлеба! А оставшимся зерном нам насытиться дал бы благодать!
Положенным в стойло сеном и соломою, взяв ее полон рот, Вошедшие в хлеб животные пусть да насытятся! Вышедшие во двор животные пусть играют, скачут! Когда пригоним на водопой, пусть будет на что смотреть народу! В топях, болотах, реках чтобы не утонули, Сам их сохрани! От волков, медведей, от диких зверей Сам их сберёг бы! От ночных воров, от болезней Сам сберёг бы! Хорошие корма нашим животным дал бы! Плохое исправь, доброе умножь, Боже! Когда наступит осень, по двум-трем дорогам Привел и завел бы в хлев наших животных; Рядом с хлевом, конюшней новые воздвигнуть бы нам!
О Боже, Великий Боже наш! Воршуд Инма! О чем просим, что доброго задумали, то дал бы исполнить! И молиться, и просить не можем, прости, не серчайся на нас! Жить доброй жизнью счастья, благости дал бы Ты нам, Боже!
* * *
Когда я переводил на русский язык молитвы-куриськоны, обращения к Богу Вседержителю из составленного мной эпоса «Тангыра», - уникальных произведений фольклора, открылся передо мной еще шире духовный мир родного удмуртского народа - бесконечно долго и много унижаемого, но не сдающегося, скромного, трудолюбивого, чадолюбивого, поэтически одаренного народа, живущего на границе Европы и Азии, христианского, мусульманского и языческого миров. Во всей Европе только у удмуртов, марийцев и чувашей бытуют или бытовали совсем в недавнем прошлом языческие молитвы - обращения к Великому Богу, Творцу, Вседержителю вселенной.
Удивляет и умиляет то, с каким трепетом и любовью древний удмурт обращается к своему Творцу: как и христианин, он со смиренным духом живет и молится, а просит у Бога только необходимое для безбедной, благодатной жизни на земле. Он себя не превозносит, никакой гордости и гордыни (величайших пороков и грехов, по учению христиан) в своем обращении к Богу он не проявляет. Он считает себя равным детям, которые еще не знают, где правая, где левая сторона. И тут вспоминаются слова из Священного Писания, высказанные Самим Господом Иисусом Христом: «Пустите детей приходить ко Мне и не возбраняйте им, ибо таковых есть Царствие Божие; истинно говорю вам: кто не примет Царствия Божия, как дитя, тот не войдет в него» (Евангелие от Луки 18: 16-17).
Из этих куриськонов мы узнаем об основных занятиях удмуртов. Во-первых, это - земледелие и разведение домашних животных и птиц, а также бортничество, охота на пушных зверей, рыболовство, собирательство; ремесла, торговля, строительство. В душе удмурта нет злобы, никого он не проклинает, из его уст не исходят злые слова, нет у него злых намерений, он только просит Бога избавить от колдунов, злых духов, приносящих неизлечимые болезни. В его душе и на сердце живет любовь к людям и окружающей природе. А как он любит своих дальних и близких родственников, соплеменников, односельчан! А его любовь к детям неописуемо трогательна, достойна восхищения! Если бы наш народ и в наши дни, в эпоху глобализации, жил с такой же любовью, в дружбе, мире со своим родным народом, он бы выдержал и эти тяжелейшие испытания. Боже мой! А как хочется сохранить красивый, богатый язык и уникальную культуру родного народа - древнейшего этноса России - удмуртов и их собратьев по финно-угорскому языковому сообществу.
Чтобы меня кто-то не упрекнул в том, что молитвы-куриськоны из эпоса «Тангыра» составлены мною самим, могу сказать: во-первых, я по рождению и духу удмурт, жизнь своего народа я знаю не только по книгам, я родился в чисто удмуртской крестьянской, христианской семье, я жил и живу жизнью родного народа. С другой стороны, как ученый, я побывал в экспедициях у всех этнолингвистических групп удмуртов, записывал народные произведения, своими глазами в молодости видел языческие моления удмуртов; в-третьих, многое взято мной из записей Б. Мункачи, Н.Г. Первухина, Т.Г. Аминоффа и др.
Чтобы сравнить, есть ли отличия в молитвах-куриськонах из «Тангыры» от подлинных народных куриськонов, предлагаю оригинальный текст языческой молитвы, записанной финским ученым Т.Г. Аминоффом еще в конце XIX в., переведенной на русский язык и опубликованной в книге: М.М. Хомяков. О краниологическом типе чепецких вотяков в связи с общим развитием вотской народности. Антропологическое исследование (Казань, 1910).
Благословенный, великий Боже, всевышний Свет и Белизна,
Неприкосновенным хлебом и неприкосновенными яствами
Мы тебя чтим и поминаем!
Злым врагам, говорящим: «Изъем,
Изопью, растерзаю вас», - не оставляй.
Детей наших храни и не покидай.
С хорошими людьми пусть они едят и
Пьют, благослови их на то Сам.
С той стороны реки на эту сторону
Да не переходят о них худые вести
О славе их, да не переходят.
Да будут славны они во всех странах и
Славу их да знают все люди.
От колдунов, от злых врагов,
От бесславия отстрани их, Боже.
От страшных цепей, болезней и уродства,
Да будут они свободны.
Будучи на базаре, кошель пусть у них звенит
И брянчит, едучи с базара,
Да будут их кошельки полным-полны.
Подать и сборы в свое время да находят.
Злой человек, злой враг да кругом их обойдет.
Славные и добрые люди да любят их,
И да введут в свой дом.
От злоязычества, лишнесловности
Сам избавь их, Боже.
И да будут они во славу перед славными,
И да будут известны народу
И всем славным на земле.
Пусть едят, пьют, веселятся,
Пусть всегда будут только радоваться
И неприкосновенны горю и печали.
Все сие зависит от тебя, великий Бог наш,
Потому и умоляем тебя,
Благословенный, великий, милый Боже,
Благослови их! Дай нам всего для нашего
Удовольствия, дай нам столько, чтобы мы
Имели возможность знаться с достойными,
Чтобы ели и пили с ними.
Золотообразные колосья с серебровидными зернами и
Камышеобразной соломой да уродятся на нашей ниве.
Один корень да удвояется в два раза.
Сноп к снопу да воздвигается на нашей полосе,
Клад к клади да воздвигнется на нашем гумне;
Клади наши, расходясь и распространяясь в основании,
Да возгромоздятся в вышину.
С гумен наших да не переводится,
В закромах наших да будет полно.
Ветры сильные, бури страшные да минуют,
Наши нивы, благодаря тебе, великий, милый Боже.
Грады и безведрие не коснутся к ним.
Со старым хлебом, зерном вдоволь, всем нужным
Для жизни и удовольствия снабди нас, Боже.
Где нет, да будет тут всё, что нам угодно окажется;
Где тонко, пусть будет толсто.
Тебя просим, умоляем тебя, великий Боже,
Дай нам возможность пользоваться
Хорошим и многочисленным скотом.
Да будут лошади наши всем на диво,
Коровы наши всем на зависть.
От оврагов и болот сам их храни, великий Боже
Да не прикоснулись бы к моей скотине дикие звери
И злые козни моих врагов и ненавистников!
Так просим и умоляем тебя, великий наш Боже,
Припадая на колено с полным и
Неприкосновенными хлебом и яствами,
Великий, милый Боже, всевышний свет,
Небесную воду дающий и дождем землю оплодотворяющий,
Не сердись на нас и не гневайся:
Мы как маленькие дети, ничего не знаем,
Ничего не понимаем. Да будет тебе угодно
Все то по твоей воле!
Поступила в редакцию 17.02.2010
M.G. Atamanov-Egrapi
Private and public prayings, kuriskons prayings in the «Tangyra» epos
There are a number of kuriskons prayings in the article which are connected with the different events in the life of the Udmurts of the previous epochs. They are the spiritual and poetical masterpieces of the ancient folk poetry; inner spirit and poetical world of our ancestry is reflected in them. They are the worldview works which have the deep national specificity. Key words: kuriskon praying, epos, sacrifice, Great God, vatka, kalmez, tangyra.
Атаманов Михаил Гаврилович,
д. филол. наук, профессор, референт Ижевского Епархиального управления
г. Ижевск E-mail: [email protected]
