CC BY
40
УДК 811.511.131(092) М.В. Гришкина
М.Г. АТАМАНОВ - ВЫДАЮЩИЙСЯ ПРОСВЕТИТЕЛЬ УДМУРТСКОГО НАРОДА, УЧЕНЫЙ И ПИСАТЕЛЬ-ПУБЛИЦИСТ
В статье дан творческий портрет М.Г. Атаманова, раскрыта его деятельность как просветителя, ученого, писателя-публициста, переводчика Библии на удмуртский язык.
Ключевые слова: жизненный подвиг, выдающийся просветитель удмуртского народа, кандидатская диссертация, проблема этнотопонимии - удмуртская воршудная система, расселение воршудных территорий-вылов, картографирование, удмуртская ономастика (этнонимика, топонимика, антротопонимика), докторская диссертация, проблемы прародины и этногенеза удмуртского народа, исповедальная публицистика, эпос «Тангыра», уникальное явление финно-угорского мира.
В 1868 г. председатель Вятского уездного училищного комитета Игнатий Фармаковский принял участие в дискуссии о возможности начального обучения детей инородцев: удмуртов, марийцев, чуваш - на их родном языке. «Истины, которые будут сообщены инородцам на их родном языке, никогда не забудутся, -писал он, призывая «не терпеть в инородческих школах учителей, не разумеющих языка своих учеников и не владеющих им». Он был совершенно уверен: «опасение, что обучение Закону Божию может сохранить, утвердить и развить такие народности, которые должны исчезнуть, в отношении к вотякам, черемисам и чувашам... нам кажутся вовсе не имеющими практического основания. Народности... могли бы упрочиться и, может быть, приобресть самостоятельность... если бы для них постепенно переведена была Библия, литература Святых Отцев и учителей Церкви. Но о таком подвиге в пользу черемис, вотяков и подобных им инородцев никто не думает», стало быть, «опасаться сохранения и развития означенных народностей нет основания» [1] - рассуждал профессор.
Жизнь подтвердила худшие опасения противников обучения инородцев на их родном языке. Правда, от первых попыток обучения основам грамотности до появления человека, способного на подвиг перевода Библии и творений Святых Отцов Церкви на удмуртский язык, прошло почти полтора столетия. Необходимы были для этого написание первой грамматики удмуртского языка, создание целой
серии словарей, открытие Карлыганской центрально-вотской школы и Казанской учительской семинарии, в которых прошла обучение первая плеяда удмуртских просветителей. Она пробудила к сознательной духовной жизни следующие поколения удмуртов, приобщившихся к высотам мировой и русской культуры, осознавших необходимость сохранения и развития всего лучшего, что создал в течение многих тысячелетий удмуртский народ. Через огонь и кровь гражданской войны была пронесена и осуществлена идея автономии удмуртского народа. Культурная революция, нацеленная на ликвидацию безграмотности, принесла свет знания тысячам и тысячам мужчин и женщин, дала возможность учиться в школе, несмотря на все трудности, голод и небывалое напряжение, всем удмуртским детям. Удмуртский язык стал действительно языком, через который они познавали большой мир. Наиболее способным и целеустремленным отыскалась возможность получить образование в разных вузах страны. Постепенно формировались профессиональная культура, национальная интеллигенция, понесшая, увы, невосполнимые потери в годы сталинских репрессий. В памяти удмуртского народа навсегда остались имена Кузебая Герда, Кедра Митрея, Трофима Борисова, Максима Прокопьева, Ивана Михеева, Ивана Яковлева, Ашальчи Оки и многих других, принявших свой мученический крест.
Эстафета просветительства, зародившаяся в Казанской учительской семинарии и в Карлыганской центральной удмуртской школе, созданной стараниями и трудами Кузьмы Андреевича Андреева, не прерывалась несколько десятилетий. Правда, в годы войны и особенно в 1950-е гг., когда были ликвидированы национальные школы, удмуртский язык начал терять свое значение языка государственного и становился лишь языком домашнего общения. Но задел, заложенный в предыдущий период, создал запас прочности. Кузницей удмуртских кадров продолжали оставаться Можгинское педучилище, удмуртское отделение филологического факультета Удмуртского государственного пединститута, преобразованного в госуниверситет, выпускником которого стал Михаил Гаврилович Атаманов.
Сейчас, когда М.Г. Атаманову исполняется 65 лет, я с полной уверенностью могу сказать, что его имя можно поставить в один ряд с именами самых выдающихся удмуртских просветителей. Именно он стал тем героем, который дал удмуртскому народу возможность приобщиться к Библии на родном языке, показав возможности языка для выражения самых высоких, священных истин.
К этому главному жизненному подвигу — переводу на удмуртский язык Библии, богослужебной и духовной литературы, житий святых отец Михаил, в миру Михаил Гаврилович Атаманов, шел долго и совсем не простым путем. Наверное, решающим для определения его жизненного пути и мировоззрения была обстановка в семье, в которой ему посчастливилось родиться. Его родители - Гавриил Иванович и Вера Филипповна были людьми незаурядными. Через все испытания жизни они смогли пронести чувство собственного достоинства, сохранить важнейшие человеческие ценности, такие как неиссякаемое трудолюбие, кристальная честность, любовь к своему народу, зерна истинной духовности и веры. Все это они смогли передать своим сыновьям.
Не сразу нашел свой истинный путь и призвание Михаил Атаманов. В дни учебы в Асановском сельскохозяйственном техникуме случай свел его
с участниками этнографической экспедиции, которую возглавляла профессор МГУ К.И. Козлова и в составе которой был студент Володя Владыкин, в будущем известный этнограф. Очевидно, это была закономерная случайность или Божий промысел, который открыл перед молодым человеком совсем другой мир. Став студентом удмуртского отделения, он обратил на себя внимание не только преподавателей, но и удмуртской общественности. Уже тогда на него смотрели как на надежду удмуртской филологии. Огромную роль в том, что М.Г. Атаманов выбрал научное поприще, сыграл Н.П. Павлов, заместитель директора по науке Удмуртского научно-исследовательского института (УдНИИ), уделявший пристальное внимание подбору кадров и вовлечению в науку талантливой молодежи. Он разыскал молодого колхозного зоотехника и, поразившись его познаниям, позаботился об организации его дальнейшей учебы. Высшее образование Михаила не ограничивалось разделами удмуртской филологии, с неодолимой силой влекли его история и этнография удмуртов, фольклор. Уже в студенчестве он начал работать в архивах и рукописных фондах, стал непременным участником этнографических и фольклорно-диалектологических экспедиций в различные районы Удмуртии, в Татарию, Башкирию, Марий Эл, Кировскую и Пермскую области, в далекий Красноярский край и Томскую область, к сибирским удмуртам.
Божий промысел сказался и в том, что в аспирантуре он учился при Тартуском университете — крупнейшем мировом центре финно-угроведения. Не было случайностью и то, что его научным руководителем стал выдающийся лингвист, академик Эстонской академии наук Пауль Аристэ, который, наряду с огромным кругозором, знанием 80 европейских и других языков, гуманностью и другими великолепными качествами научного руководителя и человека, был глубоко верующим, и это тоже было счастливым совпадением.
Диссертационное исследование молодого ученого «Этнотопонимы удмуртов в топонимии», защищенное в 1978 г. в Тарту, было высоко оценено членами Совета и рецензентами, отметившими, что работа «является ценным вкладом в удмуртское и финно-угорское языкознание и этнографию».
Работая затем в УдНИИ, М.Г. Атаманов по материалам своей диссертации издал книгу [2], ставшую своего рода идейной предтечей и фундаментом многих будущих исследований. Великолепный старт, взятый в Тарту, получил закономерное продолжение: ученый не утратил ни творческого горения, ни стремления брать на себя решение сложных задач. Комплексный подход к интереснейшей с позиций многих наук, длительное время не находившей решения проблеме удмуртской воршудной системы дал великолепные результаты. На конкретном материале М.Г. Атаманов реконструировал воршудно-родовой состав более тысячи удмуртских населенных пунктов. Ему удалось решить одну из самых запутанных проблем удмуртской этнографии и лингвистики: он расшифровал этимологию половины воршудных имен, хотя до него считалось, что на материалах удмуртского языка сделать это невозможно, ибо они заимствованы якобы из других языков. В многочисленных статьях и монографии «По следам удмуртских воршудов» [3] ученый доказал, что в основе воршудных имен лежат названия птиц, зверей, насекомых, рыб - древних тотемов рода: Какся: какся 'цапля'; Бия: биё 'улитка' Докъя: дукъя 'глухарь'; Дурга: дурга-дарга, даргали 'майский
жук'; Заика: заны 'водяной паук' + -ка - аффикс; Зезья: зоз, зозы 'кузнечик' + -я - аффикс; Коньга: коньы 'белка' + -га - аффикс; Куака: куака 'ворона'; Кушья > куч - 'хищная птица (орел)' + -я - аффикс; Сюра: сёр 'куница'+ -а -аффикс; Сянья: сян ~ чан - 'норка' + -я - аффикс; Уля: уля 'пескарь'; Юбера: (сев.) юбер - 'скворец'; южн. юбер 'дрозд' + -а - аффикс; Юсь: юська 'лебедь' и др. Некоторые воршуды ведут свое происхождение от этнонимов других родственных народов, очевидно, принимавших участие в этногенезе удмуртов: от обских угров: Эгра: *Егра < Югра, ср. коми йогра - обские угры; Пурга < *Порга < пор - одна из фратрий обских угров + -га - аффикс, возникший по образцу других воршудных имен (Пельга, Омга, Дурга, Пудга); от прибалтийско-финских групп: Чудья, Чудна < чудь - вепсы, карелы, иногда эстонцы и финны. В основе нескольких воршудных имен лежат термины родства по женской линии: мень (ичи+мень) - сноха; Монья~Менья; Нылга: ныл - 'девочка, девушка'+ -га - аффикс; Узя: узьы 'золовка'.
В честь своего воршуда - семейно-родового божества-покровителя - каждая родовая группа строила быдзым куа - великое родовое святилище, где хранились святыни рода: очаг с подвешенным котлом для варки жертвенного животного или птицы, на полке стоял воршуд куды - лукошко или маленький короб с воршудными атрибутами. Это могла быть сушеная рыба, серебряные монеты, кусочки шерсти, ткани и дэндор - круглая металлическая бляшка с загадочными изображениями. По сообщениям многих миссионеров и ученых, на этой же священной полке стоял идол - образ воршуда в виде птицы, животного или человека, изготовленный из дерева, керамики и металлов: серебра или бронзы. В XIX в. все они были уничтожены по инициативе миссионеров и повелению епархиального начальства.
Кроме того, есть сообщения, что на полке стоял айшон - женский головной убор, еще одно, по мнению ученого, доказательство, что воршуд был божеством женским. О матрилокальности воршуда свидетельствует и то, что девушка при замужестве теряла свое личное имя, в новой семье ее начинали называть по имени воршуда, из которого она происходила. Этот факт вслед за Н.Г. Первухиным, П.М. Богаевским, Г.Е. Верещагиным, М.Г. Худяковым, М.О. Косвенном был в 70-х гг. XX в. зафиксирован М.Г. Атамановым в Красногорском, Глазовском, Балезинском, Кезском, Игринском, Слободском, Зуевском, Унинском, Малопур-гинском, Граховском и Алнашском районах, а также в Красноярском крае.
Объединив вокруг себя коллектив разнообразных специалистов (археологов, антропологов, лингвистов, историков, фольклористов), М.Г. Атаманов подготовил серию сборников, создавших надежные подступы к разрешению еще одной сложной и достаточно запутанной проблемы - этногенеза удмуртов [4]. Особенно велик вклад в решение проблемы самого М.Г. Атаманова. Детальное изучение и картографирование распространения воршудных групп помогли ему поставить многие этногенетические вопросы. Так, на основе почти полного совпадения воршудно-родового состава крайних северных (слободско-глазовской) и крайних южных (арской) групп удмуртов он пришел к убеждению, что весь бассейн Вятки в древности был заселен племенным объединением Ватка. Близость
воршудно-родового состава племенного объединения Калмез и южных удмуртов дала ученому основание говорить о том, что до великого переселения народов калмезы заселяли бассейн р. Белой, то есть центральные и северо-западные районы Башкирии. Будучи топонимистом, М.Г. Атаманов в качестве аргумента своей гипотезы опирается и на распространенность в указанных районах этнотопонима Калмаш (башкиризированной формы удмуртского калмез). Предки удмуртов этого объединения оставили такие богатые археологические культуры, как ка-раабызская (IV в. до н.э. - III в. н.э.) и чегандинская (III в. до н.э. - III в. н.э.), осинско-красноярская (III в до н.э. - III в. н.э.). С началом великого переселения кочевые орды угорского, тюркского и иранского происхождения оттеснили кал-мезов с древней пратерритории в бассейн Вятки, на ее притоки Кильмезь и Валу, вплоть до Илети, Пижмы и Ветлуги, где они столкнулись с марийцами. Калмезы разорвали единую территорию Ватка на южную (балтасинско-карлыганскую) и северную (слободско-глазовскую) группы.
Изучение территорий расселения воршудных групп-вылов дало возможность Атаманову выяснить, что есть воршуды, встречающиеся только среди Ватка (включая и арских удмуртов), но полностью отсутствующие среди калмезов. Если бы такая картина сохранилась до наших дней, то, по предположениям ученого, сформировались бы два народа - ватка и калмез, со своим языком и культурой, подобно эрзе и мокше у мордвы, горным и луговым марийцам. Однако такие воршудно-родовые группы, как Какся, Зумъя, Эгра, Поска, Салья, Уча, Монъя, Жикья, Бигра, Докъя, Пурга, расселились на территории преобладания и Ватки, и Калмезов, таким образом, приведя к смешению этих дуальных этнолингвистических групп и формированию единого удмуртского этноса с субэтническими северной и южной группами. Процессу смешения помогла интенсивная тюркская и русская колонизация Волго-Камского бассейна.
Затем с небольшими временными интервалами последовали два серьезных исследования М.Г. Атаманова, которые могли бы сделать честь коллективу ученых. В монографии «Удмуртская ономастика» (Ижевск, 1988. - 167 с.) автору удалось объединить три крупных раздела ономастики. Первый («Этнонимика») посвящен изучению самоназвания (эндоэтнонима) и названий удмуртов в языках других соседних с ним народов (экзоэтнонимов). В нем рассматриваются происхождение и бытование племенных названий удмуртов и с завидной основательностью реконструируется воршудно-родовая организация удмуртов. Во втором разделе («Топонимика») внимание читателя концентрируется на огромном комплексе названий физико-географических объектов Удмуртии. Особая его ценность заключается в возможности проникновения в процесс формирования исторической картины расселения этносов на территории, которая была колыбелью удмуртского народа. Автор убедительно демонстрирует читателю, как в исторических пластах топонимов нашли отражение сложнейшие процессы этногенеза удмуртов и широкие их контакты с другими этническими образованиями: индоиранцами, уграми, тюркским и славянским миром. Своеобразным приложением, конкретизирующим теоретические положения этого раздела, стала вторая книга [5]. Работая в архивах Казани, Уфы, Перми, Кирова, Москвы,
Ижевска, расшифровав материалы ландратской переписи 1716-1717 гг., выезжая в экспедиции, ученый собрал огромный антропонимический материал: личные имена удмуртов, языческие и христианские. В книгу вошло около 7 тыс. личных имен удмуртов, при том что более половины собранного материала осталось в рукописи. Ученый выделил имена общепермского, собственно удмуртского происхождения, а также пласты заимствований из иранских, тюркских (включая имена арабского, персидского, монгольского происхождения, проникшие через тюрков, исповедующих ислам), русского, еврейского, греческого, латинского языков. Нет необходимости пространно говорить о значении этого труда, выполненного чрезвычайно кропотливо и тщательно. Еще раз обратим внимание на практическое значение этой книги для писателей, работников загсов и чадолюбивых родителей-удмуртов, озабоченных подыскиванием благозвучного имени для любимого дитяти.
Уже в 1980-е гг. имя М.Г. Атаманова - высококвалифицированного лингвиста и знатока многих сторон жизни и обычаев своего народа, да и просто очень контактного человека, чистосердечного и искреннего, было широко известно в финно-угорском мире. Его работы знали и ценили ученые не только России, но и Венгрии, Финляндии. Но, несмотря на все атрибуты успеха, он никогда не был склонен к самодовольству. Душа его металась и искала, очевидно, главное, ради чего он пришел в удмуртский мир, было еще впереди. Сама обстановка, сложившаяся к этому времени в стране и в институте, толкала его к новому повороту творческого пути и судьбы.
В конце 1990 г. он совершает еще один крутой вираж, вплотную приблизивший его к свершению главного подвига, предначертанного Божьим промыслом. М.Г. Атаманов пришел в храм. Не чураясь будничной, повседневной работы в роли референта и диакона, он устроил себе великое испытание, получив высочайшее благословение Патриарха Московского и всея Руси Алексия II на перевод Священного Писания на удмуртский язык. К слову, попытки перевода христианских текстов на удмуртский язык неоднократно предпринимались еще с конца XVIII в., но ориентировались они на отдельные диалекты и были довольно беспомощными. К тому же сейчас они стали раритетами, так что М.Г. Атаманову пришлось начинать почти с нуля. Этот многотрудный праздник души и ума состоялся! Счастливо сочетая в своей личности искреннюю веру и знание глубин удмуртского языка, ученый осуществил квалифицированный перевод на современный удмуртский литературный язык всех четырех Евангелий, всего Нового завета, Книги пророков, Книги царств, Псалтири, Молитвослова, Акафистника, Каноника, Часослова, Божественной Литургии св. Иоанна Златоуста и др. Огромным событием стало издание на удмуртском языке самой главной книги христианства - Нового Завета на современном литературном языке, которая чаще всего читается верующими и используется в богослужениях. Трудами отца Михаила -переводчика и богословского редактора Марии Картано готовится к изданию и Ветхий Завет. Нельзя не возрадоваться, что через Библию с удмуртским народом на его языке говорит Сам Господь, открывая каждому путь спасения. Счастливое сочетание обстоятельств: совпадение сердечных устремлений М.Г. Атаманова с
планами Института перевода Библии в Финляндии, прекрасные специалисты которого трудятся в Финно-угорском филиале института в Хельсинки, сделало возможным это великое событие. Несомненной удачей стало и то, что помощницей отца Михаила - богословским редактором текстов стала Мария Картано, высокообразованный человек, во всех смыслах отмеченный Божьей Печатью, волей которого проникнувшаяся искренней и самоотверженной любовью к удмуртскому народу. В скандинавских странах, где по долгу службы не раз бывал отец Михаил, его воспринимали «как генерального посла Удмуртии, как символ удмуртского народа, большая любовь которого к Богу и к своему народу вызывают отклик везде, где бы он ни находился». В многочисленных публикациях финских и шведских газет отмечался самоотверженный труд по приближению к своему народу Слова Божия М.Г. Атаманова и Марии Картано [6].
Еще одна блестящая грань таланта отца Михаила проявилась в серии христианской публицистики [7]. Книгам предшествовала и сопутствовала огромная просветительская деятельность через средства массовой информации. Пока сохранялось полномасштабное вещание на удмуртском языке, редкий день проходил без мягкого и добросердечного слова отца Михаила, демонстрирующего великолепные возможности удмуртского языка в передаче сложнейших библейских понятий. У него была своя постоянная слушательская аудитория, которую привлекало не только то, что он повествовал о горнем, но и форма, в которой эта истина преподносилась. В газете «Удмурт дунне» он вел ежемесячную страницу, подготовка которой тоже требовала огромных усилий. Здесь же нельзя не сказать о его борьбе (другое слово трудно подобрать, ибо несть числа противостоящим) за произнесение из церковного амвона проповедей на удмуртском языке и, наконец, за открытие удмуртской православной церкви, в которой вся служба велась бы на удмуртском языке.
Публицистически-исповедальную серию открывает книга «Ньыль зарезь пыр - Иерусалиме» (За четыре моря - в Иерусалим), переведенная на русский и финский языки. Значительный раздел ее составляет описание путешествия по святым местам христианского Востока, которое отцу Михаилу посчастливилось совершить в августе 1994 г. Вряд ли кого-либо может оставить равнодушным взволнованный, высокохудожественный стиль изложения, исповедальные слова, идущие от сердца автора к сердцу читателя, выразительность, создающая буквально эффект присутствия. Особенно сильна исповедальная струя в следующих книгах серии, в которых перед читателем во весь рост встает образ зрелого человека с твердыми христианскими убеждениями и взглядами на многие вопросы бытия, сознания, духовной жизни. Благодаря этим книгам, написанным в форме диалога с представителями удмуртской общественности и народа, мы имеем возможность проследить, как формировался М.Г. Атаманов, какие обстоятельства были решающими в становлении его личности. Во всех этих и других книгах он предстает перед нами как истинный и бескомпромиссный поборник Справедливости, это и есть главный стержень его личности.
Поэтика и лиризм, характерные для его повествования о детстве, отчем доме, о людях, окружавших его в детстве и юности, сменяются гневом и публи-
цистическим пафосом, когда он говорит о положении трудящегося человека в современном постперестроечном обществе, об «архитекторах и прорабах» перестройки, затеявших преобразования с единственной целью личного обогащения. «Их злые, богопротивные дела взывают к Небу на суд справедливости», - пишет он, с болью отмечая, что в стране «не осталось истинных борцов со злом - молчат деятели науки и культуры, писатели, работники СМИ, рядовые труженики». Особую боль автора вызывает равнодушие к проблемам родной страны и деградация молодежи - «наркотики, алкоголизм, порноиндустрия, ночные клубы, игорные дома, азартные игры, интернет (я бы добавила - телевидение. - М.Г.), тоталитарные секты разрушают души миллионов молодых людей» [8]. Огромной и совершенно естественной с точки зрения Атаманова любовью к своему народу, стремлением защитить его честь и достоинство пропитаны разделы его книг: «Я считаю, что мой удмуртский народ не хуже и не лучше других народов, он такой же, как и все, со своими достоинствами и недостатками. Когда люди с сатанинским духом начинают оскорблять, унижать мой народ, в это время моя любовь к нему удесятеряется», - пишет он. В то же время важно подчеркнуть, что в душе он всегда был и остается подлинным христианином-интернационалистом: «для меня все народы равны, нет ни великих, ни малых, ни инородцев, ни иноверцев, каждый народ интересен своим происхождением, историей, языком, культурой» [9], - с горячей убежденностью отмечает он.
Думается, что именно любовь к истории, языку и культуре своего народа не дала ему сосредоточиться только на роли христианского проповедника и просветителя, он снова, теперь уже с новых высот, обратился к науке. С благословения своих учителей и правящего Архиерея, митрополита Ижевского и Удмуртского Николая он подготовил докторскую диссертацию [10], которую успешно защитил в 1996 г. В ней М.Г. Атаманов одним из первых взялся за решение проблемы прародины удмуртского народа. Опираясь на палеолинг-вистические данные, по названиям растений, в первую очередь, дуба (тыпы) и орешника (пашпу), а также дикой пчелы (муш) и др., исследователь пришел к выводу о том, что местом формирования праудмуртских племен были бассейны рек Белой, Нижней Камы и Вятки, где растут дуб и орешник, водятся дикие пчелы. Граница произрастания дуба, по данным палеоботаников, проходила по линии Екатеринбург-Ижевск-Вологда-Санкт-Петербург. На восточной стороне Уральских гор в естественных условиях дуб не рос и дикие пчелы не водились. Бассейн Чепцы также не входил в пратерриторию удмуртских воршудно-родовых групп. На основе анализа этнотопонимов - географических объектов, образованных от этнонимов Одо (одо, одо-мари - так удмуртов называют марийцы), Ар (арлар, ар кешесе), как называют удмуртов тюркские народы), Вотяк (отяк, отин, вотин, вотяк), как называли удмуртов русские и исходя из закономерности, согласно которой этнотопонимы образуются только в пограничной с другими народами зоне расселения народа (племени), ученый пришел к выводу, что западная граница расселения удмуртов проходила от слияния р. Юг с Сухоной, затем, спускаясь к р. Ветлуге, переходила к р. Свияге и шла к среднему течению Белой. Южную границу расселения ученый проводит южнее линии Чебоксары-Казань-Уфа.
От среднего течения р. Белой восточная линия удмуртской территории, по его мнению, поднимается к северу - к г. Осе и истокам Чепцы и Камы. В восточной и северной частях пратерритории этнотопонимы Вотяк, Ар и Одо возникли относительно поздно - в конце XVI в.
Можно не соглашаться с тем, что предки удмуртов в древности жили гораздо южнее и западнее, чем теперь (кстати, об этом говорил и М.Г. Худяков), но противоположную точку зрения нужно будет доказывать с не меньшим, чем у Атаманова, числом аргументов и фактов. На картах, которые сопровождают исследования ученого, мы имеем возможность наглядно видеть границы важнейших для удмуртов марийско-удмуртских, удмуртско-тюркских, русско-удмуртских контактов. Первые, как можно убедиться, распространялись восточнее Ветлуги, вторые - приближались к Волге и даже переходили на ее правый берег, а на востоке заполнили пространство левобережья Камы, вплоть до впадения в нее р. Белой, третьи - достигали р. Сухоны на севере и шли по правобережью Вятки на западе.
В 1997 г. М.Г. Атаманов выпустил в свет монографию «История Удмуртии в географических названиях», не имеющую аналогов ни в научной, ни в научно-популярной литературе. Ее жанр невозможно определить, ибо он не укладывается ни в какие строго очерченные рамки. Написанная на стыке лингвистики, истории, географии, фольклористики, книга содержит богатейший материал исторических, топонимических и этнонимических преданий и легенд, бытовавших и отчасти продолжающих бытовать на территории Удмуртии и за ее пределами, на территориях теперешнего и былого расселения удмуртов. Особое место в книге уделено проблеме Арского княжества, в котором правили арские (удмуртские князья). Мысль об этом феномене удмуртской истории глубоко запала в его душу еще в юношестве. Исподволь, шаг за шагом, занимаясь совсем другими сюжетами, набирал он материал по этой проблеме из самых разных источников и в 1998 г. опубликовал свои размышления в молодежном журнале «Инвожо». Выступление на эту тему на II Международном конгрессе историков финно-угорских народов в Таллинне вызвало большой интерес. В Удмуртии гипотезы ученого и его единомышленников находят признание далеко не у всех. Что же, возможно, время либо подтвердит их, либо опровергнет. Сомневающийся да убедится!
Знания и материалы, накопленные в процессе многолетней научной работы дали возможность М.Г. Атаманову создать еще одну книгу: поэтическое и в то же время научно выверенное сказание о своей малой родине - деревне Старая Игра (Вуж Эгра). Подобно тому как в капле росы отражается солнце и изумительная красота мира, через родную деревню автор славит родной удмуртский народ, наглядно, через язык и фольклор, через этнографические сюжеты рассказывает о психологии, мировоззрении, духовной жизни народа, демонстрирует его отношение к окружающему миру, к земле, к людям родственного круга, к другим народам и труду. Не нужно высокопарных слов, все до предела наглядно и убедительно! В этой книге во всей полноте проявился, наряду с другими, еще один неординарный - музыкальный - дар Михаила Гавриловича: он не только мастерски воспроизводит собранные им народные песни, но и сам сочиняет музыку, прежде всего духовную, и сам исполняет ее.
Всего того, что совершено М.Г. Атамановым в науке и на ниве просветительства, хватило бы не на одну, а на несколько средних человеческих жизней. Можно бы, казалось, безмятежно почивать на лаврах, впитывая фимиам из уст благодарных слушателей и читателей, далеких, закордонных и близких. Но не таков отец Михаил! Фантастическая одаренность и трудолюбие сподвигли его на освоение еще одного жанра творчества: он стал основоположником жанра жития святых в удмуртской литературе. Первоначально в журнале «Кенеш», а затем и отдельной книгой увидели свет повествования о благочестивых христианских подвижниках-удмуртах, принявших крест за веру и понесших его каждый на свою Голгофу [11]. Затем последовала серия художественных очерков, выражавших накопленную в душе повествователя боль, порожденную отношением современного человека к природе, ее богатствам и к окружающим людям [12]. За сборник эссе «Мон удмурт. Малы мыным вдсь» (Я удмурт. Отчего мне больно?) Михаилу Атаманову = Эграпи присуждена литературная премия «Программы родственных народов Эстонии» (2009).
Несомненной вершиной творчества, впитавшей и выразившей все накопленное М.Г. Атамановым на научном и просветительском поприщах, стал эпос «Тангыра». Символично, что автор посвятил его Матери - Атамановой Вере Филипповне, Отцу - Атаманову Гаврилу Ивановичу и удмуртскому народу, чьи образы неизменным рефреном проходят через все его творчество.
Венок из 12 эпических песен-сказаний (мадь), заключенный в эпосе Эграпи Гавир Микаля, объединен образом древнего удмуртского инструмента тангыра, который звучал «во дни торжеств и бед народных», созывая удмуртов на кровопролитные сражения и большие празднества. Сейчас, в эпоху глобализации, когда снова и снова со всей силой встает вопрос о будущем народа, о его физическом существовании, о судьбе удмуртского языка и культуры, автор бьет в тангыра с горячим призывом: «Валче уломе! Кема уломе! Огмылэсь огмы ум люкиське! Шудо мед луоз удмурт калык!» (Будем жить в согласии! Будем жить долго! Не расстанемся вовеки! Да будет счастлив удмуртский народ!). Набатный звон тангыры и предводитель народа Горд Ошпи связывают воедино все 12 глав эпоса.
Эпоха «Тангыры» охватывает огромный, более чем двухтысячелетний период истории развития одной из самых древних, крупных и сплоченных этнических общностей финно-угорского, точнее уральского, происхождения -удмуртов, сформировавшихся из многочисленных родо-племенных групп, населявших Волго-Уралье с эпохи камня и бронзы. Историческая судьба расселила удмуртов на стыке Европы и Азии, тайги и лесостепи, в контактной зоне христианского, мусульманского и языческого миров.
Михаил Атаманов обращается к осмыслению наиболее драматических, переломных моментов истории народа в непривычной для современного уха и восприятия форме эпического, мифопоэтического повествования, в которое обильно и органично вкраплены тексты подлинных обрядовых, эпических, лирических легенд, преданий, песен, сказаний, языческих молитв-куриськонов, детских игр, свадебных, гостевых, обрядов инициации и разнообразных ритуалов. От умиротворяющих образов мирной жизни с повседневным трудом и яркими
празднествами и увеселениями читатель переносится к батальным сценам многочисленных кровавых столкновений с врагом.
Великолепное знание глубин и всех перипетий удмуртской истории и фольклора, огромная любовь к своему народу гудит в сердце автора, горячими толчками гонит кровь в его сосудах и с его языка срываются полновесные строки, посвященные удмуртским батырам, их прекрасным супругам, рождающим героев, готовых сразиться и сражающихся с врагом за свой народ. Невозможно без волнения читать песнь вторую, посвященную сражению у Ваткакара, подвигам его защитников и падению в огне страшного пожарища этого древнего удмуртского центра расселения удмуртов Ватка. Мифический предводитель удмуртского племени Ватка - Горд Ош (Красный Бык) под напором врагов ведет свой народ в более безопасные места. Будучи историком и имея лишь косвенные данные для рассказа об этом событии, я ощущаю, какими мощными средствами располагает автор, включающий поэтическое воображение и рисующий яркие, образные картины, воздействующие не только на сознание, но и, прежде всего, на чувства читателей.
В мифологической форме осмыслен и процесс этногенеза народа. Постепенная диффузия в его составе родственных этнических групп показана на примере переселения угров - потомков Югра батыра к удмуртам Ватка. Процесс постепенного соседского расселения, смешения бывших удмуртов Калмез и Ватка читатель также имеет возможность представить через повествование автора об уходе Ватка из своего разгромленного, захваченного врагом центра и расселении членов племени среди калмезов, арских удмуртов, о появлении на севере арских князей (бигеров), бесермян, о соседском расселении мари (поров) и т.д. Как и в жизни, трагическое соседствует в эпосе с радостным и даже комическим. Так, невозможно не прийти в восторг, читая красочное повествование о свадьбе сына Донды - Гурьи, проникнутое непередаваемым народным юмором, с удачным вкраплением (или имитацией) народной свадебной песни, плясовых мотивов, шуток.
Особая роль в эпосе отводится вождям - главам родов и племен, участвовавших в этногенезе удмуртов. Это Донды батыр, Идна батыр, Эштэрек батыр, Янтамыр батыр, Мардан батыр, Ожмег батыр, Гондыра (Кондрат) батыр, Бия батыр, Сьолта бакатыр, Бурсин бакатыр, широко известные по историческим преданиям и легендам. Автор воспел и героические образы женщин: Узя батыр, Тукля мемей, - восходящие к эпохе матриархата, когда формировалась воршудная организация; с глубоким уважением прославляются племенные вожди: Калмез батыр, которого соплемнники с любовью называют буба 'отец'; Ватка батыр и Югра батыр, носящие титул эльйыр (хан или царь).
Как христианский писатель, отец Михаил Атаманов использует и библейские сюжеты, особенно касающиеся сотворения мира и первых людейАдями (Адама) и Улон (Ева), всемирного потопа и последующего развития человечества. Представляется вполне уместным введение в сюжет повествования образа христианского проповедника Самсона, прибывшего к прикамским удмуртам ок. ХИ-ХШ вв. из Кийабы (древнего Киева). Хотя языческие жрецы и родовые старейшины изгоняют его и последователи из числа удмуртов уходят со своим учителем, но
добрые семена христианского вероучения были посеяны на удмуртской земле. Об этом читатель узнает из рассказа удмуртского гусляра Дадика и двух его песен, состоящих из псалмов, восхваляющих великие дела Господа Бога.
Можно очень многое говорить о художественных достоинствах текста, созданного смелым эпическим пером и талантом поэта и ученого, но как историку, мне хочется обратить внимание на еще одну особенность этого эпохального издания. Последняя песнь эпоса создана по мотивам подлинного исторического документа - «одинашной записи», заключенной в 1670 г. северными удмуртами и бесермянами на общинном совете в д. Солдырь (Иднакар) - древнейшем центре северных удмуртов, на котором общинники поклялись быть едиными в борьбе против утесняющих их каринских богатеев и приказных людей, отстаивать сообща везде, во всех инстанциях, земли и права удмуртов и бесермян, помогать во всем общинным лидерам. Символично, что авторское повествование, главной мыслью и рефреном которого является призыв: «Будем едины!» («Валчеуломе!»), - венчает приподнятый художественный образ единения двух народов.
Для внимательного читателя самостоятельную ценность представляют и комментарии (валэктонъёс) к текстам эпоса, рисующие грандиозную, поражающую воображение и в то же время исторически достоверную панораму древней и средневековой истории удмуртов. Будучи во всем финно-угорском мире уникальным разносторонним ученым, сочетающим глубокие познания в археологии, этнографии, истории, фольклористике, музыкознании, в самых разных разделах лингвистики с незаурядным музыкальным и поэтическим даром, глубокой верой и христианскими нравственными ценностями, Михаил Атаманов, как никто другой, смог осмыслить нашу историю, ее величие и трагизм, ее высоты и падения, ее глубину и локальные особенности, пути и перепутья формирования и бытия народа. Важно подчеркнуть, что в лице автора перед нами предстает не только ученый и писатель, собиратель и составитель эпоса, но и творец и оригинальный исполнитель фольклорных жанров, включенных в эпос «Тангыра». Столь же большую ценность представляет второе приложение - небольшой словарь, возвращающий нам многие забытые слова и понятия, обогащающий не только речь, но и наши исторические представления.
«Тангыра» - не просто вклад в сокровищницу удмуртской культуры, это ответ на вызовы современности, чреватой забвением многих ценностей, смешением добра и зла, равнодушием к судьбам народов и отдельных людей. Это горячий призыв к ныне живущим и к их потомкам помнить, что каждый народ и каждый человек уникальны в своих поисках смысла жизни, правды и справедливости! Каждый неравнодушный человек, ощущающий в себе корни, живущий на удмуртской земле не только заботами о пропитании, пожелает прочитать эту Книгу, а, прочитав, передать ее своим детям, чтобы не прерывалась связь времен. Гордость и боль автора за свой народ, за его судьбу не могут не задеть за живое, не вызвать ответного чувства.
Не успели отзвучать эпические песни «Тангыра», как перед читателем предстала новая книга М.Г. Атаманова-Эграпи, дерзнувшего замахнуться на проблему этногенеза удмуртского народа. При внимательном рассмотрении научного творчества исследователя можно убедиться, что оно развивается концен-
трическими кругами, поднимаясь по спирали. Как мы уже отмечали, подступы к этой проблеме были предприняты им еще в начале научного пути, в первые годы работы в УдНИИ. И вот, достигнув личностной и творческой зрелости, он возвращается к этой теме и пытается ее решить с высоты набранного опыта и данных, накопленных современной наукой и им самим. Проанализировав огромный археологический, антропологический, этнографический, лингвистический материал практически по всем разделам, составляющим проблему этногенеза народа, автор пришел к выводу, что древняя и современная история удмуртов самым тесным образом связана с Волго-Уральским регионом и живущими и жившими в древности здесь народами финно-угорской, тюркской, славянской, индоиранской этноязыковых семей. Ученый проследил историю заселения этого уникального региона практически с периода палеолита, выявил последовательную смену археологических культур, возникавших и сменявших друг друга по мере развития производительных сил общества и движения населения, вызванного сменой климатических условий, столкновениями огромных масс людей и культур и другими факторами. При всем разнообразии собранных и осмысленных в книге сведений разных наук для Атаманова-лингвиста все же самым мощным прожектором для освещения проблем становления, развития, территориальной пульсации, разнообразных контактов и взаимодействия с другими этническими образованиями остается язык. Через живую ткань языка, восстанавливая его исторические пласты, изучая, подобно геологу, иноязычные вкрапления в основной фундамент, находящийся, в свою очередь, в беспрерывном движении, ученый рисует пред читателем процесс этногенеза удмуртов [13]. Сейчас, когда после выхода книги в свет прошло всего несколько дней, невозможно во всей полноте осмыслить ее содержание, оценить ее вклад в науку. Это дело будущего! Я хочу лишь подчеркнуть, что и в, казалось бы, сугубо научной книге автор остается писателем -публицистом, влюбленным в свой народ, воспринимающим все, что с ним происходило и происходит, как собственную радость, гордость и боль!
Я не знаю, чем, каким творением горячего неравнодушного сердца и бьющегося в непрерывных исканиях ума, удивит еще мир Михаил Гаврилович, я не сомневаюсь, что это произойдет, ибо «есть еще порох в пороховницах»! Не напрасна была жизнь удмуртского народа в веках и тысячелетиях, если смог он породить таких батыров духа и творческого гения, как Трофим Борисов, Кузебай Герд, Кедра Митрей, Михаил Петров, Никифор Павлов, Геннадий Корепанов-Камский, Эграпи Гавир Микаль. Главные качества, которые передал М.Г. Атаманову удмуртский народ, пронеся и отфильтровав их через глубины веков, - это необычайное, неистребимое трудолюбие, умение организовать себя в сочетании с неиссякаемой любознательностью, интуицией, безошибочным чувством справедливости, чести и красоты. Народ наделил его тонко и глубоко чувствующей, поющей душой, горячим сердцем, пытливым умом, чувством собственного достоинства. Оно дает ему идти через испытания, которых немало было на пути, не сгибаясь, веруя в Божественную правду и справедливость. Без всяких преувеличений я могу заявить, что М.Г. Атаманов - уникальное явление не только в удмуртском, но и во всем финно-угорском мире!
_
ПРИМЕЧАНИЯ
1. Вятские епархиальные ведомости. - Вятка, 1868. - № 23. - С. 429; № 24. - С. 438-441.
2. Микроэтнонимы удмуртов и их отражение в топонимии. - Ижевск, 1980. - 158 с.
3. Атаманов, М.Г. По следам удмуртских воршудов. - Ижевск, 2001. - 215 с.
4. Материалы по этногенезу удмуртов. - Ижевск, 1982. - 175 с.; Проблемы этногенеза удмуртов. - Ижевск, 1987. - 190 с.
5. Атаманов, М.Г. Удмурт кылбугор. Словарь личных имен удмуртов. - Ижевск, 1990. - 396 с.
6. С верой, надеждой, любовью. - Ижевск, 2005. - С. 22-41.
7. Мой путь в Библию. - Ижевск, 1999. - 162 с.; С верой, надеждой, любовью. Ижевск, 2005. -178 с.; К источнику жизни. Улонлэн ошмесэз доры. - Ижевск, 2008. - 230 с.
8. К источнику жизни. - С. 80-83, 113-120 и др.
9. Там же. С. 40-43.
10. Атаманов, М.Г. Топонимические пласты Камско-Вятского междуречья в контексте формирования этнической территории удмуртов. Научный доклад, представленный на соиск. уч. степ. докт. фил. наук. - Йошкар-Ола, 1996.
11. Кенеш. - Ижевск, 2002. - № 3. -С. 73-77; № 4. - С. 94-98; № 7. - С. 82-89; № 9-10. - С. 89-98; № 11-12. - С. 89-95; 2003. - № 1. - С. 76-82; № 2. - С. 72-85; № 3. - С. 91-96; № 4. - С. 75-81; № 7. - С. 82-89; № 8. - С. 73-78; № 9. - С. 58-70; Кылё тодэм калыкъёс. О благочестивых христианах Удмуртии. - Ижкар, 2004. -148 с.
12. Мыным вось. Тятя // Кенеш. - Ижевск, 2004. - № 9. - С. 61-68; Мыным вось. Пеньки // Кенеш. - Ижевск, 2004. - № 11-12. - С. 78-84;
13. Происхождение удмуртского народа. - Ижевск: Удмуртия, 2010. - 536 с.
Поступила в редакцию 22.09.2010
M.V. Grishkina
M.G. Atamanov is a remarkable enlightener of the Udmurt people, scientist and publicistic writer
There is a creative portrait of M.G. Atamanov in the article. His work as an enlightener, scientist, publicistic writer, translator of the Bible to the Udmurt language is revealed.
Key words: deed of life, problem of ethno-toponymy, Udmurt vorshud system, Udmurt onomastics, problems of ancestral home and ethnogeny of the Udmurt people, confessionary publicism, «Tangyra» epos.
Гришкина Маргарита Владимировна,
ведущий научный сотрудник, доктор исторических наук, профессор,
Учреждение Российской академии наук Удмуртский институт истории, языка и литературы УрО РАН
г. Ижевск E-mail: [email protected]
