CC BY
119
В. И. Коньков
БУЛЬВАРНЫЙ ТИП
РЕЧЕВОГО ПОВЕДЕНИЯ В СМИ
VLADIMIR I. KONKOV
THE BOULEVARD TYPE OF THE SPEECH BEHAVIOUR IN THE MASS MEDIA
Владимир Иванович Коньков
Доктор филологических наук, профессор, заведующий кафедрой теории речевой деятельности и языка массовой коммуникации факультета журналистики Санкт-Петербургского государственного университета ► [email protected]
Бульварный тип речевого поведения рассматривается как стилевая концепция, лежащая в основе соответствующих типов изданий и формирующая некоторые типы телевизионных передач. Этот тип речевого поведения характерен и для отдельных профессионалов речи.
Ключевые слова: стиль речи, речевое поведение, разговорность, многоканальность, русская речь в СМИ.
The boulevard type of the speech behaviour is seen as a stylish conception, which lie in the essence of the appropriate types of editions and which form some of the types of TV programs. This type of speech behaviour is typical for the separate professionals of the speech.
Keywords: the style of speech, the speech behaviour, conversationalism, multi-channel system, the Russian speech of the Mass media.
Характеристика речевой практики (в том числе и анализ речевой продукции) СМИ в поведенческом аспекте ставит нас перед необходимостью постоянно соотносить качества речи с целостной концепцией речевого поведения, специфика которой и обусловливает эти речевые качества. Выявление и системное исследование основных концепций речевого поведения, сформировавшихся и бытующих в сфере массовой информации, — одна из основных задач создания теории речевой практики СМИ.
Обратим внимание на одну из наиболее устойчивых и распространенных концепций речевого поведения, а именно на бульварный тип речевого поведения. Принципиально важно отметить, что данный тип речевого поведения лежит в основе некоторых типов печатных изданий, телевизионных передач, в большей или меньшей степени может определять специфику речевой манеры телеведущих и даже политических деятелей.
Издания, для которых бульварный тип речевого поведения является конституирующим, принято называть бульварными изданиями, используется также номинация таблоид, иногда употребляют выражения развлекательная пресса, желтая пресса.
Слово «таблоид» первоначально использовалось для обозначения издания с размером полосы, вдвое меньше обычного. Термин возник в Англии, где появилась первая газета такого формата. В связи с чем газеты стали делиться на широкополосные издания и малоформатные. Первые являются солидными изданиями, ориентированными на традиционную тематику массовой общественно-политической газеты (Times, воскресная Observer). Вторые — популярные издания, часто развлекательные по содержанию. Их и стали называть таблоидами.
Идея создателя издания нового формата заключалась в том, чтобы сделать газету, не отягощенную серьезным содержанием, которую было бы удобно и легко читать в общественном транспорте. Основным содержанием в таком случае становилась криминальная и скандальная хроника. Считается, что первым таблоидом стала созданная Альфредом Хармсуортом Daily Mirror1.
Желтая пресса — пресса определяется как «низкопробные периодические издания, публикующие в погоне за сенсацией скандальные сообщения, дезинформацию». Термин появился в XIX веке в США, изначально символизируя дешевую сенсационность.
Бульварная пресса. Данная номинация в журналистике на терминологический уровень не выведена. Толковый словарь даёт следующее определение: бульварная — «рассчитанная на обывательские, мещанские вкусы, пошлая»2. Соответственно обыватель — «человек, лишенный общественного кругозора, с косными мещанскими взглядами, живущий мелкими личными интересами»3.
Если избавиться от оценочного компонента в этой формулировке, то для нас важной оказывается здесь такая идея: все интересы обывателя сосредоточены в сфере быта. Это подсказывает сама внутренняя форма слова: быть, обыватель, быт — это родственные по своему происхождению слова. Под словом быт мы понимаем «общий уклад жизни, совокупность обычаев и нравов»4; это «условия существования, жизненный уклад»; «повседневная жизнь человека в ее обычных проявлениях; установившийся порядок жизни»5.
Таким образом, мы можем сказать о том, что каждый человек в какой-то части своей жизни (заметим, что по объему времени эта часть достаточно велика) является обывателем: он озабочен своим жильем, зарплатой, едой, у каждого свой установившийся порядок жизни, свои привычки, свой круг домашнего общения и т. д. Именно этим объясняется существующий интерес к бульварному изданию у довольно широкой аудитории и большие тиражи бульварных изданий. Каждый желает знать, как живут другие, поэтому такие издания хотя и частично, но затрагивает интересы каждого человека.
Если определять речевую специфику бульварного типа речевого поведения в самом общем виде, то она обусловлена ориентацией на тот тип речевого поведения, который сформировался в сфере бытовой повседневной разговорной речи. И самое важное здесь, как и в любой концепции речевого поведения, — это характер отношений, существующих между субъектом речи (печатное издание, журналист, ведущий, комментатор, колумнист и т. д.) и аудиторией.
Массовое общественно-политическое издание ориентируется на официальный тип общения с читателем, когда во внимание принимаются исключительно социальные роли читателей. Подобный тип общения не предполагает обязательной включенности в процесс общения личностного компонента — прежде всего эмоционально-чувственной составляющей коммуникативного акта. Бульварное же издание ориентируется именно на межличностный тип общения, налицо выраженность эмоционально-чувственного компонента, обязательна включенность экспрессивной, выразительной составляющей, что характерно для повседневного речевого поведения.
Когда говорят о влиянии последнего на письменную книжную речь, то прежде всего имеют в виду использование в книжной речи разговорных слов и конструкций, упуская при этом из виду, что разговорная речь — целая система речевого поведения, основанная, как уже говорилось выше, на неофициальных отношениях между автором и аудиторией.
При этом необходимо учитывать также, что бытовая разговорная речь сама по себе неоднородна, и в ней можно выделить два слоя. Культурный слой — это речевое поведение, которое регламентировано традициями речевой культуры народа, речевым опытом нации. Эти достижения речевой культуры хранятся в фольклоре, в стереотипах бытового речевого поведения и передаются от поколения.
Второй слой бытовой повседневной речи — это нерегламентированная речь, находящаяся за пределами того, что входит в понятие бытовой речевой культуры русской нации6. Это прежде всего сниженные варианты речевого поведения,
характеризующиеся грубостью, неискренностью, агрессивностью и др. Подобная речь формируется в тех случаях, когда качества речи обусловлены зависимостью от сиюминутных ситуативных факторов — настроение говорящего, неконтролируемое отношение к собеседнику, непроизвольное проявление чувств и эмоций др.
Если элементы бытового речевого поведения первого типа всегда широко использовались в публицистической речи, например при изображении речи персонажей в очерке, в некоторых типах интервью, то бульварное издание эксплуатирует концепцию повседневного бытового речевого поведения во всей совокупности ее разновидностей.
Бульварный тип речевого поведения, к сожалению, даже в сфере публичного общения использует стратегии и тактики, свойственные бытовым конфликтам (ссора, выяснение отношений, упреки, обвинения и др.). Как следствие, перед бульварным изданием, эксплуатирующим сниженные типы бытового речевого поведения, неизбежно встает целый ряд этических проблем. Заметим, однако, что те же проблемы стоят и перед значительным количеством оппозиционных изданий.
Бульварный тип речевого поведения в СМИ проявляет свои особенности и на содержательном уровне. Естественно, что бульварное издание нацелено прежде всего на чисто бытовые темы. Личная, семейная жизнь лиц известных политиков, спортсменов, звезд шоу-бизнеса дает главные темы бульварного издания. Их жилье, еда, одежда, заработная плата, близкие и дальние родственники, коллеги по работе, события их личной жизни, их характеры и привычки и многое-многое другое становится предметом внимания журналиста бульварного издания.
Большое внимание уделяется материальной стороне повседневного бытового существования: обычная городская жизнь с ее магазинами, очередями, общественным транспортом, ведением домашнего хозяйства, дачной жизнью вплоть до: история унитаза, история туалетной бумаги. Не следует думать, что это примитивные по содержанию материалы. Работа над
ними требует многих часов работы в библиотеке, знакомства с музейными экспозициями, бесед со специалистами.
Политика, преступность, общественная жизнь также представляют интерес для бульварного издания. Однако все указанные сферы интересны только со стороны сугубо бытовой. Если преступность, то та, которая в подъезде, а не в сфере банковского дела. Если имеет место, например, презентация штаб-квартиры политического блока, то для обычного массового общественно-политического издания интересны такие вопросы, как платформа блока, состав политических партий и !!! Личность политика интересна для бульварного издания также в бытовом аспекте: привычки и пристрастия в еде и одежде, развлечения, события личной жизни (отпуск, болезнь, семейные праздники). Бульварное издание интересуется презентацией штаб-квартиры как чисто бытовым событием типа вечеринки: кто был, что ели, что пили, кто с кем пришел, кто о чем и с кем говорил и т д. Бульварное издание, таким образом, тематически охватывает все стороны жизни общества, но представляет их преимущественно в сугубо бытовом аспекте.
Специфика речевой разработки содержания при бульварном типе речевого поведения во многом определяется характером речемысли-тельной деятельности. Так, для бытовой сферы не характерно рассуждение, основанное на использовании строгих правил формальной логики. Практическое рассуждение, имеющее место в бытовой речемыслительной деятельности, опирается не столько на законы логики, сколько на житейский опыт, здравый смысл, общий фонд знаний. Здесь важную роль играет ассоциативность мышления, включенность в процесс решения задачи чувственного и эмоционального опыта. Если рассуждение в сфере научной деятельности направлено на получение нового знания, то рассуждения в житейской сфере направлены на решение конкретных жизненных задач7.
Один из наиболее существенных отличительных признаков бульварного издания заключается в специфике формирования информационного потока.
Газетный текст в содержательном отношении, как отмечают исследователи, вторичен8. В обычной газете информационный поток формируется на основе уже существующих письменных и устных, каким-либо образом зафиксированных текстов: документы, сообщения информагентств, магнитофонные записи, материалы судебного дела, материалы зарубежной прессы и т. п. Бульварное же издание при формировании информационного потока опирается на разного рода информацию, существующую только в устном виде и представляющую собой неофициальный информационный поток.
Необходимо обратить внимание на то, что мы окружены неофициальными устными текстами информационной природы, существование которых обусловлено чисто практическими жизненными потребностями. К текстам такого рода относят слухи, сплетни, молву, различного рода толки, разговоры, случаи из жизни, репутации, советы и многое-многое другое. Этот речевой материал существует только в устном виде, не имеет фиксированной формы, не хранится, не обрабатывается, не регистрируется. Однако эти текстовые образования в большинстве случаев несут в себе важную информацию: повышение цен, строительство бизнес-центра на месте сквера, снос гаражей, закрытие переезда и т. д. Все эти устные информационные тексты широко используются бульварными изданиями.
Наибольший интерес для изданий представляют слухи. Слухи — это «сообщения с негарантированной достоверностью, распространяющиеся неофициально в некоторой социальной группе от одного индивида к другому, от другого к третьему и так далее»9. Участник речевого взаимодействия принимает непосредственное участие в общении. Он обсуждает, комментирует, дает оценку, высказывает пожелания и совершает самые разнообразные действия с текстом слуха. Поскольку текст не имеет фиксированной формы, то никто не может никого обвинить в том, что он исказил суть. Слухи существуют в доступной речевой форме, которая очень удобна для восприятия. Они максимально быстро распространяются, поскольку их содержание всегда актуально.
Через слухи может распространяться только та информация, в которой общество заинтересовано именно в данный момент.
Слухи воспринимаются с большим доверием, чем официальная информация. Вследствие этого происходит снижение критичности восприятия информации. Источник слуха, как правило, является анонимным. Это дает возможность с помощью слуха прозондировать настроение аудитории и в случае необходимости отказаться от первоначальных намерений. В случае необходимости с помощью слухов можно и воздействовать на аудиторию в нужном направлении10, что говорит о том, что бульварное издание не лежит вне политики и идеологии.
Некоторые бульварные издания имели или имеют постоянные рубрики, где печатаются материалы, основанные на анализе информации, взятой из слухов или со ссылкой на слухи. Так, в газете «МК в Питере» одно время существовала рубрика «Рейтинг слухов» (2002 год). Через слухи удобно давать информацию о жизни первых лиц государства, производить анализ неофициальной информации, поступающей, например, из Государственной Думы (рубрики типа «В кулуарах Государственной Думы»).
Разновидностью слуха является сплетня: «Слух о ком-, чем-либо, основанный на неточных или заведомо неверных, нарочито измышленных сведениях»11. Сплетнями также называют разговоры о таких сторонах личной жизни, которые не могут быть предметом общественного обсуждения в силу существующих в обществе этических норм. Сплетня имеет прямую и непосредственную цель — нанести вред кому-либо. Газета, распространяющая сплетни в том или ином виде, нарушает этические нормы. Поэтому сплетня используется, как правило, в форме ее опровержения (что, заметим, является и способом ее распространения).
Можно найти даже некоторые функциональные заместители текстов официально-делового стиля. Так, существующая исключительно в устном нефиксированном виде репутация является своеобразным бытовым аналогом характеристики. Несомненно принадлежат сфере устной бытовой
словесности такие бытовые речевые жанры, как анекдоты, байки. Письменная печатная форма их существования является вторичной. Подлинный анекдот — это рассказываемый анекдот, но бульварные издания охотно используют эти жанры для формирования своего контента.
Бытовой устный информационный поток, используемый бульварным изданием, пополняется также и за счет огромного количества разнообразных, минимальных по объему и аморфных в жанровом отношении текстов, представляющих собой осколки бытовой речевой практики и формирующих основу бытовой речевой среды. Не случайно текст многих публикаций буквально пестрит конструкциями типа рассказывают, что; судачат, что; обмолвился, что; признался, что; сокрушался, что; уверял, что и т. п.
Ориентация бульварного издания на бытовую концепцию речевого поведения приводит и к активному использованию письменной составляющей нашего бытового повседневного речевого существования. Бульварное издание обращает наше внимание на группы текстов, существование которых обычно не принимается всерьез ввиду их, казалось бы, очевидной никчемности. Мы имеем в виду различного рода бытовые надписи, которые человек делает чуть ли не на всех окружающих его предметах. Он пишет на столах в аудиториях, в туалетах, в парадных, на памятниках истории и культуры, на заборах, на вагонах электричек и так далее. Подобный речевой материал в сознании большинства сограждан имеет статус речевого мусора, отягощающего наше повседневное речевое существование, загрязняющего, в том числе, наши личные речевые окрестности. Считается, что ценность его равна нулю и что это просто отходы речевой деятельности.
Между тем, несмотря на кажущуюся малозначительность речевого материала, изучение надписей такого рода представляет весьма серьезный интерес, так как позволяет нам лучше понять основы нашего речевого существования. Вот любопытный факт: Н. В. Гоголь, которого вряд ли можно упрекнуть в небрежном отношении к речевой культуре народа, не раз оставлял свое имя на памятниках Европы. Гоголь — Н. Я. Прокоповичу
27 сентября 1836 года из Женевы: «Сегодня поутру посетил я старика Волтера. Был в Фернее. <...> Я вздохнул и нацарапал русскими буквами мое имя, сам не отдавши себе отчета, для чего»12. Гоголь — А. С. Данилевскому 23 октября 1836 года из Лозанны: «Более месяца с лишком прожил я в Женеве. Если ты когда-нибудь будешь в сем городе, то увидишь на памятнике Руссо начертанное русскими буквами к тебе послание»13. Гоголь — В. А. Жуковскому 12 ноября 1836 года из Парижа: «Внизу последней колонны, которая в тени, когда-нибудь русский путешественник разберет мое птичье имя, если не сядет на него англичанин»14. Очевидно, Н. В. Гоголь склонен был придавать надписи магическое значение, полагая, что если он напишет свое имя, то это каким-то образом повлияет на его судьбу. Остро переживаемые минуты погружения в буквально осязаемую чужую жизнь пробуждают желание обозначить свою приобщенность к этой чужой, но значимой жизни. Стереотипы бытового речевого поведения, которые внешне выглядят как грубые нарушения этики речевого поведения, фактически являют совершенно иную природу.
Некоторые тематические массивы бытовой письменной речи становятся фактом речевой практики общества в целом. Обратили внимание на огромное количество надписей, посвященных Виктору Цою, которые были исполнены в самых разных местах, в том числе на стене переулка, выходящего на московский Арбат. Взятые в совокупности, они представляют собой своеобразную и во многом искреннюю книгу памяти.
Арбат вообще примечателен тем, что здесь впервые стремление человека реализовать себя в бытовой письменной речевой стихии было узаконено. Много лет назад там была поставлена стена из плиток, где каждый желающий мог оставить свое послание. В настоящее время профессионалы помогут вам запечатлеть надпись в камне на мостовой Арбата. Содержание их ограничено поздравлениями, фиксацией имен и событий, признаниями в любви, но примечателен сам факт внимания к письменной бытовой речевой стихии.
Бульварные издания активно используют письменный бытовой речевой материал. Так,
несколько лет назад появился ряд публикаций, посвященных надписям, которые постоянно появляются в подъезде того дома, где, по преданию, жил Раскольников:
Приблизительно со второго и до четвертого этажей все стены расписаны, словно в современной галерее. Каждый уважающий себя посетитель священным долгом считает увековечить здесь свое пребывание.
Не всегда на ум почитателю Раскольникова приходит мысль о его раскаянии, поэтому подъезд хранит на своих скрижалях известные и незамысловатые в своей брутальности слова. И лишь некоторые из писаний словно ведут с Раскольниковым нескончаемый заочный диалог о добре и зле: «Родион! Ты не старуху убил, ты свою душу погубил!» Иногда они облечены в форму графоманских четверостиший: «Бездна веры, бытия, счастья, состраданья, человек, рожденный для вечного страданья». Но таких пафосных надписей мало. Рядом с ними мелким бесом скачут буквы писателей, для которых приключения студента в квартире старухи давно стали чем-то вроде анекдота, таким же, как про Герасима и Му-Му, Анну Каренину и паровоз: «Бабоньки! Отомстим студентам!»; «Родя, колись, куда деньги дел?»; «Здесь был Родион Раскольников со своим топором»; «Родя, крепись, мы с тобой»; «Топорика не найдется?»; «Бабка — вошь подлая»; «А сколько старух еще осталось?»; «Оставь свой телефон или инициалы! Я позвоню. Родя!»; «Раскольников — молодец. Государство меньше на одну пенсию потратилось» и т. д.15
Подобного рода речевой материал представляет несомненный интерес для психологов и социологов. Националистические надписи с призывами к насилию и убийству, написанные на стенах тех же гаражей, уже давно предупреждали общество о том, в какую трагедию подобного рода писательская деятельность может вылиться в будущем.
К сфере бытовой письменной речи следует отнести и низовую рекламу, ставшую весьма заметным явлением. Надписи, предлагающие товар, услугу, делаются не рекламистами профессионалами речи, а самими производителями услуг и товаров. Установка на бытовую речевую игру выражена при этом достаточно ярко: Звери сыты — люди целы! (У дверей магазина «Товары для животных»).
Бульварное издание часто использует все виды письменной бытовой речевой продукции в различного типа врезках, подборках. Вот несколько примеров из «Экспресс-газеты»: О чем говорят. Ни фига себе, «храм науки»! (в мужском туалете центрального корпуса МГУ); Каждая сигарета забивает гвоздь в твой гроб. Так будем же курить чаще, чтобы гробы не разваливались (продавец сигарет в переходе на Ленинградском проспекте); Ты, товарищ, не пасуй! ты иди и голосуй! (надпись на свежеокрашенном заборе, г. Ярославль, ул. Некрасова).
Мы видим, что изучение бульварного издания заставляет нас обратить внимание на такие особенности нашего речевого поведения, которые ранее оставались вне поля нашего зрения, а изучая наши личные, ближайшие речевые окрестности, мы начинаем лучше понимать самих себя.
Все перечисленные выше составляющие анализируемой концепции речевого поведения определяют и основные лексико-грамматические особенности бульварной речи.
Во-первых, наблюдается ярко выраженная ориентация на разговорный синтаксис, представленный прежде всего односоставными, неполными и малораспространенными конструкциями с разнообразными инверсиями разговорного типа.
Во-вторых, такая речь требует интонирования. Ее восприятие рассчитано на близкое знакомство с бытовым речевым контекстом эпохи. В полной мере такая речь воспринимается тогда, когда читатель представляет жесты, мимику, движения тела, сопровождающие движение фразы.
В-третьих, бульварная речь в самых разнообразных коммуникативных ситуациях ориентирована на выражение автором своего «я». Экспрессивность — один из основных конституирующих факторов этой разновидности русской речи.
В отличие от других типов печатной речи, бульварная речь активно использует лексические экспрессивные средства, в том числе и такие, которые, в силу своей яркой экспрессивности и сни-женности, представляются неприемлемыми для массовых общественно-политических изданий.
Установка на экспрессивность в выражении авторского «я», на заостренность суждений
и резкость формулировок приводит к активному использованию выразительных средств письменной речи, в том числе различных тропов и фигур. Бульварная речь — не примитивная речь. Речевая работа в классическом бульварном издании требует высокого уровня речевого профессионализма.
Для бульварной речи, в значительной степени ориентированной на разговорность, характерна установка на использование различных видов языковой игры16, которая представляет собой один из наиболее активных типов речевого поведения, имеющих целью творческую самореализацию личности, осуществляющуюся в процессе речевой деятельности и находящую выражение в речевой форме. Виды языковой игры в бульварном издании чрезвычайно разнообразны.
Специфика бульварного издания находит проявление также на уровне жанровой системы. Именно сюда перемещается политический памфлет, который находит здесь для себя родную речевую среду. Здесь происходит формирование такого нового газетного жанра, как мистификация. Мистификация — игра с читателем с использованием текста как коммуникативной единицы. Сознание читателя сначала пускается по ложному пути, и только потом ему дается знак, что данный текст не следует воспринимать серьезно, что это всего лишь развлечение, игра. При этом читатель должен быть внимательным, чтобы заметить этот знак.
Обычные темы мистификации — вампиры, инопланетяне, снежный человек, различного рода чудеса и т. д. В мистификации свои правила речевого поведения. С одной стороны, создается иллюзия достоверности. С другой стороны, в какой-то момент происходит отстранение от речевой и содержательной достоверности. Создаются условия для того, чтобы сформировалась атмосфера литературной условности. Как и в художественном произведении типа романа М. Булгакова «Мастер и Маргарита», отрезанная голова не должна создавать у читателя физиологически неприятных реакций.
Все перечисленные особенности бульварного типа речевого поведения в наиболее полном виде находят реализацию в печатных изданиях,
которые принято называть бульварными (например, «Экспресс газета», «Мегаполис-экспресс», «Жизнь» и др). Частично этот тип речевого поведения реализуется в изданиях типа «Комсомольская правда» или «Московский комсомолец». Эта концепция речевого поведения может быть реализована в телевизионной передаче (телепередачи типа «Пусть говорят» с А. Малаховым», «Дом-2» и др.), в речевом поведении отдельных ведущих (некоторые программы с Ксенией Собчак, О. Кушанашвили). Бульварная концепция речевого поведения может быть реализована даже в речевом поведении политика. Классическим политиком такого типа является В. В. Жириновский.
Именно многовариантность реализации бульварной концепции речевого поведения, помимо классических бульварных изданий, и позволяет нам говорить о бульварном типе речевого поведения, а не только о бульварном издании как частном случае реализации этой концепции.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Daily Mirror — первый в мире таблоид. — NEWSru. com, 01.03.05.
2 Словарь русского языка: В 4 т. Т. 1. М., 1981. С. 124.
3 Там же. Т. 2. М., 1982. С. 580.
4 Там же. Т. 1. С. 130.
5 Большой толковый словарь / Под ред. С. А. Кузнецова. М., 1998. С. 107.
6 См., напр., раздел о функционально-стилистическом регистре сниженной речи в монографии: Химик В. В. Поэтика низкого, или Просторечие как культурный феномен. СПб., 2000. С. 206-239.
7 См., напр.: Арутюнова Н. Д. Практическое рассуждение и язык // Сущность, развитие и функции языка. М., 1987.
8 Рождественский Ю. В. Введение в общую филологию. М., 1979.
9 Беззубцев С. Слухи, которые работают на вас. СПб., 2003. С. 179-180.
10 Беззубцев С. Указ. соч. С. 83-87.
11 Словарь русского языка: В 4 т. Т. 4. М., 1984. С. 226.
12 Гоголь Н. В. Собр. соч.: В 7 т. Т. 7. Избр. письма. М., 1967. С. 159-160.
13 Цит. по: Вересаев В. Гоголь в жизни: Систематический свод подлинных свидетельств современников. Книга первая. СПб., 1995. С. 246.
14 Гоголь Н. В. Указ. соч. С. 161.
15 Михайлов И. Прогулка с Раскольниковым. — http:// www.newcanada.com/237/237-00010-raskolnikov.htm
16 Русская разговорная речь: Лексика. Морфология. Жест. М., 1983.
