CC BY
44Г.А. ГРЕБЕНЩИКОВА G.A. GREBENSHCHIKOVA
БОСФОРСКАЯ ВОЕННО-МОРСКАЯ ОПЕРАЦИЯ. 1833 ГОД
BOSPHORUS NAVAL OPERATION. 1833
' л
Сведения об авторе. Гребенщикова Галина Александровна — заведующая лабораторией истории флота и мореплавания Санкт-Петербургского государственного морского технического университета, доктор исторических наук, профессор (Санкт-Петербург. E-mail: inversiya@bk.ru).
Аннотация. В статье преимущественно на основе архивных документов рассматриваются и анализируются военно-политические события, связанные с турецко-египетским конфликтом 1832—1833 гг. Проведённая силами Черноморского флота и войск десантная операция (экспедиция), получившая условное наименование «Босфорская», наглядно продемонстрировала три её важные составляющие: высокие боевые возможности Черноморского флота; миротворческую роль России в вопросах урегулирования конфликта на Ближнем Востоке и принуждения Египта к миру; возможность и необходимость долговременного взаимовыгодного сотрудничества России и Турции.
Ключевые слова: восстание в Египте; десантная операция; Черноморский флот; Босфор; Дарданеллы; союз России и Турции.
Information about author. Galina Grebenshchikova — Head of the Laboratory of Naval History and Navigation of the St. Petersburg State Maritime Technical University, D. Sc. (Hist.), Professor (St. Petersburg. E-mail: inversiya@bk.ru).
Summary. Mainly on archival documents, the article considers and analyses the military-political events related to the Turkish-Egyptian conflict of 1832—1833. The landing operation (expedition), carried out by the forces of the Black Sea Fleet and the troops, which was titled as «Bosporus operation», clearly demonstrated its three important components: the high combat capabilities of the Black Sea Fleet; Russia's peacekeeping^ role in settling the conflict in the Middle East and forcing Egypt to peace; the possibility and necessity of a long-term mutually beneficial cooperation between Russia and Turkey.
Keywords: uprising in Egypt; landing operation; Black Sea Fleet; Bosphorus; Dardanelles; union of Russia and Turkey.
___^
На протяжении почти двух столетий отношения России с Турцией развивались не всегда успешно. Обе великие империи — Российская и Османская — чаще оказывались реальными военными противниками, чем союзниками. Но в первой трети XIX века в отношениях этих держав произошло событие, по праву относящееся к разряду уникальных и неординарных. В 1833 году эскадры Черноморского флота с сухопутным десантом провели беспрецедентную Босфорскую военно-морскую операцию (экспедицию), в ходе которой Андреевский флаг развевался в турецкой столице — Константинополе в течение пяти месяцев. Босфорская операция 1833 года не имела аналогов и по своему замыслу, масштабности и способу проведения, являлась грамотным, продуманным, своевременным и политически верным решением руководства России. В том году император Николай I направил в Турцию генерал-адъютанта графа А.Ф. Орлова, наделив его чрезвычайными полномочиями своего личного дипломатического и военного представителя. Орлов осуществлял и общее руководство Босфорской экспедицией в качестве главнокомандующего морскими и сухопутными силами России в Босфоре. По сути, оказав тогда военную поддержку турецкому султану, Николай I спас от развала Османскую империю и сохранил престол Махмуду II.
АКИЕ же чрезвычайные обстоятельства побудили императора предпринять столь необычные действия? В 1832 году на Ближнем Востоке разразился мощный политический кризис, масштабы которого, равно как и последствия, власти предержащие предугадать не могли. В тот период в Османской империи нарастала общая нестабильность, вызванная сначала освободительным движением в Греции, а потом продолженная восстанием в крупной составной части владений Махмуда II — в Египте. Правитель последнего Мехмет (Мухаммед, Мегмет-Али. Мегмет-паша) Али, подданный султана, поднял мятеж с намерением выйти из-под вассальной зависимости Турции и окончательно
стать независимым от власти османских падишахов. За короткий отрезок времени Мехмет Али Египетский и его сын Ибрагим-паша нарастили военные и военно-морские силы, уничтоженные союзной англо-русско-французской эскадрой под Наварином в 1827 году, а полководческое дарование Ибрагима, помноженное на хорошую организацию обученных им войск, способствовало успехам египтян на суше. В течение лета 1832 года их армия нанесла турецким войскам ряд сокрушительных ударов в Сирии,Анти-охии и Малой Азии, совершила переход через Таврские горы и овладела крупной турецкой провинцией Конией. Военными победами Ибрагим расчистил себе путь на Константинополь1.
В Петербурге, Париже и Лондоне внимательно наблюдали за ходом конфликта между Турцией и Египтом, и по мере его разрастания у каждой из ведущих держав формировался выгодный ей политический расчёт. Восстание вице-короля Египта Мехмета Али началось не стихийно (как внезапно вспыхнувший бунт непокорного вассала, задумавшего отделиться от своего сюзерена) — оно оказалось очень выгодно Франции. Париж, Марсель, Тулон и другие её крупные города и порты давно имели с Египтом отлаженные торговые отношения, и французский капитал активно осваивал это выгодное восточное направление. В свою очередь дипломатия обеспечивала там приоритет Франции во внешнеполитических
ТА
К
делах, обладая большим влиянием в Александрии и Каире. В случае победы Мехмета Али Египетского на развалинах Османской империи могло возникнуть новое, экономически и политически сильное государство с правительством, ориентированным на Францию и предоставлявшим полный карт-бланш её промышленникам и банкирам. Британское руководство учитывало этот расклад, поэтому только нежеланием допускать подобную перспективу объяснялось его молчаливое согласие на вход русских эскадр в Босфор. Влиятельные политические, финансовые и торгово-промышленные круги Англии из двух зол выбрали меньшее и предпочли видеть лучше русские корабли в Босфоре, чем французский капитал, хлынувший туда бурным потоком из зависевшего от Франции Египта. Расчёт Англии строился прежде всего на недопущении усиления своей потенциальной соперницы на море — Франции путём расширения сфер её влияния в таком стратегически важном районе, как Восточное Средиземноморье.
В той большой геополитической игре морских держав совпали интересы России и Англии. Раздел Османской империи не входил в планы императора Николая I — он лишь стремился поддерживать стабильность на Ближнем Востоке после подписания в Адрианополе выгодного мира, завершившего Русско-турецкую войну 1828—1829 гг., а также удержать приобретённое по этому договору восточное побережье Чёрного моря. Современные авторы полагают, что первым шагом султана Махмуда II стало обращение за военной помощью к Николаю I. Однако, как показывают архивные документы, таковой просьбы со стороны султана не существовало. Не Махмуд II обратился к российскому императору, а, наоборот, Николай I предложил Турции воспользоваться поддержкой российских морских и сухопутных сил, чтобы не допустить её окончательного разрушения в связи с действиями восставшего египетского паши.
Вначале Махмуд II обратился за военной и финансовой помощью к английскому королю Уильяму IV, но тот не смог её предоставить, поскольку вплотную столкнулся с неотложными проблемами в Ирландии. Король лишь пообе-
щал османскому государю не оставлять его в беде, а для того, чтобы уменьшить «разгоравшееся пламя», рекомендовал пойти на разумные уступки Египту.
Вот тогда правительство Николая I и пришло к выводу о необходимости принять конкретное политическое решение,которое в техусловиях посчитало наиболее верным, — предложить султану военную помощь. Но до отправления в Константинополь данного официального предложения в российских штабах рассматривали возможные варианты на случай действий против египтян как на суше, так и на обоих берегах Босфора и Дарданелл (далее — Проливы) — европейском и азиатском. Осенью 1832 года по ходатайству военного министра генерал-адъютанта графа А.И. Чернышёва Николай I направил на Ближний Восток полковника Генерального штаба А.О. Дюгамеля с целью собрать сведения о состоянии турецких крепостей и египетских военных сил, в том числе дислоцированных на границе с Сирией. В особой инструкции Дюгамелю от 25 октября 1832 года Чернышёв подчёркивал: «Особенное внимание обратить на нынешнее состояние Сирии, на военные силы египтян, там расположенные, на внутренние продовольственные [резервы] сего края, и в особенности на расположение многих жителей Сирии к законному своему правительству и к паше Египетскому. По прибытии в Египет вы озаботитесь собиранием сведений о морских и сухопутных силах Мегмета-паши, о способах, какие он имеет для ведения войны продолжительной, и о впечатлении, произведённом его первыми успехами в народе, ему подвластном»2.
Выяснить состояние береговой обороны обоих берегов Босфора А.И. Чернышёв поручил полковнику инженерных войск К.И. Бюрно. После выполнения задания тот представил датированный 15 июля 1832 года отчёт «Разведка на Босфоре»3. Изучив укрепления пролива, Бюрно отметил, что для высадки войск наиболее удобна бухта Рива у азиатского берега, так как оборона европейского берега значительно сильнее: он лучше укреплён батареями, а форты могли вмещать до 3000 человек. Для действий против египетского флота — в слу-
Портрет турецкого султана Махмуда II
Художник А. Каранзолас
чае его прорыва в близлежащий к турецкой столице район Буюкдере — Бюрно рекомендовал применить правильно изготовленные брандеры («если брандеры под покровом ночи умело направить прямо в канал»).
Отправленные на Ближний Восток русские генштабисты получили важные сведения, из которых наибольший интерес представляли два документа. Первым была «Ведомость регулярного войска Египетского Паши»:
«Пехоты (здесь и далее подчёркнуто в тексте документа. — Прим. авт.):
25 полков, по 3300 чел. в каждом. 82 500 чел.
4 полка в Каире, 1 в Дамиете,
1 в Розетте, 2 в Александрии и Абукире, 2 в Мекке, 2 в Кандии, 13 в Сирии.
Кавалерии: 2 полка в Каире, 9 в Сирии.
Итого 11 полков по 600 чел. — 6600.
Артиллерии: 1 полк в Каире, 2 полка в Сирии.
Итого 3 полка по 1600 чел. —
4800.
Сапёров: 1 полк в Каире, 1 полк в Сирии. 2 полка по 800 чел. — 1600.
Итого всех 90 700.
Действующая армия Ибрагима паши состоит из вышесказанных полков: 13 пехотных — 43 000 [чел.], 9 кавалерийских — 5400, 1 саперного — 800, 2 артиллерийских — 3200. Всего 32 400.
Артиллерийский парк состоит из 100 полевых орудий. Сверх сего при армии находятся бедуинов 5000, друзов под начальством Эмир Бликира до 15 000[чел.]»4.
Вторым важным документом стал «Список египетского флота»: «Maghalla Kebir— 100 [орудий] Mansoura — 100 Iskender— 100 Aboukir — 84 Caire Transport — 120 Akia— 110 Homs — 84 Bailam— 100
Cesdeuxe Vaisauxe — 100»5. В 1832—1833 гг. морские силы Мехмета Али Египетского значительно превосходили турецкие. Кораблями 1 ранга (100 и 120 пушек) командовали опытные английские и французские капитаны, а в дополнение к приведённым силам в распоряжении Ибрагима-паши имелось шесть—семь фрегатов больших размеров, способных нести до 60 и 64 орудий, и свыше 40 корветов и бригов; общее количество орудий во флоте достигало 1600. На стапелях находились один 130- и один 100-пушечный корабль, кроме того, египтяне захватили в Средиземном море турецкие трофеи: один 40-пу-шечный фрегат, два 14-пушечных брига и один 10-пушечный тендер. Российский капитан-лейтенант И.П. Бутенев, командир брига «Парис», видел египетский флот недалеко от Корсики, Родоса и Кипра и обратил внимание на то, что египтяне обладали кораблями усовершенствованной конструкции с хорошими мореходными качествами и добротным парусным вооружением6.
Султан Махмуд осознавал, что перевес оставался не на его стороне: имевшиеся сухопутные и морские силы по численности и качественному уровню серьёзно уступали египетским, и если не подойдёт помощь извне, то турецкая столица не выстоит против натиска войск Ибрагима-паши, а средства морской обороны не смогут воспрепятствовать прорыву египетского флота в Проливы.
По мере стремительного продвижения египетских войск к турецкой столице правительство Николая I всё больше убеждалось в необходимости вмешательства в турецко-египетский конфликт. Из секретной переписки главного командира Черноморского флота
и портов адмирала А.С. Грейга с начальником Главного морского штаба Е.И.В. (ГМШ) князем А.С. Меншиковым явствует, что уже зимой 1832 года Николай I намеревался начать подготовку флота к походу в Босфор. Император приказал Грейгу: «Черноморский флот ныне же вооружить. Обстоятельства, могущие возникнуть от успехов египтян, могут понудить в течение зимы к высылке в море наших эскадр»7. Ответ Грейга был следующим: к выходу в море в полной готовности находятся корабли «Париж», «Императрица Мария», «Чесма», «Адрианополь», «Память Евста-фия», «Анап», «Императрица Екатерина», «Пантелеймон», «Пимен», «Пармен»; фрегаты «Тенедос», «Архипелаг», «Эривань», «Варна», «Энос», «Бургас» и «Штандарт»8. Но, несмотря на высокую степень готовности российских морских сил, экспедиция к берегам Босфора в 1832 году не состоялась, так как в Николаев пришло известие о прекращении Ибрагимом-пашой военных действий и отводе кораблей на зимовку в Кандию. Николай I приказал разоружить флот, но на всякий случай держать в полной готовности четыре корабля и три фрегата9.
Информация о прекращении египтянами военных действий против Турции оказалась ложной, и в Зимнем дворце вновь заговорили о необходимости экспедиции флота и войск к Константинополю. Подготовка проходила в обстановке глубокой секретности, и чтобы не вызвать подозрений, в Севастополе намеренно пустили слух: корабли готовят к отправлению к берегам Кавказа для действий против горцев. Однако истинная цель назначения флота не укрылась от французского консула, который специально приезжал из Одессы в Севастополь выяснить обстановку, после чего обо всём увиденном и услышанном доложил во французское посольство в Петербурге, что стало известно из перлюстрированных депеш французского посла Э. Мортье своему руководству в Париж. В частности, в донесении от 20 июля (1 августа) 1832 года Мортье сообщил о военных приготовлениях русских на юге и особо отметил, что в Севастополе уже находятся примерно 3000 человек десантных войск, которых, скорее всего, готовят в
связи с восстанием египетского вице-короля10.
Тем временем в отношении Египта Николай I решил действовать жёстче. Сначала из Александрии был отозван генеральный консул, «чтобы до окончания неустройств в том крае не было никакого агента Российской империи»11, а капитаны русских купеческих кораблей получили предписание не оказывать мятежному египетскому паше и встреченным в Средиземном море египетским судам никакой продовольственной и тем более военной помощи. В конце 1832 года император поручил генерал-лейтенанту Н.Н. Муравьёву ответственную государственную миссию — выехать сначала в Александрию, провести там переговоры с Мехметом Али и склонить его к прекращению военных действий против Турции. Затем Муравьёв должен был отправиться в Константинополь, чтобы убедить султана принять военную помощь России12. Муравьёв получил написанное Николаем I письмо,адресованное Махмуду II, где император назвал себя «врагом возмущения и верным другом султана». Между тем Николай I напутствовал генерала: «Султан ко мне очень милостив, и я хочу ему показать свою дружбу. Надобно защитить Константинополь от нашествия Мегмет-Али. Помни, как можно более вселять турецкому султану доверенности, а египетскому паше страху». Понимая, что получить согласие султана на прибытие российских сил будет непросто, император тем не менее возлагал на своего посланца большие надежды.
9 декабря 1832 года фрегат «Штандарт», на борту которого находился генерал Муравьёв, бросил якорь в заливе Буюкдере, недалеко от дома российского посланника в Турции Аполлинария Петровича Бутенева. На следующий день состоялся приём у министра иностранных дел Турции (Рейс Эфенди), которому Муравьёв передал копию письма Николая I к султану. После этого А.П. Бутенев объявил турецкому министру «о вооружении Черноморского флота и его готовности двинуться на помощь Султану по первому требованию»13.
Приём у султана Махмуда II был назначен на 15 декабря, и в ожидании значимого визита генерал
И
и
Муравьёв рассуждал: «Странные события! Россия, природный и давний враг Турции, поддерживает падающее царство сие, и Турция должна положить лучшие свои надежды на Россию!» Во время аудиенции российский представитель вручил султану письмо Николая I со словами: император просил передать, что он «враг мятежа и друг вашего величества. Если паша станет продолжать военные действия, то будет иметь дело с Россией». Но Махмуд II воспринял предложение России с недоверием и не торопился давать положительный ответ, а Муравьёв после переговоров в Константинополе отбыл в Александрию.
В декабре 1832 года военный министр Чернышёв направил генерал-инспектору по инженерной части великому князю Михаилу Павловичу отношение «О назначении в десантный отряд роты сапёров, инженеров и офицеров Генерального Штаба», в котором уведомлял: «Секретно. Государь Император, имея в виду настоящие смутные обстоятельства Оттоманской Порты, соизволил признать нужным приготовить в Одессе, для посажения в случае надобности на военные суда, 3-ю бригаду 26-й пехотной дивизии, с её артиллерийскою ротою, и одну сапёрную роту с полным комплектом чинов, с достаточным количеством инженерного инструмента и обоза, без лошадей, но с полною и совершенно надёжною для них упряжью». В «потребное число шанцевого инструмента» того времени входили: «мотыги простые по но-
вому образцу — 10, кирки простые по новому образцу — 20, лопатки землекопные с черенками — 103, топоры обыкновенные — 73, ломы ручные 10-фунтовые — 4, мотыги земляные с киркою — 21», молоты — 8 (15-, 10-, 5- и 2-фунтовые), лопатки и топоры обыкновенные, топоры с длинными топорищами, ломы раздвоенные. Начальником особого инженерного батальона, куда вместе с 3-й бригадой 26-й пехотной дивизии включили роту 6-го сапёрного батальона, Николай I назначил полковника К.И. Бюрно, а в состав десантного отряда включил двух офицеров Генерального штаба — подполковника Менда и поручика Болдырева14.
Главным доктором десантного отряда император утвердил надворного советника Богушевича, который настоял на комплектовании отряда не менее чем 50 медицинскими чинами в расчёте на 600 человек предполагаемого количества больных. Из общего списка медицинских припасов, представленного начальству, Богушевич выделил принадлежности, без которых снаряжение «медицинского обоза» считал невозможным: «14000 аршин бинтов, решёта лычные, сита барабанные волосяные и шёлковые, машину пилюльную, сифоны оловянные клистирные и инъекционные» и несколько десятков тысяч пудов различных лекарств15.
В начале 1833 года положение Турции ухудшилось: войска Ибрагима-паши совершили стремительный бросок к Дарданеллам, разбили на суше высланные про-
тив них основные силы противника и захватили в плен великого визиря. К 30 января в российском Военном министерстве получили пять секретных депеш от генерала Н.Н. Муравьёва и полковника А.О. Дюгамеля со сведениями об успехах войск Ибрагима-паши в крупной провинции Конии и о его возросшем авторитете среди большей части мусульманского населения османских провинций в Сирии, о переходе турецких войск на сторону Ибрагима «целыми тысячами» и о том,что сераскир Хозрев-паша остался одним из немногих военных чинов в османской столице, кто ещё «может поддержать падающего султана»16.
Через два месяца командующий Кавказским корпусом генерал-лейтенант Г.В. Розен отправил из Тифлиса А.И. Чернышёву срочную депешу о неблагополучии в турецких войсках: «Из Эрзерума получил я на днях уведомление, что тамошние регулярные войска 7-го числа сего месяца, по недостатку в продовольствии и по неполучении жалования,выйдя из повиновения, напали на дом самого сераскира, разбили двери и, разграбив несколько лавок, рассеялись по санджакам. При сём возмущении убит Гавиз-паша и пять человек ранено, а после сего в Эрзеруме составлено из тамошних жителей ополчение в тысячу человек, а более там никаких войск не имеется»17. Держать оборону от натиска войск Ибрагима-паши в этой части Турции было некому.
Российское руководство, озабоченное столь серьёзными
Таблица 1
Состав 1-й эскадры Черноморского флота для следования в Босфор
Суда Наименования судов Количество орудий Командиры
Корабли «Память Евстафия», флаг командующего контр-адмирала М.П. Лазарева 84 Капитан 1 ранга Аристарх Конотопцев
«Императрица Екатерина II» 84 Капитан 1 ранга Лаврентий Черников
«Чесма» 84 Капитан 1 ранга Фёдор Юрьев
«Анап» 84 Капитан 1 ранга Григорий Пилетников
Фрегаты «Варна» 60 Капитан 2 ранга Анастасий Сунди
«Эривань» 60 Капитан 2 ранга Александр Ушаков
«Архипелаг» 60 Капитан 2 ранга Константин Богданович
Корвет «Сизополь» 24 Капитан-лейтенант Пётр Вукотич
Бриг «Пегас» 20 Капитан-лейтенант Иван Аркас
Составлена по: Архив внешней политики Российской империи (АВПРИ). Ф. 180. Оп. 517/1. Д. 3417. Л. 43—45.
успехами египтян, продумывало пути наиболее оптимального и быстрого продвижения отдельного корпуса войск к Константинополю для оказания помощи султану и остановилось на маршруте со стороны Кавказа от Эрзерума (при поддержке сил Черноморского флота). Далее предполагалось войскам продвигаться самостоятельно в Сирию по направлению к Алеппо: «Дорога до самого Алепа имеет только два трудных перехода через горы на протяжении ста сорока вёрст, но и в сём месте она легко может быть исправлена. Главное же преимущество оной есть удобство продовольствия, предоставляемое расположением Дженика, богатого съестными припасами, и долин Никарской, Сиваской и Альбистанской, изобилующих хлебом»18. Но Николай I отказался от этого плана и ограничился приказом генерал-адъютанту П.Д. Киселёву придвинуть к Одессе 26-ю пехотную дивизию19.
В конце января 1833 года Главный морской штаб России получил срочную депешу посланника А.П. Бутенева о приближении «мятежников египетского паши к столице Оттоманской, и от скорого прибытия нашего флота зависит участь Константинополя». Теперь турецкий султан уже официально обратился к российскому императору с просьбой о предоставлении военной помощи и, как доложил Бутенев, просил передать, что пусть, «ежели не вся эскадра, то, по крайней мере, часть оной поспешили прибытием»20.
Восстание египетского паши действительно набирало обороты, и обстановка в столице
Османской империи накалялась ежедневно, население охватила паника, укрепления в Дарданеллах оказались в руках ненадёжных гарнизонов, готовых без единого выстрела сдать пролив Ибрагиму-паше и пропустить египетский флот. В атмосфере всеобщего смятения и страха политический тон в Константинополе задавал французский посол А.-Р. Руссен. Он намеренно вводил в заблуждение Махмуда II, уверяя его в энергичных попытках Франции остановить наступательные действия Ибрагима, но на самом деле французское правительство никак не препятствовало успехам египтян. А сомнения и колебания турецкого султана в пользу Франции или России лишь подрывали его собственный авторитет и усиливали смуту и брожение. В итоге Махмуд II думал уже не о защите столицы, а о судьбе престола и фактически уже не просил, а умолял Бутенева скорее прислать флот с 20—30-тысячным корпусом десантных войск.
Поскольку Черноморский флот стоял в Севастополе в полной готовности и давно ожидал приказа о выходе в море, то долгих приготовлений не потребовалось. Фельдъегерь доставил контр-адмиралу М.П. Лазареву приказ императора: выходить с эскадрой к Босфору, защищать Константинополь «от покушения египетских войск» и оказывать «вспомоществование турецкому правительству как в Чёрном и Мраморном морях, так и в Проливах Константинопольском и Дарданелльском». В приказе особо оговаривалось, что если турецкое правительство начнёт
«домогаться о действиях в Архипелаге», то такое намерение следует отклонить. Но если египетский флот приблизится к Дарданеллам, дойдёт «до высоты мыса Баба» и будет угрожать турецкому флоту, то без промедления оказать туркам поддержку. Лазареву предписывалось находиться на постоянной связи с Бутеневым21.
Первоначально в экспедицию к берегам Босфора подготовили одну эскадру в составе 9 судов с общей численностью экипажей 4684 человека.
Утром 8 февраля 1833 года эскадра Черноморского флота стояла у входа в Босфор. К флагманскому кораблю «Память Евстафия» подошли шлюпки с турецкими чиновниками службы береговой охраны Босфора и передали приказ командующего 1-й Европейской батареей: не входить в пролив без особого разрешения султана. Но именно по его желанию и просьбе, отвечал им М.П. Лазарев, шла русская эскадра, а потому он не может с достоверностью положиться на их слова и отвергает их требование22.
Чтобы помешать русским войти в Босфор, турецкие власти решили вызвать из Константинополя пароход, но тот оказался неисправным. Пока турки пытались заменить его «мореходным катером», Лазарев сослался на ветер — так всегда поступали морские офицеры, когда хотели уклониться от выполнения нежелательной просьбы. В тот же день, 8 февраля, эскадра вошла в пролив и стала на якорь в Буюкдере. Флагманский корабль Лазарева «Память Евстафия» сделался излюбленным местом по-
Таблица 2
Состав 2-й эскадры Черноморского флота для следования в Босфор
Суда Наименования судов Количество орудий Командиры
Корабли «Императрица Мария», флаг контр-адмирала М.Н. Кумани 84 Капитан 1 ранга Григорий Папахристо
«Пармен» 74 Капитан 1 ранга Семён Антипа
«Адрианополь» 84 Капитан 1 ранга Александр Катенич
Фрегат «Тенедос» 60 Капитан 2 ранга Андриян Тугаринов
Составлена по: АВПРИ. Ф. 180. Оп.
сещения для турецких военных, гражданских чиновников и членов их семей, которые с интересом наблюдали ежедневные учения матросов и распорядок жизни на корабле, а султан Махмуд II распорядился доставить русским морякам угощение:
«Для Адмирала и господ офицеров: 10 ящиков вина, шампанского, Бордо и Мадеры;
10 украшенных корзин с турецкими конфетами и фруктами. 40 или 50 голов сахару. 50 или 60 голов сыру швейцарского и голландского;
Для нижних чинов:
6 больших бочек вина виноградного, 4 бочки рома, 10 бочонков солёной рыбы, 90 пудов сыра ординарного. Несколько корзин разных свежих фруктов. 55 быков, 200 баранов, 12 кадков с живою птицею»23.
Наиболее примечательным и запомнившимся днём пребывания российских офицеров в турецкой столице стал день посещения местного адмиралтейства и последовавшего затем визита к капу-дан-паше Тагиру. Через несколько дней Лазарев в сопровождении офицеров своего штаба и командиров судов посетил монетный двор. Прямо в их присутствии в знак величайшей благодарности за присланную эскадру по приказу султана выбили оттиски медалей: генералы и адмиралы получили золотые — с бриллиантовой россыпью, штаб-, обер-офицеры и «прочие чиновники» — золотые, матросы — серебряные. Позже золотые наградные медали с бриллиантами вручили военному министру А.И. Чернышёву, посланнику в Турции А.П. Бутеневу и генерал-адъютанту Николая I графу А.Ф. Орлову. Всего турки отчеканили 176 золотых медалей, из них восемь — с бриллиантами.
После очередного визита к ка-пудан-паше Лазарев отметил:
517/1. Д. 3417. Л. 43-45.
«Великолепный обед, данный мне Тагир-пашою, состоял из смеси европейских блюд с турецкими, которых насчитал 112! Стол убран французскою бронзою, фарфором и цветами, накрыт на европейский манер, и странно было видеть неловкое обращение турок с ножами и вилками. Пить же научились порядочно, и шампанское тянут лучше нашего. Великолепных обедов был не один, но главнейший дан сераскиром и ещё раз Тагиром же пашою по приказанию султана на трёхдечном корабле Махмут. Тагир старый мой знакомый (на-варинский), он разбит был с Азова в числе некоторых других»24.
Приход русской эскадры в Босфор побудил западные державы активизировать усилия по завершению турецко-египетского конфликта и действовать в отношении Мехмета Али энергичнее. Французский посол Руссен взял на себя роль посредника в переговорах Александрии с Константинополем и передал египетскому паше согласие Высокой Порты на уступку Египту части земель в Сирии. Но Мехмет Али этим уже не ограничивался и требовал себе владений вплоть до Адана, угрожая двинуть флот прямо в Дарданеллы. Среди турецких руководителей начались разногласия, перешедшие в панику, и султан потребовал от Лазарева при первом же южном ветре немедленно покинуть Буюкдере и увести эскадру в Сизополь, чтобы не раздражать египетского пашу. Но каково же было удивление Махмуда II, когда его поставили перед свершившимся фактом: просимый им у императора Николая I пятитысячный десантный отряд отплыл из Одессы и следовал в Константинополь; его прибытие ожидалось в ближайшие дни25.
24 марта 1833 года в Босфор вошла 2-я Черноморская эскадра с десантным отрядом под командованием контр-адмирала М.Н. Кумани.
Также в состав 2-й эскадры входили четыре транспорта и семь зафрахтованных купеческих судов, которые приняли в Одессе десантные войска 26-й пехотной дивизии и казаков в количестве 5500 человек с лошадьми и артиллерией. 2 апреля 1833 года из Буюкдере контр-адмирал Лазарев доложил Бутеневу: «На всех судах 1-го и 2-го отрядов флота Черноморского состоит чинов: Флотских:
Контр-адмиралов — 2 Капитанов 1 ранга — 7 Капитанов 2 ранга — 5 Капитан-лейтенантов — 22 Лейтенантов — 58 Мичманов — 56 Гардемарин — 9 Унтер-офицеров — 499 Рядовых — 5949 Нестроевых разных чинов, в том числе офицерских званий — 211. Артиллерийских: Генерал-майор — 1 Штаб-офицеров — 2 Обер-офицеров — 19 Унтер-офицеров — 68 Рядовых — 522 Нестроевых — 25. Корпуса флотских штурманов: Подполковник — 1 Капитанов — 3 Штабс-капитанов — 2 Поручиков — 5 Подпоручиков — 10 Прапорщиков — 10 Кондукторов — 13. Черноморской штурманской роты: Учеников — 11. Медицинских: Доктор — 1 Штаб-лекарей — 3 Лекарей — 14 Гезель аптекарский — 1. Корпуса корабельных инжене-
ров:
Поручик — 1
Кондукторов — 2 Адмиралтейских мастеровых нижних чинов — 190.
Таблица 3
Состав 3-й эскадры Черноморского флота для следования в Босфор
Суда Наименования судов Число орудий Командиры
Корабли «Париж», флаг контр-адмирала О.И. Стожевского 110 Капитан 1 ранга Григорий Польский
«Пимен» 84 Капитан 2 ранга Яков Шостенко
«Пантелеймон» 84 Капитан 2 ранга Самуил Эсмант
«Иоанн Златоуст» 74 Капитан 2 ранга Эммануил Вергопуло (впоследствии капитан 2 ранга Александр Ушаков)
Составлена по: АВПРИ. Ф. 180. Оп. 517/1. Д. 3417. Л. 43—45.
Денщиков и слуг — 32
Священников — 8
Прикомандированный для кампании на эскадру флигель-адъютант Его Императорского Величества — 1.
Итого — 7764»26.
8 апреля 1833 года Николай I подписал указ начальнику ГМШ А.С. Меншикову о назначении своего генерал-адъютанта генерал-лейтенанта графа А.Ф. Орлова чрезвычайным послом в Константинополь. Орлову император вверил командование морскими и сухопутными силами России, назначенными для оказания военной поддержки Оттоманской Порте, и в его распоряжение поступали оба командующих в Босфоре: Лазарев, получивший звание вице-адмирала, и начальник сухопутных десантных войск генерал-лейтенант Муравьёв. У Орлова имелось высочайшее разрешение на поднятие «на грот-брам-стеньге того военного судна, на котором он будет иметь пребывание, и на носу гребных судов, на которых он может находиться», флага чрезвычайного посла России. На флаге на белом поле «в верхней четверти к флагштоку» находилось изображение российского герба(в будущем такой флаг предназначался для всех чрезвычайных послов)27.
12 апреля 1833 года в Буюкдере пришла 3-я Черноморская эскадра под флагом контр-адмирала О.И. Стожевского; в её составе, кроме линейных кораблей, находились два бомбардирских, один транспорт и 11 купеческих судов с трёхмесячным запасом провианта, госпитальными принадлежностями и сухопутным десантом в количестве 4777 человек.
Всего на буюкдерском рейде сосредоточились 33 вымпела вместе с бомбардирскими и транспортными судами и пароходами «Метеор» и «Громоносец», высланными в помощь парусным судам для маневрирования. Высадка
российских войск, общая численность которых вместе с турецкой конницей (105 человек), батальоном (520) и артиллерийской ротой (96) превышала 11 тыс. человек, состоялась на азиатском берегу, в местечке Терапия.
Генерал Муравьёв впоследствии вспоминал о всеобщем напряжении, которое постоянно нарастало в войсковом лагере и на эскадрах по причине ежедневно ожидавшейся большой войны. К комбинированным действиям флота и сухопутного десанта готовились основательно, производили совместные учения, составляли точные карты береговых рельефов Проливов. Согласно ранее полученному приказу (от 31 марта), доставленному в Константинополь обоим командующим нарочным курьером, готовились удерживать замки и высоты на европейском и азиатском берегах, чтобы не допустить вторжения египетского флота в Проливы. В случае военного переворота в турецкой столице, вызванного приближением армии египетского паши, морским и сухопутным силам России следовало без промедления занять Дарданеллы.
23 апреля 1833 года в Буюкдере пришёл пароход «Метеор» с известием о подходе к Босфору корвета «Пендераклия» с чрезвычайным послом генерал-лейтенантом Орловым на борту. Однако к тому времени присутствие военно-морских сил России в Турции позволило в корне переломить ситуацию: командующий египетскими войсками Ибрагим-паша остановил движение к турецкой столице, и за день до прибытия Орлова представители Турции и Египта подписали мирный договор. Высокая Порта согласилась выполнить все требования Мех-мета Али и уступила ему Сирию и пашалык Аданский. Орлову предстояло выполнить высочайшее повеление — обеспечить защиту
султана Махмуда и оставить флот и войска в Константинополе до тех пор, пока окончательно не убедится в полной безопасности Османской империи и уходе египетских войск из Малой Азии.
Сам же султан устроил российским десантным войскам торжественный смотр, а до прибытия графа Орлова — такой же смотр флоту. Российская эскадра, выстроенная на рейде Буюкдере в виде полумесяца, встречала Махмуда II с поднятыми турецкими флагами и расставленными по реям матросами, а после смотра, когда султану доложили, что здоровье русского солдата и матроса «сберегается чаркою водки», он приказал быстро, без задержек прислать в лагерь и на эскадру 500 вёдер водки. Помимо этого «в знак признательности за доставленное ему удовольствие» Махмуд II подарил личному составу флота ром, несколько быков, баранов и 60 тыс. турецких пиастров (около 15 тыс. рублей), а офицерам дополнительно — французские вина и конфеты.
Прибытие в Константинополь Орлова вызвало в посольствах Англии и Франции новый виток раздражения, и послы этих стран энергичнее взялись способствовать скорейшему уходу русского флота из Босфора. Причём Англия и Франция подкрепили свои намерения силовой демонстрацией в Восточном Средиземноморье — придвинули свои эскадры к Дарданеллам. В ответ на эти демарши Орлов решительно объявил послам, что до тех пор, «пока подозрительные паруса будут маячить вблизи турецких берегов, русский десант домой не уйдёт. А если адмиралам придёт в голову мысль войти в Дарданеллы, то он вызовет к себе на помощь корпус генерала П.Д. Киселёва из Валахии».
24 июня 1833 года в Константинополе получили известие о
выводе войск Ибрагима-паши с территории Малой Азии и о переходе последнего египетского солдата за Таврские горы. Россия выполнила главную миссию: столице Османской империи и трону султана Махмуда II больше ничто не угрожало. 26 июня (8 июля) 1833 года Орлов подписал с турецкой стороной договор сроком на восемь лет, вошедший в историю как Ункяр-Искелессийский (его подписание состоялось на азиатском берегу Босфора, в Ункяр-Скелеси, или Хункияр-Скелеси). Этот договор, де-юре закрепивший русско-турецкий оборонительный союз, содержал шесть явных и одну секретную статьи. В первых провозглашались принципы взаимной защиты обоих государств «против всякого покушения», а в случае необходимости — право Турции потребовать от России военной помощи флотом и десантными войсками. В секретной статье предусматривалось, что в случае возникших особых обстоятельств Турция вместо оказания России военной поддержки должна под любым предлогом оперативно закрыть вход в Дарданеллы всем иностранным судам28.
Ункяр-Искелессийский договор стал крупным успехом российской дипломатии и повлёк за собой небывалый взлёт содружества Петербурга и Константинополя. Короткий альянс двух держав помог России обезопасить южные морские границы и превратить Чёрное море во внутренний русско-турецкий бассейн. По понятным причинам подписанный Орловым документ вызвал большой резонанс на Западе — даже когда в Париже и Лондоне ещё не знали в деталях всех статей договора. Мощной морской демонстрацией у Тенедоса Англия и Франция опротестовали вторжение (в их понимании) России в Турцию. И к ноябрю 1833 года, когда русский флот уже как три с лишним месяца назад вернулся к своим берегам, в Средиземном море ещё находились 18 вымпелов, из них два английских корабля со 120 орудиями — «Britannia» и «St. УтсепЬ29. В отличие от бряцавших оружием англичан и французов австрийский канцлер К. Меттер-них словесно насмехался над русско-турецкой дружбой и придумал едкую шутку, которую, говоря современным языком, растира-
жировал для всеобщей забавы. По высказыванию Меттерниха, «турецкое правительство теперь уже не Блистательная Порта, а Блистательный Портье на русской службе в Проливах»30.
2 июля 1833 года Черноморский флот пришёл на рейд Феодосии. Экспедиция в Босфор завершилась, и благодаря сплочённым, продуманным и правильно рассчитанным действиям российских представителей — А.П. Бутенева (дипломатия), М.П. Лазарева (военно-морские силы), Н.Н. Муравьёва (сухопутные силы) и А.Ф. Орлова (личный посланник Николая I, главнокомандующий в Босфоре) — удалось достигнуть серьёзных политических соглашений между Россией и Турцией. После оказанной военной помощи и сохранения султану престола отношения между двумя государствами значительно улучшились и стали более чем дружескими. Это был короткий, но, несомненно, феноменальный альянс двух держав, возникший на почве турецко-египетского конфликта, и за всю историю существования Российского Императорского флота не имелось прецедента подобной военно-морской операции.
Интересен такой факт. После завершения экспедиции в Босфоре 23 февраля 1835 года из ГМШ в МИД России ушло официальное уведомление под № 9728: «Государю Императору благоугодно вновь строящийся в Николаеве 84-х пушечный корабль наименовать Султан Махмуд». «О таковом знаке дружественного расположения Его Императорского Величества к Султану» ГМШ поручал сообщить турецкому правительству31. «Султан Махмуд» постройки черноморского корабельного инженера Василия Апостоли сошёл на воду в октябре 1836 года.
К большому сожалению, в 1841 году британской дипломатии удалось окончательно ликвидировать союз России и Турции. В Лондоне скоро осознали допущенный досадный промах, позволивший русскому Черноморскому флоту войти в Босфор, и запустили процесс «обратного отсчёта» по исправлению совершённой ошибки. А ещё через 12 лет коалиция западных держав вместе с Турцией выступила против России и началась трагическая для неё Крымская эпопея.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Российский государственный военно-исторический архив (РГВИА). Ф. 846. Оп. 16. Д. 1099. В апреле 1789 г., во время Русско-турецкой войны 1787—1791 гг. по приказу султана Селима III Константинополь был переименован в Истанбул (Стамбул). Но почти до конца XIX и даже в начале XX в. в официальных документах различных ведомств России (МИД, Морского и Военного министерств) турецкую столицу по-прежнему называли Константинополем.
2 Там же. Д. 1098. Л. 7—8 об.
3 Российский государственный архив Военно-морского флота (РГА ВМФ). Ф. 19. Оп. 1. Д. 161.
4 Архив внешней политики Российской империи. Историко-документальный департамент МИД России (АВПРИ). Ф. 180. Оп. 517/1. Д. 3238. Л. 162.
5 Там же. Л. 163; РГА ВМФ. Ф. 19. Оп. 1. Д. 168. Л. 16—17.
6 АВПРИ. Ф. 180. Оп. 517/1. Д. 3238. Л. 140—164.
7 РГА ВМФ. Ф. 205. Оп. 1. Д. 1220. Л. 3—4.
8 Там же. Л. 5—6.
9 Там же. Л. 22 об.
10 Российский государственный архив древних актов. Ф. 1. Оп. 1. Д. 85. Л. 141 — 142.
11 РГА ВМФ. Ф. 205. Оп. 1. Д. 1117. Л. 1, 1 об.
12 Об этих событиях см.: Муравьёв Н.Н. Русские на Босфоре в 1833 году. М., 1869; он же. Турция и Египет в 1832—1833 годах. Ч. 1—3. СПб., 1874.
13 Муравьёв Н.Н. Русские на Босфоре... С. 37.
14 РГВИА. Ф. 479. Оп. 1. Д. 3. Л. 1—2, 9.
15 Там же. Д. 4. Л. 9—10.
16 Там же. Ф. 846. Оп. 16. Д. 1098. Л. 12, 12 об., 21—22.
17 Там же. Л. 99.
18 Там же. Ф. 450. Оп. 1. Д. 15. Ч. 2. Л. 4.
19 Там же. Ч. 1. Л. 30.
20 РГА ВМФ. Ф. 243. Оп. 1. Д. 2980. Л. 42, 42 об.; Ф. 205. Оп. 1. Д. 1220. Л. 54.
21 Там же. Ф. 205. Оп. 1. Д. 1220. Л. 7—8. В связи с болезнью адмирала А.С. Грейга для похода в Босфор Николай I вверил эскадру Черноморского флота начальнику штаба ЧФ контр-адмиралу М.П. Лазареву.
22 Там же. Ф. 243. Оп. 1. Д. 2980. Л. 42 об.—43 об.
23 Там же. Ф. 205. Оп. 1. Д. 1364. Л. 41, 41 об.; Ф. 870. Оп. 2. Д. 61. Л. 56—57.
24 Там же. Ф. 315. Оп. 1. Д. 775. Л. 26—27. М.П. Лазарев имел в виду, что он на корабле «Азов» сражался с Тагиром-пашой под Наварином, а теперь они, бывшие противники, по-дружески сидели за одним столом.
25 Там же. Ф. 243. Оп. 1. Д. 2980. Л. 60.
26 Так в тексте; правильно 7763 (АВПРИ. Ф. 180. Оп. 517/1. Д. 3417. Л. 43—45, 184—185).
27 Там же. Л. 214—217; РГА ВМФ. Ф. 243. Оп. 1. Д. 2925. Л. 1—2 об.
28 История внешней политики России. Первая половина XIX в. М., 1999. С. 329—331.
29 РГА ВМФ. Ф. 19. Оп. 1. Д. 168. Л. 1.
30 Цит. по: Миллер А.Ф. Краткая история Турции. М., 1948. С. 63.
31 АВПРИ. Ф. 161. II-5. Оп. 38. Д. 4. Л. 1. ■
