CC BY
165
В. В. Михайлов
СОЮЗНЫЕ ПРОТИВОРЕЧИЯ РОССИИ И СТРАН АНТАНТЫ ПРИ ПОДГОТОВКЕ ДАРДАНЕЛЛЬСКОЙ ОПЕРАЦИИ 1915 г.
Вопрос о Константинополе и Проливах был главным вопросом для Российской империи во время всей первой мировой войны. Именно желание получить гарантированный выход в Средиземное море - средоточие мировых торговых путей - и необходимость развития южного морского пути толкали Россию к участию в мировом конфликте. Европейские противоречия, сосредоточенные для России в первую очередь на Балканах, также зависели от судьбы Проливов и Константинополя - Стамбула.
Вступление Турции в войну на стороне Австро-Германского блока закрыло для России Босфор и Дарданеллы и резко ухудшило ее экономическое положение. Недостаток в винтовках, артиллерийских снарядах, пулеметах стал одной из основных причин неудач российской армии в кампаниях лета 1915 г. и повлек за собой фатальные дипломатические неудачи конца 1915 г. на Балканах. Нахождение в Черном море турецкого флота, усиленного приобретением «Гебена» и «Бреслау», стало постоянной угрозой южным российским городам. Турецкий флот под защитой «Гебена» успешно осуществлял оперативную переброску войск на Кавказский фронт, контролировал вход в Босфор, а также производил частые демонстрации ввиду российских берегов и берегов Болгарии.
Но главным направлением действий стали все же именно Проливы, где активно задействовали свои войска российские союзники по Антанте, главным образом англичане. Эти действия еще более отчетливо выявили противоречия России и Британии в отношении к Константинополю и Проливам. Мнению, что англичане планировали операцию в районе Проливов с целыо помощи России и восстановления средиземномор-ско-черноморских коммуникаций,1 можно противопоставить то, какими военными и стратегическими методами добивались этого англичане. Отсутствие взаимодействия с русскими штабами, недопущение к участию в операции России, сам ход Дарданелльского десанта - все это ставит под сомнение благородство миссии, разработанной У. Черчиллем. Русская позиция также не является однозначной. Осуществив по желанию союзников несколько кровопролитных операций против Германии, Россия ожидала от них ответных действий, признания ее прав на Проливы и помощи в борьбе с Турцией, которая ввергла Россию в войну на два фронта2.
Британские планы «восточной кампании» сводились в основном к двум. Третий план - высадка десанта в Александретте, встретил серьезное сопротивление со стороны Франции, считающей районы Сирии и Палестины зоной своих влияний,3 в то время как англичане имели более в виду Суэцкий канал и Египет, но вряд ли упустили бы возможность укрепить свое положение и в Святой Земле.'1 Какое-то время «сирийская операция» была едва ли не главным антитурецким проектом. 20 января адмирал Фишер
© В.В. Михайлов, 2006
пишет распоряжение по Адмиралтейству, в котором говорится: «Как только начнется нападение на Дарданеллы, должно состояться занятие Александретты. Таким путем, если мы не сможем открыть себе дорогу через Дарданеллы, мы сможем утверждать, что это была лишь демонстрация, цель которой заключалась в том, чтобы прикрыть занятие Александретты».'’ Последняя устраивала и Россию, для которой боевые действия, ставящие под настоятельное разрешение вопрос о статусе Проливов, были нежелательны. Так или иначе, Франция в результате поддержала план Галлиполийского десанта. К тому же в Сирии произошел эпизод, заставивший англичан перенести военные действия в другой район. «В Дамасском вилайете были арестованы все британские подданные и главнокомандующий турецкими войсками в Сирии Джемаль-паша угрожал их казнить в случае обстрела Александретты или других незащищенных городов»/’ Англичане заявили, что в условия будущего мирного договора с Турцией встает вопрос о выдаче Дже-маля и его последующем наказании, однако боевые действия в Сирии отложили.
Автором же первого основного плана, получившего название «Диверсия на Востоке», был Ллойд-Джордж. Второй был выдвинут морским министром У. Черчиллем и стал основой Дарданелльской операции. Оба плана строились на том факте, что в результате вступления Турции в войну Россия оказалась стратегически отрезана от союзников. Проливы, закрытые Турцией, отсекали Россию, испытывающую нехватку вооружения, техники и боеприпасов, от самого быстрого и удобного пути их доставки. Англия и Франция боялись, что Германия, почувствовав слабость России, уменьшит количество войск на Восточном фронте и перебросит их на Западный театр военных действий. Кроме того, была и опасность переброски российских войск на Кавказ, где развивались основные события Азиатского фронта мировой войны.7 Потеряв в Сарыкамышской операции убитыми на Кавказе свыше 20 тыс. солдат, Россия нуждалась в усилении своих армий и корпусов.
В то же время стало ясно, что европейская война принимает затяжной характер: планы молниеносной победы в войне, как со стороны Германии, так и со стороны Антанты, провалились. Невиданные потери под Марной охладили пыл генералов блицкрига. Европейские державы стали думать о привлечении на свою сторону «малых» стран, в первую очередь Балканских: Греции, Болгарии, Румынии. Несмотря на сильное положение на Балканах России - освободительницы славян, военная необходимость диктовала странам Запада идти на союз с балканским миром и принимать во внимание их интересы. План Ллойд-Джорджа был соотнесен именно с этой необходимостью. «Германский фронт на Западе может быть сдерживаем лишь силою, достаточной для осады, в то время как военные действия должны вестись в другом месте», - писал Ллойд-Джордж.8
«Диверсия на Востоке» предполагала создание нового участка фронта на Балканах, что при условии активной обороны на основном участке дало бы возможность подключить к боевым действиям до 1,5 млн солдат Греции,9 Болгарии и Румынии. Кроме того, Балканский участок был менее выгоден для Германии и Австрии, которые, таким образом, оказались бы в кольце фронтов и потеряли бы оперативные возможности манипулирования своими войсками - любое ослабление позиций создавало бы угрозу прорыва войск Антанты. Что касается и Турции, то она стала бы перед фактом прямой угрозы своей столице - Стамбулу, исходящей не от ограниченного десанта, а от постоянных армий противника. Ллойд-Джордж выдвинул следующие принципы предстоящей операции по открытию антитурецкого фронта на Балканах:
«На мой взгляд, нападение на Турцию требует соблюдения четырех условий:
1. Наступление на Турцию не должно потребовать таких значительных сил, выделение которых ослабило бы наступление на главных фронтах.
2. Мы должны действовать на недалеком расстоянии от моря с тем, чтобы не затрагивать больших сил на поддержание коммуникаций, и в случае необходимости, пользоваться поддержкой флота.
3. Наше наступление должно заставить Турцию вести борьбу на большом расстоянии от своих баз и в условиях, для нее невыгодных.
4. Наступление должно дать нам возможность одержать сенсационную победу, которая позволит поднять настроение внутри страны и, соответственно, вызвать упадок настроения у наших врагов».10
Положение на Западном фронте позволяло Англии и Франции снять часть войск -Ллойд-Джордж предполагал общую численность Балканского контингента в 1400-1500 тыс. человек,11 в числе которых были бы и сербы, и греки, и румыны. Базой нового фронта должны были стать Салоники. Перевозку и обеспечение войск могли обеспечить средиземноморская эскадра Англии и французский флот. Открытие Балканского фронта должно было также повлиять на Италию, заставить ее определить свою позицию в мировом конфликте.
Однако этот план «восточников», как назвали сторонников открытия Турецкого фронта12, несмотря на поддержку группы военных и политиков в Англии и Франции, в том числе Асквита и Пуанкаре, тем не менее не был принят. Он остался резервным на случай провала основного плана турецкой кампании Англии - Дарданелльской операции. Однако приготовительные мероприятия, как отмечал сам Ллойд-Джордж, не были проведены, что говорило о нежелании руководителей Антанты ставить под угрозу свои единоличные интересы в отношении Османской империи и территории Проливов. Англия хотела упредить Россию в захвате района Проливов и не допустить ее и ее балканских друзей осуществить свои давние планы. Непопулярность в английском общественном мнении российского стремления к Проливам объясняется тем, что этот шаг связывали с панславянской идеей. В. Жаботинский (Зеев), известный публицист и сионистский деятель, по этому поводу писал: «Однако даже если бы на Балканах и вовсе не было славян или если бы Россия была не славянской, а латинской или китайской империей, ее стремление овладеть Проливами оставалось бы и в этом случае очевидной и естественной необходимостью».1^
Еще одним предлогом отказа от «Диверсии на Востоке» была уверенность военных в том, что они прорвут Западный фронт в 1915 г. и Балканская линия фронта станет лишь распылением необходимых, якобы, сил для главного удара. Китченер полагал, что незачем посылать войска на Балканы, поскольку Восточный фронт достаточно успешно ведется Россией. Сама же Россия ничего не знала о дебатах, ведущихся в Лондоне и Париже по поводу открытия «второго Восточного фронта» и продолжала ценой жизни сотен тысяч своих солдат, испытывая острейшую нехватку вооружения и боеприпасов, удерживать «первый». Впрочем, Российская Ставка на предложение союзников послать экспедиционный корпус на Балканы, сообщила о возможности выделения одного казачьего полка и пехотной бригады, что разочаровало руководителей Антанты, не учитывавших масштаб огромных потерь России на германском фронте и на Кавказе и экономических трудностей, испытываемых Россией - нехватки винтовок и патронов.н
Второй план Англии в отношении военных действий против Турции был связан с выработкой морской десантной операции непосредственно в районе Проливов, на по-
луострове Галлиполи. Ее автором был У. Черчилль, шеф Адмиралтейства, начавший разработку своего плана еще до вступления Турции в войну. В разгар борьбы «западников» и «восточников» Россия выразила желание, чтобы союзники оказали «воздействие на Турцию в наиболее уязвимых и чувствительных ее местах».15 Россия несла тяжелые потери в Сарыкамышской операции и, вполне естественно, ждала от союзников помощи. На Западе эту просьбу восприняли как решение перебросить войска с германского фронта на турецкий, ввиду чего было решено ускорить нападение на Турцию. Еще 3-4 ноября 1914 г. Черчилль приказал произвести обстрел укреплений турецких военных крепостей в Дарданеллах. Англичане располагали от адмирала Лимпуса планом района и рассчитывали, что сломить сопротивление турок будет несложно. План морского десанта был для этой цели как нельзя более кстати, тем более, что он упреждал занятие Константинополя и Проливов Россией, в случае, конечно, его удачного завершения.ш
В декабре-январе 1914-1915 гг. было принято решение о морском десанте без привлечения сухопутных сил. Адмирал Карден 11 января представил свой (по запросу Черчилля) план по захвату Проливов Флотом Его Величества. Некоторые авторитеты в британском Адмиралтействе сразу же расценили план Дарданелльской операции как авантюрный.17 После обстрела 4 ноября Турция предприняла ряд мер по усилению своих укреплений в Проливах: были установлены 10 рядов минных заграждений; усилен контроль над побережьем; отведены средства обороны в места, не доступные для обстрела с моря; флот был сосредоточен в Мраморном море.18 Союзническая операция назначалась на середину февраля 1915 г., так что времени для подготовки у турков было достаточно.
Точку зрения союзнических кругов наиболее откровенно выразил английский посол в Париже лорд Бетти: «Считают целесообразным, чтобы Англия и Франция заняли Константинополь раньше России, дабы московит не имел возможности совершенно самостоятельно решать вопрос о будущем этого города и Проливов».19
Так, при разворачивании внешнеполитических программ, связанных с Босфором и Дарданеллами, британские деятели хотели не только воодушевить Россию перспективами победы, но и выговорить себе определенные компенсации. Уже через несколько дней после данного Россией обещания решать турецкий вопрос в полном объеме, англичане выставили предварительные условия: 1) ненарушение русскими войсками персидской границы; 2) рекомендации России сосредоточить все усилия против Германии; 3) согласие на аннексию Британией Египта.21’
План английского десанта в Галлиполи вызвал в России не самое сочувственное отношение. Правительство снова постаралось заручиться гарантией соблюдения своих интересов в зоне Проливов. Министр иностранных дел Д. Сазонов в беседе с французским послом М. Палеологом заявил: «Нам нужно получить прочные гарантии на Босфоре. Что касается Константинополя, то я лично не желал бы изгнания из него турок. Я ограничился бы тем, что оставил бы им старый византийский городок. Но не более».21 Позднее это пожелание Сазонова нашло отражение в стратегических планах российского военного командования по поводу Проливов.
Гарантии союзников учитывать российские интересы в районе Константинополя и Дарданелл были даны, однако события на Кавказском фронте изменили расстановку сил в российской армии - теперь, после крупной победы над турками под Сарыкамы-шем, она могла высвободить определенные силы для Константинопольской операции. Министр Сазонов послал в Ставку запрос, «можем ли мы в настоящую минуту оказать англичанам просимую ими помощь и в случае удачного оборота дела сыграть в занятии
Проливов подобающую России роль?»22 Впрочем, большинство российских военных специалистов не верили в возможность захвата Стамбула и Проливов силами десантной операции, памятуя о том, что лучшие силы турецких вооруженных сил стоят на страже ее столицы - и справедливо не верило.
Общественность России в связи с намеченной союзниками операцией высказывала свое мнение. Так, с Думской трибуны говорилось о скорейшем выполнении давней миссии утверждения на берегах Босфора и Дарданелл,23 доказывалось полное признание союзниками российских прав в отношении Проливов и Константинополя, еще до получения ответа от Англии и Франции,2/1 заявлялось о необходимости отрядить для выполнения «исторической» задачи войска в помощь Англии.
На фоне шумной петербургской газетной и парламентской кампании в Дарданеллах начались военные действия, о подтверждении начала которых Россия была уведомлена Англией в конце января. Пришлось в спешном порядке продумывать планы участия российских войск в операции в районе Проливов, чтобы не уронить себя в глазах общественного мнения, считающего, что от решения Константинопольского вопроса зависят дальнейшее участие России в войне и внутренний мир в стране. Был приглашен эксперт - генерал Куропаткин, и в генштабе подняли на свет старые планы решения проблемы Проливов, доработать которые поручили вице-адмиралу Беляеву и его помощникам - Капнисту и Нимитцу. Еще одним участником, наметившим общеполитические основания «вопроса о Константинополе», был Н.А. Базили.
Памятная записка вице-директора канцелярии Российского министерства иностранных дел Базили «О целях наших на Проливах» была написана в ноябре 1914 г., когда Дарданелльская операция еще не была утверждена, но вопрос о втором турецком фронте уже возник на горизонте европейской политики.2'5 Базили указывает на важность Проливов для России, в первую очередь в связи с тем, что 37% всего российского вывоза составляет вывоз через Дарданеллы. Российская внешняя торговля во многом, а юга России целиком зависит от выхода торговых судов в Средиземное море. Не меньшее значение имеют Проливы и как стратегический плацдарм. Закрытие Проливов отсекало Россию от большинства стран-союзников.
Однако события последних лет, когда турки трижды закрывали Проливы (во время итало-турецкой войны 1911-1912 гг., Балканских войн 1912-1913 гг., а также в сентябре 1914 г.), «показали, что когда Турции оказывалось выгодным, она закрывала Проливы, и даже на продолжительное время, не считаясь с нашими интересами».21’ Закрытие Проливов в сентябре 1914 г. было воспринято в Петрограде как акт враждебности Турции по отношению к России
Таким образом, Базили пишет о необходимости гарантии освобождения от «унизительной для российского престижа» зависимости от Турции. Кроме того, возможный близкий развал Османской империи может открыть дорогу к Проливам другому враждебному и более сильному сопернику - Англии или Германии, что еще больше усугубит обстановку на юге России. Пример прорыва «Гебена» и «Бреслау», появление которых в Дарданеллах резко изменило военно-стратегическую ситуацию на Черном море в пользу Турции и позицию Болгарии в вопросе вступления в войну на стороне Антанты, ясно на это указывает. «Активная стратегическая задача на Проливах, - пишет Базили, - требует... того же решения, как и задача обеспечения экономического выхода нашего в Средиземное море», т.е. овладения Проливами и островами Имброс, Тенедос, Лемнос и Само-фракия. С политической стороны господство над Босфором и Дарданеллами не только «открывает двери влиянию на бассейн Черного и Средиземного морей, но является еще
источником преобладания над балканским миром и Передней Азией, т.е. над странами, в судьбе которых Россия исторически наиболее заинтересована».27
В целом, Базили предлагает несколько решений проблемы Проливов и намечает поэтапную их реализацию. Так, нейтрализация Проливов, как для экономических, так и для стратегических задач России, является опасной и ненадежной. «Международные гарантии ненарушимости плавания через Проливы создадут лишь некоторую моральную преграду для государства, которое пожелает их закрыть... При нейтрализации Проливов захват их с моря будет даже облегчен, благодаря срытию укреплений».
Подчинение России одного Босфора с охраной остальной части союзными силами Англии, Франции и России ставит нас в зависимость от меняющейся международной обстановки. И если союзническая связь России и Франции была довольно прочной, то об отношениях с Англией этого сказать было нельзя. Подчинение Проливов путем заключения соглашения с Турцией и последующего распространения влияния в ней и подчинения ее политики российским интересам - сложнореализуемая задача, которая потребовала бы активизации сил, не меньших, чем при действительном владении Проливами. Кроме того, этот путь может встретить противодействие со стороны других держав.
Промежуточным этапом в овладении Проливами может быть требование к Турции о предоставлении права России держать в Проливах военный флот, после чего начать овладевать территориями. Далее следует овладение островами Мармара, при условии срытия Турцией всех укреплений по обоим берегам Босфора.
Следующий этап - создание крепости на Босфоре стоимостью 150-200 млн руб., как на европейском, так и на азиатском берегу, и сооружение аналогичной крепости на Галлиполийском полуострове. Наконец, последним этапом получения господства в районе Проливов должно быть получение островов у входа в Дарданеллы с постройкой на них артиллерийских батарей и включение в российскую зону фракийской равнины с г. Адрианополь.
Планы России в отношении Проливов получили дальнейшее развитие в Памятной записке начальника черноморской оперативной части морского генерального штаба капитана 2-го ранга А.В. Нимитца «Предварительные соображения константинопольской операции», от 1/14 декабря 1914 г.2й
В части, посвященной политическому значению получения господства над Проливами, Нимитц указывает, что «Балканский кризис 1912-1913 гг. поставил на близкую очередь конечное решение “восточного вопроса”... Только став прочной ногой на Босфоре и Дарданеллах, Россия действительно сможет выполнить свое историческое призвание, которое заключается в государственном объединении, внутреннем умиротворении и в даровании “европейской” культуры народам всей восточной Европы и большей части Азии... Для русского народа тем лучше, чем больше славянских народов будут жить самостоятельно».29 Солидаризируясь с Базили, он также пишет, что Проливы в руках чужого государства означают подчинение всего юга России этому государству (здесь Нимитц цитирует речь министра иностранных дел Сазонова).
Таким образом, Россия ведет отечественную войну с «такими положительными политическими целями: 1) разрешить справедливо по отношению к западным и южным славянам общий «славяно-германский» вопрос; 2) разрешить соответственно русским интересам «восточный» вопрос.
Два главных препятствия на пути к решению этих задач, т.е. овладению Проливами, - это противодействие двух держав, одна из которых - Германия - является про-
тивником в войне, а другая - Англия - союзником. В результате войны оба эти препятствия, по мысли Нимитца, практически устранены, поскольку Великобритания, стремясь показать свою лояльность к Росси как союзнику, дает согласие на овладение Проливами, а Германия будет неминуемо разгромлена и исключена из дальнейшего хода рассмотрения этого вопроса. Однако Турция без борьбы не примирится с потерей Босфора и Дарданелл, поэтому встает острая необходимость в скорейшей выработке плана военного захвата Проливов, т. е. константинопольской операции. Война может продлиться от 4-6 месяцев до 2 лет, поэтому действовать надо без промедления.
Нимитц далее переходит к стратегическим соображениям получения господства над Проливами и для начала отделяет вопрос о Стамбуле-Копстантинополе от вопроса о Проливах.
Константинополь, указывает он, фактически является «мировым» городом, военный захват которого по сути ничего не даст. В Константинополе соединены как религиозные (католические, православные и мусульманские) миры, так и финансово-полити-ческие интересы большинства держав - Англии, Франции, России, Германии. Для России было бы невыгодно вызвать противодействие всех этих сил в случае прямого военного захвата Константинополя и присоединения его к российской территории. К тому же Город Святой Софии является желанной целью для славянских государств, в первую очередь для Болгарии и Греции, участие которых в войне остается еще под вопросом.
Поэтому Нимитц, как и Базили, предполагает поэтапное решение вопроса о Проливах:
1. Россия «на правах полного государственного обладания... приобретает оба берега Босфора для устройства крепости и базы эскадры Черного моря.
2. Получает группу Принцевых островов.
3. Далее на Галлиполийском для устройства морской крепости приобретается Булаирская позиция.
4. Азиатский берег Дарданелл и Мраморного моря остается турецким и не переходит в руки других государств.
5. Европейский берег Мраморного моря может быть без опаски передан Болгарии, а остров Лемнос - Греции при условии, что остальные острова у входа в Дарданеллы приобретаются Россией.
6. Константинополь не присоединяется к владениям Российской империи, а «выделяется с прилегающим к городу районом в вольный и нейтральный город с самоуправляющейся городской общиной, организация которой предоставляется Европе... России необходимо только получить контроль над городом в том отношении, чтобы никто не сооружал на территории... никаких военных сооружений и чтобы от нашего наместника зависело самостоятельно принимать соответствующие решения».*0
Позднее, в начале 1915 г., интересные соображения по поводу Проливов и Константинополя высказал князь Г.Н. Трубецкой, российский посланник в Сербии. 13/26 февраля он пишет Сазонову: «Завладение Проливами без нас было бы пагубно, и в этом случае Константинополь стал бы в будущем могилою нынешнего нашего союза... Если невозможно разрешить вопрос в нашу пользу... то наименее плохим из последующих решений было бы оставление на Проливах Турции с установлением нашего военно-морского контроля на Проливах». В письме к А.Д. Сазонову от 24 февраля/9 марта 1915 г., уже после начала Дарданелльской операции, он уточняет свою позицию: «Для нас допустимы только два решения. Одно полное, т.е. Линия Мидия—Энос, а в Азии береговая полоса, достаточная с точки зрения военно-технической, и острова Имброс и Тенедос... Если, по нашим
грехам, нам сейчас нельзя надеяться на это решение, тогда возможно пока такое, которое служило бы ему этапом и ничего не портило бы в будущем. Это решение было бы установление военно-морского контроля России в районе Проливов...Нейтрализация Проливов - это наверняка ссора с союзниками и вся Россия затаит на них справедливый гнев за то, что они выезжали на наших спинах, а наших прав и интересов не признали... Еще что мне кажется, не следует допускать ни под каким предлогом, это доступа Болгарии и Греции к побережью Мраморного моря... Фердинанду, при его мегаломании, конечно, трудно примириться с мыслью, что с утопией коронования в Святой Софии ему приходится расстаться».31
Эти соображения российского военного и дипломатического руководства, естественно, повлияли на отношение России к намечаемой Великобританией Дарданелльской операции. Вопрос открытия Проливов был жизненно необходим для России, испытывающей острую нехватку вооружения и боеприпасов, которые невозможно было коротким морским путем перевезти из Франции. Генерал Янушкевич называл в конце 1914 г. этот вопрос «кровавым».32 Несмотря на победы в Галиции и общее отступление Австро-Венгрии, граничащее с разгромом, и относительные успехи на Кавказском фронте, связанные с Сарыкамышской операцией, эти победы достались России слишком большой ценой и открытие «константинопольского» фронта считалось в российской Ставке невозможным. Поэтому изыскивались возможности дипломатическим путем решить вопрос и о Проливах.
Уже в октябре 1914 г. турецкий посол в Берлине Мухтар-паша писал великому везирю Саид Халиму-паше: «Вопрос о Проливах, по-видимому, уже разрешен в положительном для России смысле... Для Англии было бы желательным, чтобы Россия не властвовала на Проливах, но, принимая во внимание те преимущества, которые Англия надеется извлечь из общих результатов соглашения, она в крайнем случае сможет принудить себя пойти на эту невыгодную уступку, которую как-нибудь она сумеет смягчить».33
В течение ноября-декабря 1914 г. Россия всеми путями стремилась склонить Великобританию к признанию российских прав на Проливы. 7/20 ноября 1914 г. министр иностранных дел С.Д. Сазонов послал великобританскому послу в Петрограде Дж. Бьюкенену памятную записку, в которой, в частности, говорилось: Императорское правительство приняло к сведению намерение правительства Его Британского Величества аннексировать Египет, как только внутреннее положение этой страны сделает это необходимым, о чем сэр Джордж Бьюкенен сообщил ему в памятной записке от 5/18 ноября 1914 г.
Императорское правительство после заявления, сделанного Его превосходительством сэром Э. Греем графу Бенкендорфу относительно судьбы Проливов и Константинополя, спешит заявить со своей стороны правительству Его Британского Величества, что оно признает отныне и впредь аннексию Египта Великобританией.3,1
Что же касается военного участия в намечаемой союзниками операции против Турции в Дарданеллах или в Салоникском десанте, то оно встретило сопротивление в российских кругах, поводом к чему послужили неудачи на германском фронте. Россия хотела иметь гарантированный захват Проливов и не желала зависеть в этом вопросе от Англии. Но открывать новый фронт было с военной точки зрения невозможно.
Наиболее четко эту позицию выразил князь Н.А. Кудашов: «Одни мы захватить Проливы не можем ни под каким видом...35 Примеры: 1) Болгария и Греция в войне с Турцией, а Россия и Италия с Австрией; мы тогда можем справиться с Турцией без по-
мощи Франции и Англии. 2) Мы заключаем сепаратный мир с Австрией, а балканские страны остаются нейтральными; тогда мы можем направить все силы на Германию, уделив достаточно войск для захвата самостоятельно Проливов».:!П Великий князь Николай Николаевич, ввиду необходимости сосредоточения всех сил России против главного врага - Германии, признал необходимым уменьшить количество войскдаже на Кавказе, что представляло опасность не только для русских, но и для общесоюзных интересов.
12/25 января 1915 г. Кудашов отправил Сазонову ответ для великого князя Николая Николаевича, в котором высказывал соображения по поводу Дарданелльской операции и возможного участия в ней России: «...Мы рады бы оказать союзному флоту содействие, но обещать его мы не можем ни флотом, ни сухопутным войском». Присутствие “Гебена” в Черном море сковывают возможности российской черноморской флотилии, а масштабную сухопутную операцию Россия не может себе позволить по материальным соображениям. Однако это ... не означает отказа от Дарданелльской операции, но вестись она может силами одних союзников без поддержки российского оружия. Поэтому нельзя “расхолаживать англичан”. В поддержку своей позиции князь приводит следующие доводы: 1. Завладение Проливами союзным флотом считается трудноосуществимым, почти невозможным. 2. Попытка такого завладения для нас полезна и, с военной точки зрения, даже желательна. 3. Даже в случае неудачи, она принесет нам пользу.
4. В случае удачи - опасности не представляет, а пользу принесет еще больше. 5. Содействие наше этому предприятию в настоящее время ничем выразиться не может. 6. Десант, сколько-нибудь значительный, мы сможем послать, только когда определится несомненная и окончательная наша победа над Германцами».”
В то же время перспективные стратегические планы действий в районе Проливов также разрабатывались в министерстве иностранных дел. Так, 13/26 декабря 1914 г. помощник министра иностранных дел А.А. Нератов представил Памятную записку, в которой предлагал возможный план войны на Босфоре: «Трудности перехода от кавказской границы через всю Малую Азию, казалось бы, исключают возможность овладения Проливами сухим путем с Востока... Морской подход с десантными операциями на турецкой территории представляется также мало осуществимым... при наличии крупных и мелких военных судов в Черном море...»
Нератов предложил пройти к Босфору с Европейской стороны и разработал проект соглашения с Румынией, основные пункты которого включали свободный пропуск русских войск через румынскую территорию, открытие военных действий Румынии против Австро-Венгрии в союзе с Россией, присоединение к Румынии Австро-Венгер-ских территорий с преобладающим румынским населением, установление ее суверенитета на дунайских территориальных водах, участие Румынии в контрибуции после достижения победы. Неудачи кампаний 1915 г. в Австро-Венгрии сорвали и этот российский план участия в Дарданелльской операции.
9/22 февраля 1915 г. было созвано узкое правительственное совещание под председательством его главы И.Л. Горемыкина с участием Сазонова, Сухомлинова, Григоровича, посла Гирса, начальника генштаба генерала Беляева, начальника морского генерального штаба вице-адмирала Русина и его помощников - капитанов Капниста и Нимитца. Горемыкин сообщил о прямом указании царя «воспользоваться настоящей войной для завладения Босфором и Дарданеллами».:!8 Совещание имело непосредственные результаты, которые сводились к двум важным моментам: 1) Россия получила необходимую программу территориальных требований к союзникам в отношении Проливов. Основой стали разработки Нимитца, Базили и Капниста; 2) морское министерство
провело большую работу по подготовке десантных судов и обещало обеспечить в ближайшее время переброску одного-двух корпусов в район Проливов.®
Операция против Турции должна была, по мысли военных стратегов, вывести Турцию из войны. Англичане надеялись, что вступление флота в Проливы повлечет за собой панику, результатом которой должно быть падение Стамбула и в скором времени общая дезорганизация всего турецкого сопротивления.'10 Британский министр иностранных дел Э. Грей был уверен, что как только британский флот и армия появятся в Проливах и произведут активные боевые действия в непосредственной близости от турецкой столицы в Турции произойдет революция. Однако эти планы были слишком оптимистичны: если в политическом отношении положение турецкого правительства и его лидеров было действительно нестабильным, то армия, усиленная германским руководством, была вполне боеспособна, так что ее действия вызвали удивление даже у противников и заставили пересмотреть планы в отношении Турции. Еще более усугубили обстановку на Проливах российские неудачи 1915 г. на Западном фронте. Не последнюю роль сыграли и расхождения Ставки российского командования и министерства иностранных дел, в результате чего русские войска так и не добрались до Дарданелл.
Тем не менее 19 февраля 1915 г. в тот самый день, когда в 1807 г. адмиралу Дуквор-ту удалось форсировать Проливы, англо-французский флот предпринял бомбардировку Дарданелльских фортов.
1 Об этом см.: Churchill W. World Crisis. Т. II. P. 486-487; Т. I. P. 493.
2 2 января 1915 г. британский посол в России направил в Бри гаискос минисгсрстио иностранных дел телеграмму, и которой сообщал о просьбе Николая II произнести «демонстрацию против турок» (North J. Gallipoli: the fading vision. London, 1936. P. 41).
л Емец B.A. Очерки внешней политики России. 1914 - 1917 гг. М., 1974. С. 129.
4 «Александретта представляла собой объект действий, намеченный планом Китченера. За выбор этого пункта и против Дарданелльской операции имелись весьма веские доводы. Из Александретты открывались возможности нападения на обе железные дороги - Багдадскую и Геджасскую... К тому же такая операция требовала меньших сил , чем Дарданелльская» (Корбетт Ю. Операции английского флота в мировую войну. М.; Л., 1927-1931. Т. II. С. 100).
5 Константинополь и Проливы. По секретным материалам бывшего Министерства иностранных дел . Т. I-II. М., 1925-1926. Т. II. С. 20.
Корбетт Ю. Указ. соч. С. 98.
7 Колеиковский А. Дарданелльская операция // Военно-исторический журнал. 1940. № 6. С. 24.
* Ллойд-Джордж Д. Военные мемуары. Т. I—VI. М., 1934-1938. С. 268.
■' Подробнее см.: Павлович М.П. Греческий империализм в эпоху мировой войны // Новый Восток. М., 1927. № 16-17. С. 135; Ллойд-Джордж Д. Указ. соч. С. 90.
Ллойд-Джордж Д. Указ. соч. С. 265.
" Подробнее см.: Ллойд -Джордж Д. Указ. соч. Т. 1. С. 280-292.
12 Об этом см.: Higgins Т. Winston Churchill and the Dardanclls. New York; London, 1963. P. 101.
nJabotinsky V. Turkey and the War. London, 1917. P. 169.
м Емец B.A. Указ. соч. С. 128.
1:’ Международные отношения в эпоху империализма. Документы из архива царского и временного правительства. Серия III. Т. VI. Ч. 2. № 718.
Подробнее см.: Churchill W.S. His Complete Spcachcs. London; New York, 1974. Vol. 70. Col. 2351.
u В частности, адмирал Фишер (Константинополь и Проливы. По секретным материалам бывшего Министерства иностранных дел. № 12).
|Л Колеиковский А. Указ. соч. С. 27.
1!) Берти Ф. За кулисами Антан ты. Дневник британского посла в Париже. Лондон, 1929. С. 45; ем. также: Архив русской революции. Берлин, 1922. Т. 18. С. 119.
20 Емец В.А. Указ. соч. С. 118.
21 Палеолог М. Царская Россия по время мировой войны. М., 1923. С. 105.
22 Емец В.А. Указ. соч. С. 130.
23 Государственная Дума. Четвертый созыв. Сссия III. Заседание первое. Степогр. отчет. 27 января 1915 г. Стлб. 7, 10, 17, 39, 50, 58, 79. - Депутат Левашов выразил всеобщее желание в следующих словах: «Проливы, составляющие выход из Черного моря, вместе с соответствующими участками суши на европейском и азиатском берегах, должны непременно поступить во владение России».
21 РГАСПИ. Ф. 579. Д. 455. Л. 1.
2S Константинополь и П рол и им. Т. 2. С. 156-181.
2ІІТам же. С. 158, 243.
27 Там же. С. 164-165.
2,1 Там же. С. 181-198.
24 Там же. С. 182-184.
Там же. С. 195.
Там же. С. 203-204.
12 Емец В.А. Указ. соч. С. 96.
Подробнее см.: Константинополь и Проливы. Т. I. С. 225
:и Об этом см. там же. С. 236-237.
:и См также записку Базили - Сазонову от 15/28 января 1915 г.: «...Рассчитывать па самостоятельное осуществление нами операции захвата Проливов... нельзя» (Там же. С. 119).
:l(i См. там же: С. 122; Международные отношения в эпоху империализма. Ч. 1. С. 214.
17 Константинополь и Проливы. Т. II. С. 134-136.
:и Емец В.А. Указ. соч. С. 135.
«Там же. С. 137.
В ходе самой операции, уже после неудачи первого форсирования Проливов Флотом, Китченер писал
13 марта генералу Гамильтону: «Если Флот прорвется, Константинополь падет, а вы выиграете уже не битву, по войну» (Higgins Т. Winston Churchill and the Dardanclls. New York; London, 1963. P. 141; Hamilton I. Gallipoli Diary. Vol. I—III. New York; London, 1920. Vol. I. P. 16).
Статья поступила в редакцию 22 декабря 2005 г.
