CC BY
20
УДК 8ПЛ1Г27, 8ПЛ1Г23, 811.111: 39
Л. С. Жукова
Новосибирский государственный университет ул. Пирогова, 2, Новосибирск, 630090, Россия
E-mail: [email protected]
«БОРЬБА ЗА СОХРАНЕНИЕ ПУНКТУЦИИ»
КАК ОДИН ИЗ ПРИМЕРОВ СОВРЕМЕННОГО ЭЛИТАРНОГО ПУРИЗМА
В АНГЛИИ
В статье рассматривается движение в защиту пунктуации как один из примеров элитарного пуризма в современной Англии. С помощью данного примера автор стремится наглядно продемонстрировать сформулированные ранее принципы языкового пуризма, а именно, что за каждым пуристическим направлением в Англии стоит определенная этнокультурная доминанта, представляющая собой один из вариантов трансфера этнических констант англичан.
Ключевые слова: нормализация английской пунктуации, движение в защиту пунктуации, элитарный пуризм, консервативная этнокультурная доминанта, британская имперская идеология.
В своей предыдущей статье мы уже писали о том, что языковой пуризм проявляется в переломные для жизни этноса моменты, когда изменяющиеся условия внешнего мира заставляют его членов выработать для себя новые стереотипы поведения. При этом приверженцы разных пуристических направлений являются носителями отличающихся друг от друга этнокультурных доминант, представляющих собой возможные варианты трансфера общих для англичан этнических констант (см. статью Л. С. Жуковой в этом выпуске). В частности, представители элитарного направления являются носителями консервативной этнокультурной доминанты: основными ценностями для них являются порядок, закон, традиции, образование, история, культура; а в образе себя и собственной деятельности у них явно чувствуется влияние британской имперской идеологии. Чтобы наглядно это проиллюстрировать, рассмотрим движение в «защиту пунктуации» как один из примеров элитарного пуризма в современной Англии.
Как известно, пунктуация в английском языке подверглась стандартизации в последнюю очередь. В древнеанглийский период вообще не существовало знаков препинания, они появились позже, в сред-
ISSN 1818-7935
Вестник НГУ. Серия: Лингвистика и межкультурная © Л. С. Жукова, 2009
ние века, и служили в первую очередь для того, чтобы помогать священнику читать вслух религиозные тексты во время службы. С этой целью использовалось порядка тридцати знаков, обозначавших паузы, подъем голоса и т. д. В их современном значении знаки препинания стали использоваться только ближе к концу XV в., после изобретения книгопечатания, а стандартизация правил их использования заняла еще три столетия. Однако и по сей день некоторые вопросы пунктуации и орфографической вариативности остаются в ряду достаточно «уязвимых» мест английской грамматики. Так, не существует устойчивого правила написания слов-композитов, таких как flowerpot, поскольку допустимы и другие варианты: flower-pot, flower pot (в английской лингвистической традиции дефис, так же как и апостроф, о котором пойдет речь ниже, относят к знакам препинания, а не к орфографическим знакам, как это принято в российской традиции (см., к примеру: [Partridge, 1978; Crystal, 2003]). В результате каждое издательство вынуждено составлять свои собственные руководства по пунктуации и строго их придерживаться. В повседневной жизни отсутствие четко сформулированных правил приводит к тому, что
коммуникация. 2009. Том 7, выпуск 2
существуют так называемые «heavy punctua-tors» (т. е. люди, которые предпочитают ставить знаки препинания при всяком, пусть даже спорном, случае) и «light punctuators» (предпочитающие не злоупотреблять ими) [Crystal, 2006]. В современных грамматиках английского языка пунктуации отводится, как правило, всего несколько страниц; Э. Партридж же в своей знаменитой грамматике английского языка и вовсе обошелся лишь примерами использования правил пунктуации, оставив их формулировку читателю [Crystal, 2006].
Однако такое «небрежное отношение» вызвало неожиданно бурную реакцию со стороны пуристов, наиболее ярким представителем которых, без сомнения, является английская писательница и журналистка Линн Трасс. С легкой руки Д. Кристала, защитников пунктуации (а иногда и пуристов в целом) теперь так и называют - «the Trus-sians», хотя сама Л. Трасс предпочитает называть себя и других подобных ей людей «sticklers», имея в виду педантичность, с которой они подмечают все грамматические неточности в тексте (слово «stickler» на русский язык можно перевести как «дотошный человек», «зануда». - Л. Ж ).
Л. Трасс является автором книги по пунктуации «Eats, Shoots and Leaves. The Zero Tolerance Approach to Punctuation», название которой взято из известного анекдота про панду: в кафе заходит панда, съедает сэндвич и, пальнув в потолок, направляется к выходу. «В чем дело?» - возмущается официант. Панда швыряет через плечо энциклопедию и уходит со словами: «Там все написано». Изумленный официант открывает энциклопедию на нужной странице и читает: «Panda. Large black-and-white bear-like mammal, native to China. Eats, shoots and leaves». («Панда - крупное черно-белое млекопитающее, похожее на медведя; распространено в Китае. Ест, стреляет и уходит.» На самом деле составители энциклопедии хотели сообщить, что панда питается побегами и листьями - eats shoots and leaves, но все испортила не к месту поставленная запятая.) Неожиданно для всех книга стала бестселлером, появились даже пародии на нее, такие как «Eats, Shites and Leaves: Crap English and How to Use It», «Eat Shoots and Leaves? More Interesting Cuisine from the Cordon Vert School» и др. Даже Д. Кристал в книге по истории английского
языкового пуризма «The Fight for English. How Language Pundits Ate, Shot and Left» использовал название книги Л. Трасс, тем самым признав ее феномен в качестве одного из ярких проявлений пуризма. (Стоит отметить, что в 2006 г. Книга Л. Трасс, несмотря на сложность восприятия для иноязычного читателя (одно название чего стоит!), была переведена на русский язык под заголовком «Казнить нельзя помиловать. Бескомпромиссный подход к пунктуации». И хотя в России бестселлером она так и не стала (вероятно, как раз из-за чуждости языкового и культурного материала), сам факт перевода книги подобного рода говорит о многом, а именно о всплеске народного интереса к языку.)
В своей книге Л. Трасс в типичной для пуристов манере (т. е. с обилием всевозможных метафор) говорит о постепенном исчезновении пунктуации из английского языка вследствие небрежного к ней отношения. Так, пунктуация сравнивается со слабым существом, нуждающимся в защите: «The descriptive sort of linguist tends to observe change in the language, note it, analyse it and manage not to wake up screaming every night. He will opine that if (say) the apostrophe is turning up in words such as “Books “, then that’s a sure sign nobody knows how to use it any more; that it has outlasted its usefulness; it is like Tinkerbell with her little light fading, sustained only by elicited applause; it will ultimately fade, extinguish and die. This is a highly sane and healthy point of view, of course - if a little emotionally cool» [Truss, 2003. P. 26] (Тинкербелл - фея из сказки Дж. Барри «Питер Пэн», жизнь которой зависела от того, насколько в нее верили и любили окружающие ее люди. - Л. Ж.); «Too many jobs have been heaped on this tiny mark, and - far from complaining - the apostrophe has seemingly requested ‘More weight ’, just like that martyrish old codger in Arthur Miller’s The Crucible, when religious bigots in black hats with buckles on are subjecting him to death by crushing. ‘More weight’, the apostrophe has bravely said - if ever more faintly. ‘More weight ’, it manages to whisper still. But I ask you: how much more abuse must the apostrophe endure? Now that it’s on its last legs (and idiotic showbizpromo-ters stick apostrophes in names for purely decorative purposes), isn’t it time to recognize that the apostrophe needs our help?» [Truss,
2003. P. 36-37] (в пьесе американского драматурга А. Миллера «The Crucible» рассказывается о гонениях на ведьм в конце XVII в. в Америке, во время которых безвинно пострадало более 150 человек. -Л. Ж.).
При этом Л. Трасс призывает всех встать на защиту пунктуации: «In the meantime, what can be done by those of us sickened by the state of apostrophe abuse? First, we must refute the label ‘dinosaurs’ (I really hate that). And second, we must take up arms” [Truss, 2003. P. 65-66]; «After journeying through the world of punctuation, and seeing what it can do, I am all the more convinced we should fight like tigers to preserve our punctuation, and we should start now» [Ibid. P. 201]; «So what I propose is action. Sticklers unite, you have nothing to lose but your sense of proportion, and arguably you didn’t have a lot of that to begin with. Maybe we won’t change the world, but at least you we’ll feel better» [Ibid. P. 28].
Основным аргументом в защиту пунктуации от «вымирания» выдвигается ее способность вносить порядок не только в язык, но и в жизнь общества в целом; ее отсутствие, считает Л. Трасс, неизбежно приведет к катастрофическим последствиям: «The reason to stand up for punctuation is that without it there is no reliable way of communicating meaning. Punctuation herds words together, keeps others apart. Punctuation directs you how to read, in the way musical notation directs a musician how to play» [Ibid. P. 20]; «Taking our previous analogies for punctuation, what happens when it isn’t used? Well, if punctuation is the stitching of language, language comes apart, obviously, and all the buttons fall off. If punctuation provides the traffic signals, words bang into each other and everyone ends up in Minehead. If one can bear for a moment to think of punctuation marks as those invisibly beneficent fairies (I’m sorry),
our deprived language goes parched and pil-lowless to bed. And if you take the courtesy analogy, a sentence no longer holds the door open for you to walk in, but drops it in your face as you approach» [Ibid. P. 19-20].
Кроме того, пунктуация, по мнению Л. Трасс, способствует более четкой организации мысли (и наоборот, ее неправильное употребление свидетельствует о невысоких умственных способностях индивида); таким образом, потеря пунктуации пагубно ска-
жется на интеллектуальном уровне страны: «The big final rule for the comma is one that you won’t find in any books by grammarians. It is quite easy to remember, however. The rule is: don’t use commas like a stupid person. I mean it. More than any other mark, the comma requires the writer to use intelligent discretion and to be simply alert to potential ambiguity” [Ibid. P. 96]; “If we value the way we have been trained to think by centuries of absorbing the culture of the printed word, we must not allow the language to return to the chaotic scriptio continua swamp from which it so bravely crawled less than two thousand years ago. We have a language that is full of ambiguities; we have a way of expressing ourselves that is often complex and allusive, poetic and modulated; all our thoughts can be rendered with absolute clarity if we bother to put the right dots and squiggles between the words in the right places. Proper punctuation is both the sign and the cause of clear thinking. If it goes, the degree of intellectual impoverishment we face is unimaginable» [Ibid. P. 201-202].
Вероятно, поэтому ненормативное использование пунктуации приравнивается к преступлению (уже само название книги «The Zero Tolerance Approach to Punc-tuation», как замечает Д. Кристал, напоминает лозунги по борьбе с организованной преступностью и политическим экстремизмом [Crystal, 2006]): «Now there are no laws against imprisoning apostrophes and making them look daft. Cruelty to punctuation is quite unlegislated: you can get away with pulling the legs of semicolons; shrivelling question marks on the garden path under a powerful magnifying glass; you name it. But the naming of Hear ’Say in 2001 was nevertherless a significant milestone on the road to punctuation anarchy» [Truss, 2003. P. 36] (Hear’Say -британская поп-группа, основанная в 2001 г.; правомерность использования апострофа в ее названии в свое время вызывала массу споров. - Л. Ж. ); «Getting your itses mixed up is the greatest solecism in the world of punctuation (имеется в виду ошибочное употребление апострофа с притяжательным местоимением its, как, например, в: «This chapter is nearing it’s end». - Л. Ж). No matter that you have a PhD and have read all of Henry James twice. If you still persist in writing, ‘Good food at it’s best ’, you deserve to be struck by lightning, hacked up on the spot and
buried in an unmarked grave» [Truss, 2003. P. 43-44].
Как видно из последнего примера, наибольшее недовольство «защитников пунктуации» вызывает неправильное употребление апострофа, в частности использование так называемого «greengrocers’ apostrophe», под которым имеется в виду использование этого знака препинания при образовании множественного числа у существительных (например, banana’s, apple’s). Считается, что данный термин был придуман в середине XX в. неким учителем из Ливерпуля, который был раздосадован повсеместным нарушением правил пунктуации на ценниках у продавцов на фруктовом рынке (greengrocer в переводе с английского означает «продавец фруктов». - Л. Ж). Споры вокруг пресловутого апострофа не утихают и по сей день. Так, в 2001 г. в Великобритании было зарегистрировано «Общество защиты апострофа» (Apostrophe Protection Society), которое формулирует свою цель следующим образом: «preserving the correct use of this currently much abused punctuation mark in all forms of text written in the English language» (http://www.apostrophe.fsnet.co.uk). Деятельность общества заключается в размещении на своем сайте фотографий со случаями неверного употребления апострофа, а также рассылку в адрес нарушителей писем с просьбой исправить ошибку. И хотя в настоящее время в обществе состоит всего два члена (президент общества, Джон Ричардс, которому недавно перевалило за семьдесят, и его сын), нельзя недооценивать значения, которое английские пуристы придают пунктуации. Так, Д. Кристал заметил, что он никогда не слышал, к примеру, об обществе защиты инфинитива, а об «Обществе защиты апострофа» в Англии слышали, пожалуй, все [Crystal, 2006. P. 131]. Некоторые особо предприимчивые продавцы даже стали использовать эту приверженность пуристов в корыстных целях. К примеру, Л. Трасс с негодованием пишет об одном продавце из Бристоля, который специально допускал ошибки в пунктуации на витрине своего магазина, для того чтобы покупатели заходили к нему с жалобами, а он бы в это время предлагал им свой товар [Truss, 2003].
Однако такая путаница с апострофами возникла у англичан неслучайно. Апостроф впервые появился в английском языке в XVI в. как заимствование из французского и
довольно скоро получил широкое распространение, однако вплоть до XIX в. правила его использования не были унифицированы. Сначала им обозначали пропущенные буквы на письме (как, например, в can’t), а также множественное число существительных иностранного происхождения, оканчивающихся на гласный звук (например, two comma’s). В XVIII в. апостроф стал также регулярно использоваться в качестве маркера притяжания у существительных, сначала в единственном, а затем и во множественном числе. Однако если в первом случае использование апострофа было исторически «оправдано» (он мог восприниматься как обозначение сокращения окончания es древнеанглийского притяжательного падежа), то «правомерность» распространения данного правила по аналогии на множественное число (как, например, в the girls’ dresses) ставилась под сомнение вплоть до XIX в. Попытка унифицировать правила употребления апострофа также не удовлетворила пуристов того времени, поскольку на каждое правило приходилось множество исключений. К примеру, притяжание на письме маркировалось только у существительных (girl’s); с местоимениями апостроф не употреблялся (однако и здесь, как мы знаем, есть свои исключения, например в притяжательном местоимении one’s). Ближе к концу XX в. возникла тенденция не использовать апостроф в названиях корпораций, в надписях на витринах, плакатах, дорожных знаках и т. п. (например, апостроф отсутствует в: Lloyds, Harrods, Ladies wear, Mans shop). С одной стороны, это объясняется экономией места (смысл выражения от этого не страдает, поскольку и так понятен из контекста), а с другой - проявлением нового отношения к пунктуации: использование апострофов кажется дизайнерам чересчур громоздким и старомодным [Crystal, 2003].
В результате столь непростой истории становления и использования апострофа многие люди, по мнению Д. Кристала, чувствуют себя неуверенно при обращении с ним и предпочитают лишний раз «перестраховаться». Именно этим объясняется неумеренное использование ими данного знака пунктуации. Борьба двух противоположных тенденций (к минимизации и, наоборот, гипериспользованию апострофов в предложении) была отражена журналистом В. Хартом
в серии шутливых рассказов о «Королевском Хранителе Апострофов» (по сюжету, эта должность была введена при дворе королевы Елизаветы I). Так вот, одним из законов, составленных Хранителем, является Закон сохранения апострофов (The Law of Conservation of Apostrophes), согласно которому «сохраняется баланс апострофов в природе»: «For every apostrophe omitted from an it’s, there is an extra one put into an its» (цит. по: [Truss, 2003. P. 63]).
В последнее время в прессе все чаще стали появляться предложения избавиться от «вездесущего» апострофа и таким образом избежать повсеместной путаницы. Не далее как в октябре этого года администрация Бирмингема сообщила, что апостроф больше не будет использоваться в названиях улиц и дорожных указателях, что сделает политику городских обозначений «более последовательной» и удобной для пользователей спутниковых навигационных систем, которыми оснащены современные автомобили и сотовые телефоны (http://en-course.web-3.ru/news/?id_news=15956). Подобного мнения придерживается и президент Simplified Spelling Society Дж. Веллз, выступающий за отмену апострофа в английском языке: «We should no longer fetishise the ability to sort out ‘their ’, ‘there ’ and ‘the ’re ’. There are more important things to life» (http://www.dailymail.co.uk). В ответ газета «The Daily Mail», опубликовавшая интервью с Веллзом, получила сотни писем разгневанных читателей, усмотревших в этом очередную попытку ученой братии «нанести ущерб» английскому языку, образованию и всей стране в целом: «Barking mad - I guess this Professor was a product of some of the more liberal teaching ideas of the late 1960s? The ability to use an apostrophe correctly is what (amongst other things) defines the literate from the illiterate. Education has been dumbed down enough without ideas like this making matters even worse» (http://www.dailymail.co.uk); «Another overpaid EXPERT! At the rate the decline in educational standards is going in this country we'll (Yes, an apostrophe or it would be ‘well’) have a land of illiterates» (Ibid.); «Literacy is a measure of understanding, punctuation is vital to the English language and guide to intelligence, something this man seems to lack.
These self appointed experts have already ruined our education system, we have to stop
them now, before, like new labour have ruined England, they finish off for good!» (Ibid.);
«England will no longer be Engalnd in 40 years time. EVERYTHING about the country is slowly being erased. Very Sad» (Ibid.).
Возвращаясь к книге Л. Трасс «Eats, Shoots and Leaves», нам бы хотелось отметить еще одну ее особенность. Большая часть книги отведена описанию образа «стиклера», и, несмотря на шутливый тон автора, это описание очень многое дает для понимания психологии английского пуриста. В книге он представлен в образе доблестного рыцаря, супергероя, спасающего язык от опасности: «I want the greatest clarity from punctuation, which means, supremely, that I want apostrophes where they should be, and I will not cease from mental fight nor shall my sword sleep in my hand (hang on, didn’t ‘Jerusalem’ begin with an ‘And’?) until everyone knows the difference between“its” and “it’s” and bloody well nobody writes about “dead sons photos” without indicating whether the photos in question show one son or several» [Truss, 2003. P. 26]; «But the biggest development of all is that I've become the Designated Worrier for the English Language, to whom examples of ghastly English are sent in the hope that I will a) laugh; b) cry; and c) shout through a megaphone from a rooftop about the abysmal state of literacy, if possible while also holding hostages from the Department of Education and sporting an improbable superhero costume involving ill-fitting tights» (www.telegraph.co.uk).
Пуристы, по мнению Л. Трасс, обладают некоторой сверхспособностью - замечать грамматические ошибки, и знают, какую опасность таит небрежное отношение к языку. Остальные люди над этим просто не задумываются, а потому считают пуристов странными и даже сумасшедшими: «Part of one’s despair, of course, is that the world cares nothing for the little shocks endured by the sensitive stickler. While we look in horror at a badly punctuated sign, the world carries on around us, blind to our plight. We are like the little boy in the Six Sense who can see dead people, except that we can see dead punctuation. Whisper it in petrified little-boy tones: dead punctuation is invisible to everyone else - yet we see it all time. No one understands us seven-sense people. They regard us as freaks (‘The Six Sense’ - американская мистическая драма, снятая в 1999 г. режис-
сером М. Н. Шьямаланом. Главный герой фильма - маленький мальчик, обладающий способностью видеть души умерших людей и разговаривать с ними, однако другие люди в это не верят и считают мальчика сумасшедшим. - Л. Ж.)» [Truss, 2003. P. 3-4].
Другими «противниками» пуристов являются лингвисты, придерживающиеся дескриптивных взглядов. Последние, так же как и «защитники языка», способны видеть изменения, происходящие с языком, однако в отличие от пуристов, яростно борющихся за «спасение языка», лингвисты предпочитают находиться в тени и наблюдать за всем со стороны: «The descriptive sort of linguist tends to observe change in the language, note it, analyse it and manage not to wake up screaming every night. He will opine that if (say) the apostrophe is turning up in words such as “Books “, then that’s a sure sign nobody knows how to use it any more; that it has outlasted its usefulness; it is like Tinkerbell with her little light fading, sustained only by elicited applause; it will ultimately fade, extinguish and die. This is a highly sane and healthy point of view, of course - if a little emotionally cool» [Ibid. P. 26].
Таким образом, пуристы остаются последней надеждой английского языка, окруженного, с одной стороны, невежеством обывателей, а с другой - равнодушием лингвистов. Более того, сами пуристы разобщены, и их сил, как говорит Л. Трасс, может не хватить, для того чтобы предотвратить катастрофу, но они все равно будут продолжать сражаться, несмотря ни на что: «There is just one final thing holding us back, then. It is that every man is his own stickler. And while I am very much in favour of forming an army of well-informed punctuation vigilantes, I can foresee problems getting everyone to pull in the same direction» [Ibid. P. 30]; «That’s always been the problem for sticklers, you see. The feeling of isolation. The feeling of nerdishness. One solitary obsessive, feebly armed with an apostrophe on a stick, will never have the nerve to demonstrate outside Warner Brothers on the issue of Two Weeks Notice. But if enough people could pull together in a common cause, who knows what we might ac-complish?» [Ibid. P. 29] (‘Two Weeks Notice’ - американский фильм производства компании Уорнер Бразерс; Л. Трасс намека-
ет на отсутствие апострофа в названии фильма. - Л. Ж.); «So what I propose is action. Sticklers unite, you have nothing to lose but your sense of proportion, and arguably you didn’t have a lot of that to begin with. Maybe we won’t change the world, but at least you we’ll feel better» [Ibid. P. 28].
Задача пуристов, по мнению Л. Трасс, усложняется еще и тем, что, будучи «защитниками языка», они при этом остаются англичанами, с их скромностью и нежеланием вмешиваться в чужую частную жизнь (так, указывать людям на их ошибки считается невежливым): «There are many obstacles to overcome here, not least our national characteristics of reserve (it’s impolite to tell someone they’re wrong), apathy (someone else will do it) and outright cowardice (it is worth being duffed up for the sake of a terminally ailing printer’s convention?). But I have faith. I do have faith. And I also have an Inner Stickler that, having been unleashed, is now roaring, salivating and clawing the air in a quite alarming manner» [Ibid. P. 29]. В то же время «стиклеры» оказываются не в силах сдерживать накопившееся у них негодование по поводу «угнетения» их родного языка, а потому вынуждены преодолевать свою природную скромность: «For any true stickler, you see, the sight of the plural word ‘Book’s’ with an apostrophe in it will trigger a ghastly private emotional process similar to the stages of bereavement, though greatly accelerated. First there is shock. Within seconds, shock gives way to disbelief, disbelieve to pain, and pain to anger. Finally (and this is where analogy breaks down), anger gives way to a righteous urge to perpetuate an act of criminal damage with the aid of a permanent marker» [Ibid. P. 1-2]; «The important thing is to unleash your Inner Stickler, while at the same time not getting punched on the nose, or arrested for damage to private property ... Do something. And ifpossible use a bright red pen. Send back emails that are badly punctuated; return letters; picket Harrods. Who cares if members of your family abhor your Inner Stickler and devoutly wish you had an Inner Scooby-Doo instead? At least you adopt a zero tolerance approach, when you next see a banner advertising ‘CD’s, DVD’s, Video’s and Book’s’, you won’t just stay indoors getting dipressed about it. Instead you will engage in some direct-action argy-bargy! Because -
here’s the important thing - you won’t be alone» [Ibid. P. 28-29].
Возникает образ этакого мученика, борца с людским невежеством и равнодушием, который, превозмогая свою слабость и насмешки со стороны окружающих, несет миру просвещение... Как тут не вспомнить о «бремени белого человека» - идеологии конца XIX - начала XX в., положенной в основу имперских завоеваний Британии. Согласно этой идеологии (актуализованной в одноименном стихотворении Р. Киплинга 1899 г.), англичане являются избранным народом, призванным нести демократические ценности всему остальному миру, пребывающему в неведении («мятущиеся дикари, наполовину бесы, наполовину дети», как называет Киплинг «необращенные» народы - цит. по: http://en.wikipedia.org). Только в данном случае в качестве этих самых «дикарей» выступают не только иностранцы, но и соплеменники, не знающие своего родного языка.
Таким образом, имперская идеология, лежащая в основе картины мира любого англичанина, причудливым образом преломляется в сознании элитарного пуриста в виде идеологии борьбы за «чистоту» языка;
в данном конкретном случае - за «чистоту» его пунктуации. Это наблюдение, на наш взгляд, еще раз подтверждает предположение о том, что представители элитарного пуристического направления являются некоторой подгруппой в составе этноса, со своими ценностями и этнокультурной доминантой, являющейся отражением общих для всех англичан этнических констант.
Список литературы
Crystal D. The Cambridge Encyclopedia of the English Language. 2nd ed. N. Y.: Cambridge Univ. Press, 2003. 499 p.
Crystal D. The Fight for English. How Language Pundits Ate, Shot and Left. N. Y.: Oxford Univ. Press, 2006. 239 p.
Partridge E. You Have a Point There: A Guide to Punctuation and its Allies. L.: Rout-ledge, 1978. 240 p.
Truss L. Eats, Shoots and Leaves. The Zero Tolerance Approach to Punctuation. N. Y.: Gotham Books, 2003. 209 p.
Материал поступил в редколлегию 08.10.2009
L. S. Zhukova
«THE FIGHT FOR PUNCTUATION»
AS AN EXAMPLE OF MODERN ELITIST PURISM IN ENGLAND
The article considers a punctuation movement as an example of the elitist purism in modem England. This is supposed to illustrate the main principles of linguistic purism earlier formulated by the author, i. e. each puristic movement has a certain ethnocultural dominant behind it, the latter representing a variant of transfer of the ethnic constants.
Keywords: English punctuation standard, punctuation protection movement, elitist purism, conservative ethnocultural dominant, British imperial ideology.
