CC BY
173
5. Уикс Д. Обычаи, относящиеся к смерти и погребению //Африка. М., 2005.
6. Белый цвет в Африке часто символизирует смерть. Мелом окрашивали тела жрецы при совершении обрядов, в которых они олицетворяли обитателей потустороннего мира. У духов умерших, по поверьям, бытующим у многих народов, кожа была белой.
7. Мириманов В. Б. Черный всадник Апокалипсиса. Эстетика смерти. М., 2002.
8. Мириманов В.Б. Искусство Тропической Африки. М., 1986.
9.Брайант А.Т. Зулусский народ до прихода европейцев. М., 1953.
10. Amadou Hamp?t? В?. Textes sacr?s d'Afrique Noire. Gallimard, 2005.
11. Mbiti J.S. African religions and philosophy. London; Ibadan. Nairobi, 1969.
12. Оля Б. Боги Тропической Африки. М., 1976.
80
Мусина Наталья Николаевна
соискатель кафедры теории и истории культуры, помощник Президента Краснодарского государственного университета культуры и искусств тел. (861) 210 14 51
Биография художника как метод исследования творчества: некоторые концептуальные закономерности
Человек осмысливает себя в проекции воспоминаний. Воспоминание избирательно и основано на механизме самоактуализации. Наша память - это вторая жизнь в рефлексии, которая разворачивается параллельно с хаотическим потоком обстоятельств. В различные периоды культурного развития существуют специфические ценностные ориентации самосознания. Самосознание оформляет совокупность психических особенностей человека, которые определяют его «жизненный путь», «траекторию судьбы».
К примеру, самосознание античного человека пульсирует в стремительно расширяющихся представлениях о географическом, историческом, природном, социальном универсумах. Судьба своевольна, но ее траектория подвластна уму и хитрости античного героя. Самосознание средневекового христианина антиномично, душа закрепощена телесным бременем, а жизненный путь заключен между духовным покаянием и телесным искуплением.
В эпоху Возрождения самосознание художника связано с пониманием своего «Я» как органической части природно-космического универсума, которым управляет трансцендентное начало, обеспечивающее миру ценностное единство и упорядоченность. Универсальное подобие микро- и макрокосмоса приводит к закономерным сопоставлениям природных явлений с человеческим опытом, который описывался в категориях природы, а природные явления в терминах человеческого опыта. Самосознание человека не обнаруживало в себе ничего такого, чего бы не было в окружающем его мироздании.
В когнитивной психологии, изучающей взаимосвязи биографической памяти и опыта, существует понятие «познавательная карта». Под ней понимается смысловой контекст, конфигурирующий прошлый опыт, который проявляет себя как «опора знания». Концептуально выстраивая жизненно важные объекты и события, познавательная карта в виде мнемосхемы опирается на метод траектории, позволяющий сознанию ориентироваться в системе пространствен-но-временных представлений. В качестве «опоры знания» выступают мифологические, религиозно-этические, натурфилософские, пси-
хоаналитические ориентации сознания.
Судьба - это пространственно-временной образ, конфигурированный морально-этическими, эстетическими, субъективно психологическими представлениями о человеческом «Я». Механизм действия этих представлений напоминает эффект зеркала, когда созерцание отражаемого образа «Я» является представлением сознания. Образ в зеркале - это рефлексия, основанная на зачарованности, торможении, свойственных любованию. Эта функция зачарованности дает о себе знать у Фрейда, но там, где он пишет о построении «Я».
Облеченный в форму словесных описаний образ «Я» обретает эстетические качества. С одной стороны, это образное построение «Я» для другого, в котором отражены конфигурации внешнего опыта. С другой стороны, это отражение внутреннего «Я», интимных переживаний и неосознанных мотивов.
В дневниках часто встречаются типы внутренней речи в виде авторских сокращений, обозначений, ремарок. Внутренняя речь, в отличие от внешней, беззвучна, грамматически свернута, обладает особым синтаксисом, усечена. Это движение воспоминания. Переход от внутренней к внешней речи - это запись воспоминания, неизбежно изменяющая его облик. Исповеди, дневники, мемуары строятся на соотношении временного модуса и логического. В результате возникает потребность в общении реального (временного) «Я» с его мнемонически выстроенным образом.
Выбор в качестве объекта научного исследования творчества В.Г. Захарченко заставил обратиться к жанру жизнеописаний, возникшему в античности и отражающему судьбы античного героя. С.С. Аверинцев отмечает, что широко распространенными формами построения жизнеописаний были жанры, совмещающие обзорно-ис-торическое и биографическое изложение. Такое сочетание использовалось при освещении истории науки и искусства. Характерными являются такие названия эллинистических сборников, как «О поэтическом искусстве и поэтах», «О живописи и прославленных живописцах». История культуры и искусства строится на основе описания отношений преемника к предшественнику, ученика к учителю. Античные жизнеописания легко объединялись в циклы на хронологической основе, благодаря чему биографический жанр сочетался с исторической проблематикой. В обычном биографическом сборнике объем жизнеописания зависит от значимости героя биографии и от материала, которым располагал автор. Например, способ группировки в «Параллельных жизнеописаниях» Плутарха объединен общей мыслью. Изъяв героя из диахронической последовательности истории и поставив его лицом к лицу с человеком иного времени, Плутарх рассматривает жизнеописание как автономную моральнопсихологическую проблему. Благодаря такому построению жанровой композиции в «Параллельных жизнеописаниях» проявляются воз-
можности психологической рефлексии и пластичной, выпуклой, разработанной биографической характеристики [1, С. 234-246].
Опираясь на вышеизложенное, можно сказать, что жизнеописание - это событийное проявление характера героя в ракурсе куль-турно-исторической ситуации.
Возрождая жанр жизнеописания как творческий метод, X. Ор-тега-и-Гассет полагал, что «каждое искусство... соответствует какому-то одному из основных, неразложенных проявлений человеческой души». Методологически важным, по Ортеге, является различие между естественными и гуманитарными науками, это вытекает как из разницы их предметов, так и из различия форм опыта, способов знания. В биографических эссе о Веласкесе и Гойе ученый разрабатывает метод «оживления картин». Он стремится обрисовать живой облик художника эпохи. Личность творца предстает сочетанием следов событий, печатей размышлений, реконструируемых через описания жизненной среды. Биографическое повествование то проступает, то вновь растворяется в письмах и донесениях XVII в., которые лучше любого комментария воссоздают дух времен эпохи. Собирая разрозненные факты, философ воссоздает естественные ритмы человеческого бытия. Паузы и падения, взлеты и разочарования, сомнения и догадки чередуются, наслаиваются, просвечиваются в хитросплетениях словесной ткани.
Описывая биографию Веласкеса, Ортега стремится выявить черты национального характера, реконструировать различные жизненные обстоятельства. Биография, по его меткому определению, это "диалектика нити, потянув за которую можно вытащить весь клубок". Произведение искусства - это фрагмент человеческой жизни, в котором переплелись личные переживания и объективные обстоятельства, своеобразие творческого дарования и критерии стиля.
Будучи частью культурно-исторической памяти, биография позволяет увидеть в творчестве художника, след его жизненных перипетий. Жанр жизнеописаний разворачивает целый спектр «ракурсов рассмотрения» истории искусства, позволяет представить роль и место художника в культурном пространстве опыта. В результате возникает «жизненная связь с другим», увиденное прошлое сливается с настоящим, приобретает субъективную значимость. Исследуемый образ видится сквозь факты, ощущается через отношение к ним с позиций собственного «Я» исследователя. Не случаен интерес современного искусствознания к психологии, антропологии, семиотике. История искусств втягивается в орбиту современного научного опыта, трансформируя его, формируя собственный угол зрения на художника и его наследие.
Подлинная биография В.Г. Захарченко - беспрестанный творческий поиск и объяснение рождения той или иной идеи, песни, и т.д. Благодаря ему, народное искусство Кубани зазвучало в исполнении
Кубанского казачьего хора и обрело свою национальную самобытность. Описывая биографию В.Г. Захарченко, следует выявить черты национального характера, реконструировать различные жизненные обстоятельства.
Любая профессия предполагает некоторую маску клиширован-ности, типичности. Роль художника зависит от того, что представляет собой его ремесло и как оно воспринимается в данное время [3, С. 59]. Творческая жизнь В.Г. Захарченко тесно связана как с внутренним миром самого художника, так и со средой, влиявшей на него и его жизненные обстоятельства. Одержимость В.Г. Захарченко, по Ортеге-и-Гассету, суть одержимости кубанцев, вылившаяся в увлечение духовной и народной музыкой. Суть личностного «проекта», который именуется В.Г. Захарченко, заключается тем самым в преодолении им естественных импульсов и порывов своей одержимости и обращении к рациональным сторонам сознания, пробуждающим к жизни его «достигающее возможных пределов» искусство [2, С. 123].
Песни, которые пишет В. Захарченко, - это фрагменты человеческой жизни, в которых переплелись личные переживания и объективные обстоятельства, своеобразие творческого дарования и критерии стиля.
Итак, будучи частью культурно-исторической памяти, биография как метод исследования позволяет увидеть в творчестве художника след его жизненных перипетий. Жанр жизнеописаний разворачивает целый спектр «ракурсов рассмотрения» истории Кубани, позволяет представить роль и место художника в культурном пространстве региона. Специфика культурологического знания заключается в том, что творческое наследие мастера, его жизнь, его мысли, ценности и цели неизбежно привлекают внимание исследователя, вызывают эмоциональный отклик, формируют личностное отношение к окружающему миру.
Библиографический список
1 .Аверинцев С.С. Приемы организации материала в биографиях Плутарха / С. С. Аверинцев // Вопросы античной литературы и классической филологии. М., 1966.
2.Г1иманская П.Ю. Теория искусства в аспекте культурно-ис-торического опыта / Т.Ю. Лиманская. М., 2004.
3. Ортега-и-Гассет X. Эстетика. Философия культуры. М., 1991.
84
Филологические науки
Храмцова Наталья Геннадьевна
кандидат филологических наук, доцент
доцент кафедры социологии и социальной работы Курганского государственного университета (КГУ)
640002, г. Курган, ул. Володарского, д. 99, кв. 109
тел. раб. (3522) 41 57 73, дом. (3522) 46 61 50, моб. (919) 580 00 55
e-mail: NatusyaH@yandex.ru
Интерпретативная функция правового дискурса
Правовой дискурс как система правовой коммуникации призван выполнять и интерпретативную функцию, в которой выражаются основные особенности функционирования языка права.
П. Рикёр дает такое определение интерпретации: «Интерпретация... - это работа мышления, которая состоит в расшифровке смысла, стоящего за очевидным смыслом, в раскрытии уровней значения, заключенных в буквальном значении» [1, с. 18]. Интерпретация в правовом дискурсе помогает понять, как правовая ситуация предстает как текст, который может быть прочитан, и каковы особенности прочтения этого текста.
Вопросу обсуждения специфики языка права посвящено немало работ юристов и филологов, занимающихся этой темой. С.С. Алексеев считал, что к анализу языка права недопустимо применять категории литературоведения (типа «тема», «идея», «сюжет»): «Распространение понятий, - полагает известный теоретик права, - сложившихся применительно к анализу художественных произведений, на правоведение может... исказить природу нормативных актов... Интеллектуальный момент в содержании права носит подчиненный характер по отношению к волевой стороне, и поэтому, думается, здесь нужен специфический подход, принципиально отличающийся от подхода к литературным художественным произведениям» [2, с. 288].
Воля, долженствование - краеугольные презумпции законотворчества и толкования законов, и, как следствие, - семантической и прагматической специфики правового дискурса (речевой деятельности и ее продукта (текста) в юридической сфере). Трудно не согласиться с такой постановкой вопроса: специфика предмета обусловливает специфические подходы к его изучению, поэтому необходимо выработать аспекты изучения языка права.
Н.И. Ивакина в учебном пособии «Профессиональная речь юриста» в небольшом разделе «Функции языка права» касается специфики функционирования русского языка в юридической сфере: «Доводя волю законодателя до сведения юридических и физических лиц, право через язык целенаправленно воздействует на сознание людей, побуждает их вести себя должным образом. И это главное. Зна-
