CC BY
52
УДК.37
БИОГРАФИЧЕСКИЕ ИСТОКИ
ОБРАЗОВАТЕЛЬНОЙ КОНЦЕПЦИИ В.В. РОЗАНОВА
О.Н. Поваляева
Аннотация. В статье представлены воззрения В.В.Розанова на состояние современной ему школы, которая формирует бездушного человека. Взгляды на проблемы образования и воспитания выведены Розановым и из опыта учёбы в нескольких гимназиях, и из профессионального опыта, двенадцать лет он учительствовал в гимназиях Брянска, Ельца, Белого. По мнению Розанова, зло школы заключается также в том, что она, не обращает внимания на нравственную сторону учеников, предъявляя требования только к уму учеников.
Ключевые слова: воспитание, образование, гимназия, университет, нигилизм, школа.
BIOGRAPHICAL SOURCES
EDUCATIONAL CONCEPT V.V. ROZANOV
O.N. Povalyaeva
Abstract. The article presents the views of V.V. Rozanov on the state of the modern school, which forms a callous person. Views on the problems of education and upbringing withdrawn Rozanov and from the experience of studying in several schools, and the professional experience of twelve years he was a teacher in the public schools of the Bryansk, Dace, White. According to Rozanov, evil school lies in the fact that she pays no attention to the morality of students, presenting demands only to the mind of the disciples.
Keywords: education, education, school, university, nihilism, school.
В.В. Розанов родился в 1856 году в Костромской области г. Ветлуга в семье титулярного советника В.Ф. Розанова и Н.И.Розановой, урождённой Шишкиной, происходящей из старинного дворянского рода. До Василия в семье было три сына и две дочери. Отец семейства был успешен в службе и вскоре после рождения Василия был произведён в коллежские асессоры и заведовал лесничеством. Однако в 1861 году на семью Розановых обрушилось несчастье, Василий Федорович, простудившись скончался. Будущему философу в это время было пять лет.
Мать, оставшись с семью детьми на руках, впала в отчаяние, и чтобы дать всем детям образование вернулась в Кострому. «Я жил в рухляди» характеризовал своё детство мыслитель. Опыт взаимоотношений с системой образования, который определил направленность его будущих педагогических идей, естественным образом начал приобретать с 1868 года, когда Василий Васильевич поступил в Костромскую гимназию, в которой опять встретил казёнщину, скуку, забвение, формализм. Занятия носили бездушный характер, никак не связывались с историей края, никто и не вспоминал о подвиге Ивана Сусанина. Учился Розанов плохо, особенно не удавались ему математика, география и латынь, оправдывая свои неуспехи в учении он пишет брату:
«Во - первых, у меня нет трёх немецких книг, а именно: русского и немецкого Массена и немецкой грамматики. Священную Историю Нового Завета мне недавно дал товарищ, Петров, который за меня уже третий раз внёс деньги, нет «Детского мира» из которого у нас учат стихи и делают разбор, географию мне мамаша купила тогда, когда у нас учили Африку, да ещё и зоологии нет, притом же ещё и мои тетрадки постоянно рвутся, кем - не скажу! Так вот Коля, учись, как знаешь! Да, вот ещё: я совсем не понимаю латинского языка и математики, но ты в этом меня не вини Коля, это потому, что я пропустил бездну уроков, даже и теперь не хожу в гимназию, а сижу дома, к товарищам ходить тоже нельзя, потому что я не хожу в гимназию, так и к товарищам от того, что у меня нет пинжака, да и брюки совсем развалились...» [1.].
Всего же Розанову пришлось учиться в трёх разных местах, всё это были города на Волге. В 1870 году мыслитель переезжает в Симбирск вместе со своим старшим братом, Николаем Васильевичем, получившим назначение в Симбирскую гимназию. Характеризуя своё основное занятие в Симбирске, Розанов говорит о двух годах чтения. Тем не менее, учился он по-прежнему плохо и в третьем классе гимназии был оставлен на второй год. Как самые счастливые минуты ученья Розанов
вспоминает: «Какая наступала восхитительная минута, когда надзиратель отойдет от стеклянной двери нашего класса, а учитель в неё еще не вошёл... Электричество, что-то лучшее и быстрее электричества, пробегало по нашим спинам и плечам; и «алгебра Давыдова» летит через две парты и падает туда, куда ей нужно, в затылок склонившегося над Кюнером толстого и ленивого ученика. Он вздрогнул, размахнулся и, может быть, ударил бы ни в чем не повинного соседа: но «несправедливость» предупреждена тем, что кто-то схватил его за волосы и пригнул к задней парте.В другом углу борются «врукопашную», - по возможности без шума; летят стрелы в потолок, с мокрою массою на конце их, чтобы повиснуть там; кафедра учителя старательно обмазывается чернилами, а стул посыпается мелом.» [2]. Всё остальное, по словам Розанова, «скучно, бездарно, не нужно, антипедагогично».
В 1872 году Николай Васильевич прочно обосновавшись в Нижнем Новгороде, получил возможность забрать Василия. Жизнь Розанова стала более обеспеченной, теперь он имел не только завтрак, обед и ужин, но и собственную комнату. Учится Розанов стал в Нижегородской гимназии, скучая, много читал, а учился по-прежнему нехотя и кое-как. Пишет: «.Да что такое? Завтра уроки, надо приготовить уроки, и я раскрывал журнальчик, но, припоминая пять учительских физиономий, вместе с тем вспоминал, что один учитель завтра что-то как будто задал, но не прямо, а косвенно, второй велел что-то повторить, третий задаёт так много, что всё равно не выучить, четвёртый - дурак, и его все обманывают. Значит ничего не задано. Засовывая в книжку палец и, спустив книгу к полу, как бы в истоме усталости и пламенного зубрения (это на случай входа в комнату брата) закрывал глаза» [1].
Обстановка в гимназии для Розанова была такой же давящей, как и в прежних. Директор гимназии Константин Иванович Садоков, по воспоминаниям Розанова, человек был неглупый, однако отличался осторожностью в политическом отношении, крайней холодностью и высокомерием. Розанов директора не только боялся, но и ненавидел, хотя признавал позже, что ничего плохого тот ему не сделал, а только «давил» своим холодом. «Гимназия была отвратительная», - писал Розанов.
Уроки проходили так же своеобразно: «Здесь я садился за парту и сделав стеклянные глаза, смотрел или на учителя, который в силу
чарующей, гипнотической внимательности моей, объяснял не столько классу, сколько в частности, мне; а на математике - смотрел так же на доску. Семь лет постоянного обмана сделали то, что я не только внимательно смотрел на учителя, но как-то через известные темпы времени поводил шеей, отчего голова кивала, но не торопливо, а именно как у задумчивого ученика, глаза были чрезвычайно расширены (ибо я был ужасно счастлив в душе) и, словом, безукоризненно зарабатывал «пять» в графе «внимание и прилежание». Конечно, - я ничего не слышал и не видел. Когда меня вызывали, - это была мука и каинство. Но все семь лет учения меня, безусловно, любили все товарищи.. И едва произносилась моя фамилия, как моментально спереди, сзади, с боков - все оставляли друг с другом разговоры, бросали рассеянность, вообще бросали свои дела и начинали мне подсказывать,. так я отвечал на «три», «четыре с минусом» или на «два с плюсом». Сам я никогда и никому не подсказывал, потому что совершенно ничего не знал и притом ни по одному предмету» [1]. Подобные уроки тянулись из года в год, Розанов упоминает о семи годах, но на самом деле их было девять, после шестого класса он ещё раз оставался на второй год. В год окончания гимназии Розанову исполнилось двадцать два года, жизнь выпускников была окрашена мечтаниями о будущем, у многих объектом мечтаний был университет, Розанов, несмотря на скромные успехи в обучении, не отличался в этом от других. Он связывал с университетом надежду на вхождение в мир особенных людей, далёких от суетного мира и посвятивших себя служению науке. Поступать Розанов решил в Московский университет на историкофилологический факультет, на его выбор повлияло то, что старший брат Николай Васильевич, бывший для него авторитетом, закончил такой факультет в Казанском университете.
В 1878 году Розанов поступает в Московский университет. Факультет в то время был очень небольшой, историки и филологи держались отдельно друг от друга, однако, Розанов, числясь на историческом отделении, слушал лекции филологов Тихонравова, Буслаева, Стороженко, что серьёзно расширило его кругозор. Федор Иванович Буслаев был любимым профессором Розанова, его исследования в области связи русской литературы и духовной народной культуры оказали значительное влияние на формирование взглядов Розанова, он не мог говорить о Буслаеве «без
волнения и благодарного умиления». Не раз Розанов писал о своём учителе, отмечая его «спокойную разумность и высокую человечность» и называл его своим идеалом. Несколько статей посвятил Розанов ещё одному университетскому профессору Василию Осиповичу Ключевскому, о котором писал, что его отличительной чертой было спокойствие. Ключевский был эмоциональный, темпераментный с «бородёночкой и дьячковскими волосами, ковыляющей походкой» он выходил на кафедру, и тут начиналась захватывающая дух импровизация. Вспоминал Розанов так: «Фигуру его на кафедре я помню. Как сейчас...Она вся была прекрасная. Голос писклявый и смешной (бабий). Вертится (двигается) на кафедре.Ни о чём не думает, о слушателях не думает. Творит. И он творил, как соловей. Как соловей «с мудростью человека в нём», то есть как вещая птица [5].
В одной из статей, посвящённой С.М. Соловьёву Розанов замечает, что среди студен-тов-историков царило убеждение, что они являются самыми важными слушателями и изучают самые ценные и нужные науки: «Мы все тихо и уверенно думали, что 1) денег не ищем,
2) карьеры не ищем, 3) но - самые добродетельные и учёные (история, филология, древний мир.) [2].
Но при всём обилии в университете авторитетных, выдающихся профессоров, в отзывах Розанова о студенчестве преобладают разочарование и скепсис. В университетских стенах, Розанов, столкнувшись с бездушием в гимназиях, хотел найти цельное, живое, полнокровное бытие. Однако в университете всё же преобладал анализ конкретных фактов конкретных наук, вне их взаимосвязей, вне обобщающей системы воззрений. Даже у «светил» не было идеи науки в целом, а молодые лекторы думали больше о карьере, чем о мировоззрении студентов. Розанов отмечает: «не было науки в смысле теории, своими широкими рамами покрывающей естественные способности развивающегося ума...» [3]. Розанов мечтал о времени, когда на философских кафедрах работать будут настоящие мыслители, тогда, по его мнению, будет решена проблема борьбы с нигилизмом молодёжи. Поэтому, когда по окончании университета Розанов начнёт писать книгу «О понимании» она им будет рассматриваться как полемика «против Московского университета». Для Розанова университетская жизнь вообще была смешением серьёзного и шутливого.
В 1882 году Розанов закончил университет, историко-филологический факультет предопределял судьбу своих выпускников, в большинстве случаев их ждала учительская карьера. Сам Розанов склонности к этой профессии не испытывал о чём писал: «.я окончил курс в университете и, хотя был далёк от мыслей об учительстве, самою жизнью был потянут как поезд по рельсам, на обыкновенную дорогу учительства.» [1]. Работать учителем истории, географии и латинского языка Розанов начал в прогимназии города Брянска. Здесь он проработал пять лет, с 1882 по 1887 год. После добился перевода в Елецкую мужскую гимназию. Свидетельства разных людей, знавших Розанова, позволяют составить представление о нём как о педагоге. Лишенный риторических способностей, малопривлекательный внешне, он был случайным человеком в образовании, к тому же и сам тяготился своей профессии «мне очень тяжело быть учителем; я постоянно должен был говорить о том, что меня не интересует, и молчать о том, что занимает. » [4].
Личный конфликт с образованием заставлял мыслителя остро воспринимать недостатки и в самой организации российской школы. Именно в период его учительства были написаны основополагающие педагогические работы Розанова «Сумерки просвещения» и «Афоризмы и наблюдения». По мнению Розанова, корень общественных и государственных бед современной ему России лежит в «несчастнейшей русской школе, этом плачевнейшем порождении чиновнического шаблона, литературно-журнального европейничанья и общественного космополитизма и индифферентизма» [4].
Розанов сравнивает школу с «интенсивно работающей фабрикой под наблюдением государственных инспекторов и с государственными рабочими» [4], которые заняты производством «человекообразных, но без живой души» [4], поэтому в ней нет места одарённым личностям, которые выбрасываются за борт, без сомнения, считал Розанов, что А.С. Пушкин и сам бы прекратил учиться в гимназии, где царит «не ученье, а баллопромышленниче-ство» [4].
По мнению Розанова, великое зло школы заключается также в том, что, она предъявляет требования только к уму учеников, не обращая внимания, на их нравственную сторону. Школа не стремится выработать в подрастающих поколениях какой-нибудь культ: ис-
тинная доброта, деликатность, великодушие не декларируются школой как истинные ценности, поэтому «душа, возросшая на условии фактических знаний, как бы ни была переполнена ими, остаётся, в сущности, не пробуждена в самых лучших, глубоких своих частях. Даже умственно она остаётся не развита» [4].
Литература:
1. Розанов, В.В. О себе и жизни своей. -
С.671-672.
2. Розанов, В.В. Русский Нил / Розанов В.В. Сумерки просвещения. - С.561-562.
3. Розанов, В.В. Метафизика христианства. -
М.: АСТ, 2001. - 544 с.
4. Розанов, В.В. Сумерки просвещения. -М.,1990.
5. Розанов, В.В. Собрание сочинений. В тёмных религиозных лучах / Под общ. ред. Н.А.Николюкина. М.: 1994. - 476 с.
6. Розин, В.М. Философия образования: Этюды-исследования. - М.: Издательство Московского психолого-социального института, 2007. - 576 с.
7. Фатеев, В.А. С русской бездной в душе: Жизнеописание Василия Розанова.- ГУИПП «Кострома», 2002. - 640с.
Современная педагогическая наука, осознавая опасность утраты образованием духовной, общемировоззренческой составляющей, всё чаще обращается размышлениям В.В. Розанова.
References:
1. Rozanov, V.V. O sebe i zhizni svoej. - S.671-672.
2. Rozanov, V.V. Russkij Nil / Rozanov V.V. Sumerki prosveshhenija. - S.561-562.
3. Rozanov, V.V. Metafizika hristianstva. -M.: AST,
2001. - 544 s.
4. Rozanov, V.V. Sumerki prosveshhenija. -M.,1990.
5. Rozanov, V.V. Sobranie sochinenij. V tjomnyh religioznyh luchah / Pod obshh. red. N.A.Nikoljukina. M.: 1994. - 476s.
6. Rozin, V.M. Filosofija obrazovanija: Jetjudy-issledovanija. - M.: Izdatel'stvo Moskovskogo psiholo-go-social'nogo instituta, 2007. - 576 s.
7. Fateev, V.A. S russkoj bezdnoj v dushe: Zhizneopisanie Vasilija Rozanova. - GUIPP «Kostroma»,
2002. - 640s
Сведения об авторе:
Поваляева Ольга Николаевна (г.Елецк, Россия), кандидат педагогических наук, доцент кафедры педагогики Елецкого государственного университета им. И.А. Бунина, e-mail: [email protected]
Data about the author:
Povalyaeva O.N. (Eletsk, Russia), candidate of pedagogical science, assistant professor of pedagogy Eletski State University. IA Bunin, e-mail: [email protected]
