Научная статья на тему '«Белая дорога» как прецедентный знак калмыцкой лингвокультуры'

«Белая дорога» как прецедентный знак калмыцкой лингвокультуры Текст научной статьи по специальности «Языкознание и литературоведение»

CC BY
4174
79
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
Журнал
Oriental Studies
Scopus
ВАК
Ключевые слова
КОНЦЕПТ / КОНЦЕПТОСФЕРА / РЕЧЕВОЙЖАНР / КАЛМЫЦКАЯ ЛИНГВОКУЛЪТУРА / ПРЕЦЕДЕНТНЫЙ ФЕНОМЕН / CONCEPT / SPHERE OF CONCEPTS / SPEECH GENRE / KALMYK LINGUISTIC CULTURE / PRECEDENT PHENOMENON

Аннотация научной статьи по языкознанию и литературоведению, автор научной работы — Джушхинова К. А.

В статье рассматривается культурно-национальная коннотация устойчивого сочетания «белая дорога (цаһан хаалһ)». На основе анализа внутренней формы данного фразеологизма, который, по мнению автора, является, в зависимости от ситуации, репрезентантом двух базовых концептов калмыцкой лингвокультуры «Дорога» (путь) и «Судьба» (жизненный путь) сделан вывод о том, что данныйязыковойзнакбезусловноимеетэтнокультурную специфику, закрепленнуювеежанровойреализации.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.
iНе можете найти то, что вам нужно? Попробуйте сервис подбора литературы.
i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.

“White road” as a Precedent Sigh of the Kalmyk Linguistic Culture

The article deals with cultural and national connotation of collocations “white road” (Tsagan Khaalg). There is concluded that this language sign undoubtedly has ethnic and cultural specific secured in its genre realization. On the basis of analysis of inner form of the phraseological unit which is according to the author is option is the represent of two basic concepts of the Kalmyk linguistic culture — “Road” (way) and “Fate” (life way).

Текст научной работы на тему ««Белая дорога» как прецедентный знак калмыцкой лингвокультуры»

УДК 811.512.37'27 ББК Ш100.3(2Рос. Калм)

«БЕЛАЯ ДОРОГА» КАК ПРЕЦЕДЕНТНЫЙ ЗНАК КАЛМЫЦКОЙ ЛИНГВОКУЛЬТУРЫ

К. А. Джушхинова

Ментальные единицы (концепты), составляющие национальную концептосферу, являются основой образования когнитивных стереотипов — суждений о действительности. Исследователи дают концепту разные определения, но, как правило, сходятся в одном: это глобальная мыслительная единица, представляющая собой квант структурированного знания. При этом, что очень важно, отмечается его «описательно-образный и ценностно-ориентированный характер» [Алефиренко 2002: 17].

Народ, объединенный языком и культурой, представляет собой лингвокультурную общность, специфику речевого поведения которой определяет национальный менталитет, т. е. «национальный способ восприятия и понимания действительности, определяемый совокупностью когнитивных стереотипов нации» [Прохоров, Стернин 2011: 92]. Отсюда уникальность концептуальной картины мира каждого народа — упорядоченного, структурированного знания о мире.

Вербализуясь, концепт становится частью семантического пространства языка, получая для своего выражения систему языковых знаков, куда входят и фразеологизмы. Фразеология, являясь фрагментом языковой картины мира, выражает национально окрашенное отношение к миру, системе ценностей, образу жизни, хранит традиции определенной этнокультурной общности. Особая ценность фразеологизмов в том, что в них наиболее очевидны этнолингвистические компоненты.

Одним из таких фразеологизмов является «белая дорога» — «цаhан хаалЪ>. Наличие в калмыцкой лингвокультуре этого устойчивого языкового знака определяет конкретный стереотип калмыцкого сознания: «Цаhан хаалh — счастливый путь» [Бардаев и др. 1990: 123].

Цель статьи — проанализировать этот сложный знак в контексте речевой ситуа-

ции, выявив культурные семы в значении на основе ассоциативного эксперимента.

Обращаясь к анализу обозначенного фразеологизма как прецедентного знака калмыцкой лингвокультуры, отметим, что необходимо различать когнитивный (мыслительный) концепт, состоящий из концептуальных признаков, и его языковую реализацию (слово, словосочетание), состоящую из набора сем и выступающую как средство и способ репрезентации когнитивных процессов в лингвистических структурах, но не представляющую концепт полностью [Ковалева 2004: 55]. Концепты имеют сложную структуру. «С одной стороны, к ней принадлежит все, что принадлежит строению понятий; с другой стороны, в структуру концепта входит все то, что и делает его фактом культуры» [Степанов 1997: 40]. Как правило, фразеологизмы являются репрезентантами концептов. Так, белая дорога (цаhан хаалк) объективирует в языке (речи) два базовых концепта «Дорога» (счастливый путь) и «Судьба» (жизненный путь), что определилось в результате проведенного ассоциативного эксперимента, в котором принимали участие испытуемые трех возрастных групп: 16-20 , 35-55 и 60 -70 лет, соответственно. На стимул белая дорога (цаhан хаалк) предлагалось записать 5 первых, пришедших испытуемым в голову реакций (слов, словосочетаний, предложений). Было получено более 400 ассоциативных реакций, определивших место данного языкового знака в семантическом поле обозначенных концептов.

Полученные реакции распределились следующим образом: добрый путь, счастливый путь — 40; удачно доехать — 30; судьба — 30; чистые помыслы — 27, благие дела, деяния — 26; йорял, благопожелание, счастье — 25; без болезней, здоровье — 19; жизненный путь — 17;удача, благополучие, открытая дорога, без препятствий — 16, чистота, белый, светлый — 15; калмыц-

кий, Калмыкия, достойная жизнь — 8; гладко, гладкий — 7; свет, радость, праздник — 5; старость без страданий (хорошая, достойная), небесный путь, небо, ха-дак (ритуальный белый шарф) — 3 и др. К единичным ассоциатам относятся такие, как ветер, одинокий путник, трава, без ссор, цэ (калмыцкий молочный чай), добрые лица, Белый старец (Цаhан ввгн — почитается как «хозяин хозяев» земли, покровитель богатства, благосостояния, плодородия), Цаган-сар (Белый месяц — праздник Нового года, первый месяц весны), белые и красные монеты, свадьба, рождение ребенка, не черный, а белый и др.

Проведенный анализ позволил выявить основные семантические компоненты рассматриваемого языкового знака: 1) дорога как реальное и как жизненное пространство; 2) счастливая жизнь — жизнь без препятствий; 3) предполагает благие дела, чистые, светлые помыслы, удачу; 4) ведет к достойной жизни без страданий. Однако если старшие возрастные группы информантов на первое место ставят «благие дела» и «чистые помыслы»», у молодежи приоритетна «удача». Таким образом, фра-зеосочетание белая дорога (цаhан хаалк) является вербальной репрезентацией двух базовых концептов калмыцкой лингво-культуры — «Дорога» (путь) и «Судьба» (жизненный путь) — в зависимости как от ситуации, так и жанровой реализации этой языковой единицы в качестве этикетной формулы с интенцией доброго пожелания.

Оба концепта — «Дорога» и «Судьба» — являются базовыми, ключевыми для любой лингвокультуры. В рассматриваемом языковом знаке, их репрезентанте, они связаны лексемой «дорога» в разных своих лексико-семантических вариантах: дорога как пространство, «полоса земли, предназначенная для передвижения, путь сообщения» и жизненный путь, перен. «жизнь человека» [Ожегов, Шведова 2010: 176]. В традиционном обществе калмыков понятие «дорога, путь» обладало «многослойной семантикой» и являлось «важной составляющей представлений о жизненном пространстве этноса» [Бакаева, Сангаджиев 2005:

58].

Стержневым компонентом рассматриваемого фразеосочетания является «дорога». Однако эпитет белая (цаhан) сообщает обозначенным концептам оценочную, окрашенную в аспекте национальной культуры,

коннотацию: хорошая, без препятствий, счастливая дорога (путь) и счастливая, благополучная судьба (жизненный путь).

В калмыцкой культуре белый цвет, поглощающий, в силу своей физической природы, все остальные цвета и оттенки («мать-цвет»), сакрален. Он первый и главный в палитре, «олицетворяет собою счастье и благополучие, чистоту и благородство, честность и добро, почет и высокое положение в обществе». Белый цвет является священным во многих культурах, однако в некоторых из них он считается траурным, «символом смерти и печали» (к примеру, у китайцев, японцев, корейцев, вьетнамцев) [Жуковская 2007: 201]. Для калмыков, исповедующих буддизм, смерть всего лишь трансформация, переход в новое качество, поэтому белый цвет и в этой жизненной ситуации сохраняет свою позитивную знако-вость.

Таким образом, в калмыцкой лингво-культуре «семантическое поле прилагательного цаhан (белый) раскрывается с позитивной номинацией предмета», что и объясняет исключительно положительную оценочность полученных в результате эксперимента ассоциатов [Голубева 2009: 85].

В калмыцкой ментальности концепт «Дорога» тесно связан с кочевым укладом народа в прошлом» [Ханинова, Музаева 2010: 136]. В калмыцком языке понятие дороги передает слово хаалЬ. 1. дорога, путь, трасса...; 2. перен. путь, способ [КРС 1977: 560]. Синонимический ряд: хаалЬ зам, щим, цувг — 1. дорога, путь, тропа [Монра-ев 2002: 170].

Если рассматривать дорогу как «образ связи между двумя отмеченными точками пространства» в свете бинарных оппозиций, можно выделить следующие значимые дихотомии: внутренний-внешний,

близкий-далекий, видимый-невидимый, профанный-сакральный, концентрическое-линейное, свое-чужое (пространство). Их подробный анализ представлен в работе Э. П. Бакаевой и Ю. И. Сангаджиева [Бакаева, Сангаджиев 2005: 59].

Для понимания фразеологизма белая дорога (цаhан хаалИ), на наш взгляд, существенны противопоставления «свое-чужое» и «профанное-сакральное». Дихотомия «свое-чужое» включает понятие «концентрического и линейного освоения пространства»: концентрического — пока юрта находится на временной стоянке (юрта как

центр и вокруг нее — свое, освоенное пространство), линейного — в процессе перекочевки с одной стоянки на другую [Жуковская 2002: 25].

Пожелание «белой дороги» человеку, отправляющемуся в путь, связано с горизонтальным (линейным) перемещением, в частности, с направлением в «чужое», небезопасное пространство. Существовала система запретов, связанная с положением человека относительно дороги: запрет на расположение жилища рядом с дорогой, удаление входа от дороги и пр. Негативное отношение именно к дороге линейной, горизонтальной связано с представлением об обитающих там вредоносных духах (шул-мусах) [Бакаева, Сангаджиев 2005: 64-65]. К этому представлению восходят обряды, ритуалы, запреты, сопутствующие отправлению в путь и совершаемые в дороге: бла-гопожелания в дорогу — «хаалhин йерэл», обращения к священнослужителям с просьбой «открыть дорогу» — «хаалh секх» молитвой, движение «по солнцу», предметы-обереги, которые человек брал в путь и т. д. [Басангова 2008: 413-420; Борджанова 2007: 53; ]. Ассоциат «белые и красные монеты» не случаен и связан с ритуалом бросания на дорогу денег с целью задабривания духов дороги [Пространство в традиционной ... 2008: 306-320].

По наблюдениям Э. М. Ханиновой и А. В. Музаевой, «в калмыцком языковом сознании дорога — это движение, испытание, преодоление, возможности, направление» и, наконец, «судьба» [Ханинова, Музаева 2010: 133]. В сознании кочевников-кал-мыков метафора «путь как суть жизни, основной ее смысл» мотивирована культурой «движущегося этноса» [Пространство в традиционной ... 2008: 295].

Концепт «Судьба» является объемным ментальным образованием, вбирающим в себя инвариант значений репрезентирующих его языковых единиц, занимающих свое место в семантическом поле концепта. Основные параметры этого концепта связаны с отношением к миру, жизни. В традиционной культуре монголов концепт «Судьба» объективируется в трех значениях: 1) как воля и власть высших сил; 2) как доля, удел, участь индивида; 3) как деяние и плоды человека [Пюрбеев 1998: 99-100]. Анализируя тему судьбы в лирике двух известных калмыцких поэтов, Д. Н. Кугульти-нова и М. В. Хонинова, личности которых

в национальной культуре являются прецедентными, Р. Ханинова отмечает, что «все эти три значения так или иначе присутствуют» в их творчестве [Ханинова 2008: 24].

Таким образом, «понятие судьбы в определенном смысле подразумевает и жизненный путь человека, о чем свидетельствует общемонгольское слово зам ‘дорога, путь’ и калмыцкое хаалh в том же значении, которое нередко используется в качестве заглавий художественных произведений, повествующих о судьбе человека или народа. Достаточно упомянуть здесь роман известного писателя Калмыкии Басанга Дорджие-ва «Чик хаалЪ> (Верный путь) и монгольского писателя Н. Банзрагч «Зам» (Путь)» [Пюрбеев 1998: 100].

Возвращаясь к бинарным оппозициям, отметим, что жизненный путь (судьба) человека в значительной степени связан с дихотомией «профанное-сакральное». Жизненный путь человека в буддийском мировосприятии цикличен. Не случайно его символом у калмыков является пояс. Это символ круга, границы, осмысляемый мифологически и несущий информацию о трехчленной модели Вселенной (верхний мир — Деед, где обитают небожители, срединный — Делкэ, мир живущих людей, и нижний — Дорд, мир нечистой силы), «кластер срединного мира», маркер пространства обитания этноса [Бакаева, Сангаджиев 2005: 63].

Путь по жизни в идеале должен быть вертикален и связан с сакральными перемещениями, трансформациями: «<...> в мире людей движение по вертикали имеет сакра-лизованное значение. Основная терминология, связанная с движением, характеризуется как перемещение, связанное с вертикальным направлением. Так, в калмыцком языке слово, обозначающее направление движения — ввд, является основным термином со значением «вверх» (ввдэн — вверх, выше, кверху, подъем, высокий; ввдм — возвышение). Отправление в путь (ввдгдх), таким образом, осмысляется как движение вверх, то есть к высшей сакральности, что подтверждает выражение высокого стиля ввд болх (умереть)» [Бакаева, Сангаджиев 2005:

59]. Жизненный путь человека (движение человека по жизни) должен быть правильным (зве) и соответствовать движению по кругу — от профанной к сакральной стороне, «приобретая семантику вертикального движения» [Бакаева, Сангаджиев 2005: 60].

Этим осмыслением можно объяснить появление следующих ассоциатов: «белая судьба», «благие дела», «благие намерения», «чистота», «чистые помыслы», «достойная старость», «небесный путь», «небо», «отсутствие страданий», «хадак» (ритуальный длинный шарф, у калмыков чаще белого цвета, символ дороги).

Обратимся к функционированию данного фразеологизма в речи, т. е. к его жанровому аспекту. Исторически фразеосочетание «белая дорога» — «цаhан хаалЪ> восходит к жанру калмыцкого фольклора, являющегося по происхождению общемонгольским, — йорялу (благопожеланию), сохранившему свою значимость и сейчас. Не случайно среди ассоциатов часто встречаются именно эти лексемы (йорял, благопожела-ние), т. е. жанровая специфика фразеологизма осознается участниками эксперимента четко. «Йорел — риторический этикетный речевой жанр однонаправленного характера. Адресатов речи может быть и много, что обычно понимается как публичность, и один. Йорел произносят не только на больших, торжественных мероприятиях, но и в узком кругу людей, домашней обстановке — в обоих типах общения — официальном и личностном. Направленность йорелов только добрая» [Олядыкова 2007: 144-145]. По структуре йорялы могут быть короткими формулами (ахр йорэл) и развернутыми текстами. Последние имеют трехчастную композицию: вводную часть, основную и завершение-«закрепку», представляющую собой побудительную конструкцию.

Сочетание «цаhан хаалЪ> — часть фольклорной константы «елзэтэ цаhан хаалЬга йов^ (бол^)» (досл. ’пусть кто-то (что-то) имеет счастливую белую дорогу‘), которая употребляется в напутственных благопо-желаниях широкого событийного круга: рождение, свадьба, поступление детей в вуз, проводы в армию, получение подарка, еды, привезенной сватами и т. д. «Таким образом, данная формула используется в двух значениях: как пожелание счастливого пути и счастья, успехов» [Олядыкова 2007: 168-159].

В реальном общении эта этикетная формула работает и как собственно жанр пожелания, и как субжанр (тактика) в жанре поздравления. Например:

I. Пожелание:

1. Уезжаешь? Белой дороги тебе // Береги себя//

2. Пожелаем нашему мальчику белой дороги, поступления в вуз, хорошей учебы, исполнения задуманного//

II. Субжанр пожелания в жанре поздравления:

1. С днем рождения тебя, Вика! / и как говорят у нас / белой дороги тебе всегда и во всем / Пусть удача сопутствует тебе / дети / только радуют // Муж ценит и бережет//

2. Дорогие наши дети / Иляна и Олег! // Сегодня очень важный день для нашей семьи // мы принимаем в семью бер (невестку) /... Хочу поздравить вас с созданием семьи и сказать спасибо родителям Иляны за дочь / немало испытаний выпало на долю нашей семьи в последнее время, и всегда Иляна была рядом с нами / Цаhан седклтэ куукн (с доброй, чистой душой девушка) / так и надо /быть вместе и в горе, и в радости... // Желаю вам крепкой семьи / идите по жизни вместе, поддерживайте друг друга, желаю вам белой дороги во всех начинаниях / по жизни хоюрн цаhан хаалhарн йовтн (досл. вместе идите белой дорогой) //

Таким образом, фразеологизм «белая дорога» — «цаhан хаалЪ>, в зависимости от речевого события, ситуации реализуется в качестве этикетной формулы в жанре (субжанре) пожелания.

Определим пожелание как этикетный речевой жанр — реакцию на событие с фу-туральной перспективой, часто воплощающийся (иногда имплицитно) в глаголе-перформативе «желаю(-ем)». Событие, предшествующее пожеланию, находится в сфере адресата и непосредственно с ним связано (планируемая поездка, значимое событие, например, день рождения, свадьба — тогда пожелание становится тактикой (субжанром) в жанре поздравления). Есть мнение о целесообразности использования термина «лингвокультурный скрипт», «характерными чертами которого в повседневном общении являются автоматизированные, стереотипные действия, обусловленные культурными нормами того или иного этноса» [Манджиева 2008: 115].

Итак, специфика осмысления этносами действительности и жизни находит свое воплощение в культурном аспекте концептов, которые репрезентируются в языковых единицах, и прежде всего во фразеологизмах. Устойчивое сочетание белая дорога (цаhан хаалИ) определенно является прецедентным знаком калмыцкой лингвокультуры, передающим от поколения к поколению

культурные установки и стереотипы, непосредственно выявляющиеся в реальном общении через речежанровые возможности в соответствии с той национально-культурной информацией, которая хранится во внутренней форме рассматриваемой языковой единицы. Ценностная составляющая ее семантики особым образом преломляется в сочетающихся компонентах данного фразеологизма — колореме «цаhан» (белая) и кластере пространства «хаалЪ> (дорога, путь), имеющих глубинные культурные установки.

Сокращения

Досл. — дословный; КРС — Калмыцко-русский словарь; перен. — переносный.

Литература

Алефиренко Н. Ф. Поэтическая энергия слова. Синергетика языка, сознания, культуры. М.: Academia, 2002. 394 с.

Бакаева Э. П., Сангаджиев Ю. И. Культура жилища: этнические традиции и современные приоритеты у калмыков. Элиста: АПП «Джангар», 2005. 196 с.

Бардаев Э. Ч. Пюрбеев Г. Ц., Муниев Б. Д. Фразеологический словарь калмыцкого языка. Элиста: Калм. кн. изд-во, 1990. 142 с. Басангова Т. Г. Заговор на хорошую дорогу в калмыцком фольклоре // Дагестан и Северный Кавказ в свете этнокультурных взаимодействий в Евразии. Махачкала, 2008. 350 с. Борджанова Т. Г. Обрядовая поэзия калмыков: система жанров, поэтика. Элиста: Калм. кн. изд-во, 2007. 592 с.

Голубева Е. В. Калмыцкие культурные концепты. Элиста: Изд-во КалмГУ 2009. 158 с. Жуковская Н. Л. Кочевники Монголии: Культура. Традиции. Символика. М.: Вост. лит., 2007. 247 с.

Калмыцко-русский словарь / под ред. Б. Д. Му-

ниева. М.: Рус. яз. 768 с.

Ковалева Л. В. Национальное своеобразие языковой объективации концептов, выраженных фразеосочетаниями, обозначающими реалии окружающей среды // Вестник Воронеж. гос. ун-та. Серия: Лингвистика и межкультурная коммуникация, 2004. № 1. С. 54-60.

Манджиева Э. Б. Лингвокультурный скрипт «Пожелание» // Этнокультурная концеп-тология и современные направления лингвистики. Элиста: КалмГУ, 2008. Вып. 2. С. 115-118.

Монраев М. У. Словарь синонимов калмыцкого языка. Элиста: АПП «Джангар», 2002. 208 с.

Ожегов С. И., Шведова Н. Ю. Толковый словарь русского языка. М.: ООО «А ТЕМП»,

2010. 874 с.

Олядыкова Л. Б. Безэквивалентная лексика и фразеология в поэтической картине мира Давида Кугультинова. Элиста: АПП «Джан-гар», 2007. 381 с.

Пространство в традиционной культуре монгольских народов / Б. З. Нанзатов, Д. А. Николаева, М. М. Содномпилова, О. А. Шагла-нова. М.: Вост. лит., 2008. 341 с.

Прохоров Ю. Е., Стернин И. А. Русские: коммуникативное поведение. М.: Флинта-Наука,

2011. 326 с.

Пюрбеев Г. Ц. Концепт судьбы в культуре монгольских народов / Теегин герл. 1998. № 6. С. 96-102.

Степанов Ю. С. Константы. Словарь русской культуры / Ю. С. Степанов. М.: Школа «Яз. рус. культуры», 1997. 824 с.

Ханинова Р. Давид Кугультинов и Михаил Хо-нинов: диалог поэтов. Элиста: Изд-во Калм. ун-та, 2008. 185 с.

Ханинова Э. М., Музаева А. В. Дорога // Этнокультурные концепты в сознании современных россиян / Т. С. Есенова, В. И. Карасик, Н. А. Красавский, Г. Г. Слышкин, Ж. Н. Са-рангаева и др. Элиста: Изд-во КалмГУ, 2010. 190 с.

i Надоели баннеры? Вы всегда можете отключить рекламу.