CC BY
77
Когда садились в вагоны,
Увидела возвышенность Ирэндек-горы.
Отняв наш скот,
Разбогатели, наверно, ленивые бедняки Тавлыкая.
Броды у Сакмары глубоки,
Обмелеют после нас,
Отняв у нас скот,
Разбогатеют бедняки Тавлыкая.
В далекой Кемеровской области сочинила Шамсибахар Казак-баева байт о своих бедах. Многие строчки его созвучны с ранее созданными бантами, что говорит о хорошем знании традиций жанра.
О сосланном брате Ахмете Хадисове его сестра Нагима Хадисо-ва сочинила байт, пронизанный мотивами сожаления и смирения. Ну, а мунажат «Ночь темная», созданный репрессированным муллой Саит-гареем Галиакберовым (в 30-е годы его тайком напевали все деревенские старики), звучит как приговор коммунистическому режиму: Ночь темная, совершенно темная, не загорится ли свет свечи? Вместо дождя не пошлет ли аллах благодарность? Не повалятся ли столбы, сделанные из крови? В мире хватает чертей, не удавятся ли они?
Несомненно, что подобные байты и мунажаты должны расцениваться как часть башкирского музыкально-поэтического творчества.
H.A. Хуббитдинова "БАШКИРСКАЯ" ПОВЕСТЬ Т.С. БЕЛЯЕВА "КУЗ-КУРПЯЧ"
Проблема взаимосвязи фольклора и литературы является весьма актуальной. Огромное значение она приобретает при использовании устно-поэтического творчества народа авторами других национальностей. В этом плане большой интерес представляет изучение литературного наследия русских писателей XVIII - XIX вв., которые бережно и внимательно относились к фольклорным памятникам башкир, творчески осваивали их в своих произведениях. Достойное место среди них занимает "башкирская" повесть "Куз-Курпяч"1, писанная на башкирском языке одним курайчем и переведенная на российский в долинах гор Рифейских, 1809 года" (Казань, 1812) Тимофея Савельевича Беляева (1768-1864) дворового поэта русского помещика Н.И. Тимашева.
Известно, что литература изначально зародилась на основе фольклора. Издревле в восточной литературе видные поэты и писате-
ли обращались к устно-поэтическому творчеству народа, творчески обрабатывали его и создавали свои произведения («Фархад и Ширин», «Тагир и Зухра» Навои, «Лейля и Меджнун», «Хосров и Ширин» Низами и др.). Такая традиция прослеживается и в творчестве
A.С. Пушкина, М.Ю. Лермонтова, Н.В. Салтыкова-Щедрина, Н.И. Даля, а также в произведениях башкирских авторов М. Акмуллы, М. Уметбаева, М. Гафури, Ш. Бабича, М. Бурангулова и многих других.
Испокон веков Башкортостан славился неповторимой величавой природой, оздоравливающим воздухом, кумысом и медом. Многие поэты и писатели еще в XIX - XX вв. продолжали съезжаться в эти благостные места, дабы поправить свое пошатнувшееся здоровье. Но, видимо, не только красота и польза природы привлекали их в эти места, но и самобытная культура башкир, в частности, народнопоэтическое творчество. Одни просто записывали и изучали башкирский фольклор (Н.И. Даль, А.К. Толстой, А.С. Пушкин и др.), другие же, вдохновившись, создавали на его основе оригинальные художественные произведения (П.М. Кудряшев, С. Т. Аксаков, Л.Н. Толстой,
B.И. Шишков и др.). Среди них можно отметить и "башкирскую" повесть Т.С. Беляева, имя которого не так широко известно, как того заслуживает.
Повесть «Куз-Курпяч» была написана по мотивам башкирского народного эпоса «Кузыкурпяч и Маянхылу», известного и среди других тюркских народов (татар, казахов, алтайцев). Сюжетная канва всех вариантов и версий этого эпоса одинакова. У самых близких друзей Кусярхан и Кусмяхана (Акхан, Карахан или Карабай, Сарыбай) долгое тзремя не было детей По предсказанию некоего белобородого старца (либо по вещему сну) у них, наконец, рождаются дети: у Кусмяхана сын Кузыкурпяч (Куз-Курпяч), а у Кусярхана - дочь Маянхылу (либо Баян). Тут же, в соответствии с традицией проводится "колыбельная свадьба", точнее заключается договор о брачном союзе в будущем нареченных друг другу детей. Но, после внезапной смерти отца героя, его предполагаемый тесть нарушает данную священную клятву и со всем семейством откочевывает в другие края. Подросший Кузыкурпяч, узнав о существовании своей нареченной невесты Маянхылу, отыскивает ее. Далее рассказывается о их большой любви и стремлении всегда быть вместе. Однако, находятся неправедные люди, завистники, один из которых коварно убивает Кузыкурпяча. Узнав об этом, Маянхылу кончает жизнь самоубийством. Финал традицио-нен: молодым сердцам не суждено быть счастливыми при жизни, -они воссоединились лишь на том свете.
"Башкирская" повесть Т. Беляева, основную сюжетную линию эпоса сохраняет полностью (за исключением финала: молодые остаются в живых). Но ход событий в повести насыщен таким количеством бытовых, исторических и психологических подробностей, что традиционный сюжет приобрел совершенно неожиданное и яркое звучание. Образы героев наполнились новым жизненным содержанием, стали многогранными, живыми, полнокровными, хотя не потеряли общей своей романтической окраски. Курайчи, от лица которого ведется повествование, характеризует героев не однозначно. Например: Карабай-«батыр, убивший арслана», «проворный Куз-Курпяч», «Карабай-батыр приветливый, на пиры для нас податливый», «жены молоды, услужливы", "сын удалой и послушливый», «крепкий Кюс-любай», «могучий и плотный Буркутбай» и др.
Автор находит выразительные краски для своего повествования, каких не могло быть в народном эпосе по самой его природе. Тут многое связано с реалиями жизни, даже абстрактные понятия, как, например, время, получают материализованные бытовые характеристики: батыры так долго боролись, «что сырое мясо, пущенное в котел... легко могло бы свариться». Подобные обороты речи для Беляева весьма характерны.
Важное место в повести «Куз-Курпяч» занимает плач безутешной вдовы Алгыши - матери героя. Для того, чтобы передать всю не-сказанность горя и одиночества, автор поэтически сравнивает ее с образом лебедя, символизирующего преданность и бесконечную любовь: Изо всех птиц лебедь белая Больше свычна со дружком своим, Вдруг лишаяся бела лебедя, Пораженного стрелой ловца... Выкликивает его жалобно... Так и я, как лебедь белая... Остаюсь вдовою горькою. (260).
По другому выражает писатель горе матери, потерявшей единственного сына на войне. Здесь она сравнивается с кукушкой. ... Как кукушка непоседная, Изо всех птиц горемычная, Не вьет теплого гнезда себе, Оттого кукует жалобно, Так вдова осиротевшая, Всех подруг своих несчастнее, Я лишилась мужа батыра, Разлучилась с сыном ласковым. (:270).
Эти строки напоминают плач Ярославны из «Слово о полку Игореве», где образ одинокой женщины также поэтически сравнивается с «горестной» кукушкой:
Как зезща (кукушка. - Х.Н.), молвит, -Над дубравой По Дунаю быстро полечу И в Кате свой рукав бобровый Я дорогой омочу...2 В целом, надо заметить, что плач в отличие от устно-поэтического творчества и изустной литературы каракалпаков, ногайцев, казахов, у башкир почти не наблюдается, исключение составляют кубаиры, произведения письменной литературы. Видимо, функцию плачей у нас заменяли байты, мунажаты3 Можно отметить, что плач-монолог Алтыши созвучен с бантами о тяжелой женской доле, о безутешном горе вдовы («Байт матери», Байт о Гайше», «Байт о красавице Сагиде», «Стенание матери»). Но хотя плач Алтыши тематически схож с подобными башкирскими народными баитами, все же по стилю и манере повествования, поэтическому описанию, сравнению и другим художественным особенностям они отличаются друг от друга.
Причиной особенностей повести, видимо, является национальное мышление автора, его иной склад ума и взгляды на мир, отсюда иной стиль и язык произведения, поэтическая образность и другие особенности, присущие традициям и эстетике русской литературы. Поэтому намного позже (1965 г.), когда повесть была переведена с русского на башкирский, все вышеупомянутые отличительные особенности выделяются явственно. Это еще раз доказывает, видимо, тот факт, что автором повести «Куз-Курпяч» является не безымянный сэ-сэн, Им является никто иной, как Т.С. Беляев, которого за его красноречие, богатое художественное воображение и знание быта и языка башкир, можно было бы наречь «курайчи» - сэсэном, о котором говорится в заглавии повести.
Таким образом, повесть «Куз-Курпяч» от бытующих устно вариантов и версий эпоса «Кузыкурпяч и Маянхылу» отличается тем, что в ней ясно прослеживается индивидуальное авторское начало, что влечет за собой отступление от эстетики народнопоэтического творчества и сближение с литературными традициями. Но повесть тем не менее не лишена фольклорных особенностей, наоборот, строго сохраняет и точно отражает картины быта и жизни башкир, их обрядовую поэзию, своеобразно описывает эпизоды с мифическими образами и т.д. Все это в произведении изображается не статистически, а художественно и усиливает динамику развития основного сюжета.
«Куз-Курпяч» Т.С. Беляева от других вариантов и версий известного эпоса отличается по стилю повествования, в частности, стихотворные вставки переданы белым стихом (возможно, в подражание «Илье Муромцу» М.К. Карамзина), а также структурно-композиционными элементами, системой образов. В повести более подробно, красочно и образно описываются традиции, быт и обычаи башкирского народа. Ясно высвечивается индивидуальное начало автора, хотя само его имя не упоминается.
Изображая то или иное событие, автор обычно высказывает свое мнение о нем, дает ему свою оценку. Эта особенность литературного произведения свойственная и повести «Куз-Курпяч». Рассказывая о приключениях героя, автор то и дело вмешивается в сюжет, показывая свое отношение к происходящему. Например, о том как Куз-Курпяч спешит за своей нареченной автор говорит так: «... Сами знаете, сколь продолжительно кажется то время, когда едешь за сердечною добычаю. Тогда самый добрый и резвый конь кажется туп и ленив...». Тогда «круг слушателей захохотал во всю мочь и каждый сидевшему подле себя пересказывал собственные случаи, при женитьбе бывшие...»[1, 292]. Либо автор выступает с поэтическим монологом, восхваляя героические деяния батыров. Таким образом, он как бы выступает в трех ипостасях: то в роли мастера слова - сэсэсна, то в роли политика, то автора, который не ограничивается только фольклорно-эстетическим опытом башкир, но также делает шаг вперед - обращается к литературным традициям.
Все это позволяет говорить, что «Куз-Курпяч» являет собой качественно новое литературное произведение, написанное на основе сюжета известного башкирского эпоса.
ПРИМЕЧАНИЯ
1 Куз-Курпяч // Башкирия в русской литературе. Уфа: Башк. кн. изд-во, 1989. Т.1.
512 с. Далее в тексте ссылки на это издание с указанием страниц.
2 Слово о полку Игореве. JL: Наука. 1958. С.92.
3 История башкирской литературы. Уфа: Башк. кн. изд-во, 1990. T.l. С.150-151.
