CC BY
62
ISSN 1998-4812
Вестник Башкирского университета. 2012. Т. 17. №3(1)
1533
УДК 398 (470.57)
БАШКИРСКАЯ НАРОДНАЯ СКАЗКА И ИСЛАМ © Г. Р. Хусаинова
Институт истории, языка и литературы УНЦРАН Россия, Республика Башкортостан, 450054 г. Уфа, пр. Октября, 71.
Тел.: +7 (905) 000 34 22.
Статья посвящена малоизученной в башкирском сказковедении проблеме наличия в устном народном творчестве исламских ценностей. На материале башкирской народной сказки выявляются сохранившиеся в них исламские элементы. Автор полагает, что отсутствие большого количества исламских элементов в сказках башкир напрямую связано с годами советской власти, когда ислам был под запретом, и при издании текстов сказок происходила тщательная чистка от всего, связанного с религией.
Ключевые слова: Башкирская народная сказка, ислам, коран, мечеть, мулла, намаз.
Основной корпус башкирских народных сказок записан в советское время. Известно, что по идеологическим соображениям при издании сказок в годы советской власти из текста максимально изымались исламские образы и мотивы. Если таковые и оставлялись, то с отрицательной трактовкой, что осложняет изучение данной проблемы. Традиционно, новые явления, появившиеся в жизни общества, в том числе и принятие башкирами ислама, всегда находили отражение в фольклорных произведениях. Подтверждением является «Сказка о бер-куте»[4], где герой в нужное время «читает намаз», «из своего мешочка вытаскивает Коран и читает его», «находится в мечети», «с собой в дорогу берет Коран и лук». В сказке «Акъял-батыр», записанной в начале 1930-х годов писателем М. Шага-ром в Зауралье, наблюдается разрушение устоев ислама в советское время: «...пошли, как только стемнело, и срубили во дворе мечети толстую березу, притащили домой и стали топить ею свой суал» [6, с. 50]. Как известно, с установлением советской власти стало возможным не только забирать имущество мечетей, но и разрушать, отдавать их здания под школы или другие учреждения. В записанной в 30-е годы сказке этот момент нашел отражение. В то же время, в сознании народа исламские запреты еще сохраняли свой авторитет, и герои, нарушившие предписания ислама должны быть быть наказаны: «...узнав о случившемся, мулла приказал во что бы то ни стало отыскать совершивших преступление грешников. Вскоре бедные старик и старуха были приведены на суд. Их жестоко избили, заковали им руки и ноги в кандалы и повезли далеко за Уральские горы, в Сибирь, куда не ступала нога человека» [6, с. 50]. Здесь прослеживается противоборство ислама и советской системы.
Судя по опубликованным в 18-томном научном своде «Башкирское народное творчество» волшебным сказкам, исламские элементы в них занимают небольшое место. Прежде всего, отметим, что текстов волшебных сказок с названиями, содержащими ссылки на исламские элементы (со словом «мулла»), всего три (но в архивах их больше - Х.Г.). Это сказки «Карамулла» [1], «Убырлы мулла», «Девушка-сирота и мулла» [2]. Во всех трех произведениях мулла является отрицательным
персонажем, т.е. как отмечают башкирские ученые «в башкирских традиционных сказках разных сюжетных типов мулла (или другое духовное лицо) выступает в роли чародея-людоеда, злодея, наряду с дэвом и подобными демоническими персонажами» [2, с. 242]. Как показывает материал башкирской волшебной сказки, мулла - наиболее часто встречающийся персонаж по сравнению с другими исламскими духовными лица или святыми. Его функции в сказках такие же, как в реальной жизни
- учить детей, лечить людей, читать никах, йыназу. Так, например, в двух книгах волшебных сказок башкир лишь один раз упоминается имя Сулейман Пэйгембера (в сказке «Бадигульямал и Сайфелму-люк»), еще в трех сказках, на наш взгляд, подразумевается Хызыр-Ильяс - добрый встречный старик. По описанию в первом случае это «белобородый старик», три раза испытывающий героя, и убедившись в его порядочности, и предлагающий в благодарность свою помощь [2, с. 65]. Во втором случае
- это «старик-путник одетый в зеленый халат, с белой чалмой на голове, опиравшийся на зеленую палку», который дает бездетной старухе яблоко [2, с. 147]. В третьей сказке помощь «белобородого старика» заключается в подсказке: под камнем, на которой спит герой, лежит серебряная уздечка [2, с. 261]. Во всех описанных случаях и по описанию, и по роли в сказке персонаж сильно напоминает Хы-зыр-Ильяс. Возвращаясь к «Сказке о беркуте», надо отметить, что среди ее персонажей есть такие, как хаджи, возвращающиеся из Мекки после хаджа.
В башкирских народных сказках часто упоминаются молитвы, которые помогают герою в трудной ситуации. Так, в сказке «Умыс» девушка-доброжелательница учит Умыса двум молитвам, при чтении которых герой по желанию может превратиться то в утку, то в человека [1, с. 134]; в сказке «Г алия», когда жизни членов семьи героини угрожает опасность, она спасает их, прочитав доселе неизвестных никому молитвы спасает [1, с. 136]. В этой же сказке за произношение самого волшебного слова в исламе «бисмилла», муж героини чуть не погибает, но жена снова спасает его чтением молитв [1, с. 136-137].
В некоторых сказках отводится место тому, как герой выполняет главные предписания ислама.
1534
ФИЛОЛОГИЯ и ИСКУССТВОВЕДЕНИЕ
Так, например, в сказке «Тысячелетний» говорится о чтении намаза [1, с. 263], а в сказке «Биранхылу -дочь Бире» даже уточняется название намаза, который выполняет герой: «лиса в облике Биранхылу вышла читать нафел-намаз» [1, с. 147]. В фольклорном фонде Стерлитамакской государственной педагогической академии хранится безымянная богатырская сказка, в которой «Егет барып еткэндэ Тау тарты нама? укып ултырган була. Нама^ын укып беткэс, Алтынгужа: “Эссэлэ мэFэлэйкYм. Мин килдем” ( когда егет пришел, Старик горы читал намаз. Когда он закончил свш намаз, Алтынгужа сказал: “Ассаламалейкум. Я пришел) [ФФ СГПИ. Ф. 1. Оп. 2. Е.х. 16. Дело 226. Л. 87]. В сказке же «Черный щенок» персонаж совершает ритуальное омовение [1, с. 315].
Выполнение исламских обрядов, занимавших прочное место в быту башкир, также нашло отражение в народных волшебных сказках. Это касается как свадебных, так и погребальных обрядов. Например, в сказке «Умный кот и плешивый» за невесту надо платить «мэхэр» [1, с. 97], в сказках «Габдрах-ман» [2, с. 225] и «Иблиамин» [2, с. 281] молодоженам читают никах. В ряде сказок имеет место многоженство, свойственное исламской религии (например, см. сказки «Черный щенок» [1, с. 314] и «Кильтяй-Мерген» [2, с. 232]). Исламский элемент погребального обряда выявлен в сказке «Мулла-людоед», в которой муллу приглашают читать «йы-назу» (молитву для покойного - Х.Г.) [2, с. 160].
Особого внимания в сказке «Храбрый малай» заслуживает описание рая и ада. По представлению народа, рай настолько красив, что можно сознание потерять от его красоты: «так светло, тепло, птицы поют, в садах полно яблок, хурмы, молочные реки текут. Там есть даже молоко голубицы. В речке девушки-гурии купаются. Все дворцы там построены из золота, серебра, стали да бриллианта, камней рубина, сапфира и изумруда» [2, с. 148]. Что касается преисподней, то ее описание короче: это «огненная яма, куда Газраиль со своей огненной палицей сталкивает пришедших» [2, с. 149].
Выше речь шла об исламских элементах в башкирских народных волшебных сказках. Они присутствуют также и в других жанрах сказки, в частности, сказках о животных, богатырских и бытовых сказках. В двух последних жанрах исламские элементы, в основном, такие же, как в волшебных. В богатырской сказке «Ахмет батыр и Худайбирде батыр» привлекает внимание второе имя, которое в буквальном смысле переводится, как «бог дал». Ахмет батыр (отец) так назвал мальчика потому, что нашел его на охоте [3, с. 82].
Среди башкирских сказок о животных выделяется сказка «Лиса-сирота» [1, с. 35]. Сказки данного жанра построены вокруг такого литературного приема, как аллегория, и народ очень верно прово-
дит параллели между людьми и животными. Так, если волк, лев воплощают собой злых, коварных людей, то заяц - персонаж, напоминающий робкого, молчаливого человека, а вот лиса - умного, хитрого (иногда выступает в роли муллы). В частности, в упомянутой выше волшебной сказке «Бирен-хылу - дочь Бире» мулла-лиса является помощником героя, т.е. положительным персонажем. Лиса выступает в роли помощника героя и в некоторых других сказках. Например, в сказке «Умный кот и Плешивый» [1, с. 97-99] лиса в качестве яусы (свата) идет сватать царевну за бедного егета. По исламу сватовство - необходимый элемент свадебного обряда, в котором много участников, в числе которых важную роль играют духовные лица исламской религии, главным образом - мулла.
Сюжет сказки «Лиса-сирота» полностью построен вокруг проделках главного персонажа, который выступает в роли муллы. Как нами было отмечено ранее, в башкирских народных сказках мулла часто является отрицательным персонажем. Поэтому, естественно, что и в данной сказке мулла воплощает в себе все качества безнравственного человека: он хитрый, расчетливый, способный к предательству, обманщик. Сыграв на жалости зверей и животных, которые жили вместе, лиса начинает жить вместе с ними. Случайно узнав, что ее товарищи под крышей дома хранят про запас кадушку топленого масла, Лиса придумывает хитрость, чтобы отвести от себя подозрения в задуманном преступлении. Каждый день она говорит, будто ее приглашают на имянаречение (в реальной жизни по мусульманским обрядам имя ребенку так же дает мулла), а сама забирается на крышу и съедает масло в течение трех дней [1, с. 35-38].
Таким образом, в башкирских народных сказках можно обнаружить некоторые элементы ислама, которые удачно переплелись в сюжетную канву текстов сказки и вырвать их из текста нельзя.
ЛИТЕРАТУРА
1. Башкирское народное творчество Сказки. Книга первая / Сост. М. Мингажетдинов, А. Харисов. Уфа, 1976. (на башк. яз.).
2. Башкирское народное творчество Сказки. Книга вторая / Сост. М. Мингажетдинов, А. Харисов. Уфа, 1976. (на башк. яз.).
3. Башкирское народное творчество Сказки. Книга третья / Сост. Н. Зарипов, М. Мингажетдинов, Уфа, 1978. (на башк. яз.).
4. Игнатьев Р. Г. Сказания, сказки и песни, сохранившиеся в рукописях татарской письменности и в устных пересказах у инородцев-магометан Оренбургского края//Записки Оренбургского отдела Императорского русского географического общества. Вып. 3. Оренбург, 1875. С. 207-222.
5. ФФ СГПИ. Ф.1 Оп. 2. Е.х. 16. Дело № 226.
6. Башкирские богатырские сказки / Сост., вступ. статья, подготовка текстов и коммент. Л. Г. Барага и Н. Т. Зарипова.Уфа, 1981.
Поступила в редакцию 06.09.2012 г.
