АВТОРСКОЕ СЛОВО СОФИИ ГУБАЙДУЛИНОЙ В АСПЕКТЕ РЕЛИГИОЗНОГО СОЗНАНИЯ Текст научной статьи по специальности «Искусствоведение»

Проблемы теории и истории музыки

DOI: 10.26086/NK.2020.55.1.002 УДК 781.61

© Москвина Ольга Александровна, 2020

Нижегородская государственная консерватория им. М. И. Глинки (Нижний Новгород, Россия), кандидат искусствоведения, доцент кафедры теории музыки E-mail: [email protected]

АВТОРСКОЕ СЛОВО СОФИИ ГУБАЙДУЛИНОЙ В АСПЕКТЕ РЕЛИГИОЗНОГО СОЗНАНИЯ

В статье рассматриваются различные высказывания С. А. Губайдулиной в религиозно-философском аспекте. Можно проследить своеобразную эволюцию религиозных «настроений» композитора: от созерцательных до апокалиптических и, наконец, синтезирующих эти, казалось бы, противоположные направления. Таким образом, анализ словесных посылов Губайдулиной должен стать не просто подспорьем, а необходимым условием для полноценной исследовательской работы, поскольку вне его немыслимы какие-либо умозаключения о духовном, в том числе религиозном, мире художника. С другой стороны, словесную щедрость Софии Асгатовны можно считать некой ограничительной мерой, поскольку вырваться из плена концепции, высказанной самим автором, бывает порой очень трудно. Однако не учитывать «объясняющее» слово художника однозначно нельзя. Объектом анализа стали интервью разных лет: от 90-х годов XX века до нашего времени. В статье подчеркнута важность сакральной темы для наследия Губайдулиной; отмечена разность понятий «религиозность» и «церковность», взаимообусловленность «любви и ненависти» в их философско-религиозном преломлении. Столь же определяющими для понимания творчества композитора представляются категории радости и смерти в религиозном ключе.

Ключевые слова: Губайдулина, интервью, религиозное сознание, церковность, «о любви и ненависти».

© Moskvina Olga A., 2020

Glinka Nizhny Novgorod State Conservatoire (Nizhny Novgorod, Russia),Candidate of Art, Associate

Professor of the Department of Music Theory

E-mail: [email protected]

SOFIA GUBAIDULINA'S AUTHOR WORD IN THE ASPECT OF RELIGIOUS CONSCIOUSNESS

The article considers various statements by S.A. Gubaidulina in the religious-philosophical aspect. One can trace the peculiar evolution of the composer's religious "sentiments": from contemplative to apocalyptic and, finally, synthesizing these seemingly opposite directions. Thus, the analysis of Gubaidulina's verbal messages should become not just an aid, but a necessary condition for a full-fledged research work, since outside of it any conclusions about the spiritual, including religious, world of the artist are unthinkable. On the other hand, the verbal generosity of Sofia Asgatovna can be considered a certain restrictive measure, since it is sometimes very difficult to break out of the captivity of the concept expressed by the author himself. However, it is definitely impossible to ignore the "explanatory" word of the artist. The object of analysis was interviews of different years: from the 90s of the XX century to our time. The importance of the sacred theme for the heritage of Gubaidulina was emphasized; the difference between the concepts of "religiosity" and "churchness", the interdependence of "love and hate" in their philosophical and religious refraction is noted. Religious categories of joy and death seem equally decisive for the composer.

Key words: Gubaidulina, interviews, religious consciousness, ecclesiasticality, "about love and hate".

Словесные высказывания С. А. Губайду-линой были и остаются чрезвычайно важными и в аспекте религиозно-философских взглядов, и в понимании творчества композитора в целом. Многочисленные беседы, интервью с музыковедами и журналистами, встречи со слушателями, письменные и устные комментарии, аннотации к сочинениям, авторские ремарки на полях рукописей являются не просто подспорьем, а необходимым условием для полноценной исследовательской работы. И конечно, несомненная открытость Софии Асгатовны миру — спасительный в каком-то смысле фактор в понимании ее мировоззрения и художественного наследия.

Одна из активно обсуждаемых композитором тем — религиозное сознание, его воплощение в композиции. Назрела необходимость проследить эволюцию взглядов Софии Асгатовны, отраженную в монологических и диалогических словесных жанрах, сосредоточившись единственно на проблеме религиозности художника. В 1994 году, незадолго до этого покинув Россию и уже будучи жителем небольшого немецкого городка, Губай-дулина дала развернутое интервью итальянскому музыковеду Энцо Рестаньо, ставшее частью книги о Губайдулиной [8]. Тональность беседы, отраженную в ее «религиозной» части, можно условно обозначить как умиротворенно-созерцательную. В 2007 году, уже тринадцать лет живя в Германии, София Асгатовна подробно и откровенно беседует с Андреем Устиновым [2]. Как ни покажется странным, но именно в этом интервью наиболее отчетливо проявляется апокалиптический взгляд на мир. Ровное течение благополучной европейской жизни не заслоняет от острого взгляда художника проблем бездуховности современного общества, что становится объектом безрадостного наблюдения и горьких прогнозов. «Человек превращается из человека думающего и слушающего в человека смотрящего. Визуальное на первом месте. Посмотрим, к чему приведет этот процесс. <...> Религиозность очень связывает все «статусы» — верх-низ, верх-низ. Это вертикальное измерение, которое остается для нас единственным в искусстве, весь Запад потерял уже. Они ходят в церковь, но это не религиозность. Они потеряли эту мотивацию. Мотивацию для всего художества в западном мире, конечно, и в России тоже, потому что Россия — тоже часть западного мира. Мотивация серьезная исчезла вместе с религиозностью. Это только подкраска». Говоря о западном типе журналиста и человека: «Если это беседа с журналистом издания более широкого профиля, то задают вопросы о религиозности. Им очень трудно перенести то, что я

религиозный человек. Им приходится с этим как бы смириться. Одним словом, они как-то опасаются сущности. Для них это плохой тон, что ли?... Это как отсутствие вибрато. У них это — признак интеллигентности. Но искусство теряет на этом. Без вибрато они играют плохим звуком, вот и все» [2, с. 3-4]. И наконец: «Но сейчас такой период, когда существует и другая волна, которая может закончиться исчезновением Земли. Вот это очень страшно.

- Вы что имеете в виду? Географиче-ско-климатическое? Или что-то другое? (А. У.)

- Нет, я думаю, что это самоубийство человечества (С. Г.)» [2, с. 4].

Возможно, одной из причин откровенно мрачного, эсхатологического взгляда на мир стала та самая «тоска по Родине», о которой в свое время так пронзительно написала Цветаева...

Отчасти продолжает эту мысль интервью, данное Софией Асгатовной Е. Еременко в 2014 году [3]. Интересно, что атмосфера встречи значительно смягчена. Ее точно отражает заголовок: «Нельзя включаться в ненависть». В интервью много внимания уделено так называемым «вечным» темам. Так, Губайдулину волнуют вопросы: в чем предназначение, смысл искусства, современного в том числе. «Новое не всегда может быть истинным, вот это очень глубоко спрятано. Во всяком случае, именно период спада может быть наоборот очень плодотворным. <...> Творческому сознанию как раз лучше искать, и находиться в зоне вопросов, а не ответов. Там, когда апогей, все известно, это плохо для искусства, в общем-то. (Улыбается) <...> Там очень трудно удержаться творческому сознанию. А вот на спаде — как раз появляются такие фигуры, как Мессиан, Веберн, Онеггер, или Шостакович, вот такие громадные фигуры» [3]. В беседе проскальзывают апокалиптические настроения (в особенности, когда речь заходит о месте религии в современном мире), но, несмотря на это, интервью 2014 года вновь демонстрирует «просветленный» взгляд художника. И здесь особенно актуальны слова М. Друскина о «позднем стиле» сознания1, вполне применимые к композитору за пределами 80-летия. С другой стороны, поражает включенность Губайдулиной в современность, очень молодой и — что редкость! — беззлобный юмор, неподкупно свежий взгляд на любое явление жизни или искусства. Вдохновенная заряженность «миром сегодня», рассуждения о минувшем, мысли о будущем отражаются не только в строках партитур, но и в словесной оценке событий.

Слова самой Софии Асгатовны потому так важны для нас, что позволяют приобщиться

к ее духовному миру, «близко к тексту» понять замыслы ее сочинений. Если собрать воедино многочисленные авторские высказывания, то получится книга — наиглавнейший «литературный источник» для исследователя губайдулинского творчества. Невольную улыбку вызывает признание Софии Асгатовны: «Мне трудно связывать слова между собой, между прочим. Это большая проблема» [2, с. 3-4]. Свои мысли композитор облекает в блестящую словесную форму, стилистической безупречности которой позавидовал бы профессионал от литературы. Однако самое главное — конечно, мысль. Губайдулина любопыт-нейше рассуждает о самых разных предметах, и, что нам особенно важно, любит «объяснять» замыслы своих сочинений. Словесную щедрость Софии Асгатовны можно считать, с одной стороны, существенным подспорьем для исследователя, с другой — некой ограничительной мерой, поскольку вырваться из плена концепции, высказанной самим автором, бывает порой очень трудно. Однако не учитывать «объясняющее» слово художника однозначно нельзя.

Один из исследователей творчества Губай-дулиной справедливо отмечает: «Было бы неверным связывать все творчество композитора с религиозной тематикой, однако музыкальная символика, которая пронизывает всю музыкальную ткань, вызывает аллюзии с евангельскими и апокалипсическими сюжетами» [1, с. 33]. Эту мысль подтверждает и сам композитор: «Опыт святости есть опыт мистического постижения божественной воли данным народом. <.. .> В искусстве опыт святости в известном смысле проявляется через слышание божественной воли с помощью символа — постижение высших реальностей в образах мира низшего, то есть материального. <...> Religio — восстановление лиги, legato — восстановление связи земного и небесного, материального и духовного» [8, с. 63-64]. Наконец: «Религия — это то, что нам дано, а искусство — то, что нам задано. Хотя оба рода деятельности не идентичны, но цель у них общая» [8, с. 64].

Рассуждая о краеугольности понятий «религиозность» и «церковность» в отношении Гу-байдулиной, исследователь приводит следующие ее слова: «Чтобы быть по-настоящему церковным человеком, надо быть в послушании. Как художник я, наоборот, протестный тип. Я не могу принять "послушание" как жизненный принцип» [1, с. 33]. Далее следует «комментарий» Н. Бердяева: «Смысл жизни и бытия не исчерпывается искуплением греха, . жизнь и бытие имеют положительные, творческие задачи» [1, с. 32]. Также вспоминается математически ясная формула

В. Набокова: «Христос минус церковь» (о мировоззрении позднего Толстого).

Одним из важнейших лейтмотивов в творчестве Губайдулиной можно считать сакральную «тему радости». Она проходит практически сквозь все знаковые сочинения 70-80х годов, но концентрируется в двойной сонате с говорящим программным заголовком — «Радуйся». Рука об руку с темой радости идет тема смерти. «Знаете, я не боюсь смерти. Я ее жду. Просто надо быть в жизни готовым к этому моменту, который, в общем, тоже часть жизни <...>. И сам образ смерти мне не представляется страшным. Мне представляется наоборот, что она добрая. И мне бы хотелось встретить этот момент как некоторое пожертвование. Это мечта, конечно, так не бывает, потому что человек становится слабым, больным, и торжества здесь мало. Но как идеал это было бы совершенно замечательно: достигнуть такого момента, когда человек готов к смерти. И чтобы это было торжественно» [2, с. 3-4].

Если проводить религиозные параллели, то, с одной стороны, в этих словах можно заметить черты буддийской внеэмоциональности, с другой — вспомнить предсмертные мысли старца Зосимы из романа «Братья Карамазовы» столь ценимого Губайдулиной Ф. М. Достоевского: «На земле же воистину мы как бы блуждаем, и не было бы драгоценного Христова образа пред нами, то погибли бы мы и заблудились совсем, как род человеческий пред потопом. Многое на земле от нас скрыто, но взамен того даровано нам тайное сокровенное ощущение живой связи нашей с миром иным, с миром горним и высшим, да и корни наших мыслей и чувств не здесь, а в мирах иных. Вот почему и говорят философы, что сущности вещей нельзя постичь на земле. Бог взял семена из миров иных и посеял на сей земле и взрастил сад свой, и взошло все, что могло взойти, но взращенное живет и живо лишь чувством соприкосновения своего таинственным мирам иным; если ослабевает или уничтожается в тебе сие чувство, то умирает и взращенное в тебе»1. От понимания смерти Львом Толстым (оно всегда сопряжено с ужасом — и непостижимостью происходящего, — такова смерть князя Андрея, Николая Левина, «смерть Ивана Ильича») Губайду-лину отделяет пропасть. Любопытно, что музыка Софии Асгатовны далеко не всегда «идентична» умиротворяющим мыслям композитора.

Итак, Губайдулина признает: «Художник моего типа не отвечает, но ставит вопросы. <...> Сочинение — само по себе вопрос» [1, с. 31]. Эта позиция актуальна и по сей день. В этом ключе следует отметить относительно недавние вы-

сказывания о сочинении 2016 года — оратории «О любви и ненависти» (на текст молитвы неизвестного монаха, ранее приписываемой Франциску Ассизскому).

«Эта молитва меня потрясла тем, как там ставится вопрос о любви к Богу. Там сказано: "Боже, помоги мне не в том, чтобы меня утешали, но чтобы я мог утешить. Помоги мне не в том, чтобы меня понимали, но в том, чтобы я понимал. Не в том, чтобы меня любили, но чтобы я любил". И вот это — "помоги мне, Боже, чтобы я любил" — это же просто ко всей нашей цивилизации относится. В нашей цивилизации личность, конечно, развилась очень сильно, и это очень хорошо, но этот процесс дошел до такого предела, когда личность обращается только к себе, только к этому измерению. Это явление мы называем эгоизмом. И вот к нам ко всем обращена эта молитва. <.> Во всех цивилизациях было достаточно причин, чтобы ненавидеть. Я скомпилировала тексты из сакральных источников, из русского молитвослова, из Библии, и там очень много причин для того, чтобы ненавидеть, чтобы отвечать агрессией. Там сказано: "Враги мои искажают заповеди твои" — серьезнейшая причина! Вопрос ненависти стоит в центре сочинения. <.> В сочинении это чувство агрессии все нарастает, и вдруг, как разрешение в консонанс: "Я сошла в ореховый сад, посмотреть на зелень долины, посмотреть, не распустилась ли виноградная лоза, не расцвели ли гранатовые яблоки. О мой возлюбленный, иди, выйдем в поле, побудем вместе". И вот этот текст из "Песни песней", эта чистая любовь, может быть, спасет нас от греха себялюбия и ненависти. <...>. Это противопоставление — вопрос, который совершенно непреодолим. И [мое] сочинение только спрашивает, оно только ставит вопрос (курсив мой — О. М.)» [7].

Мир бинарных оппозиций, мир «любви и ненависти» в глубоко религиозном понимании актуален для Софии Губайдулиной и в поздние годы. В этом смысле показателен рукописный анонс к сочинению «Я и ты» (премьера состоялась в 2018), где метод бинарных оппозиций также вынесен в программный заголовок. Программа сочинения, казалось бы, не имеет отношения к религиозной тематике, однако поиск единства, абсолюта легко прочитывается и здесь. «Сильное притяжение к центру», «средокрестие отношений Я и Ты», о котором пишет Губайдулина, может быть истолковано и в религиозно-космологическом ключе (см. Приложение).

В любом случае, очевидно — накануне 90-летия композитора, — что поиск религиозной истины вылился в итоге в синтез различных тол-

кований религиозности, отражающий духовную и эстетическую цельность художника. Авторское слово композитора направляет, закрепляет, объясняет то, о чем порой прямо, порой завуалированно говорит его музыка.

Примечания

1 См. главу «Из бесед и поучений старца Зоси-мы». Цит. по: Достоевский Ф.М. Братья Карамазовы. / Ф. Достоевский URL: https://iHbrary. ru/text/1199/p.42/index.html Дата доступа: 16.03.2020

Литература:

1. Великовская И. В. Сочинения Софии Губайду-линой для виолончели: проблемы музыкального содержания, композиции и трактовки инструмента: дис. ... канд. иск. М., 2013. 222 с.

2. Губайдулина С. А. Мы стоим на краю пропасти: Интервью А. Устинова // Музыкальное обозрение. 2007. № 2 (278). С. 3-4.

3. Губайдулина С. А. Нельзя включаться в ненависть // Музыкальное обозрение. № 12 (376). 2014.С. 17.

4. Друскин М. С. Игорь Стравинский. Личность. Творчество. Взгляды. Л.: Советский композитор, 1982. 208 с.

5. Дудин В. Конец истории? Просто смех // Интервью с Софией Губайдулиной. URL: https://rg.ru/2016/11/24/gubaj dulina-ne -ia-odna-mnogie-chuvstvuiut-chto-mir-stoit-u-kraia-propasti.html (дата обращения: 11.12.2016).

6. Москвина О. А. Инструментальное творчество Софии Губайдулиной в аспекте религиозно-символической программности: дис. ... канд. иск. Н. Новгород, 2017. 287 с.

7. Мунипов А. Ю. Композитор София Губайду-лина: Сейчас человек не имеет права быть пессимистом: юбилейное интервью о музыкальной интуиции, китайских композиторах, Третьей мировой и сопротивлении ненависти. URL: https://inde.io/article/2063-kompozitor-sofiya-gubaydulina-seychas-chelovek-ne-imeet-prava-byt-pessimistom (дата обращения: 03.02.2020).

8. Холопова В. Н., Рестаньо Э. София Губайдулина. М: Композитор, 1996. 360 с.

References:

1. Velikovskaya, I. V. (2013), "Works by Sofia Gubaidulina for cello: problems of musical content, composition and interpretation of the instrument", Ph.D. dissertation, musical art, Tchaikovsky Moscow State Conservatory, Moscow, Russia.

2. Gubajdulina, S. A. (2007), "We are on the edge of the abyss: Interview A. Ustinova", Musical Review, no. 2 (278), pp. 3-4.

3. Gubaydulina, S. A. (2014), "You can not be included in hatred", Musical Review, no. 12 (376), p. 17.

4. Druskin, M. S. (1982), Igor' Stravinskij. [Igor Stravinsky], Sovetskij kompozitor, Leningrad, USSR.

5. Russian Newspaper (2016), "Dudin, V. The end of the story? Just laughter. Interview with Sofia Gubaidulina", available at: https://rg. ru/2016/11/24/gubajdulina-ne-ia-odna-mno-gie-chuvstvuiut-chto-mir-stoit-u-kraia-propasti. html (Accessed 11 December 2016)

6. Moskvina, O. A. (2017), "Instrumental creativity of Sofia Gubaidulina in the aspect of religious

symbolic program", Abstract of Ph.D. dissertation, musical art, Glinka Nizhny Novgorod State Conservatoire, Nizhny Novgorod, Russia.

7. Inde (2020), "Munipov, A.YU. Composer Sofia Gubaidulina: Now a person does not have the right to be a pessimist: a jubilee interview about musical intuition, Chinese composers, the Third World and hate resistance", available at: https:// inde.io/article/2063-kompozitor-sofiya-gu-baydulina-seychas-chelovek-ne-imeet-pra-va-byt-pessimistom (Accessed 03 February 2020)

8. Kholopova, V. N. and Restan'o, E. (1996), Sofi-ya Gubajdulina [Sofia Gubaidulina], Kompozitor, Moscow, Russia.

Приложение 1

Приложение 2

^ ***** + _ ««С Л0* Й-

¿МОДА* £ ръг ^(/в

&Ш** ** АгуеЖ? * /м«***

Приложение 3

ъ* ¿¿л.

<¿4 + г

#