CC BY
19
Библиографический список
1. Милославская С.К. Русский язык как иностранный в истории становления европейского образа России. Москва: Информационно-учебный центр Государственного института русского языка им. А.С. Пушкина, 2008.
2. Барбашова Е.Н. Традиции пейзажного бытописания и стиль рассказа начала ХХ века (Г.Д. Гребенщиков, А.Е. Новоселов, С.И. Исаков). Красноярск: Краснояр. гос. пед. ун-т им. В.П. Астафьева, 2015.
3. Абдуллина Л.И. Восточно-казахстанский литературный текст: диалог времен и культур. Культура и текст. Барнаул, 2008; 11: 226 - 233.
4. Нукаева И.Д. Стилистическая роль тюркизмов в повести Г.Д. Гребенщикова «Ханство Батырбека». Алтайский текст в русской культуре. Барнаул, 2002: 52 - 57.
5. Гребенщиков Г.Д. Ханство Батырбека. Собрание сочинений: в 6 т. Барнаул, 2013; Т. 2: 145-193.
6. Маркина П.В. Авторский миф об Алтае в книге Г.Д. Гребенщикова «Моя Сибирь». Материалы Десятых Международных «Сейте-новских чтений». Кокшетау, 2016: 265 - 269.
7. Сибирь в контексте мировой культуры. Опыт самоописания. Томск: АНО Сибирика, 2003.
References
1. Miloslavskaya S.K. Russkij yazyk kak inostrannyj v istorii stanovleniya evropejskogo obraza Rossii. Moskva: Informacionno-uchebnyj centr Gosudarstvennogo instituta russkogo yazyka im. A.S. Pushkina, 2008.
2. Barbashova E.N. Tradicii pejzazhnogo bytopisaniya i stil' rasskaza nachala HH veka (G.D. Grebenschikov, A.E. Novoselov, S.I. Isakov). Krasnoyarsk: Krasnoyar. gos. ped. un-t im. V.P. Astaf'eva, 2015.
3. Abdullina L.I. Vostochno-kazahstanskij literaturnyj tekst: dialog vremen i kul'tur. Kul'tura i tekst. Barnaul, 2008; 11: 226 - 233.
4. Nukaeva I.D. Stilisticheskaya rol' tyurkizmov v povesti G.D. Grebenschikova «Hanstvo Batyrbeka». Altajskij tekst vrusskoj kul'ture. Barnaul, 2002: 52 - 57.
5. Grebenschikov G.D. Hanstvo Batyrbeka. Sobranie sochinenij: v 6 t. Barnaul, 2013; T. 2: 145-193.
6. Markina P.V. Avtorskij mif ob Altae v knige G.D. Grebenschikova «Moya Sibir'». Materialy Desyatyh Mezhdunarodnyh «Sejtenovskih chtenij». Kokshetau, 2016: 265 - 269.
7. Sibir' v kontekste mirovoj kul'tury. Opyt samoopisaniya. Tomsk: ANO Sibirika, 2003.
Статья поступила в редакцию 12.03.17
УДК 904
Ananyeva S.V., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Head of Department of Analytics and Foreign Literary Relations,
Institute of Literature and Art n.a. M.O. Auezov (Almaty, Kazakhstan), E-mail: [email protected]
VICTORIA KING'S AUTHORIAL DEPICTION OF THE WORLD: THE PROBLEM OF "THE OTHER" AND "IDENTICAL". The
article is dedicated to the timely issue of "the other" / "one of our own" / "alien" in modern literary criticism. The perception of "the other", the evolution of the notions "one of our own" / "alien" are revealed based on the analysis of artistic prose by Victoria King, an American writer of Russian origin. In the process of learning a foreign reality, the prose writer returns to the realities of the Soviet era and post-perestroika Russia. The search for the meaning of life takes place in the context of the twentieth-century, perestroika and challenging 90s. The authorial depiction of the world is designed in such a way that foreign culture does not bring the effect of dissonance, misunderstanding, discrepancy or dissimilarity. Different cultural stereotypes vividly reveal an understanding of "one of our own" against the backdrop of "the other". The reader's escape beyond the boundaries of his native culture is associated with an access to the universal and eternal.
Key words: imagology, identity, foreign culture, romance, time, memory, internal monologue, world view.
С.В. Ананьева, канд. филол. наук, доц., зав. отделом аналитики и внешних литературных связей Института
литературы и искусства им. М.О. Ауэзова, г. Алматы, E-mail: [email protected]
АВТОРСКАЯ КАРТИНА МИРА ВИКТОРИИ КИНГ: ПРОБЛЕМА ДРУГОГО И ИДЕНТИЧНОГО
Статья посвящена актуальной на сегодняшний день проблеме другого /своего /чужого в современном литературоведении. Восприятие другого, эволюция понятий свой/чужой раскрываются на материале художественной прозы американской писательницы русского происхождения Виктории Кинг (Viсtoria King). В процессе познания инонациональной действительности прозаик возвращается к реалиям советского времени и постперестроечной России. Поиск смысла жизни происходит в контексте картин ХХ века, перестройки, сложных 90-х. Авторская картина мира сконструирована таким образом, что ино-культурность не вносит эффект диссонанса, непонимания, несовпадения, несхожести. Разные культурные стереотипы ярко раскрывают свое на фоне чужого. Выход читателя за пределы родной культуры ассоциируется с выходом к универсальному и вечному.
Ключевые слова: имагология, идентичность, инокультурность, роман, время, память, внутренний монолог, картина мира.
Творчество русскоязычной американской писательницы Виктории Кинг (Victoria King), прозаика и публициста, автора рецензий, эссе и трилогии, включающей романы «Виктуар», «Отшельница», «Мачехи», представляет особый научный интерес с точки зрения сосуществования в созданной ею картине мира различных культурных стереотипов.
О. Амромина (исследователь романной трилогии В. Кинг) отмечает важную роль памяти в организации структуры трилогии: «Жизнь этой трилогии начинается с романа «Виктуар», зарождается в воспоминаниях, в прошлом, почти отстраненном за давностью лет и в то же время пронзительно-точном в деталях. <...> Возникает и тянется нить детства, «маленького» неповторимого мира, а затем стремительно разматывается дальше - в юность, в студенческие годы, в «перестройку», совпавшую со временем становления, в годы эмиграции. Казахстан, Россия, Америка
географически замыкают жизнь героини от первых осознанных впечатлений до зрелого постижения себя в «эпоху перемен», на переломе двух веков и двух тысячелетий» [2, с. 3].
В центре данной статьи - выявление и обобщение универсальной оппозиции свой / чужой в авторской картине мира В. Кинг. Исследование ведется с позиций современной имаго-логии (с фр. «учение об образах». - С.А.) в рамках компаративистики как приоритетного научного направления исследования художественных феноменов, предполагающего их включение «в поле разного рода взаимодействий, в первую очередь - ментальных» [1, с. 49]. Одной из актуальных проблем современного гуманитарного знания выступает «проблема взаимного видения народов в текстах культуры» [3, с. 62]. Образы чужой жизни в большом историческом времени складываются «в традицию, в инвариантные, устойчивые структуры сознания, отражающие
исторический опыт своей нации. Они не только обогащают знания о другом народе, но и характеризуют собственную этническую ментальность. «Свое» не только более зримо выступает на фоне «чужого», но и формируется во взаимодействии с ним, оценивается в сопоставлении, а часто и в конфронтации с ним», -считает В. Хореев [3, с. 62 - 63].
Концепты «свой» / «чужой» для героинь романов В. Кинг на протяжении повествования меняются местами. Из далекой в географическом отношении и вроде бы уже «своей» Америки родным, манящим остается Казахстан. Лейтмотив всех романов В. Кинг: неслучайность происходящего на земле, предопределенность встреч. «Для Виктории Кинг это почти постулат, оттого так естественно переплетаются в её книгах судьбы героев, разбросанных в разных временных и пространственных пластах, так легко сопрягаются разные истории и так логично закольцовывается сюжет» [2, с. 8].
Интересный прием использует автор: на страницах романа «Виктуар» звучит то детская речь Вики в её внутренних монологах («Попробуй с этими взрослыми разобраться, одни партийные, другие верующие»), то подведение определенных итогов на рубеже веков. «Сижу в пятизвездочной гостинице, цежу кофе и слушаю школьного товарища моей старшей дочери. Правильно, без новейших технологий и крепких научных кадров современного бизнеса не представляю; это десять лет назад доктора с кандидатами не нужны были, из научно-исследовательских институтов и кафедр на базар и барахолки попадали. Шоп-турами занимались, чтоб прокормиться; у кого хватка была, свои фирмы пооткрывали. Но многие умы так и растерялись в водовороте перемен» [4, с. 20]. Повзрослевшая героиня обобщает и подводит некоторые итоги: «Все мы - этакие «физики-лирики» духовных устремлений, с аутогенными тренировками, передачей мыслей на расстоянии, чтением гороскопов и гаданием на картах, пытающиеся срочно найти хоть каплю благородной крови в жилах. Если сами не князья, так купить титул в Европе, с печатью хоть на бумаге, коль на челе у дитятей нет. Не все, конечно, за этим бегают, но тенденция четко просматривается. Притом, что от пионерского детства, комсомольской юности, коммуналок и хрущевок сложно отделаться. Застряли в памяти, потому что всё это - часть времени-жизни каждого» [4, с. 19].
Для современного полиэтнического и поликонфессионального читателя общим остается прошлое, память. Общая культура, духовные ценности, фильмы, песни сохраняют этнокультурные стереотипы: «Между прочим, и мелодии красивые были, и слова иногда за сердце хватали» [4, с. 19].
Прошлое на страницах романов В. Кинг (раз в неделю отправлялась за керосином на Никольский базар - С.А.) постоянно переплетается с реалиями современности: сложной обстановкой 90-х, меняющимся миром и претерпевающими изменение духовными ценностями. «Как всегда, мир колотится, пытаясь определить, кто прав, кто виноват, кто лучше, кто хуже...» [4, с. 8]. Особо значим внутренний монолог героини, в котором она признается: «К сожалению, осознание истин приходит иногда поздно, а заставить ненависть заржаветь, истолочься в пыль и переплавиться в любовь, требует такого напряжения души! Только тогда можно понять ценность каждой, отдельно взятой человеческой жизни» [4, с. 9].
Тема Казахстана - яркая и органичная в анализируемой трилогии. Маленькая Вика - Салима (так звал ее отец) вспоминает: «Перед самым отъездом в южную таинственную республику мама показала мне на карте, расстеленной на полу, куда мы уезжаем, сказала, что там нет наших лесов (и моих любимых мухоморов?), зато есть высокие, со снежными вершинами, горы... жить там легче, много фруктов и овощей, зима намного короче и не такая суровая» [4, с. 24].
Бескрайние просторы роднят Казахстан и Урал, откуда переезжает героиня. Общее время - также соединительная нить, как и общие мечты о будущем. «... Просторы какие, поля огромные, перелески нетронутыми стоят... Все это было наше, видишь, поля заросли, что деды корчевали, но ничего, земле отдых тоже нужен. Придет час, и вспашут опять, и хлебом засеют. С начала перестройки побежал народ в город, все побросали: технику, дома... Молодежь спивалась, руки на себя накладывала... Но я верю - люди вернутся, да и возвращаются» [4, с. 23], - убеждает главную героиню романа двоюродный брат.
В условиях глобализационных и интеграционных процессов меняются и этнокультурные стереотипы. Все в мире взаимосвязано и взаимозависимо. Главная героиня романа «Виктуар»
толерантна и веротерпима, она уважительно относится к представителям разных народов. Жизнь заставляет ее поездить по миру. И она глубоко уверена: «Чтобы узнать, какой дух у любого народа, надо с ним разговаривать на его языке. Или хотя бы понимать, что человек тебе говорит. В каждом языке есть своя прелесть, свои особые выражения, и их не всегда можно перевести на другой язык...» [4, с. 28]. У Виктории деловые и дружеские отношения с американцами, украинцами, молдаванами. Она восхищается своей подругой казашкой, которая «может до 53-го поколения, чуть не от самого Пророка всех предков назвать по именам, специально заучивала, да и документы в семье сохранились. Удивительно, она людей лечить может -особая энергия у неё есть. От предков передалась ей, а не братьям, как должно бы быть» [4, с. 23].
Проза В. Кинг философски многослойна. Стиль автора эволюционирует, композиция усложняется, картины прошлого и настоящего переплетаются, порой, фантастически. К дикости, к разгулу вульгарности, к разбою, ставшими ежедневным и обычным, о чем говорят на телевидении, пишут в газетах, показывают в кино, просто надо привыкнуть. Но невозможно привыкнуть к человеческим трагедиям, одна из которых - землетрясение в Армении. Тридцать лет было одному из знакомых Виктории в тот момент, «когда тверди разверзлись, этажи начали разваливаться, его из постели крутануло и швырнуло вниз, «в бездну». Он ухватился за что-то и своими глазами увидел, как мимо летела детская кроватка с его сыном, мелькнула ночная рубашка дочери, её испуганные глаза... а схватить - не мог, рукой не достать. Чудом выжил... <...> во снах снова и снова прокручивались те сцены, а если и засыпал, с криком пробуждался, руками воздух хватал, словно пытаясь что-то поймать, удержать...» [4, с. 105].
Многое связано с Алма-Атой. Повторяется в ткани романов словосочетание - «этот южный город». Но есть и ранние воспоминания о жизни на Урале. Абика-бабушка играет на баяне - одно из ярчайших воспоминаний детства. «Вдруг полилась протяжная, полная тоски песня, со странными гортанными переливами, которая сменилась бойкой и озорной мелодией. Но, самое интересное, звучали песни на языке, которого я не понимала - на татарском (в тот день мне объяснили, что мой отец татарин, а мама русская)» [4, с.21]. Дед-Бабамка вставал с песней и ложился с песней, мурлыкая себе под нос. Это у него были «загадочные большие книги на арабском языке, частенько он брал меня на колени и учил выводить моё имя арабской вязью...» [4, с. 22]. Это было в городе на Урале, откуда маленькая Салима привезла букварь на татарском языке, помня наставления мамы: «В каждом языке есть своя прелесть, свои особые выражения, и их не всегда можно перевести на другой язык» [4, с. 22]. Так происходил процесс познания инонациональной действительности. Картина мира для маленькой Вики - Салимы охватывала новые города, страны, новых людей (друзей, соседей, учителей).
Повествование В. Кинг остро актуально. Как ответить на вопросы военного в Одессе: «Где оно, моё Отечество? И я - кто такой? Отец - русский, мать - украинка. Так мне что, себя напополам разрубить? Такая путаница везде, что с ума сходишь» [4, с. 84]. В такой ситуации выстраивание этнокультурного диалога - первейшая необходимость.
Бывая в разных странах, Виктория сопоставляет, сравнивает, анализирует картины жизни, зарисовки с натуры. Персонаж в определенной степени автобиографичен. Самое главное, что поражает ее в Калифорнии - «разлитый в атмосфере покой, настолько ощутимый, что казалось, он окутывает тебя... И никакой агрессии в воздухе. Здесь, у нас мы все ёжиками ходим - иголки наружу, или в клубок свернёмся и катимся невесть куда. Чем больнее уколем, тем больше уважения. Знай, мол, наших - ёжика голыми руками не возьмешь... Как будто все мы не были детьми, с беззащитной наивностью в глазах, стремлением к справедливости, сочувствием к страданиям» [4, с. 99].
Автор романа находит точные слова о будущем, о переменах в судьбе: «Всё-такижизнь состоит из «однажды», «вдруг», «в первый раз» - какие же это приворотные слова, определяющие узелки в людских судьбах! Придет твоё «однажды» и ломает весь строй наезженных ежедневных желаний, проблем, действий» [4, с. 174]. Книги В. Кинг, по верному наблюдению О. Амроминой, наполнены «запахами и звуками, едва слышными голосами чужой памяти» [2, с. 6], что позволяет передавать остроту этических коллизий.
Для поэтики романов В. Кинг характерны фольклорные элементы. В тексте нередки песни и народные причитания. Притча из романа «Виктуар» получит дальнейшее развитие и продолжение в романе «Отшельница», как и мотивы распада страны, закрытия промышленных предприятий, угасания заводских городков. Центральной становится притча о старухе-отшельнице, оставшейся горевать на пепелище. «Северные надбавки платить перестали, никому нет дела до людей, вот они и сгинули как-то в одночасье. Все снялись и размылись в утренних туманах» [6, с. 42]. Скупыми строчками, размеренным, неторопливым ритмом разматывается клубок повествования. Благополучная внешне семья распалась: «Муж спился и умер, сын без вести пропал далеко, в чеченских горах. Его зазнобушка, с которой встречался до призыва в армию, ребеночка принесла где-то в области, бабке не показала, плюнула на всё и подалась неведомо куда» [6, с. 42]. И вот уже старуха в избушке выводит скрипучим голосом свою незатейливую песню-присказку: «От-шель-ни-ца, от-ще-пе-ни-ца, куда денешься, непо-дель-ница» [6, с. 74].
Порой, временные рамки произведений В. Кинг очерчены конкретно, как в романе «Отшельница»: новое тысячелетие и третий год нового столетия. Приметы времени, легко узнаваемые в России и Казахстане: по городам, как лоскутное одеяло, раскинуты барахолки. Еще одна примета нового летоисчисления: прямо на земле, между прилавками, на расстеленных газетах -книги. На вес продавала их дряхлая бабуля.
Героиня романа, от имени которой ведется повествование, придумала себе такой закон: покупать сувениры в поездках. Мотивы, вроде, привычные: «для памяти, раздумий или даже для саднения души, если командировка не удалась» [6, с. 90]. Пробегая по томикам Честерфилда, Пастернака, Чехова и Булгакова, взгляд героини задерживается на толстой книге в темно-синем коленкоровом переплете с золотыми буквами: «Легенды и мифы Древней Гоеции». И вдруг неожиданная фраза/ «Почему-то сердце тихо заскулило...» [6, с. 91]. Чувство жалости охватило героиню к себе самой, к своей жизни, к этой книге. Безрадостен разговор с бабулей, которая верно подмечает, что «интересу у людей на литературу нонче нет» [6, с. 91].
Библиографический список
Книги для путешественницы - живые существа, они обжигают, мерзнут и сбиваются в стаю. «Легенды.» куплены: «Коленкор обложки ледяной, но казалось, что даже через кожаные перчатки поверхность книги обжигала» [5, с. 92]. Книга становится если не главным, то одним из персонажей произведения. С любовью и трепетным уважением описаны книги и в романе «Виктуар», древние, арабской вязью украшенные... И завершается «Виктуар» символичной картиной: «И было видение/ дервиши поднесли огромный кованый сундук, я его открыла, а в нем было три книги, и я знала, что мне надо выбрать одну. Протянула руку и взяла фолиант в темно-синей обложке с золотым тиснением...» [4, с. 220].
В завершающих роман «Отшельница» картинах путешествий по Парфенону «откровение времени смотрело вглубь сердца и вопрошало с вершины двух с половиной тысяч лет/ "Кто ты? Для чего живешь? Что в жизни пытаешься познать?"» [6, с. 210]. Эти вечные вопросы бытия, мотив непредсказуемости судьбы, жизни - смерти получат дальнейшее развитие в романе «Мачехи», который завершен В. Кинг в Санта-Марии (США) в 2009 году: «Любое твое прикосновение/ сердцем ли, словами, рукой, поступками - становится орудием в изменении судьбы другого... Мир дышит... В волнах этого дыхания взрываются эмоции, бурлят идеи. Крики переходят в шепот, плач -в смех... В этом гигантском хоре вибрируют людские души, сливаются в непостижимые ансамбли голоса радости и печали. Ты не одинок» [5, с. 414].
Таким образом, авторская картина мира сконструирована таким образом, что инокультурность не вносит эффект диссонанса, непонимания, несовпадения, несхожести. Разные культурные стереотипы ярко раскрывают свое на фоне чужого. Выход читателя за пределы родной культуры ассоциируется с выходом к универсальному и вечному.
Материалы проведенного исследования могут быть использованы в процессе подготовки курсов по лингвострановедческо-му анализу художественного текста, новейшей зарубежной литературы; изучение роли этнокультурных стереотипов, феноменов своего / чужого и другого / идентичного необходимо включать в контекст межкультурного диалога и проблем толерантности.
1. Мусий В.В. О месте компаративистики в исследовании связи литературы и мифологии. Л1тературна компаративСтика. Випуск II. Кшв: Фолиант, 2005: 49 - 61.
2. Амромина О. Предисловие к роману Виктории Кинг «Мачехи». Кемерово: Кузбассвузиздат, 2011: 3 - 6.
3. Хорев В. Имагологический аспект изучения культурных связей. Л1тературна компаратив1стика. Кшв: Видавничий дiм «Стилос», 2011; Випуск IV; Часть II: 61 - 70.
4. Кинг В. Виктуар. Кемерово: Кузбассвузиздат, 2003.
5. Кинг В. Мачехи. Кемерово: Кузбассвузиздат, 2011.
6. Кинг В. Отшельница. Кемерово: Кузбассвузиздат, 2005
References
1. Musij V.V. O meste komparativistiki v issledovanii svyazi literatury i mifologii. Literaturna komparativistika. Vipusk II. Kiiv: Foliant, 2005: 49 - 61.
2. Amromina O. Predislovie k romanu ViktoriiKing «Machehi». Kemerovo: Kuzbassvuzizdat, 2011: 3 - 6.
3. Horev V. Imagologicheskij aspekt izucheniya kul'turnyh svyazej. Literaturna komparativistika. Kiiv: Vidavnichij dim «Stilos», 2011; Vipusk IV; Chast' II: 61 - 70.
4. King V. Viktuar. Kemerovo: Kuzbassvuzizdat, 2003.
5. King V. Machehi. Kemerovo: Kuzbassvuzizdat, 2011.
6. King V. Otshel'nica. Kemerovo: Kuzbassvuzizdat, 2005
Статья поступила в редакцию 15.03.17
УДК 811.111
Kochkinekova A.V., Cand. of Sciences (Philology), senior lecturer, Foreign Languages Department, Altai State Pedagogical
University (Barnaul, Russia), E-mail: [email protected]
ETHNOCULTURAL SPECIFICITY OF THE VERBAL AND PREPOSITIONAL CONSTRUCTIONS WITH THE PREPOSITION WITH. The article presents a research analysis of the English verbal and prepositional constructions of anthropocentric nature with the preposition with. The author reveals the ethnocultural potential peculiarities of the analyzed constructions in the English language space. The constructions are analyzed considering communication conditions that allow identifying their functioning patterns within the speaker's grammar frameworks. The proposed way of the constructions study opens new prospects in the syntactic constructions analysis in modern English contributing to the peculiar research design development of the anthropocentric nature language units. In the process of the verbal and prepositional constructions study, both linguistic and methodical issues are considered. The research proposes recommendations on how to work out an algorithm for teaching to use these authentic constructions in speech. The article may be useful for specialists in ethnolinguistics, cultural linguistics and cognitive semantics.
Key words: preposition, verbal and prepositional construction, anthropocentric approach, language empathy, ethnocultural specificity, linguistic picture of the world.
