CC BY
32
И.А. Пушкарева
АССОЦИАТИВНО-СМЫСЛОВЫЕ ПОЛЯ «ВРЕМЯ» И «ПРОСТРАНСТВО» В ХУДОЖЕСТВЕННОМ ТЕКСТЕ (И.А. БУНИН «СТО РУПИЙ»)
Новокузнецкий государственный педагогический институт
Приобщаясь к художественному миру, читатель постигает его целостность и неповторимость только в том случае, если интуитивно или аналитически обнаруживает специфику пространственно-временной организации текста. Философские категории пространства и времени являются фундаментальными для человеческого разума, пытающегося определить законы существования чего-либо в мире. По М. Хайдег-геру. «простирание - допущение и приуготов-ление»: «простор несет с собой свободу, открытость для человеческого поселения и обитания» [1, с. 95-96]. Пространство художественного текста вмещает в себя мир образов и смыслов, становясь «новой сферой бытия, понимаемой как преодоление тварности и смерти, как образ вечной жизни и бессмертия® [2, с. 284]. У художественного текста как новой сферы бытия есть «новое пространство и новое время» [2, с. 284] -художественное пространство и время, на «слияние» которых в тексте обращает внимание М.М. Бахтин, размышляя о хронотопах [3]. Определению места категорий времени и пространства в организации текста посвящены и работы лингвистов-текстоведов ([4-7] и др.).
Встречаясь с художественным произведением, мы попадаем в иную реальность, живую, яркую и глубокую, мы ощущаем на себе магию уникального мира, сотворенного художником слова. И именно словесная ткань произведения помогает нам встретиться с этим миром. Согласно концепции Н.С. Болотновой, словесная ткань художественного текста образует ассоциативно-смыс-ловое поле (ACII), т.е. «концептуально организованную совокупность лексических прагмем и информем, являющихся маркерами соотносительных смысловых признаков определенной художественной реалии и формирующих в сознании читателя представления о данном элементе образного строя произведения» [8, с, 157-158]. АСП - проявление речевой системности текста (о проблеме речевой системности см.: [9]). Поля время и пространство являются ключевыми составляющими текстового АСП, которые создаются лексико-грамматическими средствами речевой организации текста.
Лексическими средствами формирования полей время и пространство являются не только слова с соотвествующим лексическим значением,
но и смысловые лексические парадигмы (СДП). СЛП - это ассоциативные ряды слов и сверхсловных элементов, которые имеют лингвистическую (семантическую, формально-семантичес-
кую) и/или экстралингвистическую (когнитивную, референтную, тематическую, ситуативную) общность (теория текстовых парадигм разработана Н.С. Болотновой: [8, 10]). Ассоциативные связи слов и сверхсловных элементов в СЛП могут быть рассмотрены в трех аспектах, отражающих понимание текста как особой формы коммуникации, связующего звена между автором и читателем (подробно об ассоциативных связях слов в узусе и тексте см.: [8, 11]).
1. Основа каждой СЛП - специфика авторского мироощущения, его ассоциативный тезаурус.
2. Ассоциативные связи внутреннего лексикона автора материализуются в речевой организации текста, «сплетая» ассоциативно-смысловую сеть художественного произведения, вбирая ассоциации стандартные и нестандартные.
3. Читатель может приобщиться к ДСП текста, во-первых, благодаря типовым ассоциациям (лингвистическим и экстралингвистическим), обеспечивающим частичное совпадение кодов автора и адресата, во-вторых, благодаря смысловой согласованности стандартных и нестандартных ассоциаций, их взаимоподдержке, создающей «смысловое эхо» (Б.А. Ларин). Именно «смысловое эхо», ассоциативная перекличка (лингвистическая и экстралингвистическая) слов и сверхсловных элементов, образующих текст, служат основой каждой СЛП (о многообразии семантических отношений слов в полевых структурах см.: [12, с. 33-40]). Таким образом, СЛП являются векторами смысл сформирования, задающими, предопределяющими направления ассоциирования («группировку ассоциаций по общности стратегии» [13, с. 10-11]), возникающие в сознании читателя при прочтении текста. СЛП, включающие слова и сверхсловные элементы с соответствующей семантикой, актуализированной контекстом, создают поля время и пространство.
Морфологические средства значимы в формировании художественного времени (формы времени и вида глаголов, причастий, деепричастий), синтаксические - художественного времени и пространства (уточняющие обстоятельства вре-
мени и места: сложноподчиненные предложения с придаточными времени и места, а также другие конструкции, передающие характер художественного времени и пространства в тексте).
АСП времени и пространства связаны с особенностями речевого воплощения хронотопов, динамикой и целостностью пространственно-временной организации текста. Рассмотрим, как лек-сико-грамматические средства создают поля время и пространство в новелле И.А. Бунина «Сто рупий».
Формирование текстового хронотопа начинается уже с заглавия. Очевидна ассоциативная связь заглавия с определенным образом пространства: рупия - «денежная единица Индии, Пакистана, Индонезии, Непала и некоторых других стран, а также серебряная монета» [14, т. 3, с. 741 ]. Название восточных денежных единиц вносит в текст колорит экзотического мира. Восток традиционно противопоставляется Западу как мир чувственно-интуитивный - рационально-ана-литическому, ориентированный на внутреннее, сущностное - сосредоточенном}' на внешнем, прикладном. Г. Гачев отмечает, что «Запад в надменности «я» и его рацио слишком упростил мир, а бытие слишком рано объявил легко понятным и управляемым...», а на Востоке, напротив, «более священства и "таинства и чудесности в мире про-зревается, блюдется пиетет и скромность малости нашего ума и «я»...», человек ощущает «со-мире-ние» с Матерью-Природой [15, с. 215].
Ассоциативная связь заглавия новеллы с образом времени, на первый взгляд, менее ощутима. Но не стоит забывать о важной культурной информации, связанной с темой денег: деньги разделили историю человечества на два периода. Так называемое натуральное хозяйство - способ естественного, со-природного существования человека - противопоставляется цивилизации товарно-денежных отношений, разрушению целостности, гармоничности.
Динамика пространственно-временной организации текста прослеживается на протяжении текстового развертывания. Новелла имеет трех-частную структуру, эксплицированную самим автором с помощью деления текста на абзацы.
1. Я увидал ее однажды утром во дворе той гостиницы, того старинного голландского дома в кокосовых лесах на берегу океана, где я проживал в те дни, И потом видел ее там каждое утро. Она полулежала в камышовом кресле, в легкой, жаркой тени, падавшей от дома, в двух шагах от веранды. Высокий, желтолицый, мучительно узкоглазый малаец, одетый в белую парусиновую куртку и такие же панталоны, приносил ей, шурша босыми ногами по гравию, и ставил на столик возле кресла поднос с чашкой золотого чаю, что-то почтительно говорил ей, не шевеля сухими, стяну-
тыми в дыру губами, кланялся и удалялся; а она полулежала и медленно помахивала соломенным веером, мерно мерцая черным бархатом своих удивительных ресниц... К какому роду земных созданий можно было отмеси ее?
Первое слово текста говорит о «населенности» пространства и называет один из его центров: это «я» рассказчика, основная функция которого - передавать информацию обо всем воспринятом, причем не только объективно-собы-тийную, но и субъективную, след в душе (тексты «от первого лица» отличаются особой искренностью, исповедальностью: [16, с. 91-98]).
Глагол «увидал» не только создает атмосферу непринужденного, доверительного рассказа, обладая разговорной стилистической окраской, но и устанавливает связь между «я» и другим центром пространства - «она». Характерно, что использована форма совершенного вида, передающая действие целостное, завершенное: увиденное окатило, как волна, как наваждение. Местоимение третьего лица передает определенную отстраненность речевого субъекта от называемого лица: она - особенная, непостижимая, таинственная. Примечателен и порядок слов (ср. с «Я вас любил...»): «субъект - зрительное восприятие -объект». Такой порядок слов делает акцент на зарождении таинственной связи между героями, ори этом четко определено направление связи: от «я» - к ней.
АСП пространство в первой части создают ассоциаты «двор той гостиницы», «двор того старинного голландского дома», «кокосовые леса», «берег океана», «камышовое кресло», «в двух шагах от веранды», «гравий», «столик возле кресла», «земные (создания)». Можно судить, во-первых, о высокой детализированности пространства, которая подчеркивается также синтаксическими средствами: пояснительная конструкция («...во дворе той гостиницы, того старинного голландского дома...»), уточняющая конструкция с обстоятельством места («в камышовом кресле /.../, в двух шагах от веранды»), однородные члены («в камышовом кресле, в легкой, жаркой тени, падавшей от дома»), придаточное предложение места («...где я проживал в те дни...»). Во-вторых, обращает на себя внимание разнородность ассоциативного потенциала слов и сверх-словных элементов с локальной семантикой, который позволяет выявить несколько СЛП, включающих ассоциаты АСП пространство, а также другие слова и сверхсловные элементы: «гостиница - старинный голландский дом», «рупии -двор гостиницы», «рупии - кокосовые леса - малаец», «кокосовые леса - берег океана», «двор гостиницы - берег океана», «двор гостиницы -кокосовые леса - берег океана», «двор гостиницы - дом - веранда - камышовое кресло - сто-
лик», «удивительные ресницы - земные создания», «двор гостиницы - удивительные ресницы». Рассмотрим эстетическую мотивированность ассоциативной связи в каждой СЛП (о типологии текстовых парадигм см.: [8]).
СЛП «гостиница - старинный голландский дом» имеет неузуальную основу и опирается на семантические и референтные ассоциации. С одной стороны, поясняющий компонент «старинный голландский дом» является контекстуальным антонимом поясняемому - «двор гостиницы». Они противопоставлены как родовое гнездо, имеющее корни, хранящее традиции («старинный голландский дом») и «дом с меблированными комнатами для кратковременного проживания в нем приезжающих» [14, т. 1, с. 339] («двор гостиницы»), Как известно, в народной культуре дом - это «средоточие основных жизненных ценностей, счастья, достатка, единства семьи и рода» [17, с. 168]. Но противопоставление осложнено в контексте и другим типом смысловой связи в СЛП -неузуальной связью пересечения, имеющей когнитивное основание: голландский дом существует в экзотическом пространстве Востока потому, что западная цивилизация насильственно, как завоеватель вторглась в чужой ей мир, подчиняя его своим законам, важнейшим из которых является закон купли-продажи. Гостиница - знак вторжения Запада в мир Востока. Неузуальная связь пересечения, основанная на подобных когнитивных ассоциациях, наблюдается в СЛП «рупии - двор гостиницы» с интегральным смыслом «деньги - одно из проявлений цивилизованного мира». На референтных ассоциациях основана СЛП со связью пересечения неузуального типа «рупии - кокосовые леса - малаец». Ее интегральный смысл - «экзотическое пространство Востока».
Значимо в тексте и природное пространство, образ которого создает СЛП со связью пересечения узуального типа «кокосовые леса - берег океана», основанную на семантических и тематических ассоциациях. Природное пространство противопоставляется освоенному человеческой цивилизацией в СЛП с антонимической связью неузуального типа, с референтными и тематическими ассоциациями «двор гостиницы - берег океана». Океан - проявление водной стихии, огромной, вольной, неподвластной человеку: «...в космогонических мифах вода ассоциируется с первобытным хаосом, первоначалом» [17, с. 96]. Ограниченность цивилизованного -пространства ощущается как контраст беспредельности пространства природного, стихийного. Трехступенчатое расширение пространства отражает СЛП со связью градации неузуального типа «двор гостиницы - кокосовые леса - берег океана». Ее основой также являются референтные и темати-
ческие ассоциации. Создается перспектива расширения пространства: от ограниченного цивилизованного до широкого природного (огромность пространства кокосовых лесов подчеркнута формой множественного числа) и, наконец, -до безграничного пространства таинственной стихии. В народных представлениях вода осознавалась не только как «одна из основных стихий мироздания», «опора, на которой держится земля», «источник жизни и средство магического очищения», но и как «граница между «этим» и «тем» светом» [17, с. 96].
Несоизмеримость используемого человеком земного пространства с неизведанным пространством стихии, находящимся совсем рядом («на берегу»), подчеркнута детализацией освоенного мира, его наполненностью привычными для человека реалиями. Тему реалий вещного мира человека создает СЛП со связью пересечения неузуального типа, «двор гостиницы - дом - веранда - камышовое кресло - столик», опирающаяся на тематические и референтные ассоциации.
Наряду с реальным пространством, в первой части новеллы уже появляется ирреальное, неземное (оно станет центральным во второй части). О его присутствии нам помогают догадаться СЛП контекстуальных антонимов «земное создание -удивительные ресницы», «двор гостиницы - удивительные ресницы». Они опираются на семантические ассоциации, создавая оппозицию «обычное - чудесное». Именно с волшебным пространством связывается образ героини- в восприятии рассказчика. Ее связь с землей подвергается сомнению в экспрессивном риторическом плане.
Особого внимания заслуживает статичное положение героини в пространстве. Оно подчеркнуто не только лексическим значением глагола «полулежала», но и морфологическими и даже фонетическими средствами. Небольшое количество глаголов и их форм используется при характеристике героини: «полулежала», «помахивала», «мерцая». Эта количественная характеристика особенно ярко осознается при сопоставлении с обилием глаголов и их форм, представляющих далеко не центральный образ малайца: «приносил», «ставил», «говорил», «кланялся», «удалялся», «шурша», «не шевеля». Кроме того, в представлении героини особое значение приобретает категория качества, связанная в тексте с наречиями («медленно помахивала», «мерно мерцая») и прилагательными («черный бархат», «удивительные ресницы»). Поэтичность, медлительную царственность образу придает звукопись (аллитерации [л], [м], [р]).
А СП время гармонирует с АСП пространство. Время четко выражено в начале новеллы («увидал однажды»): одно событие из жизни героя обретает статус особенного. Но дальше вре-
мя словно уходит из текста. Единственная в первой части форма глагола совершенного вида «увидал» контрастирует с многочисленными формами несовершенного вида: «проживал», «видел», «полулежала». С Л П контекстуальных антонимов с семантическими ассоциациями «однажды - каждое» основана на смысловой оппозиции «единственное - повторяющееся». Характерно, что встреча произошла именно утром, ведь утро - начало, ожидание чего-то нового и неизвестного.
Время в первой части сначала ритмизуется, а потом и вовсе теряет свою роль. Временная организация описания героини подобна маятнику: время обретает нетипичное для него равновесие, теряя планы прошлого и будущего, оно словно застывает, мерно покачиваясь в настоящем. Представляющие состояние таинственной незнакомки глаголы несовершенного вида выполняют изобразительную функцию, приближаясь к прилагательным. Ритмичность описания героини создается не только лексическими средствами (семантика местоимения «каждое»), но и экспрессивным синтаксисом, создающим эффект мерцания.
В создании названного эффекта участвуют разнообразные осложняющие конструкции, расцвечивающие описание: однородные члены («...в камышовом кресле, в легкой, жаркой тени...», «...высокий, желтолицый, мучительно узкоглазый малаец...», «...приносил /.../ и ставил /.../, /.,./ говорил /.../, кланялся и удалялся», «полулежала и медленно помахивала...»); причастные и деепричастные обороты (в тени, «падавшей от дома»; малаец, «одетый в белую парусиновую куртку и такие же панталоны»; приносил, «шурша босыми ногами по гравию»; говорил, «не шевеля сухими, стянутыми в дыру губами»: «полулежала и медленно подмахивала соломенным веером, мерно мерцая черным бархатом своих удивительных ресниц»),
2. Её тропически крепкое тело, его кофейная нагота была открыта на груди, на плечах, на руках и на ногах до колеи, а стан и бедра как-то повиты яркой зеленой тканью. Маленькие ступни с красными ногтями пальцев выглядывали между красными ремнями лакированных сандалий желтого дерева. Дегтярные волосы, высоко поднятые прической, старинно не соответствовали своей грубостью нежности ее детского лица. В мочках маленьких ушей покачивались золотые дутые кольца. И неправдоподобно огромны и великолепны, были черные ресницы - подобие тех райских бабочек, что так волшебно мерцают на райских индийских
цветах... Красота, ум, глупость......все эти слова
никак не шли к ней, как не шло все человеческое: поистине, была она как бы с какой-то другой планеты. Единственное, что шло к ней, бьша бессловесность. И она полулежала и молчала, мерно мер-
цая черным бархатом своих ресниц-бабочек, медленно помахивая веером...
Внимание рассказчика сосредоточено на героине как центре пространства. СЛП с партитатив-ной связью узуального типа «тело - грудь - плечи - руки - ноги - стан - волосы - лицо - уши, нош - колени - бедра - ступни», «лицо - ресницы», «уши - мочки» детализируют внешний облик незнакомки (причем текстовая последовательность ассоциатов, связанных семантически и тематически, указывает на направление взгляда рассказчика). Именно партитативная связь обладает способностью, соотнося целое и его части, делать акцент именно на части, вплетая в текстовую ткань значимые художественные детали, создавая реальное пространство.
Нельзя не заметить синтез реального и ирреального пространств, характерный для второй части. Если в первой части ирреальное пространство только намечается, то во второй части его образ становится ключевым. СЛП, несущие тему ирреального пространства, дополняются новыми членами. Так, формируется СЛП со связью пересечения неузуального типа «удивительные -неправдоподобно - райск-с - встдюб'-с -планета», основанная не с.ж с . . тивных ассоциациях. Эт .лен ряд со связью перессч„ . опирающийся на семаг~ > • с - . : «земное создание - чело . ~ !
части ирреальное прос л л .о -у -г . ; гипотеза, то во второй оно становится единственно истинным для героини, сливается с ее образом в гармонии чудесного, неземного мира, рая.
Во второй части сохраняются особенности временной организации в описании героини. Ритмизация времени усиливается лексическим повтором («мерцают», «мерцая»), СЛП со связью пересечения узуального типа «мерно - медленно», основанной на семантических ассоциациях, и особенно - синтаксическим параллелизмом: «...и она полулежала и молчала, мерно мерцая черным бархатом своих ресниц-бабочек, медленно помахивая веером...».
Во временной организации описания героини во второй части значима, на наш взгляд, тема детства, контрастно звучащая в СЛП антонимов узуального типа «грубость (дегтярных волос) -нежность (её детского лица)». Детство - время чистое, гармоничное, естественное, не искаженное условностями социальной среды.
3. Раз утром, когда во двор гостиницы вбежал рикша, на котором я. обычно ездил в город, малаец встретил меня на ступеньках веранды и, поклонившись, тихо сказал по-английски:
- Сто рупий, сэр.
Чем дольше зачаровывало рассказчика и читателя ирреальное пространство, тем жестче, резче
ощущается удар о реальность, лишенную каких бы то ни было чар. Ощутимы переклички пространственно-временной организации финала новеллы с началом. Мы снова сталкиваемся с реальным местом действия: это «двор гостиницы». Есть и его конкретизация - в СЛП со связью пересечения неузуального типа «двор гостиницы - ступеньки веранды», основанной на референтных ассоциациях. Но финальное пространство намного беднее: здесь нет не только намека на ирреальное, нет и пространства природного. Двор гостиницы являет пространство ограниченное и почти замкнутое. Небольшой выход есть, и обозначает его СЛП со связью пересечения неузуального типа «двор гостиницы - город», основанная на референтных ассоциациях. СЛП называет реалии цивилизованного пространства, доминирующего в финале - нет кокосовых лесов и берега океана... Зато усиливается тема западного пространства: с помощью СЛП со связью пересечения узуального типа «по-английски - сэр», основанной на референтных ассоциациях. Ключевой образ «сто рупий» вбирает обе названные СЛП, соотносясь с темой западной цивилизации на Востоке.
Временная организация сохраняет семантику утра, значимую и для первой части. Тема утра обретает драматическое звучание в связи с контрастом 1-й и 3-й частей: утро — это начало, время открытия, но открывавшееся не всегда пора-
жает душу радостью. Благодаря повтору слова «утро» как основной точки отсчета создается эффект возвращения «на крути своя», падения на землю после полета. Не оставляет мысль о том, что каждая точка может быть одновременно и началом полета, и местом падения.
В СЛП синонимов узуального типа «однажды - раз» ощущается семантическое различие: «раз» звучит более категорично, энергично, резко. Четкость временной организации финала придает и использование придаточного предложения времени, и возвращение в текст форм совершенного вида («вбежал», «сказал», «поклонившись»).
Таким образом, анализ АСП время и пространство в новелле й.А. Бунина «Сто рупий» позволяет раскрыть ее художественный смысл и тему человека, ищущего гармонию и потерявшего свой рай. В результате исследования АСП время и пространство можно выявить различные смысловые признаки художественного времени и пространства. Так, в художественном пространстве могут быть выявлены центры, оно может быть охарактеризовано как внешнее/внутреннее, открытое/замкнутое, динамичное/статичное, организованное по горизонтали/вертикали, концентрированное/разреженное и т.д.: художественное время предстает в планах прошедшего, настоящего, будущего, в их чередовании или совмещении.
Литература
1. Хайдеггер М. Искусство и пространство // Самосознание европейской культуры XX века. М., 1991.
2. Топоров В.Н. Пространство и текст // Текст: семантика и структура. М., 1983.
3. Бахтин ММ, Формы времени и хронотопа в романе. Очерки по исторической поэтике // Бахтин М.М. Литературно-критические статьи, М., 1986.
4. Гальперин И.Р. Текст как объект лингвистического исследования. М., 1981.
5. Чернухина И,Я. Элементы организации художественного прозаического текста. Воронеж, 1984,
6. Тураева З.Я. Лингвистика текста, М„ 1986.
7. Матвеева Т.В, Функциональные стили в аспекте текстовых категорий. Свердловск, 1990.
8. Болотнова Н.С, Лексическая структура художественного текста в ассоциативном аспекте. Томск, 1994,
9. Сидоров Е.В. Проблемы речевой системности. М., 1987.
10. Болотнова Н.С. Художественный текст в коммуникативном аспекте и комплексный анализ единиц лексического уровня. Томск, 1992.
11. Карпенко С.М. Ассоциативные связи слова в узусе и поэтическом тексте (на материале творчества Н.С. Гумилева): Автореф. дис,... канд. филол. наук, Томск, 2000.
12. Попова З.Д., Стернин H.A. и др. Полевые структуры в системе языка. Воронеж, 1990.
13. Клименко А.П. Проблема лексической системности в психолингвистическом освещении: Автореф. дис. ... д-ра филол. нач'к. Минск, 1980.
14. Словарь русского языка: В 4 т. / Под ред. А.П. Евгеньевой, М,, 1982-1988.
15. Гачев Г.Д. Национальные образы мира. М., 1999.
16. Солганик Г.Я. Стилистика текста. М., 2000.
17. Славянская мифология, Энциклопедический словарь, М., 1995,
