CC BY
14
18
Архаика как источник вдохновения. Африканская традиционная музыка в творчестве А. Жоливе
#
Рогозин Егор Александрович
старший преподаватель кафедры деревянных духовых инструментов Нижегородской государственной консерватории им. М. И. Глинки E-mail: rogozin.flute@gmail.com
В данной статье рассматривается значение архаической музыки древней Африки в творчестве французского композитора XX века Андре Жоливе. Определяется, как диалог с древней культурой повлиял на композиторскую эстетику и насколько глубоко мир древней культуры проник в философию композитора.
Ключевые слова: Андре Жоливе, музыка, Франция, XXвек, архаика, Африка, Мана, этнография, диалог
«Что такое музыка? Это, прежде всего, акт общения. Это акт общения в двух смыслах: прежде всего, общения композитора с природой (я слышу природу во всех ее уловимых или неуловимых проявлениях) в момент создания произведения, затем общения между композитором и публикой в момент исполнения произведения. С помощью композитора, таким образом, устанавливается система взаимообмена между публикой и музыкой, откуда композитор постепенно исчезает, когда обоюдное сцепление становится сильным» [2, 56], — так французский композитор XX века Андре Жоливе характеризует основную роль
Андре Жоливе во время сочинения цикла «Пять заклинаний» для флейты соло. Северная Африка, 1936
создателя музыки. Приведенное высказывание является своего рода манифестацией его музыкальной философии, и, самое главное, роли творца в рождении произведения и его дальнейшей судьбе.
Момент творения, описанный в данном размышлении, подразумевает под собой композитора-медиума, способного услышать малейшие токи «уловимых или неуловимых» проявлений вселенной, затем перевести их в реальную музыкальную ткань и впоследствии «исчезнуть», оставив слушателя наедине с музыкой космоса. Само творение музыки для Жоливе — это общение, диалог с материями неощутимыми, тонкими и эфемерными, но сопровождающими человека на протяжении всей истории. Стоит
отметить, что свою роль Жоли-ве видит в качестве посредника, ставя перед собой главную задачу — создания диалога между слушателем и природой, в самом широком ее понимании.
В связи с этим рождается определение философского значения музыки Андре Жоливе. Музыка, по его мнению, имеет корни в глубинных недрах самого бытия. Она не меняет своей исконной природы, актуальной как для первобытных племен, так и для современного человека. Она всегда является магическим актом общения человека и природы.
Формулировка данной концепции и определила начало самостоятельной композиторской жизни Андре Жоливе, открывает которую «Мана» — цикл
из шести фортепианных пьес, написанных после обучения у Поля Ле Флема и Эдгара Варе-за. Этот цикл, пронизанный увлечением архаикой, отражает вовлеченность композитора в мир примитивной древности и свидетельствует о его стремлении к пониманию магической природы музыки. Само понятие «Мана» на языке малазийских и полинезийских племен означает некую магическую субстанцию, которая объединяет людей и все физические вещи, она наполняет собой любой предмет. Именно манна является ключевым связующим звеном между магическим и физическим миром.
В 1935 году Эдгар Варез дарит Андре Жоливе шесть небольших статуэток, четыре из них он приобрел на Международной колониальной выставке в 1931 году («Божоле», «Принцесса Бали», «Коза» и «Пегаса»), а две («Корова» и «Птица») ему подарил друг Эдгара скульптор Александр Кальдер. Именно эти небольшие тотемы вдохновляют молодого композитора на создание фортепианного цикла.
Начиная с цикла «Мана», большая часть «магического» искусства Андре Жоливе находится под знаком мелодической музыки, пропитанной первобытной сонористикой. Одновременно эта музыкальная сюита является почтением к Эдгару Варезу, открывшему для композитора новые, смелые, авангардные звуковые возможности; и акт абсолютной эмансипации ученика. Написав «Ману», Жоливе, мастер крайне ярких музыкальных средств, становится самим собой.
Этот фортепианный цикл является калейдоскопом этнографии, отголосков колониализма,
сюрреализма и эзотерики. Апробированный опыт соединения таких различных наук, философских течений и культурных направлений развивается в дальнейшем к циклу «Пять заклинаний» для флейты соло, «Космогонии», «Пяти танцам» для оркестра. Эти сочинения не только утверждают новое «магическое» направление философии композитора, но и выдвигают Андре Жоливе на ведущие позиции парижской музыкальной жизни.
Погружение молодого Андре в праисторическую неевропейскую культуру можно разделить на три этапа: воображаемое (знакомство с африканскими фетишами еще в детстве, интерес к которым обусловлен глубокой тягой к африканской культуре), знакомство с открытиями колониальной выставки и прямой контакт с подлинной культурой Африки.
В книге жены композитора Хильды Жоливе «С... Андре Жо-ливе» присутствуют воспоминания самого Андре Жоливе о самой первой причине знакомства с африканской культурой: «Мои духовные стремления, которые датировались моим младшим детством, в сочетании с социологическими исследованиями, которые я затем проводил в Сорбонне с моей молодой женой, вскоре привели меня к эзотерической заинтересованности. Присутствие так называемых примитивных народов, глубокое чувство численного упорядочения вещей помогли мне установить мой порядок звука. Это объясняет вам, что я был вынужден отказаться от строгой системы Шенберга и теорий Вареза в пользу возвращения к самым корням музыки. Одним словом, к магии» [4, 77-78].
На основании вышесказанного можно определить, что последующие тенденции в философии Андре Жоливе имели предпосылки в раннем возрасте. Синтез музыкальной композиции и этносоциологических изучений приводят композитора к собственному музыкальному языку, способному отразить истинную — магическую роль музыки. Именно этот синтез и определяет концепцию примитивизма Андре Жоливе.
Среди документов в архиве Андре Жоливе присутствуют воспоминания о родственнике молодого композитора. Его дядя Луи Тауксье долгое время находился в Африке, где работал ад- 1д министратором колоний, откуда привозил всевозможные предметы, стал историком Сенегала, активно публиковал работы, посвященные племенам Гвинеи и Сенегала, а впоследствии был назначен вице-президентом «Африканского общества». Он внес большой вклад в «Общество французского фольклора» и «Колониального фольклора» французской Западной Африки.
Среди этих воспоминаний присутствуют сведения, в которых Андре Жоливе с теплотой вспоминает о своем раннем возрасте — времени частых поездок на каникулы в Адамвилль1. Композитор описывает впечатление, произведенное на него коллекцией африканских артефактов, собранной Луи Тауксье. «Благодаря чучелам пантеры, обезьяны, льва, маскам колдунов, копьям, лукам и стрелам, которые изобиловали в доме и которые я использовал для своих игр, я мог переместиться в Африку в любой момент. Посреди этой кучи оружия, фетишей, статуэток, бивней слонов и носорогов, предметами,
которые, без сомнения, оказали большое влияние на мою судьбу, являются музыкальные инструменты»2.
Традиционные предметы фетиша, музыкальные инструменты выступают в роли тотемов, пробуждающих воображение ребенка. Использование молодым композитором первобытных инструментов дает ему возможность представить традиционную музыку племен Африки.
В 1931 году новый личный опыт возрождает воспоминания Жоливе. 6 мая открыла свои двери международная колониальная выставка, обширная пропагандистская кампания, организован-20 ная маршалом Луи Лиоте в Заповеднике Венсена3.
Что видел или слышал на выставке Андре Жоливе? Чтобы представить это, обратимся к характерным воспоминаниям современника композитора — французского поэта, писателя, который долгое время работал в Алжире Морокко и Тунисе, Габриэлю Аудизио. Статья Габриэля в музыкальном журнале La Revue musicale [5]4 дает довольно критичную точку зрения, собирающую мнения молодых деятелей культуры, обвиняя эту выставку в псевдоаутентичности. Аудизио упоминает камбоджийские и лаосские танцы, анамский театр, балийские спектакли, ритуалы черной Африки и «Театр Канака». Описывая представления, он восстает против их неуместного характера: из ритуалов эти проявления превращаются в зрелища по самому принципу «Выставка».
Стоит отметить, что Габриэль Аудизио не только критикует эту выставку, но и делает набросок того, что могло бы стать этим великим событием, питаемым
последними достижениями в области этнологии. Он призывает осуществить специальные слушания с комментариями, посвященные этнической культуре, организовать поездки с целью записи и изучения африканского фольклора, активную работу с миссионерами в колониях, а также сохранять эти записи под руководством компетентных специалистов, музыкантов и лингвистов. Не следует забывать о том, что маршал Лиоте и президент колониальных республик Жан Поль Рейно прежде всего хотели продвигать колониальную политику Франции, а не распространять архаичную культуру африканских стран «для цивилизации». Аудизио, как и Анри Прюньер5, призывают к настоящей этно-музыкологической работе. «Миссия Дакар — Джибути» (Сенегал — Эфиопия 1931-1933), возглавляемая Полом Ривье6, Марселем Грио-льем7 — первый шаг к реализации продуктивного плана Габриэля Аудизио.
Тем не менее, несмотря на подлинность экспонатов колониальной выставки нельзя нивелировать ее значимость для Андре Жоливе и его современников. Многие художники впервые столкнулись с архаической культурой в столь ярком и убедительном ее проявлении, даже если эта культура и представляла собой лишь «шоу». Одним из подтверждений резонанса, вызванного этой выставкой, является статья, написанная Анто-неном Арто «О балийском театре», впервые частично опубликованная в «Новом французском обозрении» (La Nouvelle Revue française) в октябре 1931 года. Текст, озаглавленный «Балий-ский театр на колониальной
выставке», был затем обогащен выдержками из писем и заметок того же 1931 года. Несколько лет спустя Арто включил его в книгу «Театр и его двойник», опубликованную в сборнике «Метаморфозы» 7 февраля 1938 года. Это свидетельство того, насколько сильно колониальная выставка повлияла на эстетику Арто и послужила отправной точкой для формирования в дальнейшем «Театра жестокости».
Логическим продолжением погружения в неевропейскую культуру для Андре Жоливе являются путешествия в Алжир в 1932 и 1933 годах со своей будущей женой Хильдой. В более его позднем письме к Сержу Морэ мы наблюдаем, с каким энтузиазмом относился к таким поездкам композитор. «Я буду в Париже в воскресенье вечером. Сожалею, что не могу дольше оставаться на африканской земле. Какое великолепие! Я хочу позволить себе жить шесть месяцев в году в Алжире. И я смогу возвыситься во всех смыслах, если найду способ реализации этого. Мне бы хотелось этого бесконечно!»8
Данное суждение позволяет заключить, что общение с африканскими племенами было чрезвычайно полезным для определения философии Андре Жоливе и «возвышало» самого композитора. Именно в общении с архаикой Жоливе открывает для себя путь, которому он посвящает свою жизнь и творчество, — очищения и возвращения к первоначальным истокам музыки.
Под влиянием тесного диалога с традиционной африканской культурой Андре Жоливе культивирует в себе более универсальное видение как современного общества в целом, так и его первобытных аналогов, опреде-
ляет роль тотемизма и расширяет значение магического аспекта музыки, находя подтверждение объединяющей роли музыки. Своим искусством композитор ищет пути совмещения этнографии и авангарда для реализации своего главного замысла: создания культовой «магической» музыки. Стоит отметить, что это проникновение в искусство прадрев-ности в двадцатые и тридцатые годы ХХ века в Париже носило массовый характер. Именуемый «Гогеном в музыке» [1] Жоливе сохраняет интерес к архаике и магической, культовой роли музыки на протяжении всей жизни.
Примечания 1 Луи Тауксье жил на улице Бурбаки в юго-восточном пригороде Парижа Сен-Мор-де-Фоссе, окрестностью которого является Адамвилль.
2 «Гриоты Центральной Африки», Париж (Архив Андре Жоливе). Андре Жоливе, текст презентации дискографической антологии (перевод автора).
3 Bois de Vincennes — самый крупный лесной парк на востоке Парижа.
4 La Revue musicale — музыкальный журнал, основанный Генри Пруньером в 1920 году (перевод автора).
5 Henry Prunières — французский музыковед, пропагандист современного искусства во всех его проявлениях.
6 Paul Rivet — французский этнолог, основатель Musee de l'Homme.
7 Marcel Griaule — французский этнограф-африканист, специализировавшийся на исследовании культуры догонов, председатель «Французского общества африканистов».
8 Lettre d'André Jolivet à Serge
Moreux, Alger, 15 avril 1936
(AAJ) (перевод автора).
Литература
1. Зенкин К. Андре Жоливе // Творческие портреты композиторов. М.: Музыка, 1990 [Электронный ресурс]. Режим доступа: http:// www.mymusicbase.ru/comp/ composers%20ji.htm#jolivet (дата обращения: 27.05.2019).
2. Куницкая Р. Французские композиторы XX века: очерки. М.: Советский композитор, 1990. 208 с.
3. Archives Andre Jolivet, Paris, France (AAJ).
4. Jolivet H. «Avec... André 21 Jolivet». Paris: Flammarion, 1978.185p.
5. La Revue musicale. 1931. № 120. Novembre. P. 346-351.
