CC BY
111
Е. М. Костюченкова
АНТРОПОНИМИЧЕСКАЯ СИСТЕМА КАК ЭЛЕМЕНТ ЛИНГВОКУЛЬТУРЫ ДОНСКОГО КАЗАЧЕСТВА
Работа представлена кафедрой лингвистики и межкультурной коммуникации Ростовского государственного экономического университета «РИНХ». Научный руководитель - доктор филологических наук, профессор Т. В. Евсюкова
В статье рассматривается система фамильных антропонимов донского казачества как отражение культурных ценностей субэтноса казаков, которые реализуют культурную идентификацию казачества.
Ключевые слова: антропонимы, лингвокультурология, субэтнос, казачество, культура.
The article deals with the system of Don Cossacks' family personal names as the reflection of cultural values of the Cossacks' sub-ethnos that adds to the cultural identification of Cossacks.
Key words: personal names, linguistic culture, sub-ethnos, Cossacks, culture.
183
Являясь одним из значительных разделов ономастики, антропонимика занимается изучением личных, фамильных и патронимических имен определенного национально-культурного сообщества в процессе их изменения в диахроническом пространстве. Исследования связи антропонимов с исторической и социокультурной ситуацией, с этническим общественным фоном проводят историки, филологи, этнографы, культурологи, ономасты и др.
Исследуя антропонимические реалии с лингвокультурологических позиций, Д. И. Ермолович, как и другие исследователи, относит к антропонимам все виды личных и фамильных имен, оговаривая различие набора имен данного ряда у разных народов мира [1].
Человек получает личное имя, как правило, при рождении, и во многих культурах оно остается неизменным в течение жизни. Одной из специфических особенностей личных имен является их деривационная подвижность. Изучая систему английских личных имен, А. Н. Рыбакин отмечает: «Дериваты объединяют все производные имена: сокращенные, ласкательные, уменьшительные и фамильярные, не поддающиеся четкой дифференциации» [6, с. 8].
Определяющее значение личного имени в социуме подчеркивает Е. К. Смит: «Человек, известный под своим паспортным именем, серьезен, талантлив, пользуется успехом и уважением. Это председатель правления, директор многих компаний, лауреат Нобелевских премий, авторитетный деятель церкви, он высокоплатежеспособен - словом, занимает видное место на авансцене. С другой стороны, человек, известный под уменьшительным именем, больше склонен к развлечениям, спорту и азартным играм, ставка в которых не слишком велика; у него может быть университетский ди-
плом и даже видный пост, хотя и не самый высокий в фирме. <.. .> Мастера развлекательного жанра, которые хотят нравиться, чаще становятся известными под уменьшительными именами» [9, р. 476].
Российская система антропонимов первоначально была составлена из имен, отчеств и прозвищ, которые в XVII-XVIII вв. трансформировались в общие для семьи имена - фамилии. Н. В. Подольская отмечает, что прозвища в русской ономастике определяются как вид антропонима - дополнительное имя, данное человеку и соответствующее его характерной черте, обстоятельствам, сопутствующим его жизни, или в связи с определенной аналогией [3, с. 115]. В то же время именование лица по отчеству приобрело значение социальной стратификации. Люди низшего сословия именовались только по имени, за исключением случаев особо уважительного отношения к определенному лицу.
Рассматривая современное состояние российской антропонимической системы, Ермолович подчеркивает, что сочетание имени и отчества в русской культуре в настоящее время недостаточно для идентификации личности, так как основную функцию несет на себе фамилия. Обращение по имени и отчеству в устной речи подчеркивает уважительное отношение к данному лицу и постепенно утрачивает распространенность, так как все чаще в средствах массовой информации и в общении в современной русской культуре стало принято обращение по имени. Обращение только по отчеству приобрело эмоциональную окраску просторечности [1].
Лингвистами исследуется явление, когда при употреблении с целью создания образной характеристики антропонимы имеют переносное значение и соотносятся с другим референтом: «В стилистическом плане вторичное окказиональное
переименование является источником образной экспрессии и лежит в основе формирования ряда лексических стилистических приемов, таких как метафора, метафорический эпитет, метонимия, антоно-масия» [8, с. 90].
По наблюдениям Ермоловича, множественные антропонимы могут приобретать функцию вторичной номинации в результате закрепленных в речи вторичных ассоциаций. Ученый выявляет признаки, на основе которых возможно образование переносных значений антропонимов. Это принадлежность к человеческой, родовой и национально-языковой общности [1, с. 61]. Возможно различие характера ассоциативных связей, что основано на различных социальных ассоциациях (в зависимости от социальной среды), связи ассоциаций с литературным произведением, фразеологической лексикой. При закреплении таких ассоциаций множественные антропонимы утрачивают идентификационную функцию и становятся прозвищами, указывающими на определенный набор стандартных характеристик, выражающих идею «типичного представителя» [1, с. 62]. При метафори-зации единичного антропонима он может получить множество значений и широко ассоциироваться, что невозможно передавать посредством аппелятивов [1, с. 65]. Метафоризация единичного антропонима позволяет максимально экономично и точно использовать средства языка, например показать признаки лица, не описывая его [1, с. 66]. Таким образом, ан-тропонимическая метафора открывает широкие возможности.
Антропонимы большинства народов Европы формировались под влиянием Библии и другой христианской литературы. Например, православные русские имена были заимствованы из перевода Кирилла и Мефодия на славянский язык версии Библии, распространенной под на-
званием Септуагинты, переведенной с оригинала приблизительно в III в. до н. э. [1, с. 76]. Со временем имена видоизменялись, образовывая непохожие друг на друга варианты одних и тех же имен. Изменения происходили в зависимости от сфер использования - социальных, исторических, географических и других условий.
Л. М. Щетинин исследует антропонимы донского казачества с точки зрения их географических, структурных и количественных характеристик. Изучая донской ономастикон, Л. М. Щетинин указывает на наличие специфического донского ареала русских фамилий, обосновывая свою гипотезу наличием ядерной группы онимов, которые длительный срок бытуют в регионе, преобладанием типичных моделей и структур в их составе, спецификой количественных соотношений антропонимов в регионе [7].
Общий массив антропонимов ученый подразделяет на три класса в соответствии с их географическим и частотным признаками: фамилии широко распространенные, распространенные умеренно и редкие. В число редких включены также антропонимы уникальные и встречающиеся только в Придонье.
К широко распространенным относятся такие фамильные антропонимы, как Макаров, Фролов, Лазарев, Иванов, Петров, Тарасов, Фетисов, Попов, Кузнецов, Болдырев, Калмыков, Морозов, Чеботарев, Ковалев, Колесников, Табунщиков.
Примерами антропонимов умеренного распространения являются: Волгин, Выпряжкин, Кагальницков, Каргальсков, Кривошлыков, Молоканов, Московкин, Мушкетов, Осетров, Раздорсков, Рубаш-кин, Туголуков.
Выделяются следующие редкие антропонимы: Афонин, Каменщиков, Моне-тов, Недорослев, Никитушкин, Нюхарев, Поликарпов, Рыковсков. К уникальным
фамильным антропонимам Придонья, которые отмечаются только в единичных населенных пунктах, относятся: Винохо-дов, Виножадов, Винохватов, Катагаров, Лазутчиков, Недомерков, Нестреляев, Одров, Ту мин, Тюрморезов и др.
В своей работе Л. М. Щетинин анализирует и типологизирует антропонимы относительно их структуры, частотности [7]. Ученый указывает на такие особенности фамильного ономастикона, как стереотипность структуры, модели которой формируются по аналогии с русским фамильным ономастиконом (суффиксы -ов, -ев, -ин; окончания -ый, -ий, -ой; -ский, -сков), прозвищное, отантропонимическое и оттопонимиче-ское происхождение.
Показатели частотности антропонимов казачьего субэтноса указывают на то, что в общем массиве фамильных антропонимов преобладают антропонимы, описывающие внешность и черты характера. Меньшая, но значительная частотность показана отантропонимическими фамильными антропонимами и профессиональными прозвищными антропонимами. Фамильные антропонимы другого происхождения представлены в казачьем ономастиконе с незначительной частотностью. Уникальным явлением в казачьем фамильном ономастиконе является многообразие прозвищных антропонимов [5, с. 253-260].
В то же время лингвокультурный анализ антропонимов Придонья позволяет отнести антропонимическую лексику к артефакту культуры, квалифицирующему специфику казачьего субэтноса. Ряд современных исследований посвящается проблемам культурной идентификации казачьего субэтноса. В частности, Е. П. Лебедева выделяет элементы казачьего уклада, лежащие в основе ценностной системы субэтноса казаков. К ним относятся высокая оценка труда
как основы жизни и осуждение социумом нарушений закона, лености и пьянства, общая ответственность за воспитание подрастающего поколения [2].
А. В. Подобрий, исследуя поликультурность русской литературы, выделяет архетипы казачьей культуре на основе произведений М. Шолохова. [3]. Автор рассматривает культуру донского казачества как уникальную субкультуру русской национальной культуры, которая представляется независимой и самобытной.
В исследовании Подобрий выявлены следующие архетипы казачьей культуры:
1. Традиционность, прочность семейного уклада.
2. Вера в Бога, православие.
3. Значимое место, которое занимает в мироощущении Земля, природа.
4. Уважительное отношение к женщине-матери.
5. Образы коня и степи, заключающие в себе мотивы свободы, воли, простора [3, с. 16-20].
Следовательно, лингвокультуроло-гическое исследование антропонимов донского казачества может опираться на базовые культурные архетипы казачьего субэтноса.
Происхождение фамильных антропонимов на Дону тесно связано в происхождением самого казачества. Формирование социума казаков происходило на просторах донских степей, куда приходили вольные люди из Московского княжества, а также представители кавказских народов, татар, калмыков и других соседних национальностей. Основной ценностью казачества стала свобода, основным занятием -войны и походы. Они ценили семью и создавали свои традиции и культуру. Занимались также охотой; ремесла и землепашество в период формирования казачества как субэтноса не были в чести. Вольные казаки часто скрывали
свои фамилии и называли друг друга по прозвищам, которые отражали различные характеристики людей, особенности видов деятельности, природу Дона, традиции и обычаи, все более закрепляемые в среде казаков. Все эти особенности легли в основу формирования фамильного ономастикона субэтноса донских казаков.
Характерной чертой казачьих фамильных антропонимов является образование их от прозвищ, которые были даны в связи с какой-либо чертой характера, особенностью внешности или поступками объекта первичного именования. Эту группу антропонимов можно отнести к архетипу культуры, основывающемуся на поддержании традиции именования потомков человека, отмеченного прозвищем.
Так, о свойствах характера говорят фамилии Растяпин, Поцелуев, Крикунов, Моргунов, Ревунов, Молчанов, Черепа-хин, Бодраков, Ленивов, Шумилин, Соло-вейкин, Немудрякин, Долгодумов, Костоломов, Криволаев.
Внешность описывают казачьи фамилии Харинов, Ладный, Великий, Бородинов, Пухляков, Блинков, Лыса-ков, Гладышев, Хромушин, Толстомя-сов, Чернопятов, Белобоков, Тонконогов, Усачев, Белоглазов, Белогрудов, Белоусов, Вислобоков, Вислоусов, Висло-ухов, Кривозубов, Кривоногов, Криво-перстов, Долгоногов, Долгопятов, Дол-гошеев, Трегубов, Разноглядов, Вися-щев, Жировов, Икрянов, Круглов, Пузанов, Палкин, Щепин.
Оттопонимические прозвища относят к происхождению предков, к месту, откуда они пришли на Дон или где впервые проявили себя как казаки: Дубовский, Забазнов, Багаевсков, Камышансков, Ми-гулинсков, Раздорсков, Тютеревсков, Хоперский, Зимовцев, Перелыгин, Медве-дицков, Московкин, Саратовсков.
Распространены прозвищные антропонимы, образованные от терминов родства, что также указывает на архетип традиционности: Бабкинов, Маминов, Сватиков, Братанин, Семибратов, Семидетков, Вдо-вин, Дедушкин, Мачехин, Кумов.
Фамильные этнонимические, антропонимы указывают на особые жизненные обстоятельства, связанные с путешествием в чужие страны, с походами, с частыми в казачьей среде смешанными браками и тесным переплетением национальных культур при формировании казачьего субэтноса: Грузинов, Немчинов, Татаринов, Арнаутов, Греков, Калмыков, Мордовин, Поляков, Чувашин, Литвинов, Ляхов.
К профессиональным прозвищным антропонимам, связанным с культурным архетипом ценности исконных казачьих видов деятельности, можно отнести фамилии Рубанов, Табунщиков, Вещевай-лов, Быкадоров, Коновалов, Дерикозов, Попов, Солдатов, Чеботарев, Полковников, Генералов, Хорунжев, Шляхтин.
Из них отдельно можно выделить фамильные антропонимы, относящие к охоте как одному из характерных для казачьего субэтноса видов деятельности: Камышанов, Камышкин (охота на водоплавающих), Гулебщиков (на крупную дичь), Бобровников, Лебедятников.
При этом редкими являются фамилии - производные от непопулярных среди казаков видов деятельности, например, Плугатырев.
К ним примыкают по своему ценностному содержанию антропонимы, указывающие на собственность казака, его имущественное состояние Пятиволов, Треко-зин, Голошубов, Рябоконев, Сироткин, Бес-хлебнов, Кузнецов.
Архетип казачьего вольного образа жизни отражают такие антропонимы, как Гуляев, Саблин, Забродин, Невредимов, Туголуков, Красноконов.
Ценностно-соотносимыми с ними являются антропонимы, произведенные от названий растений, произрастающих на Дону, животных, от явлений природы, которые связаны с культурным архетипом любви к родному краю, донской природе: Вербичев, Рогозин, Шипшин, Бабин (пеликан), Витютнев (дикий голубь), Чебедушкин (соловей), Бакланов, Дятлов, Раков, Щучкин, Бугаев.
Итак, лингвокультурологический подход к исследованию ономастикона субэтноса донских казаков выявляет связь именования казаков с базовыми архетипами казачьей лингвокультуры, основанными на системе национально-культурных ценностей. Антропонимы субэтноса казаков подчеркивают национально-культурную идентификацию народа.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
1. Ермолович Д. И. Имена собственные на стыке языков и культур. М.: Р. Валент, 2001.
200 с.
2. Лебедева Е. П. Культурная целостность народов Северного Кавказа: Автореф. дис. ... канд. филос. наук. Волгоград. 2006. 20 с.
3. ПодольскаяН. В. Словарь русской ономастической терминологии. М., 1978.
4. Подобрий А. В. Диалог национальных культур в русской прозе 20-х годов ХХ века: Автореф. дис. ... докт. филол. наук. Екатеринбург, 2008. 46 с.
5. Русская ономастика и ономастика России. М.: Москва-пресс, 1994.
6. Рыбакин А. Н. Словарь английских личных имен. М., 1989.
7. Щетинин Л. М. Русские имена. 3-е изд. Ростов н/Д, 1978.
8. Языковая номинация (Виды наименований). М., 1977.
9. Smith E. C. Treasury of name lore. N.Y.; L.: Harper & Row, 1967.
