CC BY
24
№ 145-ФЗ // Российская газета. 12.08.1998.
6. Федеральный закон от 06.12.2010 № 402-ФЗ <О бухгалтерском учете> // Собрание законодательства РФ. - 2011. - № 50. - Ст. 7344.
7. Мажажихов А.А. Оптимизация управления предприятиями водного транспорта на основе разработки современной методики внутреннего контроля / А.А. Мажажихов, Е.В. Костарнова, М.Е. Бубнова // Вестник СПб УГПС МЧС России, 2013. - №2.
8. Мажажихов А.А., Костарнова Е.В. Тенденции развития концепции внутреннего контроля экономического субъекта / А.А. Мажажихов, Е.В. Костарнова // Вестник СПб УГПС МЧС России, 2013. -№ 4.
АНТРОПНЫЙ ПРИНЦИП В СОВРЕМЕННОЙ ФИЛОСОФСКОЙ
ЭПИСТЕМОЛОГИИ
Е.Н. Котова, доцент, канд.культорологии ВУНЦ ВВС «Военно-воздушная академия им. проф. Н.Е. Жуковского и Ю.А. Гагарина», г. Воронеж
Традиционная теория познания, сформировавшаяся на основе классического естествознания XVII-XVIII вв., предполагает разделение всего сущего по принципу субъектно-объектных отношений, т.е. на основе противопоставления мышления и бытия. Результатом данного теоретического подхода становятся те или иные высказывания о структуре сущего, внешнего для человека бытия, которые оформляются в виде системы категорий и законов. Наука изучала явления природного, объективного мира, и определение его характеристик и закономерностей не должно было зависеть от субъективных предпочтений ученого как стороннего наблюдателя. Только в таком случае понятийные описания реальности признавались достоверными и универсальными.
Классическая рациональность сформулировала достаточно жесткие критерии познавательного процесса, исключавшие личностные свойства исследователя, которые могли бы исказить восприятие и описание внешнего мира. Наука и философия, напрямую связанные с естествознанием, сознательно элиминировали субъективные характеристики человека из познавательного процесса и создаваемого им аппарата итоговых описаний, рассматривала его в качестве второстепенного фактора в изучении объективной реальности. Данные гносеологические установки определялись философской методологией, родоначальником которой в XVII веке стал Р.Декарт, считавший, что мышление эмпирического субъекта, замутненное предрассудками, эгоистическими интересами и предпочтениями, не соответствует
идеальному «чистому разуму» и в итоге приводит к искаженным результатам познания.
Самосознание классической науки утверждает необходимость «снятия» эффектов присутствия и активной деятельности субъекта, считая их препятствиями на пути к объективно истинному познанию. Идеалы и критерии классического естествознания строились на основе абстрагирующих процедур по отношению к мышлению реального человека, которые неизбежно его редуцировали, лишали человека изначальной целостности и формировали образ частичного гносеологического субъекта.
Идеи и принципы классической рациональности определили основания современной европейской культуры, и сегодня можно констатировать, что «введение традиционной теорией познания субъектно-объектного мира в философию и научное познание явилось в свое время высокопродуктивным приемом абстрагирования, рационалистического идеального представления познавательной деятельности и самого знания» [1].
В конце XIX - начале XX вв. европейская наука и философия переживают новый революционный переворот в связи появлением неклассического естествознания и соответствующего ему типа рациональности. Эти события были вызваны к жизни, прежде всего, появлением в физике теории относительности и квантовой теории, а в биологии - возникновением генетики. Специфическая сложность изучения явлений на микроуровне привела к качественным сдвигам в осмыслении принципов и инстументариев научного исследования, а также в понятийном описании и категоризации полученных результатов. Обнаружилось, что процесс изучения объекта, использование в нем тех или иных приборов, т.е. «канал» получения информации, влияет на содержание и структуру получаемых о нем сведений. Неклассическая рациональность признала относительную истинность итоговых научных описаний как следствие «размывания» классического принципа тождества мышления и бытия [3].
Однако сегодня в философии науки все более укрепляется понимание значимости непосредственно самого человека в познавательном процессе. Данный феномен отразился в признании важности антропного принципа в создаваемых ныне новых картинах мира и природы. Фактически приходится признать, что там, где человек присутствует, он всегда задает окружающему миру определенные собственные параметры, и не может быть элиминирован из гносеологической ситуации без последствий для видения и понимания сущности процесса познания. Пришло время, когда обращение не столько к абстрактному субъекту классической науки, сколько к целостному
человеку в его жизнедеятельности и гносеологических актах начинает признаваться главным условием современной гносеологии.
Во многих работах по современной эпистемологии утверждается, что к концу ХХ века в естественных, социальных и гуманитарных науках выявилась недостаточность средств классической и последующей неклассической методологии для моделирования и изучения сложных исследовательских реальностей. В отечественной философии науки в ответ на «вызов» эпистемологической ограниченности классического и неклассического подходов стала формироваться новая эпистемология, соответствующая «постнеклассической науке», понятие которой было предложено академиком В.С. Степиным в 1989 году [4].
Постнеклассическая рациональность принесла с собой надежду на смену исследовательской парадигмы, ее появление стимулирует поиски новых - социальных, экзистенциально-антропологических смыслов и ценностей науки и философии. Ее методологический инструментарий позволяет осуществлять синтез как полярных исследовательских установок, так и конкурирующих измерений реальности. Кризис старых парадигм сопровождается ростом методологического плюрализма и вариативности исследований, развиваются идеи подвижной оптики и семантики категорий. Началом данного направления послужили идеи и опыт работ Витгенштейна, которые позволили принять вариативность используемых языков, моделей, методов при интерпретации и понимании теоретико-познавательных проблем.
В постнеклассической парадигме «частичный» гносеологический субъект традиционной теории познания, согласно убедительным исследованиям Л.А. Микешиной, заменяется целостным в своем бытии человеком, который становится центром современного учения о познании, «сочетающим абстрактно-трансцендентальные и экзистенциально-антропологические компоненты». Теперь познающий субъект в своей полноте содержит «не только когнитивные, логико-гносеологические, но и экзистенциальные, культурно-исторические и социальные качества» [1].
Таким образом, классические «понятия» и «категории» в контексте современного постнеклассического исследования могут рассматриваться как «когнитивно-ценностные структуры» самого субъекта, которые позволяют ему познавать мир и классифицировать знания о нем, причем, по замечанию Л.А. Микешиной, «не обращаясь к предельной степени абстракциям и формализованным построениям, сохраняя тесную связь с миром, языком, культурой и познающим человеком» [1].
Более того, сам процесс категоризации не представляется возможным в разрыве «с той или иной системой ценностей, принятой на разных уровнях субъекта - в единстве духовного и телесного, «сознания вообще» (трансцендентального субъекта), в целостности чувственности,
мышления и деятельности, наконец, в экзистенции как бытийной характеристике субъекта» [1].
Немецкий философ Х. Хофмайстер, рассуждая о принципах развития современной философской антропологии, задается следующим вопросом: «Когда мы делаем наше собственное бытие предметом размышления, объектом исследования, не становится ли в таком случае наше бытие предметом размышления, ... как и те вещи, которые ... становятся объектами нашего научного постижения?». В традициях европейской философии самосознание человека достигается не отрешением от бытия присущих миру вещей и явлений, а, скорее, напротив, «истолкованием человека самого себя» посредством истолкования им внешней реальности, воспринятой через призму собственной человеческой организации (кантианство). Более того, сама эта связь - человека и окружающего мира, с его объективными вещами и явлениями «представляет собой его способ толкования своего собственного способа бытия», т.е. его эзистенции. Не случайно, замечает Х. Хофмайстер, что сегодня «в область человеческого самопознания постоянно вторгаются объективные категории» [5].
Следовательно, на современном этапе развития философской эпистемологии категории могут истолковываться не только как сугубо логические, рассудочные формы мышления, но и как исходные бытийные структуры человеческого опыта присутствия в мире. Постнеклассическое понимание категорий сближает их по смысловому содержанию с экзистенциальными представлениями и снимает вопрос о резком противопоставлении данных понятий и различных философских систем в целом. Поэтому, на наш взгляд, вполне правомерно, в соответствии с современной эпистемологией, определять «экзистенциалы» через «категории» или использовать данные понятия как синонимы. Именно такую тенденцию мы наблюдаем в современных работах по различным философским и гносеологическим проблемам. Постнеклассическая рациональность, при сохранении достижений системного анализа, нередко обращается к понятийной новации - использует сетевую метафору, которая позволяет справляться с «текучей современностью» (З. Бауман) сложного и живого мира. В методологическом аспекте важным системным свойством становится принцип агглютинации, которую следует понимать как повышенную готовность к установлению самых разнообразных связей и «слипанию» свойств и описаний изучаемых явлений. Например, становится приемлемым соединение в одном исследовательском тексте двух типов дискурса - научного и художественного.
К тому же на сегодняшний день философским мышлением пройден определенный временной и смысловой рубеж, и после появления постструктуралистских и постмодернистских концепций меняется оптика восприятия границ между классической философией и философией экзистенциальной как неклассической. Этот феномен, например, нашел
свое отражение даже в высказываниях такого сторонника «научной» философии, канонично связанной с естествознанием, и противника идей экзистенциализма, как К.Х. Момджян. Он признает: «Нельзя отрицать, что многие великие философы этого направления оставили нам сочинения, имеющие нечто общее с трактатами науки. Их отличает систематизированность суждений, использование категорий и универсальных приемов понятийного мышления, приоритет доказательного рассуждения над слепой верой или эмоциональным переживанием. Весь этот логический инструментарий отличает философию от искусства, практической морали и религии и сближает ее с наукой» [2].
Список использованной литературы
1. Микешина Л.А. Современная эпистемология. Научное знание в динамике культуры. Методология научного исследования: учебное пособие/ Л.А. Микешина. - М.: Прогресс - Традиция: МПСИ: Флинта, 2005. - С. 29, 121-123.
2. Момджян К.Х. Введение в социальную философию. - URL: http://www.flibusta.net/b/37930/read (Дата обращения 25.12.13)
3. Основы философии науки: Учебное пособие для аспирантов/В.П. Кохановский [и др.]. - Изд. 2-е. - Ростов-на-Дону: Феникс, 2005. - С. 397.
4. Постнеклассика: философия, наука, культура: Коллективная монография / Отв. Ред. Л.П. Киященко, В.С. Степин. СПб.: Издательский дом <^ръ», 2009. - 592 с.
5. Хофмайстер Х. Что значит мыслить философски / Пер. с нем.; Отв. ред А.Б. Руковишников, А.Б. Разеев. - СПб.: Изд-во СПб. Ун-та, 2006. - С.362-366.
ВЛИЯНИЕ СОВМЕСТНОГО ОБСУЖДЕНИЯ И РАСКРЫТИЯ ТРАВМАТИЧЕСКОГО СОБЫТИЯ НА ПОСТТРАВМАТИЧЕСКИЙ РОСТ РАБОТНИКОВ ЭКСТРЕМАЛЬНЫХ СЛУЖБ
А.Н. Крутолевич
Гомельский инженерный институт МЧС Республики Беларусь,
г.Гомель
В последнее время психологами особое внимание уделяется позитивным изменениям и повышению уровня функционирования личности вследствие воздействия кризисных ситуаций. Линли и Ёзеф (Linley, Joseph, 2004) в своей обзорной статье на тему «позитивные изменения вследствие травматических событий» указали на 39 научных
