CC BY
339
УДК 165.7 (091)
С. И. Платонова
Постнеклассическая эпистемология : основные особенности и перспективы развития
В статье анализируются классическая и неклассическая эпистемологии, рассматриваются особенности познания в современных социальных теориях. Автор доказывает, что неклассическая эпистемология не отображает эти особенности, и приходит к выводу о формировании постнеклассической эпистемологии. К числу ее важнейших характеристик автор относит междисциплинарность, контекстуализм, переход на проблемно ориентированные формы деятельности.
The article analyzes the classical and nonclassical epistemology, the features of knowledge in the modern social theories. The author proves that non-classical epistemology does not display these features, and comes to the conclusion about the formation of post non-classical epistemology. The author includes interdisciplinary, contextualism, the transition to the problem oriented forms of activity to its most important characteristics.
Ключевые слова: социальная эпистемология, постнеклассическая эпистемология, социальная теория, междисциплинарность, контекст.
Key words: social epistemology, post non-classical epistemology, social theory, interdisciplinary, the context.
Сложные познавательные процессы и трудности в освоении объектов разной природы приводят к появлению разнообразных эпистемологических концепций. Например, В. А. Лекторский выделяет программы эволюционной эпистемологии (К. Лоренц, И. П. Меркулов), натурализованной эпистемологии (У. Куайн), эпистемологии без познающего субъекта (К. Поппер), генетической эпистемологии (Ж. Пиаже), экспериментальной эпистемологии (Д. Дэннет) [5, с. 110-112].
В последние десятилетия в западной и отечественной философии формулируется программа социальной эпистемологии, которая предполагает взаимодействие философского анализа с изучением истории познания в социально-культурном контексте. Концептуальным ядром социальной эпистемологии является «тезис о социальной природе и социальной обусловленности познания, который у разных исследователей получает собственную интерпретацию и из которого делаются разные выводы» [8, с. 5]. Контуры этой эпистемологии намечаются в работах
Э. Голдмана, С. Фуллера, Д. Блура, И. Т. Касавина, Л. А. Марковой,
© Платонова С. И., 2012
Л. А. Микешиной и других авторов. Например, И. Т. Касавин предлагает понимать любой социальный факт не как «сущность», а как пересечение многообразных процессов: внешнего и внутреннего в языке, действия и интерпретации, контекста и дискурса. Он рассматривает социальный факт в той естественной для него социальной среде, в которой он возникает и живет - в среде социальной коммуникации. Коммуникация - это «не просто изолированная интеракция, но целостная коммуникативная ситуация и ее окружение, т. е. коммуникация, задающая социальный контекст и одновременно осуществляющаяся благодаря ему» [2, с. 45].
Теоретическое значение социальной эпистемологии определяется центральной ролью общества в процессе формирования знания, а также тем, что главная движущая сила современного общества - это информация, или знание. Отсюда вытекает практическая важность социальной эпистемологии: она связана с ее возможной ролью в перестройке социальных институтов, ориентированных на хранение, переработку и производство информации.
Однако более распространенной теоретической позицией (по крайней мере, в отечественной философской среде) является выделение классической и неклассической эпистемологии. Одним из ярких представителей данного подхода является В. А. Лекторский. Не будет ошибочным утверждать, что большинство философов, занимающихся вопросами теории и методологии познания, придерживается подобной теоретической позиции. Например, на «круглом столе», посвященном обсуждению новой философской энциклопедии, состоявшемся в редакции журнала «Вопросы философии», разделяется и конкретизируется именно теоретическая позиция В. А. Лекторского [6, с. 3-29].
В качестве основных характеристик классической теории познания выделяют критицизм, фундаментализм и нормативизм, субъектоцен-тризм, наукоцентризм. Остановимся кратко на этих характеристиках. Критицизм - это попытка выявления идеалов знания, с опорой на которые можно было бы вывести за пределы подлинного знания то, что к нему не относится. Фундаментализм и нормативизм связаны с обоснованием знания на предельно ясных, очевидных и достоверных истинах, чтобы в получаемом знании не было никаких сомнений. Субъек-тоцентризм - убеждение в том, что самым несомненным и неоспоримым базисом, на котором можно строить систему знания, является факт существования субъекта. И наконец, наукоцентризм характеризуется тем, что научное знание, как оно представлено в математическом естествознании Нового времени, является высшим типом знания.
Неклассическая эпистемология отличается от классической эпистемологии по всем основным параметрам. Основными особенностями неклассической эпистемологии являются посткритицизм,
антифундаментализм, отказ от субъектоцентризма и отказ от наукоцен-тризма. Раскроем кратко содержание данных характеристик. Посткрити-
цизм - это признание того факта, что познание является процессом, вписанным в определенную традицию. Поэтому «в коллективно выработанном знании может иметься такое содержание, которое не осознается в данный момент участниками коллективного познавательного процесса» [5, с. 110]. Антифундаментализм связан с изменчивостью познавательных норм, невозможностью формулировать жесткие и неизменные нормативные предписания развивающемуся познанию. Более того, для каждой области исследования существуют специфические нормы, которые не могут быть применены при оценке результатов познавательной деятельности в других предметных областях без искажения особенностей познания в них. Отказ от субъектоцентризма означает принятие познающего субъекта в качестве изначально включенного в реальный мир и систему отношений с другими людьми. Существует не субъект познания в классическом понимании, а субъективность, понимаемая как всеобщий продукт межсубъективной коммуникативной деятельности в рамках культурно-исторической общности. И наконец, отказ от науко-центризма связан с пониманием того факта, что наука является важнейшим, но не единственным способом познания реальности. Более того, сама наука не может существовать без обыденного знания и должна взаимодействовать с ним.
Взаимодействие классической и неклассической эпистемологии понимается по-разному. Например, Л. А. Маркова полагает, что «новая логика разрабатывается не как отрицание и <...> разрушение оснований классики, а как формирование начал нового типа мышления, начал, которые не выводятся из прошлой логики и не строятся на ее обломках, а возникают как бы рядом с ней, на “пустом” месте» [8, с. 194]. Действительно, можно согласиться с тем, что классическая наука (ее законы, принципы), сформированная в Новое время, работает и в настоящее время, поэтому нет смысла отказываться от достижений новоевропейской науки.
Однако выделение классической и неклассической эпистемологий вызывает ряд вопросов. Первый из них связан со временем появления неклассической эпистемологии, которую В. А. Лекторский датирует последними десятилетиями XX в. [5, с. 109]. Становление неклассической эпистемологии более уместно связывать с возникновением неклассической науки, формирование которой происходит в конце XIX - начале XX в. Именно тогда были по-новому осмыслены базовые гносеологические проблемы субъект-объектных отношений, объективности, истинности знания, правомерности множественности теоретических подходов и концепций, особенности методов познания. По нашему мнению, неклассическая теория познания связана с появлением неклассической науки, с процессами становления неклассического естествознания. Поэтому время формирования неклассической эпистемологии более уместно связывать с первой половиной XX столетия.
В последней трети XX в. наука вступила в новую историческую фазу развития - постнеклассическую. Фундаментальное исследование этих фаз развития науки (классической, неклассической, постнеклассической) принадлежит В. С. Степину, рассматривающему эти этапы на примере естествознания. В. С. Степин отмечает, что «при описании познавательных ситуаций постнеклассической науки требуется значительно расширить набор признаков, существенно характеризующих познающий субъект. Он должен не только ориентироваться на неклассические идеалы и нормативы объяснения и описания, обоснования и доказательности знания, но и осуществлять рефлексию над ценностными основаниями научной деятельности, выраженными в научном этосе» [9, с. 15]. И далее философ подчеркивает, что «такого рода рефлексия предполагает соотнесение принципов научного этоса с социальными ценностями, представленными гуманистическими идеалами, и затем введение дополнительных этических обязательств при исследовании и технологическом освоении сложных человекоразмерных систем» [9, с. 15]. В стратегиях деятельности со сложными, человекоразмерными системами возникает новый тип интеграции истины и нравственности.
Ряд ученых связывает возникновение постнеклассической науки с распространением «дискурса синергетики». Речь идет не только о естественно-научных дисциплинах. Понятийный словарь синергетики все активнее начинает применяться в социальных и гуманитарных науках.
Признание факта существования постнеклассической науки приводит ко второму, более важному вопросу, связанному с тем, что неклассическая эпистемология не улавливает и не фиксирует те изменения, которые происходят в современном научном познании. Поэтому, по нашему мнению, можно говорить о контурах новой, постнеклассической эпистемологии, соответствующей постнеклассической науке. Постараемся более подробно обосновать данное положение, анализируя особенности современных социальных теорий. В этих теориях можно отметить новые тенденции в их построении, обосновании, а также в их взаимодействии с контекстами практики и повседневности. На взаимосвязь общефилософской эпистемологии и «региональных эпистемологий» (оснований получения знаний в конкретных науках) указывает В. И. Дудина [1, с. 43]. Логика исследования, предлагаемая В. И. Дудиной, идет от общего к частному: от изучения трансформаций в общефилософской эпистемологии - к рассмотрению модификации эпистемологической стратегии в социологии. В нашей работе предлагается иная исследовательская стратегия: от частного - к общему, т. е. от изучения эпистемологических особенностей в социальном познании - к характеристике общефилософской эпистемологии.
Выделение постнеклассической эпистемологии обусловлено логикой развития когнитивных практик в социальном познании. Новая ста-
новящаяся эпистемология опирается на системную интеграцию макро-микроуровневого анализа, позволяющего интерпретировать как институциональную рефлексию, так и внутреннюю саморефлексию социальных акторов. Постнеклассическая эпистемология стремится к синтезу разных оппозиций: макропрактик и микропрактик, холизма и индивидуализма, социоцентристского и антропоцентристского, гомогенного и гетерогенного. Например, Ю. Хабермас в своей «Теории коммуникативного действия» делает шаг на пути к сближению классических теорий (марксизм, функционализм) и неклассических (феноменологическая теория и герменевтика).
На протяжении XIX в. ведущие позиции занимала классическая социальная парадигма. Представителями классической социальной парадигмы являются О. Конт, Г. Спенсер, К. Маркс, Э. Дюркгейм, Т. Парсонс. Ее важнейшей функцией было производство достоверных знаний об обществе. Социальная наука, построенная в классической парадигме, ярко выражает особенности классической эпистемологии. Среди этих особенностей можно выделить следующие:
• стремление социальных теоретиков сциентизировать социальную науку по образцу естественных наук, элиминируя специфику социального познания;
• утверждение, что основой социального исследования являются социальные факты, при этом социальный ученый играет второстепенную роль по сравнению с существующими социальными фактами;
• противопоставление субъекта и объекта социального исследования; социальный мир как объект познания противопоставляется человеку как субъекту познания;
• формулирование позиции абсолютного наблюдателя, который понимается как мыслящий разум, сознательно познающий внешний мир;
• использование позитивистской методологии, которая включает методы обобщения, сравнения, анализа;
• стремление к предельной строгости и однозначности понятий, осознание категориального аппарата как достаточно полного;
• крайний «объективизм» социальной науки, отвергающий структурирующую роль текста и языка в социальном познании, позволяющий придавать социальному знанию статус абсолютной истины;
• представление о теоретическом плюрализме как эпистемологическом недостатке социальной науки, стремление в рамках монистического подхода к созданию универсальной социальной теории.
С конца XIX в. лидерство перешло к неклассической социальной парадигме. Это лидерство сохранялось до 60-х-70-х годов прошлого столетия. К числу неклассических социальных теорий можно отнести феноменологическую теорию, этнометодологию, символический инте-ракционизм. Теории, построенные в неклассической социальной пара-
дигме, демонстрируют тенденции неклассической научности, особенности неклассической эпистемологии. Повседневность и жизненный мир становятся важнейшими понятиями. Социальная наука связывается с повседневной жизнью и деятельностью акторов. К числу важнейших особенностей неклассической эпистемологии в социальном познании можно отнести следующие:
• идеографическая познавательная методология изучения социальной реальности;
• принцип методологического индивидуализма, согласно которому общество - это сумма взаимодействующих индивидов;
• сужение масштаба видения социальной реальности, ее понимания и эмпирического освоения до уровня истории повседневности.
Постнеклассическая социальная парадигма формируется в условиях когнитивной ситуации, сложившейся в социальной науке на рубеже XX-XXI вв. Таким образом, к середине XX в. сформировались две основные социальные парадигмы: сторонники классической парадигмы представляют общество как социальную реальность, а представители неклассической парадигмы понимают общество как совокупность индивидов. Сторонники первой парадигмы постулируют возможность получения как можно более полной, достоверной и объективной информации об обществе и социальных процессах. Сторонники второй парадигмы развитие социального знания связывают с утверждением в нем «понимающей» методологии.
В течение XX в. в социальном познании появляется множество когнитивных практик: теория коммуникативного действия, теория структурации, теория общества риска, теория играизации, социология жизни, феминистские теории. Появляются также постмодернистские теории, которые объявляют стремление к истине свойством мифологического сознания и предлагают эпистемологическую практику интертекстуальности и деконструктивизма. В настоящее время в социальной науке сложилась особая когнитивная ситуация, которая характеризуется мультипарадиг-мальностью социального познания и переходом от монистической интерпретации социальной реальности к плюралистической интерпретации.
Как уже было отмечено выше, современные социальные теории активно используют понятийный словарь синергетики. «Самоорганизация», «энтропия», «диссипация», «диссипативные системы», «иерархизация» и «деиерархизация», «бифуркация», «аттрактор», «тезаурус», «детектор», «селектор» - вот некоторые понятия, которые перекочевывают из молодой синергетики в социологию» [7, с. 64]. Кроме того, широко вводятся в оборот такие понятия, как контекст, интерсубъективность, конструктивизм, смысл, диалог, дискурс и др. Общество рассматривается сегодня как исторически развивающаяся, далекая от
равновесного состояния диссипативная система. Эта система порождает на основе самоорганизации бесконечное разнообразие форм социальной жизни с наличием в каждый момент времени альтернативных вариантов их развития. «Социальный мир под воздействием комбинации эндогенных и экзогенных факторов изменяется нелинейно без гарантий устойчивого прогрессивного развития. Нелинейность заложена в повседневную практику, в деятельность различного уровня и генезиса субъектов социального действия и взаимодействия по модели “вызов -ответ”» [10, с. 10].
В социальных науках активно осваивается проблематика использования естественно-научных принципов, категорий, подходов к анализу социальных процессов. Речь идет, прежде всего, о системном, кибернетическом, эволюционном, синергетическом подходах. В этих рамках успешно работают такие социальные теоретики, как С. Г. Кирдина, М. С. Ельчанинов, В. В. Василькова, Л. Д. Бевзенко. В работах, посвященных анализу проблем трансформации общества (например, у Т. И. Заславской), используются синергетические идеи, синергетические образы и понятия, например, точки неопределенности и точки бифуркации. С. Г. Кирдина предлагает теорию институциональных матриц, которую считает интегральной теорией, использующей естественно-научные идеи (в терминах самоорганизации, эволюции) к анализу социальных процессов [3, с. 18-29]. «Междисциплинарное взаимодействие физики, биологии, кибернетики, психологии и философии формирует ряд методологических подходов и программ на стыке формирующихся дисциплин, что дает эпистемологии и философии науки новые импульсы, открывает новые перспективы», - считает И. Т. Касавин [8, с. 258]. Таким образом, мы наблюдаем усиление междисциплинарных связей между разными науками.
Другим примером развития междисциплинарных связей является использование понятия «социальный капитал». Это понятие связывает экономическую и социальную науки. Действительно, социальный капитал относится к числу ненаблюдаемых явлений. «Если физический капитал полностью осязаем, будучи воплощенным в очевидных материальных формах, то <...> социальный капитал существует только во взаимоотношениях индивидов» [4, с. 190]. Социальный капитал включает надежность социальной среды, связанную с выполнением обязательств, это общее благо. Любой капитал, и социальный в том числе, может конвертироваться в материальный, символический, интеллектуальный и др. Поэтому через «универсализированное понятие капитала и многообразие его форм возможно осуществить междисциплинарный синтез» [4, с. 193]. По мнению В. А. Колпакова, социологи первыми обнаружили объективную связь социальной и экономической сфер общества, а значит, разрушили брешь между социальными и экономическими проблемами.
Таким образом, одной из особенностей становящейся постнекласси-ческой эпистемологии можно считать междисциплинарность исследований, заимствование категориально-понятийного аппарата других наук, прежде всего, синергетики.
Другой особенностью становящейся постнеклассической эпистемологии является, по нашему мнению, переход от описательнообъяснительных форм научной деятельности к проблемноориентированным. Если раньше социальные теории создавались из потребностей практики, из «внешнего» запроса со стороны общества, то сегодняшний этап в развитии социальных теорий состоит в том, что теоретический анализ осуществляется не только под влиянием внешних целей, но и с интенцией на преобразование самого общества, чтобы предложить ему новые цели. Как показало функционирование реального общества, для достижения поставленных целей социальная практика использует произвольную комбинацию средств, «которая с трудом поддается теоретическому осмыслению. По этой причине ни одна социальная теория практики не оказалась состоятельной» [10, с. 10]. Таким образом, если раньше при создании социальных теорий доминировал контекст практики, то в настоящее время социальные теории пытаются опередить практику и предлагают решения, ведущие к изменению общества. Вот только некоторые из них: ослабление потребительских мотивов капиталистического общества, освобождение человека от господства массовой культуры, преодоление отчуждения, нерациональности общества в целом при высокой рациональности его частей, уменьшение мирового неравенства, усугубляемого глобализацией [4, с. 173]. Взаимодействие контекстов практики и науки существенно меняются.
Особое значение в рамках постнеклассической эпистемологии приобретает понятие «контекст». Такой всеобщий интерес к понятию «контекст» связан с радикальным изменением роли субъекта в философском осмыслении процесса познания. Действительно, в новоевропейской науке субъект понимался как некий интеллектуальный сгусток энергии, находящийся за пределами социального контекста. Этот субъект лишен психологических, социальных, моральных особенностей. Это некий метафизический субъект. В неклассической эпистемологии понятие «контекст» используется мало и, по сути, является «маргинальным». Особенности культуры определенной исторической эпохи, географическое своеобразие региона, в котором производится научное знание, не учитываются. Основное требование, предъявляемое к субъекту познания, заключается том, что субъект познания должен соотносить объясняемые характеристики объекта с особенностями средств и операций деятельности.
Совершенно иная ситуация наблюдается в современной науке. В по-стнеклассической эпистемологии в познавательный процесс, его структуру в качестве важнейшего элемента включается не только субъект
познавательной деятельности, но и весь контекст его деятельности. Что понимается под контекстом, который все более и более вторгается в науку и влияет как на процесс научного познания, так и на конечный результат? - Созданное знание? В. А. Колпаков, например, выделяет несколько контекстов: контекст философии науки, социокультурный контекст, контексты практики и повседневности [4, с. 4]. В своей работе «Социально-эпистемологические проблемы современного экономического знания» он убедительно показывает влияние выделенных контекстов на развитие экономического научного знания. Л. А. Маркова говорит о контексте деятельности ученого, который принимает различные формы в зависимости от рода исследования. Это может быть культура определенной исторической эпохи, своеобразие и самобытность отдельного географического региона или небольшое по масштабу, но воплощающее в себе особенности своего времени событие [8, с. 195]. Таким образом, контекстуализм выступает определенной методологической программой.
Можно согласиться с В. И. Дудиной в том, что «современная эпистемология утратила явно выраженный нормативный характер, превратившись из логики и рациональной реконструкции науки в вид эмпирического исследования существующей научной практики <...> Основная цель состоит в том, чтобы наметить контуры новой эпистемологии для социальных наук, которая бы включала социальную обусловленность знания как необходимую предпосылку» [1, с. 42]. Как видно, теоретический статус эпистемологии все больше отдаляется от естественно-научного идеала теории. Мы наблюдаем перенос схем и понятий из социологии, истории в теорию познания, т. е. идеи и образы заимствуются в конкретных науках и лишь затем подвергаются философскому обоснованию. В эпистемологический оборот вовлекаются результаты и методы социально-гуманитарных наук.
Согласно нашей позиции появление постнеклассической науки и постнеклассических социальных теорий свидетельствует о становлении постнеклассической эпистемологии. Основными особенностями становящейся постнеклассической теории познания, на наш взгляд, являются:
• междисциплинарность исследований, заимствование категориально-понятийного аппарата других наук, прежде всего, синергетики;
• усиление интереса к таким категориям, как «контекст», «дискурс», «интерсубъективность», «диалог», «конструктивизм» и др.;
• контекстуализм как методологическая программа;
• изменение контекста практики и науки в пользу доминирования науки. Социальная роль науки заключается в производстве социальных инноваций и социальных изобретений;
• субъектность знания, понимаемая как общезначимость знания, достигаемая в результате научного консенсуса членов того или иного профессионального научного сообщества;
• рефлексивность знания, которая направлена на выявление различий между знанием и сознанием, образом и объектом;
• обоснованная гипотеза как основная ценность и цель научного познания;
• гуманизм научного знания.
Список литературы
1. Дудина В.И. Социологическое знание в контексте эпистемологической легитимации: от автономии фактов к дисциплинарной автономии // Журн. социологии и социальной антропологии. - 2003. - Т. 6. - № 3.
2. Касавин И.Т. Проблема текста: между эпистемологией и лингвистикой // Эпистемология и философия науки. - 2006. - Т. VIII. - № 2.
3. Кирдина С.Г. Современные социологические теории: актуальное противостояние? // Социологические исслед. - 2008. - № 8.
4. Колпаков В.А. Социально-эпистемологические проблемы современного экономического знания. - М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2008.
5. Лекторский В.А. Эпистемология классическая и неклассическая. -М.: Эдиториал УРСС, 2009.
6. Обсуждение новой философской энциклопедии // Вопр философии. -2003. - № 1.
7. Плахов В.Д. Социология как дискурс/дискурсы // Социологические исслед. - 2011. - № 6.
8. Социальная эпистемология: идеи, методы, программы / под ред. И. Т. Касавина. - М.: «Канон+» РООИ «Реабилитация», 2010.
9. Степин В.С. Саморазвивающиеся системы постнеклассическая рациональность // Вопр. философии. - 2003. - № 8.
10. Тихонов А.В. Отечественная социология: проблемы выхода из состояния преднауки и перспективы развития // Социологические исслед. - 2011. - № 6.
