CC BY-NC
54Анималистические фразеологизмы русского, бурятского и китайского языков в контексте культуры
Дашиева Соелма Цырен-Дашиевна
кандидат филологических наук
преподаватель, кафедра филологии стран Дальнего Востока, Бурятский государственный университет
670000, Россия, республика Бурятия, г. Улан-Удэ, ул. Смолина, 24 а
И soelma_d@mail.ru
Статья из рубрики "Архаизм"
Аннотация.
Предметом исследования является лингвокультурологическая интерпретация фразеологизмов с зоокомпонентом трех генетически неродственных языков, народов и культур, теснейшая связь которых обусловлена территориальным и историческим фактом. Фразеологизмы с зоокомпонентом, являясь объектом исследования, рассматриваются в широком смысле, что позволяет включать в качестве примеров пословицы, поговорки и крылатые выражения. Анималистические фразеологизмы составляют огромный пласт, отражающий многовековую связь человека с животным миром, которая сформировала образную систему, основанную на метафоризации, где человек является стержнем, ядром этой системы. В основу исследования легли лексикографический, описательный, сопоставительный методы, а также методы когнитивного и лингвокультурологического анализа.Методологической основой является семиотическая презентация взаимодействия языка и культуры, сформулированная В. Н. Телия, рассматриваемого с учетом когнитивного содержания ментальных процедур, результатом которых и являются культурно оязыковленные ментальные структуры. Новизна исследования заключается в том, что впервые рассматриваются анималистические фразеологизмы русского, бурятского и китайского языков с целью выявления уникальных и универсальных кодов культуры. Сопоставительное исследование фразеологизмов бурятского, русского и китайского языков представляется особенно важным в условиях многонациональной республики Бурятия, где наблюдается активное смешение вышеуказанных народов, языков и культур. В ходе исследования обнаружено, что несмотря на универсальность анималистической символики, существуют значительные расхождения в трактовке фрагментов языковой картины мира, которые объясняются особенностью мировосприятия, национального менталитета, а также субъективной интерпретацией картины мира.
Ключевые слова: анималистические фразеологизмы, паремии, русский язык, бурятский язык, китайский язык, лингвокультурологический аспект, национально-культурная специфика, языковая картина мира, универсальность, уникальность
DOI:
10.7256/2454-0749.2018.1.25342 Дата направления в редакцию:
10.7256/2454-0749.2018.1.25342 02-02-2018
Дата рецензирования:
03-02-2018
Современные лингвистические исследования свидетельствуют о многогранной связи между человеком, языком и культурой. Особенно ярко эта антропоцентрическая триада представлена во фразеологическом фонде языка, который является хранилищем народной мудрости, где, по мнению В. А. Масловой, отражен в своей семантике длительный процесс развития культуры народа, зафиксированы и передаются от
поколения к поколению культурные установки и стереотипы, эталоны и архетипы [7, с 81].
Уникальность картины мира отдельно взятого этноса транслируется через призму многих факторов, в число которых входят исторические традиции, образ жизни, духовные ценности и идеалы. Особенно важную роль играет природа, среда обитания, окружающий мир, неотъемлемой частью которого являются животные и животный мир -реальный и мифический, тесно и многообразно связанный с различными сторонами человеческой жизни.
Животные всегда играли важную роль в жизни человека, о чем свидетельствуют многочисленные фразеологизмы и паремии, образованные путем метафоризации поведения, привычек и качеств животного, но «зооморфизмы разных языков, ориентированные на одно и то же реально существующее животное, могут представлять его ... эталоном разных качеств и свойств. Содержание зооморфизмов в каждом данном языке может отличаться от содержания аналогичных зооморфизмов в любом другом
языке» [5, с 40]. Зооморфимы не раз подвергались всестороннему анализу российских и зарубежных ученых - Е. А. Гутман, Ф. А. Литвин, М. И. Черемисина, В. М. Мокиенко, О. А. Рыжкина, А. В. Кунин, Н. П. Дондокова, Ц. Ц. Огдонова, Чулуунхишиг Кукээ, Чжас Чжицян, Хао Хуэйминь и др. Однако анималистические фразеологизмы русского, бурятского и китайского языков не становились объектом изучения в лингвокультурологическом аспекте.
Сопоставительное исследование анималистических фразеологизмов русского, бурятского и китайского языков, предпринятое в рамках данной статьи, ставит своей целью выявление универсальных и уникальных национально-культурных особенностей русской, бурятской и китайской языковых картин мира. Надо отметить, что принадлежность бурят к монголоязычным народам дает нам основание рассматривать и монгольские фразеологизмы.
Актуальность сопоставительного исследования фразеологических единиц русского, бурятского и китайского языков обусловлена активным смешением, тесным взаимовлиянием вышеуказанных народов, языков и культур на территории многонациональной Республики Бурятия, где «.межкультурная коммуникация происходит ежеминутно и человечество понимает, что выживание, продолжение и развитие цивилизации во многом зависит именно от эффективной межкультурной коммуникации. Как никогда встала проблема воспитания терпимости к чужим культурам, пробуждения интереса и уважения к ним, преодоления в себе чувства раздражения от избыточности, недостаточности или просто непохожести других культур» с- 9].
Безусловно, толерантное межкультурное общение зависит от достаточной осведомленности о культурных и национальных особенностях коммуникантов. Несмотря на универсальную способность зоонимов к метафоризации, каждая культура трактует их по-разному по причине «сформированной стереотипами лингвокультурного сознания
совокупности знаков и механизмов» с 61-621. Например, лошадь характеризуется преимущественно положительно во всех рассматриваемых языках, так, в русской картине мира лошадь является символом трудолюбия, выносливости и работоспособности: рабочая (ломовая) лошадь; работать как лошадь; кормна лошадь, так и добра, богат мужик, так и умен . О сильном человеке говорят лошадиная сила ; о победителе - быть на коне . Представление о физическом и поведенческом идеале русской женщины отражено в строках из поэмы Н. Некрасова «Русские женщины», ставшие уже поговоркой: «Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет» . Женщинам, вынужденным выполнять тяжелую физическую работу, часто приписывают твердость характера, решительность, выносливость, которые являются типично маскулинными характеристиками: я и баба, я и бык, я и лошадь, и мужик . Данные фразеологизмы объективируют концептуальные признаки решительности, энергичности, смелости и храбрости.
Встречаются фразеологизмы и с отрицательной коннотацией, например, глуп как сивый мерин; врет как сивый мерин; бред сивой кобылы.
Для бурят и монголов лошадь символизирует не только трудолюбие, но и удачу, успех и везение. Конь - символ мужественности, гордости: монг.: морь нохой шиг зутгэх (букв. «усердствовать как лошадь и собака»); морины нуруун дээрээс буух завгуй (букв. «нет времени слезть с коня»); об удачливом человеке говорят морь сайтай (букв. «с хорошей лошадью»), о неудачливом человеке морь муутай (букв. «с плохой лошадью»); бур.: хулэг туруугаараа илгардаг, хун эрдэмээрээ илгардаг (букв. «скакуна прославляют копыта, человека возвышают знания»).
Универсальное отрицательное отношение к мужскому одиночеству представлено в следующих пословицах: мужчина без жены, что конь без всадника; монг.: эмээгийн эр едрийн гулгачин, эхнэргуй хун шонийн гуйлгачин (букв. «мужчина без седла днем -попрошайка, а без жены ночью попрошайка»).
В китайской картине мира фразеологизмы с компонентом лошадь отражают военную тематику: ЛЗМЦЙ (букв. «солдаты сильные, кони крепкие») - мощная сильная армия; Ш «напряженные военные действия»; (букв. «призывать воинов и закупать
лошадей») - заниматься военными приготовлениями. Приведенные примеры свидетельствуют о важной роли лошади, без которой не мыслимы военные действия. Еще несколько фразеологизмов, положительно коннотированные и имеющие эквиваленты в русском языке: ЦШЯШ, ЛШШЧт (букв. «лошадь выбирают по зубам, а человека по поступкам») - красна птица пером, а человек умом; не ищи красоты, а ищи доброты; не хвали жену телом, а хвали делом. ^ШЯШ (букв. «старая лошадь знает дорогу») -опытный человек, который знает как себя вести в затруднительной ситуации и найти из нее выход - старый конь борозды не испортит .
Образ высокорослого, сильного, могучего человека часто ассоциируется с такими животными как лошадь и бык; ХЖЦХ (букв. «высокий человек, большая лошадь»); ЦХ (букв. «высокий бык и большая лошадь»). Путем переноса свойств животных подчеркиваются физические данные мужчин. Например, бур.: ухэр хара баатар (букв. «могучий (как бык), черный (крепкий) батор»); адуунhаа х у лэг тодорхо, ху буу дhээ баатар тодорхо (букв. «скакун выделяется из табуна, богатырь выделяется среди
парней»); булындли хузуутэй, бухындли бойногтой (букв. «плечи как два бугра, шея как у быка»); арслан бар (букв. «лев с тигром») - величественность, сила; Ьайн эрэ юЬэн толгойтой, Ьайн буха юЬэн зохорготой (букв. «настоящий мужчина должен иметь девять голов, а хороший бык мычать как девять быков»); эрэ хун эрдэмээ нюуха, эреэн гурввЬэн ¡паараа нюуха (букв. «мужчина скрывает свои знания, тигр прячет свои когти»); русск.: здоров как вол; здоров как бык; кит.:^ЩШШ (букв. «спина тигра, поясница медведя») - богатырь, дюжий молодец.
Как видно из примеров, такие положительные качества как сила, смелость, ум, трудолюбие реализованы через образы животных - лошадь, тигр, лев, бык .
Зооморфные коды присутствуют не только в репрезентации положительных сторон, но и отрицательных. Негативно коннотированными животными являются свинья, лиса . Неоднозначно репрезентированы заяц и собака . Так, заяц и мышь являются универсальными показателями трусости: русск.: заячья душа, труслив как заяц; дрожать как заяц; монг.: туулай з урх гаргах (букв. «показать заячье сердце») в значении трусливый; кит.: Ш'МПт (букв. «труслив как мышь»). Но, китайская картина мира интерпретирует зайца несколько иначе: МШ (букв. «выбраться моментально как заяц»);
ШМ, МШШ (букв. «двигаться как заяц, подняться как сокол»); (букв. «у
хитрого зайца три пещеры»). Данные фразеологизмы имеют значение ловкости, продуманности, стремительности.
Независимо от национальной и культурной принадлежности, свинья вербализована только отрицательно, являясь признаком нечистоплотности, невежества, глупости: русск.: грязный как свинья; метать бисер перед свиньями; мужик глуп как свинья, а хитер как черт; кит.: Ш.Ш&Щ (букв. «грязный как свинья и собака»); (букв.
«крупный кабан, длинный удав») в значении ненасытная утроба, жадный хищник; о коварном человеке - ШЩЩЩ (букв. «подлый как свинья, опасный как собака»). Не стала исключнием и бурятская лингвокультура: бур.: гахай тэнэг (букв. «глупый как свинья») в значении круглый дурак, совершенный идиот; гахай нюдэтэй (букв. «с узкими глазами как у свиньи»); гахайшалан хэбтэхэ (букв. «валяться как свинья»).
Интересно отметить совпадение китайских и русских образов в описании хитрого человека, в частности сравнение с хитрой лисой . В китайском фразеологизме Ш^ДЙЙ (букв. «лиса пользуется могуществом тигра») или «лис тем и грозен, что царь зверей с ним» повествуется о хитрой лисе, которая обманула тигра и воспользовалась его же могуществом. В основе выделения лингвокультуремы со значением хитрости лежит образ животного, за которым в народе закреплено представление о его хитрых повадках, как например, в русском и китайском языках, хитрая лиса. Это объясняется тем, что человек с древности верил в то, что между людьми и животными существует родство, и животное было для людей «мерилом многих человеческих качеств - как физических, так и
нравственных» [8, с- 92].
Но, несмотря на универсальность анималистических кодов культуры, метафоры через которые они реализуются национально определены. Здесь подтверждается мнение видного ученого В. Н. Телия о том, что «фразеологизмы возникают на основе образного представления о действительности, отображающего по преимуществу обиходно-эмпирический, исторический и духовный опыт языкового коллектива, связанный с его культурными традициями» [10, с- 2141. Это подтверждается в вербализации образа собаки: оготны н ухэр багтах (букв. «пролезть сквозь мышиную норку»); нохой х ун (букв. «человек-собака»); нохос, нохосууд «негодяй, презренный человек»; хара нохой (букв. «черная собака») «паршивая собака». По-видимому, столь негативная оценка собаки у
монгольских народов объясняется тем, что монголы никогда не держали собак дома и им не знакомы чувства любви и привязанности к ней, как у русских. В русской и китайской культуре собака - это, прежде всего верность, преданность: собачья верность (преданность); при верном псе сторож спит; (букв. «собачья верность»). Немало
фразеологизмов и с негативной коннотацией: злой как собака, собачья душа, собака на сене; ^ЩШХ (букв. «смотреть на людей собачьими глазами») - определять свое отношение к людям в зависимости от их могущества и богатства; (букв. «волчье
сердце, собачьи легкие») - черная неблагодарность. Нередко в китайской культуре собака предстает как мифическое животное, являясь одновременно символом преданности и объектом презрения.
Присутствие мифических животных очень характерно для китайской культуры и они нашли свое отражение в картине мира. Излюбленным персонажем, который занимает ни с чем не сравнимое высокое место является дракон . Китайцы считают себя потомками дракона, это чрезвычайно важный символ императорской власти, благородного происхождения, могущества, мудрости и богатства. Помимо этого, дракон олицетворяет все лучшие качества, которые могут быть в человеке: храбрость, мужество, силу, смекалку. О талантливом, выдающемся человеке говорят, что он подобен дракону: ЁЙЖ Ш (букв. «облака поднялись, дракон взмыл ввысь») - выдающийся человек; Ш.ЖКШ (букв. «пустить дракона в море») - дать возможность раскрыть свои дарования. Высокий соцальный статус мужчины в китайском обществе играл немаловажную роль: Й ЖЙШ (букв. «белый дракон в белой чешуе») - про власть имущих, государственных деятелей.
Еще одним значимым персонажем является цилинь - это единорог, если искать аналогию в западной культуре. Это мифическое животное считалось предвестником счастья. Увидеть цилиня было большой редкостью, он появлялся один раз в несколько сотен лет, и по преданию это возвещало о скором рождении мудреца. Что и случилось, когда цилинь, явившись в мир людей, предсказал рождение Конфуция. Существовавший в народе культ цилиня был связан именно с надеждами на рождение детей, мальчиков, которые в будущем непременно должны были стать мудрыми и добродетельными людьми [4, с. 319]: (букв. «перья феникса, рог цилиня») - редкостный талант; уникум;
(букв. «лесной каменный цилинь») - лестный отзыв или похвала.
Нельзя обойти вниманием феникса - символ гуманности и милосердия, часто упоминающийся вместе с драконом: ЖЩ)АШ (букв. «детеныш дракона, птенец феникса») - молодое дарование; (букв. «прыжок дракона, крик феникса») - выдающиеся
способности, яркий талант.
Как выяснилось, тигр , наряду с драконом, является наиболее частотным зоонимом в устойчивых выражениях китайского языка. Для китайцев тигр - царь зверей, его называют «почтенный тигр». В представлении китайцев тигр настолько силен, что ему отводится место рядом с драконом: ЖФЙ-^ (букв. «борьба дракона и тигра») -ожесточенная схватка двух равных противников; ЖтЙФ (букв. «идти словно дракон,
шагать словно тигр») - о солидной, степенной походке [12, с 17].
Зоокомпонент тигр встречается в поэтичных китайских выражениях, характеризующих мужскую красоту: ШШ.Й.Ш (букв. «зоб ласточки, шея тигра») - величественный внешний вид, а ласточка символизирует прекрасный голос - ^п^^ (букв. «звук ласточки и иволги»).
Не менее поэтично образы птиц представлены в русской и бурятской фразеологии: очи сокольи; идет, как лебедушка плывет; плывет словно пава; грудь лебедина, походка
павлина; бур.: хун шубуун. В бурятской культуре хун сагаан или хун шубуун -прекрасная птица-лебедь, которая являетсяпрародительницей одиннадцати хоринских родов. Хун шубуун имеет небесное происхождение, подтверждая тем самым прямой отголосок мифологии.
Проведенный сопоставительный анализ фразеологизмов русского, бурятского и китайского языков показал, что анималистическая лексика является ярчайшим транслятором этнолингвокультурной информации, обладает огромным страноведческим потенциалом, высокой культурной ценностью на межъязыковом и межкультурном уровнях. Одной из главных особенностей анималистической фразеологии является антропоцентричность, когда человек становится объектом переноса повадок, привычек и некоторых свойств животного.
Оценочная коннотация в целом совпадает в рассматриваемых лингвокультурах. Универсальным символом нечистоплотности, тупости, невежества является свинья , зооним лошадь демонстрирует выносливость, трудолюбие, удачу. Значительное количество положительно коннотированных фразеологизмов с компонентом лошадь в бурятском языке объясняется принадлежностью бурят к кочевым народам, где особое место в жизни степняка-кочевника занимает лошадь - гордость, постоянный спутник и друг. Эта национальная особенность ярко и напрямую отразилась в языковой культуре мо нг о ло в и б уря т.
Уникальность представляют собой мифические животные и птицы в бурятской и китайской лингвокультурах - хун шубуун, дракон, феникс, цилинь . К числу мифических тотемных животных относится и тигр, который является царем зверей и хозяином леса в восточной культуре. Фразеологизмы, содержащие данные мифонимы вербализуют интеллектуальные способности, характер, нравственный и эмоциональный мир человека.
Русские фразеологизмы с зоокомпонентом акцентируют внимание на внешних и физических качествах, например, лошадиная сила, здоров как бык; очи сокольи. Ядром зооморфного кода чаще всего выступают домашние животные - лошадь, собака, бык, свинья . Здесь отчетливо демонстрируется оседлый сельский уклад жизни, характерный для русского быта.
Представленные выводы свидетельствуют об универсальной и этнокультурной специфике фразеологизмов. Схожесть столь разных языков и культур обусловливается общечеловеческими морально-этическими нормами, нравственными установками, а также историческими и территориальными факторами. Уникальность объясняется особенностью мировосприятия, национального менталитета, а также субъективной интерпретацией картины мира.
Библиография
1. Алефиренко Н. Ф. Поэтическая энергия слова. Синергетика языка, сознания и культуры. - М.: Academia, 2002. - 391 с.
2. Бао Хун. Фразеология в контексте культуры // Национально-культурная специфика фразеологизмов в русском и китайском языках. М.: Языки русской культуры, 1999. С. 305-310.
3. Большой фразеологический словарь русского языка. Значение. Употребление. Культурологический комментарий / отв. ред. В.Н. Телия. - М.: АСТ - ПРЕСС КНИГА, 2006. - 784 с.
4. Войцехович И. В. Практическая фразеология современного китайского языка.
Учебник / И. В. Войцехович. - М.: АСТ : Восток - Запад, 2007. - 509 с.
5. Гудков Д. Б, Ковшова М. Л. Телесный код русской культуры: материалы к словарю. - М.: Гнозис, 2007. - 288 с.
6. Китайско-русский словарь. Под ред. проф. И.М. Ошанина. 2-е изд., исправленное и дополненное. Более 70000 слов и выражений. М., 1955.
7. Маслова В. А. Лингвокультурология: учеб. пособие / В.А. Маслова. - М.: Издательский центр «Академия», 2001. - 208 с.
8. Мокиенко В. М. В глубь поговорки. СПб.: Азбука, 2007. - 256 с.
9. Орос-Монгол толь (ок. 55000 слов) / под ред. акад. Ш. Лувсанвандана. - Улан-Батор,1982. - 840 с.
10. Телия В. Н. Русская фразеология. Семантический, прагматический и лингвокультурологический аспекты. М.: Языки рус. культуры, 1996. - 288 с.
11. Тер-Минасова С. Г. Язык и межкультурная коммуникация: (Учебное пособие) / С. Г. Тер-Минасова. - М.: Слово/Slovo, 2000. - 624 с.
12. Хао Хуэйминь Фразеообразующий потенциал зоонимической лексики в русском и китайском языках: автореф. дис. ... канд. филол. наук: 10.02.20 / Хуэйминь Хао -Уфа, 2009, 32 с.
13. Хао Ц., Кошелева Е. Ю. Фразеологизмы китайского и русского языков, содержащих зоонимы: сопоставительный анализ // Молодой ученый. - 2015. - №11. - С. 17011703. - URL https://moluch.ru/archive/91/19890/ (дата обращения: 28.01.2018).
14. Цыденжапов Ш.Р. Бурятско-русский фразеологический словарь / Ш.Р. Цыденжапов.-Улан-Удэ, 1992. - 143 с.
