CC BY
81
Т.В. СТРУКОВА, кандидат филологических наук, начальник отдела содействия трудоустройству выпускников, преподаватель кафедры иностранных языков Орловского государственного института искусств и культуры Тел. 42-95-00 (раб.), тел. 76-14-63 (дом.); www.ostvogiik@orel.ru
АНДРИАН ДУБРОВСКИЙ И АЛЕКСЕЙ РЖЕВСКИЙ - ПЕРВЫЕ АВТОРЫ ЛИТЕРАТУРНЫХ СТИХОТВОРНЫХ ЗАГАДОК
В статье рассматриваются загадки поэтов XVIII века - Андриана Дубровского и Алексея Ржевского в сопоставлении с фольклорными загадками, а также затрагивается вопрос о происхождении жанра русской литературной стихотворной загадки.
Ключевые слова: Дубровский, Ржевский, литературная загадка, фольклорная (народная) загадка, способ создания художественного образа.
Жанр загадки является одним из самых архаичных в устном народном творчестве. Возникновение загадки уходит своими корнями в далёкое прошлое и обусловлено стремлением человека мифологизировать окружающую действительность. Впоследствии основным назначением загадки стало испытание догадливости и сообразительности, ассоциативного мышления.
В русской литературе жанр загадки существовал ещё в древние времена. Известный фольклорист XIX века, автор первого сборника «Великорусских загадок» (1861 и 1864) Иван Александрович Худяков писал, что загадки русского народа мифологичны в своей основе и восходят к загадкам индоевропейским, в частности к немецким и греческим (в немецком эпосе загадочные ситуации были включены в тексты сказок и песен). Во вступительной статье к сборнику Худяков приводит примеры загадок, встречающихся в старинной русской повести «О купце Басарге и сыне его Борзосмысле» и «Беседе трех святителей», состоящей из вопросов и ответов [11: 398]. Ситуации загадывания и разгадывания загадок, замысловатые вопросы присутствуют также в «Повести временных лет», «Стихе о голубиной книге», «Повести о Петре и Февронии Муромских». Однако в произведениях древнерусской беллетристики загадка еще не оформилась в самостоятельный жанр и являлась одним из компонентов сюжетного повествования. При этом нельзя отрицать, что функциональное назначение загадок-вопросов, встречающихся в вышеназванных произведениях, сближает их с жанром загадки, поскольку все они были призваны испытать догадливость и сообразительность героев и читателей.
Поэтические загадки появились в русской литературе в XVIII веке. Первые авторские стихотворные загадки (35 текстов) были собраны и напечатаны в «Письмовнике» Николая Курганова. Первое издание «Письмовника» вышло в 1769 году под заглавием «Российская универсальная грамматика, или Всеобщее письмословие, предлагающее легчайший способ основательного учения русскому языку, с седьмью присовокуплениями разных учебных и полезнозабавных вещей». Наряду с изложением грамматики в книге были помещены сборник русских пословиц, «Краткие замысловатые повести» (причем все они являются заимствованными из иностранных источников и творчески переработанными), «различные шутки», риторические упражнения, загад© Т.В. Струкова
ки, древние апофтегмы, стихотворная хрестоматия. «Письмовник» Курганова выдержал 18 изданий (при жизни автора их вышло шесть). В литературе XVIII столетия «Письмовник» Курганова -«факт очень крупный и влиятельный: его повести переписывались в тетрадки, пересказывались и проникали в народную словесность; переходили в народ и некоторые романсы и песни из «Сбора стиходейств». С другой стороны, народные песни, нашедшие себе место в этом «Сборе», возбуждали интерес к русской безыскусственной поэзии и подготовляли их к «Древним российским стихотворениям» Кирши Данилова и прочих» [2: 114]. Несомненно, что в XVIII столетии происходило взаимовлияние фольклора и литературы. Подъём литературной деятельности явился предпосылкой для дальнейшего развития фольклорных жанров, а народное творчество, в свою очередь, обусловливало становление литературы.
В «Письмовнике» Курганова все загадки были опубликованы без указания фамилии их авторов и без отгадок. На литературное происхождение загадок «Письмовника» указывал И.А. Худяков: «Другого рода загадки были помещены Кургановым в его письмовнике; они резко отличаются от загадок «Беседы» («Беседы трёх святителей». - Т.С.) и от народных <...> Некоторые из них проникли в народ и живут до сих пор» [11: 399]. Кроме того, в статье фольклориста содержится очень важный факт - указание на сходство «кургановских» загадок с немецкими, что свидетельствует о том, что русская литературная стихотворная загадка возникла под непосредственным влиянием загадки западноевропейской.
На данный момент удалось установить, что 3 загадки «Письмовника» принадлежат Андриану Дубровскому, 3 загадки - Алексею Ржевскому и 1 загадка - Александре Ржевской (поэтические загадки А. Ржевского и А. Дубровского напечатаны в 1-м томе сборника «Поэты XVIII века», а стихотворная загадка А. Ржевской впервые вышла в свет на страницах журнала «Полезное увеселение» в майском номере 1761 года, где была указана фамилия поэтессы). Авторы других 28 загадок остаются неизвестными. Возможно, остальные поэтические тексты тоже принадлежат этим авторам, поскольку впервые загадки, собранные и опубликованные Кургановым, были напечатаны на страницах журналов «Ежемесячные сочинения» и «Полезное увеселение», в которых, как известно, издавались Алексей Ржевский и Андриан Дубровский. Однако следует отметить, что атрибутика загадок вышеназванных журналов требует дальнейшего исследования и является процессом очень сложным.
Прежде чем приступить к анализу стихотворных загадок Дубровского и Ржевского, нужно отметить, что в русской литературе XVIII века поэзия занимала главенствующее положение. Именно поэзия явилась сферой эскпериментаторства и поиска новых форм. Произведения, созданные поэтами XVIII века, поражают своим жанровым разнообразием: притчи, эпиграммы, элегии, эпитафии, стансы, сонеты, оды, песни, басни, мадригалы, послания, идиллии, рондо, сказки, загадки и др. Первыми поэтами, создавшими стихотворные загадки, были Андриан Илларионович Дубровский (1733-178?) и Алексей Андреевич Ржевский (1737-1804).
Имя Андриана Дубровского известно не многим специалистам, занимающимся изучением русской поэзии XVIII века. По-видимому, это объясняется тем, что он в основном занимался переводной деятельностью. В 1750-е годы он был популярен как автор переводов романа в стихах Фенелона «Похождения Телемака, сына Улиса» и стихотворной трагедии Вольтера «Заира». Известно, что к переводам молодого поэта довольно благожелательно отнеслись В.К. Тредиаковский и Н.И. Новиков [9: 132]. В 1755-1756 годах в «Ежемесячных сочинениях» были опубликованы вольные переводы Дубровского басен Ж. Лафонтена, стихотворные переводы эпиграмм французского поэта М.А. Мюре и элегий римского поэта Овидия. Литературная деятельность Дубровского продолжалась не более 5 лет и окончилась в 1761 году. Он стал служащим Коллегии иностранных дел в качестве переводчика при русском посланнике А.Р. Воронцове в Гааге. Возможно, поэтому творчество Дубровского остаётся до сих пор неисследованным, в том числе и его оригинальная поэма «На ослепление страстями», написанная в 1757 году.
Наряду с вышеназванными произведениями в «Ежемесячных сочинениях» были напечатаны 3 эпитафии и 3 загадки автора. Загадки Дубровского впервые увидели свет на страницах журнала в 1756 году (без указания фамилии автора). Позднее они были напечатаны в июльском номере журнала «Прохладные часы» за 1793 год и также анонимно. Несмотря на преобладание переводных произведений в творчестве поэта, в загадках автора прослеживается фольклорная традиция. В загадке Дубровского о законе обнаруживаются совпадения на лексико-семантическом уровне с фольклорной загадкой о колоколе, помещенной в сборнике И.А. Худякова: «Ни рта, ни языка, ни горла не имею, // Однако говорить без трудности умею» (авторский текст) - «Кричитбез языка,//Поёт
ФИЛОЛОГИЯ
без горла» (фольклорный текст). И в загадке Дубровского, и в народной загадке способом создания художественного образа выступает утверждение через отрицание. Данный приём, как известно, является одним из специфических признаков жанра пословицы, что также свидетельствует о том, что литературная стихотворная загадка возникла под непосредственным влиянием загадки народной.
В загадке Дубровского о законе, с одной стороны, указывается на отсутствие у иносказательно описываемого предмета рта, языка и горла, а с другой - он наделяется способностью сообщать определённую информацию, изрекать слова:
Ни рта, ни языка, ни горла не имею,
Однако говорить без трудности умею,
Но должно принуждать, чтоб начал я кричать,
А ежели не так, я стану век молчать.
То правда, что меня все чтут не за велико,
Но голосу дают почтение толико,
Что повинуется ему и князь, и граф, Ослушники его жестокий терпят штраф
[4:379].
В народной загадке о колоколе завуалированно представленный образ также наделяется способностью оповещать о каких-либо событиях:
Кричит без языка,
Поёт без горла,
Радует и бичует,
А сердце не чует [11: 416].
В фольклорном тексте отрицается наличие у художественного образа языка и горла и в то же время утверждается умение издавать громкие звуки, оказывать непосредственное влияние на поведение человека. Как известно, в старину на Руси колокол служил средством информирования людей о происходящих событиях: смерти, пожаре, стихийном бедствии, начале войны. В загадке поэта также большое место уделяется описанию поведения человека по отношению к закону. Именно поэтому в загадке Дубровского и фольклорном тексте закон и колокол оказываются синонимичными понятиями, поскольку им обоим свойственна функция воздействия человека. По сути своей в восприятии человека XVIII века свод законов и колокольный звон являлись руководством к действию. Закон провозглашает наказание (соответственно обладает голосом, способностью говорить) и регулирует поведение человека. Колокол сообщает (гласит) о случившихся событиях.
Однако, несмотря на то, что в обеих загадках отмечаются сходные признаки закона и колокола, а способом создания художественного образа выступает утверждение через отрицание, структура данных загадок имеет ряд принципиальных отличий. Народная загадка является очень лаконичной. Текст фольклорной загадки написан от 3-го лица, а загадка Дубровского - от 1-го лица. Необходимо отметить, что прием повествования от 1 -го лица весьма активно используется в загадках авторов XVIII века. Возможно, это объясняется тем, что в литературных стихотворных загадках доминирует иносказательное изображение абстрактных категорий и понятий, а в народных - конкретных предметов и вещей. Фольклорный текст написан характерным для народной поэзии тоническим размером, а загадка поэта - классическим литературным размером - 6-стопным ямбом.
Наряду с приемом утверждения через отрицание в загадках Андриана Дубровского используется прием отрицательного параллелизма, в основе которого, согласно А.Н. Веселовскому, лежит «двучленная или многочленная формула, но одна или одни из них устраняются, чтобы дать вниманию остановиться на той, на которую не простерлось отрицание. Формула начинается с отрицания либо с положения, которое вводится нередко со знаком вопроса» [3:185]. Для отрицательного параллелизма характерно, как правило, взаимоисключающее соотношение признаков, качеств и свойств загадываемого предмета и тех объектов, с которыми он сравнивается:
Не создал тот меня, кто создал все от века; Однако бытием я старше человека.
Я всеми видима, хотя не тело я,
К убогим и Царям равна любовь моя.
То наперед иду, то позади бываю,
От мала в день один велико возрастаю,
Хотя без глаз, могу бегущих догонять,
Но только никому меня нельзя обнять [4:379].
В поэтическом тексте в иносказательной форме описывается тень. Помимо отрицательного параллелизма для создания художественного образа Дубровским используются прием олицетворения, позволяющий автору в завуалированной форме передать динамичность и подвижность, присущую тени («иду», «бываю», «возрастаю», «могу догонять»), а также скрытое сравнение тени человека с его телом («хотя не тело я»). Важная смысловая нагрузка заключена в синтаксической организации поэтического текста. Употребление придаточных предложений со значением уступки
(«хотя не тело я», «хотя без глаз») указывает на непосредственную связь загадываемого предмета и тела человека. В то же время в стихотворении присутствует противопоставление тени и человека: «Хотя без глаз, могу бегущих догонять, // Но только никому меня нельзя обнять». Загадываемый предмет, с одной стороны, напрямую соотносится с человеком и всегда присутствует рядом с ним («То наперед иду, то позади бываю...»), а с другой — принципиально от него отличается, несмотря на схожесть внешних форм и одновременное перемещение в пространстве.
Использование отрицательного параллелизма в качестве способа создания художественного образа в поэтической загадке Дубровского также указывает на ее связь с фольклорной традицией. Как отмечают современные исследователи фольклора, народная загадка «зиждется» на параллелизме, а отгадываемый предмет описан в ней путем отрицания (Т.В. Зуева, Б.П. Кирдан, Ю.М. Соколов, В.И. Чичеров).
В жанре загадки пробовал себя современник Андриана Дубровского - Алексей Ржевский, перу которого принадлежат стихотворения самых разнообразных жанров: притчи, эпиграммы, элегии, сонеты, оды, мадригалы, идиллии, рондо, сказки, басни и др. Однако его творческое наследие долгое время пребывало в тени. По мнению О.И. Федотова, это связано с тем, что Ржевский «довольно рано и резко отказался от активной поэтической деятельности ради карьеры, в результате незаурядные достоинства его поэзии остались для современников практически не востребованными» [10: 54].
Как и Дубровский, Ржевский начал печататься в журнале «Ежемесячные сочинения», а затем в «Трудолюбивой пчеле». В историю русской литературы Алексей Ржевский вошел как выдающийся экспериментатор. Как отмечал Г.П. Макогоненко, «талант Ржевского, стиснутый рамками жанрового мышления и поэтическим кодексом Сумарокова, не мог проявиться творчески - он писал элегии, стансы, притчи, сонеты, эпиграммы, идиллии по правилам и следуя за образцами. Это были «правильные» стихотворения каждого жанра. В них не было ничего оригинального и самостоятельного. И тогда он начинает экспериментировать - усложняет модель элегии, пишет оду, составленную только из односложных слов, сочиняет стихотворную загадку, построенную как один синтаксический период...» [6: 56].
Загадки поэта впервые были изданы анонимно в журнале «Полезное увеселение» в 1761 году. В поэтических текстах Алексея Ржевского, как и в
произведениях Дубровского, прослеживается связь с фольклорной традицией, с народными загадками XVIII века, собранными и изданными И.А. Худяковым. В загадке Ржевского о комаре обнаруживаются совпадения с фольклорной загадкой на структурно-семантическом уровне. И в загадке поэта, и в загадке народной описываются не только черты поведения данного насекомого, но и восприятие его человеком: «А кто меня убьёт - // Тот кровь свою прольёт» (в загадке Ржевского); «Кто ее убьёт-// Тот кровь свою прольёт» (в фольклорном тексте). В обеих загадках делается акцент на негативном отношении человека к изображаемому насекомому: «Летитптица горбата, // Наперёд проклята, // Поёт громогласно, // Всему миру ужасно...» (в народной загадке) - «Хоть всякменя на свете презирает...» (в стихотворении Ржевского).
При этом способы создания художественного образа в загадках оказываются разными. В фольклорном тексте способом создания иносказательно представленного образа выступает метафора. Комар уподобляется птице:
Летит птица горбата,
Наперёд проклята,
Поёт громогласно,
Всему миру ужасно;
Кто её убьёт -
Тот кровь свою прольёт [11: 416].
Наряду с метафорой для создания художественного образа в загадке используются эпитеты («горбата», «проклята», «громогласно», «ужасно»), передающие восприятие насекомого человеком. Вообще нужно отметить, что эпитетам в народных загадках отводится важная смысловая нагрузка. По мнению В.П. Аникина, именно «.эпитету принадлежит важнейшая функционально-жанровая роль - указание на признак, по которому угадывается предмет <...> Если загадку лишить эпитетов.., она утратит картинность» [1:106-107]. Говоря о структурно-семантической функции эпитета в фольклорной загадке, следует отметить, что в литературной стихотворной загадке XVIII века для характеристики художественного образа поэтические определения практически не используются. По-видимому, это также объясняется тем обстоятельством, что в литературных загадках доминирует изображение отвлечённых понятий. Поэтому в авторских загадках преобладают глаголы, в связи с чем поэтические тексты становятся более динамичными, в отличие от фольклорных текстов, которые в большинстве своём статичны.
В загадке Ржевского основным средством иносказательного описания комара выступают глаголы с эмоционально-экспрессивной окраской. При этом в тексте загадки полностью отсутствуют поэтические определения художественного образа:
Хоть всяк меня на свете презирает,
Однако же забав никто так не вкушает: Между красот ликую,
Кого хочу, того целую;
А кто меня убьёт,
Тот кровь свою прольёт [8: 217].
Отличие загадки Ржевского от загадки фольклорной проявляется на лексическом уровне. В стихотворении поэта используется возвышенная лексика, а в фольклорном тексте - лексика с разговорной окраской. Кроме того, различия литературной и фольклорной загадок проявляются также на уровне метрики. Обе загадки написаны в форме 6-стишия со смежной системой рифмования. Однако метрика их оказывается принципиально различной: загадка Ржевского написана вольным ямбом, а фольклорная - народным тактовиком. При этом система стиховых окончаний обеих загадок весьма традиционна: она включает в себя соединение женских и мужских окончаний.
Анализируя загадки Алексея Ржевского в контексте фольклорной традиции, необходимо отметить, что перу поэта принадлежат две оригинальные загадки. В одной из них в завуалированной форме описывается любовь (изображение абстрактных понятий и категорий не свойственно для жанра фольклорной загадки):
Как рассуждать мы начинаем,
С тех пор тебя мы обретаем,
Тобой утешены, живём мы и в бедах,
Ты трон имеешь свой в сердцах,
Иных от горести ты избавляешь,
Иным ты горести сугубы причиняешь [8: 55].
Текст загадки написан в форме 6-стишия, состоящего из одного синтаксического периода. Поэтом делается акцент на эмоциональном восприятии и состоянии человека. Для характеристики завуалированно изображенного чувства Ржевский использует глаголы с эмоционально-экспрессивной окраской: «обретать», «утешать», «избавлять», «причинять». Обобщенно-личная форма высказывания от лица «мы» позволяет подчеркнуть универсальный характер любовного чувства. Любовь представлена автором как чувство неоднозначное, способное причинять как счастье, так
и разочарование. С одной стороны, это чувство может быть созидательным, позволяет человеку обрести гармонию с окружающим миром: «Тобой утешены, живём мы и в бедах, //... Иных от горести ты избавляешь». А с другой стороны, может разрушить душевное равновесие: «Иным ты горести сугубы причиняешь». Использование повторов в двух последних строках позволяет автору сделать акцент на неоднородности любовного чувства и его воздействии на внутреннее состояние человека, его жизнь и поведение.
Как уже отмечалось выше, для литературной стихотворной загадки XVIII века характерно завуалированное описание абстрактных категорий и понятий. В творческом наследии Алексея Ржевского есть загадка философской тематики, которая побуждает человека задуматься о тайнах мироздания:
Что редко видит царь, пастух то зрит всегда,
А Бог не видывал от века никогда [8: 217].
Текст загадки представляет собой двустишие и построен в форме вопроса. Структуру загадочного текста образует система повторов, которые употребляются поэтом для иносказательного описания СЕБЕ ПОДОБНОГО. Наряду с повторами поэтом используется прием антитезы («редко»-«всегда» - «никогда»), который также служит способом создания художественного образа. Инверсионный порядок слов позволяет автору сделать интонационный и смысловой акцент на словах, характеризующих отличительные особенности завуалированно изображенного образа. При этом нужно отметить, что в отличие от загадок фольклорных, которые, как правило, построены на образно-смысловой игре слов, употребляющихся в переносном значении, в загадке Ржевского все слова употребляются в прямом значении.
Анализ загадок Андриана Дубровского и Алексея Ржевского в контексте фольклорной загадки XVIII века позволяет сделать ряд выводов: 1) литературная стихотворная загадка возникла под непосредственным влиянием народного творчества, что проявляется на уровне образной системы, лексико-семантической структуры и способов создания художественного образа; 2) в то же время авторская загадка явилась достаточно новаторской по форме и содержанию: Андриан Дубровский и Алексей Ржевский расшили тематику жанра, ввели новые художественные приемы и средства; 3) отличие литературных загадок XVIII века от загадок фольклорных (собранных и изданных И.А. Худяковым) прослеживается также на уровне их метрического и ритмического строев.
УЧЕНЫЕ
ЗАПИСКИ
Библиографический список
1. Аникин В.П. Эпитет в загадках // Фольклор как искусство слова. Вып. 4. Эпитет в русском народном творчестве. - М., 1980.
2. Берх В. Н. Жизнеописание Н. Г. Курганова. - СПб., 1829.
3. Веселовский А.Н. Историческая поэтика. - Л., 1940.
4. Ежемесячные сочинения. - Октябрь. - 1756.
5. Курганов Н. Письмовник. В 2-х частях. Изд. 7. - СПб., 1802.
6. Макогонеко Г.П. Пути развития русской поэзии XVIII века// Поэты XVIII века: в 2-х томах. Большая серия библиотеки поэта. - Т.1. - СПб., 1972.
7. Полезное увеселение. - Май-август. - 1761.
8. Прохладные часы. Ч. 2. - Июль. - 1793.
9. Серман И.З. А.И. Дубровский // Поэты XVIII века: в 2-х томах. Большая серия библиотеки поэта. - Т.1. -СПб., 1972.
10. Федотов О.И. У истоков русской сонетианы (Сонеты А. Ржевского) // III Клушинские чтения. Материалы международной научной конференции. - Орел, 2006. - С. 52-64.
11. Худяков И.А. Великорусские сказки. Великорусские загадки. - СПб., 2001.
The article is devoted to considering of Russian literary poetry riddles written by the authors of XVIII century. Russian literary poetry riddles compares with national Russian riddles.
Key words: Dubrovski, Rzewski, literary riddle, national riddle, the method of making of image.
T.V. STRUKOVA
ANDREA DUBROVSKI AND ALEKSEY RZEWSKI - THE FIRST AUTHORS OF LITERARY POETRY RIDDLES
