CC BY
73
звана тем, что большинство его членов, кроме Исмаил-хана и еще нескольких человек, долгое время прожили за границей и не имеют опоры в традиционном афганском обществе.
«Восток», М., 2008, № 2, с. 137-149.
Б. Долгов,
публицист
АНАЛИЗ ФЕНОМЕНА ИСЛАМИЗМА НА ПРИМЕРЕ СИТУАЦИИ В АЛЖИРЕ, ТУНИСЕ И ЕГИПТЕ
Тезис о возможном конфликте цивилизаций был выдвинут британским историком А. Тойнби в конце 40-х годов XX столетия. Тем не менее многими из тех, кто его цитирует, упускается из виду, что в той же работе А. Тойнби указывал на «единый великий опыт всего человечества», который должен привести его в «единое сообщество», и это «единство человечества будет восприниматься, как одно из фундаментальных условий человеческой жизни - как бы часть природного миропорядка». Затем с утверждением о столкновении цивилизаций в силу различия их культур, «доминирующем факторе мировой политики», выступил в 1993 г. американский социолог и государственный деятель С. Хантингтон в работе, озаглавленной «The Clash of Civilizations?» (Столкновение цивилизаций?). После известных террористических актов в США в сентябре 2001 г., в Мадриде в 2004 г. и в Лондоне в 2005 г. этот тезис появляется в СМИ, публицистических и даже научных зарубежных и отечественных публикациях, выступлениях политиков и, таким образом, трансформируется в массовом сознании в совершенно конкретную форму, как конфликт христианской и мусульманской цивилизаций. Причем некоторыми авторами сама исламская религия, представляющая собой основу мусульманской цивилизации, трактуется, как изначально агрессивная, обскурантистская и не толерантная к другим вероисповеданиям (появился даже некий термин «исламо-фашизм»), в доказательство чего приводятся отдельные суры Корана.
В данной работе не ставится задача разбора сур Корана, опровергающих тезис «агрессивности» ислама. Приведем лишь одну из них - «Паук» (Анкабут - араб.), в которой говорится о толерантности к «людям Писания», т.е. христианам и иудеям: «Не препи-
райтесь с людьми Писания, иначе как чем-нибудь лучшим и говорите: “Мы уверовали в то, что ниспослано нам и ниспослано Вам. И наш Бог, и ваш Бог един, и мы ему предаемся” (29:46)». Шведский исследователь Хольд Даун в свою очередь говорит о «склонности ислама к экспансии и абсолютизации своих ценностей», к чему склонны впрочем (что подтверждает сам X. Даун) и некоторые направления протестантизма. Однако абсолютизация «исламских ценностей» не может объясняться догмами ислама как таковыми, скорее всего, она связана с менталитетом народов, исповедующих ислам, а также своеобразной защитной реакцией мусульман на усиление вестернизации.
Что касается исламского фундаментализма и исламизма, а точнее, его экстремистского джихадистского течения, проповедующего джихад (священную войну) и прибегающего к террористическим акциям, то именно этот феномен воспринимается как столкновение ислама с христианством или, по крайней мере, элементы такого столкновения. В данной работе, не претендуя на всеобъемлющие ответы, мы попытаемся проанализировать на примере ситуации в арабо-мусульманском мире феномен исламизма, глубинные причины его возникновения и ответить на вопрос, существует ли в реальности столкновение цивилизаций, как конфликт различных культур, имеющих различные ценностные ориентиры, находящиеся в состоянии конфронтации, или это все-таки некое виртуальное или искаженное представление.
Следует разделить определенный исламский фундаментализм и исламизм. Исламский фундаментализм, или более точное определение, предлагаемое известным отечественным арабистом В.В. Наумкиным, - салафизм (салаф - праведный предок (араб.)), представляет собой религиозное явление, означающее обращение к истокам ислама и строгое соблюдение правил и норм, изложенных в Коране и Сунне в повседневной жизни и общественной практике. Главной идеей исповедующих салафизм является постулат о том, что на протяжении веков в ислам вносились новшества (бид'а -араб.), которые зачастую искажали мусульманское учение. Для того, чтобы возродить первоначальный «правильный» ислам, необходимо, согласно салафизму, обратиться к эпохе Пророка Мухаммеда и четырех «праведных халифов» (аль-хулафа ар-рашидун (араб.)) - Абу Бакра, Умара, Усмана и Али.
Исламизм, или политический ислам, т.е. использование ислама в политических целях, в отличие от салафизма представляет
собой в большей степени политическое явление. По определению видного российского востоковеда Р.Г. Ланда, политический ислам «есть определенная стадия социополитического развития мира ислама, последовавшая вслед за панисламизмом XIX в. и национализмом первой половины XX в.». Исламизм выражает идеологию исламистского движения, лозунгом которого является: «Ислам есть решение». Идеологи исламизма ратуют за сохранение «исламских ценностей», как непременное условие дальнейшего развития мусульманского общества. Они видят свою стратегическую цель в создании основанного на «вечных и справедливых» законах Корана «исламского государства», в котором восторжествует «исламская социальная справедливость». Исламизм в более широком смысле представляет собой направление в современной арабомусульманской общественной мысли. Оно отражает стремление определенной части общества сохранить свои исторические традиции, религию, культуру, т.е., национальную самоидентификацию в условиях вызовов современного мира, прежде всего, глобализации. Исламизм и исламский фундаментализм можно рассматривать, как явления взаимосвязанные и коррелирующиеся.
История исламизма, или политического ислама, в современной его форме начинается с создания видным египетским мусульманским деятелем Хасаном аль-Банной (1902-1949) в 1928 г. в Египте ассоциации «Братья-мусульмане», которая на протяжении десятков лет была и продолжает быть активной политической силой в арабо-мусульманском мире. Работы известнейшего идеолога «Братьев-мусульман» Сейида Кутба (1906-1966) до сих пор цитируются в программных документах многих исламистских группировок. Современный подъем исламского фундаментализма - нахда исламийя (исламское возрождение (араб.)), как его определяют исламистские лидеры, во многом был обусловлен двумя важными факторами. Первый - исламская революция в Иране (1979), свергнувшая шахский проамериканский режим, пытавшийся осуществить вестернизацию Ирана. Она явилась своеобразным импульсом для распространения и экспансии исламистской идеологии в мусульманском мире. Второй фактор - гражданская война в Афганистане (1979-1992), привлекшая тысячи мусульман со всего исламского мира, в том числе из арабских стран, в ряды моджахедов (борцов за веру), воевавших против афганского режима президента Наджибуллы, стремившегося реализовать в Афганистане социалистическую идею, и поддерживавших его советских войск. Впослед-
ствии афганские наемники-моджахеды (арабы и выходцы из других мусульманских стран) составили ядро многих радикальных исламистских группировок, как в арабских странах, так и в «горячих точках» по всему миру. В тот период (80-е годы XX в.), характеризовавшийся глобальным противостоянием двух военно-политических блоков, возглавляемых соответственно США и СССР, и «холодной войной» между ними, существенную роль в становлении радикального крыла исламистского движения сыграли также США и Саудовская Аравия. Эти государства, стремясь ослабить своего главного стратегического противника - СССР, оказывали по каналам своих спецслужб и различных исламских фондов всевозможную поддержку афганским моджахедам. В последующем, на рубеже 80-90-х годов XX в., после развала советского блока и краха социалистической доктрины происходит отказ многих арабских стран от ранее провозглашавшейся ими идеологии национализма с элементами социализма (национальный, или исламский социализм) и социалистической ориентации. Это привело, в том числе, к дискредитации и почти полному исчезновению левой идеологии (которая ранее пользовалась достаточным влиянием) из арабской общественной мысли. В результате, образовавшийся своеобразный идеологический вакуум стал заполняться различными исламистскими концепциями, отражавшими, в том числе, социальный протест неимущих слоев населения арабских стран, многие из которых переживали социально-экономический кризис.
В доктринальных концепциях исламистских идеологов можно выделить несколько основных аспектов: первое то, что, по заявлениям исламистов, исламские философские, моральные и этические принципы, изложенные в Коране и Сунне, являются универсальными для всех времен и народов. Второй аспект заключается в том, что, по мнению исламистов, западное общество находится в состоянии моральной деградации и духовном тупике. Из этого делался вывод о «неизбежности и необходимости» создания «исламской альтернативы» общественного развития, как закономерной ответной реакции мусульман на этот кризис. Третий аспект касается создания исламского государства на основе «вечных и справедливых» канонов ислама. Современный исламизм представлен как умеренным, так и радикальным течениями. Умеренный исламизм, к которому принадлежит большинство мусульман, исповедующих данную идеологию, отвергает практику политического террора и существует практически во всех арабских странах либо в форме
легально действующих политических партий, либо в виде общественно-просветительских, благотворительных, правозащитных организаций, выступающих за сохранение и распространение мусульманских этических и моральных норм. Причем, политические партии, стоящие на позициях исламизма, не декларируют в качестве своей политической цели создание исламского государства (использование религии в политических целях запрещено в конституциях всех арабских стран), но проповедуют сохранение «исламских ценностей», как непременное условие дальнейшего развития мусульманского общества. К радикальному (джихадистскому) исламизму относятся экстремистские группировки, провозглашающие джихад, как единственный способ создания исламского государства. Их лидеры оправдывают террористические акции, в частности против тех арабских режимов, которые, по их заявлениям, являются «тираническими и неверными», ссылками на суры Корана или на фетвы видных мусульманских деятелей. Современные радикальные исламисты, или, по определению Р.Г. Ланды, «исламо-экстремисты», определяют своих противников как «ближнего врага», т.е. вышеупомянутые правящие режимы в мусульманских странах, которые, по мнению радикальных исламистских лидеров, предали забвению «подлинный, справедливый ислам» и стали марионетками в руках «дальнего врага», т.е. «мирового сионизма» и «новых крестоносцев» (под которыми подразумеваются Запад в целом и США в частности), ведущих, по утверждению идеологов джихада, войну против ислама и мусульман. В то же время одно из направлений радикального исламизма - такфиристы (от арабск. такфир - обвинение в неверии) - причисляет к «ближнему врагу» также умеренных исламистов и мусульман, сотрудничающих с «тираническими» режимами.
С начала 90-х годов XX в. в исламистском движении начинает выдвигаться салафитское течение, наиболее экстремистской и в то же время хорошо организованной группировкой которого являлась «Аль-Каида», базировавшаяся в Афганистане и частично в Пакистане и возглавлявшаяся Усамой бен Ладеном. В начале афганской войны Усама бен Ладен создал «Исламский фонд спасения», на счета которого поступали средства от многих состоятельных мусульманских, прежде всего саудовских и египетских, бизнесменов. В 1986 г. У. Бен Ладен приступил к организации тренировочных лагерей в Пакистане и Афганистане, через которые прошли тысячи наемников-моджахедов, среди которых был не-
безызвестный Хаттаб, будущий полевой командир в Чечне, провозгласивший себя «эмиром арабских моджахедов на Кавказе». Финансирование и снабжение моджахедов всем необходимым для ведения боевых действий, включая современное вооружение, поступавшее по каналам американских спецслужб, проходило через «гуманитарные исламские фонды» (в основном саудовские), а рекрутирование наемников осуществлялось с помощью пакистанских и саудовских спецслужб при поддержке их американских коллег. Затем с 1988 г. Усама бен Ладен начал создавать свою организацию «Аль-Каида», основой для которой послужила информационная база данных, включавшая материалы о полевых командирах моджахедов, проходивших через его тренировочные лагеря. После окончания афганской войны часть этих командиров вернулась к себе на родину или обосновалась не без помощи бен Ладена в Европе или в США. Руководство «Аль-Каиды» продолжало поддерживать с ними связь и оказывать финансовую поддержку, в результате чего они могли продолжить джихад уже против новых врагов. В этот период (90-е годы XX в.) радикальные исламистские лидеры поворачивают свое оружие в другую сторону. Если ранее главной задачей для них было свержение в Афганистане просоветского режима Наджибуллы и изгнание советских войск, то когда эта цель была достигнута, тысячи моджахедов оказались не у дел. Наряду с этим практически прекратилась их финансовая и иная поддержка со стороны созданных в период афганской войны «исламских фондов» и США. Более того, в США афганских моджахедов стали рассматривать как потенциальную угрозу, так как антиамериканизм всегда присутствовал в исламистском движении еще со времен исламской революции в Иране и ввиду постоянной американской поддержки Израиля в арабо-израильском конфликте. Во время афганской войны антиамериканизм у исламистских лидеров отошел на второй план, но после победы моджахедов в Афганистане вновь стал выходить на авансцену. В свою очередь, афганские исламистские боевики, называвшиеся в американских СМИ во время афганской войны «борцами за свободу», теперь стали характеризоваться, как «мусульманские экстремисты и наркодельцы».
Вместе с тем в 90-е годы XX в. происходит окончательный слом старой системы международных отношений с ее военностратегическим паритетом двух сверхдержав и главенства ООН и ее Совета Безопасности в решении международных проблем. На смену этой системе приходит доминирование одной сверхдержавы
и провозглашаемого ею принципа «соблюдения прав человека и демократических ценностей», определяемых все той же единственной сверхдержавой, т.е. США. Данный принцип оправдывает так называемую «гуманитарную интервенцию» под флагом «защиты прав человека» практически в любую страну мира и превалирует над признававшимся ранее правом каждой страны на отстаивание своего государственного суверенитета. Наряду с этим набирают силу процессы глобализации, как в экономике, так и в гуманитарной области. В мусульманском мире эти процессы ведут к дальнейшему расслоению общества, в результате чего углубляется разрыв в доходах между обогащающейся властной элитой и примыкающим к ней сравнительно узким слоем общества, причастным к экспорту сырьевых ресурсов, и значительной частью населения, уровень жизни которого не повышается или растет очень медленно. Наряду с этим среди неимущих слоев общества усиливается процесс маргинализации. В то же время глобализация сопровождается культурно-идеологическим военным давлением Запада, в первую очередь США, на арабо-мусульманский мир, что воспринимается многими мусульманами, как «война против ислама». В свою очередь Израиль, используя новое соотношение сил в международных отношениях, т.е. однополюсный мир и поддержку своего главного союзника - США, пытается добиться победы в основном и самом длительном ближневосточном конфликте - палестиноизраильском, силовым путем. Для этого проводятся многочисленные военные акции на территории Палестинской автономии с применением танков, авиации, артиллерийских обстрелов и т.д., во время которых гибнут сотни мирных палестинских граждан. Палестинское движение сопротивления в свою очередь, используя ша-хидов-смертников, проводит серии террористических актов на территории Израиля, которые также приводят к многочисленным жертвам среди израильского мирного населения. Насилие может породить только ответное насилие, и маховик террора набирал обороты. В такой социально-политической ситуации, сложившейся в арабо-мусульманском регионе к началу XXI в., лидеры радикальных исламистских группировок объявляют США своим главным противником и «врагом ислама». Наверное, нельзя проводить прямую причинно-следственную связь между палестино-израильскими столкновениями и террористическими актами в США. Тем не менее совершенно очевидно, что арабо-израильский конфликт и его ключевой вопрос - палестинская проблема, являются главными
раздражителями в отношениях между арабо-мусульманским миром и Западом (прежде всего США), оказывающим безусловную поддержку Израилю. Причем речь не идет о конфронтации между государствами. Известно, что из арабских стран только Сирия, часть территории которой (Голанские высоты) с 1967 г. оккупирована Израилем, находится в открытом противостоянии с ним. Бывшие союзники Сирии, Египет и Иордания, после заключения с Израилем мирного договора проводят политику, во многом идущую в фарватере США. То же самое относится и к ливанской правящей верхушке, занимающей проамериканскую позицию, в то время как «Хизб Аллах», которая представляет собой не только вооруженную группировку, но и политическое движение, отражающее позицию значительной части ливанского общества, причем не только шиитской общины, но и части суннитской и христианской, противостояла израильскому вторжению в Ливан в 2006 г. В отличие от арабской властной элиты у значительной части мусульманского населения арабских стран, так называемой «арабской улицы», усилились в последние годы, в том числе в силу вышеуказанных факторов, антизападные, прежде всего антиамериканские настроения. Этот фактор используют в своих целях лидеры исламистского движения, существующего практически во всех арабских странах. Далее мы попытаемся рассмотреть тенденции в исламистских движениях в наиболее знаковых арабских странах, а именно в Алжире, Тунисе и Египте, где исламизм оказал достаточно существенное влияние на их развитие.
Алжир
В Алжире на волне масштабной демократизации общественно-политической жизни, проходившей на фоне системного кризиса, переживавшегося страной, в начале 90-х годов сформировалось и выросло в наиболее влиятельную политическую силу самое массовое в арабском мире исламистское движение - Исламский фронт спасения (ИФС). Легитимному приходу к власти исламистов, после того как на муниципальных и парламентских выборах за ИФС проголосовали около 50% избирателей, помешало вмешательство армии, традиционно занимавшей доминирующее положение в жизни алжирского общества. Это, в свою очередь, привело к радикализации исламистского движения, экстремистские силы которого развязали многолетнее вооруженное противостояние с властями, про-
должавшееся в своей активной форме с 1992 по 1999 г., стоившее Алжиру более 150 тыс. жизней и поставившее страну на грань гражданской войны. Тем не менее алжирскому руководству удалось подавить радикальный исламизм, в том числе провозгласив политику восстановления гражданского согласия в обществе, продолжить демократические преобразования и довольно успешно развивать экономику, которая имеет одни из лучших показателей (согласно данным МВФ) среди арабских стран (на 2003 г. рост ВВП -6,8%, валютные резервы - 34 млрд. ам. долл., прямые иностранные инвестиции - 2,3 млрд. ам. долл.). В начале XXI в. Алжир достаточно уверенно проводит курс на то, чтобы стать региональным «центром силы» как в Магрибе, так и в Средиземноморском бассейне.
В мае 2004 г. президент Алжира Абд аль-Азиз Бутефлика (переизбранный в апреле 2004 г. на второй президентский мандат) представил правительству программу экономического, социальнополитического развития Алжира на период с 2005 по 2009 г. (срок окончания президентского мандата Бутефлики), стратегическими целями которой объявлялись «полное восстановление гражданского согласия в обществе и построение сильного, демократического правового государства, стоящего на страже интересов гражданина общества в целом». Программа предполагает дальнейшее развитие алжирской экономики во всех областях, включая космическую и ядерную (первый алжирский искусственный спутник А^аИ был выведен на орбиту российской ракетой-носителем в 2002 г., а работы на экспериментальном алжирском ядерном реакторе мощностью 15 МВт. продолжаются с 1993 г.). В рамках Программы предусмотрены планы по подъему уровня жизни населения, который остается достаточно низким - треть населения имеет доход ниже уровня бедности, и согласно отчету комиссии ООН по кооперации и развитию за последнее десятилетие (1992-2002) в Алжире наблюдается «негативная динамика индексов бедности, в то время как в первые два десятилетия после завоевания независимости Алжиром эта динамика была постоянно положительной». Хроническими и достаточно острыми социальными проблемами Алжира остаются безработица - в среднем по стране 17-23% (данные на 2003 г.), а среди молодежи до 25 лет до 50%, а также жилищный кризис (нехватка жилья составляет 1,3 млн. единиц жилищ). Тем не менее в качестве положительной тенденции можно отметить создание в последние годы около 500 тыс. новых рабочих мест, и пла-
нирующийся ввод в строй к 2009 г., согласно президентской Программе, более 1 млн. единиц жилья фактически, в случае успешной реализации, это решит жилищную проблему в Алжире. Правительство намеревается также ускорить претворение в жизнь «Национальной хартии по соблюдению прав человека», принятой парламентом в 2003 г. Наряду с проводящимся формированием системы образования, включающим в себя введение изучения иностранных языков в младших классах, подтверждается роль арабского языка «в качестве главного вектора» культурно-образовательной политики государства. В то же время подтверждается значение берберской культуры, в том числе берберского языка (берберы - коренные жители Алжира, проживавшие на его территории до его завоевания арабами в VII-VIII вв., составляют сейчас более 20% населения Алжира), как неотъемлемой части алжирской национальной самоидентификации. Важным аспектом правительственной политики является продолжение начатого в 2002 г. трехстороннего диалога между правительством, профсоюзами и предпринимателями, направленного на достижение консенсуса в обществе и разрешение возникающих в ходе проводящейся приватизации проблем (закрытие предприятий-банкротов, провоцирующее сокращение рабочих мест и в то же время необходимость сохранения социальной защищенности наемных работников) и предотвращение роста социальной напряженности. В этой связи необходимо отметить, что именно значительное снижение уровня жизни большого числа алжирцев и вызванный им социальный протест стали главными катализаторами подъема исламистского движения в Алжире в начале 90-х годов, приведшего страну на грань гражданской войны и в известной мере расколовшего алжирское общество. Дальнейшим шагом в восстановлении гражданского согласия стало одобрение в сентябре 2005 г. в ходе общенационального референдума «Хартии за мир и национальное примирение», в которой намечены конкретные меры по преодолению последствий многолетнего вооруженного противостояния исламистской радикальной оппозиции с властями.
Необходимо отметить, что умеренный исламизм продолжает играть достаточно значительную роль в общественно-политической жизни страны. Из десяти политических партий, представленных в Национальной народной ассамблее (нижней палате алжирского парламента), три стоят на позициях умеренного исламизма. Причем «Движение общества за мир» (Харакат аль-муджтамаа лис-
сильм), имеющее 38 депутатских мест из общего их числа 389, и «Возрождение» (Нахда), обладающее только одним местом, входят в правительственную коалицию и полностью поддерживают президентский курс. Более того, в нынешнем алжирском правительстве три министра являются членами партии «Движение общества за мир» (ДОМ), причем двое из них занимаются достаточно ответственной работой - реализацией проектов в рамках президентской Программы и ведением переговоров по вступлению Алжира в ВТО. Третья исламистская партия - «Движение за национальную реформу» (Харакат аль-ислах аль-ватаний), имеющая 43 места в парламенте, выступает против правительственного курса, направленного на широкомасштабную приватизацию. «Движение за национальную реформу» (ДНР) ратует за защиту «мусульманских морально-этических норм», требует проведения социальноориентированной политики, усиления борьбы с коррупцией и преступностью. Руководитель ДНИ Абдалла Джабалла (род. в 1956 г.) известен в Алжире как один из идеологов умеренного исламизма еще с 80-х годов XX в. В настоящее время он является самым популярным и влиятельным лидером легальной исламистской оппозиции. Он участвовал в качестве претендента на президентский пост в выборах в апреле 2004 г. и занял третье место после Бутеф-лики и Али Бенфлиса (всего в избирательной кампании участвовало шесть претендентов), получив 4,8% голосов избирателей. В Алжире действуют также исламистские организации, не имеющие статуса политической партии, но, тем не менее, играющие довольно значительную роль в общественно-политической жизни страны. Это, прежде всего, такие объединения, как «Вафа» (Верность) и бывший Исламский фронт спасения (ИФС). «Вафа», которую власти отказались зарегистрировать как политическую партию по причине нахождения в ее рядах многих бывших руководителей ИФС, тем не менее активно участвовала в муниципальных и парламентских выборах, выставляя своих кандидатов в качестве независимых. Руководитель «Вафа» - Ахмед Талеб Ибрагими, известный в прошлом государственный и политический деятель, активный поборник политики «арабизации», пытался участвовать в президентской кампании 2004 г., но не сумел пройти все предусмотренные законом юридические формальности. Большинство бывших лидеров ИФС отказались от джихадистской концепции, перешли на позиции умеренного исламизма и пытаются добиться отмены судебного решения (принятого в 1992 г.) о роспуске ИФС и запрета
его политической деятельности для того, чтобы вновь выйти на политическую арену Алжира. Однако власти подтвердили этот запрет, в частности в отношении вышеупоминавшегося Али Бенхад-жа (род. в 1956 г.), бывшего заместителя председателя ИФС, который после двенадцатилетнего заключения (он вышел на свободу в 2003 г.) и пяти лет запрета заниматься политической деятельностью собирался снова войти в политическую жизнь (он был вновь арестован в июле 2005 г., но тем не менее освобожден в марте 2006 г.).
Радикальный исламизм представлен в Алжире в основном экстремистскими исламистскими группировками - «Салафитской группой для проповеди и борьбы» (Джамаа салафийа ли-д-даава валь-кыталь) и «Вооруженными исламскими группами» (Джамаат исламийа мусалляха), насчитывающими, по разным оценкам, в своих рядах от 650 до 1 тыс. боевиков. Наиболее боеспособной и многочисленной является Салафитская группа, возглавляемая «национальным эмиром» (полевым командиром) Абд аль-Ваххабом Друкделем и базирующаяся в основном в районе горного массива Большой Кабилии (примерно в 300 км к востоку от столицы Алжира). По данным американских экспертов, «Салафитская группа проповеди и борьбы» (СГПБ) входит в созданный Бен Ладеном «Всемирный исламский фронт», поддерживает связи с «Аль-Каидой» и марокканской вооруженной исламистской группировкой «Салафитский джихад» (Салафийя джихадийя). Наиболее громкой террористической акцией СГПБ в последнее время стало нападение 7 апреля 2006 г. на автоколонну, перевозившую алжирских таможенников на юго-востоке Алжира (700 км к югу от г. Алжир), в результате которой погибло 13 человек. Тем не менее можно констатировать, что нынешняя внутриполитическая ситуация в Алжире значительно стабилизировалась по сравнению с периодом 90-х годов, когда целые районы страны находились под контролем вооруженной исламистской оппозиции. В настоящее время исламо-экстремисты, число которых значительно сократилось, могут проводить лишь отдельные террористические акции в отдаленных горных районах. Алжирскому руководству удалось, с одной стороны, подавить очаги радикального фундаментализма и, с другой стороны, интегрировать часть умеренных исламистов в государственно-политическую систему страны.
Тунис
В Тунисе, с момента завоевания независимости (1956), его руководством проводилась решительная политика, направленная на секуляризацию и реформирование остававшегося в основном традиционным тунисского общества. Первый президент Туниса Хабиб Бургиба (1903-2000), воспринимавший исламские традиции, как «тяжелый груз, затруднявший развитие страны», был признанным лидером тунисского национально-освободительного движения и наряду с такими фигурами, как Гамаль Абдель Насер, Ахмед Бен Белла и Хуари Бумедьен, являлся одним из наиболее ярких и ха-ризматичных государственных деятелей арабского мира XX в. Среди основополагающих документов, разработанных по инициативе Х. Бургибы и определивших дальнейшее развитие страны, необходимо отметить «Кодекс гражданского состояния» (Маджалля аль-ахвалъ аш-шахсыйя), принятый в 1956 г. По оценке современного тунисского историка Мухаммеда Хеди Шерифа этот «революционный закон, круто изменивший традиционный уклад и положивший начало женской эмансипации, оказался социальноправовой реформой с долговременными и необратимыми последствиями». В ходе реформ были упразднены шариатские суды, установлена единая система судопроизводства и осуществлен ряд мер, уменьшавших влияние мусульманской религии на систему образования, среди которых была передача старейшего и известного во всем исламском мире мусульманского университета аз-Зитуна вместе с сетью медресе в ведение Министерства образования. Тем не менее, несмотря на эти заметные успехи в социальном развитии общества и довольно стабильный рост экономики (среднегодовой прирост ВВП в 80-е годы составил 7,1%), в Тунисе в 80-е годы XX в. нарастал социально-экономический и политический кризис. Это объяснялось тем, что основная часть получаемой в условиях экономического подъема прибыли перераспределялась внутри привилегированной прослойки крупного и среднего бизнеса, имевшей связи с правящей политической группировкой, в то время как уровень жизни большинства населения оставался достаточно низким. Сложную социально-экономическую ситуацию использовало быстро набиравшее силу исламистское движение, выдвигавшее известный лозунг создания исламского государства. Надо отдать должное исламистским лидерам, которые, используя, как социально-экономические трудности, так и известное недовольство
части тунисцев демонстративной светскостью режима и отказом от некоторых исламских традиций, сумели привлечь в свои ряды достаточно большое число недовольных, среди которых наряду с неимущими было немало безработных выпускников вузов и даже работников правоохранительных структур. В середине 80-х годов исламистское движение «Исламская группа» структурируется в политическую партию «Движение исламской направленности», которая впоследствии переименовывается в «Возрождение» (ан-Нахда), председателем которой являлся известный (в том числе за пределами Туниса) идеолог исламизма Рашид Ганнуши, закончивший философский факультет Тунисского университета и получивший звание профессора. В руководство «ан-Нахды» входили также видные тунисские исламисты, юристы по образованию, Абд аль-Фаттах Муру, Хасан Годбани, а также Салах Каркар, имевший диплом экономиста. Подъему исламизма в 80-х годах в Тунисе кроме внутренних причин способствовали также уже упоминавшаяся гражданская война в Афганистане, где на стороне афганских моджахедов воевало немало тунисских граждан, многие из которых после возвращения на родину примкнули к исламистам, а также возникновение в соседнем Алжире мощного исламистского движения во главе с «Исламским фронтом спасения», с которым лидеры тунисской «ан-Нахды» имели постоянные контакты.
В 1986-1987 гг. в Тунисе сторонники исламистов проводили манифестации протеста, а также, согласно опубликованным впоследствии тунисскими властями материалам, создали вооруженные группы, совершившие ряд террористических актов и готовившиеся к вооруженному захвату власти. Сложная социально-политическая обстановка в стране усугублялась интригами внутри семейного клана и окружения X. Бургибы, который в силу преклонного возраста уже не мог контролировать ситуацию. В такой напряженной политической обстановке 7 ноября 1987 г. премьер-министр и глава правящей Социалистической дустуровской партии (СДП) Зин аль-Абеддин Бен Али с помощью своих сторонников отстранил X. Бургибу от власти, мотивируя свои действия ст. 56 Конституции, объявил о временном взятии на себя обязанностей президента и назначил новые президентские выборы. В отношении исламистской оппозиции Бен Али проводил достаточно умелую и оправдавшую себя политику. Сохраняя принципиальную преемственность с наследием президента Бургибы, Бен Али тем не менее отказался от открыто и иногда демонстративно провозглашавшейся его
предшественником светскости и подтверждал арабо-исламскую самоидентификацию Туниса. Затем он четко разграничил свою политику по отношению к радикальным и умеренным исламистам. Если с первыми велась жесткая борьба и применялись репрессивные меры, то со вторыми Бен Али пытался достичь компромисса и интегрировать их в государственно-политическую систему. В результате радикальное экстремистское крыло партии «ан-Нахда» было разгромлено, многие его активисты арестованы, а их лидеры Рашид Ганнуши и Салах Каркар (заочно приговоренные тунисским судом к длительному тюремному заключению) покинули Тунис и обосновались в Европе. В то же время по предложению президента Бен Али наиболее известные деятели умеренной оппозиции были кооптированы в состав Высшего исламского совета и Социальноэкономического совета (совещательного органа при правительстве Туниса). Наряду с этим был выработан «Национальный пакт», который провозглашал основные принципы политической системы Тунисской Республики и должен был способствовать национальному консенсусу. «Пакт» подписали руководители наиболее значимых общественно-политических организаций страны, в том числе лидер умеренных исламистов Нур эд-Дин Бхири. Важной мерой, направленной на уменьшение влияния исламистской идеологии, стала реформа системы образования, в соответствии с которой из школьных учебников исключили главы, проповедовавшие идеи исламизма, было запрещено ношение в учебных заведениях хид-жаба (паранджи) и восстановлено совместное обучение юношей и девушек.
В то же время тунисское руководство уделяло большое внимание решению социально-экономических проблем, так как именно ее социально-экономический кризис стал одной из главных причин широкого распространения фундаменталистской идеологии в стране в 80-е годы, а неимущие слои населения явились основной социальной базой исламистов. Тунис сумел в современных реалиях мирового развития определить приоритеты, каковыми, согласно заявлениям президента Бен Али, являются «адекватная интеграция в процесс глобализации и развитие экономики, основанной на высоких технологиях и современной науке». В рамках такого подхода были сооружены новые индустриальные зоны, на предприятиях которых производилось электротехническое и электронное оборудование, большая часть которого шла на экспорт. В настоящее время можно отметить достаточно успешное экономическое разви-
тие Туниса - среднегодовой прирост ВВП составляет в последние годы свыше 5% (в 2003 г. - 5,6%), среднегодовой доход на одного тунисца в 2004 г. - 3 тыс. 550 тунисских динаров (около 2 тыс. ам. долл.), это выше, чем в Алжире (1 тыс. 720 ам. долл.), Египте (1 тыс. 470 ам. долл.) и Марокко (1 тыс. 190 ам. долл.). Важным событием в социально-политической жизни Туниса стали президентские и парламентские выборы, прошедшие в октябре 2004 г. Необходимо отметить, что им предшествовали изменения тунисской Конституции, одобренные на общенациональном референдуме в 2002 г., в результате которых была сформирована нижняя палата парламента - Консультативный совет. Действующий президент Зин аль-Абеддин Бен Али был переизбран на четвертый мандат (2004-2009) с подавляющим преимуществом (за него проголосовало 94,49% избирателей) над тремя другими претендентами, являвшимися представителями трех политических партий - Партии народного единства, «Обновление» и Социально-либеральной партии. В парламентских выборах, проходивших одновременно с президентскими, большинство голосов получила правящая партия «Демократическое конституционное объединение» (наследница Социалистической дустуровской партии), председателем которой является президент Бен Али. Всего в парламентских выборах участвовали 7 из 9 действующих политических партий. Тунисские исламисты не имеют своей политической партии и, соответственно, не представлены в тунисском парламенте. В то же время, как указывалось выше, их представители работают в Высшем исламском совете и в Социально-экономическом совете. Тем не менее необходимо отметить, что исламистское движение «ан-Нахда», отказавшееся от радикальных концепций, продолжает существовать. Оно во многом потеряло свое влияние в обществе, но в то же время является одной из самых значительных исламистских группировок в Тунисе. Наряду с «ан-Нахдой» в стране действуют еще несколько немногочисленных исламистских организаций, находящихся на полулегальном положении. Наиболее крупной из них является Партия исламского освобождения, руководство которой находится за рубежом. Кроме исламистских, в Тунисе функционирует ряд мусульманских общественно-просветительских и благотворительных организаций, которые в отличие исламистов не ставят перед собой политических целей. Их руководство видит свою задачу в улучшении общественной морали путем распространения коранических знаний, пропаганды мусульманских морально-этических норм и
благотворительной деятельности. Можно констатировать, что влияние исламизма в Тунисе в настоящее время значительно сократилось, в том числе в результате умелой политики властей, сумевших, с одной стороны, подавить исламистский экстремизм и, с другой стороны, дать реальную альтернативу исламистской идеологии в решении социально-экономических проблем и дальнейшем развитии страны.
Египет
В Египте исламистское движение традиционно играло значительную роль. Как уже отмечалось ранее, именно на земле Египта родился феномен политического ислама в виде ассоциации «Братья-мусульмане». В то же время, необходимо подчеркнуть своеобразие Египта, который, являясь одним из центров исламской цивилизации, несет в себе черты других цивилизаций, в том числе одной из самых древних в истории человечества - древнеегипетской, насчитывающей около 7 тыс. лет. Об уникальности многотысячелетнего исторического пути Египта писал в своей книге «Индивидуальность Египта» видный современный египетский историк и политолог Гамаль Xамдан. В своем труде, получившем широкий общественный резонанс, Г. Хамдан подчеркивал географические, исторические и культурные особенности, сформировавшие египетскую индивидуальность, соединяющую в себе наследие Древнего Египта фараонов, коптскую африканскую, средиземноморскую и арабо-мусульманскую культуры, и ратовал за необходимость выработки собственного национального пути развития Египта. В то же время, Египет имеет достаточно давние по сравнению с другими арабскими странами традиции парламентаризма. Так, например, палата депутатов, обладавшая правами законосовещательного органа, в котором были представлены как главы (шейхи) провинций, так и городское население, была учреждена в Египте хедивом (правителем) Исмаилом в 1866 г. Тем не менее лидеры исламистов всегда выдвигали на первый план принадлежность Египта к исламской цивилизации и декларировали необходимость развития египетского общества на основах ислама. Необходимо отметить, что отношение египетских властей к исламизму менялось в разные периоды. Так, если во время антимонархической революции 1952 г. «Братья-мусульмане» поддерживали организацию «Свободные офицеры», то в 1954 г. политическая деятельность «Братьев-мусульман» была запрещена и они подверглись репрессиям со сто-
роны правительства президента Г.А. Насера. При президенте Анваре Садате отношение к исламистам, которые поддержали его политику, в частности «денасеризацию» и возврат к исламским ценностям», изменилось, и они получили возможность действовать более открыто. Именно в этот период (конец 70-х годов XX в.) известными исламистскими деятелями Карамом Зухди и шейхом Омаром абд ар-Рахманом были сформированы радикальные исламистские группировки «Исламские группы» и «Исламский джихад», руководителем которого стал видный идеолог вооруженного джихада как единственного пути для создания исламского государства, Аб-буд аз-Зуммар. Впоследствии именно боевики «Исламского джихада» после заключения А. Садатом Кэмп-Дэвидского мирного договора с Израилем организовали на него покушение в октябре 1981 г., в результате которого президент А. Садат был убит. Его преемник, президент Мухаммед Хосни Мубарак, повел непримиримую борьбу против радикальных исламистов, в результате чего экстремистские группировки «Исламские группы» и «Исламский джихад» были в основном подавлены. В 1997 г. часть руководства «Исламских групп» во главе с Омаром абд ар-Рахманом после переговоров с властями объявила бессрочное перемирие и призвала своих сторонников, как в Египте, так и за рубежом, прекратить террористическую деятельность, а в 1998 г. к ним присоединилось большинство руководства «Исламского джихада». Вместе с тем наиболее непримиримые руководители этих группировок, а именно: Мустафа Камаль (Абу Хамза), Рифаи Таха, Айман аз-Завахири, примкнули к «Аль-Каиде» (причем аз-Завахири стал ближайшим помощником Усамы бен Ладена) и продолжают проповедовать идею вооруженного джихада. Отдельные террористические акты, совершаемые радикальными исламистами, продолжают иметь место в Египте. Так, в 2005-2006 гг. были осуще-ствлены несколько взрывов в туристических гостиницах, в результате которых погибли около 20, были ранены около 100 египтян и иностранных граждан.
Что касается уже упоминавшейся ассоциации «Братья-мусульмане», то они являются сейчас наиболее влиятельной общественно-политической силой в Египте, выражающей идеологию умеренного исламизма. «Братья», несмотря на запрет заниматься политической деятельностью, имеют большое влияние в общественных, благотворительно-просветительских и профсоюзных организациях. Они создают свои производственные и коммерческие
структуры, финансируют строительство больниц, медресе, организуют хадж в Мекку, предоставляют помощь малоимущим, а также организуют демонстрации протеста против военных акций Израиля в Палестинской автономии и США в Ираке, поддерживают противостоящие Израилю палестинские организации «Хамас» и «Исламский джихад». Лозунгом «Братьев» остается - «Ислам есть решение». Однако необходимо отметить, что «Братья» достаточно эволюционировали в своих взглядах в плане восприятия общепринятых демократических норм. Их программный документ, обнародованный в марте 2004 г. и озаглавленный «Инициатива об основных принципах реформ в Египте», по своей сути не отличается от политических программ других оппозиционных партий и включает в себя такие пункты, как «уважение политических и гражданских свобод, ограничение полномочий президента, гражданский контроль над деятельностью силовых структур и армии». В то же время глава (верховный наставник, аль-муршид аль-ам) «Братьев-мусульман» Махди Акеф в интервью наиболее известной египетской газете «Аль-Ахрам», отвечая на вопрос, является ли целью «Братьев» создание исламского государства в Египте, заявил, что «исламское государство не может быть создано в отсутствие свободы волеизъявления народа. Первое, что мы требуем, - это предоставить такую свободу, а затем народ сам изберет форму государственного устройства». Отношение к «Братьям-мусульманам» в египетском обществе достаточно неоднозначное. Часть египтян, в первую очередь копты, выражают беспокойство по поводу роста влияния «Братьев» и считают их заявления о приверженности демократическим принципам предвыборной тактикой. В то же время многие египтяне поддерживают «Братьев» и склонны расценивать их эволюцию как отвечающую духу времени новую стратегию. В ходе развернувшихся в Египте политических дискуссий накануне президентских и парламентских выборов, прошедших, соответственно, в сентябре и в ноябре-декабре 2005 г., часть политических и общественных деятелей, оппозиционных власти, выступали за проведение широкой демократизации, в том числе за полноправное включение «Братьев-мусульман» в политическую жизнь. В результате парламентских выборов «Братья» одержали значительный успех, завоевав 88 депутатских мест в Народной ассамблее (нижней палате египетского парламента) из общего числа в 444 (в прошлом составе они имели 17 мест). Необходимо отметить, что исламисты добились столь впечатляющего успеха, несмотря на существенное
давление властей, пытавшихся не допустить успешного для «Братьев» исхода голосования. Тем не менее успех исламистов необходимо оценить как достаточно относительный, так как подавляющее большинство мест (336, из них 10, согласно Конституции, были назначены президентом), как и предполагалось, получила правящая Национально-демократическая партия (НДП), председателем которой является переизбранный (что также прогнозировали большинство политологов) на пятый президентский срок Хосни Мубарак. В то же время усиление политической позиции «Братьев-мусульман» можно рассматривать как знаковое явление в общественно-политической жизни Египта. Особенно если учесть, что страна переживает социально-экономический кризис, обусловленный рядом причин, среди которых замедление экономического роста (3% на 2004 г.), наряду со значительным демографическим ростом в 2,1%, что провоцирует достаточно высокую безработицу - свыше 11%, рост инфляции в 2003 г. на 40%. В то же время примерно 56 млн. египтян (население Египта составляет 73,4 млн. человек) живут на доход, составляющий менее 2 ам. долл. в день. Эта категория египетских граждан может существовать только благодаря субсидиям государства на продовольствие, предоставляемым неимущим, чтобы смягчить социальную напряженность. Такой сложной социально-экономической обстановкой пользуются исламисты, выдвигая свой лозунг создания исламского государства, в котором будут решены все проблемы. Последние политические события в мире, такие как скандал, связанный с карикатурами на Пророка Мухаммеда, негативные высказывания папы Римского по поводу ислама и особенно война в Ливане в июле-августе 2006 г. и продолжающиеся военные акции Израиля в Палестинской автономии, радикализировали позицию египетских «Братьев-мусульман». Их руководство резко осудило как израильское вторжение в Ливан, так и поддерживавших Израиль США, охарактеризовав президента Дж. Буша как «врага ислама». Глава «Братьев» Махди Акеф также резко осудил позицию арабских лидеров, в том числе египетского президента, не оказавших практической помощи Ливану. Египетские власти ответили на демарш «Братьев» вызовом Махди Акефа в прокуратуру для дачи объяснений и массовыми арестами руководства «Братьев» и их активистов (по некоторым данным, было арестовано несколько тысяч человек). В то же время Махди Акеф подтвердил, что «Братья-мусульмане» будут действовать «строго в рамках Конституции и ни в коем случае не намере-
ны нарушать египетские законы». Тем не менее, несмотря на явные попытки властей ослабить «Братьев-мусульман», они после успеха на парламентских выборах становятся главной оппозиционной политической силой правящей Национально-демократической партии.
* * *
В заключение можно сделать вывод, что исламизм (за исключением его экстремистского крыла), существующий в той или иной форме практически в каждой арабской стране, является закономерным результатом развития мусульманского общества. В определенной степени его можно также определить, пользуясь понятийным аппаратом А. Тойнби, как своеобразный ответ исламской цивилизации на вызовы современного мира, а именно - глобализации. В то же время, современный подъем исламизма, в том числе его экстремистского течения - джихадизма, обусловлен, на наш взгляд, двумя главными факторами - социально-экономическим и политическим. Социально-экономический фактор определяется как внутренней ситуацией в конкретной стране, так и внешнеполитической, т.е. общей тенденцией политического и экономического развития в мире. Такой тенденцией, от которой в очень большой степени зависит внутренняя ситуация в мусульманском мире, является процесс усиления роли в определении мировой политической и экономической стратегии наднациональных структур, своеобразного «мирового правительства» - транснациональных корпораций (ТНК) и международных финансово-экономических институтов (МТО, МБ, МВФ, МБРР и др.), в руководстве которых командные посты заняты представителями США и в меньшей степени ЕС. В то же время, происходит ослабление роли национальных правительств, в том числе в определении внутренней социальноэкономической политики в своих странах, которая все в большей степени зависит от решений, принимаемых наднациональными структурами. Одной из стратегических целей «мирового правительства» является установление своего полного контроля над природными ресурсами в планетарном масштабе. В результате политики, проводимой для достижения этой цели, для большинства мусульманских стран отводится роль сырьевых придатков, что ведет к дальнейшему расслоению общества, т. е. обогащению властной элиты, и очень медленному подъему (или его отсутствию) уровня жизни значительной части населения. Следствием такой ситуации
является продолжение, а иногда и усиление влияния среди неимущей (и не только) части мусульман исламистских идеологов, которые предлагают свое «исламское решение» социальноэкономических проблем и выставляют себя в роли защитников «исламских ценностей». Политический фактор выступает, во-первых, в стремлении к гегемонизму единственной сверхдержавы -США, в том числе на Арабском Востоке, что проявляется в навязывании в регионе демократии по американской модели и военнополитическом давлении на арабские страны, которые отказываются следовать в фарватере американской политики, и, во-вторых, в безоговорочной американской поддержке Израиля, который пытается силовым методом разрешить палестинскую проблему и обеспечить свою безопасность путем военного подавления противостоящих ему исламистских движений, что воспринимается частью мусульман как война против ислама. В то же время необходимо подчеркнуть, что исламская цивилизация в целом и исламизм в частности не несут в себе имманентного антагонизма и неприятия западной цивилизации, культуры и ценностных ориентиров как таковых. В этом смысле можно сослаться на справедливое утверждение видного французского исследователя Ф. Бюрга о том, что «базовые основополагающие цивилизационные ценности человечества являются общим наследием всех культур, религий и цивилизаций». В реальности, в результате глобализации, различия, которые естественно существуют между западной и мусульманской культурами, постепенно размываются и не могут стать причиной конфликта цивилизаций.
«Конфликты на стыке цивилизаций в начале XXI века», М., 2007 г., с. 41-72.
А. Алиев, доктор исторических наук «МУСУЛЬМАНСКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ»: ВОПРОСЫ ТИПОЛОГИИ
Вопросы типологии национально-религиозных течений на мусульманском Востоке не раз попадали в поле зрения востоковедов, как отечественных, так и зарубежных. Очевидно, что выявление критериев «мусульманского национализма», как всякого комплексного понятия, может осуществляться в зависимости от того,
