CC BY
19
УДК 81'255
К. И. Таунзенд
кандидат филологических наук, доцент; доцент кафедры переводоведения и практики перевода английского языка Переводческого факультета МГЛУ; e-maiL: townsendX@yandex.ru
АНАЛИТИКА СПЕЦИОЗА - ПЕРЕВОД ПЕРВОГО УЧЕБНИКА АЛГЕБРЫ В РОССИИ
XVIII в. - период формирования языка русской науки, которое происходило под сильным влиянием переводной литературы. Но если научные книги первой трети XVIII в. и труды М. В. Ломоносова получили достаточно полное научное описание, то переводная научная и учебная литература второй половины столетия крайне мало изучена как в вопросах терминологии, так и в аспекте переводческой стратегии.
Данная статья посвящена исследованию серии учебников 1765 г. по арифметике, геометрии и алгебре в переводе Д. С. Аничкова с латинского сочинения И.-Ф. Вейдлера «Institutiones mathematicae». Имя Дмитрия Сергеевича Аничкова неразрывно связано с Императорским Московским университетом, куда он поступил в числе первых студентов и где он впоследствии стал профессором философии. Его переводы «Арифметика теоретическая и практическая», «Геометрия теоретическая и практическая» и «Аналитика специоза или Алгебра» являлись образцом для его собственных учебников, которые были лучшими отечественными пособиями по математике для своего времени.
Общая стратегия данных переводов Д. С.Аничкова заключалась в калькировании структуры оригинала при избирательном подходе к сохранению конкретных частей латинского текста в переводе. Такие действия переводчика XVIII в. были направлены на адаптацию математических знаний в русской культуре, где математика как наука начала развиваться благодаря преобразованиям Петра I. Результатом подобной переводческой стратегии явилось развитие жанра учебного пособия в национальном литературном языке и пополнение его новыми терминами: заимствованиями и кальками, без которых невозможен современный русский математический язык.
Ключевые слова: история перевода; перевод специальных текстов; калькирование; латинский язык; терминология математики; история русского языка; жанр учебного пособия; XVIII век.
Taunzend K. I.
Candidate of PhiLoLogy (PhD);
Associate Professor, the Department of Translation Studies, Translation and Interpreting (the English Language), the FacuLty of Translation and Interpreting, MSLU; e-maiL: townsendX@yandex.ru
ANALYSIS SPECIOSA - THE TRANSLATION OF THE FIRST ALGEBRA TEXTBOOK IN RUSSIA
The 18th century was the age of the formation of the Russian scientific Language which was deepLy infLuenced by translation. But whiLe scientific books of the first decades of the century and Lomonosov's works have been comprehensively studied by modern Linguistics, translations of science and educationaL Literature of the second haLf of the 18th century have seen LittLe research either in terms of terminoLogy or transLation strategy.
The present articLe is a study of severaL textbooks going back to the year 1765 on arithmetic, geometry and aLgebra transLated by Dmitry S. Anichkov from the Latin book by lo. F. WeidLer "Institutiones mathematicae". The name of Dmitry S. Anichkov is cLoseLy associated with Moscow University which he entered as one of its first students and where he finaLLy became a professor of phiLosophy. His transLations "Arithmetic TheoreticaL and PracticaL", "Geometry TheoreticaL and PracticaL" and "AnaLysis Speciosa or ALgebra" served as an exampLe for his own course books which were considered at the time to be the best Russian textbooks on mathematics.
The overaLL strategy of these transLations consisted in modeLing the structure of the target text after the originaL whiLe rendering most of the Latin source text into Russian. Such an approach of the 18th century transLator was aimed at adaptation of mathematicaL knowLedge in the Russian cuLture where mathematics was boosted due to the reforms of Peter the Great. This transLation strategy Led to the deveLopment of the genre of a course book in the Russian Literary Language and enLarged it with new terms (both borrowings and caLques) which are now indispensabLe to the modern mathematicaL Language.
Key words: history of transLation; speciaLized transLation; Loan-transLation; the Latin Language; mathematicaL terminoLogy; history of the Russian Language; the genre of a course book; 18th century.
Формирование языка русской науки приходится по времени на XVIII в. Огромная заслуга в создании основ научной терминологии принадлежит, безусловно, великому русскому ученому М. В. Ломоносову. «Избегая иноязычных заимствований, Ломоносов в то же время стремился содействовать сближению русской науки с западноевропейской, используя, с одной стороны, интернациональную научную терминологию, составленную преимущественно из греко-латинских корней, а с другой стороны, образуя новые русские термины или переосмысляя уже существующие слова» [Виноградов 1982, с. 111]. Отдавая дань заслугам М. В. Ломоносова, современные лингвисты справедливо указывают на важное значение предломоносовского периода, т. е. первой трети XVIII века, в создании терминосистемы русской науки. «На протяжении не более чем трех десятилетий был пройден путь от первых дословных, темных и «неудобопонятных»
опытов передачи научного текста до блестящих переводов 1930-х гг. (В. Адодурова, А. Кантемира, И. Голубцова). <...> На этом фоне уже естественно и понятно появление таких мастеров научного языка, как Ломоносов, Крашенинников, Рычков, а позднее Лепехин, Румов-ский, Озерецковский и многие другие» [Кутина 1964, с. 6]. Иными словами, без напряженной кропотливой работы переводчиков Петровской эпохи (а большая часть научных книг этого времени была именно переводной) научное и филологическое творчество великих русских ученых последующих эпох было бы невозможно. Со своей стороны, хотим указать на крайне малую изученность переводной научной и учебной литературы второй половины XVIII в. как в вопросах терминологии, так и в аспекте переводческих подходов. А между тем такие явления, как формирование языка науки и влияние на него переводной литературы не могут ограничиваться рамками отдельных десятилетий и творчеством конкретных личностей, но они, очевидно, распространяются на все восемнадцатое столетие - период активного становления национального литературного языка и культуры в целом. В этой связи данное исследование имеет целью хотя бы отчасти восполнить пробел в изучении научных и учебных переводов в России второй половины XVIII в.
Затронув сферу науки, уточним, что речь здесь пойдет о конкретной области научного знания, а именно о математике, начавшей стремительно развиваться в указанное столетие в России. Более того, значение математических знаний в отечественной истории XVIII в. особенно велико, если принять во внимание преобразования страны, начатые Петром I и продолжавшиеся в последующее столетие. «Математика была началом и фундаментом всех специальных знаний» [Кутина 1964, с. 10]. Без надежной основы математических наук нельзя было создать российский флот, переустроить армию, строить новые города и укрепления, развивать производство. По этой причине по указу Петра I была открыта школа математико-навигацких наук -первая светская специальная школа в России, учреждены цифирные школы, введены обязательные курсы математики в самых разных учебных заведениях страны. И если наш первый учебник арифметики - «Арифметика или наука числительная» Л. Магницкого (1703) -являлся оригинальным сочинением на славено-русском языке, то первый в России учебник геометрии «Геометрия славенски землемерие» (1708) представлял собой перевод, как и многие последующие
практические руководства и теоретические курсы по геометрии. В этих первых русских учебниках математики, оригинальных и переводных, встречаются отдельные сведения и по тригонометрии, и по алгебре, которая у Л. Магницкого называется «арифметика литеральная». «Но систематическое изложение алгебры, тригонометрии, дифференциального и интегрального исчисления в России относится уже к более позднему времени» [Кутина 1964, с. 77]. И поэтому особый интерес для современной лингвистики представляет целая серия учебников 1765 года по арифметике, геометрии, тригонометрии и алгебре в переводе магистра Д. С. Аничкова.
Дмитрий Сергеевич Аничков (1733-1788) вошел в отечественную историю как философ и публицист. Он родился в семье подьячего дворянского происхождения; детство и юность провел в окрестностях Троице-Сергиевой лавры, где окончил Троицкую духовную семинарию, дойдя до класса риторики. «3 июля 1755 г. в числе шестерых лучших семинаристов был отправлен в новооткрытый Московский университет. За успехи в науках (особенно в философии ... и математике ...) ежегодно награждался золотыми медалями. В 1760 г., еще будучи студентом, Аничков преподавал математику в низшем классе гимназии» [Словарь русских писателей 1988, с. 31]. Впоследствии он преподавал геометрию, тригонометрию и алгебру в университете и в обеих гимназиях при нем, получил звание профессора философии, являлся инспектором университетских гимназий, был произведен в надворные советники, состоял членом Вольного Российского собрания при Московском университете со дня его основания, завоевал репутацию искусного оратора. Однако, судя по тематике работ о Д. С. Аничкове, для современных историков и филологов наибольший интерес представляет его диссертация, имевшая первоначальное название «Рассуждение из натуральной богословии о начале и происшествии натурального богопочитания», которую он представил на русском и латинском языках по настоянию Университетской конференции в 1769 г. Высказанная в данной работе позиция автора, которая шла вразрез с традиционно принятым подходом, в совокупности с атеистическими положениями вызвала возмущение в среде профессоров, и диссертация была отправлена на переработку. Во втором издании от того же года она была напечатана с незначительными исправлениями под названием «Философическое рассуждение о начале и происшествии богопочитания у разных, а особливо невежественных
народов». Эта, без сомнения, интересная история одной из первых диссертаций в Московском университете отодвигает в ретроспективе на второй план весомый вклад Д. С. Аничкова в становление русской научной и учебной литературы посредством перевода.
Тем не менее в течение почти 20 лет, начиная с 1762 г., Д. С. Аничков создал целый ряд учебников по всем разделам элементарной математики, и эти книги выдержали несколько переизданий. «30 июля 1765 г. конференция поручила Аничкову перевод с латинского изданных в 1725 г. трудов И.-Ф. Вейдлера по арифметике, алгебре и геометрии, которые служили образцом для собственных учебников Аничкова, <...> бывших лучшими отечественными руководствами своего времени <...>; заметную роль сыграли труды Аничкова в становлении русской математической терминологии» [Словарь русских писателей 1988, с. 31]. Приняв эти положения за основу, мы обратились к исследованию переводческих и собственно лингвистических аспектов следующих учебников Д. С. Аничкова: «Арифметика теоретическая и практическая» [Вейдлер 1765, Арифметика.], «Геометрия теоретическая и практическая» [Вейдлер 1765, Геометрия.], «Аналитика специоза или Алгебра» [Вейдлер 1765, Аналитика специоза или Алгебра.], переведенные им в 1765 г. с латинского сочинения Иоганна Фридерика Вейдлера «Institutiones mathematicae» [Weidler 1725].
Оригинал И.-Ф. Вейдлера состоит из введения и 16 разделов, включающих главы, из которых арифметика, геометрия и алгебра представлены в 1-м, 2-м и 16-м разделах, соответственно. Д. С. Аничков в своем переводе превращает каждый из этих разделов в отдельный учебник с сохранением введения «De natura et constitutione matheseos et methodo mathematica» (О природе и содержании разделов математики и о математическом методе) [Weidler 1725, c. 1], - «Наставлений математических предуведомления или описание вообще о математике и ее частях, и о способе математическом» [Вейдлер 1765, Арифметика., с. 3] только в учебнике арифметики. Поскольку данное введение содержит определения основных понятий и категорий математики, а порядок преподавания дисциплин, вероятно, шел от арифметики через геометрию к алгебре, повторять это введение в каждом учебнике не требовалось. При оценке общей стратегии переводчика XVIII в. обращает на себя внимание сохранение структуры текста латинского оригинала в целом при избирательном подходе к сохранению конкретных фрагментов исходного текста в переводе. Так, Д. С. Аничков сохраняет тот же порядок и то же изложение материала через
определения, прибавления к ним, задачи, решения и примечания, но близость перевода оригиналу во всех этих отрезках текста будет каждый раз различной независимо от того, главная это информация или вспомогательная. Проиллюстрируем такой подход переводчика XVIII в. на примерах разных по содержанию и значимости отрывков из всех вышеуказанных переводов1:
Definitio I Определение I
1) Analysis est ars inveniendi, 1) Аналитика (Analysis) есть наука, in quantis, ope aequationis. Sive est из данных или известных некоторых artificium, quo ignota et quaesita количеств находить неизвестныя по-quanta tanquam incognita assumuntur, мощию сравнения. et auxilio comparationis cum quantis cognitis, determinantur.
Аналитика есть искусство находить количества при помощи равенств. Иначе это умение складывать неизвестные и искомые количества без их нахождения и посредством сравнения с известными количествами определять их.
Scholion I Примечание I
Speciosa vocatur, quia literis Специоза (speciosa) называется по-alphabeti, quas Franciscus Vieta, qui тому, что в ней роды или виды вещей eas primus in analysin intulit, species означаются литерами, которыя в Ана-appellat, utitur. Alias Algebrae quoque литику первый ввел Франциск Вие-nomine venit, forte a chabara Arabum, та; Алгеброю назвали оную Арапы. quod sciendi experiendique notiones Историю об Алгебре пространно изъ-designabat. Nam ars illa vel maxime ad ясняет Иоанн Валлизий, в тр. истор. amplificandam quantorum scientiam, и практ. том II сочин. издан в Оксфурте abditasque veritates eruendas comparata 1693 г. в лист. См. притом Гаррис Лекс. est [Weidler 1725, c. 766-767]. Технич. или Алгеб. Первой. Сколько
известно, имел понятие о такой Аналитике Диофант Александрийской, писатель втораго или третьяго века ... [Вейдлер 1765, Аналитика специоза или Алгебра.., c. 3-4]
1 Зд. и далее по тексту подстрочный перевод наш. - Т. К.
(Аналитика) называется специоза, так как использует буквы алфавита, которые видами (species) назвал Франциск Виета, который первым их в аналитику ввел. Иначе называется также алгеброй, возможно, от арабского «хабара», ибо означает категории познания и испытания. Ведь такое искусство было заведено преимущественно для умножения познания количеств и извлечения сокрытых истин
2) Fractio, quae rectius particula vel minutia diceretur, est pars totius, vel unitatis, totum aliquod divisum repraesentantis [Weidler 1725, c. 34].
Дробь, которая правильнее называется частицей или малостью, есть часть целого или единицы, представляющей некое целое в частях
Axiomata
3) Magnitudines, quae sibi applicatae conveniunt vel coincidunt, aequales sunt; et quae undique aequales sunt, in application debent coincidere [Weidler 1725, c. 82].
Фигуры, которые при наложении друг на друга сходятся или совпадают, равны; и (фигуры) которые во всех составляющих равны, при наложении должны совпадать
2) Ломаное число (Numerus fractus) есть часть целаго или единицы, представляющей некое целое состоящее из известнаго числа частей. На пр. ежели целое имеет пять частей, и из оных взята будет одна часть или больше, то число, означающее оную часть называется ломаным, также дробью (fractio). Но правильнее бы называлось частью или долей целаго (pars integri) [Вейдлер И.-Ф. 1765, Арифметика.., с. 72].
Определение XX
3) Сходственные фигуры суть те, из которых одна, будучи приложена к другой, точно с нею сходствует, так что, ежели одна на другую положена будет, вся всю закроет.
Прибавление
Такое сходство фигур требует точ-наго равенства, как целой фигуры, так и каждой ея части; и ежели о каких-нибудь фигурах можно доказать, что они сходствуют, то те фигуры должны быть равны между собою.
Примечание
Некоторые сию Аксиому почитают темною (...) Но того не требуется, чтоб самым делом одна фигура полагалась на другую, но одним только воображением должно делать такое сравнение, и таким образом точное фигур сходство получается [Вейдлер 1765, Геометрия.., с. 24].
Из приведенных примеров очевидно явствует, что Д. С. Аничков не стремился к достижению максимальной эквивалентности, но, скорее, сочетал собственно перевод с переложением 1 латинского оригинала с целью адаптации его в русской культуре. Это показывают его отсылки к трудам разных ученых в примере 1, конкретное значение дроби в примере 2, прибавление и примечание в примере 3. Такая стратегия переводчика XVIII в. происходит, на наш взгляд, из различия в опыте и длительности овладения математическими знаниями у европейских и русского народов. Так, еще в XVII в. область математики была расширена в Европе трудами Декарта, Ферма, Ньютона, Лейбница. В России же вплоть до начала XVIII в. даже в арифметике - начальном разделе математики - терминология, которая свидетельствует о круге понятий, «была очень слаба и очень пестра <...> только-только начинала складываться» [Кутина 1964, с. 13]. Ввиду такого разрыва переводчику второй половины XVIII в. необходимо было многое пояснять, уточнять, развивать, выстраивать в систему, особенно в учебном курсе для университета и гимназий. Подтверждением такой точки зрения служат слова Д. С. Аничкова в самом конце учебника алгебры:
В Элементах Алгебры далее не простираемся. Понеже все то, что ни следует, как на пр. о свойстве и переменениях экваций, о местах геометрических, о составлении кубических и биквадратных экваций, и об Аналитике неопределенных, требует должайшего рассматривания и упражнения, нежели как дозволяет настоящее намерение; по чему справедливее все то или оставляется для особливых лекций, или выводится из таких писателей, которые пространнее пишут об Аналитике [Вейдлер 1765, Аналитика специоза или Алгебра.., с. 68].
1 Зд. и далее выделено нами. - К. Т.
Такое заключение (отсутствующее в латинском оригинале) показывает то самое «намерение» переводчика адаптировать иноязычный текст для русского учебного курса, который должен был ввести основные понятия, связи между ними и сформировать начальные навыки по их практическому применению в решении задач. Вот почему во всех трех учебниках Д. С. Аничкова эти решения намного подробнее, чем в оригинале, а некоторые задачи опущены вовсе. Итак, объяснение подобной стратегии избирательного перевода или переложения заключается в прагматической адаптации создаваемого текста. Однако в контексте исторического переводоведения чрезвычайно интересен сам факт калькирования Д. С. Аничковым структуры латинского оригинала при определенном видоизменении конкретного языкового содержания переводного текста. Изучая данные переводы XVIII в., мы видим механизм становления жанра учебного пособия по математике и отмечаем, что научная и учебная литература на латинском языке по-прежнему оставалась ориентиром для переводчика второй половины века. Здесь перевод выступает как средство формирования жанрово-стилистических разновидностей развивающегося национального языка.
Такой ракурс рассмотрения переводов второй половины XVIII в. неизбежно подводит к вопросу о терминотворчестве русских переводчиков екатерининского времени. Исследуемые переводы Д. С. Аничкова демонстрируют палитру окказионализмов математического языка, созданных переводчиком. Среди них, естественно, есть немало таких, которые не вошли в терминосистему математики и так и остались в рамках конкретных текстов перевода. Но сами по себе они свидетельствуют о неустанной творческой работе переводчика XVIII в. по расширению понятийной сферы и словаря русского математического языка. В качестве примера приведем следующие фрагменты текстов:
Constructio geometrica notat expressionem vel repraesentationem specierum, factam ope magnitudinum vel quantorum geometricum [Weidler 1725, c. 805]. - Геометрическая конструкция обозначает выражение или представление зависимости переменных, сделанное при помощи фигур или размеров геометрических. - Конструкция геометрическая (constructio geometrica) называется такой способ, помощью котораго члены аналитических экваций изображаются в некоторых линеях [Вейдлер 1765, Аналитика специоза или Алгебра.., с. 40].
Здесь окказиональным соответствием в русском переводе является калька с латинского термина «конструкция геометрическая», обозначающая графический способ решения уравнений. Как видим, данный окказионализм не закрепился в современном языке алгебры и был вытеснен своим толкованием или описанием значения.
Другим примером окказионального соответствия-кальки может служить русский перевод латинского условия задачи: Lunulam Hippocratis quadrare [Weidler 1725, c. 74]. (Квадровать луначку Гип-пократову) [Вейдлер 1765, Геометрия., с. 94]. В данном случае речь идет о серповидной фигуре, образованной дугами двух окружностей, на которую первым указал Гиппократ Хиосский. Он получил три такие луночки, которые можно квадрировать, и таким образом рассчитывал решить одну из задач древности - проблему «квадратуры круга». В современном русском математическом языке выражение луночки Гиппократа употребляется обычно в скобках или в кавычках, так как обозначает частный случай криволинейных (дуговых) двуугольников и является термином-историзмом. Судьбы окказионализмов в языке, безусловно, различны в зависимости от направления их движения в системе: одни выпадают, так и не закрепившись; другие движутся к периферии словарного состава; третьи занимают место в центре, обогащая языковую систему новыми значениями. Роль перевода в этих процессах, особенно на этапе становления национального языка и культуры, трудно переоценить, так как именно через него осуществлялась поставка нового языкового и понятийного материала.
В этом отношении вклад изучаемых переводов Д. С. Аничкова в формирование языка русских математических наук поистине огромен. Так, именно он ввел такие важные понятия, как положительные и отрицательные числа:
Quanta, quibus praemittitur +, vel quae in principio posita, signo carent, positiva vel affirmativa; quae vero prae se ferunt - , privativa vel negativa nominantur. Illa notant realitatem, haec realitatis defectum vel negationem [Weidler 1725, c. 769]. - Количества, пред которыми ставится знак +, и которые одни или в начале будучи поставлены, не имеют того знака положительныя (Positiva) или подтвердительныя (Affirmativa), пред которыми ж находится знак «-», те недостаточныя (privativa) или отрицательныя (negativa) называются. Первыя из них означают самую вещь, а последния недостаток вещи [Вейдлер 1765, Аналитика специоза или Алгебра.., с. 5].
Мы намеренно не сопровождаем здесь латинский текст собственным переводом, потому что русский перевод XVIII в. является почти подстрочником оригинала. Такая тактика переводчика объясняется, вероятно, тем, что Д. С. Аничкову предстояло ввести совершенно новые понятия и дать им названия, которые он предлагает в виде синонимических пар положительные - подтвердительные и недостаточные -отрицательные, калькируя их с латинского оригинала. Синонимия здесь используется как средство истолкования значения, т. е. выступает в роли описательного перевода. Согласно «Словарю русского языка XVIII века», термин «положительный» в математическом значении применительно к числам впервые фиксируется в источнике от 1779 г. [Словарь русского языка... 2015, Вып. 21, с. 186], а термин «отрицательный» - в источнике от 1786 г. [Словарь русского языка... 2011, Вып. 18. с. 86], что на 14 лет и на 21 год, соответственно, позже, чем в исследуемом нами переводе 1765 г. Следовательно, факт первой фиксации столь важных математических терминов должен быть установлен именно для данного перевода.
Д. С. Аничкову принадлежит также заслуга в привнесении в терминологию геометрии таких понятий, как вертикальные углы (anguli verticales), внешний угол (angulus externus), внутренний угол (angulus internus) в теоремах о соотношении величин этих углов. Однако подобное математическое значение прилагательных «вертикальный, внешний, внутренний» никак не отражено в словаре [Словарь русского языка... 1987, Вып. 3. с. 52, 230].
В целом в изучаемых переводах Д. С. Аничкова нами было обнаружено немалое число терминов, зафиксированных словарем в источниках более поздних, чем данные тексты 1765 г. Проиллюстрируем наши наблюдения в таблице (см. табл. на с. 180).
К этому перечню можно добавить слово «транспортир», предложенное Д. С. Аничковым взамен старинного русского названия этого инструмента «полукружие»: Transportatorium sive semicirculus in gradus suos 180 divisus... [Weidler 1725, с. 73] - ...полукружие (semicirculus), разделенное на целые и половинные градусы, которое вообще называется транспортиром (Transportatorium)... [Вейдлер 1765, Геометрия.., с. 13]. Но поскольку выпуск «Словаря русского языка XVIII века» на букву «Т» пока не вышел, у нас нет данных о других источниках, использовавших это заимствование из латинского языка.
Таблица
Латинский термин Русский термин Д. С. Аничкова Год первой фиксации в словаре1
Ог<Лпа1а Ордината 1766 [Словарь рус. яз. ... Вып. 17, с. 72]
АЬвс1вва Абсцисса 1795 [Словарь рус. яз. ... Вып. 1, с. 11]
Рагате!ег Параметр 1788 [Словарь рус. яз. ... Вып. 18, с. 206]
Ро1удопа (геди!апа е1 1ггеди!аг1а) Многоугольники (правильные и неправильные) 1768-1774 [Словарь рус. яз. ... Вып. 12, с. 235]
Хотя в задачи нашего исследования не входил подробный разбор терминологии математики в России восемнадцатого столетия, мы не могли обойти вниманием тот значительный вклад, который внес Д. С. Аничков в пополнение и обогащение русского математического словаря понятиями и терминами, без которых нельзя представить современную науку. Можно только выразить сожаление, что столь богатейшие источники языкового материала остались вне поля зрения составителей «Словаря русского языка XVIII века».
Подводя итоги анализа переводов Д. С. Аничкова по математике, следует особо подчеркнуть важную роль калькирования не просто как приема, но как переводческой тактики на разных уровнях текста. В отношении структуры оригинала такой подход русского переводчика способствовал формированию жанра учебного пособия и тем самым развитию жанрово-стилистической дифференциации национального литературного языка. На уровне лексики калькирование вело к созданию новых терминов, обладавших некоторой объяснительной силой по отношению к понятиям, которые они обозначали. В этом отношении Д. С. Аничков может справедливо считаться преемником М. В. Ломоносова в формировании языка русской науки путем заимствования интернациональных терминов и образования слов из ресурсов родного языка. Хотя калькирование в области терминологии получило широкое распространение задолго до Ломоносова. «Калек в это время сделано множество; правда, далеко не все они удержались в языке сколько-нибудь долгое время <...>. Причем начало активного процесса калькирования относится уже ко второй половине XVII в.» [Кутина 1964, с. 80]. Если учесть, что спустя столетие,
1 Имеется в виду «Словарь русского языка XVIII века», ссылки на конкретные выпуски которого приведены в таблице.
т. е. во второй половине XVIII в., калькирование по-прежнему выступает как основной способ создания терминологии, а также как тактика перевода на уровне всего текста, это неизбежно подводит нас к мысли о неких глубинных, философских, механизмах этого переводческого действия в распространении знания и в становлении национальных языков и культур.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
Вейдлер И.-Ф. Аналитика специоза или Алгебра, переведенная с латинска-го языка магистром Дмитрием Аничковым. [М.]: при Императорском Московском университете, 1765. 68 с. Вейдлер И.-Ф. Арифметика теоретическая и практическая, переведенная с латинскаго языка магистром Дмитрием Аничковым. [М.]: при Императорском Московском университете, 1765. 103 с. Вейдлер И.-Ф. Геометрия теоретическая и практическая, переведенная с латинскаго языка магистром Дмитрием Аничковым. [М.]: при Императорском Московском университете, 1765. 128 с. Виноградов В. В. Очерки по истории русского литературного языка XVII-
XIX вв. М. : Высшая школа, 1982. 529 с. Кутина Л. Л. Формирование языка русской науки (терминология математики, астрономии, географии в первой трети XVIII в). М.-Л. : Наука, 1964. 219 с.
Словарь русских писателей XVIII в. Вып. 1 (А-И). Л. : Наука, 1988. 358 с. Словарь русского языка XVIII в. Вып. 1: А - Безпристрастие. М., 1984; Вып. 3: Век - Воздувать. М., 1987; Вып. 12: Льстец - Молвотворство. СПб., 2001; Вып. 17: Оный - Открутить. СПб., 2007; Вып. 18: Открытие -Пена. СПб., 2011; Вып. 21: Подоба - Помощный / Ин-т русского языка им. В. В. Виноградова РАН. СПб. : Наука, 2015. Weidler Io. Frider Institutiones mathematicae decem et sex purae mixtaeque matheseos disciplinas complexae... - Vitembergae, apud Georg. Marcum Knochium, 1725. 876 p.
