CC BY
27
УДК 81'255
К. И. Таунзенд
кандидат филологических наук, доцент; доцент кафедры переводоведения и практики перевода английского языка переводческого факультета МГЛУ; e-maiL: [email protected]
О КРИТЕРИЯХ КРИТИКИ ПЕРЕВОДА В ВОСЕМНАДЦАТОМ СТОЛЕТИИ
Статья затрагивает вопросы критической оценки нехудожественного перевода в исторической ретроспективе. Сделав краткий обзор принципов, которыми руководствовались русские писатели XVIII в. при создании литературных переводов, а также приведя свидетельства оценки и редактирования специальных переводов того времени, автор воспроизводит текст рукописной рецензии 1775 г. на перевод религиозного сочинения. Этот уникальный документ вводится в научный оборот с целью выявления критериев, по которым оценивалось качество выполненного перевода в России XVIII в.
Рассмотрев критические положения данной рецензии и выделив критерии оценки, автор приходит к выводу, что они носят вневременной характер и применимы как к современным, так и к исторически удаленным переводам. Это свидетельствует о сходстве оценок и требований в переводческой сфере и позволяет говорить о существовании некоторых универсальных критериев, которым должен отвечать перевод независимо от эпохи его создания.
Ключевые слова: история перевода; критика перевода; нехудожественный перевод; Л. И. Сичкарев; XVIII век.
K. I. Taunzend
Candidate of Philology (PhD); Associate Professor,
Department of Translation Studies and Translation and Interpreting
(the English Language), the Faculty of Translation and Interpreting, MSLU;
e-maiL: [email protected]
ON THE CRITERIA OF TRANSLATION CRITICISM IN THE 18th CENTURY
The article touches upon the issues of the critical review of nonliterary translations in historicaL retrospect. After a brief introduction of principLes, which the Russian writers of the 18th century applied to their literary translations, and the evidence of specialized translation evaluation of the time the author cites the handwritten review dating back to the year of 1775 of a religious translation. This unique text is introduced to scholars in order to reveal the criteria according to which the quality of 18th century translations was assessed in Russia.
On analyzing the features of the review and highlighting the criteria of criticism the author comes to the conclusion that they are timeless and therefore can be applied to different translations through the ages. This shows the similarity of estimation and requirements in the field of translation and allows us to speak about some universal criteria which any translation should match regardless of the historical period.
Key words: history of translation; translation criticism; nonliterary translation; L. I. Sichkaryov; 18th century.
Переводческая критика сегодня основывается на прочном фундаменте теоретического осмысления закономерностей и принципов перевода, которое нашло свое отражение в науке о переводе во всех ее разновидностях и в неразрывно связанном с ней понимании нормы перевода. «В недолгой истории переводоведения можно выделить несколько основных подходов к пониманию нормы: прескриптивный (относящийся скорее к одному лишь фактору - языку / речи, а не ко всему переводу); дескриптивный (основанный на сопоставлении вариантов перевода - прежде всего по социокультурным параметрам); функциональный (сфокусированный на принципе приемлемости, согласно функции, ожидаемой от перевода) и комплексный, охватывающий форму, семантику (соотношение между исходным и переводными текстами) и прагматику (с учетом авторского намерения, коммуникативно-стилистического эффекта), с пониманием исторической возможности изменения экспектаций. В современном отечественном переводоведении, как видим, доминирует комплексный подход к переводной норме, не выделяющий отдельные ее аспекты, а учитывающий их в цельности» [Прошина 2018, с. 15]. Такой ракурс рассмотрения охватывает все многообразие критериев оценки качества перевода, от собственно языковых до экстралингвистических. Однако подчеркнем, что столь богатая палитра аспектов критики могла возникнуть только в результате эволюции научных воззрений на перевод с их междисциплинарным характером.
Обращение к истории перевода и его критической оценки ставит исследователя в принципиально иное положение, где он оказывается вне традиционных научных подходов, а напротив, в окружении отдельных исторических фактов и индивидуальных мнений. Задача историографии перевода в таком случае заключается в попытке максимально возможной систематизации имеющихся фактов и мнений с целью описания развития переводческой мысли в исторической
ретроспективе и установления возможной преемственности взглядов в сфере критики перевода.
Если обратиться к восемнадцатому столетию в России - эпохе глубоких изменений не только в характере переводческой деятельности, но и в национальном языке и культуре, то мы встретим в предисловиях к художественным произведениям немало оценочных суждений выдающихся русских писателей того времени в основном применительно к их собственным переводам. Так, Антиох Дмитриевич Кантемир в 1729 г. писал: «Перевод мой имеет несколько разниться с подлинником, понеже я переводил с французского, а он писан по-гречески; однако ж разница та будет состоять в одном только складе, и разум авторов изрядно и точно в французском переводе сохранен» [цит по: Русские писатели, с. 32]. В этих словах содержится указание на такой важный аспект оценки качества перевода, как верность оригиналу, хотя трактовка его представлена вполне в духе своего времени. В середине века в 1751 г. Василий Кириллович Тре-диаковский говорил: «Итак, старался я, сколько мне было возможно, чтоб переводу моему быть вразумительну и иметь бы ему довольную ясность к угодности читателей» [цит по: Русские писатели, с. 37]. Здесь акцент делается на таком факторе, как «вразумительность», т. е. понятность, ясность, недвусмысленность перевода, что было особенно значимо в контексте эпохи в условиях формирующегося литературного языка. Об этом же критерии понятности, ясности перевода писал Михаил Васильевич Ломоносов в рассуждении о пользе церковных книг для национального языка [Русские писатели, с. 49]. Во второй половине столетия в 1772 г. Михаил Иванович Попов высказал следующее суждение в предисловии к своему переводу: «Главное мое попечение было выразить авторские мысли верно, ясно и чисто: слог старался наблюдать таков, какового требовало вещество и положения сея поэмы...» [цит по: Русские писатели, с. 58]. В этих словах помимо верности оригиналу и ясности текста перевода прослеживается также стилистический аспект оценки переводного сочинения. Такому подходу М. И. Попова созвучно высказывание Николая Михайловича Карамзина, где он писал: «Я наиболее старался перевести верно, стараясь при том избежать и противных нашему языку выражений. <...> Мыслей автора моего нигде не пременял я, почитая сие для переводчика непозволенным» [цит по: Русские писатели,
с. 70]. Все приведенные выше мнения и суждения, хотя и могут быть применены для оценки перевода, все же скорее представляют собой изложение принципов переводческой деятельности, которыми руководствовались русские писатели в своей работе по созданию литературных переводов XVIII в.
В области специальных переводов этой эпохи «критику языка переводов начал уже сам Петр, продолжалась она и позднее» [История..., с. 92]. История донесла до нас отдаленные свидетельства критического разбора специальных переводов, который осуществлялся устно в профессиональном кругу переводчиков. «Переводы научных книг в начале XVIII в. редко были плодом частной инициативы (как перевод аристотелианского «Зерцала»): они стали делом государственным. Над переводами работала большая группа лиц, действия которой координировались и согласовывались. Вошло в обычай редактирование переводов и «свидетельствована» их - коллективная оценка их годности. <...> Нам мало известно, как было поставлено переводческое дело в Славяно-греко-латинской академии, но сходство приемов, строгое следование определенным грамматическим нормам, близость в нормах словоупотребления - все это также говорит о существовании известной переводческой традиции» [Кутина 1966, с. 15]. К сожалению, о критериях подобного коллективного редактирования переводов нам ничего неизвестно, так как письменных свидетельств этой критики не сохранилось, либо она не осуществлялась в письменной форме, что, конечно, значительно обедняет исторические исследования. Однако нам все-таки посчастливилось обнаружить в собрании рукописей Московской духовной академии уникальный документ 1775 года - Рапорт переводчика Луки Ивановича Сичкарева в Святейший правительственный Синод с замечаниями на перевод Творений Василия Великого игуменом Софронием Младеновичем [Рапорт]. В настоящей статье мы проведем подробный анализ этой рукописи с целью определить критерии переводческой критики в России XVIII в., но для этого сначала кратко остановимся на личности и профессиональном опыте самого рецензента.
Лука Иванович Сичкарев (1741-1809) родился в городе Нежине в семье земского писаря родом из украинских дворян. Окончив Киево-Могилянскую академию, он отправился в Петербург, где продолжил свое обучение в Академической гимназии. Известно,
что Л. И. Сичкарев был знаком с М. В. Ломоносовым. «24 октября 1772 г. Сичкарев в чине капитана был определен переводчиком в Синод. С этой должностью связаны его переводы сочинений греческих ученых проповедников, находившихся при русском двлре: Евгения Булгариса, Никифора Феотоки, Парфения IV. В поданном в декабре 1776 г. прошении о повышении в чине Сичкарев писал «о исправлении им канцелярских на латинском, еллинском и простом греческом языках текущих дел и, сверх того, других, на разных языках, переводов». В январе 1777 г. он был награжден чином коллежского асессора» [Словарь русских писателей, с. 129]. Помимо своей службы в Синоде Лука Иванович Сичкарев был военным переводчиком при графе Потемкине во время русско-турецкой кампании 1787 - 1791 гг. Итак, составитель изучаемой нами рецензии (или рапорта) на религиозный перевод был профессиональным переводчиком со знанием латинского, греческого, английского языков и прослужил в этой должности всю жизнь. Что касается сочинений Василия Великого, то известно, что Лука Иванович Сичкарев во время своей службы в Синоде перевел с греческого языка «Разглаголствия Василия Великого о совершившемся в шесть дней сотворении сего мира», а значит, он был прекрасно знаком с оригиналом рецензируемого им перевода. В предисловии к собственному переводу Л. И. Сичкарев изложил свой подход к передаче религиозных сочинений, где, по его мнению, не подходит ни буквальный, «словознаменательный», ни вольный, «словоописательный» перевод. Но «надлежит войти в дух подобных писателей, проникнуть тончайшим умопостижением порядок их мыслей и, сообразив все последствия умственности, дать расцвести рассудку в подобном слоге» [цит. по: Словарь русских писателей, с. 129]. Все это говорит нам, что у составителя рапорта была четкая позиция по вопросу о том, как следует переводить сочинения отцов Церкви и какими принципами руководствоваться.
При изучении упомянутого выше рапорта Л. И. Сичкарева мы намеренно исключаем из рассмотрения профессиональные качества и установку переводчика (игумена Софрония Младеновича), лингвопе-реводческую характеристику оригинала, объективность выраженных в рапорте замечаний и другие параметры данной коммуникативной ситуации, так как цель нашего исследования заключается в выявлении критериев, по которым оценивалось качество выполненного перевода
в России XVIII в. Для этого приведем полный текст этой небольшой по объему рукописи 1775 г.
Рапорт переводчика Луки Ивановича Сичкарева в Святейший правительственный Синод с замечаниями на перевод Творений Василия Великого игуменом Софронием Младеновичем
17 мая 1775 г.
Святейшего правительствующего Синода от переводчика рапорт:
При сличении вновь исправленного Василия Великого переводу с самым лучшим греколатинским изданием усмотрено следующее:
1. Десятая и одиннадцатая беседы о устроении человека, причисляемые как в старом, так и в новоисправленном переводе к шестодневу, в греколатинском подлиннике не напечатаны, а составляют в оном ше-стодневе только девять бесед, вышеупомянутая же две, поелику считаются между подложными или по крайней мере сумнительными сочинениями Василия Великого, напечатаны в прибавлении том 1 стран 88.
2. В 8-мой тетради, в беседе на 29 псалом темность в стиле, также неисправность в синтаксисе и орфографии том 1 стран 124.
3. 12 тетрадь в беседе на 33 псалом на конце в некоторых словах недоразумение. Подлин. стран 156 том 1.
4. В беседе на 44 псалом в 15 тетради показывается в некоторых местах неисправность в стиле том 1 стран 165.
5. В 18 тетради в беседе на 59 псалом несходство текстов против оригинала, а инде пропущены и целые периоды, также в некоторых местах неисправность в орфографии том 1 стран 188.
6. В 4 тетради над беседой на 14 псалом было написано: сей псалом поправляем был, не сводясь с оригиналом, ибо его в том издании, с коего поправляемо было в порядке нет, а другого в библиотеке не находится. Беседу на сей псалом сличал я с оригиналом и усмотрел в ней многия неисправности как в рассуждении точности оригинала, так и в рассуждении ясности в выражениях; а сверх сего сия беседа в переводе и не кончена том 1 стран 352.
7. В переводе не внесена находящаяся в подлиннике беседа на 132 псалом «Се ныне что добро и что красно» том 1 стран 376.
8. В 48 тетради над беседою о Святом Духе написано: сей беседы в оригинале Греческом не находится и потому оставлена без поправления. Сию беседу сносил я с оригиналом и усмотрел в ней великую неисправность как в стиле, так и в ясности выражений том 1 стран 320.
9. Как в черной, так и в новоисправленной 39 тетради нет окончания на беседу о Святом Духе, а в подлиннике есть. 2 том стран 583.
10. В новоисправленной 50-той тетради нет оглавления на находя-щияся в последующих тетрадях содержания, а в старом переводе есть.
11. В подлиннике сумнительные Василия Великого сочинения положены особливо, хотя бы они были и одного с несумнительными содержания, а в переводе как сумнительные, так и несумнительные все собраны вместе смотря по материям. На пр. беседы на шестоднев, на псалмы и проч. Невзирая на то, что некоторые из них считаются между сумнительными Василия Великого сочинениями и напечатаны в подлиннике отдельно.
12. В Книге кормчей находятся следующие прилагаемые при сем Василия Великого сочинения.
Мая 18. 1775 году переводчик Лука Сичкрев
[Рапорт, л. 1-2]
Теперь рассмотрим критические положения этой рецензии в порядке их преобладания. Чаще всего (5 раз) Л. И. Сичкарев указывает на неточность перевода, т. е. на отсутствие верности оригиналу. Это явствует из пункта 5 (несходство текстов против оригинала; пропущены и целые периоды), пункта 6 (неисправности... в рассуждении точности оригинала), пункта 7 (не внесена находящаяся в подлиннике беседа) и пункта 9 (нет окончания на беседу.). Как видим, нарушением точности перевода здесь считаются как пропуски фрагментов оригинала, так и иного рода расхождения с подлинником.
Далее следуют указания рецензента на отсутствие ясности, т. е. на непонятность или невнятность перевода (3 раза), а также на стилистические нарушения (3 раза). О «неисправности в ясности выражений» сказано в пунктах 6 и 8, еще в пункте 3 говорится о «недоразумении в некоторых словах». Здесь очевидно, что неясность текста перевода расценивается на уровне лексики (слов и выражений), а значит, речь идет о семантических погрешностях в переводе.
Столько же раз рецензент указывает на стилистические нарушения (пункты 2, 4 и 8), которые называются обобщенно неисправность / темность в стиле без разъяснения, в чем это заключается. Вероятно, здесь подразумевается соответствие религиозного текста на русском языке той богатой традиции стиля, которая сложилась в результате многовековой библейской справы в России.
Замечания об орфографических и синтаксических ошибках встречаются два раза в пунктах 2 и 5.
Также два раза Л. И. Сичкарев отмечает неканоничность расположения материала в тексте перевода. Этому целиком посвящены пункты 1 и 11, которые по большей части повторяют друг друга. Учитывая то, что это замечание начинает и завершает рецензию, а также то, что, по свидетельству самого критика, он пользовался самым лучшим греколатинским изданием оригинала для оценки качества перевода, мы можем заключить, что это было наиболее серьезное нарушение, допущенное переводчиком XVIII в. Действительно, применительно к переводу религиозных сочинений выбор варианта исходного текста приобретает особое значение.
И, наконец, в завершении нашего разбора укажем на замечание по оформлению перевода, которое встречается один раз в пункте 10 и заключается в отсутствии оглавления к определенной части текста перевода.
Подводя итог анализа рукописной рецензии Л. И. Сичкарева на перевод религиозного сочинения, выделим те критерии, по которым оценивался переводной текст восемнадцатого столетия в России: ^ точность перевода, верность оригиналу; ^ ясность, понятность текста перевода; ^ стилистическое соответствие; ^ орфографическая и синтаксическая правильность; ^ каноничность выбранного текста оригинала;
оформление перевода. При этом отметим, что порядок представления критериев критики является произвольным и не отражает степени их значимости, которая определялась скорее качеством конкретного перевода, стилем и характером оригинала, задачей переводчика и т. д. Следует также указать, что критерий каноничности варианта исходного текста был обусловлен спецификой религиозного перевода и не мог распространяться на ситуацию специального или художественного перевода. Что касается всех прочих параметров критической оценки, можно смело утверждать, что они носят вневременной характер и применимы как к современным, так и к исторически удаленным переводам. Это свидетельствует о сходстве оценок и требований в переводческой сфере и позволяет говорить о существовании некоторых универсальных критериев, которым должен отвечать перевод независимо от эпохи его создания.
СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
История русской переводной художественной литературы. Древняя Русь. XVIII век. Т. I. Проза / отв. ред. Ю. Д. Левин. СПб. : Изд-во «Дмитрий Буланин», 1995. 315 с.
Кутина Л. Л. Формирование терминологии физики в России (период пред-ломоносовский: первая треть XVIII века). М.-Л. : Наука, 1966. 288 с.
Прошина З. Г. Подходы к пониманию переводческой нормы // Социальные и гуманитарные науки на Дальнем Востоке. Хабаровск, 2018. Т. 15. Вып. 1. С. 11-16.
Рапорт переводчика Луки Ивановича Сичкарева в Святейший правительственный Синод с замечаниями на перевод Творений Василия Великого игуменом Софронием Младеновичем [рукопись]. [Б.м.], 1775. 2 л.
Русские писатели о переводе (XVIII - XX вв.) / под ред. Ю. Д. Левина и А. В. Федорова. Л. : Советский писатель, 1960. 696 с.
Словарь русских писателей XVIII в. Вып 3: Р-Я. СПб. : Наука, 2010. С. 128-130.
