CC BY
44
Н. В. Брагинская
Анакреонт или Лукиан?
Крылатость греческого божества, как правило, заставляет думать о влиянии Востока (Poulsen 1881). Мне приходилось обсуждать вопрос о том, откуда крылья у Эрота, и высказать предположение, что золотые крылья появились у греческого бога под влиянием, шедшим от восточных соседей, как через космогонические представления (орфическая космогония), так и через иконографические образцы (Брагинская 2001: 22-29; Braginskaya 2004: 86-104). Однако подобному представлению о появлении в поэзии крылатого божка не ранее V в. до н.э. (в искусстве раньше) противоречит фрагмент Анакреонта, в котором речь идет как будто бы о сияющих золотом крыльях Эрота. Настоящая заметка посвящена аргументам против такого прочтения фрагмента, вернее, против вычленения из текста источника соответствующих слов как слов Анакреонта.
Поскольку у древних авторов точное цитирование не было неукоснительно соблюдавшимся правилом, современные издатели собраний поэтических отрывков не только просто извлекают цитату, но часто как бы воссоздают ее стихотворный облик из встроенных в прозу метрических фрагментов. Они делают это по-разному, соответственно, у разных издателей (Anacr. 34ab Page = 25 Bergk = 53 Diehl) фрагмент Анакреонта об Эроте, летающем на золотых крыльях подается несколько по-разному.
У Пейджа фрагмент содержит два филологических креста:
Upop61iov yfeveiov %puaofafevvwv,
pteptigwv @ h aetoij @ papapeteaQw.
Седую бороду сияющих золотом,
Крыл @ или на орлах @ летит пусть мимо.
Связность и понятность этих стихов незавидная, текст Диля отличается от рукописного чтения Лукиана, откуда извлечена цитата, добавлениям филологических крестов.
Т. Бергк предложил остроумное исправление текста и привел в качестве цитаты из теосского поэта три строки:
' Epwj, Wj1 m' eaiSWv yfeveiov
UpopOlion xpuCTofafevvwv ptepUywv ahtaij
papapetetai.
«Эрос, как увидел меня с бородою седою, с трепетом крыл, сияющих златом, мимо летит».
Конъектура Бергка устраняет аграмматизм и приближает язык фрагмента к поэтическому, так как ahth (чаще во мн.ч.) - поэтическое слово, которое встречается в ранней лирике, у Сафо дважды, а также у Алкея, Ивика, Симонида, Пиндара и Бакхилида2. О том, что таково именно поэтическое обозначение ветра, дуновения (pveu|ma) Сократ говорит в «Кратиле» (410 b 4); наконец встречается и в Анкреонтике (Anacreontea 50. 8 West). Есть и другая попытка поправить текст: tapcolj, использованная в Лебов-ском издании Лукиана3, но не в изданиях фрагментов Анакреонта.
Рассмотрим контекст «Геракла» Лукиана, из которого Т. Бергк вычленил стихи Анакреонта.
Here. 8: Wate ia%Uj men kai ta%oj kai. kailoj kai. Oaa aW|matoj ayaOa xaipetw, kai. o "Epwj 6 a6j, W Thie poihta, eaiSWv me Upop61iov yeveiov %puaofaevvwv ei poUletai ptepUywn <h aetoij / ahtaij /tapaoij4> papapeteaOw, kai 6 ' ippokleiShj oU fpovtiei.
«Итак, прощайте, сила, подвижность, красота и все достоинства тела! И Эрос, твой Эрос, о теосский певец, увидевши меня с седой бородою, пусть летит мимо, с трепетом златосияющих, если угодно, крыл: "Гиппоклид не опечалится"».
В этих словах Лукиан очевидным образом упоминает Анакреонта и неочевидным Геродота, с рассказом которого о Гиппо-клиде, одном из женихов дочери Сикионского тирана, связана
1 В отдельном издании Анакреонта Бергк предпочитает 'Epwj, Oj (Anacr. carm. reliqu. p. 124), Diehl следует такому же чтению, но оба слова из стиха исключает, относя их к прозаическому контексту.
2 Sapph. 2. 10, 20. 9 Page, Ale 249. 5 Page , Sim. 90 subfr.1. 1 Page, Pind. Isthm. 3/4. 27 Maehler-Snell, Bacch. Dith. 3. 92 Irigoin, Lyr.adesp. S473, col.1. line 4 SLG.
3 Lucian, vol. 1 / ed. Harmon, A. M. Harvard University Press Cambridge, Mass. 1913 (1961).
4 Последнее исправление коснулось только текста Лукиана и попало в Лебовское издание? см. выше.
пословица «Не печаль Гиппоклиду!» («OU fpovtij' IppokleiSv», Hist 6.130). По данным базы TLG-E пословица встречается в точно таком же виде более чем у 20 авторов, включая Лукиана в (Apol. 15. 22), но здесь и только здесь она модифицирована.
Лукиан применяет образы и теосского певца и пословицы известной Геродоту (и позднее из Геродота) к самому себе, меняя очевидным образом и смысл образов Анакреонта и форму пословицы. Хорошо известные мотивы Анакреонтовой поэзии (старость, конец веселой жизни, насмешки дев и юношей над стариковскими сединами) получают иную интерпретацию. Ритор, в отличие от поэта, не боится старости и не пытается удержать молодость и ее дары (ср. Anacr. 50 Page). А форму пословицы он несколько меняет, вводя вместо подразумеваемого настоящего времени будущее время: он «не опечалится», как не опечалился Гиппоклид из-за отказа выдать за него дочь Клисфена. Использование пословицы варьирующее, может быть, так обстоит дело и с Анакреонтом?
Эрос у Анакреонта персонаж постоянный и при этом многоликий: возможно, он бычок, но и молотом бьет, и нежный с золотыми кудрями владыка богов и укротитель людей; с ним дерутся на кулачках, играют в мяч, от него пытаются бежать (fr. 12.1, 13.2, 55.2, 51.2, 68 Page, cp. 28 Diehl). Однако еще одного летающего Эрота среди сохранившихся образов нет. В «соседнем» фрагменте 33 Page на Олимп на легких крыльях взлетает из-за Эрота сам поэт (или герой: «я взлетаю»), потому что возлюбленное существо не желает проводить юность с ним вместе. Это противопоставление летающего влюбленного и не-летающего Эрота обсуждается комедиографом Алексидом. Он сообщает о некоем «учении» софистов или их рассуждении (логосе), мол, «не летает бог Эрот, это влюбленные летают, а у того иная природа, художники же по неведению изображают его с крыльями»5. Тема обретения Эротом крыльев обыгрывалась в комедии, но эти комедиографы много моложе Анакреонта. Кроме данного фрагмента, нет у Анакреонта
Alexis, Fr. 20.1-5 Kock: legetai ydp 16yoj m6 twv aofiatwv, mh peteaGai t6v 0e6v t6v ' Epwta, touj 5' epWvtaj- a'itiav 5' exeiv ekelvov ailwj, hgnohkOtaj 5e touj gpafelj exovta ptepugaj autov Zwypafeiv.
и еще одного упоминания о золотых крыльях Эрота, хотя есть, например, о его золотых кудрях (13. 2 Page).
Если признать аутентичность фрагмента 34, то это единственный в ранней лирике контекст, где появляется крылатый, причем златокрылый Эрот. Но почему-то именно к слову, описывающему крылья, Лукиан добавляет оговорку, вклинивая выражение «если угодно» (e'i poUletai) между словом крылья и словом сияющих золотом.
Выбросить «если угодно», когда нужно высвободить поэтический текст, совершенно естественно: это слова Лукиана. Но прежде следует задуматься, зачем оно там появилось: «златосиян-ных, если угодно, крыльев». В чью сторону этот жест? кому Луки-ан кивает и на что намекает?
Я думаю, что это оговорка признак «щегольского» литературного жеста. Лукиан использует форму сложного эпитета xpuao-faewwv, которая более не зафиксирована нигде6. Существует прил. faewOj, которое Liddel-Scott помечает как аттическое соответствие к faeivOj7, светящийся. Прил. faewOj встречается почти исключительно в ранней и классической поэзии. Прежде всего это слово Пиндара (по данным TLG - Е 11 случаев) и Еврипида (по данным TLG -Е 12 случаев), по два раза - у Эсхила и Софокла и один у Сафо (34.2 Page), а также у неизвестных трагиков, лириков, гимнографов и поэтов Греческой антологии. Все остальное - это грамматики, справочники, схолии, цитаты из этих же авторов у эллинистических или византийских авторов.
Оговорка «если угодно» позволяет предположить, что автор демонстрирует свою способность пользоваться редкостной и изысканной лексикой и совмещать в одной полуцитате аллюзии на нескольких древних авторов. Лукиан - наследник всей классической греческой литературы - объединил с Анакреонтовым Эротом Эрота более позднего, но уже давно классического, прежде всего
6 По данным TLG-E есть еще эмендации в цитате из гимна Артемиде, помещенного в собрание фрагментов Дикеарха. Дикеарху гимн не принадлежит, в собрании фрагментов неизвестных лириков (Lyr adesp 37.1.3 PMG), как и в издании Афинея, где эта цитата приведена форма (XIV 636 C), форма другая: xpusofavia.
7 Византийский грамматик считает эту форму эолийским эквивалентом к эпическому и поэтическому (включая, между прочим эолийский) faeivOj: Choerobos. Orthogr. epitome, 273. 31.
Еврипидова, у которого помимо пристрастия к форме faevvög, есть еще и образ Эрота, действительно летящего на сияющих золотом крыльях, и слово, которое Еврипид использует максимально близкое - %puaofahj (Eur. Hipp. 1275)8: Ты богов
упрямый дух (fpeva) и людей гонишь, Киприда, вместе с тобой Пестрокрыл (Ь poiKilöPTepoj), осенивший самым проворным крылом9, слетает на землю и многошумное соленое море,
околдовывает Эрос того, кому на безумное сердце
птица кинется златосиянная - ptavOj efoppaar1- xpusofahj ....
Обозначают %puaofahj и %puaof&ewoj одно и то же. Второй эпитет тоже редок и тоже относится к поэтическому языку: Sappho vel Alc. 23. 1 Page (о служанке Афродиты), Eur. Hec. 636 (Гелиос), посвятительная эпиграмма о золотом венке, приношении Аполлону (AG App. 131. 2). Поздние авторы, у которых оно попадается, или цитируют поэтов, или прибегают к данному слову в стилизаторских целях, как Нонн и магические папирусы, или обращаются с ним как ученые филологи с особой архаической лексикой.
Как нам представляется, Лукиан в данном случае соединил образы теосского певца с образом златокрылой птицы, который известен из хрестоматийного «Ипполита», но несколько изменил эпитет, избрав при этом для второй его части форму, излюбленную Еврипидом, на которой стоит его так сказать «печать» -
8 Ср. летящего Эрота: Eur. Helen. 666-668.
9 «Осенивший самым быстрым крылом» (amfipalWv Wkutatwi pte-pwi) - перевод буквальный. Замена двух крыл на одно связана с причастием, которое означает «охвативший» или «осенивший с двух сторон», amfi- в причастии берет на себя семантику «парности». Возможно, Еврипид хотел представить образ, который мы знаем по несколько более поздним изображениям Афродиты, на колеснице, запряженной крылатыми отроками: Эротами, Потосами, Гимерами. Они осеняют Афродиту своими большими, как паруса, крыльями (рис. 1 и 2). Мне представляется, кроме того, что Еврипид отсылает здесь и к знаменитому Первому фрагменту Сафо: пестрые перья напоминают о пестром троне Афродиты, золотые крылья о золотой колеснице, а быстрые крылья Эрота о быстрых крылышках мелких пташек, запряженных в золотую колесницу и мчащих богиню по над морем.
fdewog. Он произвел подмену, включив Еврипидов образ в образ Анакреонтов и указал на это: «если угодно».
Разумеется, наличие похожей формулы у Еврипида само по себе не исключает возможности приписать слова о сияющих золотом крыльях и Анакреонту тоже. Дело, однако, в том, что Эрос Еврипида сильно отличается от Эроса Анакреонта, так сказать «по содержанию». И если у Анакреонта золотые крылья были бы живописной деталью, подобно кудрям, то у Еврипида - это часть эзотерического, космогонического образа, детали которого, хотя и становятся со временем профанным декоративным мотивом, сохраняют также и свое космогоническое бытие в орфической традиции до конца античного мира.
Если собрать различные высказывания об Эросе в сохранившихся трагедиях и фрагментах Еврипида, то вырисовывается картина столь же напряженной спекуляции по поводу природы этого бога, как и, скажем, в «Пире» Платона.
В «Гипсипиле» Еврипид называет Эрос особым «теогоничес-ким» именем - Перворожденный, Протогон10, именем орфического звучения (см. Orph. h. 6 Протогону и Argon. 424 sqq.). В «Сфене-бее» говорится о двойном, двойственном Эросе11. Двуприроден,
10 Fragmenta Hypsipyles 57, 20-26, Bond. W] pOtvtà 0ew[v
■]àOj àamrçov [ ■]ept ppwtOgovo[ ■ ■■/]pwç Ote vu[
......] Sh tOte [ ■
......]gevo[
.......]■■?[
11 Эросы, «вскормленные землею», двойственны: один от природы чрезвычайно враждебный, ведет в Аид, а другой Эрос, сообразуясь с добродетелью, ведет к здравомыслию, он завиден для людей (Eur. Fr. 16, 22 sq. ( Select. papyri, vol. 3 [Literary papyri], ed. Heinemann, London, 1941): Stploî gàp eta' epwteç evtpoфot xöovt'- O mev gegWç exôtatoç ' etç "AtSr|v фepet, ' O S' etç tO a^pov ' ep' àpethv t' àgwv epwç ' ZhlwtOç àvGpWpotatv, ' Wv etrv egW). Ср. Eur. Fr. 547 Nauck: «Хотя Эрот один, наслаждение не одно: одни любят порочных, другие прекрасных» (evOç <S'> epwtoç Ovtoç ou mt' hSovh' ot mev KàKwv epwatv, ot Se twv KàlWv). Два противоположных Эроса, Эроса соперника, существовавшие в агонистическом культе палестры как Эрос и Антерос, были переосмыслены позднее как Любовь и Взаимность. Paus. I, 30, 1.
что значит, в частности, «двупол» также и Эрос орфиков12. Эрос дышит (дует) двойственным духом (ôiaaà pvetimata pveîç' Epwç13), стрелы его - двойняшки, и одна, попадая в цель, дает навек блаженство, а другая - разрушает жизнь (Eur. Iph. Aul. 548); не достоин доверия Эрот, потому что любит гнездится в душе даже у самого негодного человека (Eur. Fr. 1054 Nauck). Эротов два, как две Эриды у Гесиода14. Еврипид создает не только двойного Эрота, двойного бога любви и соблазна, и двух разных Эротов. Он выводит еще и Эротов как пару спутников и помощников, паредров самой Мудрости-Софии, Эротов - «споспешников всякой добродетели»15. «Лучшей школой мудрости добродетели» назван Эрот в другой трагедии (ftaíSeupa 8' "Epœç aofiaç àpet^ç pleÎCTtov Updpxeí), а «для общения (ppOCTomíleív) этот бог уродился самым приятным для смертных» (Eur. Incertae Fragmenta 897.1 sqq. Nauck). И хотя мы не знаем, в чьи уста вложены эти слова, и солидарен ли с ними автор, все равно: это не слепая стихийная разрушительная сила, как у Ивика и Сафо, у Анакреонта -часто, впрочем, не отличимая от объекта влечения - юного существа, сливающаяся с его антропоморфным обликом. Эрот же Еври-пида - другое, это результат морально-религиозной спекуляции, имеющей много точек соприкосновения с орфизмом и его дуализмом.
Итак, у Еврипида Эрот орфический, а орфический Эрот -златокрылый.
Золотые крылья мы найдем только в Аристофановых «Птицах», где о крыльях Эрота говорится дважды. Первый раз контекст
12 У орфиков Эрос Sifuj: Orph. Arg. 14; Orph. h. 58. 4 cp. 6,1 Quandt (о Протогоне), и с очевидностью о двуполости говорит «двуприрод-ность» в Orph. h. 42. 4 и 30. 2 Quandt, тогда как у Еврипида, эросы 5гя1сг, см. выше.
13 Eur. Fr. 929a TGF Supp. Snell. Видимо эти строки Еврипида знал и пародировал Керкид, когда со ссылкой на Еврипида рассказывает, что Эрос, когда дует из-за правой щеки, то корабль любви мудро управляется Пейто-Убеждением, а если подует из левой, то погружает в страшные вихри любовных Желаний-Потосов (Fr. 5. 1-18 Powell).
14 В книге «Эрос и Эрис» Анни Бонафе говорит об Эриде у Гесиода как инверсированной фг1Стг|?: вражда также движет миром, как и Эрос-притяжение; см. Bonnafé 1985: 57.
1 Eur. Med. 844-45: таг Xofiai papeSpcuj péppeiv' Epwtaj, pavxoiaj ápetáj Cunepgoúj.
таков: Удод боится, что люди не признают птиц богами, из-за крыльев, на которых они порхают. Боги, стало быть, как правило, не передвигаются таким способом. Писфетер утешает: некоторые боги тоже летают, например, Гермес - это бог, а у него есть крылья, он летает, и другие боги тоже: «вот Ника летит на золотых крыльях и, клянусь Зевсом, все же Эрот»16. Эта клятва и оговорка по поводу золотых крыльев Эрота так и просится на сравнение с «златосиянными, если угодно, крыльями» из Лукиана. Наконец в парабасе сообщается, что у золотых крыльев Эрота очень серьезное космогоническое обоснование (Aristoph. Aves 693-702):
Сначала были Хаос и Ночь, да черный Эреб, да Тартар широкий, И не было ни Земли, ни Воздуха, ни Неба. В беспредельном лоне
Эреба
Чернокрылая ночь перво-наперво рождает яйцо, что ветром надуло. Из него по истечении времени вылупился полный вожделения Эрос С золотыми крыльями (PtepUyoiv %puaaiv) на спине, подобный
быстрым, как ветер, вихрям. Совокупившись с крылатым ночным Хаосом в широком Тартаре, Он высидел наш род и впервые вывел его на свет. Прежде чем Эрос все совокупил, не было рода бессметрных; Когда же одно совокупилось с другим, родилось Небо, Океан, Земля и нетленный род всех блаженных богов. 17
Хотя это пародия, хотя задача Аристофана низвести космический Эрос до образа скворца и петуха - подарка любимому мальчику, пародируемое, тем не менее, должно быть узнаваемо, и все
16 Aristoph. Aves, 574 sq. Изображения порхающих девушек и юношей появились в архаический период, впоследствии они осмысляются как Эрот и Ника, причем одновременность их возникновения и парность изображений (например, на бронзовых зеркалах изображаются не двое парящих юношей, а юноша и девушка) стали предметом шуток в комедии; так, Аристофон в комедии «Пифагорейцы» сообщает о том, что Эрота лишили крыльев по приговору суда: «Разве несправедливо двенадцать богов проголосовали против Эрота? Ведь он, когда был у них, всех баламутил, заводя меж ними распри; уж так он дерзок и заносчив, что, оборвавши ему крылья, дабы он не прилетел на небо снова, они изгнали его сюда, к нам вниз, а крылья, которые у него были, дали носить Нике, словно завидный вражеский доспех» (Aristophon., Fr. 11 Kock).
17 Пер. А. В. Лебедева с небольшими изменениями.
согласны с тем, что в комедии Аристофан обнаружил знакомство с орфической космогонией, которое должен был предпоалагать хотя бы у части своих зрителей18. Логично предположить, что золотые крылья у его Эроса от орфиков, так как они с большой регулярность приписываются Эроту-Фанету-Протогону в орфических текстах.
Не вдаваясь в сложные отождествления божественных сущностей в орфических источниках, особенно в изложении неоплатоников, повторим здесь общее мнение, что орфический Эрот отождествлялся с Фанетом (в орфической «Аргонавтике», явным образом), что и Фанет, и Эрот описываются и даже изображаются, как на Моденском рельефе (Eisler 1922/23: 2, Abb. 28), вылупляющимися из яйца, что оба являются «Перворожденными», то есть Протогонами. Фанет - Являющийся, Светящийся выскакивает
19 ^
из тьмы и носится туда и сюда на золотых крыльях . Символизируют крылья светлое пространство между раздвинувшимися небом и землей (половинками мирового яйца), золото -свет, а крылья пространство и воздушность. Образ жил долго, и в поздний эллинистический период в магических папирусах Эрот наделен среди прочих эпитетами ftpwtOyove, pavtOj Ktiata, XpUCTOPtepuge - «перворожденный, создатель всего, златокрылый» (PapMag 4.1755-56 Preisendanz).
Поэтому, когда у Еврипида появляется Эрот, который нисходит с неба на землю как златосиянная, xpuaofd^j птица в пестром оперенье, сопровождающая Киприду, мы видим здесь образ из круга орфических представлений (Eur. Hipp. 1268-1281; ср. Orph. Arg. 15; Orph. h. 6, 8-9 Quandt).
Итак, у Лукиана содержится скорее не точная цитата из Анакреонта, но вольное переложение его образов, смешанных с такими, каких у Анакреонта не могло быть. В отличие от Еврипида и Аристофана, Анакреонт в контактах с орфизмом не замечен, а золотые крылья Эрота происходили (поначалу) из космогонических и эзотерических текстов. Для Лукиана же нет ничего проще, как объединить аллюзию на одного классического поэта с
18 Ср. Aristoph. Aves 693 sqq. и Orph. h. 6 Quandt; Orph. Fr. 37 Kern, ср. 48, 56, 61,2 69.
19 Arg. 14-15, Orph. fr. 60, 61, 70, 72, 75, 78, 79 Diels-Kranz, cp. fr. 54-59 Kern, а также Фрагменты ранних греческих философов. Издание подготовил А. В. Лебедев. Ч. 1, М., 1989, с. 38, 46-51, 61-65.
аллюзией на другого, щеголяя при этом поэтической лексикой классического образца.
Литература
Брагинская 2001 - Брагинская Н. В. Крылья Эрота // Индоевропейское
языкознание и классическая филология-V. СПб.: Наука. С. 22-29. Bonnafe 1985 - Bonnafe A. Eros et Eris. Manage divins et myth de
succession chez Hesiod. Presses Universitaires de Lyon. Braginskaya 2004 - Braginskaya N. V. A God with Name Translated and Wings Attached // Eros in Ancient Greece: Proceedings of the International Conference, 19-21 Aug., Delphi 2003. Athens. P. 86-104. Eisler 1922/23 - Eisler R. Orphisch-Dionisische Mysteriengedanken in der
christlichen Antike // Vorträge der Bibliothek Waeburg. Bd II. Poulsen 1881 - Poulsen F. Der Orient und die Frühgriechische Kunst. Roma, 1968; Langbehn Julius. Flügelgestalten der ältesten griechischen Kunst. München.
Рис 1. Слева вверху: Вазопись классического периода, ок. 400 до н.э.; подписаны имена юношей: Гимерос и Потос: ЫМС II, 1193;
Слева внизу: Вазопись классического периода, ок. 410 до н.э.; подписаны имена юношей: «Потос» и «Гедилогос»: ЫМС II, 1196; Справа: Апулийская вазопись; четверо крылатых юношей вместе везут колесницу богини: ЫМС II, 1200.
Рис.2. Апулийская ваза, ок. 340/30 до н.э.; крылатые юноши несут в полете Афродиту: ЫМС II, 1214.
Д. А. Браткин
Употребление aafaleia в папирусах и его значение для ИНТЕРПРЕТАЦИИ ЛК 1:4.
...Iva epiyvö? pepi wv KaTiqxiOh? Xoywv T^v aafaXeian (Лк 1:4). Так автор Евангелия формулирует непосредственную практическую задачу, заставившую его взяться за перо. Общий смысл этой фразы очевиден. Лука противопоставляет сообщаемую им верную или надёжную информацию тому неполному или несовершенному знанию, которое адресат сочинения, Тео-фил, ранее уже приобрёл тем или иным путём. Точный же перевод неизбежно окажется интерпретативным, поскольку переводчик будет вынужден конкретизировать тот критерий, по которому новая информация превосходит старую.
1. Лк 1:4 и Деян 18:24-26. Трудность толкования Лк 1:4 иллюстрируется внешне схожей оппозицией в Деян 18:24-26, где противопоставлено несовершенное знание, которым обладал Аполлос (KaThXhmevo? T^v oSov tou kupiou iiai Zewv tw pveupaTi eiaiei kai eSiSaaicev aicpißü? Ta pepi tou Частой, epiGTapevo? povov to ßapTispa' Iwavvou), и новое знание, преподанное ему сотрудниками Павла (npiaiciXXa iai 'AiuXa? pposeXaßovTo auTov iai aipißeGTepov auTW eXeOevTo T^v oSov [tou Oeou]). Проповедь, с которой выступал Аполлос, прямо признана правильной (eSiSaaicev aipißw?) и нуждается лишь в дополнении или уточнении (aipißeGTepov auTW eXeOevTo). Разумеется, было бы крайне заманчиво, соблазнившись употреблением одного и того же глагола KaThxew, перенести подобную оппозицию в Лк 1:4, однако такое поспешное решение привносит в толкуемый текст больше, чем там сказано. В Деян 18:24-26, во-первых, исходная информация признаётся правильной сама по себе, а во-вторых, её отличие от новой передано столь же ясным противопоставлением (aKpißö?-aKpißeCTTepov) Ни того, ни другого в Прологе нет: знания Теофила прямо не названы точными или правильными, а преподаваемое учение обозначено словом asfaXeia, семантика которого широка и включает в себя как конкретные, так и абстрактные значения.
2. pepi Wn KaTiqxhOh? Xoywin. Спор о правильном понимании этих слов ведётся давно, и в ходе его оформились две основных
