CC BY
32С.Р. Макерова кандидат филологических наук, доцент Адыгейского государственного университета*
Аллюзивная антропонимика в аспекте художественной и смысловой выразительности
Одним из наиболее актуальных направлений ономастики на современном этапе является изучение антропонимов (и их особенностей в художественном тексте). Антропонимы являются неотъемлемыми смысло-знаками в «материи» художественного произведения. Они обладают особым статусом и отличаются многофункциональностью. Лексико-грамматический разряд имен обладает мощным имплицитным потенциалом. Такие единицы являются элементами, имплицирующими смыслы, раскрывающиеся в тексте. К числу облигаторных языковых функций антропонимов относятся:
• идентификационная,
• дифференцирующая,
• номинативная,
• а также (в художественном тексте) эстетическая:
• стилистическая,
• аллюзивная,
• текстообразующая и пр.
Антропонимы обладают подтекстовыми значениями, опирающимися на экстралингвистические ассоциации, связанные с именами (исторических деятелей или других известных людей, персонажами литературных произведений и т.п.). Подтекстовые значения антропонима могут опираться и на собственно языковую природу имени.
Грибоедовский намекает на возможный прототип Чацкого - фигуру П.Я. Чаадаева, и это достаточно прозрачный намек, который восприняли современники. Символичны и глубоко мотивированы имя и фамилия Родиона Раскольникова: имя ассоциируется с Родиной, а фамилия - с расколом в сознании персонажа и в жизни всей страны, то есть в имени и фамилии заложены противоречивые, взаимоисключающие смыслы (в имени - родство, неразрывная связь с людьми, в фамилии - раскол, разъединение, распад человеческих связей). «...Уловив подтекст имени, читатель обогащен в своем восприятии образа, ибо он, читатель, кроме всего прочего, расширяет тайные знаки субъективного авторского отношения к герою; иначе говоря, образ получает в имени не вывеску, наперед разъясняющую читателю, с чем он имеет дело, а лишь своеобразный аккомпанемент»1.
* Макерова Сусанна Рашидовна, е-таП: susanna04@rambler.ru
1 Магазанник Э.Б. Поэтика имен и эзопов подтекст в повести Гоголя «Вий» // Труды Самаркандского ун-та. Самарканд, 1967. Вып. 123. Из истории и теории литературы. Часть 2. С. 117-123.
Отдельным вектором в разделе ономастики является изучение аллюзивных антропонимов. Прагматический фактор, "определяющий особенности возникновения вертикального контекста... в связи с субъектом речи (автором) и адресатом речи (читателем), предполагает аллюзивный процесс"2.
Имя собственное в художественном регистре всегда мотивировано и в высшей степени иконично. При этом стратегия выбора имени в тексте зависит от интенции автора. Имена собственные являются мотивированными знаками. Выделяют несколько линий мотивированности текстового антропонима.
1) Однолинейно мотивированные: к ним относят «говорящие» фамилии (Правдин, Стародум у Д. Фонвизина, Молчалин у А. Грибоедова, Greedy 'жадный' - мировой судья, Furnace 'печь' - повар и т.п. у Ф. Месинджера, Mr. Krook от crook 'жулик' - скупщик старого тряпья; у О'Генри - Piggy 'поросенок' - толстый джентльмен и т.п.). Такой прием был и остается важнейшим средством лаконичной характеризации персонажа, что чрезвычайно важно в художественном тексте (в любом жанре).
2) Аллюзии на известных личностей: Mr. Wardle у Ч. Диккенса. В «Записках Пиквикского клуба» выведен образ полковника С. Wardle, который был известен всей Англии (за 25 лет до написания «Записок»)
о
тем, что выступил против принца, обвинив его в махинациях. 3
Аллюзии, в свою очередь, подразделяются на:
а) «живые» аллюзии:
The two nice English schoolteachers on my right-say, twenty paces away--have already told me that your resemblance to the naked-neck photo of Rupert Brooke is a-houri-sang--they know a little French.
'Precious,' said she, with the air of Cleopatra asking Antony for Rome done up in tissue paper and delivered at residence, 'I think I would like a peach.' (O. Henry "Little Speck in Garnered Fruit").
Две милых учительницы-англичанки справа от меня, - в шагах, примерно, в двадцати, - уже поведали мне, что ваше сходство с фотографией Руперта Брука, той, где у него голая шея, просто a-houri-sang, - они и по-французски немного знают.
б) вымышленные (литературные персонажи и пр.)
'All happy families are more or less dissimilar; all unhappy ones are more or less alike,' says a great Russian writer in the beginning of a famous novel (Anna Arkadievitch Karenina, transfigured into English by R.G. Stonelower, Mount Tabor Ltd., 1880). That pronouncement has little if any relation to the story to be unfolded now, a family chronicle, the first part of which is, perhaps, closer to another Tolstoy work, Detstvo i Otrochestvo (Childhood and Fatherland, Pontius Press, 1858) (V.Nabokov "Ada, or Ardor: A Family
2
Соловьева Е.В. Функционально-прагматический потенциал речевого акта возмущения в современном немецком политическом дискурсе. М., 2004. С. 147.
Зайцева К.Б. Английская стилистическая ономастика: тексты лекций. Одесса, 1973. 67 с.
Chronicle").
«Все счастливые семьи довольно-таки не похожи, все несчастливые довольно-таки одинаковы», - так говорит великий русский писатель в начале своего прославленного романа («Anna Arkadievitch Karenina»), преображенного по-английски Р. Дж. Стоунлоуэром и изданного «Маунт-Фавор Лтд», 1880. Это утверждение мало относится, если относится вообще, к истории, которая будет развернута здесь, - к семейной хронике, первая часть которой, пожалуй, имеет большее сходство с другим твореньем Толстого, с «Детством и отрочеством» («Childhood and Fatherland», изд-во «Понтий-Пресс», 1858) (перевод С. Ильина).
3) Мотивировка антропонима, заданная сюжетом. Например, в рассказе А. Чехова «Страшная ночь» страх нагнетается с помощью фамилий Панихидин, Трупов, Упокоев, Черепов, Погостов, Кладбищенский, Челюстин и топонимов Успенье-на-Могильцах, Мертвый переулок. Или в рассказе А. Чехова «Лошадиная фамилия» оним становится определяющим фактором развития сюжета: там приводится 45 фамилий, относящихся к указанному в заглавии типу. Интересно, как по мере усиления зубной боли у Булдеева расширяется круг онимов, которые могут попадать под определение «лошадиная фамилия»: после очевидных фамилий типа Кобылин, Жеребцов, Лошадкин главный герой и его домашние изобретают фамилии типа Коренной, Уздечкин, Меринов. И уже после счастливого избавления от зубной боли приказчик вспоминает правильную «лошадиную» фамилию - Овсов.
Функционирование антропонима в тексте имеет широкую палитру. Антропонимы могут реализовывать:
а) характеризующую социально-идеологическую функцию. Так, у А.Н. Островского, в соответствии с антропонимической ситуацией того времени, купечество имеет имена типа Савва, Савел, Гордей, Лариса, Поликсена, которые исследователи ономастики относят именно к купеческим и. См. подробнее4.
б) способны формировать ироническую модальность текста, которая нередко реализуется через антифразис:
- Вы зачем полезли в кабинет? Разве вы не видели, что председатель не один?
- Я думал...
- Ах, вы думали? Вы, значит, иногда думаете? Вы мыслитель. Как ваша фамилия, мыслитель? Спиноза? Жан Жак Руссо? Марк Аврелий? (И. Ильф и Е. Петров «Золотой теленок»).
3) могут выступать как тонкий сигнал, предопределяющий (наряду и в совокупности с другими имплицитными и эксплицитными знаками
4 Андреева Л.И. Персонажи А.Н. Островского об именах собственных // Ономастика Поволжья. Материалы III конференции по ономастике Поволжья. Уфа, 1973. С. 393-398.
авторской интенциональности) читательские эмоции, что очень важно в художественном жанре.
Интерпретация аллюзивного антропонима читателем зависит от ряда факторов в терминах Прагматики 1 (формирующейся в концепции «автор - текст»):
1. степени учета социокультурных факторов;
2. степени учета фоновой информации и эрудиции;
3. степени учета общего ассоциативного поля;
4. общеязыковой компетенции.
Например, «какая-то Халтюпкина» Л. Толстого по мнению А.Г. Горнфельда как нельзя более выразительно и ярко «рисует» персонаж. А.Г. Горнфельд5 пишет: «Эта Халтюпкина гениальна; это целое мировоззрение. Надо быть Львом Толстым, надо быть громадным стихийным художником, чтобы втиснуть в это выдуманное словечко такую массу меткости, чтобы сделать одно прозвище так бесконечно выразительным, так характерным для того, кто его бросил, для его личности, для его среды. Грубость, неотесанность - во всем: в корне хал, в уничижительном окончании - тюпкина, и в уменьшительном суффиксе, и в насмешливом тю».
Антропонимы, как и ономастикон в целом, можно категоризовать по степени авторизации. Нулевой степенью авторизации обладают литературные антропонимы, известные читателю (из мировой литературы, истории, искусства и т.п.), за ними следуют единицы, созданные писателем по существующим моделям и, наконец, «внемодельные» единицы. Так, Л.В. Белая6, исследуя роман М. Булгакова «Мастер и Маргарита», приходит к выводу, что в нем наибольшей степени авторизации подвергаются демонимы - Воланд, Бегемот, Гелла, Азазелло. М. Булгаков выбирает имена не явно «дьявольские», а более близкие по фонетическому облику к антропонимам. С одной стороны, это не вызывает у широкого круга читателей представления о литературных реминисценциях; а с другой -фонетический облик демонимов заставляет забывать, что соответствующие этим именам персонажи есть представители космоса, а не реального мира (то есть писатель создает эффект реальности вымысла).
Ряд работ посвящен проблемам англоязычной антропонимики, которая представляет особый интерес для исследователей (Charlotte M. Yonge, 1803-1901, «A History of Christian Names»). В работе английского лингвиста Алана Гардинера «Теория имен собственных» («The Theory of Proper Names», 1954) ученый дает следующее определение имени собственного: «A proper name is a word or group of words which is
5 Горнфельд А.Г. О толковании художественного произведения / А.Г. Горнфельд. Сб.: тип. Первой СПб трудовой артели, 1912. 31 с.
6 Белая Л.В. Лексико-семантические и функциональные особенности антропонимики М.А. Булгакова: На материале романа «Мастер и Маргарита» // Филологические науки. 1990. № 5.
recognized as having identification as its specific purpose, and which achieves, or tends to achieve, that purpose by means of its distinctive sound alone, without regard to any meaning possessed by that sound from the start, or acquired by it through association with the object or objects thereby identified»7. («Собственное имя - это слово или группа слов, специфическим назначением которых признается отождествление и которые выполняют или имеют тенденцию выполнять это назначение исключительно посредством различительного звука (звукового облика слова. - В.Б.), независимо от какого-либо значения, присущего этому звуку с самого начала или приобретаемого им в результате ассоциации с объектом или объектами, отождествленными посредством этого
о
звука»8.
Джон Алджео изучает природу имени собственного, его семантику и определяет четыре критерия, которые обусловливают особенности имени собственного в соотношении с именем нарицательным в современном английском языке: орфографический (написание с прописной буквы), морфосинтаксический (не имеет формы множественного числа, используется без артикля, не принимает определений), референциальный (соотносится с отдельным индивидуумом), семантический (не придает никаких свойств/характеристик обозначаемому объекту и поэтому имя лишено значения]. Соответственно, были выделены орфографические, морфосинтаксические, референциальные и семантические имена. Позднее Дж. Алджео высказывает мысль о том, что при нынешнем состоянии развития ономастики она не является научно обоснованной дисциплиной, и называет ее «слабой теорией» («a weak theory»), так как она не обладает предсказуемостной способностью и не может быть соответствующим образом проверена9.
Автор определяет возможные пути проведения исследований в области «слабой» ономастической теории: 1) определение понятия «имя»; 2) создание таксономии имен; 3) изучение имени в диахроническом и синхроническом аспектах; 4) различение функционирования и использования имени в плане дихотомии «компетенция vs употребление» (по Хомскому); 5) отделение ономастической теории от теорий прикладных дисциплин; 6) изучение ономастики в непосредственной связи с разнообразными аспектами жизни и деятельности человека; 7) осуществление поиска универсальных свойств имени и имя творческих процессов.
«При употреблении прецедентного имени в коммуникации апелляция происходит не к денотату, а к набору дифференциальных признаков имени и коннотаций той прецедентной ситуации, с которой
7 Gardiner A.H. The theory of proper names: a controversial essay. L.: Oxford Univ. Press, 1954. 76 p.
8 Бондалетов В.Д. Русская ономастика. М.: Просвещение, 1983. 224 с.
9 Algeo J. On defining the proper name. Gainesville: Univ. Press, 1973. 94c.
данное имя связано», - отмечает Е.О. Опарина10. И хотя набор коннотаций вариативен (зависит от когнитивной базы реципиента), есть некий инвариант смысла, позволяющий широко использовать известные омонимы в качестве прецедентных знаков.
Уезжая в 1939 году в Россию, Марина Цветаева пророчески пишет о своей судьбе:
Дано мне отплытие
Марии Стюарт...
Особую функцию выполняет библейского антропонима в сюжете одной из историй о Шерлоке Холмсе, которая проясняется только в финале рассказа:
«Before examining the room I cross questioned the servants, but only succeeded in eliciting the facts which I have already stated. One other detail of interest was remembered by Jane Stewart, the housemaid. You will remember that on hearing the sound of the quarrel she descended and returned with the other servants. On that first occasion, when she was alone, she says that the voices of her master and mistress were sunk so low that she could hardly hear anything, and judged by their tones rather than their words that they had fallen out. On my pressing her, however, she remembered that she heard the word David uttered twice by the lady. The point is of the utmost importance as guiding us towards the reason of the sudden quarrel. The colonel's name, you remember, was James».<..>
«There's one thing» said I as we walked down to the station. «If the husband's name was James, and the other was Henry, what was this talk about David?»
«That one word, my dear Watson, should have told me the whole story had I been the ideal reasoner which you are so fond of depicting. It was evidently a term of reproach».
«Of reproach?»
«Yes; David strayed a little occasionally, you know, and on one occasion in the same direction as Sergeant James Barclay. You remember the small affair of Uriah and Bathsheba? My Biblical knowledge is a trifle rusty, I fear, but you will find the story in the first or second of Samuel». (A. Conan Doyle «The Crooked Man»).
Как видим, аллюзивное имя Давид дает ключ к разгадке тайны: согласно библейской легенде, иудейский царь Давид, чтобы взять себе в жены Вирсавию, жену военачальника Урии, послал того на верную смерть при осаде города Раввы. И великий сыщик пеняет себе за то, что не сразу постиг этот аллюзивный смысл.
Итак, мотивированные имена представляют собой случаи либо метафорической (слабой) иконичности, либо сильной (символической) иконичности. Они используются как в целях текстовой экономии, так и в
Опарина Е.О. Прецедентный текст и его роль в культурно-языковом социуме // Социолингвистика вчера и сегодня. Сб. научных трудов. М., 2004.
целях формирования важнейших текстовых категорий. Антропонимы обладают аллюзивной импликацией и в сжатом виде доносят до читателя добавочные смыслы, значимые как в рамках отдельных текстовых фрагментов, так и на уровне целого текста. Импликации в совокупности могут формировать подтекст, который сообщает содержательную глубину тексту. Если представить развитие информации на шкале координат, то сюжетное развитие будет происходить по горизонтали и обладать различной степенью динамики, а развитие подтекстовой информации - вглубь по вертикали без связи с динамикой развития сюжета.
Макерова С.Р. Аллюзивная антропонимика в аспекте художественной и смысловой выразительности. Анализируются языковые функции антропонимов в художественном тексте. Уделяется особое внимание аллюзивным антропонимам, как единицам, вводящим импликацию. Устанавливается, что антропонимы могут обладать как отдельными импликациями, так и более широким подтекстовым смыслом. Имена собственные в художественном тексте являются мотивированными знаками, а их интерпретация обусловлена компетенциями и эрудицией читателя.
Ключевые слова: аллюзивные антропонимы, художественный текст, импликация, подтекст, смысл, мотивированный знак, интерпретация.
Makerova S.R. Allusional anthroponysms as a means of artistic and content markedness. Functions of anthroponysms in the work of fiction are analyzed. Special attention is given to allusional anthroponysms as units that introduce implications. Anthroponysms are revealed to contain implications as well as to pass the author's message. Proper names are considered to be motivated signs within a work of fiction and their interpretation is determined by the reader's competence and personal knowledge.
Key words: allusional anthroponysms, work of fiction, implication, message, sense, motivated sign, interpretation.
