CC BY
360
ФИЛОЛОГИЯИ РУС РУССКАЯ ФИЛОЛОГИЯ
Г.Ибрагимова
ЛИНГВИСТИЧЕСКИЕ ОСОБЕННОСТИ АНТРОПОНИМОВ В КОНТЕКСТЕ С ФУНКЦИОНАЛЬНО- СЕМАНТИЧЕСКОЙ ОЦЕНКОЙ ФАКТОВ ИХ ЯЗЫКА
Ключевые слова: поэтическая ономастика, литературная ономастика, антропонимы, собственные имена, ономастическое пространство
Современную лингвокультлратогическую науку, несомненно, должно характеризовать стремление объединить теоретические изыскания с практическим применением достигнутых результатов в различных сферах языковой культлры. Исследование лингвоклльтлрологичсских особенностей антропонимов, безусловно, может служить своеобразной платформой для выяснения ценности их языковой и культурологической природы. Многообразие существующих языков издавна служило стимулом для их сравнения, что заложило основы для выделения и развития одного из специфических уровней языковедческой дисциплины - антропонимии с ее методами, принципами, теоретическими и прикладными лингвистическими выводами. При анализе лингвокл льтлрологичсских особенностей указанного объекта исследования необходимо использовать сочетание структурного их анализа с функционально-семантической оценкой фактов языка, что повысит значимость чисто лингвистических выводов исследования. Глубокий анализ контекстов речи и художественных произведений в их соотносительных (таджикско-русских, или русско-таджикских) переводах позволяют прийти к выводу, что интерес представляют соотношения между антропонимами этих языков и надежной базой их сравнения неизбежно оказывается уровень семантико-синтаксический, чем и оправдан тот функциональный подход, который избирает автор
— 58 ~ НОМАИ ДОН И ш ГОх, ')
настоящей! статьи. На разборе этой проблематики можно показать методический и методологический подходы исследователя к определению путей юнтрастивного их анализа. Нам представляется оправданным прием использования переводов с одного языка на другой для определения степени частотности семантически и функционально- соотносительных конструкций - антропонимов в различных сравниваемых языках. Зная семантию-структурные черты антропонимов одного языка и грамматические особенности иного языка, можно предвидеть, что эта категория лингвоспецифических единиц (антропонимы) в таджикском языке более разнообразна, уникальна и чаще используется даже в контексте художественной речи для придания экспрессии в характеристике персонажей. Вместе с тем кажущаяся «содержательность» теории глубинных структур антропонимов отвлекает внимание исследователя от тех их семантических особенностей, используемых в эквивалентных конструкциях двух сравниваемых языков, которые могут пролить свет на их совпадение или расхождение.
Одним из важных вопросов исследования языковой природы антропонимов является порядок распределения членов и форм их связи (сравним: Ахмад тракггорчи и тракторчи Ахмад). Поэтому не случайно самой различной стилистической принадлежности этих структурно и семантически, а также синтаксически неэквивалентной лексики, т.е. их «глубинной» структуре необходимо уделить пристальное внимание. Даже в диапазоне этих структурно сжатых конструкций антропоним «Ахмад тракторчи» убедительно демонстрирует семанти-чсскую контрастность с единицей «Тракггорчи - Ахмад», выявляя роль поряд-ка слов с его жесткой структурой (антропоним - Ахмад тракторчи) и (Тракторчи Ахмад) словосочетание с субьектно-пре-дикативными отношениями, что ограничивается тремя принципами: а) контрастностью моделей; б) жесткостью структур; в) контрастными взаимосвязями между поверхностной и глубинной структурами. Подход с позиции темы (Ахмад) - рематической (тракторчи ) модели предложения обеспечивает понимание содержательной и функциональной сторон явлений языка. Чисто позиционный подход представляет антропоним и констатацию фактов, а расхождения наблюдаются на уровнях структурного целого. В данных моделях ясно очерчены сферы функционального схождения и расхождения семантико-морфологическош и
синтаксичесюго подходов при анализе языкового матфиала, югда необходимо осуществление последовательного контрастного анализа семантики группировок различных частей словарного состава языка. Используя положения теории лингвистических универсалий и некоторые из примеров компонентного анализа, мы пробуем установить общие и частные принципы и каноны коммуникативного варьирования и моделирования антропонимов, которые позволяют испробовать различные теоретические подходы к решению их частных проблем. На наш взгляд, при этом положительной и наиболее перспективной представляется функционально-семантическая оценка исследуемых вопросов.
Исследование поэтической ономастики стало динамизироваться с 60-х годов прошлого столетия. В этот период издаются десятки монографий и сотни книг, заметок о поэтике собственных имен.
Длительное время поэтическая ономастика интересовала исследователей как прикладная дисциплина, востребованная, как правило, при публикации различных комментариев к художественным текстам, составлении по ним словарей собственных имен. Один из разделов ономастики занимается изучением специфики поэтонимов в художественных текстах, выделяя её в самостоятельную научную дисциплину, именуемую литературной, или поэтической ономастикой.
В настоящее время проявляется большой интерес к изучению собственных имен в художественной литературе. Возросший интерес к изучению собственных имен в художественных текстах объясняется расширением диапазона их исследований в сфере общей и частной поэтики, стилистики, языка художественной литературы, лингвистики текста.
Если в предшествующих исследованиях поэтическая ономастика рассматривалась фрагментально, при публикации различных комментариев к художественным текстам или при составлении словарей собственных имен (СИ) к художественным произведениям, то в настоящее время динамично пополняется ряд кандидатских и докторских диссертаций по данной проблематике. Этот факт утверждает серьезное отношение к проблемам ономастики в целом и литературной ономастики, в частности.
Академик В.В.Виноградов отмечал, что «вопрос о подборе имен, фамилий, прозвищ в художественной литературе, о структурных их своеобразиях в разных жанрах и стилях, об их образцах, характерис-
тических функциях и т.п. не может быть иллюстрирован немногими примерами. Это очень большая и сложная тема стилистики художественной литературы» (1,38).
Поэтическая ономастика - малоизученная область в современном таджикском языкознании, хотя имеется в наличии несколько работ, посвященных ономастике текстов классической литературы. И в самом центре этих исследований стояла, бесспорно, история языка. Историческая интерпретация поэтической ономастики с привлечением памятников письменности, изучение ее современного состояния, социальной природы могут стать важнейшим источником в истории изучаемого вопроса и служить магистральным направлением для исследования истории языка.
В этом отношении, однако, практически не изучено ономастическое пространство современных таджикских художественных текстов.
Актуальность проблем ономастики художественного текста ставит исследователя в необычную языковую ситуацию сегодняшнего дня, вызывая необходимость произвести тщательный, глубокий анализ проблемы на широком фоне и надлежащем анализе лингвистических данных (фонетических, морфологических, словообразовательных и лексических явлений, синтаксической функции). При анализе лингвистических данных ономастики необходимо учитывать значимость этих данных.
СИ, функционирующие в произведениях таджикских писателей, являясь порою непременными и обязательными их компонентами, составляют ономастическое пространство художественного текста, в котором отображается вымышленная или реальная действительность. Под ономастическим пространством мы подразумеваем антропонимию, топонимию, зоономию, ойконимию художественного текста.
Каждый из названных аспектов находит свое особое объяснение, вытекающее из пристального внимания к изучению большого количества фактов, черпаемых из разных источников художественного контекста и, таким образом, взаимно проверяемых, что помогло нам определить и установить границы их лингвистического описания и значимость этих данных.
В данной статье в ряду других вопросов нами рассмотрено и антропонимическое поле прозы Сотима Улугзаде - одного из самых
известных писателей Таджикистана, Ирана постсоветского периода.
Ономастическое пространство художественного текста - это совокупность всех СИ, которая в прозе С. Улугзаде составляет специфическое поле функционирования конструкций ономастической природы и их парадигмы, несущее культурно-историческую и этнокультурную информацию.
В частности, антропонимическое поле прозы С.Улугзаде включает в себя пласт личных имен:
1) именования реально существовавших людей (Юсуф Мулло-бобоев, Тухтаназар Ашурматов, Тургунбой Мирзорахимов);
2) именования вымышленных персонажей текста (Курбон, Сайфулло );
3) номинации советских государственных деятелей (Калинин, Володя Ульянов, Ленин);
4) имена таджикско-персидских и русских поэтов (Рудаки, Фирдоуси, Саади, Хафиз, A.C. Пушкин);
5) обозначения святых, архангелов, пророков (Израил, Идрис, Мухаммад).
Составленная нами специальная программа изучения природы объекта исследования предоставила возможность выделить антропонимы как вымышленных, так и реально существовавших людей. В свое время М.В.Карпенко, однако, под литературными антропонимами понимала лишь собственные имена, созданные автором, а собственные имена реальных исторических лиц, используемых в художественных произведениях в качестве личных имен персонажей, исключались (2, 24). Это ограничение позже было снято и под литературными антропонимами стали называть все имена собственные при номинации персонифицированных художественных образов.
Известно, что в языковой среде основные свойства антропонима -это обозначение объектов, субъектов либо личным именем, либо набором личных имен индивида или группы индивидов, а также служение средством обозначения лиц вообще с целью их выделения из ряда подобных. В обычной речи имена собственные просто называют субъекты, но в художественной речи эта функция совмещается с экспрессивной, выразительной функцией. Следовательно, имя собственное в художественной речи не просто обозначает лицо, но начинает выступать и мощным ста-
листическим средством раскрытия идейно-тематического замысла автора. И потому в этом отношении оно является ценным компонентом в системе средств художественной выразительности. Писатель не только подбирает личные имена, но и соотносит их с определенным образом, с характером персонажей.
Начиная историческое описание языка, лингвист неизбежно избирает в качестве исходного пункта синхронный срез, представленный и другими памятниками письменности, и наиболее историческими свидетельствами о данном явлении, находящий удовлетворительное объяснение в пределах наблюдаемой системы. Так, в рассказе А. Чехова «Страшная ночь» писатель для нагнетания страха использовал антономасиологические фамилии Панихидин, Трупов, Упокоев, Черепов, Погостов, Кладбищенский, Челюстин. А в рассказе «Лошадиная фамилия» «антропонимическая выдумка Чехова сконцентрировала 39 «лошадиных» фамилий в пределах одного короткого рассказа» (3, 38).
Очень часто для придания стилистического окраса и выполнения каких-то тексто- образующих функций писатели в своих произведениях используют «говорящие» имена, характеризующие персонажа.
Наблюдения над языковыми изменениями, прежде всего в области лексики и синтаксиса «говорящих» имен, проходили по определенной схеме описания с равным вниманием не только к развитию реально представленных элементов языка, но и фактам фиксирования языковых знаков, сохранившихся в письменных памятниках и являющихся наиболее ранними свидетельствами о данном явлении.
Новые идеи языкознания XXI века - понятие системности языковых фактов, представление об этой системе как совокупности вариантов, соотносимых с инвариантом, неравномерность в историческом развитии отдельных уровней языковой системы художественных произведений -поставили на повестку дня необходимость пересмотра некоторых аспектов грамматики языка художественных произведений, которые ярче всего проявляются в области лексики. Однако учет вариативности «говорящих» имен неизбежно приходится иметь в виду при создании картины их функционирования, и весь вопрос в степени привлечения этих составных структур в контексте художественного произведения.
Так, проза С.Улугзаде насыщена большим количеством персонажей как главных, так и второстепенных, но в ней наблюдается незначительное
юличество «говорящих» имен, так как в художественном тексте антропонимы, с одной стороны, как указано выше, выполняют номинативную функцию; с другой, призваны служить экспрессивным средством индивидуализации персонажа. Считается, что экспрессивный оттенок собственным именам придает пласт антропонимии, состоящий из прозвшцных имен с оценочно характеристическими мотивами: Рахим-хурус (Рах,им - собсг. имя + хурус - «петух»): Хайдар-юкуп (Хайдар - собст. имя + ко кул - «косичка»); Хаити пакана (Хаит собст. имя + пакана - «маленький»); Усмон-полвон (Усмон - собст. имя + полвон -«богатырь»); Умари буз (Умар - собст.имя + буз «юзёл»).
... бабушка продолжала тихим голосом рассказывать сказку о мальчике Хайдар-кокуле... (4, 285).
Прозвища, находясь в постпозиции по отношению к личным именам, входят в число «говорящих» имен, выражая: 1. положительные черты характера героя - Усмон-полвон; 2. отрицательные черты характера героя - Умари буз; 3. физические недостатки героя - Хаити пакана; 4. профессию, род занятий персонажа - Дадобой-дуредгар, Содики анборчи.
Если в практической антропонимике прозвища выполняют вспомогательную функцию в общении, то в произведениях они являются выразительным средством характеристики действующих лиц и обогащают эти образы эмоционально-экспрессивными оттенками. Их выбор стилистически обусловлен, автор обращает внимание и на их формальные элементы, и на звуковой облик, и на значение основ.
«Говорящие» имена в таджикской антропонимии в основном выражены в прозвищах. СИ, используемые в качестве «говорящих», не всегда точно воспринимаются читателем однозначно, так как они завуалированы и несут определенную стилистическую окрасу. Так, например, в произведении «Утро нашей жизни» описывается персонаж Джаб-бор, который отличается жестоким нравом. СИ заимствовано из арабского языка и имеет несколько значений: 1. обладающий большой силой, мощью; 2. могущественный; 3. жестокий, коварный. Читатель лишь может догадываться, что возможно писатель при описании данного персонажа использовал СИ в третьем значении.
Азиз Карим сдал меня старосте, одноглазому юноше Джаббору. (4, 223).
В противовес «говорящим» именам в прозе представлены имена, по значению не соответствующие социальному статусу персонажа:
Поезжай в кишлак Гова, где живет тетя Тиллохон (4, 183).
Тиллохон - собст. жене.имя, тилло - «золото» + формант «-хон». Персонаж, описываемый писателем, жила в бедности и не отличалась «блестящим, золотым» характером.
Имена собственные, использованные писателем в художественных текстах, имеют следующие основные источники: 1) переход апеллятива в имя собственное - онимизация; 2) заимствование иноязычных собственных имен.
В антропонимическом пространстве прозы С.Улугзаде совсем незначительным количеством представлены СИ, образованные от апеллятивов: Хоркаш, Сангали, Хурмо.
Хоркаш, чего такой грустный? (5,163).
Каросоч берет Хурмо за руку и быстро уводит (5, 157).
Хоркаш - собст. муж. имя, означает «грабли»; Каросоч - собст.жен. имя, означает «черные волосы»; Хурмо - собст. жен. имя - название восточного фрукта (по русски «хурма»),
Отапеллятивные СИ имеют прозрачную этимологию: Сан г - камень, Табар - топор. Обычно родители, нарекая ребенка отапеллятив-ным именем, выражали свои пожелания ему приобрести долговечность камня или силу топора. Имена с уничижительным оттенком давались, чтобы отогнать или обмануть злых духов: Хошок - прошлогодняя трава; Партов - мусор.
Описываемые в произведениях С.Улугзаде события и действия охватывают различные периоды жизни таджикского народа, и потому мы можем наблюдать процесс изменения системы таджикской антро-понимии и заимствований в неё.
Дцро СИ составляет антропонимия таджикского языка: Гульчехра «Гул - цветок + чехра - «лик, лицо» букв, «лицо, подобное цветку»; Равшан - «свет» и др.
У его сына Маджида и невестки Гулъчехры росла прелестная двтлетняя дочурка по имени Азиза... (дорогая; разрядка наша -Г.И.) (5, 133).
Согдийская антропонимия в основном представлена в рассказе
«Согдийская легенда» именами персонажей: Нуфарн, Виркан, Ромтиш, Хишетак, Вагдварз. Этимология СИ согдийского происхождения выявлена не до конца и требует особого исследования.
- Нужно искать мира....-твердил Махбубан (6, 66).
Ему возражал военачальник Вгашфарн (6, 66).
Арабское завоевание, несомненно, оказало влияние на антропонимию Востока. После принятия ислама в Средней Азии произошел большой скачок в сторону заимствования имен из арабского языка. В прозе С.Улуг-заде мы наблюдаем огромное количество имен персонажей, пришедших из арабского языка: Сайфулло- «меч Аллаха». Рахматушю - «благодарение (слава) Аллаху», Сайд - «счастливый, источник», Мах,муд - «прославленный, достойный похвалы», Асад - «богатырь, могучий, буквально - "лев" .
Сын эмира Музаффара - мятежный Абдулмалик получает е Индии помощь от англичан, а е Афганистане - от эмира Абдурахмана.
Среди персонажей распространены имена, образованные от имен Аллаха путем добавления форманта Абд- (с арабского "раб"). Например: Абдурахман (Раб Милосердного), Абдурахим (Раб Всемилостивого) и т.п.
Имя пророка Мухаммеда - от араб, "почитаемый" и ближайших его сподвижников и родных также часто встречаются в произведениях С.Улугзаде. Эти эмоционально-образные, восходящие к синтаксическим и семантическим знакам и значениям имена, а также и их элементы, выявляются, например, в сочетаниях корня (имени) с конвертирующими данное имя элементами, сохраняя в имени следы некоторого реального значения, дифференцируя их семантику словами, образующими именную модифицированную и функциональную основу: так, «почитаемый» (пророк Мухаммад), «воздерживающаяся» (Фотима), «высокий, возвышенный» (Али), «красивенький» (Хусейн), «молодость» (Хасан).
Помимо арабского языкового пласта в произведениях встречаются иноязычные антропонимы, которые освоены русским языком и воспринимаются нами как СИ русского происхождения, хотя они и заимствованы из других языков: Сергей - из лат. «высокий, высокочтимый» (французский вариант - Серж; грузинский - Серго); Паша, Павел - из лат. «малый»; Таня, Татьяна из греч. Татиана - «учреди-
тельница»; Леночка, Елена из греч. «солнечная, светлая», в европейских языках бытует в вариантах «Элен, Эллена, Хелена, Гелена»; Миша, Михаил - из древнеевр. «подобный богу» (в европейских языках варианты - Майкл, Михель. Мигель, Мишель); Андрей из греч. «мужественный» (европейские варианты - Андре, Анри, Адриано, Эндрью).
...он каждый день хвастался передо мной русскими словами, которым научили его Вася и Сережа (4, 75).
Подражая другим детям, я звал её тетя Маша (4, 76).
Все сложные и семантически производные от них слова - понятия с оценочным значением - произошли от свободных сочетаний, в которых основная единица, находящаяся в препозиции (Усмон) может быть собственным именем, а последний знак - у имен (полвон, хурус, кокул, пакана, дуредгар, анборчи и мн.др.) в постпозиции. Они сохраняют следы некоторого реального значения, дифференцируя семантику каждого производного функционального и синтаксического отношения, грамматического (синтаксического) переразложения составных элементов. Например: светлая, солнечная - Елена (солнечная, светлая). Устанавливая основные способы возникновения и формирования антропонимов, образующих СИ, можно определить особенности этого процесса, допуская вместе с тем возможность их членения на составляющие элементы с помощью специального этимологического анализа. Звеньями анализа могут стать - а) определения единиц, соответствующие по значению; б) сращения разных по значению слов; в) переразложения семантики свободных слов в замкнутые антропонимические формы их использования. Это позволяет установить более четкую и мотивированную точку зрения на природу подобных лингвоспецифических словесных единиц.
Пристально приглядываясь к значению отдельных антропонимов, и в особенности их варьированию в тексте, как с точки зрения семантики каждого из них, т.е. реального их значения, так и их функции в парадигматическом ряду с другими словами, можно, однако, установить, наряду с их полной контекстуальной функцией, также и сохранение в них следов реального их значения. Образующие различные оценочные понятия или характеристики лица элементы, которые, безусловно, сохранили в некоторой степени связь с реальным значением самостоятельного прежде слова, устанавливающие синтагматические их отношения
между собой как определяемых и определяющих по своей природе семантических связей не только выясняют специфику разнообразных категорий «Усмонполвон» и «полвон Усмон», но и выявляют следы синтаксических отношений (определительных и предикативно-именных: Усмон, являющийся богатырем и Богатырь, выступающий на ринге -это Усмон).
Таким образом, в структурно сложных единицах (антропонимах) каждый препозиционный элемент (субъект или объект) оценки относится к постпозиционному как определяемое к определению, т.е. как более конкретное понятие (лицо) к более абстрактному (полвон, хурус, пакана и т.п.), а вместе в совокупности составляются «говорящие» имена.
Если установление функций каждого слова в структуре антропонимов реализуется в синтаксисе слов, то установление функций каждой морфемной единицы в структуре слова реализуется в синтаксисе морфем. Все способы имеют строго очерченные критерии и могут быть строго дифференцированы между собой (Ср.: Тиллохон и Хон тилло, или Дадобой-дуредгар - Дуредгар Дадобой, Содики анборчи -Анборчи Содик). Следовательно, процесс грамматикализации конкретных слов в структуре антропонимов не проходит сам по себе, а является конкретным живым процессом. Все ступени синтактико-мор-фологического развития антропонимов, а также их функционального варьирования (преобразования), реально существуют. Реальное значение каждого оценочного слова как самостоятельного зависит от значения той коренной единицы (лица, субъекта, объекта), к которой он присоединяется. При этом возникает проблема изучения этих отношений как их своеобразной морфологии, лексико-семантических, а также их функциональных и систематических отношений между собой, которые сохраняют следы реального значения, дифференцирующие семантику каждого словесного знака. Причем реальное значение соответствующего слова сохраняется и при присоединении к другим именным основам: Раугш-хурус шахси басо бовгщор буд. Рахим-петух был весьма гордым человеком. Как сочетание слов, состоящее из двух элементов, антропонимы в результате сопоставления этих элементов образуют более конкретное понятие по отношению к определяемому. Последовательность элементов в структуре антропонимов, изоморфная
синтаксической структуре свободного словосочетания, распространяется и на характер их значения. Следовательно, процессы грамматикализации антропонимов характеризуются последовательным переходом от словосочетания с полновесным знаменательным значением к словосочетанию со знаменательным, но отвлеченным постпозиционным компонентом.
Официальное именование человека в развитом обществе имеет свою формулу имени: определенный порядок следования антропонимов и имен нарицательных (этнонимов, названий родства, специальности, рода занятий, званий, титулов, чинов и т. п.). Постоянная формула имени была известна еще в античном Риме: praenomen (личное имя) + nomen (родовое имя)+cognomen (прозвище, позднее фамильное имя)+(иногда) agnomen (добавочное имя), например, Publias Cornelius Scipio Africanus major. В Индии эта формула складывается из трех (реже более) компонентов : 1-й — в зависимости от гороскопа, 2-й — показатель пола или принадлежности к религиозной секте, 3-й — название касты или вместо него псевдоним; например, шляРабиндранат Тагор имеет следующие компоненты: Рабиндра (Бог Солнца), Натх (муж), Тхакур (каста землевладельцев).
Формульность присуща и структуре СИ прозы С.Улугзаде. Многочисленный пласт составляют имена, как правило, заканчивающиеся титулами: хон, бек, бой, шо. Иногда тилул ставился перед именем, но по сути, это не имело значения. Они характеризуют сословие, профессию, социальную принадлежность лица, субъекта, объекта.
Вот как у Бадалбека, съел он сиротскую долю - всё лицо и шея у него покрылись гнойными болячками (4, 86).
Во время болезни эмира повелителем государства... был премьер-министр - куш беги Шомухаммад (5, 185).
Но не всегда в произведениях С.Улугзаде титулы хон, бек, бай, шо используются в их прямом значении: очень часто они выступают как форманты к СИ персонажей - Азизхон - сын простого дехканина, Дадобой - плотник, Наимшо - бедняк из Дарваза.
Таким образом, какой-либо титул мог оказаться в составе имени человека, не имеющего по своему общественному положению или роду деятельности ничего общего с этим званием. Объясняется такое несоответствие тем, что ребенка могли назвать в честь почитаемого
лица, взяв его имя и сочетающееся с ним звание. Точно так же наличие в составе имени титулов наподобие малик, султан, шо - "царь", ' 'правитель'' не могло служить основанием для причисления их носителей к царскому роду.
В художественном тексте встречаются СИ с конечным элементом -дин «вера»: Наджмиддин, Зайниддин, Садриддин.
Мулл о Зайниддин сказал: «Человек здесь отрешается от веры...» (4,19).
Мой сын учится в школе мулл о Наджмиддина семь лет, а до сих пор писать не умеет (4,217).
Слова мулло, шайх как звания могли принадлежать только служителям религии, главным образом, мусульманским священнослужителям. Эти же слова в препозиции к СИ служили еще и отличительным признаком образованного или просто грамотного человека.
Антропонимы с формантом -он, в значении «душа», придающие имени оттенок ласкательности, уважения, в прозе встречаются мало; видимо, в регионах, где описываются события, имена с таким формантом не были частотными: Ниёзджон, Ахмаджон, Иномджон.
Это был Рахимджон, я его встречал в Кизил-теппа (4,19).
В художественном тексте наблюдаем СИ с формантом мирзо-, означавший титул - «сын амира», «царевич». Обычно имена писцов, секретарей начинались с присоединением данного форманта к имени служащих канцелярии, что говорило об их особом положении в мусульманском обществе.
Уже три года Мирзоакрам днем и ночью думал о том, как вернуть потерянную должность чиновника (5, 3).
Были титулы, которые меняли свое значение в зависимости от позиции в полном имени и состава последнего. Например, титул хо а (ходжа) перед именем указывал на то, что носитель имени - купец, суфий или чиновник канцелярии правительства, а тот же титул в конце имени обозначал потомка "праведных халифов" или человека, совершившего паломничество по святым местам.
Лишь один пожилой земледелец сурово ответил ходжи Ёкубу (5, 266).
... в дет смежных комнатах жил дядя Обидходжа с семьей и бабушкой (4,12).
При описании писателем Сотимом Улугзаде постсоветского периода жизни Средней Азии мы наблюдаем постепенное изменение системы таджикской антропонимии в художественном тексте. Это было связано как с ликвидацией сословных ограничений, когда стали исчезать титулы и почетные прозвища, так и с русским влиянием на таджикскую культуру и язык, и в частности, на антропонимическую систему, когда стала применяться трехчленная антропонимическая модель "имя + отчество + фамилия". а вместо них появились фамилии, образованные по русской модели: Собир Умаров, Юсуф Муллобоев, Ахмадджон Абдусатторов, Ахмад Калонов.
...и вспомнил Рахматулло Шамсуллоева, нашего военрука (4,268).
До трехчленной антропонимической системы у таджиков существовала двучленная система, в соответствии с которой вместо фамилии называлось имя отца с последующим формантом "бг/н". В СИ при очевидном процессе морфологического их развития «бин» ставился перед именем отца, образуя "отчество": Ахмед ибн Абдуллах
- Ахмед, сын Абдуллаха.
С учетом структуры антропонимию художественного текста С .Улугзаде можно разделить на простые - Халима, Солех, Один; сложные - Бибимастура, Муллозайниддин, Мухаммадаминбой; составные
- Тиллохон-ойим, Умархон-полвон, Шарифи Навча, Амадджон Абдусатторов.
Антропонимический потенциал художественной литературы очень широк. В данной статье мы охватили небольшой круг антропонимичес-кого пространства прозы С .Улугзаде, раскрыв некоторые специфические особенности СИ в литературной ономастике.
ЛИТЕРАТУРА
1. Виноградов В.В. Стилистика: Теория поэтической речи: Поэтика. -М.: АН СССР, 1963
2. Карпенко М.В. Русская антропонимика. Конспект лекций спецкурса. -Одесса, 1970
3. Зайцева К. Б. Английская стилистическая ономастика. Тексты лекций. -Одесса, 1973
4. Улуг-заде С.Утро нашей жизни. -Душанбе: Маориф, 1984
5. Улуг-заде С. Восе. -М.: Сов.писатель, 1980
С УЧЕНЫЕ ЗАПИСКИ J~ 71 -
6. Улуг-заде С. Согдийская легенда. -М.: Худ.лит.,1987
Лингвистические особенности антропонимов в контексте с функционально- семантической оценкой фактов их языка Ибрагимова Г. X.
Ключевые слова: поэтическая ономастика, литературная ономастика, антропонимы, собственные имена, ономастическое пространство
В данной статье рассматривается один из разделов ономастической литературы - антропонимия художественного текста на материале произведений С. Улугзаде. Антропонимы, использованные писателем в художественных текстах, имеют следующие основные источники: переход апеллятива в имя собственное - онимизация; заимствование иноязычных собственных имен. При анализе СИ выявлено постепенное изменение системы таджикской антропонимии в художественном тексте, что было связано как с ликвидацией сословных ограничений, когда стали исчезать титулы и почетные прозвища, так и с русским влиянием на таджикскую культуру и язык, и в частности на антропонимическую систему, когда an ала применяться трехчленная антропонимическая модель "имя + отчество + фамилия. "
Linguistic Peculiarities of Anthroponyms in the Context with the Functional-Semantic Evaluation of the Facts of their Language G. Kh. Ibragimova
Key words: poetic onomastics, literary onomastics, anthroponomv, proper names, onomastic space
Пе given article analyzes one of the sections of onomastic literature -cmthroponomy of a literary text on the example of S. Ulugzade s works. Anthmponyms which are used by the writer in his literary texts ha\'e thefollowing sources: transition from appellatives to the proper names - onimization, borrowings of foreign proper names. Analyzing proper names the author elicits a gradtial change of the system of Tajik anthmponyms was identified in a literary text which was connected with the liquidation of social limitation when titles and honoured nicknames began to disappear and the Russian influence on Tajik culture and language, and in particular on anthroponymic system started to function when a three-member anthroponymic model "first name+middle name+lctstname " came to practice.
