CC BY
76АЛГОРИТМ КВАЛИФИКАЦИИ ДЕЯНИЯ В КАЧЕСТВЕ ПРЕСТУПЛЕНИЯ ПРОТИВ СВОБОДЫ, ЧЕСТИ И ДОСТОИНСТВА ЛИЧНОСТИ (ГЛ. 17 УК РФ)
НОВОСЕЛОВ Геннадий Петрович,
доктор юридических наук, профессор кафедры уголовного права Уральского государственного юридического университета. E-mail: nich@usla.ru
Краткая аннотация. В статье определяется последовательность действий при квалификации деяния в качестве преступлений против свободы, чести и достоинства. Основными этапами этого процесса признается решение вопросов разграничения деяний в зависимости от специфики объекта уголовно-правовой охраны: свободы или чести и достоинства. Последовательность действий при квалификации преступлений против свободы связывается со спецификой разновидности личной свободы, на которую осуществляется посягательство.
Abstract. The article determines the sequence of actions in the classification of acts as crimes against freedom, honor and dignity. The main stages of this process recognizes the the division acts in accordance with the nature of the object of criminal law protection: freedom or honor and dignity. The sequence of actions in the classification of crimes against freedom is associated with the specifics of varieties of personal liberty, which were under encroachment.
Ключевые слова: уголовно-правовая квалификация, алгоритм, преступления против свободы, чести достоинства, преступления против свободы передвижения, преступления против свободы от эксплуатации, торговля людьми, использование рабского труда, похищение человека, незаконная госпитализация лица в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, незаконное лишение свободы.
Keywords: criminal law definition, algorithm, crimes against freedom, honor, dignity, crimes against freedom of movement crimes against freedom from exploitation, human trafficking, slave labor, kidnapping, illegal hospitalization of a person in a medical organization providing psychiatric care in a hospital, illegal deprivation of liberty.
Глава 17 УК РФ, именуемая «Преступления против свободы, чести и достоинства», относится к числу тех, в которых под уголовно-правовую охрану ставится несколько объектов, различая которые в юридической литературе, обособляют, с одной стороны личную свободу, с другой -честь и достоинство1. Каждому из этих объектов уголовно-правовой охраны свойственно то, что характеризует все иные объекты, подразумеваемые в преступлениях против личности и предусмотренные разделом VII УК РФ: принадлежность поставленных под уголовно-правовую охрану благ тому или иному отдельному физическому лицу (индивиду); их неимущественный характер; неотчуждаемость и непередаваемость. Но сам факт обособления преступлений, посягающих на свободу, честь и достоинства, в самостоятельную главу указанного раздела свидетельствует о том, что предусмотренные в ней преступления чем-то отличаются от преступлений, перечисленных в остальных главах раздела VII УК РФ. Чем именно?
Безусловно, самое важное различие здесь заключено в самом содержании охраняемых благ, в характере тех потребностей человека, которые такие блага призваны или способны удовлетворять. В конечном счете с этой осо-
1 Автор данной статьи не считает тождественными понятия объект уголовно-правовой охраны и объект преступления, полагая, что первый, представляя собой то или иное благо, которое в преступлении выступает в качестве его предмета, незаконное обращение с которым влечет за собой последствия в виде причинение вреда обладателю блага (объекту преступления).
бенностью связано и то, что с нашей точки зрения: а) в отличие от конституционных прав и свобод человека и гражданина (глава 19 УК РФ), возникающих в основном в силу закона, личная свобода, честь и достоинство - это прирожденные блага; б) в отличие от преступлений против семьи и несовершеннолетних, предполагающих посягательства на блага, принадлежащих лишь члену семьи или несовершеннолетнему, преступления против свободы, чести и достоинства могут быть совершены в отношении любого физического лица, вне зависимости от его семейного статуса и возраста; в) в сравнении с преступлениями против свободы, чести и достоинства, преступления против половой неприкосновенности и половой свободы представляют собой по сути дела одну из разновидностей посягательства на свободу личности, ее честь и достоинство2; г) в отличие от жизни и здоровья, являющихся естественными, биологическими в определенном смысле первичными благами, инте-
2 Представления об объекте уголовно-правовой охраны в преступлениях против половой неприкосновенности и половой свободы всегда были неоднозначными. Это касается и позиции законодателя, которая не оставалась неизменной. В этой связи показательно то, что: а) в Уложении о наказаниях 1845 г. статьи о данных преступлениях помещались в главу, именуемую «О преступлениях против чести, в которой они группировались в отделение, обозначенное как «О преступлениях против чести и целомудрия женщин»; в Уголовном уложении 1903 г. - в главе «О непотребстве»; в УК РСФСР 1922 г. - в главе «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности» в подразделе «Преступления в области половых отношений»; в УКК РСФСР 1960 г. - в главе «Преступления против жизни, здоровья, свободы и достоинства личности».
ресующие нас объекты уголовно-правовой охраны - свобода, честь и достоинство -носят производный, вторичный характер, имеют социальную сущность, связанную с возможностью выбора человеком своего поведения, общественной оценкой и самооценкой себя как члена общества.
Объединение рамками одной главы уголовно-правовой охраны разных объектов обусловливает и логику первоначальных действий при квалификации деяния в качестве преступлений против свободы, чести и достоинства: необходимость того, что первоначальным этапом должен служить учет различий этих преступлений по направленности посягательства. Такую задачу, казалось бы, целесообразно решать путем постановки на данном этапе вопроса о том, является или не является деяние посягательством на личную свободу (или на свободы личности)? Дело, однако, в том, что в словарях русского языка понятие свободы личности толкуется очень широко, например, как возможность человека мыслить и поступать в соответствии со своими представлениями и желаниями, а не вследствие внутреннего или внешнего принуждения1[1. С. 151]. Таким толкованием охватывается свобода мысли, слова, совести, вероисповедания, творчества, заключения сделок и т.д. Поскольку уголовно-правовая охрана некоторых видов свобод личности подразумевается не только соответствующими статьями гл. 17 УК РФ, но и статьями, содержавшимися, например, в главе 19 УК РФ, именуемой «Преступления против конституционных прав и свобод человека и гражданина», то при формулировке вопроса первого этапа уголовно-правовой квалификации должно быть учтено, какие именно виды свободы личности ставятся под уголовно-правовую охрану в главе 17 УК РФ. Очевидно, что при похищении человека (ст. 126 УК), при незаконном лишении свободы (ст. 127 УК) и незаконной госпитализации в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях (ст. 128 УК) имеется в виду охрана свободы личности в смысле ст.27 Конституции РФ, провозглашающей, что каждый, кто законно находится на территории Российской Федерации, имеет право, в частности, свободно передвигаться, выбирать место пребывания. В юридической литературе этот вид свободы иногда именуется физической свободой, свободой передвижения и т.д.
Федеральным законом от 08.12.2003 N 162-ФЗ "О внесении изменений и дополнений в Уголовный кодекс Российской Федерации" глава 17 УК РФ была дополнена двумя новыми статьями, одной из которых была объявлена
1 Например, в одном из словарей это понятие раскрывается как своя воля, простор, возможность действовать по-своему, отсутствие стеснения, неволи, рабства, подчинения чужой воле (см.: Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: М., 1999. С. 151).
уголовная наказуемость за торговлю людьми (ст. 127.1 УК), а другой - за использование рабского труда (ст. 127.2 УК). Появление этих составов преступлений в главе 17 УК РФ обусловило необходимость выяснения того, какой именно вид личной свободы выступает объектом уголовно-правовой охраны в статьях, дополнивших эту главу? Не вступая в дискуссию на этот счет, отметим, что, на наш взгляд, применительно к данным статьям УК есть все основания вести речь об охране не личной свободы как таковой, а о некоторой ее разновидности, которую, с определенной условностью, можно назвать свободой от эксплуатации, охватывая данным понятием, в частности, и свободу от обращения с человеком как с вещью. Имея это в виду и задачу первого этапа уголовно-правовой квалификации деяния в качестве преступления против личных свобод следует связать с более конкретной постановкой вопроса: является или не является общественно опасное деяние посягательством на свободу перемещения (местонахождения) лица или на его свободу от эксплуатации?
Логическим следствием положительного ответа на данный вопрос служит не только отрицание принадлежности деяния к сформулированному в ст. 128.1 УК РФ преступлению, имеющему иной объект уголовно-правовой охраны, но и возникновение потребности в уточнении того, на какой именно из указанных видов свободы личности было направлено посягательство. Определяясь при этом с конкретным вопросом, решение которого должно составлять отдельную стадию уголовно-правовой квалификации, следует исходить из того, что, судя по тяжести санкций, из двух установленных видов посягательств на личную свободу более опасным законодатель считает посягательство на свободу личности от эксплуатации. Это позволяет сделать вывод, согласно которому на данной стадии уголовно-правовой квалификации должен быть поставлен и получен ответ на вопрос о том, является или не является инкриминируемое деяние посягательством на свободу личности от эксплуатации?
В юридической литературе существуют разные определения понятия эксплуатации, но большинство авторов склонны рассматривать ее в исходном смысле как использование кого-либо или чего-либо в своих целях. Не давая определения понятия термина «эксплуатации», в пункте «а» статьи 3 Протокола о предупреждении и пресечении торговли людьми, особенно женщинами и детьми, и наказании за нее, дополняющий Конвенцию Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности (15 ноября 2000 года) разъясняется, что в целях данного Протокола «данный термин включает, как минимум, эксплуатацию проституции других лиц или другие формы сексуальной эксплуатации, принудительный труд
или услуги, рабство или обычаи, сходные с рабством, подневольное состояние или извлечение органов». По такому же пути пошел и отечественный законодатель, который в примечании 2 к ст. 127.1 УК РФ указал: «Под эксплуатацией человека в настоящей статье понимаются использование занятия проституцией другими лицами и иные формы сексуальной эксплуатации, рабский труд (услуги), подневольное состояние». Несомненно, это более узкая трактовка данного понятия, поскольку в ней эксплуатация человека не связывается с принудительным трудом или услугами, рабством и обычаями, сходными с рабством (что не может сводиться только к рабскому труду) и с извлечение органов. Тем не менее, с позиций именно этой, более узкой трактовки понятия эксплуатации должен решаться вопрос о принадлежности деяния к посягательствам на свободу личности от эксплуатации.
Если допустить вариант, при котором данный вопрос имеет положительный ответ, то это будет означать, что отвергается квалификация по иным статьям главы 17 УК РФ и сохраняется возможная принадлежность инкриминируемого деяния к одному из двух преступлений: к торговле людьми (ст. 127.1 УК РФ) или к использованию рабского труда (ст. 127.2 УК РФ). С точки зрения построения алгоритма квалификации основное различие между этими преступлениями видится в том, что в последнем случае, т.е. при использовании рабского труда, эксплуатации человека, его труда уже фактически осуществляется, в то время как в ст. 127.2 УК РФ предполагается несколько иное: купля - продажа человека, иные сделки в отношении человека, а равно осуществление действий (вербовки, перевозки, передаче, укрывательстве или получение), которые лишь имеют своей целью, эксплуатацию, но самой по себе ею не являются. При таком понимании различий между указанными преступлениями, вывод очевиден: прежде всего должен быть решен вопрос о возможности признания деяния использованием рабского труда в смысле ст. 127.2 УК РФ.
Как следует из ч.1 ст. 127.2 УК РФ под использованием рабского труда понимается использование труда человека, в отношении которого осуществляются полномочия, присущие праву собственности, в случае, если лицо по не зависящим от него причинам не может отказаться от выполнения работ (услуг). Одна из наиболее важных проблем, с которой приходится сталкиваться при вменении данной статьи, состоит в том, чтобы разграничить рабский труд и принудительный труд. Поскольку всякий рабский труд - труд принудительный, то о первом может идти речь при условии, что есть второе. По смыслу ч.1 ст. 127.2 УК труд должен считаться принудительным, если человек не может отказаться от него по причинам, от него независя-
щим. В части 1 ст. 2 Конвенция N 29 Международной организации труда "Относительно принудительного или обязательного труда" (принята в г. Женеве 28.06.1930 на 14-ой сессии Генеральной конференции МОТ) ставится знак равенства между принудительным и обязательным трудом и оба они означают всякую работу или службу, требуемую от какого-либо лица под угрозой какого-либо наказания и для которой это лицо не предложило добровольно своих услуг. Еще более конкретизируется понятие принудительного труда в ст. 4 Трудового кодекса Российской Федерации, в которой оно раскрывается как «выполнение работы под угрозой применения какого-либо наказания (насильственного воздействия), в том числе: в целях поддержания трудовой дисциплины; в качестве меры ответственности за участие в забастовке; в качестве средства мобилизации и использования рабочей силы для нужд экономического развития; в качестве меры наказания за наличие или выражение политических взглядов или идеологических убеждений, противоположных установленной политической, социальной или экономической системе; в качестве меры дискриминации по признакам расовой, социальной, национальной или религиозной принадлежности. Данная статья к принудительному труду относит также работу, которую работник вынужден выполнять под угрозой применения какого-либо наказания (насильственного воздействия), в то время как в соответствии с Трудовым кодексом или иными федеральными законами он имеет право отказаться от ее выполнения.
Помимо признака принудительности, для признания труда рабским должно быть также установлено осуществление полномочий, присущих праву собственности. Поскольку такие полномочия могут быть различными - владение, пользование, распоряжение - то остается не совсем понятным, что в данном случае имеется в виду: осуществление всех полномочий собственника или осуществлении хотя бы одного вида полномочий. Ответ на этот вопрос содержится в Конвенция относительно рабства, подписанной в Женеве 25 сентября 1926 года, с изменениями, внесенными Протоколом от 7 декабря 1953 года" (Заключена в г. Женеве 25.09.1926). В ст.1 данной Конвенции установлено, что рабство есть такое состояние или положение человека, над которым осуществляются атрибуты права собственности или некоторые из них.
При отсутствии в деянии признаков использования рабского труда возникает необходимость определиться с наличием оснований для применения ст. 127.1 УК РФ, т.е. для признания деяния торговлей людьми. При этом следует иметь в виду, что на момент принятия данной статьи ее ч.1 имела редакцию, в которой все указанные в диспозиции действия увязывались с совершением их в целях
эксплуатации: «Торговля людьми, - провозглашалось здесь, -то есть купля-продажа человека либо его вербовка, перевозка, передача, укрывательство или получение, совершенные в целях его эксплуатации...». Федеральный закон от 25.11.2008 N 218-ФЗ "О внесении изменений в статью 127.1 Уголовного кодекса Российской Федерации" внес изменения в ч.1 ст. 126.1 УК РФ, в результате чего в ней стала идти речь по сути дела о двух разных составах преступления, один из которых - это купля-продажа человека, иные сделки в отношении человека, осуществляемые, как следует из закона, вне зависимости от их целей, второй - совершенные в целях эксплуатации человека вербовка, перевозка, передача, укрывательство или получение. Однозначно можно утверждать, что ранее в данной статье объектом уголовно-правовой охраны мыслилось свобода от эксплуатации. В настоящее после внесенных изменений в ч.1 ст. 126.1 УК РФ о данном объекте уголовно-правовой охраны обоснованно вести речь только применительно ко второму составу, в то время как в первом составе объект охраны предполагает иную разновидность личной свободы, которую можно назвать свободой от обращения с человеком как вещью (или свободой от унижения человеческого достоинства). Остается лишь сожалеть по поводу того, что, внеся изменения, законодатель счел целесообразным два разных состава объединить диспозиций ч.1 одной и той же статьи УК РФ.
Иная последовательность действий возникает в случаях, когда имеет место посягательство на другой вид личной свободы, т.е. на свободу выбора места нахождения и передвижения. Алгоритм квалификации такого рода деяний должен основываться уже на разграничении иных видов составов преступлений: похищения человека (ст. 126 УК), незаконного лишения свободы (ст. 127 УК и незаконной госпитализации в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях (ст. 128 УК).
Определяясь с содержанием и последовательностью действий этого алгоритма принципиально важно подчеркнуть два обстоятельства. Первое - это то, что при его разработке автор исходит из самостоятельности, пусть и относительной, объектов уголовно-правовой охраны трех указанных видов преступлений и двух выше рассмотренных видов преступлений, т.е. торговли людьми и использования рабского труда. Признание объектом уголовно правовой охраны в первом случае свободы личности от эксплуатации, включая, как уже отмечалось, свободу от обращения с человеком как вещью, а во втором случае - свободы передвижения и местонахождения неизбежно влечет за собой признание и того, что при совершении посягательства на том и другой объект уголовно-правовой охраны содеянное не поглощается, а квалифицируется по совокупности пре-
ступлений. Иную позицию на этот счет занял Президиум Верховного Суда РФ, который в одном из своих постановлений по конкретному делу указал: «По смыслу закона осуществлением полномочий в отношении человека, присущих праву собственности, является, в том числе, незаконное лишение свободы потерпевшего с применением насилия, с целью использования его труда, его удержание, когда потерпевший лишен свободы передвижения, возможности смены своего местонахождения». Полагая, что удержание потерпевших, незаконное лишение их свободы, совершение насильственных действий, связанных с их избиением, может выступать средствами принуждения их к труду, Президиум Верховного Суда РФ исключил квалификацию таких действий по ч.3 ст. 127 УК РФ1[2]. По нашему мнению, понятием использование труда человека, в отношении которого осуществляются полномочия, присущие праву собственности, не охватывает незаконное лишение человека свободы, вне зависимости от того, связанно оно или не связано с его похищением. Что же касается насильственных действий, то их уголовно-правовая оценка должна осуществляться с учетом того, средством реализации какой цели они выступали: если они использовались в целях принуждения к рабскому труду, то это охватывается п. «г» ч.2 ст. 127. 2 УК РФ, если же насилие использовалось для похищения человека или незаконного лишения его свободы, то такие действия, на наш взгляд, не являются осуществлением в отношении человека полномочий, присущих праву собственности и влечет за собой вменение п. «г» ч.2 ст. 127.2 УК РФ.
Второе обстоятельство касается характера связи между составами похищения человека, незаконного лишения свободы и незаконной госпитализации в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях. Учитывая, что похищение человека и незаконная госпитализация не могут осуществляться без лишения человека свободы, можно утверждать, что оба этих состава преступления выступают разновидностью более общего состава: лишения свободы, а, следовательно, в данном случае нужно руководствоваться правилом, в соответствии с которым при конкуренции общей и специальной нормы должна применяться специальная норма.2[4] Приме-
1См.: Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 25 марта 2009 г. N 392-П08 // СПС "КонсультантПлюс".
2 На понимание незаконной госпитализации в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, как посягательства на лишение свободы неоднократно указывал Конституционный Суд Российской Федерации, который, например, в своем определении от 5 марта 2009 г. N 544-О-П. указал: Будучи госпитализированным в психиатрический стационар в недобровольном порядке, лицо принудительно пребывает в ограниченном пространстве, изолировано от общества и семьи, не может выполнять свои служебные обязанности и не в состоянии свободно передвигаться и общаться с неограниченным
нительно к определению последовательности действий при квалификации деяния это влечет за собой необходимость выяснение возможной принадлежности его к специальным составам преступлений и в первую очередь к наиболее тяжкому из них. Поскольку таковым является преступление, предусмотренное ст. 126 УК РФ, то прежде всего должен быть решен вопрос о наличии оснований для квалификации деяния в качестве похищения человека.
Раскрывая понятие похищения человека, теория и судебная практика качестве официального толкования использует определение Президиума Верховного Суда РФ, данное им в постановлении от 08.06.2011 № 389-П10: «... по смыслу закона, - указывается здесь, - под похищением человека следует понимать противоправные умышленные действия, сопряженные с тайным или открытым завладением (захватом) живым человеком, перемещением с места его постоянного или временного проживания с последующим удержанием против его воли. Основным моментом объективной стороны данного преступления является изъятие и перемещение потерпевшего с целью последующего удержания в другом месте»1.[3] Исходя из этого определения, обычно выделяются два вида действий, образующих деяние в данном составе преступления: 1) открытый или тайный захват (завладение) лица в месте его постоянного или временного пребывания и 2) перемещение лица с места его захвата на новое место. Помимо указанных, в юридической литературе высказывается мнение об обоснованности выделения в качестве обязательных для хищения человека и действий, выражающихся в удержании потерпевшего более или менее длительное время на новом месте. Разумеется, помимо этого, при определении правомерности квалификации содеянного как похищение человека, надлежит принимать во внимание и многое другое: например, то, что касается потерпевшего от преступления (особенно если речь идет о действиях одного из родителей в отношении собственного ребенка); цели перемещения лица в другое место (она предполагает последующее удержание лица, а, не, скажем, лишения его жизни), отсутствия согласия лица на его перемещение в другое место, возраст виновного (достаточно достижение в момент совершения преступления 14 - летнего возраста) и т.д.
кругом лиц. Европейский Суд по правам человека относит перечисленные условия к сущностным признакам лишения человека физической свободы ...». Определение Конституционного Суда РФ от 05.03.2009 N 544-О-П "По жалобе гражданки Хорошавце-вой Надежды Николаевны на нарушение ее конституционных прав рядом положений Закона Российской Федерации "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании" и Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации"// СПС "КонсультантПлюс".
1 См.: Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 08.06.2011 N 389-П10 // СПС "КонсультантПлюс".
В итоге, если инкриминируемое деяние подпадает под признаки понятия похищения человека, то в дальнейшем в процессе уголовно-правовой квалификации определяется наличие достаточных основания для вменения ст. 126 УК РФ, причем, прежде всего особо квалифицированного состава (ч.3), затем - квалифицированного состава (ч.2), а при условии их отсутствии - основного состава преступления (ч.1). При наличии признаков особо квалифицированного, квалифицированного или простого состава преступления в последующем рассматривается, в частности, вопрос о возможности освобождении лица от уголовной ответственности по статье 126 УК РФ в соответствии с примечанием к ней, предусматривающим освобождении от уголовной ответственности по данной статье в отношении лиц, добровольно освободившего похищенного.
Невозможность квалификации деяния как похищение человека, ставит иной вопрос: является или не является деяние незаконной госпитализацией в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях (ст. 128 УК РФ).
При решение этого вопроса нужно исходить из того, что под госпитализацией принято понимать помещение в стационар лечебно-профилактического учреждения (организации) лиц, нуждающихся в обследовании, лечении или родовспоможении. Статья 28 Закона РФ от 02.07.1992 N 3185-1 "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании" устанавливает основания для осуществления с согласия лица или его представителей госпитализации в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях: согласно ч.1 этой статьи такими основаниями, помимо добровольности, являются а) наличие у лица психического расстройства и б) решение врача-психиатра о проведении психиатрического обследования или лечения в стационарных условиях либо постановление судьи. Предусматривая возможность госпитализации еще и в связи с необходимость проведения в установленном порядке психиатрической экспертизы, законодатель в ст. 29 данного закона указал также то, что лицо, страдающее психическим расстройством, может быть госпитализировано в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, без его согласия либо без согласия одного из родителей или иного законного представителя до постановления судьи, если его психиатрическое обследование или лечение возможны только в стационарных условиях, а психическое расстройство является тяжелым и обусловливает: а) его непосредственную опасность для себя или окружающих, или б) его беспомощность, то есть неспособность самостоятельно удовлетворять основные жизненные потребности, или в)
существенный вред его здоровью вследствие ухудшения психического состояния, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи. Помещение в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях лица при отсутствии указанных в ст. 28 и 29 Закона РФ от 02.07.1992 N 3185-1 оснований являются предпосылкой для последующего выяснения наличия других признаков основного и квалицированного состава, а также признаков, относящихся к институтам Общей части УК РФ (в том числе, соучастия в преступления).
Поскольку не только похищение человека, но и незаконная госпитализация в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях выступает разновидностью незаконного лишения свободы, то для вменения ст. 127 УК РФ должно быть установлено, что лишение свободы не связано как с похищением человека, так и с его незаконной госпитализацией в указанном выше смысле. Более того, понятием лишения свободы в смысле данной статьи законодатель не охватывает также незаконные действия, которые им в ст. 301 УК РФ признаются задержанием, заключением под стражу или содержанием под стражей.
Завершая характеристику последовательности действий при квалификации деяния в качестве преступления, предусмотренного гл. 17 УК РФ, заметим, что их содержание обусловлено главным образом тезисом, согласно которому все они признаются посягательством на личную свободу, на ту или иную ее разновидность. Но возможен и такой вариант, при котором делается вывод об отсутствии оснований для признания деяния
посягательством на личную свободу. В этом случае возникает необходимость определиться с тем, является ли совершенное деяние посягательством на честь и достоинство личности?
При характеристике чести и достоинства как объектов уголовно-правовой охраны обращает на себя вынимание то, что она на уровне наименования главы не связы-
вается с признанием в качестве таких объектов доброго имени (ст. 23 Конституции РФ) и деловой репутации (ст. 152 ГК РФ), хотя в ст. 128.1 УК РФ допускает возможность осуждения по этой статье за деяние, лишь подрывающую репутацию человека. Это дает основание полагать, что в действительности на данной стадии уголовно-правовой квалификации вопрос должен ставиться шире: является ли совершенное деяние посягательством на честь, достоинство или репутацию личности? Это, во-первых.
Действующая ныне редакция УК РФ 1996 г. примечательна еще и тем, что в нем уголовно-правовая охрана чести и достоинства личности связывается с совершением только одного преступления: клеветы (ст. 128.1 УК). При ее понимании законодателем как распространения заведомо ложных сведений, порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию важно определиться, в частности, с тем, как должны восприниматься слова «порочащих честь и достоинство другого лица или подрывающих его репутацию»: как признак деяния или как последствие деяния в виде распространения заведомо ложных сведений. Если в этом видеть последствия деяния, то состав преступления, предусмотренный ст. 128.1 УК РФ, следует считать материальным. Если же толковать в первом значении, т.е. как признак деяния, его свойство, то речь должна идти о формальном составе. Теория и практика не связывают наличие состава клеветы с наступлением каких-то последствий и, следовательно, исходит из того, что указанные слова относятся к деянию, а не к последствиям деяния.
Как и в других случаях, не ставя перед собой анализа всех признаков состава преступления, заметим, что на многие другие вопросы, возникавшие при квалификации деяния в качестве клеветы, даны ответы в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 24.02.2005 N 3 "О судебной практике по делам о защите чести и достоинства граждан, а также деловой репутации граждан и юридических лиц".
Библиография:
1. 2.
3.
4.
Даль В.И. Толковый словарь живого великорусского языка: М., 1999. С. 151
.Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 25 марта 2009 г. N 392-П08 // СПС "КонсультантПлюс" Постановление Президиума Верховного Суда РФ от 08.06.2011 N 389-П10 // СПС "КонсультантПлюс".
Определение Конституционного Суда Российской Федерации от 5 марта 2009 г. N 544-О-П "По жалобе гражданки Хорошавцевой Надежды Николаевны на нарушение ее конституционных прав рядом положений Закона Российской Федерации "О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании" и Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации"// СПС "Консуль-тантПлюс"
