CC BY
7
щие неблагоприятное действие на организм <Л. Я. Васкжович и Г. Н. Красовскнй). Таким образом, в процессе полной обработки воды эффективность удаления аммиака составила 58,8%, нитритов — 100%, нитратов — 29,3%, фосфатов — 81,2%.
Как показали результаты нашей работы, проблема загрязнения водоемов минеральными удобре-* ниями требует пристального внимания. В строительных нормах и правилах П-31—74 «Водоснабжение. Наружные сети и сооружения», глава II, § 11.6. имеются указания о запрещении применения «некоторых видов минеральных удобрений» на территории первого пояса зоны санитарной охраны водоисточников. В то же время этот документ полностью запрещает применение всех видов минеральных удобрений во втором поясе, что противоречит вышеизложенному. Отсутствие конкретных рекомендаций на этот счет затрудняет санитарный надзор. Очевидно, необходимо запретить использование всех видов минеральных удобрений в первом поясе зоны.
Выводы 1. Интенсивное применение минеральных удобрений обусловливает увеличение количества азотсодержащих веществ и фосфатов в речной и питьевой воде.
2. Барьерная роль типовых очистных сооружений ограничена. При коагуляции, отстаивании и фильтрации удаляется 29—59% азотсодержащих веществ и 81% фосфатов. Предварительное
хлорирование эффективно только в отношении нитритов аммиака. Однако следует учесть возможность неблагоприятного воздействия углеводов, образующихся при хлорировании речной воды.
3. По материалам наблюдений разработаны предложения о гигиеническом контроле содержания азотсодержащих веществ и фосфатов, регламентации применения минеральных удобрений с целью предупреждения загрязнения Северского Донца.
Литература. Васюкович Л. Я-, Красовский Г.Н.—
Гиг. и сан., 1979, № 7, с. 8—11. Гончарук Е. И., Соколов М. С., Шостак Л. Б. — Там
же, 1981, № 11, с. 13—15. Красовский Г. Н., Васюкович 'Л. #., Сутокская И. В. и др. Всесоюзный симпозиум по современным проблемам самоочищения водоемов и регулирования качества воды. 6-й. Материалы. Таллин. 1979, ч. 2, с. 22—24. Лойгу Э. О. — Там же, ч. 1, с. 74—76. Мерков А. М., Поляков Л. Е. Санитарная статистика. Л., 1974. Строительные нормы и правила. М., 1975, ч. 2. Черкинский С. Н., Габрилевская Л. Н., Ласкина В. П. и др. — Гиг. и сан., 1970, № 11, с. 15—18.
Поступила 20.05.82
S um шагу."" Increased concentrations of phosphates and nitrogen-containing substances in river water are linked with the increased volume of mineral fertilizers. The barrier role of the current purification installations is limited. Coagulation, deposition, filtration remove 30—59% of nitrogen-containing compounds and 81% of phosphates. Prechlorination is effective only for nitrites and ammonium.
УДК ем.777:6i8.191:678
Г. А. Багдасарьян, Л. А. Мышляева, Р. А. Дмитриева
АКТУАЛЬНЫЕ ВОПРОСЫ РЕГЛАМЕНТИРОВАНИЯ ВИРУСНОГО
ЗАГРЯЗНЕНИЯ ВОДЫ
НИИ общей и коммунальной гигиены им. А. Н. Сыснна АМН СССР, Москва
В инфекционной патологии человека, особенно детей, одно из ведущих мест занимают кишечные вирусные инфекции. С эпидемиологической и гигиенической точек зрения, эта группа вирусов представляет особую опасность, что объясняется их высокой устойчивостью в объектах окружающей среды, патогенностью для человека, интенсивным повсеместным распространением и отсутствием мер специфической профилактики в отношении большинства энтеровирусных инфекций.
В настоящее время известно более 100 различных вирусов, выделяющихся из фекалий: энтеро-вирусы (полиомиелита, Коксаки, ECHO), вирус гепатита A, peo-, адено-, парвовирусы и др. В последние годы скопилось достаточное количество обоснованных эпидемиологических доказательств водного пути передачи вирусного гепатита. Наблюдается определенная эволюция энтеровирусных инфекций, причем уже в наше время появляются новые энтеровирусы, приобретающие важное значение для здравоохранения.
По данным ряда исследователей, из 1 г фекалий человека выделяется 105—108 инфекционных вирусных частиц, 103—10е вирусных частиц может быть обнаружено в 1 л неочищенных сточных вод, 101—Ю2 — в речной воде (Л. А. Мышляева, 1976; Г. А. Багдасарьян и В. И. Зотова; А. Е. Недачин; Gerba и соавт.; Berg и соавт., и др.). Вирусы могут длительно сохранять свою инфекционность как в воде различной степени загрязнения, так и на взвешенных веществах, в иле, моллюсках и др. (Г. А. Багдасарьян; Л. В. Григорьева; Kapuscinski и Mitchell; Berg и Dahling, и др.). В силу своей высокой устойчивости энтеровирусы могут распространяюсь в воде водоемов на значительные расстояния от источника загрязнения (Г. А. Багдасарьян и соавт., 1982; Shuval и Katzenelson; Van der Veld, и др.).
Энтеровирусы, попавшие в водную среду, встречают на своем пути ряд ограничений, что препятствует распространению их в водных объектах: очистка и обеззараживание сточных вод, создание са-
нитарно-защитных зон водоисточников, водопод-готовка питьевой воды. Эффективность отдельных этапов этих мероприятии в значительной степени зависит от типа очистных сооружений, технологических схем обработки воды (Г. А. Багдасарьян и Е. Л. Ловцевич) и соблюдения режима охранных зон (Л. А. Мышляева, 1974).
Рядом исследователей установлена высокая устойчивость энтеровнрусов и вируса гепатита А к различным обеззараживающим факторам, в частности к хлору и его препаратам (В. И. Зотова; Sattar и Westwood; Hayeman и Butler; Douglas и соавт.; Peterson и соавт.). Нарушение любого звена в технологической схеме обработки сточной воды на этапах, предшествующих хлорированию, резко снижает эффективность очистки, увеличивая тем самым опасность загрязнения водоисточников и питьевой воды кишечными вирусами.
Возникновение инфекционных заболеваний, прямо или опосредовано связанных с водой, как правило, обусловлено применением для питьевых целей воды открытых водоемов, загрязненных кишечными вирусами, неудовлетворительным санитарно-техническим состоянием водопровода, использованием воды из неблагоустроенных колодцев, а также овощей и фруктов, орошенных водой, загрязненной вирусами, и др. (В. Н. Никифоров и соавт.; Dabrowski и соавт.; Vilim и соавт., и др.). В этом плане особого внимания заслуживают сообщения о случаях выделения вирусов кишечной группы из обработанной и обеззараженной водопроводной воды, стандартной по бактериологическим показателям (А. М. Ошерович; Э. В. Рабышко; Т. С. Малахова и А. С. Лейбензон; Nestor; Marzouk и соавт.; Roy и соавт., и др.).
Присутствие вирусов в воде, особенно питьевой, определяет необходимость проведения научных исследований с целью установления допустимых уровней вирусного загрязнения водных объектов. Определение степени риска, связанного с загрязнением водных объектов вирусами, как вероятности возникновения инфекционной заболеваемости предполагает выявление количественных связей между уровнем микробного загрязнения водных объектов и заболеваемостью населения энтерови-русными инфекциями (Г. А. Багдасарьян и соавт., 1981).
В то же время оценка роли водного фактора в эпидемиологии энтеровирусных заболеваний очень сложна. Это связано с тем, что большинство кишечных вирусов характеризуется широким спектром синдромов заболевания и отсутствует четкий инкубационный период. Низкая инфицированность вирусами питьевой воды обусловливает учащение заболеваний, протекающих бессимптомно; диарея и гастроэнтерит, как правило, не регистрируются и причины их вспышек обнаруживаются редко (Gerba и соавт.; Меуг).
В настоящее время среди кишечных вирусных заболеваний официальному учету подлежит только инфекционный гепатит, методы индикации воз-
будителя которого в водных объектах стали разрабатываться и апробироваться лишь в последнее время (В. А. Казанцева и соавт.; Г. А. Багдасарьян и Н. Г. Нечипоренко). На сегодняшний день открытым остается вопрос об индикации в природных водах вирусов других групп (ротавирусов, возбудителей гастроэнтеритов), для большинства которых не разработаны лабораторные методы выделения. *
В связи с этим в течение последних лет ведется дискуссия о целесообразности проведения эпидемиологических исследований в этом направлении. Одни ученые считают необходимыми исследования, характеризующие связь между уровнем загрязнения водных объектов и заболеваемостью населения, с целью выявления удельного веса водного фактора передачи кишечных вирусных инфекций в их эпидемиологии (Г. И. Сидоренко и соавт.; Walter). Другие считают проведение таких исследований сложным и нецелесообразным. По их мнению, обнаружение вирусов в сбрасываемых сточных водах и водоемах свидетельствует об неэффективной работе очистных сооружений. Последнее является веским аргументом против сброса сточных вод в водоемы и требует совершенствования технологических схем очистки воды, обеспечивающих отсутствие вирусов в исследуемых объемах (Berg). По нашему мнению, решение второй проблемы не исключает необходимости изучения реальной опасности существующего загрязнения водных объектов для здоровья населения. В частности, для таких видов водопользования, как хозяйственно-питье-вое и культурно-бытовое, подобные исследования позволяют реально оценить современный эпидемн- ** ческий процесс во всем многообразии воздействующих на него факторов, чего нельзя достичь в жестких условиях эксперимента. В то же время полученные результаты дают возможность, с одной стороны, получить научно обоснованные данные к коррекции гигиенических регламентов для воды разных видов пользования при создании нормативных документов, а с другой — критерии оценки для проведения обоснованных санитарно-гигиенических мероприятий.
Определение степени риска инфицирования человека присутствующими в воде вирусами — чрезвычайно сложная задача. В связи с этим важное значение приобретает определение минимальной инфекционной дозы, которая в значительной степени зависит от нммуностатуса макроорганизма, концентрации и устойчивости микроорганизма, его пути поступления и др. В экспериментальных условиях рядом авторов установлено, что дозы энтеровнрусов, вызывающие инфекцию у человека, минимальны и колеблются в зависимости от штам- qr мовой принадлежности от 2 до 18 ТЦД.,„ (Couch и соавт.; Koprowski; Suptel, и др.). В настоящее время большинство исследователей считают, что даже 1 вирусная единица антропогенных вирусов способна вызвать инфекцию у человека. Установление критериев безопасности и стандартов ка-
_
чества воды по вирусологическим показателям является и на сегодняшний день чрезвычайно актуальным, и вопрос этот широко обсуждается в литературе. Так, одни ученые считают, что воду можно считать безопасной в отношении вирусов при отсутствии их в 400 л питьевой (Berg; Melnick), в 40 л рекреационной (Shuval, 1976), в 40 л восстановленной (Grabow и соавт.) воды. В то же время ^ ряд авторов допускают возможность присутствия 1 вирусной частицы в определенных объемах воды в зависимости от вида водопользования. Так, по данным Melnick, эпидемическая безопасность воды может быть обеспечена при присутствии 1 вирусной частицы в 400 л питьевой воды и в 40 л рекреационной. Однако в 1976 г. этим же автором были предложены более жесткие рекомендации к стандарту качества воды с учетом повышения эффективности методов индикации вирусов в воде — 1 вирусная частица в 4000 л питьевой воды.
В рекомендациях научной группы ВОЗ (1978) на примере города с миллионным населением рассчитано возможное инфицирование энтеровирусами жителей при использовании питьевой воды, содержащей 1 вирион в 20 л. Учитывая, что среднесуточное потребление воды для питьевых целей 1 л на человека, в этом городе ежедневно 50 000 человек получают с водой по 1 вириону. Принимая во внимание иммунитет и другие факторы резистентности макроорганнзма, предполагается, что из всех людей, получивших вирус с водой, инфицируется только 1 %, т. е. 500 человек ежедневно, или 185 500 ежегодно. Исходя из того что количество клини-- чески выраженных случаев инфекции к инап-парантным составляет примерно 1 : 50, ежедневно 10, или ежегодно 3650 человек будут иметь клинически проявляющиеся заболевания. В дополнение к ним ежегодно около 18 000 жителей со скрытой симптоматикой могут являться вирусоносителями и инфицировать окружающих контактным путем. На основании развернушейся дискуссии группа ВОЗ пришла к заключению, что вирусы должны отсутствовать в 100—1000 л воды, используемой в питьевых и рекреационных целях.
В настоящее время в нашей стране регламентирование вирусного загрязнения основано на принципе отсутствия вирусов в воде разного вида водопользования.
Следует подчеркнуть, что вопросы регламентации вирусного загрязнения тесно связаны с методами индикации их в водных объектах. Разработано более 10 методов концентрирования вирусов в воде: метод марлевых тампонов, вымораживания, фильтрации через изготовленные на различных основах ультрафильтры, методы сорбции на искусственных ф и естественных сорбентах, сорбция на волокнистых фильтрах и растительных суспензиях, осаждение различными солями и др. Наиболее широкое распространение за рубежом получили методы, основанные на ультрафильтрации (Sobsey и соавт.). а в СССР и социалистических странах — сорбция и осаждение (Г. А. Багдасарьян и Е. Л. Ловцевич;
Г. А. Багдасарьян и Н. Г. Нечнпоренко; Г. А. Багдасарьян и соавт.; Р. А. Дмитриева и Т. В. Доскн-на; Walter и соавт.). Однако, несмотря на важность этой проблемы, до настоящего времени отсутствуют унифицированные методы обнаружения и количественного учета вирусов в воде разной степени загрязнения. Использование надежных стандартных количественных методов контроля вирусного загрязнения водных объектов позволит осуществлять постоянный мониторинг, который обеспечит длительное эпидемиологическое наблюдение за распространением вирусных инфекций как в отдельных регионах, так и в странах в целом. Необходимо учитывать также, что на сегодня контролирующие организации не располагают методами, чувствительность которых может обеспечить индикацию единичных вирионов в больших объемах воды.
В настоящее время отсутствие вирусов в воде различных видов пользования обеспечивается соответствующими нормативами косвенных показателей. Необходимость использования последних при традиционном контроле эпидемиологической безопасности водных объектов обусловлена рядом трудностей, которые имеются при непосредственной индикации кишечных вирусов (неравномерное распределение в воде, трудоемкость и недостаточная эффективность методов индикации всех возможных возбудителей энтеровирусных инфекций, ретроспективность вирусологических исследований и др.).
Обоснование возможности использования косвенных показателей в качестве индикаторов вирусного загрязнения водных объектов проводилось с учетом данных изучения сравнительной устойчивости этих микроорганизмов и вирусов к физическим и химическим факторам, их выживаемости, количественных соотношений в воде разной степени загрязнения и др. Основным регламентируемым показателем качества воды различных видов пользования в отношении микробного загрязнения являются бактерии группы кишечной палочки (БГКП). Однако, по данным литературы (Г. А. Багдасарьян и Е. Л. Ловцевич; Л. В. Григорьева; Э. В. Рабышко; Л. А. Мышляева, 1976; Kott; Shuval, 1976, и др.), БГКП, обладая меньшей устойчивостью к неблагоприятным факторам окружающей среды, в том числе обеззараживающим, не являются достаточно надежным показателем эпидемиологической безопасности воды в отношении вирусного загрязнения. В связи с этим возникла необходимость поиска и научного обоснования других косвенных показателей, наиболее адекватных в отношении вирусов.
Как показали результаты экспериментальных и натурных исследований, в отношении вирусного загрязнения наиболее адекватным показателем являются бактериофаги кишечной палочки (Л. В. Григорьева; Г. А. Багдасарьян и Е. Л. Ловцевич; Э. В. Рабышко, и др.). В связи с этим в качестве дополнительных вирусологических показателей для
источников централизованного хозяйственно-питьевого водоснабжения с 1977 г. были введены фаги кишечной палочки (ГОСТ 17.1.3.03—77). В 1980 г. колнфаги включены в ГОСТ 1771.5.02—80 «Гигиенические требования к зонам рекреации водных объектов». Проведение дополнительных исследований для определения содержания фагов кишечной палочки предусмотрено в случаях превышения ко-ли-индекса: 10 000 для источников централизованного хозяйственно-питьевого водоснабжения и 1000 для воды в зонах рекреаций с целью уточнения источника и характера микробного загрязнения. При количестве фагов кишечной палочки более 1000 БОЕ/л вода указанных водных объектов представляет опасность в отношэнии загрязнения ее энтеровирусами (Л. А. Мышляева; А. Е. Неда-чин; Г. А. Багдасарьян и соавт., 1982). Данный регламент установлен в отношении бактериофагов, способных лизировать кишечную палочку Е. coli В и давать негативные колонии через 18—24 ч при 37±1 °С на 1,5% мясо-пептонном агаре.
Практически открытым является вопрос о косвенных показателях, характеризующих возможность наличия вирусов на этапах водоподготовки. Имеются лишь единичные сообщения о возможности использования для этих целей бактериофагов кишечной палочки (Kott).
Учитывая данные о различных популяциях бактериофагов в природных водах (Osava и соавт.; Furuse и соавт.), требуется дальнейшее изучение вопроса об адекватных индикаторах вирусного загрязнения водных объектов. Анализ современных материалов об индикаторном значении бактериофагов будет представлен в отдельном сообщении.
Таким образом, приведенные данные свидетельствуют о том, что научно обоснованная регламентация вирусного загрязнения водных объектов имеет чрезвычайно важное значение и будет успешно осуществлена в результате тщательных исследований по изучению реальной опасности возникновения заболеваемости вирусной этнологии в зависимости от уровня микробного загрязнения воды, выявлению наиболее адекватных индикаторов в отношении вирусов в условиях биологического и химического загрязнения и совершенствования методических приемов индикации различных групп вирусов в водных объектах, а также унификации количественных методов учета вирусного загрязнения воды.
Литература. Багдасарьян Г. А., Ловцевич Е. Л. Индикация и инактивация кишечных вирусов в объектах внешней среды. М., 1972. Багдасарьян Г. А. — В кн.: Основы санитарной вирусологии, 1977, с. 146—153. Багдасарьян Г. А., Зотова В. И. — В кн.: Гигиенические аспекты охраны окружающей среды. М., 1977, вып. 4, с. 90—93.
Багдасарьян Г. А., Дмитриева Р. А., Мышляева Л. А. и др. — В кн.: Съезд гигиенистов и санитарных врачей Азербайджана. 4-й. Материалы. Баку, 1981, с. 59—71. Багдасарьян Г. А., Мышляева Л. А., Недачин А. Е. — Гиг. и сан., 1982, № 5, с. 11 — 13.
Багдасарьян Г. А., Нечипоренко И. Г. — Там же, с. 58—59.
Григорьева Л. В. Санитарная бактериология и вирусология водоемов. М., 1975.
Дмитриева Р. А.. Доскина Т. В. — Гиг. и сан., 1980, № 5, с. 40—42.
Европейские стандарты питьевой воды. 2-е изд. М., 1972.
Зотова В. И. — В кн.: Актуальные вопросы гигиеиы населенных мест. М., 1973, с. 32—34.
Казанцева В. А. и др. — В кн.: Вирусные гепатиты. М., 1980, с. 105—108.
Малахова Т. С., Лейбензон А. С. — Гиг. и сан., 1977, № 6, с. 90—91.
Мышляева Л. А. — В кн.: Гигиенические аспекты охраны окружающей среды. М., 1974, вып. 2, с. 102 —106.
Мышляева Л. А. — В кн.: Гигиенические аспекты охраны окружающей среды. М., 1976, вып. 3, с. 106—109.
Недачин А. Е. — В кн. Гигиенические аспекты охраны окружающей среды. М., 1977, вып. 5, с. 97—99.
Никифорове. Н. и др. — Сов. мед., 1974, № 9, с. 101 — 105.
Основы санитарной вирусологии/Багдасарьян Г. А., Вло-давец В. В., Дмитриева Р. А. и др. М., 1977.
Ошерович А. М. — Труды ин-та полиомиелита и вирусных энцефалитов. Москва, 1970, т. 14, с. 119—124.
Рабышко Э. В. — Гиг. и сан., 1974, ¡Ь 4, с. 105—106.
Сидоренко Г. И., Багдасарьян Г. А., Дмитриева P.A.— Там же, 1981, № И, с. 4—7.
Berg G. — Bull. Wld HIth Org., 1978, v. 49. p. 461—469.
Berg G., Dahling D. — Appl. environm. Microbiol., 1980, v. 39, p. 850—853.
Couch R. B. et al.— J. clin. Invest., 1965, v. 44. p. 535—538.
Dabrowski Z., Wlagyka W., Kostrzewski /. et al. — Przegl. epidem., 1978, v. 32, p. 281-292.-
Douglas S. et al. — Water Res., 1981, v. 15, p. 759—767.
Furuse K-, Ando A., Osawa S. et al. — Appl. environm. Microbiol. 1981, v. 41, p. 1139-1143.
Gerba C. P., Wallis С., Melnick Y. — Environm. Sei., Technol., 1975, v. 9, p. 1122—1126.
Grabow W.O.K, et al. — Progr. Water Tech., 1978. v. 10, p. 317—327.
Hayeman H. G., Butler M. — J. Hyg. (Lond.), 1980, v. 84, p. 63—69.
Kapuscinski R. В., Mitchell R. — Water Res., 1980, v. 14, p. 363-371.
Koprowski H. J. — Am. J. trop. Med. Hyg., 1956, v. 5, p. 440—445.
Kott V. — Water Res., 1974, v. 8, p. 165—171.
Marzouk J. et al. — Ibid., 1980, v. 14, p. 1585—1590.
Melnick J. L. — In: Viruses in water Eds. Q. Berget al. — Washington, 1976, p. 3—11.
Melnick J. L. — In: Water Quality Conference. 3-d. Proceedings. Urbana, 1976, p. 114—125.
Meyer A. — Zbl. Barkt. I Abt. Orig. В., 1980, Bd 172, S 237_254.
Nestor /. — Rev. roum. Virol., 1979, v. 30, p. 164—168.
Osawa S., Furuse K-, Watanabe J. — Appl. environm. Microbiol., 1981, v. 41, p. 164—168.
Peterson D. et al. — Hepat. Sei. Memor., 1982, v. 6, p. 95—96.
Roy D. et al. — J. Water Poll. Contr. Fed., 1981, v. 53, p. 1138—1142.
Saltar S. A., Westwood J.C.N. — Appl. environm. Microbiol., 1978, v. 36, p. 427—431.
Sobsey M. D. et al. — Cañad. J. Microbiol., 1977, v. 23, p. 770-778.
Shuval H. !.. Katzenelson E. — J. Water Poll. Microbiol., 1972, v. 15, p. 347—361.
Shuval H. /. — In: Viruses in Water. Ed. G. Berg er al. Washington, 1976, p. 12—26.
Shuval H. I. Water Renovation and Reuse. New York, 1977.
Suptel E. A. — Acta virol., 1963, v. 7, p. 61—67.
Van der Veld T. L. — J. Am. Water Works Ass., 1973, v. 65, p. 345—348.
Vilim V. et al. — Csl. Epidem., 1977, v. 26, p. 46—51.
Viruses in Water. Ed. G. Berg et al. Washington, 1976.
Walter R. — Z. ges. Hyg., 1976, Bd 22, S. 195—200.
Walter R., Bagdasaryan G. A. et al. — Ibid., 1978, Bd 24, S. 598-601
Поступила 10.10.82
Summary. A literature review on regulating virus pollution of water used for different purposes is given. The
data on enteroviruses rate and stability in water objects, the role of water in the etiology of intestinal virus infections, minimum virus doses^causing diseases in man, indicator microorganisms with regard to water viruses, etc. are presented.
УДК 616"006-02:615.277.4]092.9
Н. Н. Литвинов, В. И. Казачков, В. М. Воронин, В. С. Журков
МОДИФИКАЦИЯ ХИМИЧЕСКИМИ ФАКТОРАМИ ОКРУЖАЮЩЕЙ СРЕДЫ БЛАСТОМОГЕНЕЗА, ИНДУЦИРОВАННОГО Н ИТРОЗОДИМЕТИЛ АМИНОМ
НИИ общей и коммунальной гигиены им. А. Н. Сысина АМН СССР, Москва
Вопросы воздействия на организм канцерогенных агентов изучаются давно и интенсивно. В то же время в реальных условиях человек подвергается не изолированному действию канцерогенов, а воздействию их в комбинации со множеством химических факторов окружающей среды малой интенсивности, не обладающих канцерогенной активностью. В настоящее время доказана принципиальная возможность изменения интенсивности бластомогене-за, индуцированного различными канцерогенами при одновременном воздействии ряда других химических соединений (гормонов, аскорбиновой кислоты и др.). Вместе с тем остается нерешенным вопрос о возможном модифицирующем действии химических соединений на уровнях; близких к пороговым, т. е. сопоставимых с реальными условиями окружающей среды. Теоретической базой для предположения о возможной модифицирующей роли химических факторов малой интенсивности является их способность при действии на пороговом уровне снижать неспецифическую резистентность организма и делать его более чувствительным к действию бластомогенов (Н. Н. Литвинов; Н. Н. Литвинов и Ю. И. Прокопенко).
Целью данного исследования являлось выяснение степени изменения интенсивности канцерогенеза, индуцированного нитрозодиметиламином (НДМА), при одновременном пероральном поступлении в организм неканцерогенных 1 и 10 ПДК химических загрязнителей питьевой воды. При этом ставилась задача установить количественную зависимость доза — эффект для модельного канцерогенного соединения — НДМА и получить количественные и качественные характеристики блас-томогенеза, индуцированного им, при комбинированном поступлении в организм канцерогена и неканцерогенных химических соединений: анилина (А), нитрата свинца (НС), алкилсульфата натрия (АН).
В качестве модельного канцерогенного соединения был выбран НДМА, обладающий известной ор-ганотропностью, что необходимо для точной количественной оценки модифицирующего канцероге-
нез действия неканцерогенных химических соединений (М. Ф. Савченков и соавт.; Montesano и Barth). В качестве неканцерогенных химических веществ были взяты распространенные загрязнители воды: А, НС, АН (поверхностно-активное вещество). По данным литературы, бластомогенными свойствами эти вещества не обладают.
Эксперимент выполнен на 930 беспородных белых крысах-самцах с начальной массой 150—170 г, содержащихся в металлических клетках на обычном рационе.
Для анализа зависимости эффекта от дозы НДМА крысы получали питьевую воду с канцерогеном в концентрации 0,4, 2, 10 и 50 мг/л. При оценке модифицирующего эффекта к питьевой воде с НДМА в концентрациях 0,4 и 10 мг/л добавляли изучаемые вещества на уровне 1 и 10 ПЛК: А — 0,1 и I мг/л, НС — 0,03 и 0,3 мг/л, АН — 0,5 и 5 мг/л. Длительность эксперимента 19 мес. По истечении этого срока все животные были забиты путем декапи-тации. Морфологическому исследованию подвергнуты печень, почки, легкие, селезенка, а также участки тканей и других органов, подозрительные на наличие опухолей. Количественные характеристики канцерогенеза включали следующие показатели: число животных в начале опыта, число и процент животных, доживших до окончания эксперимента (19 мес), число и процент животных с опухолями из числа доживших до окончания эксперимента. К качественным характеристикам относились локализация опухолей по органам и гистологическая структура опухолей.
Оценку достоверности различия между выбранными совокупностями проводили по %2-критерию Пирсона (с применением поправки Йейтса) и точному критерию Фишера (Г. Ф. Лакин). Регрессионный анализ выполняли согласно рекомендациям Дрейпера и Смита. Сравнение полученных зависимостей доза — эффект при изолированном действии канцерогена и его комбинированном действии с не-канцерогеннымн химическими веществами осуществляли с помощью пробит-анализа методом Миллера и Тейнтера (М. Л. Беленький).
