CC BY
167
11. Дорская А. А. Эволюция понятия «государственно-конфессиональные отношения» в контексте правового развития России // История государства и права. 2012. № 3.
12. Пролетенкова С. Е. Проблемы деятельности высших органов государственной власти в сфере противодействия религиозному экстремизму в России // Юридический мир. 2013. № 6.
13. Научно-практический комментарий к
Конституции Российской Федерации / под общ. ред. проф. Ю. А. Дмитриева. М., 2007.
14. Грудцына Л. Ю. Адвокатура, нотариат и другие институты гражданского общества в России / под ред. Н. А. Михалевой. М., 2008.
15. Фетисов Т. Историко-канонические основания правозащитной миссии Церкви. URL // http:// rostoveparhia.ru/ stati/28499/
УДК 342.72 ББК 67.99
К. И. Тимошенко
АКТУАЛЬНЫЕ ПРОБЛЕМЫ РЕАЛИЗАЦИИ КОНСТИТУЦИОННОГО ПРАВА ЧЕЛОВЕКА НА САМОЗАЩИТУ
В статье анализируются современные проблемы реализации конституционного права человека на самозащиту. Выделяются перспективы развития правового регулирования самозащиты в современной России с учетом особенностей переходного периода, относительной неустойчивости национальной правовой системы. Автором подчеркивается актуальность рассматриваемой темы в контексте предметной области науки конституционного права и юридической практики.
Ключевые слова: конституционное право человека на самозащиту, пределы права, самоуправство, злоупотребление правом.
CURRENT PROBLEMS OF IMPLEMENTATION OF PERSON'S CONSTITUTIONAL RIGHT
TO SELF-DEFENSE
This article analyzes the modern problems of realization of the constitutional right to self-defense. Are the prospects of development of legal regulation of self-defence in modern Russia, taking into account the characteristics of the transition period, the relative instability of the national legal system. The work emphasizes the relevance of the topic in the context of the science of constitutional law and legal practice.
Keywords: constitutional right of the person on self defense, law boundaries, arbitrary, abuse of right.
Трансформация взаимоотношений человека и власти, происходившая на протяжении последних десятилетий и обусловленная проведением в России целого ряда демократических реформ, привела к изменению правового статуса личности в обществе и государстве. С этим связана актуализация исследований в области прав и свобод человека и гражданина, в частности, в сфере конституционного права личности на самозащиту. Ведь именно для тех случаев, когда представители органов государственной власти не могут в силу различных причин осуществлять функцию по защите прав граждан, за последними российской Конституцией закреплено право самостоятельно защищать собственные права и свободы всеми способами, не запрещенными законом.
Реализация на практике конституционного права человека на самозащиту прав и свобод неразрывно связана с поиском ответов на следующие вопросы:
1) как определить возможность использования в конкретной ситуации того или иного способа самозащиты субъективного права или свобод;
2) каковы пределы действий (бездействия), направленных на самозащиту права или свобод;
3) как соотносится понятие «самозащита» со смежными с ним правовыми категориями (например, самоуправством).
Проблема поиска ответов на указанные вопросы является злободневной и интересует как специалистов в области юриспруденции, так и российское общество в целом.
Термин «самозащита» в науке конституционного права стал употребляться сравнительно недавно - с середины 90-х годов XX века, возможно, поэтому единое понимание права на самозащиту до сих пор не сформировалось. Ряд правоведов (Е. А. Лукашева, А. В. Малько, М. В. Баглай, Ю. И. Стецовский), не форму-
лировав определения права на самозащиту, выделяют способы его реализации. В. А. Усанова считает, что можно рассматривать данное право в узком и широком смыслах [1, с. 85]. В узком смысле под ним подразумеваются активные действия, целью которых является пресечение нарушения права или свободы и устранение его негативных последствий. В таком аспекте происходит отождествление терминов «право на самозащиту» и «самозащита». Широкое же понимание права на самозащиту предполагает совершение любых действий (бездействия) управомоченным лицом в целях защиты своего конкретного права или свободы от неправомерного посягательства.
Существует множество способов самозащиты [2, с. 248], суть которых можно свести к трем формам ее реализации:
1) обращение с иском в суд;
2) обращение с жалобой или заявлением в компетентный государственный орган или к должностному лицу;
3) совершение самостоятельных действий по защите конкретного субъективного права.
Результатом реализации человеком названного естественного и неотчуждаемого права становится конституционное правоотношение. В качестве управомоченной стороны в нем выступает физическое лицо, чьи права и свободы, провозглашенные ст. 2, 18 Конституции РФ высшей ценностью Российского государства и являющиеся непосредственно действующими, стали или имеют возможность стать объектом посягательства, которое совершило в этой связи деяние по их правомерной защите. При этом в качестве самозащиты прав и свобод может быть признано не только совершение активных действий, но и бездействие. Так, например, ч. 1 ст. 51 Конституции РФ закрепляет право любого лица не свидетельствовать против себя, своего супруга или своих близких родственников. Обязанной стороной в упомянутом правоотношении является государство, признающее права и свободы человека в соответствии с принципами и нормами международного права и гарантирующее их защиту на территории Российской Федерации (ч. 1 ст. 17, ч. 1 ст. 45 Конституции РФ).
Необходимость совершения носителем субъективного права любых защитных действий (бездействия) обусловлена уже наступившим или возможным посягательством на его законное право или свободу. Иными словами, такая необходимость является следствием правового конфликта, субъекты которого сознательно создают или стремятся создать экономические, идеологические, политические или юридические усло-
вия противоправных деяний в определенной сфере общественных отношений. При этом специфика самозащиты прав человека, как справедливо отмечает А. С. Архипкина, заключается в том, что она может осуществляться не только физическими способами, такими как крайняя необходимость или необходимая оборона, но и интеллектуальными, под которыми понимается, в частности, обращение к общественным организациям, в средства массовой информации и т. п. [3, с. 285].
Определенный, как теоретический, так и сугубо практический, интерес вызывает вопрос об определении понятия пределов осуществления конституционного права на самозащиту. Поскольку любое субъективное право представляет собой меру возможного поведения лица, которому оно принадлежит, то законодательством для защиты интересов участников правоотношений устанавливаются границы, или пределы, касающиеся содержания или осуществления такого права. «Границы эти могут быть большими или меньшими, но они существуют всегда. Границы есть неотъемлемое свойство всякого субъективного права, ибо при отсутствии таких границ право превращается в свою противоположность - в произвол и тем самым вообще перестает быть правом» [4, с. 17].
Под пределами осуществления субъективного права следует понимать установленные законом границы действий (бездействия) управомо-ченного лица по использованию возможностей, предоставляемых субъективным правом. Они могут определяться в зависимости от субъектного состава правоотношения, сроков осуществления субъективных прав, правил допустимости способов их реализации и ряда других критериев.
По субъектному составу пределы конституционного права человека на самозащиту прав и свобод определяются в рамках дееспособности управомоченного лица, его представителя, а в ряде случаев и компетенцией государственных органов и должностных лиц, действующих в их интересах.
Пределы осуществления конституционного права человека на самозащиту своих прав и свобод определяются правовыми нормами о способах его осуществления. Одно из основных ограничений в данной области закреплено в ст. 17 Конституции РФ: осуществление прав и свобод человека и гражданина не должно нарушать права и свободы других лиц. Кроме того, право человека на защиту прав и свобод, установленное Конституцией РФ (ст. 45-48), детализируется ряде законодательных актов Российской Федера-
ции, таких, например, как Гражданский кодекс (ст. 11, 1066-1067), Уголовный кодекс (ст. 37-39), Трудовой кодекс (ст. 352, 379-380, 409), а также некоторых правовых актах международного уровня. И если до 1994 года (до принятия ч. 1 Гражданского кодекса РФ) между понятиями «самозащита», «право на самозащиту» и «необходимая оборона» еще можно было условно поставить знак тождества, то сегодня подача иска в суд, жалобы или заявления в уполномоченный государственный орган, необходимая оборона, крайняя необходимость, самозащита работниками трудовых прав, право на забастовку и проч. выступают как частные случаи самозащиты человеком собственных прав и свобод [5, с. 229].
Поскольку право человека на самозащиту прав и свобод является одним из естественных прав, оно, соответственно, возникает у него с момента рождения и не имеет сроков осуществления. Данное право не зависит от того, использует человек его на практике или нет. Однако совершение защитных действий в состоянии необходимой обороны или крайней необходимости является крайней степенью правомерного поведения и оправданно только в случаях, предусмотренных законом.
Необходимо также отметить, что на сегодняшний день нормы российского законодательства, которые регулируют вопросы осуществления права человека на самозащиту прав и свобод, сформулированы таким образом, что в правоприменительной практике отсутствуют четкие представления о сути, содержании и пределах категории самозащиты, что становится причиной многочисленных нарушений прав законопослушных граждан на самозащиту или приводит к ошибкам в процессе их реализации. Кроме того, указанные выше нормы практически не подвергались изменениям с момента их принятия, в то время как, во-первых, часть из них изначально обладает весьма спорными формулировками, а, во-вторых, меняются и сами общественные отношения, что неизбежно влечет необходимость корректировки правовых норм, которыми они регулируются. Так, в частности, применение норм о необходимой обороне до сих пор регулируется постановлением Пленума Верховного суда СССР от 16 августа 1984 года № 14 «О применении судами законодательства, обеспечивающего право на необходимую оборону от общественно опасных посягательств», часть положений которого противоречит действующему законодательству, оставляя без внимания вопросы, с момента его принятия ставшие весьма актуальными [6, с. 391].
Еще одной важной проблемой для правоприменителей является вопрос о соотношении понятия «самозащита» и смежных с ней правовых категорий. В частности, проблема разграничения самозащиты и самоуправства неоднократно становилась объектом исследований таких отечественных правоведов, как Е. В. Витман, В. Р. До-лопчев, А. М. Винавер, В. В. Меркурьев и другие. В процессе изучения данного вопроса были выделены различия указанных правовых категорий [7, с. 114]. Тем не менее существующее в теории отличие самозащиты от самоуправства на практике зачастую до сих пор не позволяет однозначно провести грань между этими понятиями. Так, например, по мнению Е. В. Витмана, «самозащита, пределы которой превышены, представляет собой самоуправство» [8, с. 183]. Руководствуясь таким определением, мы возвращаемся к проблеме, связанной с установлением пределов самозащиты, и тем самым оставляем для правоприменителя вопрос отграничения самоуправства от самозащиты на практике открытым.
Другой смежной с самозащитой правовой категорией является понятие «злоупотребление правом». Зачастую субъективные права, и право на самозащиту в том числе, не меняя своего позитивного внутреннего содержания, в процессе использования становятся причиной негативных последствий для третьих лиц. В силу своего легального оформления субъективные права, предоставляя определенные возможности, способствуют маскировке противоправных действий лица под формальное дозволение.
Субъективное право всегда непосредственно связано с личностью и предполагает определенную меру свободы и самостоятельности индивида в его осуществлении. Зачастую подобная свобода лица приводит к тому, что легальная возможность превращается в общественно вредное поведение, имеющее отрицательные последствия. Такое проявление субъективного права, как правомочие на собственные действия, выступает той частью его содержания, которая в большинстве случаев становится основой для злоупотребления.
Осуществление лицом активных действий с целью пресечения нарушения конкретного права или свободы и устранения последствий такого нарушения может превратиться в общественно вредное поведение, имеющее отрицательные последствия. Проблема злоупотребления правами в целом является неразрешенной и дискуссионной, причина чего, вероятно, кроется в неясности содержания самого термина, используемого для обозначения этого феномена. Поэтому провести грань между злоупотреблением правом и правомерны-
ми действиями по его защите на данный момент не всегда представляется возможным.
На сегодняшний день одним из путей развития правового регулирования вопросов самозащиты прав и свобод может стать расширение ее пределов. Наиболее явно эта тенденция проявляется в отношении необходимой обороны. Так, например, С. М. Мостовой предлагает не считать преступлением нанесение любого вреда посягающему лицу, причиненное в состоянии необходимой обороны, но только в тех случаях, когда посягательство совершается с применением насилия, опасного для жизни и здоровья обороняющегося лица или иного лица, либо существует угроза применения такого насилия [6, с. 396].
Один из наиболее активных институтов гражданского общества, посредством которого может быть осуществлено право человека на самозащиту прав и свобод, - это политические партии. Являясь связующим звеном между гражданами и властью, они могут в целях обеспечения реализации прав и свобод граждан вносить на рассмотрение в Государственную Думу РФ законопроекты. В настоящее время депутатами разработан законопроект, предлагающий исключить из ст. 37 Уголовного кодекса РФ термины «необходимая оборона» и «пределы необходимой обороны» из-за сложностей в их толковании и закрепить в данной статье права граждан на оборону от физического насилия. Пункт 2 ст. 39 УК РФ следует дополнить так называемой «Доктриной крепости», которая уже получила широкое распространение в законодательстве ряда штатов США. Эта доктрина устанавливает право граждан на защиту своего жилища (а в некоторых случаях также и нежилых помещений) от незаконного вторжения любыми способами [9].
Говоря о необходимости внесения подобных изменений в уголовное законодательство России, парламентарии ссылаются на успешный опыт их применения в европейских государствах и США. Однако если проанализировать ситуацию, которая сложилась в этих странах в области правового регулирования самозащиты прав и свобод, то можно обнаружить противоположную тенденцию - попытки сужения пределов самозащиты. К примеру, генпрокурор США Эрик Холдер в своей речи на ежегодной конвенции Национальной ассоциации содействия прогрессу цветного населения в Орландо подверг критике законы Stand your ground («Стой на своем»), которые позволяют сразу же отвечать на угрозу жизни применением оружия, не предпринимая попыток убежать, тем самым еще больше разжигая общественные конфликты [10].
Кроме того, представляется необходимым определить четкие критерии пределов категории «самозащита права» и отграничения ее от смежных юридических понятий, таких как «злоупотребление правом», «самоуправство» и т. п.
Подводя итог проведенному анализу, можно сделать вывод о том, что в России, с одной стороны, законодательно предусмотрена возможность самостоятельной деятельности граждан по защите своих прав, но, с другой стороны, недоработанность правового регулирования отдельных моментов, связанных с самозащитой человеком собственных прав, может послужить основанием возникновения у лица, применившего самозащиту, более масштабных юридических проблем. В условиях, когда государство предоставляет самим гражданам возможность осуществлять защиту прав и свобод, необходимо, чтобы нормы права четко и лаконично устанавливали пределы правомерности действий (бездействия), сопряженных с такой защитой. Российское законодательство, регулирующее данную область общественных отношений, безусловно, требует пересмотра и внесения конструктивных изменений, но обращение к зарубежному опыту в данном вопросе может не дать ожидаемых результатов.
Литература
1. Усанова В. А. Конституционное право человека на самозащиту в Российской Федерации: дис. ... канд. юрид. наук. Волгоград, 2003.
2. Баглай М. В. Конституционное право РФ: учебник. М., 1998.
3. Архипкина А. С. Медиация как способ защиты прав и свобод человека и гражданина // Вестник Бурятского госуниверситета. 2011. № 2.
4. Грибанов В. П. Пределы осуществления и защиты гражданских прав. М., 2001.
5. Меркурьев В. В. Защита жизни человека и его безопасного существования. М., 2006.
6. Мостовой С. М. О применении ответственности за причинение вреда в состоянии необходимой обороны // Теория и практика общественного развития. 2010. № 2.
7. Зиновьева О. П. Самозащита гражданских прав в законодательстве России: дис. ... канд. юрид. наук. Саранск, 2005.
8. Витман Е. В. Разграничение самоуправства и самозащиты права // Юридические науки. 2006. № 2.
9. ШЪ // http://www.garant.ru/news/569450
10. иЯЪ // http://inosmi.ru/world/20130717/ 211020035.html
