CC BY
21
УДК 811.11
Московский городской педагогический университет
Канд. филол. наук, проф. кафедры немецкого языка и современных технологий обучения Института иностранных языков Беляева М.В.
Россия, г. Москва, тел.: + 7 (910) 473 63 84 e-mail: beljae va-m vamail. ru
Moscow city pedagogical university The chair of German language and modern pedagogical technologies Institut of Foreign Languages PhD, professor Belyaeva M. V.
Russia, Moscow, tel.: +7 (910) 473 63 84 e-mail: beljae va-m vamail. ru
М.В. Беляева
АКТУАЛИЗАЦИЯ ВРЕМЕННЫХ ОТНОШЕНИЙ В СИНТАКСИСЕ УСТНОГО ДИСКУРСА (НА МАТЕРИАЛЕ НЕМЕЦКОГО ЯЗЫКА)
В статье рассматриваются некоторые синтаксические особенности устного дискурса. Особое место занимает вопрос об актуализации временных отношений в устном высказывании, которые формируются под воздействием языковой экономии или языковой избыточности.
Ключевые слова: языковая экономия, языковая избыточность, актуализатор, временные отношения.
M.V. Belyaeva
ACTUALIZATION OF SPATIAL-TEMPORAL RELATIONS IN THE SYNTAX ORAL DISCOURSE (ON THE MATERIAL OF GERMAN LANGUAGE)
The article deals with some syntactic features of oral discourse. The special place occupies the question about the actualization of spatial-temporal relations in the oral statement, which are formed under the influence of the language of savings or language redundancy.
Keywords: language savings, language redundancy, actualization, time-space relationship.
Специфика синтаксиса в устном дискурсе, как известно, обусловлена особенностями функционирования устной речи: спонтанностью, непринужденностью, ситуативной обусловленностью, неофициальностью, что собственно является экстралингвистической характеристикой устного дискурса как такового. Синтаксис устных высказываний формируется, прежде всего, под воздействием тенденций к языковой экономии и языковой избыточности. Экономия и избыточность языковых средств напрямую связаны с потребностями коммуникации, с противоположностью интересов говорящего и слушающего. Цель адресанта заключается в стремлении возбудить в адресате те же представления, что и у него самого, вовлечь его в процесс коммуникации, воздействуя на эмоциональную или рациональную сферу его речемыслительной деятельности [1]. При этом, как доказано многими исследователями коммуникативного процесса, адресант стремится к максимальной экономии умственной и физической деятельности, а также к экономии средств выражения при сохранении соответствующего объема информации. Это становится возможным при наличии общей апперцепционной базы у партнеров по коммуникации, конситуации (понятие Е.А. Земской), визуального кон-
© Беляева М.В., 2014
такта, позволяющего включать и невербальные средства коммуникации [5]. Таким образом, складывается устный дискурс, состоящий из вербальных и невербальных компонентов, представляющий поликодовую, или креализованную, систему (рассмотрение поликодовости устного дискурса мы не включаем в настоящую работу, поскольку это отдельный аспект исследования).
Адресат, напротив, заинтересован в более полной вербализации содержания, в чем сказывается экономия его умственных усилий для декодирования получаемой информации, - он как бы устанавливает предел экономии адресанта. Получается, что чем больше невербальных средств коммуникации участвует в формировании устного дискурса при наличии визуального контакта, тем больше вероятность экономии языковых средств говорящим, если в акте коммуникации реализуются лишь бытовые, утилитарные задачи. Такого рода экономия языковых средств называется В.Д. Девкиным «количественной» экономией [2; с. 58] и приводит к опущению, совмещению сегментных средств, к упрощению структуры, а также к неполноте, эллиптичности высказываний. Приведенные здесь характеристики устных высказываний обусловливают и определенную форму актуализации временных отношений.
Как известно, актуализаторами временных отношений выступают как временные формы глаголов, так и различного рода адвербиалии (адвербиальные маркеры), указывающие на то, когда, в какой отрезок времени происходят события и действия, о которых идет речь. Эти средства вместе образуют временной дейксис, с помощью которого происходит локализация события или действия во времени. При этом актуализация временных отношений зависит от степени экономии или избыточности языковых средств. В стереотипной ситуации (конвенциональной или институциональной) при заданной теме, при знании конситуативных составляющих может наблюдаться высокая степень экономии языковых средств, например:
- Warum nicht?
-Keine Zeit. Wie immer.
Понятно, что, не зная ситуации, не имея представления о партнерах и их статусных ролях, т.е. не понимая сферы и среды общения, данный фрагмент устного дискурса мы вряд ли можем достоверно интерпретировать. Актуализация временного дейксиса в подобных высказываниях осуществляется имплицитно, поскольку здесь нет ни временной формы глагола, ни адвербиалий времени. Функционально значимым становится момент речи, одновременно и точка отсчета для формирования временного дейксиса, и в таком случае можно говорить о нулевом актуализаторе, который априори понимается как «здесь» и «сейчас», если другого не дано.
Если изменяются экстралингвистические условия общения или параметры коммуникации, степень языковой экономии также меняется. Как известно, границы между диалогом и монологом в устном общении нечетки; этому способствует и тот факт, что монолог в речи всегда обращён к потенциальным участникам коммуникации, которые могут включаться в речевой процесс с помощью вербальных или невербальных средств в режиме он-лайн [3].
Увеличение доли монологической речи в устном дискурсе приводит к пространности высказываний, описательности, детализации. В монологическом дискурсе увеличивается доля эксплицитно выраженных элементов в высказываниях, что не может не отразиться и на способах актуализации временного дейксиса. Варьирование возможно относительно точки отсчета, совпадающей с моментом речи: событие, о котором идет речь, либо предшествует моменту речи, либо следует за моментом речи. Тогда употребляются формы прошедшего времени и по преимуществу форма настоящего времени для указания на события ближайшего будущего. Формы футурума I и особенно фу-турума II весьма редко используются носителями языка в устном спонтанном общении.
Например, в ниже приведенном фрагменте дискурса речь идет о событии в недалеком прошлом. В вопросе первого коммуниканта обозначается точка отсчета - сейчас, в настоящий момент, дается зачин беседы с помощью наводящего вопроса (können Sie erzählen?); далее момент речи, совпадая с точкой отсчета, находится после момента события, и основным актуализатором временного дейксиса является глагольная форма претерита ( формы выделены жирно):
A) Können Sie mal von dem Vorjahr, ich weiß nicht, wie Sie's nannten, praktisches Jahr, etwas (ja) erzählen?
B) Das war ein-- ein Praktikum im ländlichen Haushalt mit-- in einer sehr kinderreichen Familie in der Südheide.
Dort war ich mit einem zweiten weiblichen Lehrling zusammen, und wir wechselten uns wochenweise ab in der Küchenarbeit und in der Kinderarbeit, die dann auch noch gleichzeitig die Gartenarbeit mit einschloß.
В нижеследующем фрагменте речь идет о событии, которое должно произойти буквально через несколько минут - описывается спортивное состязание, которое начинается спустя три минуты после свистка. Момент речи и точка отсчета совпадают. Событие представлено и как имеющее место в ближайшем будущем, и как повторяющееся в описанных условиях, т.е. на гране настоящего и будущего. Актуализатором временного дейксиса является форма презенса и выступающая вместе с ней адвербиалия in drei Minuten (через три минуты), обусловливающая восприятие презенса как футуристического. В следующем высказывании происходит то же самое: с помощью комплексной абвербиалии времени - придаточное времени, введенное союзом wenn - пре-зенс осуществляет указание на предстоящее действие, которое совершится, однако, не после момента речи, а после события, представленного в придаточном. Оба коммуниканта находятся здесь и сейчас, то есть в плоскости сиюминутной речи, и соответ-свенно дискурс осуществляется в режиме настоящего времени.
Und zu Anfang werden drei Minuten gepfiffen, das bedeutet, in drei Minuten beginnt das Spiel.
Und wenn die drei Minuten um sind, läuft die erste Mannschaft ein, und sie steckt sozusagen ihre Köpfe zusammen, und denn wird ein ((Pause)), wie soll ich sagen, ein ((Pause)) Ruf getan, wenn ich mich mal so ausdrücken darf mhmh]...
Избыточность языковых средств в устном дискурсе объясняется и универсальным характером построения устно-разговорной речи как таковой. Устная речь строится линейно, т.е. высказывания формируются как бы циклами, а не в один этап. Это свойство устной формы общения было отмечено, в частности, О. А. Лаптевой на материале русской разговорной речи. Она писала, что говорящий в силу свойств оперативной памяти и закона глубины высказывания должен доносить свое сообщение по частям, разворачивая речь в физическом времени и поэтому разделяя ее на отдельные порции-сегменты [6; с. 82]. Говорящий произвольно выстраивает эти сегменты речи, при этом их подвижность способствует изменению структурной формулы высказывания в любой момент. При этом велика роль ассоциативного мышления, что позволяет в процессе говорения добавлять новые сегменты, которые, видимо, являются результатом автоконтроля и учета принципа обратной связи с адресатом, т.е. самоконтролем за поступлением актуальной информации, что и приводит к избыточности языковых средств.
Названные нами принципы формирования устного синтаксиса предопределяют особенности построения высказываний в устном дискурсе:
1. Стереотипный конвенциональный (заранее установленный и принятый участниками коммуникации) дискурс - развертывается в условиях, когда коммуникативная
деятельность непосредственно обусловлена социальными ролями участников, например, в банке, поликлинике, на официальной встрече и т.д. При этом можно дифференцировать жестко и не жестко регламентированные стереотипные дискурсы. Их характеристиками являются, прежде всего, стереотипные правила и нормы речевого и неречевого поведения. При этом стереотипность предполагает употребление клише и фразеологизмов, устойчивых синтаксических конструкций, что позволяет экономно в плане выбора языковых средств осуществлять общение в однотипных ситуациях. Таким образом, клишированные конвенциональные фрагменты устного дискурса хранятся в нашей памяти в готовом виде [8; с. 25-29]. К числу таких стереотипизированных конструкций следует отнести приветствие, прощание, представление друг другу, запрос информации и т.д. В немецком языке такими конвенциональными клише являются структуры, типа: es freut mich, Sie wiederzusehen; was wünschen Sie?; kann ich Ihnen helfen?; ich hätte eine Frage и т.д.
С позиций актуализации временных отношений в подобных конвенциональных фрагментах дискурса можно отметить закрепленность за каждым определенным речевым актом определенной системы отсчета времени. Как правило, в подобных речевых актах точка отсчета представляет собой совпадение момента речи и момента события, т.е. на временной оси высказывание характеризуется семантикой симультанности, или синхр онностью.
В грамматической форме клишированных высказываний находит отражение система временных отношений, в том числе и во временных формах глагола. Например, при совпадении момента события и момента речи, что является наиболее распространенным сочетанием в конвенциональном дискурсе, употребляются формы индикатива презенса или вежливого конъюнктива, который также выражает совпадение моментов события и речи (Kann ich ihnen helfen? Ich hätte eine Frage an Sie. Würden Sie meine Bitte weiterreichen). В русской разговорной речи отмечается та же тенденция. Таким образом, симультанность можно признать отличительной чертой временной характеристики конвенционального дискурса.
2. Неконвенциональный дискурс - не связан с заданной ситуацией, полностью определяется моментом коммуникации. При недостатке времени на обдумывание в развертывании такого дискурса возможны нечеткость, расплывчатость высказывания, самоперебивы, деформации структуры высказывания.
Неконвенциональный дискурс может характеризоваться снижением роли формально-структурной организации устного высказывания и - как результат - превалированием его семантического аспекта над формальным аспектом, которое благоприятствует возникновению языковой компрессии, асимметричных структур, различных структурных деформаций при сохранении существующей информации высказывания. Нерасчлененное представление содержательного аспекта высказывания способствует появлению построений с нулевыми синтаксическими скрепами (иначе: бессоюзие, которое в концепции Е.Ф. Кирова заменяется сложными предложениями с нулевыми союзами [7]). Там, где имеет место экономия языковых средств, можно говорить о наличии нулевых актуализаторов временного дейксиса, о чем уже говорилось выше.
Разговорная специфика устного дискурса особенно ярко проявляется в речи адресанта, если он пребывает в эмоциональном, возбужденном состоянии. Его речь при этом сопровождается проявлениями сиюминутных настроений, что находит выражение в отборе как вербальных, так и невербальных средств, результатом чего является устный поликодовый (креализованный) текст.
В отношении неконвенционального дискурса складывается менее четкая картина актуализации временных отношений. Слишком много факторов внелингвистического свойства вступают в игру и обусловливают специфику грамматического оформления
высказываний. Здесь уместно говорить о преимущественной сукцессивности в семантике монологического дискурса, когда событие, о котором может идти речь, разворачивается последовательно на оси времени и точки соотнесения и момента речи и реального события не совпадают.
Библиографический список
1. Борисова Е.Г. Средства экспликации связи предложений (бессоюзные предложения, частицы, союзы) // Сложное предложение: традиционные вопросы теории и описания и новые аспекты его изучения. Выпуск 1. Материалы научной конференции. М.: Русский учебный центр, 2000. С.52-56.
2. Девкин В. Д. Немецкая разговорная речь: Синтаксис и лексика. М.: Международные отношения, 1979. 256 с.
3. Йотов Ц.Д. Некоторые структурно-функциональные характеристики диалога: автореф. дис. ...канд. филол. наук: 10.02.01. М., 1977. 25 с.
4. Киров Е.Ф. Языковые нули // Русистика и компаративистика: Сб. науч. статей. Вильнюс-Москва: ВПУ и МГПУ, 2007. С. 215-225.
5. Колшанский Г. В. Паралингвистика. М.:УРСС, 2008. 96 с.
6. Лаптева О.А. Дискретность в устном монологическом тексте // Русский язык. Текст как целое и компоненты текста. М., 1982. С. 77-105.
7. Носенко Э.Л. Исследование речи в состоянии эмоционального стресса как средство выражения некоторых тенденций в области строевого и актуального синтаксиса разговорной речи // Теория и практика лингвистического описания разговорной речи. Горький, 1978. Ч. 2. С. 70-75.
8. Салмина Л.М. Коммуникация. Язык. Мышление. Казань: Изд-во «ДАС»1, 2001.
169 с.
References
1. Borisova E.G. Communication means explication proposals (asyndetic proposals particles unions) // Complex sentence: the traditional theory and describe new aspects of his study. Issue 1. Proceedings of the conference. M.: Russian training center, 2000. P.52-56.
2. Devkin V.D. German spoken language: syntax and vocabulary. M.: International Relations, 1979. 256 p.
3. Jotov T.D. Some structural and functional characteristics of dialogue: Author. dis. ... Cand. Philology. Sciences: 10.02.01. M., 1977. 25 p.
4. Kirov E.F. Language zeros // Russian Studies and Comparative: Sat scientific. articles. Vilnius-M.: Moscow State Pedagogical University and the CPG, 2007. P. 215-225.
5. Kolshansky G.V. Paralinguistics. M.: URSS, 2008. 96 p.
6. Laptev O.A. Readability oral monologue text // Russian language. Text as a whole, and text components. M., 1982. P. 77-105.
7. Nosenko E.L. The study of speech in a state of emotional stress as a means of expressing some of the trends and current combatant syntax colloquially // Theory and practice of linguistic description of colloquial speech. Gorky, 1978. Part 2. P. 70-75.
8. Salmis L.M. Communication. Language. Thinking. Kazan: in the «DAS» 1, 2001.
169 p.
