CC BY
16
актуализирующих то или иное значение, т.е. «основные типы смысловых связей между классами лексем» [4, 89]. Так, при сочетании с той или иной лексемой, входящей в класс «одежда», реализуется значение «потерявший свежесть», контекст лексемы из класса «человек» требует значения «носящий следы утомления, бессонницы или нездорового долгого сна, лежания». В тексте художественного произведения обнаруживается употребление в изобразительно-выразительных целях лексем, в сочетании с которыми актуализируются разные значения одного слова: Надев сапоги и халат, Павел Васильевич, помятый и хмурый спросонок, идет из спальни в столовую («Накануне поста»). В восприятии читателя помятым оказывается одновременно и «потерявший свежесть» халат, и «носящий следы утомления» Павел Васильевич, в силу чего возникает соответствующий художественный эффект - ключевая деталь характеристики внешнего вида персонажа (его помятость) оказывается более зримой.
Семантический характер транспозиции обнаруживается в случае метафоричности значения глагола, на базе которого образуется причастие. Так, в основу значения адъективированного причастия дребезжащий положено переносное значение производящего глагола дребезжать - «звучать прерывисто, надтреснуто (о голосе)» [8, 175]: Фортепианный настройщик Муркин, бритый человек с желтым лицом, табачным носом и с ватой в ушах, вышел из своего номера в коридор и дребезжащим голосом прокричал... («Сапоги»).
«Нет ничего в морфологии, чего нет или прежде не было в синтаксисе и лексике» [2, 42]. Транспозиция причастий в языке и речи оказывается следствием взаимодействия синтаксических и семантико-стилистических факторов. Смысловые нюансы функционирования прямых и переносных значений адъективированных причастий в тексте художественного произведения создают тонкий стилистический эффект за счет увеличения семантической емкости высказывания.
ЛИТЕРАТУРА
1. Атаманова, О.Е. Дискурсивная метонимия в поэтических текстах// Сборник научных статей по материалам Съезда преподавателей русского языка в Южном федеральном округе / под ред. А.Г. Нарушевича. - Таганрог: Изд-во О.И. Волошина, 2019. - С. 26-30.
2. Виноградов, В.В. Русский язык (Грамматическое учение о слове) / Под ред. Г.А.Золотовой. М., 2004.
3. Ким Н.М., Набиева Я.А. Дискурсивная метонимия в текстах с именами числительными // Язык и речь в синхронии и диахронии. Материалы Пятой междунар.науч.конф, посвященной памяти проф. П.В. Чеснокова. - Таганрог: Изд-во Таганрогского института имени А.П.Чехова, 2014. - С .310-314.
4. Мерзлякова ,А.Х. Семантическое варьирование прилагательных в поле «Восприятие»//Вестник СПбГУ. Сер.2, 2003, вып.4 (№26). - С. 68-71.
5. Норман, Б.Ю. Грамматика говорящего. СПб.: Изд-во С.-Петербургского университета, 1994. - 228 с.
6. Раевская, О.В. Метонимия в слове и тексте // Филологические науки. - 2000. N°4. - С. 49-55.
7. Сандакова, М.В. Роль метонимического определения в художественной прозе // Русский язык в школе. - 2010. - N°7. - С. 68-75.
8. Современный толковый словарь русского языка / Гл. редактор С.А. Кузнецов. - СПб.: 2001. - 960 с.
Н.М. Ким, Е.А. Килафян
АКТУАЛИЗАЦИЯ ПЕРВИЧНЫХ И ВТОРИЧНЫХ ЗНАЧЕНИЙ ИМЕН ЧИСЛИТЕЛЬНЫХ В ТЕКСТЕ ХУДОЖЕСТВЕННОГО ПРОИЗВЕДЕНИЯ
Аннотация: Функционируя в художественном тексте, имена числительные реализуют первичные количественные и порядковые значения без семантических и стилистических приращений, вторичные адъективные, местоименные и субстантивные значения, подвергаются семному и семантическому варьированию. Реализация первичных и вторичных функций имен числительных в тексте художественного произведения связана с необходимостью решить те или иные художественные задачи.
Ключевые слова: первичный, вторичный, сема, значение, смысл, текст, прагматический, эстетический.
N.M. Kim, E.A. Kilafyan
UPDATING PRIMARY AND SECONDARY MEANINGS OF NUMERAL NAMES IN THE TEXT OF A WORK OF ART.
Abstract: while functioning in a literary text, numeral names implement primary quantitative and ordinal values without semantic and stylistic increments, secondary adjectival, pronominal and substantive values are subject to semantic and semantic variation. The implementation of primary and secondary functions of numeral names in the text of a work of art is associated with the need to solve certain artistic problems.
Key words: primary, secondary, sema, meaning, meaning, text, pragmatic, aesthetic.
Функционируя в художественном тексте, имена числительные реализуют собственно языковые количественные и порядковые значения без семантических и стилистических приращений, вторичные адъективные, местоименные и субстантивные значения, а также подвергаются семному и семантическому варьированию. Количественно-именные словосочетания с числительными выступают в качестве семантически емкого компонента, отсылая читателя к тем или иным знаниям, представлениям и участвуя в выражении скрытого смысла.
Выполняя первичную номинативную функцию, порядковые числительные обозначают последний элемент множества-ряда, состоящего из определенного количества единиц. Так, в приведенном ниже предложении числительное второй во множестве-ряде, состоящем из двух единиц, актуализирует значение
'последний':
Медсестра замерла в недоумении. Я сунул ей редакционную книжку. Поднялся на второй этаж (С. Довлатов).
Предметы, называемые именами существительными в сочетании с порядковыми числительными, помимо порядка при счете характеризуются другими признаками, актуальными и актуализируемыми в каждом конкретном коммуникативном акте: Как я выжил в двадцатом диком веке? (Е. Евтушенко).
В результате этого имя числительное получает способность обнаруживать подобные признаки либо в качестве потенциальных сем своих первичных лексических значений, либо в качестве переносных метонимических значений [4, 68].
Семное варьирование первичных значений числительных первый, второй, третий осуществляется, в частности, при сочетании с существительным этаж. Количественно-именное словосочетание выступает при этом в качестве семантически емкого компонента, отсылая читателя художественного текста к соответствующим качественным и количественным оценочным представлениям. В семантику порядковых числительных в качестве потенциальных сем привносятся соответствующие признаки:
Комната Киры находилась на первом этаже, и поэтому в дверь она только выходила. А входила в окно (В. Токарева).
Отношения следования между частями сложного предложения (и поэтому) оказываются реализованными вследствие взаимодействия текста с подтекстом, с «фоновой информацией» [1, 32]: первый этаж - самый низкий этаж.
Количественные значения обладают аксиологическим, ценностным потенциалом: первый этаж - это низко и плохо, пятый этаж - это высоко и плохо. В речевом смысле, актуализируемом лексемой имени числительного в тексте, может обнаруживаться прагматическая сема положительной или отрицательной оценки:
Единственное слабое звено - квартира: блочный дом, первый этаж, возле лифта (В. Токарева).
В сознании коммуникантов квартира на первом этаже «возле лифта» оценивается отрицательно, что приводит к семному варьированию порядковой семантики имени числительного в тексте и позволяет сохранить логику развертывания высказывания (слабое звено - первый этаж).
В приведенном ниже примере отрицательная оценка (перлась) взаимодействует с количественной (пятый - высокий), актуализированной средствами контекста (этаж):
Александра Петровна перлась с двумя продуктовыми сумками на пятый этаж. Отдыхала после каждого лестничного марша (В. Токарева).
Семные варьирования значений лексических единиц в тексте связаны с выражением художественной мысли автора. В тексте повести В. Токаревой «Дерево на крыше», будучи употребленными в сочетании со словом этаж, имена числительные четвертый и пятый подвергаются семным модификациям, приобретая в качестве смыслового приращения сему высокий, оказываясь при этом языковыми средствами характеристики психологического состояния героев, отношений между ними.
1) После танцев Александр шел провожать Веру до общежития. Ему надо было куда-то девать накопившуюся страсть, и он нес Веру на руках вверх по лестнице. Подхватывал ее под коленки и поперек спины и волок на четвертый этаж; 2) Он знал, где Вера хранит вой карточки: в ящике комода, под бельем. Выдвинул ящик, достал полоску карточек и завел руку за спину. Как ребенок. Вера устремилась к этой руке, чтобы отобрать, успеть. Но Александр оказался сильнее. Он схватил Веру одной рукой под коленки, другой - поперек спины и понес ее к окну, чтобы выбросить с пятого этажа (В.Токарева).
В начале повести влюбленный Александр на руках несет Веру вверх , на четвертый этаж, что показывает высокую степень его чувства. В конце повести он отбирает у героини карточки на хлеб и пытается сбросить вниз с пятого этажа , что характеризует его новое отношение к ней. Повтор количественно-именного словосочетания, а также лексем коленки, спина, рука, нес-понес подчеркивает параллелизм ситуаций и их противопоставленность.
Ср.также: Лена получила свой ключ на пятом этаже. Они вошли в кабину лифта. Ехали молча. Потом шли по коридору. Елисей приметил Лену еще в автобусе (В.Токарева, «Антон, надень ботинки»).
Психологическое состояние героев передается с участием количественно-именного словосочетания пятый этаж, на который едут командировочный герой и героиня к ней в номер: ощущение неловкости и длительности времени, предаваемое также при помощи глаголов несовершенного вида (получила, вошли, ехали, шли), предвосхищает недлительность отношений между героями.
В тексте художественного произведения характеристика психологического состояния героя может быть дана с опорой на семантику порядковых числительных, обозначающих последовательность:
Нона повернулась и пошла прочь, потом побежала с шестого этажа на пятый, с пятого на четвёртый. Она бежала, будто за ней гнались (В.Токарева).
Количественно-именное словосочетание с существительным этаж может выступать в качестве семантически емкого компонента, отсылая читателя к представлениям о физиологическом состоянии человека, поднимающегося на высокий пятый этаж:
Лифта в доме не было. Тишкин пошел пешком. Когда он поднялся на пятый этаж, сердце стучало в ушах, в пальцах и готово было выскочить из груди (В.Токарева).
Реализуя первичную функцию в тексте художественного произведения, количественные имена числительные дают характеристику количественной стороне бытия, называя число (Около магазина сувениров я заметил телефонную будку. Припомнил цифры: четыре, два нуля, одиннадцать (С.Довлатов)); количество предметов (Нищета не нравится, а три машины - хорошо (В. Токарева)) и действий (Добрые дела имеют особенность: можно десять раз сделать для человека. Один раз не сделаешь - и ты враг (В. Токарева)).
Первичные функции количественных числительных реализуются в процессе счета. Это может быть счет-перечисление (Задумавшись, я действительно забыл об этом и сейчас протянул руку, но уже не было нужды: лифт сам двинулся вниз: 15, 14, 13 (С. Довлатов)), перечисление с вычислением (Хорошо бы в этом году ей исполнилось не двадцать семь, как должно, а двадцать шесть, а на следующий год двадцать пять, потом двадцать четыре и так до двадцати. Тогда через семь лет ей было бы не тридцать четыре, а двадцать (В. Токарева)); счет-вычисление (Вот, скажем, стоит автобус с номером 14-86. Что получится, если сложить последовательно все цифры, из которых он состоит? 1+4=5. 5+8=13. Теперь разложим 19:1+9=0 (С. Устинов)).
В романе Ф.М. Достоевского «Записки из подполья» использованные в счетной функции имена числительные участвуют в реализации авторского замысла и создании образа героя из подполья, который пытается утвердиться в своей значимости. Важное место в романе занимает история встречи на «прощальном обеде» школьных товарищей:
Меня он постоянно считал ни во что; обращался же хоть не совсем вежливо, но сносно.
- Что ж, коль по семи рублей, - заговорил Трудолюбов, - нас трое, двадцать один рупь, можно хорошо пообедать...
- Как же двадцать один? - сказал я в некотором волнении, даже, по-видимому, обидевшись, - если считать со мной, так будет не двадцать один, а двадцать восемь рублей.
Герой, который стремится «одержать верх», «заставить их полюбить себя», включает себя в денежный счет за обед, рассчитывая, что школьные товарищи с ним будут считаться, что «они будут разом все побеждены и посмотрят на него с уважением». Таким образом, реализация первичных функций имен числительных в тексте художественного произведения сопровождается реализацией функции эстетической.
Вторичная номинация числительного связана с формированием у имен числительных как закрепленных, так и не закрепленных в словаре значений других частей речи.
К числу вторичных функций имен числительных относится функция индивидуальной номинации. Имена числительные полностью или частично утрачивают количественные значения и становятся именами собственными, называя, например, номер дома, квартиры, комнаты. По метонимической модели «место - люди, находящиеся в этом месте» формируются индивидуальные номинации с именами числительными:
- Садовая, триста два-бис! Садовая! Садовая, триста два-бис! (М. Булгаков).
В художественном тексте место действия, квартира, наделяется свойствами живого существа и ее номер становится именем собственным: По временам эта квартира отвечала то трескучим, то гнусавым голосом на телефонные звонки, иногда в квартире открывали окно.Да, квартира № 50 пошаливала, а поделать с этим ничего нельзя было ( М. Булгаков).
Некоторые наименования являются именами нарицательными, однако несут оттенок индивидуальной номинации, т.к. обозначают микротопонимы и становятся именами собственными жилищ, употребляясь параллельно с именами собственными лиц, там проживающих:
- А в вашем доме у многих собаки?
- У многих, - ответил мальчишка. - В двадцать седьмой - у Карповых, в сорок первой - у Ивановых...У Марковых - в шестьдесят второй (В. Железников).
Количественно-именные словосочетания в функции индивидуальной номинации могут участвовать в реализации авторского замысла. Герой Антуана де Сент-Экзюпери Маленький принц рисует две картинки: рисунок № 1 («первую картинку» - удава, который проглотил слона и которого взрослые принимают за шляпу) и рисунок № 2 ( «удав изнутри, чтобы взрослым было понятнее»).
В тексте произведения номинации с именами числительными играют роль индивидуальных наименований, что ведет к утрате числительными количественных значений. Индивидуальные номинации рисунок № 1 и рисунок № 2, вплетаясь в ткань художественного произведения, выполняют эстетическую функцию, участвуя в выражении мысли автора о непонимании взрослыми детей, об утрате взрослыми детского мироощущения: Когда я встречал взрослого, который казался мне разумнее и понятливее других, я показывал ему свой рисунок № 1 - я его сохранил и всегда носил с собой. Я хотел знать, вправду ли этот человек что -то понимает.
Имена числительные характеризуются использованием в ситуативно-устойчивых номинациях. Появление ситуативно-устойчивых субстантивных значений у числительных связано с регулярным опущением из сочетания имен существительных, являющихся наименованиями единиц измерения, что обусловливает субстантивацию имени числительного: 13.30. «Встреча с интересным человеком. Владимир Меркин. Экономика - день грядущий» (С. Довлатов).
Формирование вторичных субстантивных значений происходит в случае пропуска имени существительного в количественно-именном словосочетании.
Собирательное числительное двое в тексте художественного произведения может актуализировать субстантивное значение «влюбленные», «пара», «мужчина и женщина»:
Я вдруг остолбенела от красоты жизни: хрустальный вечер, двое теряющих друг друга, яблоки. Двое постоят и разойдутся. Ночь перейдет в утро. Звезды поблекнут. И в этом какой-то пронзительный смысл, в быстротечности. Ну что хорошего, если бы звезды светили всегда? И двое стояли всегда? И яблоки лежали всегда? Скучно, как в Швейцарии (В. Токарева).
Лексема имени числительного двое выражает значение 'мужчина и женщина': в результате реализации языкового механизма субстантивации имя числительное вбирает семантику имени существительного людей. Ср.: У Наташи на этот счет было своя точка зрения - природа замыслила таким образом: двое людей обнимают друг друга и сливаются в одно духом и плотью... (В. Токарева).
Следующий тип вторичной номинации обнаруживают группы числительных или только отдельные слова: словосочетания десятые-девяностые годы называют соответствующее десятилетие: тридцатые годы XX века - с 1930-1939 гг., восьмидесятые годы - с 1980 по 1989 гг. и т.д. [5, 27].
В связи с тем, что каждое десятилетие характеризуется определенной общественно-экономической и политической ситуацией, называющее его имя числительное устойчиво отсылает к соответствующим представлениям о том или ином периоде общественного развития: тридцатые, сороковые шестидесятые, девяностые. Это проявляется в устойчивой сочетаемости, например, сороковые - боевые, девяностые - лихие.
Закрепленность качественной характеристики за подобными устойчивыми номинациями позволяет говорить об определенной степени системности соответствующих вторичных значений названных слов.
«Во вторичном адъективном значении порядкового числительного, употребленного в составе высказывания в художественном тексте, могут найти отражение реальные или приписываемые признаки, метонимически связанные с содержанием соотносительного с определенно-порядковым значением понятия:
И писали в почтенных газетах, что мой дар несравненный угас, что была я поэтом в поэтах, но пробил мой тринадцатый час (А. Ахматова)» [2, 310].
Число тринадцать, обозначенное соответствующим числительным, считается несчастливым. Значение тринадцатый - несчастливый формируется вследствие внутреннего метонимического переноса, как результат смежности признаков «тринадцатый - несчастливый».
Повтор реализующих вторичные адъективные значения имен числительных выполняет в художественном тексте собственно эстетическую функцию, участвуя в выражении авторской мысли.
Лексема первый, актуализирующая значение «раньше других», контактно и дистантно повторяется в тексте повести «Записки из подполья» для характеристики героя, который «ужасно самолюбив». Герой из гордости стремится не приехать на встречу со «школьными товарищами» первым (Главное, думал я, надо приехать не первым, а то подумают, что я уж очень обрадовался) и уже накануне понимает, что приедет первым (Я еще накануне знал, что приеду первый). На службе в канцелярии «даже опыты делал»: стерпит ли он «взгляд такого-то на себе, и всегда опускал первый». Гуляя, первый отходит в сторону, уступая дорогу «десятивершковому господину», что также становится предметом мучащих героя мыслей: Отчего же ты непременно первый сворачиваешь, - приставал я сам к себе.
Душевные терзания героя, связанные с его желанием утвердиться в собственной значимости, касаются и отношений со слугой, который «по гордости своей не хотел заговорить первый» о жалованье:
Я положил не говорить ему об этом и даже нарочно молчать, чтоб победить его гордость и заставить его самого, первого, заговорить о жалованье.
Имя числительное первый, таким образом, используется писателем для характеристики «неограниченного», «безграничнейшего» тщеславия как проявления гордыни, одного из главных христианских грехов. Автор доносит до читателя мысль о необходимости христианской веры, единственного условия мирного человеческого общежития, о «потребности веры и Христа», как писал Достоевский в письме брату по поводу последней главы «Записок и подполья».
В ряду один - другой - третий имена числительные реализуют языковые, отмечаемые словарями местоименные значения. По закону семантической аналогии другие имена числительные, связанные с ними на уровне первичных количественных значений, могут формировать соответствующие местоименные значения как чисто речевые:
Одним не хватало денег, другим здоровья, третьим власти над людьми, четвертым детей. Косте не хватало сразу первого, второго и третьего (В. Токарева).
Такие числительные могут быть названы порядковыми прономинантами - они характеризуются «семантическим синкретизмом» [3, 19], совмещают значения местоимения и порядкового числительного: «кто-либо, названный четвертым». Сема количества в смысловой структуре значения отражает при этом не порядок предметов при счете, а последовательность их называния.
Функционирование в тексте художественного произведения имен числительных связано с актуализацией соответствующих собственно языковых количественных и/или чисто речевых субстантивных, адъективных и местоименных значений.
Реализация первичных и вторичных функций имен числительных в художественном произведении обусловлена необходимостью решить определенные художественные задачи.
ЛИТЕРАТУРА
1. Беляева, И.В. Прагматическое содержание языковых единиц/ / Русский язык в школе. - 2010. - № 6. -С. 32-37.
2. Ким, Н.М., Набиева, Я.А. Дискурсивная метонимия в текстах с именами числительными // Язык и речь в синхронии и диахронии: мат-лы пятой Международной науч. конф., посвященной памяти проф. П.В. Чеснокова. Таганрог: Изд. Таганрогского института имени А.П. Чехова. - 2014. - С. 310-314.
3. Пименова, М.В. Лексико-семантический синкретизм как проявление формально-содержательной языковой асимметрии// «Вопросы языкознания». - 2011. -№3. - С. 19-48.
4. Сандакова, М.В. Роль метонимического определения в художественной прозе // Русский язык в школе. - 2010. - №7. -С.68-75.
5. Чеснокова, Л.Д. Имя числительное в современном русском языке. Семантика. Грамматика. Функции. Ростов-на-Дону, 1997.
И.А. Ковальская
К ВОПРОСУ ОБ ИЗУЧЕНИИ ПЕДАГОГИЧЕСКОГО ДИСКУРСА В ВУЗЕ НА СОВРЕМЕННОМ ЭТАПЕ
Аннотация. В данной статье дается определение понятия «педагогический дискурс», не получившего до настоящего времени широкого распространения в педагогике, а также рассматриваются вопросы коммуникации в современном образовательном пространстве. Изучение педагогического дискурса важно для решения проблем, возникающих в процессе обучения.
Ключевые слова: дискурс, педагогический дискурс, коммуникация, лингвистика текста, речевое поведение.
I.A. Kovalskaya
TO THE QUESTION OF PEDAGOGICAL DISCOURSE AT A HIGHER EDUCATION INSTITUTE
AT THE CURRENT STAGE
Abstract. This article deals with the clear definition of « pedagogical discourse» in the modern linguistics. It is comprehensive in the way it deals with the issues: communication into the modern education process. Study of pedagogical discourse important for learning process.
Key words: discourse, pedagogical discourse, communication, linguistics of text, verbal behavior.
В связи с непрерывным процессом коммуникации многие исследователи стали обращать свое внимание на такое понятие как "научный дискурс".
Научный дискурс - специальный термин, который появился за рубежом в середине 70-х годов XX века, одновременно с распространением смежного науке понятия "дискурс".
Дискурс (фр. discours, англ. discourse, от лат. discursus «движение, круговорот, беседа, разговор»), речь, процесс языковой деятельности, способ говорения [3]. Термин с многозначными значениями широко используется в таких науках, как лингвистика, социология, философия, педагогика, антропология, этнология и т.п.
Одни ученые определяют «научный дискурс» как доказательную систему полученных человеком знаний. Другие считают, что научный дискурс - это совокупность научно-познавательных текстов, связанных единой тематикой. Одной из основных особенностей научного дискурса в педагогике является использование в нем специальной терминологии [6].
Поскольку наше внимание приковано к изучению процессов коммуникации, происходящих в образовательном пространстве, рассмотрим, что из себя представляет «научный дискурс» в педагогике.
Педагогический дискурс - это определенная коммуникационная система, развивающаяся и функционирующая в рамках образовательного процесса. Педагогический дискурс является одним из типов институционального дискурса.
Институциональный дискурс - это двустороннее общение неопределенного количества людей, не всегда знакомых друг другу, но, соблюдающих нормы поведения в конкретной обстановке. Таким образом, институциональный дискурс соответствует типу определенного общественного института. Изучение педагогического дискурса началось в 70-х годах ХХ века, как направление прикладного языкознания и называлось «педагогическая лингвистика». Зарубежные ученые Дж. Синклер, Р. Култхард и К. Газден рассматривали взаимодействие ученика и учителя с позиции лингвистики. В данном случае актуальным становился вопрос: "Какие умения и навыки нужны учителю, чтобы его речь была понятной и решала текущие педагогические вопросы?" [2,54]. В современной лингвистике термин «педагогический дискурс» в связи с неизученностью занимает особое место. Необходимо подчеркнуть, что «педагогический дискурс» и «педагогическое общение» как понятия неоднозначны. По определению А.А. Леонтьева, «общение - это процессы, осуществляющиеся внутри определенной социальной общности, группы, которая обеспечивает комплексную деятельность» [2, 54].
В наше время рассмотрение педагогического дискурса особенно актуально, так как именно в рамках
